Mass Effect. Forward unto dawn. Глава 2. «Боевые будни»

На корабле я освоился достаточно быстро. В принципе, он не так уж радикально отличался от стандартных крейсеров Альянса четвертого поколения, разве что осевой ускоритель со вспомогательным оборудованием не делил центральные отсеки пополам, и по бортам находились ангары для техники и между ними — помещения для десанта. Усиленный батальон был укомплектован полностью через неделю после моего прибытия, «Рио» отчалил от доков станции и двинулся в астероидные пояса — необходимо было потренировать набранные чуть ли не с бору по сосенке десантных подразделения, авиагруппы на «Богомолах», эскадрилий челноков на предмет слаженности действий и натаскать артиллеристов.
Взвод мне достался на удивление спокойный. Дебоширов и хулиганов не было, хотя за словом в карман ребята не лезли. Дисциплинарных взысканий нет, наград тоже — да и откуда, больше двух лет никто из них пока что не отслужил, в основном они мотались по центрам подготовки. За исключением, конечно, капралов с сержантами.
Вот чего оказалось на корабле в достатке, так это свободного времени. Составление разного рода бумажек, к огромному моему облегчению, не занимало много времени, сержанты Морган и Фуэнтес вполне справлялись с бойцами, так что два-три часа ежедневно мне удавалось провести за своими делами. И конечно, стоило моим глазам увидеть одного второго лейтенанта из флотских, как я сразу же начинал искать подход. Пока не находил.
Работа с людьми позволила составить мнение о втором лейтенанте Варгас как о высокопрофессиональном, умелом пилоте, но при этом подчеркнуто холодном в общении человеке. В круг ее друзей входило всего десятка полтора человек, в основном пилоты и экипаж «Рио», остальными она не интересовалась. Сведения моих новых товарищей подтвердились — многие пытались подкатывать к знойной латиноамериканке, но отделывались либо насмешками и относительно добрыми шутками, при вежливом варианте, либо травмами легкой и средней тяжести при грубых подкатах. Причину такого поведения можно узнать только из личного дела, и то не факт, что подобная информация там имелась. Да и доступ к делам я имел только внутри своего взвода. В общем, чертовски независимая, умная, красивая и стервозная девушка. Крепкий орешек. Ну да ничего, мы Терум брали, Вермайр брали, Илос брали — и эту крепость возьмем. Действовать тут нужно не торопясь, с чувством, толком и расстановкой. Для начала вполне подойдет стратегия анонимного поклонника. Цветы там с утра на пороге каюты, сувенирчики, найденные на плоскостях ганшипа и все такое. А дальше посмотрим.

***

Заступление крейсера на первое боевое дежурство прошло буднично. «Рио» определили на границу, существовавшую лишь на официальных картах рас пространства Цитадели — между Аттическим Траверсом и системами Терминус на относительном востоке галактики. Сама охрана трех систем с двумя «независимыми» и одной полуофициальной (формально признававшей главенство правительства Альянса) человеческими колониями не слишком уж напрягала экипаж корабля — во время ознакомления с территорией связисты подключились к информационным спутникам планет и сбросили в каждой из систем по паре-тройке десятков следящих зондов, немедленно передававших сигнал тревоги через информационные реле у ретрансляторов. «Рио» же либо попеременно занимал позиции у ретрансляторов в необитаемых системах, с расчетом быстрого прыжка в одну из трех колоний, либо дрейфовал в пространстве охраняемых систем. За две недели серьезных происшествий не было — только пилоты четырех истребителей, размещенных в ангаре с ганшипами, развлекались погонями за контрабандистами, десантники же скучали. А как известно, нет более опасного существа, чем скучающий морпех в интернациональном экипаже.
— Это уже ни в какие ворота не лезет! — раздраженно заявила Изабель Варгас, входя в свою каюту вместе с одной из немногих подруг — капитаном Вероникой Хуарес, командиром четвертой роты морпехов.
— Что такое случилось-то? Ух ты, цветочки! — оживилась старший офицер, увидев роскошный букет из неизвестных ей, но, тем не менее, приятно пахнущих цветов на столе у собеседницы.
— Да вот же! — Изабель ткнула пальцем в вазу с цветами. — Вот это!
— Цветы. Букет. Немного неправильно подобранный, но это и неудивительно. Мало кто из мужчин на флоте знает, как правильно подбирать букеты, а те, кто знают, девушками в основном не интересуются. Радоваться надо, подруга. Сколько парней за тобой ни ухлестывало, ни один цветов не дарил.
— Зато я никого не готова была убить, как этого... русского! — раздраженно выдохнула Изабель, падая на кровать.
— А, так ты об этом парнише из второй роты, как его там... Дубянский? — ее подруга удобно устроилась на столике рядом с цветами.
— Дубровский! Дубровский, черт его дери!
— Да, я себе чуть локти не изгрызла, когда этот лейтенантик мимо моей роты прошел. Такой кадр мне бы точно не помешал — обстрелянный, опытный офицер. Да еще и симпатичный. Конечно, не прилизанный красавчик с эстрадной внешностью, но вполне в моем вкусе.
— Вероника!
— Что? Да не беспокойся ты, не собираюсь я его у тебя отбивать. И вообще, из всех твоих воздыхателей у него, на мой взгляд, самые большие шансы покорить твое одинокое сердце. Те же цветы — не представляю, где он их взял. Мы последний раз сходили на поверхность аж неделю назад, а цветы свежие.
— Что? Чтобы этот мужлан, этот недожиголо, псевдомачо смог меня заинтересовать? Ха! А по поводу цветов — пользуется услугами контрабандистов. Он как раз досматривал одну из первых задержанных нами посудин, вот, видимо, и договорился по-хорошему с торговцем.
— Вот видишь? Хозяйственный, пронырливый парень. С таким не пропадешь. Да и судя по твоей реакции, тебя он уже заинтересовал. Такой антипатии я у тебя прежде не видела. С чего это?
— Не могу спокойно вспоминать этого засранца. Его, наверное, вообще дятлы воспитали.
— Это почему?
— Да потому что он весь корабль задолбал!
— Ну насчет всего корабля ты ошибаешься, дорогуша. Из всех почти восьмисот человек негативные эмоции к нему испытываешь ты одна. А от ненависти до любви, сама знаешь, расстояние стремится к нулю, ха-ха-ха!
— Змеюка! Получи! — в ход пошли межконтинентальные стратегические подушки.
— Покушение на старшего по званию в обстановке, приближенной к боевой? Расстрелять нарушителя!

***

— Хэй, компадре Глеб, вот веришь, нет, прибил бы того умника, который посоветовал тебе половину свободного времени в спортзале проводить, — протянул Альварес, потирая руку после очередного неудачного «матча» по армрестлингу с новичком.
— Та кто ж тебе виноват, камрад Хосе, что ты такой ленивый? Вон, бери пример с Джонни — даже в кают-кампании с гантелей не расстается, — меланхолично тягавший железяку Рико подмигнул товарищу и продолжил вести беседу с коллегой из первой роты.
— Ха! Главное оружие офицера — его мозги и его подчиненные. Вот помню из курса истории, была у моего родного Парагвая война с соседями-африканцами, так там...
— Хватит заливать! Соседями, скажешь тоже... От вашей границы до Африки — полшарика!
— Коллега, Парагвай — маленькая, но очень гордая страна. Поэтому он с кем хочет, с тем и граничит.
— Хосе, в тебе спит гений. И с каждым днем он спит все крепче.
В офицерской кают-компании было людно, что не удивительно, учитывая вечернее корабельное время. А учитывая, что отдельных помещений такого рода для десантников никто не строил, те проводили свободное время бок о бок с флотскими. Вот и сейчас группы офицеров распределились по войсковой принадлежности, и смешанные группы встречались нечасто.
Первый лейтенант Дубровский вертел в руках кусок брони батарианского крейсера, вырезанный в форме скошенной, вытянутой пирамиды — сувенир от одного из торговцев — и анализировал стратегическую обстановку. Тот факт, что он бесповоротно влюбился, ему был известен уже давно. Планы по покорению объекта симпатий также были вчерне составлены и на данный момент вполне успешно выполнялись. На данный момент в них в основном входило достать второго лейтенанта. Если она возненавидит Глеба — уже хорошо, хуже, если она будет относиться к нему холодно и без эмоций. Согласно разведданным, отношение Варгас к Глебу колебалось от «да чтоб этого придурка о переборку размазало» до «где мое табельное оружие — я пристрелю этого idiota (1)!». Пора было переходить ко второму этапу плана, но как его осуществить, он не знал. Его учили разбивать превосходящего числом врага, выполнить спецоперации в тылу противника, штурмом взять занятое врагом строение, но никто не учил его покорению женских сердец. Немного подумав, он связался с одним из немногих людей, кому мог полностью довериться и попросил совета. Чиф-коммандер Шепард, отсмеявшись, предложил ему дать объекту симпатий узнать о нем побольше, не упуская ни одного этапа жизни. В принципе Глеб был согласен с доводами бывшего командира, хотя, на взгляд лейтенанта, тот не имел такого уж большого сердцеедческого опыта — роман с Уильямс был изначально двусторонним, а мелкие интрижки не в счет, но советы Шепарда прекрасно сочетались с его собственными мыслями по этому поводу.
Составление коварных планов прервал вход в кают-компанию объекта симпатий первого лейтенанта. Тот незаметно (ну, Глеб думал, что незаметно) проследил за Изабель. Та, демонстративно не обращая на него внимания, проследовала на свободное место, заботливо приготовленное для нее друзьями.

***

Три челнока и два ганшипа не спеша снижались, заходя на посадку на площадь перед мэрией столицы. Эта площадь, кстати, и была предназначена для посадки легких транспортов и имела выдвижные ограждения. На планету недавно прибыли дипломаты из Арктура. Для заключения целого ряда договоров с местным правительством надеясь, в числе прочего, выторговать право размещения на планете гарнизона — полк морской пехоты и несколько крейсеров станут прекрасным форпостом Альянса в системах Терминус, причем Совет тут уже не сможет вставить палки в колеса — налицо добровольное желание фактически независимого правительства. Присутствие старшего командного состава «Рио», как самого большого армейского подразделения ВКС на несколько тысяч парсеков в округе приветствовалось. Поэтому шестеро офицеров, включая капитана — Жозе Хименеса (тот еще сноб и расфуфыренный франт, скажу я вам), летели на первом «командирском» челноке, отличавшемся от стандартного «Кадьяка» удобным салоном с мягкими посадочными местами. Еще на двух челноках, на этот раз стандартных, находились оба отделения моего взвода вместе со мной. Ганшипы пилотировали лейтенант Варгас с ведомым, и тут я не мог не удивиться такому счастливому совпадению. Нет, конечно, часть моей удачи была в том, что звено из четырех «Богомолов», второй парой в котором была Изабель со вторым пилотом и двумя товарищами, оказалось приписано к моей родной второй роте, но на такое совпадение — чтобы для представительской миссии была выбрана вторая рота, второй взвод и Изабель с ведомым... Определенно мне повезло.
Челноки приземлились четко, как на параде, ганшипы зависли выше и в сторонах. Первыми высыпали морпехи моего взвода, держа демонстративно разложенные и демонстративно неактивированные винтовки в руках — типа, «мы тут свои среди своих, но к неприятностям готовы». Шестеро морпехов выстроили почетный караул от аппарели командирского челнока до прохода через ограждение, еще шестеро — встали за ограждением лицом к встречающим и зевакам, сформировав с первой шестеркой перевернутую букву Т. Остальные рассредоточились по периметру посадочной площадки.
По визору пробежали строчки: «анализ атмосферы закончен, вредных примесей и микроорганизмов не обнаружено. Уровень кислорода превышен на 8 процентов, уровень азота ниже нормы на 2 процента. Атмосфера полностью пригодна для дыхания». На этот случай инструкции, выданные командиром роты капитаном Штернбаумом, недвусмысленно требовали показать колонистам человеческое лицо Альянса, посему я отдал следующий приказ:
— Взвод, все, кроме почетного караула, шлемы долой, — и сам подал пример, правда, напялив вместо него полевой берет — мне еще местным представляться, как-никак. Четырнадцать ребят стянули шлемы, превратившись из безликих фигур в одинаковой броне в обычных парней и девушек двадцати с небольшим лет. Местные отреагировали благожелательным ропотом. Я на этот раз был в обычной «Хане-Кедар» — свою «Убийцу» я собирался надевать на только на боевые операции, нечего излишний раз намекать командованию на мой недавний особый статус и привлекать излишнее внимание товарищей. К слову, шлемы Альянса мне всегда нравились, тем более что их дизайн был принят в качестве основного для производства большинства бронекомплексов для людей, в том числе и инопланетными производителями. А все потому, что шлемы эти были плодом удачной работы психологов, ксенопсихологов и специалистов-оружейников, создавших невероятно удачную модель как в плане высокой степени защиты, так и устрашения любого противника (шлем моей «Убийцы», кстати, хоть и имел дополнительные бронепластины, внешне почти не отличался от стандартного). По крайней мере шлем ни одной другой расы не вызывал у меня поначалу мурашек по коже — а я чертовски психологически устойчивый тип.
Пока я размышлял об эстетических качествах снаряжения Альянса, командование выбралось из челнока и отправилось к делегации местных заправил. Командир нашего батальона, майор Моралес кивком приказал мне двигать за ними.
Встречающая делегация находилась как раз перед ограждением, по сторонам выстроились лояльные местные, зато чуть в стороне скопилась пусть и меньшая, но гораздо более заметная толпа народу с недвусмысленными транспарантами типа: «Альянс, валите к себе на Землю», «Долой земную плутократию» и так далее. Не обошлось и без традиционного «Yankee, go home!», хотя североамериканцев на нашем корабле было раз-два и обчелся. Представление прошло быстро, главные действующие лица быстренько отправились в мэрию, прихватив шестерку моих ребят из первого отделения, а я остался контролировать посадочную площадку, пополнившуюся двумя ганшипами.
— Морган, — вызвал я командира второго отделения, — отправь четверых за гостинцами. — Товарищи по батальону выдали несколько заказов, понимая, что время прошвырнуться по округе у нас будет, тем более что на этой планете разливали офигительнейший виски — хотя с шотландско-английским самогоном этот напиток не имел ничего общего, называли его именно так. И, конечно, пару бутылочек нужно приберечь для Моралеса и Штайнмайера.
Местные после ухода руководства осмелели и подошли поближе к посадочной площадке. Мы не препятствовали более подробному осмотру и вежливо поддерживали разговор, выполняя инструкцию по повышению имиджа военнослужащих у колонистов. Люди были одеты качественно, но не особо богато — видимо, здешние обычаи. Кое-где в толпе мелькали дети. Затем все-таки случился небольшой казус — несколько ребят, и я в том числе, подверглись сосредоточенному обстрелу овощами с истекшим сроком хранения с криками типа «Прочь, оккупанты!». Мигелю Эскудеро из первого отделения, носящему почетное прозвище «Тридцать несчастий», прилетело прямо в лицо — ну я и не удивлен, с его-то «везучестью». Огонь противник вел с территории, не занятой подразделениями союзников... тьфу, короче, за пределами толпы лоялистов, и смогли смыться безнаказанными — не будем же мы стрелять по нашим же гражданским. Хотя после того, как я учуял запах, идущий от левого наплечника, такое желание возникло.
— «Русалка-один» (2), вы чего там спите-то? Мы только что подверглись химической атаке со стороны противника, имеем моральные потери. Где же ваше огневое прикрытие?
— Простите, Сава, брандспойт с туалетной водой не включен в сегодняшний набор подвесного вооружения, придется вам обойтись своими средствами.
— Ну вот опять. Как всегда у вас, флотских — когда не нужно, вы наготове, а когда нужно — кавалерии из-за холмов не видать.
— Как всегда у вас, топтунов — как только начинается дождик, сразу проситесь мамочке под крылышко.
После препирания прошло примерно двадцать спокойных минут, затем пришла четверка, посланная за товаром с запечатанными фирменными магазинными пакетами. Похоже, ребята, ничтоже сумняшеся, завалились в первый же попавшийся унимаркет (3), перепугав кассиров и охрану своим воинственным видом — оружие-то было при них — затарились всем, что смогли унести и эвакуировались, также подвергшись атаке местных антиглобалистов. Так и стоял еще часа четыре с половиной наш благоухающий неполный взвод, пока дипломаты не закончили очередной раунд переговоров и помощь от лица флота не перестала быть нужной.

***

Со знаменательной даты высадки на Товур прошло шесть дней, когда пришло зашифрованное сообщение со штаба — крейсеру предписывалось передислоцироваться в систему в нескольких сотнях парсеков и в паре ретрансляторов от охраняемой зоны и дождаться информации с фрегата-разведчика, обнаружившего предположительно базу террористов. Первую и вторую роты подняли по тревоге, третью определили в резерв, а четвертую, самую слабую из-за сравнительно низкой слаженности подразделений, не трогали — ребята и так постоянно занимали единственный на корабле зал, переоборудованный под тактический симулятор (ничего особенного — четыре десятка терминалов с программами, имитирующими различного рода столкновения и бои, по сути шутеры от первого лица), а по прибытии крейсера на базу, где он простоит минимум недели три, планировалось отправить их на ближайший полигон на все время стоянки безвылазно.
В принципе задание не предвещало ничего неординарного — комплекс строений, углубленных в скальный массив, предположительно три-четыре десятка хорошо вооруженных и подготовленных охранников (откуда такая информация, если вряд ли охрана часто покидает строения, мне лично неизвестно), наиболее вероятное назначение базы — исследовательский лагерь.
Все прошло как по маслу — первая рота высадилась на челноках в непосредственной близости от цели, благо с фрегата доложили о нейтрализации системы охраны периметра, и с ходу вступила в бой с противником. Мы приземлились сразу за первой ротой, рассредоточились вокруг и взяли под плотный контроль окрестности — Моралес опасался, что из базы могут вести подземные ходы. Ребята из первой тем временем взяли все пять выходов из комплексов и углубились внутрь, пошли первые раненые. Атмосфера на этом шарике была достаточно агрессивной, поэтому пострадавших тут же грузили в медицинские модификации «Кадьяков», коих у нас на корабле было шесть штук — каждый рассчитан на шестерых раненых — и вывозили на крейсер. Прошло всего тридцать шесть минут и операция завершилась.
Все время, пока «первачи» брали комплекс, мы провели, расположив четыре взвода широким полукругом устьем на фронтальную его часть. Еще один взвод числился в резерве, вместе с отрядом тяжелого вооружения (ракетометы, крупнокалиберные станковые ускорители и т. п.). Все бойцы и офицеры были сильно напряжены, что неудивительно при отсутствии общего канала связи с первой ротой — обстановку знал лишь Штайнмайер, но делиться с подчиненными он не спешил.
По окончанию боя была проведена рокировка — первая рота почти полностью погрузилась на челноки и отправилась на крейсер, мы же заняли помещения базы террористов — мой взвод, к сожалению, оставили караулить поверхность. Однако из радиопереговоров и опросов товарищей из первой стала ясной принадлежность террористов — «Цербер». Одна из глубоко законспирированных лабораторий. Конкретно эта занималась экспериментальным оружием, в основном — легким. Ребята рассказали, что обнаружили множество образцов, весьма похожих на гетское оружие. Они до этого пушки синтетиков не видели, а у меня не было возможности идентифицировать спрятанные в контейнеры предметы. Еще три часа были потрачены на вынос образцов, оборудования и информации, а также на поиск тайников, после чего нашу роту так же вывели, благо прибыл корабль с метрополии, на котором явно находилась целая толпа очкариков и ищеек из контрразведки.
Вернувшись на крейсер, мы с Хосе и Джоном отправились пытать коллег-офицеров из первой, те рассказали, что, в принципе, штурм не был таким уж сложным, охрана здесь дырявым лаптем щи хлебала, но на одном участке гады умудрились-таки устроить нехилую ловушку — поместили под половую плиту заряд взрывчатки, а сами засели в соседних помещениях, подготовившись для атаки прямо сквозь стены. Им помешал тот факт, что для проделывания проходов в стенах они использовали термитные заряды, и за те несколько секунд, которые потратили термитные колбаски на прожигание перегородок, два взвода превратили эти участки в подобие дуршлагов, вместе с обороняющимися, успевшими дать лишь несколько очередей вслепую. Идиоты непуганые, что с этой охраны возьмешь — хотя нам это на руку. Используй они обычные подрывные заряды и атакуй сразу, жертв могло бы быть гораздо больше. А так пристыковавшийся к нам фрегат забрал шесть запаянных криогробов и взял на борт троих раненых, состояние которых позволяло их транспортировать. Понятное дело, что никто даже и не подумал предупредить одного отдельно взятого лейтенанта о прибытии стелс-фрегата, характерный нос которого я смог-таки углядеть сквозь иллюминатор, да и пропустить к стыковочному отсеку меня тоже отказались. Режим, секретный объект, чтоб их. И пофиг, что на этом корабле я служил и могу рассказать о нем в пять раз больше, чем все находящиеся на борту «Рио». Ну да я не в обиде, правила есть правила.
Понесенные на этой операции потери немного снизили боевой дух среди пехоты, поэтому нам (лейтенантам и сержантам, я имею в виду) пришлось потрудиться над подопечными, в основном политинформацией, разбором штурма и методами физического воздействия. Я имею в виду, само собой, физподготовкой, а не то, что первым приходит на ум при словах «физическое воздействие». Все остальное время ничего особенного не происходило, мы вернулись к старому хобби — ловле контрабандистов, я продолжал расшатывать крепкую оборону лейтенанта Варгас. А через два месяца после заступления на дежурство нас сменила четверка фрегатов последнего поколения — более тяжелые и серьезно вооруженные корабли, легко способные в таком количестве нагнуть средний крейсер, при должной подготовке экипажей, разумеется, а «Рио» отправился домой — теперь ему предстояло несколько недель провести на вервях, где инженеры полностью и неоднократно протестируют все системы корабля, снимут петабайты данных и проведут полную диагностику крейсера после первого его более-менее серьезного боевого похода.
По прибытии на базу мы узнали — пропала связь с «Нормандией», разыскивавшей другие церберовские базы в системах Терминус. Само по себе отсутствие связи не является проблемой, но три пропущенных плановых сеанса уже заставляют насторожиться. Фрегат, само собой, был серьезно засекречен, так что нет ничего удивительного в том, что за корабль переживал практически весь флот. Еще через два дня ожидания пришло новое сообщение, прояснившее судьбу фрегата — «Нормандия» была уничтожена. В системе Китаса, где-то в страшной глуши. По записям черных ящиков и выживших членов экипажа, коих, к счастью, было большинство, фрегат обстреляли несколько двухсотмиллиметровых противокорабельных ускорителей, когда тот в стелс-режиме снизился для огневой поддержки и эвакуации попавшего в ловушку десантного отделения, высадившегося для исследования комплекса пещер, входы в которые перекрывали шлюзы. Спасательные группы установили, что Шепард с десантниками обнаружили в пещерах ядерный заряд с таймером. Деактивировать его не вышло, группа вышла на поверхность, попала под плотный обстрел, челнок, снизившийся для эвакуации, сбили, Джокер по приказу коммандера вошел в атмосферу и приблизился к месту боя, после чего ударили скрытые орудия. Джефф увел подбитый корабль на несколько десятков километров в сторону, после чего совершил аварийную посадку. При приземлении «Нормандия» разломилась пополам, экипаж понес потери. К счастью, противник не стал атаковать фрегат, улетев с планеты. Десантная группа успела отойти от эпицентра взрыва, но это им не помогло — спасатели выживших не нашли, лишь изломанные, обгорелые тела. Шепарда среди них не было. Хакет приказал собрать следственную комиссию и выяснить все обстоятельства дела. Налицо было предательство.

==================================================================================================

(1) На испанском;
(2) Позывной Изабель;
(3) Тот же гипермаркет, только «уни».