Неправильный батарианец. Часть IV. Глава III


Жанры: POV/Экшен;
Персонажи: Грундан Крул (ОС), Джента, Ария;
Статус: в работе;
Аннотация:
— Ты никуда не торопишься?
 Нет, Винни, до пятницы я совершенно свободен!

Я отодвинулся от наблюдательной трубы и опустил голову, коснувшись лбом холодной поверхности. Глаза слипались, во рту появилась сухость, хотелось спать. Почти десятичасовое беспрерывное наблюдение за штаб-квартирой «Синих Светил» утомило. Я сунул трубку гидратора в рот, зажал зубами и, методично посасывая разъем, сделал несколько глотков энергетического напитка.

Прошедшая после встречи с Джентой неделя не внесла практически никаких изменений и протекла незаметно. Разве что первая часть информации о координатах штаб-квартиры Тарака и его охраны дала толчок к началу наблюдения. Этого оказалось достаточно, чтобы организовать простейший наблюдательный пункт на крыше одного из зданий в километре оттуда. Там, среди мусора, строительной пыли и легких керамических блоков, я и лежал, упираясь локтями в грязный холодный пол. На улице прямо подо мной проходили нищие обитатели не менее нищего переулка, проезжали грузовые кары, держа курс на ближайшие склады, проносились аэрокары, спеша покинуть сомнительный район как можно скорее.

Небывалый урон, нанесенный Архангелом, заставил всех наемников крупных группировок Омеги забиться в щели подобно пыжакам и прочим канализационным паразитам. «Светила», «Затмение» и «Стая» срочно свернули свои крупные базы, сменили маршруты патрулирования и закрутили гайки, направляя все свои скудные ресурсы на поддержание жизнедеятельности. Ни о каких контроперациях и крупных сделках речи уже не шло — в живых бы остаться. Мелкие же группы рассосались сами собой — либо были отловлены и по одному расстреляны тем же неуловимым и беспощадным Архангелом, либо добровольно ушли под крыло Арии и прочих авторитетных личностей, предпочтя рабство живого свободе мертвого.

Инструментрон слегка завибрировал, оповещая об изменении ситуации на наблюдаемом объекте. Я снова прильнул к трубе, выплюнув трубку.
К парадному входу в штаб, охраняемому дежурным отделением, подкатили два аэрокара. Показались несколько батарианских контрактников, Тарак и... я моргнул, потер пальцем все четыре глаза и снова прижал окуляр в глазу.
Неизвестные азари и человеческая девушка, пьяно похихикивая, льнули к Тараку, траектория их движения напоминала маршрут сапера, изучающего минное поле, стоя в его середине. Мордатый батарианец держался гораздо достойней, но неестественно прямая фигура свидетельствовала о том, что и он прикладывает солидные усилия по удержанию своего тела в вертикальном положении.

Не выдержав, я снова оторвался от трубы и в сердцах сплюнул вниз. «Мало того, что этот ублюдок превращает „Светила" в банду наемников, он еще и создает бордель вместо штаба...» Не закончив мысль, снова презрительно сплюнул. Во рту опять стало сухо.

Тем временем Тарак, обхватив обеих шлюх за талии, почти тащил их за собой внутрь. Один из турианцев, внезапно выйдя из контрольной кабины около входа в штаб, преградил им дорогу, но командир лишь махнул рукой, пихнув подчиненного плечом и не заметив этого, вновь с достойным лучшего применения упорством поволок «снятых» проституток наверх, в свои личные апартаменты. Турианец переглянулся с сержантом-батарианцем, стоявшим у ворот. Лицо обоих выражало недовольство. Сержант пожал плечами, турианец, зло покачав головой, скрылся в кабине. Кажется, постельными подвигами своего непосредственного начальства доволен не был никто, особенно сержанты-ветераны, на профессионализме и дисциплине которых держится любое подразделение.

Похоже, ничего нового я не увижу. Маршруты смен караула, патрулирования и прочие мелочи изучил досконально, поэтому, пока не свяжется Джента для передачи свежей информации, можно отправляться обратно.

«Мысль материальна», — усмехнулся, когда инструментрон вновь завибрировал. Подтвердив звонок, перевел его на комлинк.
— Грундан?
— Угу, чего надо? — совершенно не думая об этикете, поинтересовался я, споро собирая нехитрое снаряжение и закидывая чехол с ним на спину.
— Хамло, — фыркнула Джента.
Ухмыльнулся про себя:
— Знаю. Ну так что у тебя?
— Недавно обновили расписание передвижения всех групп, включая непосредственно Тарака. Подумала, что можно с тобой поделиться.
— Что значит «можно»? — нагло, хотя она не видела, усмехнулся я, спускаясь по ступенькам черного входа к темной улочке переулка. Вдали мелькали огни складских помещений, где не спеша трудились работяги. — Есть — делись, без всяких «можно».
— Грундан, не наглей, — хмуро засопела собеседница. — Я согласилась на тебя работать только потому что...
— Ты согласилась, потому что тебе не нравится некомпетентность твоего командира и потому что ты понимаешь, к чему это приведет. Ведь так?
Она снова фыркнула, на этот раз недовольно и отчасти устало.
— Так.
— Именно, — заключил я, выходя из переулка. Повертел головой, осматриваясь. Никак не могу запомнить, где эта проклятая стоянка аэрокаров. Наконец найдя ее, быстро зашагал вперед, расталкивая медлительных прохожих. — Давай встретимся через час. Где-нибудь... в кафе «Загробной»?

В наушнике фыркнули в третий раз. Настроение Дженты менялось от веселья до недовольства и наоборот с невероятной скоростью.
— Приглашаешь на свидание?
— Просто есть хочу, — честно признался я, криво ухмыльнувшись самому себе.
— Хамло! — весело заключила девушка. — Через час в «Загробной». 




Станцию «Омега» называют по-разному. Для азари она является «сердцем зла», для турианцев — «миром без закона», кроганы наивно считают ее «страной возможностей». Батарианцам же станция известна как «темница Бек’Талла» — своеобразная тюрьма для провинившихся богов батарианского пантеона, рассадник нечисти, злобы, предательства, жестокости. Омега настолько отвечала и отвечает этим критериям, что упоминание Темницы для современного батарианца вызывает образ не родных богов, но остроконечного обломка скалы в центре Систем Терминуса.

Клуб «Загробная жизнь» являлся, в какой-то мере, миниатюрой, уменьшенной копией Омеги, неся в себе суть, квинтэссенцию, смысл существования подобного места. Сердце Омеги, клуб с многозначительным названием, в нем легко расставались с благодетелями всех разновидностей. Чтобы понять природу здешних жителей, местные нравы, принципы — хотя какие, во имя Мисы, принципы здесь? — достаточно провести в «Загробной» час, всего час. При наличии природной наблюдательности хватит и пяти минут. Вот например...

Широкое дешевое, но мягкое кресло, в котором можно утонуть с ногами. Перед ним — низкий прозрачный столик, на поверхности — стандартный набор наркомана: тарелка, порванные пакетики, горка чего-то сыпучего... хотя почему «чего-то»? И так понятно, чего. Даже отсюда я, проявив редкую проницательность, могу сказать, что цвет песочка красный. И название соответствует. Над столиком склонился человек. Длинные сальные волосы, отсвечивающие грязью и потом даже в интимном полумраке клуба, худое вытянутое лицо, заостренный уродливый нарост посредине, трясущиеся руки, лихорадочно поблескивающие маленькие глазки.

Наркомания — бич цивилизованных крупных колоний с большой численностью населения. Цитадель и Омега могут смело делить между собой почетное второе место на звание обладателя самого крупного рынка сбыта и потребления всевозможной наркоты. Первое, безусловно, принадлежит Иллиуму.
Почему-то вспомнился сержант Бартис из группы специального назначения Иерархии, часто упоминавший свою подругу, чей сын плотно подсел на наркотики. После рассказа неизбежно следовал вопрос: «И что с пацаном сейчас? Умер?» Турианец цеплял на лицо свою фирменную циничную ухмылку и, скрывая под скабрезностью злость, нарочито равнодушно отвечал: «Нет, сидит за убийство. Зарезал мать, потому что не хватало двухсот кредитов на дозу». Все вопросы и вертящиеся на языке шутки отпадали сами собой.

Наблюдать за наркоманом расхотелось — последующие события, включая полученный кайф, ломку и жуткие ощущения на следующее утро, можно предсказать с точностью до ста процентов. Я повел взглядом дальше и напоролся на живописнейшую картину: азари оседлала турианца в пестрой одежде, сидевшего с раскинутыми ногами на широкой и мягкой софе. Габаритами гордый сын Палавена превосходил партнершу практически вдвое, и она распласталась на нем без особых проблем. Сначала мне показалось, что они о чем-то шепчутся, но, приглядевшись, я даже отставил в сторону стакан с эласой и подался вперед: азари, извиваясь всем телом, страстно водила язычком по мандибуле, правая рука скрылась где-то за его спиной, а левая... я поспешно перевел взгляд на лицо турианца. Глаза закрыты, тело конвульсивно дергалось от удовольствия, свободная от ласк челюсть подрагивала от каждого умелого маневра. В общем, свои деньги шлюха отрабатывала с должным усердием.
«Новый жанр кинематографа — порнокомедия». Старая шутка показалась к месту, я ухмыльнулся и продолжил изучать посетителей клуба. Занимался я этим недолго, Джента прибыла минута в минуту, чем заслужила пару баллов в моих глазах.

— Привет.
Я молча указал на стул напротив. Она устроилась поудобней и, сцепив пальцы в замок, оперлась локтями на стол. Повинуясь моему жесту, к столу подошел саларианец, старательно исполнявший роль официанта приличного заведения. Старательно, но безуспешно.
— Оплачиваю, — кратко сообщил я официанту, когда тот принял у Дженты потрепанный электронный каталог с составленным заказом. Сидящая напротив девушка вскинула на меня глаза. Чуть выступили скулы.
— Я в состоянии заплатить за себя.
 Официант вопросительно переводил настороженный взгляд с меня на Дженту и обратно.
— Свободен. Это простая вежливость, — произнес я, когда саларианец растворился в тени клуба. — Платить за даму должен... как его... джентльмен, разве у вас не так?
 — Начитался книг по человеческой психологии? Освободи от них жесткий диск, — парировала девушка и демонстративно отвернулась, разглядывая веселящийся на танцполе народ через окно.

Принесли заказ. Я старался не смотреть на заказанную Джентой невзрачную кучку серых в свете клубного освещения тонких, легко рвущихся от натяжения, жгутов и темного, с бугорками чего-то мелко нарезанного, соуса сверху. Сам же заказал простейшее в приготовлении блюдо из наполовину прожаренного мяса и сладкого сиропа, полюбившееся давно и прочно.
 Несколько минут ели молча. Мельком оглядывая Дженту из-под полуопущенных век внешних глаз, заметил, что одета она в гражданскую одежду: черная футболка, поверх наброшена мешковатая куртка. Волосы собраны в хвост, со лба свисает тонкая челка. Задумчиво прикушенная нижняя губа и чуть выдающаяся щека придавали ей непохожесть на остальных человеческих женщин. Или мне просто так хотелось думать?..
— Красивая? — неожиданно спросила Джента, сосредоточенно ковыряя прибором плотную горку жгутов.
— Что? — я прикрыл глаза.
— Говорю, я красивая? — повторила она с легкой улыбкой, не отрывая взгляда от тарелки.
Неопределенно мотнул головой и поспешил перевести тему — не люблю чувствовать себя в неудобном положении:
— Что интересного расскажешь?
Отложив прибор, Джента порывисто запустила руку за отворот куртки.
Даже не поняв, что делаю, я стремительно перегнулся через стол и схватил ее за запястье. И только спустя секунду до сознания дошло — что-то не так. Во взгляде Дженты на миг сверкнуло удивление, еще через миг оно сменилось злостью, на третий она расслабилась, губы снова искривились в насмешливой усмешке.
— Правильно, аккуратней с этим смертельно опасным датападом.
Я разжал пальцы. Откинулся на стуле. И, сжав губы, опустил голову:
— Устал...
— И все? — с намеком поинтересовалась Джента.
— И все. Извиняться не буду, один раз можно.

Фыркнула:
— Хам. Держи. Смена маршрутов патрулирования и расписание движений.
Подтолкнула датапад ко мне через стол и склонилась над тарелкой. Металлический прибор застучал четырьмя лезвиями по тарелке. Отложил датапад в сторону, на другой угол отставил тарелку с недоеденным блюдом.
— Потом посмотрю. Как у тебя дела идут?
Джента отодвинула от себя опустевшую тарелку и коснулась губ салфеткой.
— Нормально. То есть, все так же, как и раньше — хреново. Ни снабжения, ни денег, ни...
— Я не о «Светилах». Как у тебя конкретно дела?
— У меня... что ж, мои дела не сильно отличаются от дел «Светил». Их заботы — мои заботы.

Что-то в ее интонации мне не понравилось. Слишком много... убежденности, что ли? Она говорила об этом совершенно естественно, как о само собой разумеющихся вещах. Я же был убежден, что лояльность должна быть понятием гибким. Как прописано в воинских уставах, «преступный приказ выполнению не подлежит», а то, что творил Тарак, являлось даже большим, чем просто преступление. Сумасшедший круговорот безумия, предательства, бесконечной крови, а на вершине всего этого — гнилая сущность одного батарианца, который иначе просто не мог. И такому — такому! — Джента продолжает оставаться лояльной.

Видимо, все мои мысли она прочитала прямо на лбу. Узкая челюсть упрямо выдвинулась вперед, четче обозначились скулы.
— Что, корежит от таких заявлений? Могу понять. Но не буду. Заметь, я все еще верна...
— Твоя верность, — перебил я, — направлена не в ту сторону.
— Это твои глаза направлены не в ту сторону. Я верна не Тараку, он ничего не понимает в сложившихся делах. Все, что я сейчас делаю — это для «Синих Светил». Мы — единственная сила на Омеге, кроме, пожалуй, Арии, способная соблюдать порядок. В крайней мере, в своих районах. Это понимают многие, и независимо от Тарака действуют на благо организации.
— Например?
Джента чуть замялась. В сомнении прикусила губу и откинула челку назад.
— Мы занимаемся тем, что называем «внебюджетным финансированием»
Я в который раз за день прикрыл три глаза. Этот человек умел вызывать удивление.

— И что же вы вкладываете в это понятие?
— Работа по найму. Фриланс, без привязки к «Светилам».
— А поподробней? Какого именно типа работа?
Она раздраженно сжала губы и нехотя ответила:
— Разная. Охрана, сопровождение, наблюдение. Это работа на сторону, но они приносят неплохие деньги, которые идут на восстановление нашей организации на Омеге. Это...
Я нарочито небрежно усмехнулся:
— И ты говоришь о верности «Светилам», одновременно «работая на сторону»? Джента, ты кое-что упускаешь в понятии «верность».

Надавил на верную пружину. Едва сдерживаемое раздражение допросом и зародившееся еще давно желание высказаться прорвалось наружу. Джента, задетая моим язвительным замечанием, сразу вскинулась, яростно фыркнула, отгоняя упавшую на глаз челку, и наклонилась вперед, зашипев:
— Ты сам в этом дерьме по уши, Крул, поэтому не смей упрекать меня! Я — я все еще работаю там, где всегда хотела работать! Не я моментально прогнулась под обстоятельствами, стоило им повернуть не в том направлении! Не я самовольно напялила на себя костюм справедливого мстителя, едва на горизонте замаячили сложности! Это все сделал ты, и поэтому не имеешь ни малейшего права говорить о верности и преданности! Ты ушел из батарианской армии после Блица — думаешь, имел на это право? Многие из моих товарищей пережили то, что тебе и мне не снилось даже в кошмарах. Они не сдались, и они — настоящие солдаты, а не ты, решивший, будто всему миру стоит тебя жалеть только потому, что ты такой слабак!

Я не винил ее. Ни в резком, вызывающем тоне, ни в оскорблении личности — хотя в других обстоятельствах любой батарианец убил бы на месте любого, посмевшего усомниться в его доблести — ни, конечно же, в ее глупой, слепой вере в собственную правоту. Такое бывает. Когда-то мы — молодые рекруты батарианской армии, ошалевшие от счастья службы в элитном подразделении своей страны — так же, словами — а чаще — кулаками — отстаивали, как нам оказалось, свою честь, свое право защищать, оберегать... и убивать. Защищать Родину, на которую никто не нападал. Оберегать интересы страны, на поверку бывшими самыми грязными делами в Галактике, которые мы только видели. Видели... и молчали. Убивать тех, кто невиновен, ради тех, кто предавал. Честь воина втоптали в пыль, нашивки солдата сорвали с плеч, личные дела полетели в мусорную корзину, и вместе со всем этим из нас вырывали частички собственной, теперь уже былой личности. Дыры в душе, проделанные выдранными с корнями радостью, счастьем, гордостью и прочим пустопорожним дерьмом, заполнили цинизм, жестокость, равнодушие, деньги. Нет ничего хуже тренированного, опытного солдата, внезапно потерявшего опору в жизни. Солдата, привыкшего убивать, пытать, насиловать, подавлять свою же совесть до тех пор, пока она не атрофируется за ненадобностью. Умеющего любой ценой выполнять чужие приказы, но наивного, ослепшего, стоит этим приказам исчезнуть. Он бросается из крайности в крайность, как настоящий слепой, в диком страхе пытающийся найти выход в темном лабиринте на ощупь. Лабиринт — размером с Галактику, поиски — длиннее, чем сама жизнь, а стены — смертельно опасные ловушки, увязнув в которых, выбраться почти невозможно.

Поэтому я не винил Дженту в ее ошибках. Стыдно допускать ошибки тому, кто опытен. Она же... еще слишком слабо познала жизнь и слишком сильно хочет верить тому, чему верит, чтобы увидеть и понять обратную сторону своей преданности.
«Ничего, это придет со временем», подумал было я... и осекся. Что-то кольнуло в груди, и я вдруг понял, что не хочу, чтобы «это» к ней приходило.
«Да будут благословенны к тебе твои боги, Джента, чтобы тебе не довелось...» На этом источник энергии для моего скупого речевого и мыслительного аппарата иссяк, и я не завершил мысль. Но суть ее уловил.
Я примирительно чуть склонил голову, приложив пальцы к виску. Хотя и не обязана Джента была знать батарианский язык жестов, но замолчала. Видимо, сама устала выплевывать слова в пространство — тяжело, небось, когда перед тобой сидит непробиваемый никакими доводами идиот.
— Что с тобой говорить, все равно не поймешь... — она пробежала пальцами по электронному каталогу кафе, установленного на краю столика. Под заглавной надписью «Стол 5» и списком заказанных блюд появился еще один пункт. «Кофе, Земля». Я, дождавшись, пока она сформирует заказ, добавил туда строчку «Эласа, Тессия. Двойной».
— Тарака устраивает такое положение дел? Оперативники распыляют свои силы, уходят в свободное плавание?
— Пока мы приносим деньги, он закрывает на это глаза. Если бы не наши... не наше...
— Внебюджетное финансирование, — услужливо подсказал я. Не заметив иронии, она кивнула:
— Да, финансирование. Если бы не оно, мы бы уже развалились под ударами Архангела. Сил хватает только на то, чтобы удерживать несколько соседних районов и иметь три ГБР* на постоянном дежурстве. У «Стаи» Гарма и ребят Джарота ситуация не лучше.
— На кого ты работаешь сейчас? — полюбопытствовал я.
— Тебе всю подноготную выдать? — Джента насмешливо улыбнулась. 
Я собирался было ответить в той же шутливой форме, но совершенно неожиданно нас прервали.

Причиной этому послужил даже не появившийся минуту спустя нежданный посетитель, а реакция, вызванная его появлением в кафе.
Шум в кафе заметно поутих. Взгляд споткнулся на бармене — застывшая в напряженной позе фигура, в глазах — заметный испуг. Практически полностью копировал своего шефа и официант-саларианец. Посетители, занимавшие ближайшие к нам с Джентой столики, поспешили незаметно ретироваться, сидевшие же в другом конце посматривали в нашу сторону с явным любопытством, перемешанным страхом. А к нам направлялся...

Нет, это был не кроган с пулеметом и не обколотый маньяк с ножом. Всего лишь батарианец, едва ли шире меня в плечах, из оружия — один пистолет, пристегнутый вместе с кобурой к бедру, около которой подрагивали пальцы незнакомца. Но что-то явственно ухнуло внутри меня, сжалось в комок и мыслью выстрелило в мозг:
«Не дергайся. Он выхватит эту штуку и прострелит тебе лоб быстрее, чем сможешь сплюнуть».

Я скосил левые глаза в сторону Дженты. Она покосилась в ответ и едва заметно качнула головой: не из «Синих Светил». Ее пальцы, без малейших признаков тремора, медленно обхватили рукоять столового ножа.
Батарианец вплотную подошел к столу.
— Крул? — резко, словно выплевывая слова, произнес он.
— Нет, — не моргнув глазом, столько же лаконично ответствовал я.
Незнакомый сородич не дрогнул и мускулом:
— Вставай, за мной. Она хочет тебя видеть.
— Кто «она»? — совершенно искренне удивился я.
Батарианец продолжал изображать невозмутимую машину. Голос с хрипотцой, говор потомка первых колонистов с пограничных планет — проглатываемые окончания, жаргон низшего сословия:
— Она. Вопросы потом. Вставай.
— С места не сдвинусь, пока не назовешь имя. Ты кто, кстати?
— Последний раз повторяю.
— А я повторяю...

Пистолет с легким щелчком выскользнул из кобуры и уставился прямо промеж моих глаз, настойчиво склоняя к форсированию мозговой активности. Против такого аргумента убедительных доводов не было.
Бросил взгляд на Дженту. Она сидела смирно, старательно глядя в сторону. «Что ж, — усмехнулся про себя, отодвигая стул и вставая, — видимо, с моим уходом из „Светил" исчезла и спина, на которую можно рассчитывать». 
У входа в кафе, со стороны танцплощадки и основного помещения «Загробной жизни» стояли еще двое мордоворотов, вооруженные короткоствольными пистолет-пулеметами, но опасные лишь при численном превосходстве и подавляющей огневой мощи. А так — никаких проблем. Тупые глаза, в которых нет и намека на мысль, расхлябанная походка, ноль внимания к окружающей среде.
Батарианец и двое головорезов повели меня через площадку к одной из боковых лестниц, ведущих на второй этаж. Я обернулся, невольно пытаясь высмотреть Дженту, оставшуюся в кафе, но плотно сбившаяся «группа сопровождения» не позволила.
Куда меня ведут, я понятия не имел. Ясно было лишь то, что некая «она» захотела меня видеть. И «она» достаточно авторитетна, чтобы прислать вооруженных наемников в клуб Арии и...
Я словно споткнулся. Ария. Ну конечно. Тупой безглазый фаргух**, мог бы и раньше догадаться. Кто еще способен вот так открыто...
Аккумулятор исчерпал энергию второй раз за последний час, и я снова не закончил мысль. Наверх поднимался молча, предпочтя отложить все вопросы на потом. 
Перед последним пролетом я и сопровождающие столкнулись с турианцем. Его невыразительное лицо, покрытое почти сливающимися с кожным покровом татуировками, медленно обернулось.
— Это еще что? Мне надоело выносить на задний двор черные мешки.
— Не выпендривайся, Гризз, — откликнулся батарианец. — Ему это не грозит, если достаточно умен.
Я понял намек. 
Едва мы одолели две последние ступеньки, когда мощные двери распахнулись, и оттуда буквально вылетели двое саларианцев. В мелькнувших решетчатых эмблемах округлой формы я узнал логотип «Затмения».
— Я убью ее!.. — прошипел один из контрактников, не обращая внимания на нас.
— Успокойся, Сана, — захлебывался другой, судорожно удерживая коллегу за плечо. — Ее условия для Джарота будут...
В следующую секунду они исчезли за поворотом. Батарианец хохотнул и подтолкнул меня вперед.
— Заваливай. 



Убранство личного кабинета Арии поражало не роскошью, а скорее тем изысканным вкусом настоящей азари, что проскальзывал в каждой детали, казалось, весьма аскетичного интерьера. Высокие потолки, симметрично расположенные выходы на лестницу. Нависая над танцплощадкой, вперед выдавалась своеобразная полукруглая кабина, единственная стена которого состояла из прозрачного окна до потолка.

Спиной к входу стояла Королева Омеги.

Не требовалось слов, чтобы описать едва видимую, но четко улавливаемую силу, исходящую от самой обыкновенной, в общем-то, для азари фигуры. Я бросил на нее один взгляд, когда осматривал помещение, и так и не отвел глаз. Та же сила, излучаемая самой известной азари в криминальном мире, заставляла ощупывать, а некоторых — пожирать — взглядом ее силуэт. Правда, когда она поворачивалась лицом, немногие могли выдержать ее взгляд.

Ария одним отточенным движением развернулась, держа спину прямой, а голову гордо вскинутой в совершенно естественном, словно так и надо, жесте превосходства.
— Грундан Крул. Наслышана.
— Ария Т’Лоак. Взаимно.

Уголок ее губ чуть шевельнулся. Она села на широкий диван, закинула ногу на ногу и в раздумье склонила голову. Изящные, но сильные пальцы чуть шевельнулись, указывая на соседнюю софу. Отрицательно дернул головой, но секундой позже с досадой осознал, что оставаясь на ногах становлюсь похож на подчиненного, которого распекает босс.

Подчиненным я здесь не был. И Ария боссом была только для четверых придурков, что обступили нас полукругом, готовые срезать очередью. Поэтому я занял диван, но не указанный Арией, а расположившийся напротив.

Губы азари снова шевельнулись, в глазах промелькнуло нечто, похожее на беззлобную усмешку.

— Немногие батарианцы на Омеге обладают твоей репутацией.
Я промолчал. Понятно, стартовая реплика, дабы завязать беседу. Нет уж, я на эту встречу не напрашивался, и почему последовал за ее помощником, до сих пор не объяснил даже самому себе.
— И что за репутация? — не выдержав и минутной паузы, спросил я, тут же обругав себя за несдержанность.
— Репутация опытного бойца, грамотного специалиста, умелого тактика.
— На Омеге полно таких, как я. В «Синих Светилах» хватает и опытных бойцов, и специалистов и тактиков.
— Но ты ведь больше не «Светило», верно?
Я слегка прикрыл глаза, выражая удивление.
Ария коротко рассмеялась:
— Ты думал, что останешься незамеченным здесь? Запомни, Грундан, ничто на этой станции не происходит без моего ведома.
— Не сомневаюсь, — процедил я.
— Ты ведь наемник, — утвердительно произнесла она без всякого перехода.
Кивнул.
— И как всякому наемнику, тебе нужны деньги.
— Мне хватает того, что есть сейчас.
— Денег много не бывает, это одна из мудростей, на которых держатся основы любых взаимоотношений. Ты числишься пропавшим без вести, у тебя семья, ты наверняка подумываешь о том, чтобы скопить достаточное количество кредитов без необходимости выплачивать налоги, поймать попутное судно и отправиться на Кхар’Шан к... Шенье и Хелланде.

Я стиснул зубы. «Она и впрямь так хороша, как о ней говорят. Впрочем, что ей стоило взломать базу данных „Светил" — так вся эта информация доступно для любого с допуском выше пятого уровня».
— Допустим.
— Ты будешь работать на меня. За деньги. Потом сможешь уехать. Хорошие специалисты мной ценятся, тем более сейчас, когда на Омеге буйствует Архангел.
Я не спешил выдавливать ухмылки и сыпать саркастическими замечаниями. С Джентой такое пройдет. С Тараком — тоже, хотя на эту мразь и не стоит тратить время. С Арией — едва ли. Королева Омеги — смертельно опасный хищник со снисходительно-вежливой улыбкой, спокойным голосом и железной хваткой. А еще — цепкой памятью, неимоверным количеством денег и авторитета в пределах нескольких систем.
— А если я хочу уехать прямо сейчас? — максимально нейтральным тоном поинтересовался я.
— Не сможешь, я же сказала. Пока я не захочу, ни одно лицо не покинет это место. Оно — мое. Ты сейчас смотришь на саму Омегу, Грундан. Помни об этом. Если забудешь — тебе напомнят.

Она чуть кивнула в сторону своих помощников. Я покосился туда же. Батарианец, приведший меня в это святая святых, ухмыльнулся и со значением выставил согнутый палец вверх в батарианском жесте «с радостью».
— Хм, ну, до пятницы я совершенно свободен... —  в раздумье пробурчал я себе под нос. —  Знаешь, не все можно купить, — проигнорировав вызывающий жест, я повернулся к Омеге в воплощении азари.
Она пренебрежительно фыркнула и взмахнула ручкой. Темные на фоне ее фиолетовой кожи губы искривились, на этот раз в презрительной усмешке:
— Чушь. Абсолютная чушь, которую так любят моралисты, идеалисты и прочие идиоты, витающие где-то в другом мире, не желающие выглянуть из своих квартир и увидеть истину, которая только что в объятия не бросается. Не все можно купить за пачку кредитов — да. Но у каждого есть своя цена.
— Хочешь сказать, ты знаешь мою? Даже я ее не знаю.

Т’Лоак прищурилась, разглядывая меня. Улыбнулась с осознанием своего абсолютного превосходства. Мне пришло в голову, что в словах Арии бесполезно искать эмоции — лишь холодный расчет, цинизм и недюжинный ум. А улыбка... она — зеркало ее чувств, отражающая отношение к собеседникам. Улыбка презрения, одаривающая слабых, снисхождения — глупых, превосходства — заносчивых.
Азари щелкнула пальцами. Батарианец протянул мне датапад. Я не глядя выставил руку, не дотрагиваясь до планшета. Замерли. Ария улыбалась, медленно переводя взгляд с меня на помощника и выжидая.
Я победил в этой маленькой схватке. Первым потерял терпение батарианец: невнятно прорычав что-то оскорбительное, он сделал еще шаг и вложил планшет мне в руку.
Позволив себе первую за время беседы победную ухмылку, я уставился в экран датапада.
Ухмылку снесло словно ветром. Сознание обожгло волной чего-то неподконтрольного, вызывающего дикую ярость, заставляющего каменеть нутро. Я на мгновение прикрыл глаза, чтобы не закружилась голова и успокоилось зрение, внезапно заигравшее слепящими яркими красками и черными пятнами.
Лишь вдоволь наглядевшись на экран, я понял, что имя этой волне — ненависть.
«Просто удивительно, как самая обыкновенная фотография может доводить до помутнения рассудка», — пришла в голову глупая и излишне витиеватая мысль. Медленно подняв взгляд на Арию, снова уперся в снисходительно-выжидающую улыбку, которая, однако, совершенно не портила некого ее очарования.

— Тарак. Теперь ты знаешь свою цену.


* ГБР - группа быстрого реагирования;
** грубое оскорбление;

Комментарии (9)

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.

Регистрация   Вход

Альбакар
8    Материал
Круто, ничего не скажешь...

Но как по мне, Ариа шаблонная. Вся такая вальяжная, аж до приторности.
ну и какое-то странное впечатление о том,Ю как такие как она ведут свои дела. Мур-мур-мур, улыбки и обаяшки, и тупые мордовороты. У неё, королевы станции, таких просто быть не должно, они же все запарывают...
0
Scavenger
9    Материал
Может быть, но собственно шаблон этот и состоит из тех качеств, что делают ее Королевой Омеги.
Мордовороты отнюдь не тупые. Точнее, мордовороты-охранники как раз и тупые, но Анто, Гарка, Гризз и Гаворн, которые суть ее помощники, не подходят под это определение. Если в этой главе они произвели такое впечатление, то моя ошибка, исправлю.
1
Садако
7    Материал
Прекрасная глава!Действительно автор,у тебя отлично получается передавать и эмоции и характер,читать одно удовольствие. happy Спасибо за главу)
2
Scavenger
6    Материал
DrDre, спасибо. Но почему я не помню вас в комментариях к предыдущим главам? =]

unklar, большое спасибо за отзыв. Вот уж не ожидал, что автор двух шикарных романов тоже здесь отметится. Польщен.

Архимедовна, добавка будет. Постараюсь ускориться.

Маша, есть штуки похуже смерти, как ни банально фразочка звучит, но все же. Смерть Тарака от руки Шепарда в игре вышла не то, что скучной - она вообще никакой не вышла. Тарак - персонаж, откладывающийся в памяти, но гибель в "летуне" - это несерьезно. В "батарианце" я хочу раскрыть персонажа чуть шире. За Арию - спасибо. Персонаж довольно сложный, соблюсти каноничный (великолепно, шикарно сработанный разработчиками) характер тяжело.

Спасибо, Марин, приятно, что все еще не забросила.
1
mamma
5    Материал
Женя, ты знаешь, что мне очень нравится, как ты пишешь. Прочитала с огромным удовольствием и жду продолжения! smile
2
strelok_074023
4    Материал
Получается, что наш четырехглазый не достанет Тарака, ибо его убивает Шепард? Какую же судьбу ты ему уготовил, Рейнджер? Ария хороша. Ну очень хороша. Здорово ты ее слепил, конечно, она и в игре хороша, но у тебя просто великолепна. happy
4
Архимедовна
3    Материал
Женя, ты великолепно выписываешь характеры. А уж эмоции..! Мммм! Как вкусно. Жду добавки. nyam
4
unklar
2    Материал
Уже привычно превосходно. Присоединюсь ко всем ожидающим продолжения!
4
Докторъ_Дре
1    Материал
Наконец-то продолжение! С каждой главой становится все интереснее. smile
7