Феникс в пламени Дракона. Глава 4.

Столица великой Империи, Город Света Ксаль-Риум, располагался на юго-востоке континента, на берегу огромного залива, образованного двумя полуостровами, получившими неофициальное прозвище «Клешни Омара». Город построен очень давно, более полутора тысяч лет назад. Под другим названием он упоминался в хрониках еще времен Первой Империи, и уже тогда был достаточно крупным торговым портом. То же значение сохранил он и во времена Гайона, а после вторжения Орды и распада Гайонской державы — сам стал центром, вокруг которого за столетие с небольшим сформировалась новая Империя. Гайон же превратился в крупный порт на юго-западе ксаль-риумских владений.

Думая об этом, Дэвиан испытывал некую странную гордость — мрачноватую, с оттенком иронии. Все же было что-то символичное в изображенном на ксаль-риумских гербах золотом фениксе, вылетающем из языков пламени. Золотой феникс на черных полотнищах сменил небесно-голубые знамена Гайона, где тот же феникс соседствовал с алыми розами. А еще раньше, долгих тринадцать веков назад, огненный феникс и восходящее солнце красовались на белоснежных полотнищах Первой Империи, единственной, которая в полной мере объединила под своей властью всех людей и земли великого Дагериона. По крайней мере, так было принято думать. Хотя, некоторые заслуживающие доверия свидетельства, сохранившиеся с тех времен, говорили совсем о другом.

Государства возвышались и исчезали, а феникс оставался как символ того, что Империю невозможно уничтожить. Повергнуть можно, но лишь для того, чтобы она вновь возродилась из пепелища. Спустя столетия, под другим именем и с новой династией на троне, но непременно возродилась.

Ныне Империя Ксаль-Риума правила землями намного большими, чем древний Гайон. Ее владения простирались на весь континент Дагериона и немалое количество больших и мелких островов. Конечно, всякое случалось за эти четыреста лет — и восстания, и войны с соседями, и междоусобицы, когда спорили за власть принцы из враждебных ветвей Династии, и сначала легионы, а затем полки под черно-золотыми знаменами сражались друг против друга. Но темные времена приходили и уходили, и память о них хранили лишь скупые строки в замшелых хрониках, а Империя оставалась и продолжала процветать. И над великой столицей гордо возвышался великолепный Палатиан — резиденция Династии Каррелов, бессменных правителей Ксаль-Риума.

Узкое горлышко прохода в залив охранял длинный, вытянутый на манер лезвия кинжала, остров, который так и назывался — Стражевый. Первые крепости были воздвигнуты здесь еще веков пятнадцать назад. Теперь они уступили место укрепленным фортам, вооруженным десятками чугунных пушек, и два пролива между Стражевым островом и Клешнями, простреливались тяжелыми крупнокалиберными орудиями. Один из старых фортов все же оставили как память о старых временах — Центральный, или Амадинов, как его прозвали в честь префекта Латения Амадина, который командовал крепостью в 1756 году, тогда она остановила попытку анадриэльской эскадры под покровом ночи прорваться к имперской столице.

Дэвиан прибыл к столице на быстроходном крейсере «Дозорный», плавание от Анлакара заняло около семи дней. За пятьдесят миль до Стражевого Острова крейсер встретил почетный эскорт — императорская яхта «Феникс» (которая была почти вдвое больше «Дозорного» с его четырьмя тысячами тонн водоизмещения) и пара военных кораблей Гвардейской Эскадры, штатная задача которой заключалась в защите метрополии от нападений с моря. Два длинных крейсера были окрашены в имперский черный цвет с золотисто-желтыми трубами, по верху окаймленными черным; их мачты, как и мачты «Феникса», были расцвечены многочисленными сигнальными флагами.

Между «Дозорным» и «Фениксом» произошел короткий диалог примерно такого содержания:
«ПРИВЕТСТВУЕМ ПОБЕДИТЕЛЯ», — просигналила императорская яхта.
«СЛУЖУ ИМПЕРАТОРУ», — последовал ответ Дэвиана.
«ПРОСИМ ПРИНЦА ПОДНЯТЬСЯ К НАМ НА БОРТ».
«БЛАГОДАРЮ. ПРЕФЕКТ ЗАПАДНОЙ ЭСКАДРЫ ПРОСЛЕДУЕТ В СТОЛИЦУ НА СВОЕМ КОРАБЛЕ».
«ПРОСИМ ПРИНЦА ПОДНЯТЬСЯ НА БОРТ», — повторил «Феникс». — «ЕГО ЖДЕТ НАСЛЕДНИК ТРОНА».
«ПРИГЛАШАЮ НАСЛЕДНОГО ПРИНЦА НА БОРТ «ДОЗОРНОГО», — не остался в долгу Дэвиан.

Было видно, что ответное приглашение застало «почетную встречу» врасплох. Они не отвечали почти четверть часа. Затем, однако же, на ветру затрепетали флаги иных цветов.

«НАСЛЕДНЫЙ ПРИНЦ ИМПЕРИИ ВЗОЙДЕТ НА БОРТ ВАШЕГО КОРАБЛЯ».
«РАДЫ ПРИВЕТСТВОВАТЬ НАСЛЕДНИКА ТРОНА».

Вскоре с «Феникса» спустили большой моторный катер, который доставил на борт «Дозорного» несколько человек. Трое были офицерами морского флота из числа Гвардейской Эскадры, включая префекта Матиса Гранта, заместителя командующего. Четвертый, высокий мужчина лет около тридцати, также был одет в черную с золотым парадную форму с нашивками префекта Гвардейской Эскадры; его грудь пересекала блестящая лента золотого шелка, сиял позолотой и эфес сабли на поясе. У мужчины были чеканные черты смуглого лица, темные глаза и тонкие черные усы над верхней губой. Он выступил вперед из группы. Команда «Дозорного», уже выстроившаяся во фронт, приветствовала его троекратным «Ура!». Молодой мужчина в офицерской форме ответил воинским салютом — поднял к небу правую руку, сжатую в кулак. Дэвиан шагнул ему навстречу. Гость приветствовал его рукопожатием и кривой улыбкой.

— Кузен, — протянул он. — Вижу, за время своего западного круиза ты не особенно изменился.
— Не вижу причин меняться, Тамрин, — невозмутимо откликнулся Дэвиан, — И никогда не любил эту яхту. Много роскоши, мало смысла — то, что во все времена принято было называть «безвкусицей».
— Да уж, ты действительно не изменился, — констатировал принц Тамрин Карел. — Но, как говорится, «хозяин — барин». Сегодня ты — триумфатор.
— Тем более, будет лучше, если мы прибудем в столицу на боевом корабле, а не на парадной яхте. К тому же, «Дозорный» достойно проявил себя в сражении: торпедировал ивирский флагман «Фелимид».
— Резонно, — согласился Тамрин. — Не желаешь вместе со мной пройти на мостик? — предложил Дэвиан.
— Лучше в каюту. Я хотел бы с тобой переговорить.
— Как пожелаешь.

Они вдвоем прошли в офицерскую каюту, которую занимал Дэвиан. «Дозорный» и его почетный эскорт продолжили путь. Теперь над его фок-мачтой, помимо флага префекта эскадры, развевался длинный черно-золотой вымпел, обозначающий присутствие на борту Принца Трона.
— Ну и как дела на Анлакаре? — осведомился Тамрин, когда они остались наедине.
— А разве ты не знаешь?
— О, я прочитал столько рапортов и докладов, что их хватило бы на целый роман, — заверил наследный принц. — Но мне интересно твое личное мнение. В отличие от штабных офицеров, ты не имеешь привычки... приукрашивать.

Дэвиан пожал плечами.

— На этот раз все действительно благополучно. Ивирцы разгромлены, потери небольшие. Мятежники сломлены. К тому времени, когда я оставил эскадру, они уже практически прекратили сопротивление. Уже в пути я получил радиограмму от капитана Илевера Танна, что последняя крепость, где они засели, капитулировала. Мятеж, таким образом, подавлен. Вот и все.

Тамрин кивнул.
— Что ж, поздравляю. Блестящая победа.
— Не с чем, право же.
— Ну, не скажи, — возразил Тамрин. — Пятнадцать лет назад, когда Агиннара проглотила Шлассенский Триумвират, сражения такого масштаба определяли исход войны. Сетано-тэн заслужила повышение до адмирала, уничтожив ненамного более сильную группировку, — его взгляд стал серьезным. — Кстати, о северянах. Я изучил твой доклад о ходе сражения. Ты действительно уверен, что теми двумя линейными крейсерами командовали и управляли агинаррийцы?
— Вполне, — Дэвиан кивнул. — Для ивирцев они действовали слишком четко. Кстати, что с ними стало? Мне ничего не известно об их судьбе с того момента, как корабли вышли из боя.
— Вернулись в Лакрейн, — ответил Тамрин. — Где и стоят сейчас на приколе. Без экипажей. Формально, это были наемники, которых султан изгнал из страны за то, что они бежали с поля битвы.
— Предсказуемо, — хмыкнул Дэвиан. — Только обычно в Ивире за такое сажают на кол.
— По слухам, султан Ажади примерно так и хотел поступить с командиром отряда, — отозвался Тамрин, — но очень быстро сменил гнев на милость. Думаю, его агинаррийские советники дали понять, что в такой ситуации ему лучше не шуметь напрасно.

Дэвиан выглянул в раскрытый иллюминатор. Впереди темнела линия побережья.

— Как думаешь, они добились того, чего хотели? — спросил двоюродный брат.

Дэвиан пожал плечами.

— Знать бы еще, чего они добивались, — заметил он. — Мне кажется, это была своего рода «генеральная репетиция». Они хотели посмотреть, на что мы способны.
— Ну что ж, в таком случае, ты дал им понять, что Империю еще рано считать «беззубым левиафаном». [Дагерионский аналог выражения «колосс на глиняных ногах»]
— Благодарю. Но нельзя забывать, что Агинарра — это не Ивир. Если ты читал мой рапорт, то должен был заметить, что за все время боя мы не причинили этим двум кораблям хоть сколько-то серьезного урона. Они отступили просто потому, что сражение потеряло смысл.
— Надеюсь, теперь их командование придет к заключению, что война со всем ксаль-риумским флотом тем более бессмысленна, — ответил Тамрин.
— Я на это не рассчитываю, — возразил Дэвиан. — Кстати, а что думает Император?

Тамрин покачал головой.

— В данный момент Императора Велизара больше всего занимают подробности предстоящего грандиозного празднества по поводу твоей победы, — сказал он. — Отец намерен устроить тебе триумф, достойный героев времен Первой Империи, и наградить Орденом Несокрушимой Крепости.
— Я на седьмом небе от восторга, — сострил Дэвиан.

Орден Несокрушимой Крепости был не самой высшей наградой в Ксаль-Риуме, но и отнюдь не из последних. Учрежден он был лет двести назад, а назывался так в честь форта на острове Санторен, несколько недель отбивавшего натиск многократно превосходящих сил Ивира с моря и с суши, пока не подоспела подмога.

— Ты его заслужил, — сказал Тамрин. — Честно. Что бы кто ни говорил, ты очень малой кровью выиграл сражение и уничтожил почти весь неприятельский флот. К тому же, захватил в плен командующего, вдобавок султанского родича.
— Да, действительно. Как же его... Раннук Между-лилией что-то там...
— Раннук ар-Меджилилие ин-Кельгурны-ай-Таллакар, — без единой запинки скороговоркой выпалил Тамрин. — И нечего на меня так смотреть, словно я выругался в институте благородных девиц. Во-первых, на самом деле, ты помнишь его полное имя не хуже, чем я. Во-вторых, имена ивирской знати не мы придумывали. Насколько я понял, ты визешь это чудо с собой?
— Разумеется. Его заперли в другой каюте. Можешь с ним переговорить, хотя я не советую, все равно он только ругается... К тому же приходится держать его подальше от всяческих острых предметов.
— Хм. Что, пытался покончить с собой?
— Если бы. Мечтает прирезать хоть кого-то из «ксаль-риумских дикарей».
— Ах, да, наслышан об этой его склонности. Говорят, в Ивире уже не осталось ни одной благородной фамилии, у которой этот «Между-лилией» за последние тридцать лет хоть кого-нибудь бы не подстрелил или не порезал. Некоторые даже предполагают, что всю эту войну султан Ажади затеял, чтобы спровадить задиристого родственника подальше от столицы, пока там еще остались паши или беи при всем комплекте глаз, ушей и конечностей. Не пожалел всего флота, лишь бы избавиться от кузена — авось того утопят. Наверное, ты очень разочаровал беднягу Ажади — флот потерян, но Раннук жив и невредим.
— Тем лучше, — невозмутимо возразил Дэвиан. — Пусть вместо выкупа за возвращение родича платит за то, чтобы мы придержали его у себя.

Тамрин рассмеялся.

— Хорошая мысль, надо будет намекнуть Консулу Граю.
— Кстати говоря, — заметил Дэвиан. — Если Император действительно хочет меня наградить, я предпочел бы перевод на Северный Флот.

Тамрин снова хмыкнул.

— Что, надоела наша южная жара? Ищешь местечко попрохладнее?
— Напротив, хочу туда, где скоро будет жарче всего.
— Вот как? — Тамрин приподнял брови. — Ты думаешь, война все-таки начнется?
— Боги Неведомые, Тамрин, а кто думает иначе?
— Ну, по меньшей мере, Император Велизар. Он убежден, и Главный Штаб разделяет это убеждение, что в течение ближайших нескольких лет нападения со стороны Агинарры можно не опасаться.
— А что думаешь ты? — напрямую спросил Дэвиан.

Тамрин немного помолчал.

— Пожалуй, я с ними согласен, — наконец, произнес он. — По крайней мере, отчасти. Война будет, это несомненно. Ее не избежать. Но не завтра она начнется, Дэвиан, не завтра.

Дэвиан мрачно усмехнулся.

— Интересно было бы узнать, на чем основана эта уверенность.

Наследный принц пожал плечами.

— По-моему, это очевидно. Соотношение сил явно не в их пользу. Нападать на сильнейшего противника...

— В свое время Драконовы Острова тоже были намного сильнее, чем Агинарра, да и шлассенцы вовсе не были беззащитны. Превосходство противника никогда их не смущало.

— И все же пушки — это пушки. Ты у нас морской префект, ты не можешь не понимать: у нас на севере почти четыре десятка линейных кораблей, и еще восемь на последней стадии постройки. Они вступят в строй в течение года-полутора, и тогда соотношение сил станет практически два к одному...
— Вот поэтому, — заметил Дэвиан, — нападения следует ждать в течение года. Пока новые корабли еще не введены в строй.

Тамрин нахмурился.

— Ты так убежден в этом?
— Скажем так, мне трудно убедить себя в другом.

Пару минут они оба молчали.

— Агинаррийцы неправильно выбрали себе герб, — заговорил после паузы Дэвиан. — На их знаменах дракон, но этот символ, мне кажется, больше подошел бы именно для Империи. Здоровенный, раскормленный змей, который временами разминает крылья и пышет огнем, дабы навести должный трепет на окрестные деревеньки, но большую часть времени почивает на накопленных за века сокровищах. Если ты помнишь, финал у таких сказок всегда одинаков: к нему приходит для мужского разговора какой-нибудь рыцарь, то ли доблестный и благородный, но скорее просто очень жадный, и для дракона все это заканчивается трагически.
— Н-да, — усмехнулся Тамрин. — Прежде не замечал за тобой такой... образности мышления. А какой же тогда герб подойдет Агинарре?
— Саранча, — сразу ответил Дэвиан. — Анадриэльская черная саранча — знаешь, та, которая жрет не только листья и зерно, но и плоть, и вынуждена постоянно находиться в движении, потому что, остановившись, тут же сожрет саму себя.
— Действительно, образно, — повторил Тамрин. — Магистр Нарис Талан на советах рассуждает подобным образом.
— Старику не откажешь в уме.
— Но это не добавляет его идеям популярности.
— И все равно, ты поговоришь с отцом?
— Если таково твое желание... Только сразу предупреждаю — не особо рассчитывай на успех. Император... скажем так, не воспринимает угрозу настолько серьезно, насколько ты. И, как я уже сказал, большинство чинов Главного Штаба, кроме Магистра Талана, думают так же.

В дверях появился офицер. Отсалютовав префекту эскадры и Принцу Трона, он сообщил, что на горизонте показался Стражевый Остров.

— Пожалуй, теперь можно подняться на мостик, — заметил Тамрин. — Мы еще договорим, Дэвиан, — пообещал он. — Я сделаю, что смогу.

Они поднялись на открытый ходовой мостик, где собралось несколько офицеров, в том числе капитан «Дозорного» и префект Гвардейской Эскадры. Впереди уже угадывалась линия побережья; Стражевый Остров на таком расстоянии был еще неразличим для невооруженного глаза. Впрочем, крейсер и его эскорт шли быстро, и через час с небольшим уже входили в длинный, более десяти миль, широкий пролив между островом и «правой створкой» Клешни Омара. В проливе было довольно много кораблей — в основном, торговых грузовых транспортов, которые сигналили сиренами и поднимали на мачтах черные, красные и золотые флаги, почтительно приветствуя императорскую яхту. «Феникс», «Дозорный» и два других корабля прошли мимо еще одного черного броненосного крейсера Гвардейской Эскадры.

Дэвиан смотрел на темно-серую громаду Амадинова Форта. Старая крепость уже давно лишилась всякого боевого значения, но поддерживалась в хорошем состоянии. Над земляными насыпями торчали жерла старинных пушек — возможно, даже тех самых, из которых канониры префекта Амадина открыли огонь по анадриэльской эскадре, предпринявшей коварную, но заведомо обреченную на провал попытку внезапного нападения на ксаль-риумский флот, стоящий на якоре в столичной гавани. Видимо, анадриэльский адмирал был «собратом по разуму» капудан-паши Раннука. Дэвиан позлорадствовал бы, но история самой Империи знала немало подобных личностей на ответственных постах.

Рассветный Залив, на побережье которого лежал Ксаль-Риум, был действительно велик. На то, чтобы пересечь его, эскадре, идущей двадцатиузловым ходом, потребовалось почти четыре часа. Дэвиан снова задался вопросом — на что надеялся командир анадриэльской эскадры? Парусным линкорам того времени, чтобы преодолеть это расстояние, могли потребоваться целые сутки — ветер здесь, как правило, не был силен. Вообще, в плане защищенности с моря, Ксаль-Риум был размещен исключительно удачно — проникнуть в Рассветный Залив можно было только через два длинных пролива, прекрасно простреливаемых как со Стражевого Острова, так и с Клешней Омара. У анадриэльцев полтораста лет назад, возможно, еще был бы шанс пройти серединой одного из проливов, как раз на пределе дальнобойности тогдашних орудий. Но сегодняшние батареи превратят в груду металла и пустят на дно любой корабль, который попытается без дозволения пройти к столице, а подводные мины, поднимаемые в случае необходимости, и торпедные аппараты, наведенные на узкие участки, не оставляли ни малейшего шанса даже самому могучему современному линкору. Здесь, на юге, Ксаль-Риум действительно мог казаться неуязвимым, и это чувство безопасности распространялось на всю огромную Империю.

Наконец, впереди показался огромный город. Дэвиан не мог не признать — имперская столица производит неизгладимое впечатление. Население Ксаль-Риума превышало два миллиона человек, и здесь было два порта — для гражданских кораблей и военный. Сегодня «Дозорный» и его свита направлялись в гражданский порт. Портовые районы города были в основном сравнительно новой постройки. Однообразные дома создавали геометрически правильные кварталы; Дэвиан уже мог видеть собравшуюся на набережной толпу. Дальше и выше, размещались более старые и богатые районы города. Это был район дворцов и усадеб, некоторые из них были построены две-три сотни лет назад. Наконец, еще дальше, можно было увидеть и двенадцать высоких тонких шпилей — башни знаменитого Палатиана, дворца ксаль-риумских императоров.

— Ну, вот мы и прибыли, — констатировал Тамрин. — Столица собралась приветствовать своего героя.

* * *

Сегодня Западное Море было явно не в духе, впрочем, как и обычно. Высокие волны раскачивали корабль, разбивались о форштевень, окатывая палубу потоками холодной соленой воды. Выйти на палубу означало моментально вымокнуть до нитки. Над головой нависли низкие свинцовые тучи.

Ису Тагати стоял в закрытой рубке, любуясь раздраженным морем через застекленные иллюминаторы. Вспомогательный крейсер «Ами» неуклюже переваливался с волны на волну, качка была преизрядной. Внешне «крейсер» выглядел как обыкновенный транспортный корабль, метров около сотни в длину, широкий, с тупым носом и короткими, толстыми мачтами, которые возвышались на юте и полубаке. Небольшая надстройка с ходовой рубкой и единственная труба были сдвинуты в середину корпуса, тут же находились четыре подвешенные на шлюпбалках большие шлюпки. Никакого оружия корабль не нес, по крайней мере, такого, которое можно было бы увидеть. Сотни таких кораблей бороздили моря Дагериона от Восточного Горизонта до Западного, от Ивира далеко на юге до Агинарры на севере. Их даже трудно было опознать иначе, как по флагу, поскольку на всех верфях всех государств и частных владельцев подобные транспорты строили практически одинаковыми.

Конечно, если бы кто-то имел возможность увидеть «Ами» изнутри, он сразу понял бы, что оказался вовсе не на банальном транспортном корабле. Да и сам Ису Тагати был одет не как офицер гражданского флота — на нем был его обычный темно-синий, с серебряным шитьем, капитан-командорский мундир.

В полумиле к югу рассекал острым носом волны «Иошиме», быстрый легкий крейсер водоизмещением в пять тысяч тонн, со 143-миллиметровыми орудиями. Милей севернее от «Ами» был виден «Асаши», близнец «Иошиме»; такие корабли с высокой скоростью и приличным запасом хода использовались для разведывательной деятельности и как рейдеры на коммуникациях противника. Несмотря на небольшое расстояние, рассмотреть их было довольно трудно — выкрашенные в темно-серый цвет, они настолько сливались с угрюмым морем, что почти превращались в невидимок. Третий крейсер — «Матеко» — был далеко впереди, за пределами видимости, но поддерживал постоянный контакт по беспроволочному телеграфу. Эти три крейсеры и семь эсминцев, однотипных с пропавшим «Аритсу», составляли отряд командора Кигато, направленный на поиск исчезнувшего корабля.

«Ами» присоединился к ним позавчера. Но пока что результаты поиска не обнадеживали. Дымя высокой тонкой трубой, переваливаясь с боку на бок и с носа на корму, вспомогательный крейсер неспешно полз по волнам. Военные корабли постепенно обгоняли его, но удерживали в пределах видимости. Тагати приказал им находиться поблизости, чем вызвал раздражение командира отряда, Масэо Кигато. По правде говоря, Тагати предпочел бы и вовсе избавиться от них, но он не мог просто отослать группу Кигато обратно в порт. Это бы подчеркнуло слишком явное вмешательство в дела Объединенного Флота и его командующей, а конфликт с адмиралом Сетано не входил в планы Тагати, как и Верховного Штаба. Гораздо проще было позволить ее кораблям и людям принять участие в поиске «Аритсу», и предоставить Сетано столько информации о происходящем, сколько ей в настоящее время допустимо знать. Вероятно, нечто, хм, излишнее она узнает и сама, с помощью собственных людей, а что-то просто додумает, но это было неизбежно. Не существует таких тайн, которые можно замалчивать вечно, а проект «Стрела» был одним из самых важных и необычных за всю историю военно-морских сил Агинарры.

К тому же, военная защита не помешает в любом случае. Во-первых, не исключена вероятность встречи с ксаль-риумскими боевыми кораблями. Формально это были нейтральные воды, поэтому здесь мог ходить кто угодно. Иногда корабли Агинарры и Ксаль-Риума сталкивались здесь; порой это заканчивалось кровопролитием, на которое обе стороны пока что предпочитали закрывать глаза. Во-вторых, и это главное, не так уж далеко находился Айдаринский Архипелаг — известное на весь Дагерион прибежище пиратов и, вообще, преступников всех мастей. На военную эскадру напасть они не осмелились бы, а вот одинокий корабль вроде «Ами» наверняка сочли бы своей законной добычей.

Позади раздался звук шагов. Тагати обернулся, не выдав, что оказался захвачен врасплох. За спиной у него стояла молодая женщина в темно-синем мундире с нашивками капитан-лейтенанта. Ее иссиня-черные волосы были стянуты на затылке в короткий хвост.

— Капитан-лейтенант Маи? В чем дело?
— Прошу простить, капитан-командор Тагати, но мне кажется, вам следует увидеть это лично. Наше оборудование поймало сигнал! — темные глаза Тамио Маи возбужденно блеснули.

Тагати тоже почувствовал, как сердце подскочило в груди. Неужели?..

— Благодарю вас, — спокойным тоном сказал он. — Я немедленно спущусь в операторскую.

Вместе с Тамио он покинул ходовую рубки «Ами», спустился по узкой металлической лестнице на нижнюю палубу, и прошел по тесному коридору с дверями по обе стороны. Здесь работа машины была слышна намного отчетливее, пол и стены слегка вибрировали. Коридор заканчивался еще одной дверью, шире прочих. За дверью находилась операторская — довольно большое помещение, которое, однако, казалось тесным от разнообразных, замысловатыми устройств. Ису Тагати неплохо разбирался в технике, но понимал назначение далеко не всех приборов, что были здесь собраны.

Разумеется, здесь имелось самое совершенное радиооборудование, устройства для перехвата и пеленга чужих сигналов, но не только. Вдоль одной стены выстроились в ряд четыре совершенно одинаковых агрегата, выглядевших, как деревянные ящики с овальными экранами и панелями с множеством рукояток, реостатов, верньеров, циферблатов и шкал. Возле каждого сидел человек в наушниках; время от времени операторы тянулись к приборным панелям, чтобы что-то там подкрутить или подрегулировать. По экранам, размеченным светящейся координатной сеткой, быстро пробегали яркие точки и размытые световые полосы.

В центре операторской размещался большой, примерно три на четыре метра, громоздкий стол, поверхность которого являла собой подсвеченную снизу карту, нанесенную черными линиями на матовое стекло. Склонившись над картой, тихо переговаривались два офицера. При виде Тагати и его спутницы они резко выпрямились.

— Вольно, — отмахнулся капитан-командор. — Что у вас, Симару?

Молодой круглолицый лейтенант указал на карту.

— Капитан-командор, наша система обнаружения зафиксировала всплеск магнитного поля ожидаемой нами структуры. Это значит, что генераторы снова вышли на режим...

— Попроще, Симару. Когда мне будут нужны технические подробности, я дам вам знать. Мы нашли «Аритсу»?

— Да, капитан-командор, — подтвердил лейтенант. — Вот, посмотрите.

На карте появилось подсвеченное красным пятно.

— Это здесь.

Тагати кивнул. Красное пятно располагалось примерно в ста милях к северу от самого северного из Айдаринских островов — крупного архипелага, главной особенностью которого было то, что он являлся ближайшей к Западному Горизонту сушей. Поэтому заселен он был довольно слабо, в основном рыбаками, но также контрабандистами и пиратами. Государственности, как таковой, там не наблюдалось. Лет десять назад Агинарра попыталась прибрать Айдаринские острова к рукам и основать там военные базы, но столкнулась с открытым противоборством Ксаль-Риумской Империи, и предпочла отступить, не рискуя раньше времени ввязываться в полномасштабную войну. Так и по сей день, эта территория оставалась формально ничейной.

Капитан-командор на глазок прикинул, как далеко эта точка находится от того места, где пропал эсминец. Получается, «Аритсу» успел переместиться примерно на четыреста миль в юго-западном направлении, то есть против ветров и течений, главенствующих в этом регионе. Занятно.

— «Аритсу» там?

Лейтенант Симару покачал головой.

— Нет, капитан-командор. Но очень скоро он там будет.