Свежий ветер. Глава XXIV. Трещины. Часть 1


Жанр: романтика, ангст;
Персонажи: фем!Шепард/Кайден Аленко;
АвторLockNRoll;
ОригиналFly By Night;
ПереводMariya (Mariya-hitrost0), разрешение на перевод получено;
Статус: закончен;
Статус перевода: в процессе;
Аннотация: Она ушла из банды «Красных», сжигая за собой мосты, и обрела новый дом в Альянсе, став элитным бойцом с пугающей репутацией. Лишь один человек сумел разглядеть ее истинную сущность за тщательно воздвигнутым фасадом, и она, наконец, поняла, каково это — иметь что-то, что ты боишься потерять. Фанфик охватывает все три игры Mass Effect.

Описание: Теперь, когда Кайден находится на борту «Нормандии», Шепард гораздо сложнее контролировать свои чувства. Кайден замечает, что Шепард начинает проигрывать в борьбе с грузом ответственности на ее плечах, и получает совет с неожиданной стороны.


Шепард

— Ну, вот я, например, была потрясена! — с преувеличенной эмоциональностью продолжала говорить Диана, прижимая ладонь с наманикюренными пальчиками к груди и обнажая в улыбке белоснежные зубы.
Кайден лишь равнодушно пожал плечами и снова перевел взгляд — на свой завтрак: будучи человеком вежливым он не мог просто игнорировать ее так же, как это делала я. Осознав, что до сих пор таращусь на репортершу, я поспешила вернуться к кофе и отчету, который мне полагалось изучить. Не стоит забивать голову такой ерундой после подобной ночи.

Тейн занял свое место в моих кошмарах среди погибших друзей, а также множества безымянных гражданских, продолжавших спрашивать меня, почему я не уделила достаточно внимания своим подозрениям по поводу Удины. Если бы я сделала это, то, возможно, сумела бы его остановить. Я бы остановила его, и Тейн остался бы в живых, а Кайден... кто знает, где оказался бы он, если бы мы не держали друг друга на прицеле менее суток назад. Но я всегда списывала недоверие к этому человеку на паранойю, недостаток сна и тот факт, что мы с Удиной никогда не уживались. Казалось бы, мне давно положено было научиться доверять своим инстинктам, но я облажалась, а в результате мемориальную доску пополнило еще одно имя.

— То есть, — снова заговорила Диана, — с одной стороны вы являетесь Спектром всего несколько дней, а с другой — вам удалось обеспечить безопасность Совета, в то время как другие Спектры и близко не подобрались к вам.
— Это неправда, — терпеливо возразил Кайден, не обращая внимания на парящую над плечом репортерши камеру, которая, по ее словам, только делала заметки, но не снимала видео — только так Аллерс удалось этим утром уговорить Кайдена дать ей интервью после того, как я раздраженно отмахнулась от нее, впрочем, не в первый раз. Лишь налив себе кофе и подойдя к столовой, я осознала, с кем она разговаривает, но к тому моменту было слишком поздно менять направление. Так что я опустилась в кресло у дальнего конца стола и притворилась погруженной в чтение важного отчета. Мне и вправду следовало его изучить, но глубокий бархатный голос Кайдена, как магнитом, притягивал мое внимание к имевшей место беседе.
— Когда я добрался до советников, там уже находились два других Спектра, — продолжил Кайден. — Один погиб, пытаясь расчистить путь, а другой отстал, когда повредили лифты. Я же оказался ближе других к залу Совета, когда прозвучал сигнал тревоги — вот почему именно я защищал их. На моем месте так поступил бы любой Спектр. Первое, что сделала Спектр Шепард, попав на Цитадель — это постаралась пробиться к Совету. Если бы она не отвлекала бойцов «Цербера», мы бы не сумели выбраться.

«Но это неправда, — подумала я. — Первое, что я сделала, наладив связь с Тейном — это справилась о твоей судьбе. В тот момент я начисто позабыла о своих обязанностях, думая лишь о твоей безопасности. О Совете я вспомнила уже после. Да и добрались мы до них так быстро не в последнюю очередь потому, что я знала: ты с ними, и тебе может понадобиться помощь».
Но раз уж он желал представить меня в выигрышном свете, то я не стану ему мешать. Галактике вовсе необязательно знать, что одна мысль о Кайдене Аленко до сих пор заставляла меня забыть о рангах, обязанностях и рациональности. Я продолжала игнорировать интервью, делая вид, что читаю отчет и не слышу ни слова.

— Значит, мы можем сказать, что представители человечества исправили ситуацию? — жизнерадостно щебетала Аллерс, стараясь добиться громкого заголовка из уст дружелюбно настроенного по отношению к прессе Спектра. Я заправила темные пряди за уши, чтобы иметь возможность следить за ними боковым зрением. Очевидно, у меня никак не выходило не обращать внимание на идущую по соседству беседу.
— Нет, — изумленно покачал головой Кайден. — Я бы не стал так это называть. Шепард и многорасовая команда «Нормандии» совместно с СБЦ спасли Цитадель. Может быть, я и помог, но по большому счету мне пришлось только следить за обстановкой до прибытия поддержки. Кроме того, не забывайте, что «Цербер» — это человеческая террористическая организация, и попытка переворота — дело рук человеческого консула Удины. В лучшем случае вы можете сказать, что людям удалось исправить учиненный нами же самими беспорядок, и то с натяжкой.
С этим Кайден вновь принялся за завтрак, очевидно, нимало не обеспокоенный вниманием репортерши.

— Ну, это хотя бы делает честь Спектрам человечества, не правда ли? Я видела отрывки записей камер слежения — согласно им, не имея даже брони, вы сумели отразить нападение огромного числа террористов. Мне подумалось, что если бы вы снимались в рекламных видеороликах, призывающих людей вступать в ряды военных сил, то на призывных пунктах выстроились бы очереди. — С этим Диана рассмеялась и чуть отступила, отчего и без того подчеркнутый идиотским узким платьем изгиб бедра стал еще более заметным. Она усмехнулась, глядя на Кайдена, словно речь шла о какой-то личной шутке, и я раздраженно прищурилась.
— На церемонии посвящения в Спектры вас назвали лучшим биотиком Альянса, и я считаю, что это правда: никогда прежде мне не доводилось видеть ничего подобного тому, что делали вы. Только подумайте: если бы вас не сделали Спектром, вам бы и в голову не пришло поспешить к советникам, и попытка переворота удалась бы.
— Полагаю, примера Шепард более чем достаточно, чтобы наглядно продемонстрировать необходимость человеческих Спектров, — возразил Кайден, игнорируя ее глупый комментарий касательно рекламных видео и взглянув на меня. — Она задала высокую планку, и мне остается только надеяться, что когда-нибудь я смогу до нее дотянуться.

Я всматривалась в свой планшет с таким вниманием, словно он содержал увлекательнейшее пошаговое описание злодейского плана «Цербера», а не брифинг Альянса касательно новой миссии на Иден Прайме. Мне казалось, что взгляды Кайдена и репортерши прожигали дыры на моей коже, однако я лишь сделала еще один глоток кофе. Хватит и того, что он видел меня слабой вчера.

— А как насчет вашего назначения на «Нормандию»? Оно имеет какое-то отношение к вашему новому статусу Спектра? — спросила Диана, перенеся вес на другую ногу и выставив бедро, отчего ее платье тихонько скрипнуло.
— И да, и нет, — осторожно ответил Кайден. — Статус Спектра дает мне право самому выбирать задания, и я решил, что мое место на этом корабле. Но на это решение повлияло то, что я уже служил с Шепард, когда мы противостояли Сарену Артериусу. Я был рядом с ней, когда Властелин предпринял атаку на Цитадель, и галактика впервые испытала угрозу со стороны Жнецов. Поэтому я знаю, чего ожидать, и знаю, что стоит на кону. Именно здесь мне всегда хотелось быть, а статус Спектра лишь помог мне реализовать это желание.
Я только начала осознавать сделанное заявление, как Диана уже задала следующий вопрос:
— Осложнили ли прежние отношения с коммандером ваше вчерашнее противостояние? Я имею в виду, пока вы не узнали, что за попыткой переворота стоял советник Удина. Насколько я понимаю, ситуация была довольно напряженной.

Рука с чашкой замерла в воздухе, и я бросила взгляд на Кайдена, который смотрел прямо на меня. Казалось, слова «прежние отношения» зажглись огромными неоновыми буквами, которые только мы с ним могли видеть. Вне всякого сомнения, Аллерс и понятия не имела, куда сунула свой нос, потому что она все еще стояла, соблазнительно выпятив бедро. Ее поведение меня разозлило, а осознание этого разозлило еще сильнее. В конце концов, у меня не было ни единой причины ревновать к ней — Кайден не обращал на нее никакого внимания, а даже если бы и обратил — какое мне дело до этого? Какая разница? Ведь эти самые прежние отношения никак не связаны с...

— Да, — произнес Кайден, вновь переводя взгляд на камеру, — было трудно. Никому не понравится держать на прицеле друга. Но это также помогло нам разрешить ситуацию мирным путем, что главное.
— Коммандер, — сказала Аллерс и, судя по упавшему на мои руки свету камеры, повернулась ко мне. Я не подняла головы и лишь нахмурилась. — Тот же вопрос.
Я вздохнула, надеясь показать, что на самом деле не желаю отвечать, и положила планшет на стол. «Трудно» и близко не описывает, каково мне было смотреть ему в глаза, осознавая, что он не только не опускает оружия, но целится прямо в меня.
— Какой еще вопрос? — переспросила я устало.
— Факт вашей совместной работы с майором несколько лет назад мешал вам уладить возникшую вчера ситуацию?
— Нет, — солгала я, потягивая кофе. — На самом деле, помог: я знала, что майор не выстрелит в меня, а значит, у меня было время объяснить происходящее. Если бы Совет защищал кто-то мне незнакомый, все могло бы закончиться совсем иначе.
— Вы знали, что майор в вас не выстрелит. А вы? — Я резко взглянула на репортершу, но та продолжила щебетать, не обратив на это внимание: — Вы известны своей безжалостностью, свирепостью и нежеланием идти на компромисс — смогли бы вы выстрелить в него, если бы не сумели убедить?

Боковым зрением я заметила, как Кайден напрягся и уставился на свой завтрак, будто мечтая оказаться как можно дальше отсюда. Раздражение поднялось во мне волной совместно с желанием как следует врезать стоявшей передо мной женщине.
— Неужели? — переспросила я требовательно, игнорируя ее вопрос. — Мне казалось, я известна тем, что всегда выполняю работу. А учитывая то, что нам удалось остановить переворот и не начать при этом стрелять по друзьям, я считаю, что хорошо умею идти на компромиссы.
— Пусть так, коммандер, — продолжила настаивать Диана, — смогли бы вы выстрелить?
Она выгнула бровь, словно выпытывала у кинозвезды подробности очередного скандала, а не задавала вопросы касательно жизни и смерти и судьбы всей галактики.
— Я не достаю оружие, если не готова применить его, Аллерс, — мрачно известила ее я, прекрасно зная, что это не так. — А теперь, если ты закончила, то, может, оставишь нас? Нам нужно обсудить кое-какие дела Спектров. — Я кивнула в сторону Кайдена. Казалось, репортерша собиралась задать еще вопрос, однако передумала и выключила камеру. В моих силах было вести себя мягче, однако не сейчас, когда я страдала от недостатка сна и чувствовала себя измученной, напряженной и теперь еще и раздраженной. Как только Диана покинула помещение, я одним глотком допила кофе и, не встречаясь взглядом с Кайденом, последовала за ней.

Когда я догнала ее в пустом коридоре, ее лицо отразило приятное удивление, но стоило ей осознать, что я не улыбаюсь в ответ, как выражение сменилось тревогой. Когда же я втащила ее на пустую наблюдательную палубу, репортерша, казалось, пребывала в ужасе.
— Коммандер, что...
— Ты находишься на этом корабле только для того, чтобы показывать людям, что мы делаем и почему это важно, — тихим, угрожающим голосом начала я. — Поэтому если у меня еще раз сложится впечатление, что шоу и жадные до сенсаций зрители интересует тебя больше, чем война и гибнущие на Земле люди, я вышвырну тебя в шлюз. Вне зависимости от того, находимся ли мы на какой-нибудь станции.
Встревоженно теребя руки, Диана смотрела на меня.
— Я просто...
— Ты просто пыталась вывести меня из себя и обратить ситуацию в чертово подобие мелодрамы. Твое присутствие здесь объясняется моей любезностью, Диана, это не значит, что тебе дали право совать свой нос в дела моей команды, обсуждать мои решения или мотивы. Не советую тебе выводить меня из себя, потому что у меня нет времени на эгоистичных репортеров, старающихся раскопать какие-нибудь нелицеприятные подробности на тех, кто день за днем рискует своими жизнями. В твои обязанности входит представлять меня и «Нормандию» в выгодном свете. И если ты не способна делать это и не злить меня в процессе, то нам придется расстаться, поняла?
— Я... да. — Впервые с нашей встречи глаза женщины утратили веселый огонек, и ее взгляд стал неожиданно серьезным. — Я прошу прощения, коммандер. Полагаю, виной всему профессиональные привычки. Такого более не повторится. И... не волнуйтесь, — Аллерс примирительно подняла ладони и слегка улыбнулась, — репортаж о попытке переворота делает вас и Аленко героями дня.
Глядя на нее, я вдруг осознала, что сожалею о том, как повела себя. Снова. Каждый по-своему справляется со стрессом, вызванным нашествием Жнецов.
В черноте за стеклом наблюдательной палубы я видела свое отражение, шрамы, которые с прошедшим временем стали только глубже. Некоторые справляются с подобными вещами гораздо лучше других.
— Не забудьте похвалить и СБЦ, — произнесла я гораздо мягче. — Они потеряли много хороших ребят. В противовес следует подчеркнуть то, насколько сумасшедшими являются церберовцы. Нельзя терять потенциальных рекрутов, могущих повестись на их сладкую ложь. Убедись, что хорошенько проработала это направление.

Все еще будучи немного встревоженной, Диана кивнула. Неожиданно она посмотрела мимо моего плеча, и, обернувшись, я обнаружила стоящего за спиной Кайдена. Я даже не слышала, как открылись двери. Выходя, Аллерс окинула его взглядом, но он так и не свел глаз с меня.
— Переступает допустимые границы? — негромко спросил Кайден, заходя в отсек.
Я пожала плечами, вдруг сообразив, что двери закрылись, и теперь мы с ним остались наедине.
— Можно и так сказать.
— Не беспокойся на этот счет, — проговорил он и подошел к окну. — Она репортер — они всюду суют свой нос. Черт, в следующий раз просто скажи, что информация засекречена.
— Дело не в самом шоу, а в этих ее приватных интервью. Она утверждает, что они помогают ей развивать историю, — сказала я, стараясь объяснить, что не верю в подобное обоснование, и одновременно радуясь, что могу смотреть в черноту космоса, а не на него. — Однако с каждым разом ее вопросы все менее относятся к делу. Мне кажется, причина в том, что она единственный репортер, который точно знает, что происходит в мире. — Я раздраженно хмыкнула. — Поверить не могу, что ей хватило наглости задать мне этот вопрос.
— Насчет того, выстрелила бы ты или нет? — спокойно уточнил Кайден, глянув на меня.
— Да. То есть... — я запнулась. Повернувшись к нему, я вдруг поняла, что он абсолютно серьезен. — Погоди-ка, ты же согласен, что это глупый вопрос, да? — требовательно спросила я, скрестив руки на груди, словно в попытке отгородиться от своих чувств к нему.
— Я... — Кайден пожал плечами, и я похолодела внутри. — С тех пор, как мы работали вместе, прошло так много времени. Порой ты слегка переступала границу и становилась беспощадной, и нет, я не думал, что ты на самом деле застрелишь меня, однако не имел права полагаться на предположение, что ты не способна...
— Ты совсем не знаешь меня? — возмутилась я, пытаясь осознать, когда это он стал так плохо думать обо мне, и каким образом это ускользнуло от моего внимания. Значит ли это, что он всерьез рассматривал возможность применения силы против меня? Стиснув кулаки, я сказала: — Нет, Кайден, я бы никогда не выстрелила в тебя. Да я даже целилась не в тебя, а в Удину! Это ты держал меня на мушке, ты!
Он озадаченно нахмурился.
— Но вчера ты сказала, что сделала бы то же...
— Но ты не я! — Я старалась, чтобы мой голос был твердым, безразличным, но он предательски дрожал, выдавая мои мысли и чувства, и по мере осознания Кайден начал выглядеть виноватым. К черту все это! — Ты не я, — повторила я тихо, — ты должен быть лучше меня. И я понимаю, что ты сомневался, но...

Ты целился мне в голову, даже несмотря на то, что я всегда верила — ты не причинишь мне вреда. Я думала, ты всегда будешь на моей стороне, по крайней мере в душе, но ты смотрел на меня, как на врага, хотя я открыла тебе свое сердце. И то, что я понимаю твои мотивы, делает все только хуже: ведь это означает, что я до сих пор не могу ненавидеть тебя.

— Мне жаль, — наконец произнес Кайден, беспомощно разведя руками, не в силах найти подходящих слов. — Я... как я уже говорил, я ждал церберовцев, а увидел тебя. Это выбило меня из колеи. Но... Я бы никогда не смог навредить тебе, Джена. — Меня бесило то, как мое имя на его устах отзывалось волной дрожи, пробегающей по спине. — Во всяком случае, не намеренно.
Он смотрел на меня своими честными глазами, и мое сердце разрывалось на части. Тяжело вздохнув, я даже с разделяющего нас расстояния почувствовала запах нулевого элемента на его коже и еще чего-то, стойко ассоциирующегося с ним с той самой первой ночи, что мы провели вместе. Он никогда не хотел причинять мне боль, но это случилось. Конечно, случилось. И я не знала, кого в этом винить.

Кажется, именно этим мы постоянно и занимались. В этом заключалась проблема. Мы продолжали сталкиваться лбами, преграждать друг другу дорогу, потому что все еще находились по разные стороны баррикады по прежним соображениям. Я прекрасно понимала, почему он не отступил, едва увидев меня, но я ненавидела его причины. Все это — вся боль, что мы причиняли сами себе — происходило вне зависимости от наших намерений. Я не собиралась умирать, но умерла. Несомненно, Кайден не хотел своими действиями отрицать все то, что между нами когда-то произошло, но он сделал это. Наше расставание являлось следствием нападения коллекционеров, а не совместно принятым решением. Что-то всегда вставало между нами.
Мы продолжали биться головой о стену безумия снова и снова, почему-то каждый раз ожидая иного исхода.
Я понятия не имела, почему не в силах была просто принять вещи такими, какие они есть, и жить дальше. Возможно, из-за того, что Кайден продолжал говорить мне подобные слова, напоминая о том времени, когда он знал меня лучше всех, когда я верила, что он на самом деле заботится обо мне. Сейчас я смотрела на него и видела в его глазах лишь огорчение от того, что посчитала его способным причинить мне боль.

— Так почему же тогда ты решил, что я смогла бы сделать это? — тихо спросила я, внимательно глядя на него в ожидании ответа.
— Я... — он запнулся, очевидно, едва не сказав «Я так не думал», что являлось бы ложью. Судя по всему, правда ему тоже не нравилась, так что он просто раздраженно заговорил: — Я не знаю. На самом деле не знаю. В тот момент мне просто казалось, что я выполняю свою работу, понимаешь? Ты была с «Цербером», и я не мог избавиться от мысли, что они могли внедрить тебе какой-то чип, превратить тебя в спящего агента. — Кайден невесело усмехнулся, словно поражаясь тому, что мог верить в подобное. Если бы он только знал, насколько близок к правде был. Если бы он только знал, как порой по ночам я выдирала свои волосы, будучи уверенной в существовании жучка в голове. — Но теперь, оглядываясь назад, я вижу, что ты снова и снова доказывала свою лояльность. И я на самом деле имел в виду то, что сказал вчера: я никогда больше не усомнюсь в тебе, я обещаю, но... сейчас я могу лишь извиниться за то, как вел себя. Не только вчера, но и прежде. У меня были на то причины, и все же... Я знаю, что они недостаточно весомы. Понятия не имею, почему у меня ушло так много времени, чтобы осознать это.
— Потому что прежде всего ты офицер Альянса, — сострила я, не в силах сдержаться и не швырнуть ему его же слова, сказанные несколько месяцев назад. Я снова отвернулась к окну, наблюдая за проносящимися за бортом «Нормандии» звездами. В этом заключалась вторая проблема. Мы конфликтовали не только из-за чувств и эмоций, но и потому что оба являлись профессионалами: он — майор Альянса, я — легендарный боец N7, и оба — Спектры Совета. Мы сумели так высоко взобраться только потому, что всегда ставили работу и ответственность превыше всего. Когда наши курсы совпадали, все было хорошо, но когда они пересекались, как тогда, на Горизонте, последствия оказывались болезненными. Сумев сохранить лицо спокойным и не глядя на Кайдена, я пожала плечами. — И так оно и должно быть, верно?
Даже тогда я понимала, что это правда, но легче от этого не становилось. 


Я вовсе не против замарать руки, но ненавижу, что из-за этого ты отдаляешься от меня. Тогда я осознала, что ты всегда был слишком хорош для меня. Не стоило ожидать от судьбы иного: ничто хорошее не длится долго.
Ты был слишком хорошим, слишком добрым. Ты не заслуживал того, чтобы разделить мою судьбу и судьбу «Нормандии-СР2», но... мне хотелось, чтобы ты хотел этого.
Я всегда думала — тайно, глупо — что для тебя я важнее, чем Альянс.
Наверное, я ошибалась.


— Почему ты выстрелила в Удину? — неожиданно спросил Кайден, и я до сих пор чувствовала на себе его взгляд, даже несмотря на то, что сама не сводила глаз с окна. — Я тоже мог сделать это, собирался сделать это. Так почему ты?
«Слишком поздно», — осознала я вдруг. Я выдала себя, может быть, своими словами, тоном, выражением боли, что безуспешно пыталась скрыть. Возможно, он раз за разом прокручивал в памяти этот момент — и я знала, что так оно и было — когда он напряг палец на спусковом крючке и замер в предвкушении, но я оказалась быстрее. Стремление защитить его поднялось во мне волной, и я выстрелила сама. Понятия не имею, почему посчитала, что Кайден не станет задаваться вопросами и не поймет все рано или поздно. Может быть, я думала, что если проигнорирую случившееся, то он сделает то же, и мне не придется объяснять.
— Я не планировала убивать его, — обыденным голосом произнесла я, до сих пор не глядя на Кайдена. — Он сдвинулся в последнее мгновение, и пуля прошла через его сердце вместо плеча.
— Ты не ответила на мой вопрос, — заметил Кайден. Мне казалось, что его глаза прожигают меня насквозь.
— Потому что я ненавидела его? — предложила я вариант, даже не стараясь придать ему убедительности. Подняв наконец на него взгляд, я поняла, что мне не удастся увильнуть от ответа. Резко вздохнув, я призналась: — Потому что ты был Спектром всего десять минут, и мне не хотелось, чтобы первой записью в твоем личном деле стало убийство собственного Советника. Вроде как неприятный прецедент, не находишь?
При этих словах Кайден раздраженно выдохнул, словно его наихудшие предположения подтвердились. Конечно же, он знал, что на самом деле стояло за моими действиями — ведь даже будучи порой тугодумом, он знал меня лучше всех.
— Я же и так имею репутацию хладнокровного убийцы, — продолжала я серьезно. — Я была не против того, чтобы Удина пополнил список. Твои руки чисты. Вот почему я выстрелила.

Я надеялась, что Кайден не сумел догадаться обо всем. Надеялась, что он объяснил мой поступок профессиональной вежливостью, а не тем фактом, что я убила столько гражданских, что еще одна смерть ничего не меняла. Я ненавидела Удину, Кайден — нет. Его не за что было винить, и мне хотелось, чтобы так оно и осталось. Если бы он нажал на спусковой крючок, то переживал бы куда сильнее, чем сейчас. Он стал бы сомневаться, что поступил правильно, до тех пор, пока не замучил бы себя угрызениями совести. Он бы спрашивал себя, действовал ли честно, отстаивал ли интересы Альянса или же просто слепо последовал моим приказам. Я хотела защитить его от этого.
И я знала, что убью Удину. Я не промахнулась.
Учитывая тот факт, что именно я выпустила роковую пулю, все это можно было представить, как мою ошибку, а не его неудачную попытку защитить Совет. Таким образом, Кайден остался невиновным и, как правильно заметила Диана, стал настоящим героем, предотвратившим попытку переворота. От меня же никто другого и не ждал: коммандера Шепард посылают на задание только тогда, когда положительный исход жизненно необходим. При этом никого не волнуют мои моральные принципы. Черт, большинство считает, что у меня их вообще нет. Кайден же иной, он лучше меня. Практически идеал, решила я, наблюдая, как он нервно трет затылок, отчего скульптурно вылепленные мышцы на его руках проступили четче. Идеальный солдат Альянса. Он искренне верил в каждое сказанное им слово: о чести и честности перед собой и другими. Вот почему он был лучше меня, всегда будет. Я так много ошибалась в жизни, и еще одна смерть ничего не изменит для меня, но станет неподъемной ношей для него. В те доли секунды, что я целилась в Удину, мною двигало лишь желание защитить Кайдена от его же собственной совести.
Он нахмурился, словно в тревожном ожидании, и сердце болезненно сжалось у меня в груди. Глядя на его профиль, я думала о том, что с момента моего возвращения к жизни не проводила рядом с ним больше времени, чем сейчас. Я едва справлялась с желанием прикоснуться к нему, и эта борьба с самой собой начинала выматывать меня.

— Мы не можем продолжать это, — сказал Кайден тихо, опустив руку и повернувшись ко мне. — В чем бы ни заключалась проблема, мы должны преодолеть ее, иначе нам никогда не работать вместе.
— О какой проблеме ты говоришь? — нарочито небрежно переспросила я, тогда как на самом деле горло перехватило.
— Об этой. — Движением руки Кайден указал на разделяющее нас пространство. — Той самой, что не позволяет нам просто поговорить и не поссориться в процессе. Черт, Джена, ты не можешь даже признаться в том, что сделала что-то хорошее, не смерив при этом меня раздраженным взглядом. Ты до сих пор сердишься.
Решив показать ему, что думаю о его словах, я попыталась нахмуриться, но обнаружила, что мое лицо уже носит это выражение. Я понятия не имела, почему все время злюсь на него. Может быть, потому что это было лучше, чем сидеть на полу, уткнувшись лицом в колени и рыдать из-за Жнецов, «Цербера», всех этих проблем, что мне полагалось решить. Я постаралась расслабиться, велела себе перестать вести себя, как ребенок, и посмотрела на мерцающие звезды.
— Я не хочу, чтобы все так оставалось, — продолжил Кайден печально. — Не с тобой. Нам нужно разобраться.
— И с чего ты предлагаешь начать? — спросила я, не глядя на него. Где-то внутри меня начинала подниматься паника, потому что я понимала, что пришло время для того разговора, в котором мы отчаянно нуждались, но я не была к нему готова, я никогда не буду готова смирить гордость и признаться в истинных мотивах своего поведения. С ужасом я ожидала, что сейчас он разобьет мои последние надежды на то, что мы сможем вернуться к тем отношениям, что у нас когда-то были. Я и сама не понимала, почему продолжала надеяться.

— Мы направляемся на Иден Прайм, верно? — неожиданно спросил Кайден.
Вопрос касательно работы позволил мне вновь ощутить землю под ногами, и я расправила плечи, стараясь показать, что являюсь хозяйкой положения и этого корабля, а не сбитой с толку рохлей.
— С Лиарой, да. Мы будем там через десять часов.
— Возьми меня с собой. Мы должны работать вместе, так что давай просто поставим себя в такие условия, где нам придется снова научиться доверять друг другу. Мы оба профессионалы — мы вполне способны оставить наши разногласия на корабле, — с этими словами Кайден снова указал на разделяющее нас пространство, словно в нем существовал некий невидимый барьер, мешавший нашему взаимопониманию. — В любом случае, бой — это наша стихия.

«Нет, — подумала я, — возможно, это является истиной, если рассматривать нас по отдельности, но я всегда считала, что лучше всего вдвоем мы работаем в постели. Пусть я даже не могу сказать этого вслух, позволить себе задуматься об этом, потому что тогда, глядя на тебя, я начинаю сомневаться в реальности своих воспоминаний».
Я снова посмотрела на свое отражение в стекле, не узнавая глядящую на меня в ответ изможденную женщину. Эта война оказалась тяжелым испытанием для меня, и с каждым днем ситуация только ухудшалась.
Но это все не имело значения. Я высплюсь в могиле. Я высплюсь, когда завершу миссию.

— Полагаю, ты прав, — ровно произнесла я, хотя горло сжимало от раздражения, вызванного невозможностью сказать то, что на самом деле хотела.
— Послушай, все... все снова встанет на свои места, — постарался заверить меня Кайден, очевидно, ощущая мой скептицизм. — Мне понравилось работать с тобой на Марсе, несмотря ни на что. Я скучал по тебе. Вега рассказал о твоих подвигах на Тучанке, о том, как ты уворачивалась от ног Жнеца, отталкиваясь от стен и уничтожая врагов по три... — Кайден застенчиво улыбался, и я знала, что он старается проявить дружелюбие, вести себя так, как вел когда-то, когда мы обсуждали свои глупые ошибки, прежние задания, еще будучи просто сослуживцами, а не бывшими любовниками. — Мне так хотелось оказаться рядом, и я злился, что пропустил все это. Наша совместная служба... все может пойти, как прежде.

«Нет, — возразила я мысленно, — не может».

Прежде наши совместные задания были столь воодушевляющими благодаря той искре взаимного притяжения, ощущению чего-то нового; я получала удовольствие, стараясь произвести на него впечатление, а он улыбался через все боевое поле, отчего я чувствовала себя прекрасной и неуязвимой. То, что существовало между нами сегодня, уже было не искрой, а бушующим пламенем, и я даже смотреть на него не могла без опасения ослепнуть. Но для Кайдена все это уже давно превратилось в пепел. И сейчас он старался заставить меня перестать жить прошлым, двинуться дальше точно так же, как это сделал он. В конце концов, наши отношения не были серьезными, не так ли?
Почему я настолько упряма?
Мне хотелось бы, чтобы он не вел себя так мило, чтобы разрушил все мои надежды. Казалось, мы застряли в каком-то неопределенном состоянии: мы не могли возродить то, что когда-то было между нами, не могли остаться просто солдатами, потому что для этого нам бы пришлось решить стоящую перед нами проблему, которая настолько все усложнила, однако никому из нас не хотелось делать первый шаг и разрушать то хрупкое равновесие, что мы сумели наладить. Я-то уж точно не начну этого разговора — это слишком опасно. Подобная беседа снова сделает меня беззащитной перед ним.
Жаль, что я не могла смотреть на него, не ощущая прилива детской привязанности и одновременно горькой подростковой нужды оттолкнуть его, сделать ему больно точно так же, как он, пусть и не нарочно, сделал мне. Я бы напомнила ему, что сама контролирую свои эмоции, что не восприимчива ко всем этим глупостям.
Я не помнила, когда в последний раз как следует высыпалась. Сейчас мне хотелось, чтобы Кайден схватил меня за плечи, прижал к себе и поцеловал так же страстно, как когда-то, заставляя позабыть обо всем на свете и почувствовать себя живой, пусть и всего на несколько минут.
Будь все проклято!
Я с легкостью орала на мировых лидеров, высказывая все, что было у меня на уме, и все же не могла сказать стоящему передо мной мужчине, что он до сих пор очень нравится мне, что мне все еще плевать на устав, и что я была бы счастлива, если бы он снова почувствовал что-то ко мне, потому что не в состоянии сражаться со Жнецами и справляться со своими эмоциями одновременно.
Я не могла притворяться, что между нами ничего не случилось — это причиняло слишком сильную боль.

***********

Я все же взяла его с собой на Иден Прайм и в течение всей операции старалась не думать о том, как многое изменилось с нашего прошлого визита в эту маленькую колонию. Разумеется, это и близко не напоминало то, что было «прежде».
Однако кое в чем Кайден все же оказался прав. Стоило нам вступить в бой с агентами «Цербера», как мы ощутили то самое единство, позволявшее нам когда-то читать мысли друг друга, словно мы никогда и не расставались. Действия всегда давались мне проще, чем слова, и именно в самой гуще битвы я ощущала покой, потому что по крайней мере в эти моменты я могла быть уверенной в том, что делаю что-то нужное, а мои умения и жажда сражений защищали лучше, чем любая броня. Кайден же... Кайден и прежде выполнял свою часть работы, но теперь он выкладывался по полной. Подобно мне он бросался в самое сердце боя, нападая сам там, где раньше действовал исключительно в качестве поддержки. Он двигался вперед в тот момент, как я покидала укрытие, он разбивал ряды врагов одним жестом, и я уничтожала их один за другим, будто на стрельбище. «Цербер» не ожидал такой силы, и помощь Кайдена делала битву практически слишком легкой. Я и раньше слышала, что его называли лучшим биотиком Альянса, но только сейчас по-настоящему поняла смысл этих слов. То, что я видела на Марсе, оказалось лишь верхушкой айсберга.
Я вспомнила то время, когда он еще был моим лейтенантом и боялся собственных способностей. Я вспомнила все, что говорила ему тогда, и задалась вопросом: а насколько я повлияла на становление этого человека, Майора и Спектра?

Когда мы оказались окружены достаточно плотным кольцом неприятеля, Кайден повернулся ко мне с лихорадочно блестящими глазами и сказал, что если я сумею выбраться из-за контейнера, за которым скрываюсь, то он сможет переместить меня на огромного робота, своим огнем не дающего нам и носа высунуть. Я понятия не имела, как он собирался это провернуть, но, в конце концов, вся эта миссия должна была стать уроком доверия, не так ли? Я забралась на контейнер, подставляя себя под удар, и, прежде чем успела осознать происходящее, обнаружила, что укутана коконом голубоватой энергии, который с легкостью переносит меня по воздуху. Пролетев мимо рядов церберовцев и уже находясь рядом со своей целью, я почувствовала, что контакт разорвался, но набранной скорости хватило мне, чтобы уцепиться за голову робота. Обхватив его шею ногами, я вонзила лезвие инструметрона в незащищенное броней место у него на спине. Соскочив с дергающегося в конвульсиях и искрящегося гиганта, я откатилась в сторону как раз в тот момент, как он рухнул на землю, погребя под собой нескольких бойцов «Цербера» и взорвался. Поднявшись на ноги, я осознала, что биотический барьер до сих пор защищает меня.
Поймав взгляд Кайдена, задыхаясь, я смотрела на него, позабыв наше прошлое, все причины, по которым хотела держать его подальше от себя. Я видела лишь исходящую от него силу, голубой огонь, полыхающий вокруг его зрачков, азартную ухмылку, так похожую на ту, что возникала на моем лице каждый раз, когда мой план срабатывал. Адреналин мчался по моим венам, и я не могла вспомнить, почему мне не следует упиваться испытываемыми к этому мужчине чувствами.
С легкостью профессионалов мы уничтожили последних бойцов неприятеля, и позже, уже стоя над поверженными врагами, я ощутила вновь зарождающийся внутри дискомфорт. Я посмотрела на Кайдена, и он улыбнулся в ответ, неуверенно, но искренне, отчего сердце вновь болезненно сжалось, как и каждый раз, когда я вспоминала, что когда-то он был моим.

Отредактировано: Архимедовна.
 

Комментарии (0)

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.

Регистрация   Вход