Post scriptum. Очерк первый. Глава 7

Персонажи: сильные мира сего;

Описание: после победы в войне и уничтожения Жнецов расы начинают борьбу за передел Галактики. Какие козыри в этой борьбе есть у человечества, и перерастет ли она в открытое противостояние?

Ни для кого не секрет, что пути, по которым идет развитие органических цивилизаций напрямую зависят от взаимоотношений между составляющими эти цивилизации народами. Отношения могут быть совершенно разными, от сотрудничества до открытого противостояния, в ходе которого возможно явное противопоставление основ одного общества основам другого.
 
Так в галактике Млечный путь в разные времена существовали разные цивилизации, образующие некую единую структуру со своей системой взаимоотношений. Волею искусственного интеллекта, называвшего себя Катализатором, в строго определенный момент эти цивилизации уничтожались, чтобы дать возможность развиваться другим образованиям, чье разрастание было невозможно в условиях полного доминирования старших народов. Эти молодые цивилизации наследовали галактику, развивались, разрастались и по истечении пятидесяти тысяч лет также уничтожались все тем же искусственным интеллектом. Так жизнь в Млечном пути была поделена на циклы.

Безусловно, был какой-то первый цикл, с которого всё и началось. Был второй цикл, третий, четвертый, и, в конце концов, наш, последний цикл. Назовем его n.
 
В цикле n все было также очень непросто. Несмотря на то, что в него входили только двенадцать рас, многие из которых даже не имели суверенитета, в галактике сложилась довольно сложная система взаимоотношений, обусловленная геополитическими интересами каждого народа. Пусть не все, но большинство рас действовали исходя из этих интересов, стремясь, так или иначе, добиться наибольшего влияния своего государства.
 
В цикле n были великие державы, объединенные в Совете Цитадели и пытавшиеся через этот совет контролировать все остальные народы. Были законы, по которым жила галактика, иногда случались локальные конфликты, реже происходили крупные войны. Когда на галактической арене появлялись новые расы, возникала необходимость передела зон влияния. В общем, чреда типичных и естественных явлений привели к тому, что в галактике сложилась система более или менее устраивавшая всех.
Война полностью уничтожила эту систему, и те вещи, которые казались актуальны до неё, после отключения Жнецов полностью утратили былую значимость. Расы, входившие в Совет, лишились своей мощи, и оказалось, что сложилась уникальная ситуация, когда почти все народы встали на одну ступень. По сути, нетронутым остался только Саларианский Союз, который при данных обстоятельствах получил неоспоримые преимущества над остальными расами.

Былое устройство было стерто и расы n-ого цикла оказались на перепутье. Перед ними были открыты несколько дорог, из которых предстояло выбрать одну. Не секрет, что каждый симпатизировал какому-то одному направлению и хотел, чтобы по нему пошли все. Отсюда-то все и началось: на вершине айсберга под  противным названием политика начались проводиться встречи, заключатся договоры, созываться конференции, произноситься пламенные речи, а внизу, поближе к гипнотизирующей бездне, началась игра.



 
Из года в год, двигаясь по одному и тому же пути, вокруг Пранаса вращается Сур’Кеш. Одна из самых густонаселенных планет галактики веками представала перед гостями во всем своем блеске, радуя глаз романтиков невероятными природными пейзажами. Этот блеск выгодно отличался от сияния других цивилизационных центров. Здесь не было серебряных дворцов Палавена и древних храмов Тессии, урбанистическое устройство этих планет чуждо Сур’Кешу.

Здесь, посреди густых джунглей, полных самыми разными представителями животного мира, возвышались огромные города. Только на родине саларианцев можно было увидеть такое огромное количество зелени на улицах мегаполисов, такие плавные переходы от городов к сельским районам. Здесь ещё оставались места не тронутые саларианцем, Сур’Кеш был лидером по количеству заповедников. Ни один житель галактики, хоть раз побывавший у водопадов Аккера, не мог остаться к этому месту равнодушным, для них такая красота была сродни чуду.

Посреди этих чудес жил народ, прекрасно понимающий свою историческую сущность. Осознание этой сущности дает народу направление, а самосознание гражданское позволяет в этом направлении двигаться. Так в конце восемьдесят шестого года всё саларианское общество двинулось в одну сторону. Жители Сур’Кеша на протяжении нескольких сотен лет испытывали вину перед остальной галактикой за Восстание кроганов. Все их действия в этот период времени были направлены на то, чтобы эту вину искупить, и новость об излечении генофага человеком Шепардом ввергла всех в шоковое состояние.

Саларианское общество буквально взорвалось. Спаситель всего и вся сразу стал для них далеко не спасителем. Многие видные журналисты и некоторые политические деятели начали открыто обвинять Шепарда в принятии необдуманного решения. Выступали военные эксперты, депутаты, ученные, рисовались страшные графики роста населения на Тучанке, согласно которым уже в ближайшие годы сынам Кельфикской долины будет тесно на Родине. Некоторые издания и телевизионные каналы развернули открытую кампанию по травле бессмертного, обвиняя его во всех грехах. Политкорректности в таких передачах было, мягко говоря, не много, обвинения в адрес Шепарда часто распространялись и на все человечество, причем многие из них были не лишены смысла. Преимущественно высказывался тезис: «Шепард поддался панике и ошибся».

Однако у сверхчеловека нашлись и защитники. Представители либерально настроенной интеллигенции говорили, что галактика находилась на грани краха и, пытаясь её спасти, Шепард использовал все имеющиеся средства. Выбрав кроганов, он выбрал меньшее зло.

Разразились жаркие дискуссии. Телевидение, экстранет, печать стали ареной настоящих словесных баталий между представителями разных лагерей. Споры были настолько жаркими, что порой переходили к открытым оскорблениям, как, в общем, и бывает, когда достигнуть согласия невозможно в принципе. Однако был один момент, в котором спорщики всё-таки сходились: они соглашались, что кроганы по-прежнему опасны, и их необходимо изолировать. Наблюдая за всем этим со стороны, сильные мира саларианского поняли, что общество созрело.
 
К неизменному чувству вины добавилось другое, куда более древнее и примитивное чувство — страх. Страх перед неограниченным распространением кроганов, перед новым восстанием, в конце концов, перед отмщением. Все это в совокупности создало ситуацию, когда любое активное действие правительства будет одобрено населением. А что делают саларианцы, когда возникает опасность? Они наносят упреждающий удар.
Благо сил для подобного удара хватало, более того, постоянный страх перед древним врагом заставлял Адмиралтейство всё более и более наращивать мощь вооруженных сил.

Первым делом Ровин отдал приказ о возвращении в метрополию базирующихся в колониях кораблей. Взамен им направлялись мобилизованные корабли торгового флота. Таким образом, саларианцы начинали сосредотачивать крупные силы на направлении главного удара, пытаясь достигнуть полного преимущества в огневой мощи в жизненном центре галактике. Их преимущество в космосе уже никем не ставилось под сомнение, но для ведения полноценной войны нужна ещё и сухопутная армия. Во время войны саларианцы это поняли и начали плотно заниматься этим вопросом.
 
В мае две тысячи сто восемьдесят шестого года в компьютере у директора Бэлина появился файл, содержащий прелюбопытнейшую информацию. Назывался он — инцидент с ретранслятором «Альфа». Ознакомившись с содержанием файла, Бэлин тут же сорвался с места и уже через несколько часов стоял перед делатрессой, рассказывая об истинных причинах трагедии в системе Бахак.

— То есть вы хотите сказать, — говорила Моррис, — что там, где раньше находилась батарианская колония, сейчас пролетают тысячи кораблей-синтетиков, чья задача — уничтожение всех органических цивилизаций.

— Факты подтверждают это, ваше величество.

— То есть всё это время: Шепард, Андерсон, Т’Сони и прочие деятели, которых все называли не иначе как параноиками, на самом деле были правы.

— Теперь очевидно — это так.

— Замечательно. Тогда объясните мне Морт, — делатресса начала повышать голос, — почему орган государственной безопасности, на содержание которого миллиарды наших граждан платят большие налоги и который безо всякой скромности называет себя лучшей спецслужбой галактики, сообщает мне об этом только сейчас.

Бэлин сконфузился:

— Виноват. Буду работать лучше.

— Виноват-виноват, — передразнила Морис, — а теперь-то что делать?.. Ладно, завтра созову общее собрание высшего командования Адмиралтейства, ГОР и Комитета гражданской обороны. Будем выкручиваться.
 
На собрании обстановка была рассмотрена с присущей саларианцам тщательностью. Результат оказался вполне ожидаемым — резкое увеличение военных расходов. Впервые за всю саларианскую историю на военные нужды выделялись колоссальные средства. Военный бюджет вырос почти в два раза, причем основные средства выделялись не на разработку новых видов вооружений, как обычно делало Адмиралтейство, а на закупку оружия.
 
В период с мая по сентябрь у турианцев было куплено четыре устаревших крейсера и один дредноут. Их тут же поставили в доки для перевооружения и оснащения саларианской электроникой. Закупались сотни тысяч единиц стрелкового оружия, через каналы ГОР были получены образцы современнейших батарианских танков, в турианские военные академии для обмена опытом отправлялись тысячи кадетов войск КГО. Любой военный эксперт, стоило ему только взглянуть на эту картину, понял бы, что цель столь масштабных закупок не вооружение спецподразделений, а первый пункт в программе по созданию регулярной армии, задачи которой далеко не проведение секретных операций.
 
К счастью для кабинетов Сур’Кеша, узколобая политика Совета Цитадели проявилась во всей своей красе и в этом вопросе. Для азари, которые были там главными, саларианцы считались своими, поэтому на перевооружение махнули рукой.

— А зачем вам танки, — спросил как-то свою саларианскую коллегу советник Удина.

— Вы же лучше меня знаете, в какой опасности нынче колонии.

— Так ведь нападения прекратились, — удивился Удина.

— Но ведь они могут повториться. К тому же, — саларианка ехидно улыбнулась, — мы же должны знать, чем воюют батарианцы.

Девятнадцатого сентября Кхар’Шан рухнул в информационный вакуум. Лидеры Гегемонии во все горло начали кричать, что на них напали, только вот никто не поверил. Свободные народы, с присущей им мудростью отмахнулись, сославшись на «типичную батарианскую неадекватность». Все продолжили жить так, как будто ничего не случилось. Все, кроме саларианцев. Саларианцы ждали.

Ждать пришлось недолго. Двадцать шестого сентября ударили по Земле. Только тогда все прозрели, и стало ясно — война началась. Двадцать восьмого числа на всех саларианских планетах были открыты призывные пункты. Делатресса обратилась к народу с призывом вставать на защиту рубежей Отечества. Государственная машина на полных оборотах запустила механизм приведения общества в боевое состояние.

Результат себя ждать не заставил: в первый день в военкоматы Сур’Кеша пришли сто тысяч саларианцев, первого октября — пятьсот тысяч, десятого октября — восемьсот тысяч. Началось формирование полков и дивизий по турианскому образцу, вот тогда-то и пригодилось закупленное оружие. К середине ноября на Сур’Кеше были полностью укомплектованы две армии и одна танковая дивизия, оснащенная батарианскими машинами. К девятому ноября под ружьем стояло почти полтора миллиона саларианцев, готовые отразить агрессию любого врага. Кроме того началось вооружение торговых судов с последующим включением их в состав военного флота.

Девятого ноября война закончилась. Адмиралтейство отказалось возвращать частникам их корабли, выплатив компенсацию, те поплакались немного и согласились, понимая, что ссорится с властью — себе дороже. Экипажи судов, не очень желающие ходить под военным флагом, начали расходиться, но резкой разницей в жалованиях удержать некоторых все-таки удалось. Однако демобилизацию ополчения правительству объявить все-таки пришлось, хотя в то же время ополченцам предложили пройти службу по контракту. Ожидаемо, согласились немногие. Из полутора миллионов саларианцев связать свою жизнь с армией согласились только четыреста тысяч, пришлось формировать новые дивизии, так как старые развались. И пусть армия была малочисленна, пусть не хватало танков, которые в мехкорпусах заменяли ИМИРами, пусть не было артиллерии, авиации, пусть не хватало офицеров, но это все-таки была регулярная саларианская армия сформированная на добровольном начале и готовая на любые испытания.

Двадцать первого ноября на заседании военного министерства был официально одобрен проект военной реформы (которая шла уже полгода), и утверждена новая военная доктрина, в которой четко указывался главный враг — объединенные кланы Тучанки.




Саларианскому миру в галактике противостоял мир кроганов. В укрытых от ветра пещерах, в вечной тесноте жили несломленные дети Тучанки. В клане Урднот было необычное оживление, излечившиеся от генофага кроганы казалось бы, вновь обрели вкус к жизни. Туда-сюда бегали суетящиеся инженеры стремясь как можно скорее покончить с делами и отправиться в женский лагерь. Войны забирали своих избранниц из женского лагеря и уводили к себе в лачуги. Делать этого было нельзя, поэтому возникали стычки с патрулями, которые часто заканчивались жестокими драками. Совершенно неожиданно для местных, в клане начали появляться иноземцы: с серьезными лицами по тоннелям расхаживали тихо ругающие место командировки люди и терпеливо молчащие турианцы. Первая волна технических специалистов прибывших на Тучанку сразу включились в работу, вникая в устаревшие электронные системы. Местные старались обеспечить их жильем и едой, наспех ставя новые бараки и проводя туда электричество. Дел было много, бардака тоже было в избытке, но это был хороший бардак — он говорил о том, что впереди что-то есть и к этому надо стремиться. Для Тучанки наступало время перемен.
Рекс сидел на своем каменном троне, наблюдая за суетящимися соплеменниками. Никогда он еще не видел у них таких оживленных лиц — это была его победа, победа над судьбой. Люди часто говорят, что человек не властен над судьбой. Может быть, человек и не властен, а кроган властен.

Перед Рексом стоял вождь клана Нервот — мудрейший кроган, который помнил первые века генофага. Он провел свой народ через столетия смуты и племенных междоусобиц и когда к нему пришел Рекс с просьбой помочь ему в стремлении объединить кланы, Зорг прислушался к вождю Урднот и был первым, кто открыто поддержал его во всех начинаниях. Его также волновала судьба кроганов, он понимал, что впереди тяжелый путь, который надо пройти. Однако то, что он видел, его совсем не радовало.

— Я помню, — говорил он, — как ты пришел ко мне три года назад. Ты сказал мне, Рекс, что хочешь объединить кланы и напомнить нашему народу, что значит быть истинными кроганами. Ты пришел ко мне, потому что понимал, что тебе нужна моя помощь, ибо мой голос — это голос веков. И я помог. Помог, потому что увидел в тебе не только храброго война, но и мудрого лидера, который чувствует Тучанку и понимает что нужно нашему народу. Я помогал тебе во всех начинаниях и вместе мы добились цели — кроганы едины и генофаг больше не убивает наших детей.

Вождь Урнот слушал внимательно. Он не смотрел на Зорга. Подперев голову рукой, он направил тяжелый взгляд в пол, и казался отвлеченным. Но на самом деле он ловил каждое слово.

— Но скажи мне, Рекс, — продолжал Зорг, — того ли мы добивались? Почему тысячи воинов остаются на чужбине, когда они нужны здесь? Зачем ты договариваешься о помощи с людьми и турианцами?.. Турианцами! Или ты забыл, кто отравил Тучанку генофагом? Скажи мне, Рекс: ты забыл, что завещали нам наши отцы, гибнущие под бомбежками с турианских кораблей? Я тебе напомню, ибо одна из моих задач — помнить. Они завещали нам месть, и только она дала нам силы пережить генофаг. А что делаешь ты? Ты преклоняешься перед иноземцами, как падшая азари и выпрашиваешь у них дружбу. Ответь мне, Рекс: так ли должен поступать истинный кроган?

Зорг замолчал. Рекс, сделав глубокий вдох, поднялся с трона и прошел к краю тронной площадки. Сложив руки за спиной, он повернулся к вождю Нервот.

— Ты говоришь об истинных кроганах, старик, ты говоришь о наследии наших предков, о мести. Неужели месть — это единственное наследие? Ты хочешь сказать, что теперь, когда мы здоровы мы можем бросать вызов всей остальной галактике, или мы должны избрать путь затворцев? Если ты так думаешь, то ты глуп, а я устал переубеждать глупцов.

— Не оскорбляй меня, Рекс, — огрызнулся Зорг, — когда ты был ещё сопливым мальчишкой я уже проходил испытания на арене. Я не говорю о вызове, и я не говорю о затворничестве. Я говорю об истинной сути каждого крогана, которая течет в нашей крови. Эта суть не позволяет нам пресмыкаться перед иноземцами так, как это делаешь ты. Тем более перед турианцами.

Зорг подошел к краю площадки и показал на суетящихся внизу кроганов.

— Посмотри на них, Рекс. Посмотри и скажи, этого ли мы добивались? Ими движет одна лишь похоть, в то время как должна двигать месть. Месть должна дать им силы построить новое государство, которое затмит своим величием другие народы галактики. Помогут ли нам в этом иноземцы? Нет, не помогут, ибо никому не нужна сильная Тучанка, если ты думаешь иначе, то глуп ты.
Рекс покачал головой и сделал глубокий вдох.

— Зорг, ты был здесь, когда я отсутствовал. Ты оставался дома, пока я летал по галактике и бился во славу Тучанки, ты ничего не знаешь. Я был на Палавене и когда наши колонны ступали по улицам… турианцы нам рукоплескали. «Теперь мы победим», — говорили они и кидали нам цветы. Вот тогда я чувствовал гордость за то, что я кроган. Наши войны бились плечом к плечу с турианскими солдатами, мы сидели в одних окопах и ели из одного котла. Виктус надавил на Моррис, дав нам лекарство от генофага, а мы спасли Палавен и теперь турианцы нам больше не враги. А люди никогда не были нам врагами, их лидеры были нейтральны к нам, а Шепард стал для клана Урднот почти родным. Но нельзя говорить, что нам все друзья, враги есть и это сильные враги — саларианцы ослеплены своим страхом и мечтают о нашем упадке. Если мы откажемся от помощи Альянса и Иерархии, то останемся с ними один на один. Эту схватку нам не выиграть.

— Как ты можешь так говорить? — возмутился Зорг. — Как ты можешь так говорить о турианцах, которые отравили наш народ, как ты можешь бояться саларианцев? Если они хотят нападать, пусть нападают, и они узнают что такое ярость кроганов.

— Ты говоришь, как глупый варрен. Это будет не война, это будет геноцид. Ядерными снарядами они вновь превратят Тучанку в бесплодную пустыню, а затем начнут истреблять нас по всей галактике.
Зорг прищурился.

— Негоже вождю убегать от опасности.

Рекс мгновенно приблизился к вождю Нервот и схватил его за ворот.

— Ты называешь меня трусом?

Ловким движением Зорг освободился от цепкой хватки агрессора.

— Пока нет, — сказал он спокойным голосом, — пока я говорю, что ты неправ, пока, — он сделал паузу и посмотрел Рексу в глаза, — я разговариваю.

Рекс проглотил эту фразу и, сделав шаг назад, снова сложил руки за спиной.

— Нам нельзя сейчас воевать. Нельзя. Нам нужно хотя бы лет десять стабильного развития чтобы создать эффективное государство и интегрироваться в галактическое сообщество. Иначе нас просто сомнут.

— Ты говоришь не как кроган.

— А быть кроганом, значит всюду искать смерти? — огрызнулся Рекс. — Ты говоришь о мести, а я считаю, что суть кроганов — это честь. Генофаг испортил нас, он развратил наши души и сломал волю. Но там, — Рекс поднял руку, показывая вверх, — в битвах за Палавен и Землю мы вернулись на истинный путь. У нас появились союзники, один из которых на самом деле очень близок нам по духу. Мы не можем без них дальше, ты должен это понять.

— Нет, я не могу это понять, потому что я помню бомбежки наших городов турианцами, я помню, как мои дети рождались мертвыми, я помню, как нас называли грязью и злобными выродками. После всего, что я видел я не могу называть турианцев союзниками, и так считают многие вожди.
Рекс задумался. Он несколько секунд смотрел на Зорга, пытаясь понять его решимость.

— Хорошо, я понял тебя. Я соберу совет вождей и совет старейшин через два дня. Последний раз такое собрание было полторы тысячи лет назад, там мы обсудим всё, в том числе, интересующие тебя вопросы. Нам нужно начать шевелиться, нам нужно своё государство, чтобы на конгрессе быть равными всем остальным.

— Ты хочешь стать Гортом — верховным вождем. Не один кроган не носил этот титул полторы тысячи лет.

— А теперь он нужен, — Рекс приложил два пальца к горлу, — вот как нужен.

— Нужен, — не стал спорить Зорг, — я согласен. Но я не буду тебя поддерживать, я не разделяю твои убеждения, так что помощи моей больше не жди.
Рекс кивнул.

— Будешь ли ты выдвигать свою кандидатуру?

— Не знаю, но я приду на совет и буду говорить. Нас рассудят вожди.

— Рассудят. Я ценю твою искренность, Зорг.

Когда вожди разговаривали, на площадку поднялся охранник. Дождавшись, когда Зорг прервется, он обратился к Рексу:

— Вождь, пришел человек — начальник группы инженеров Альянса. Он хочет говорить с тобой.

Зорг усмехнулся:

— Разговаривай со своими друзьями, Рекс, я пойду. Встретимся на совете.

Вечером, когда все приемы закончились, Рекс поднялся к старейшине клана. Ему нужен был совет.

— Кроганы снова раскалываются, — говорил он, — общий враг объединил нас ненадолго. Они не понимают, что Тучанка не может жить по-старому.

Старейшина клана — мудрейший из мудрейших, понимал, что все труды Рекса сейчас могут свести на нет. Он этого боялся и отвечал искренне:

— Эти кроганы застряли в прошлом и не хотят жить по-новому. Словно бешенные варрены они будут кидаться на всех, и заражать своей гадостью. С ними нельзя договориться, их надо удалять, как гной удаляют из раны, иначе зараза распространится на всё тело. А любое бешенное животное, в конце концов, умирает.
 
В принципе Рекс услышал то, что и ожидал.

— Я приму решение.

— Прими, — кивнул старейшина, — но помни, что они примут то же решение. Смотри, как бы тебя не опередили.



«Кто не видел закатов на Тессии, тот никогда не поймет тонкой души звездных амазонок» — знаменитое высказывание первого человека увидевшего родину азари — Джона Гриссома.

Сейчас, как и раньше, огненно-красное светило уходило за горизонт, последними своими лучами озаряя печальные пейзажи Тессии.
 
На Тессии был объявлен месяц траура. Азари хоронили погибших, проводя круглые сутки в храмах, воздавая молитвы богине. Совет матриархов почти не заседал, лидеры Республики рассматривали только самые острые вопросы, предпочитая проводить больше времени у алтаря. Это лучше чем что-либо характеризует всё трагическое положение азари в первые послевоенные месяцы. В период, когда надо работать, вытаскивая свой мир из послевоенной разрухи, матриархи отстранились от всего мирского, подавленные пережитыми недавно ужасами.
 
Бои на фронтах азари сильно отличались от событий, происходивших на других театрах военных действий. Математическая модель, в виде которой Катализатор представлял цикл n, оказалась не верна; причина тому — Палавен. Родина турианцев оказала неожиданно сильное сопротивление войскам Жнецов, сведя тем самым на нет их первоначальный план по уничтожению Цивилизаций. В отличие от Земли и Кхар’Шана, оборона Палавена не была сломлена сразу, и турианцы оказались способными продолжать организованное сопротивление до конца войны. Это сопротивление сковало основные силы Жнецов, не позволив Катализатору развернуть крупные наступления в других районах галактики, в том числе и в системах азари.
Катализатор понял, что не располагает силами для прямой атаки на Тессию, открывать четвертый крупный фронт было безрассудно даже для него. Однако он долгое время изучал все расы цикла и прекрасно понимал, в чем кроется слабость «звездных амазонок». Тессия полностью зависела от поставок извне, поэтому достаточно было изолировать её, отрезав от поставок из колоний, чтобы полностью сломить волю к сопротивлению. Таким образом, азари получили уникальный шанс остановить Жнецов в колониях, оставив Родину в безопасности, как они им распорядились все прекрасно знают.
 
Бои в Силеанской туманности и Нимбе были не такими масштабными, как на орбитах Палавена и Кхар’Шана, но они нисколько не уступали им в ожесточенности. Как уже было сказано, Жнецы физически не могли сосредоточить там крупные силы, довольствуясь лишь небольшими эскадрами, не имеющими порой даже «властелинов». Весь драматизм заключается в том, что такие маленькие силы существенно превосходил флот Республики как численно, так и качественно. Азари оказались полностью не готовы к крупной войне, они как могли пытались использовать свои сильные стороны — умение быстро и внезапно атаковать. Не имея на вооружении орудий типа «Таникс» они мастерски применяли пушки с ускорителями массы. Атакуя синтетиков с расстояния в сотни тысяч километров, используя фактор внезапности, они выбивали один — два эсминца и уходили в гиперпространство. Одно время, точными разведданными, им помогали саларианцы.

Однако военная доктрина Республики не предусматривала ведение крупных боевых действий. Стоило Жнецам сосредоточиться на каком-либо одном направлении, как тут же флот азари оказывался в уязвимом положении. На суши они также оказались беспомощны, так как не имели вообще никакой армии. У них были только отряды ополчения, бойцы которых вели оседлый образ жизни, зачастую не беря в руки оружие. Разумеется, оказать хоть какое-то сопротивление они не могли, поэтому стоило только кораблям Жнецов появиться в туманностях, как тут же почти все колонии начали эвакуацию населения на Тессию.
 
Это было время великих трагедий для народа азари, тогда они и узнали что такое «жатва». Колонисты, не успевшие улететь, подвергались геноциду. Гибли десятки тысяч, трагедия коснулась практически каждого колониста, азари впервые узнали всю тяжесть такого страшного явления, как война. Но картина оказалась куда более удручающей, если рассмотреть её в государственном масштабе: мощная система, называвшаяся Республикой Азари, лопнула как мыльный пузырь. Держава, тысячелетиями считавшаяся самой умной, самой развитой, самой мудрой и сильной на деле оказалась самой беспомощной.

Война в колониях была проиграна и на Тессии оказались миллионы беженцев, со всеми вытекающими отсюда последствиями. На планете сразу начала ощущаться острая нехватка всех предметов первой необходимости, видевшие Жнецов беженцы сеяли панику, начались беспорядки. Привыкшее полному благосостоянию общество оказалось не готово к лишениям военного времени. Совет Матриархов объявил всеобщую мобилизацию, но как оказалось, он даже был не способен всех вооружить, позже многие неподготовленные азари будут воевать палками, используя только биотику. Это была трагедия.
 
А ведь Республике могли помочь. Флот Альянса, который Хаккет держал в резерве, мог переломить ход сражений в колониях, саларианский флот мог деблокировать Тессию, но эта была ещё одна жестокая черта военной науки — прагматизм. Позже азари усвоят эту черту, они сделают выводы из своих ошибок и начнут медленно и мучительно восстанавливать былое величие.

Катализатор все рассчитал заранее. Дождавшись, когда хаос и паника достигнут пика, он снял с Земного фронта эскадру «властелинов» и обрушил её на Тессию. Сосредоточенный на орбите флот азари был сдут, на земле началось откровенное избиение. Организованное сопротивление здесь даже не надо было ломать, его просто не было; азари совсем не умели воевать на суше, их ополчение сгорало как солома, брошенная в огонь. Если бы не скорый конец войны, то Тессию бы постигла судьба Земли и Кхар’Шана, где началась жатва.
 
К счастью, бои шли считанные дни. Жнецы просто не успели принести реальный урон, и получилось, что из всех родных миров воевавших рас совета Тессия пострадала меньше всего. Азари потеряли куда меньше мирного населения, жатва у них так и не началась. Их проблема была в другом — уничтоженная инфраструктура. Практически одновременно Республика лишилась большей части своих колоний, составлявших благосостояние всей расы. Хозяйство находилось в удручающем состоянии, необходимо было срочно восстанавливать экономический потенциал, но на это требовались средства и время. Обществу потребления очень сложно поднять хозяйство с нуля в одиночку, требуются инвестиции и технологии. Так получилось, что помощь предложила только одна раса.

— Наше правительство полностью готово обеспечить Тессию всеми товарами первой необходимости, в том числе и продовольствием. Также мы готовы отправить своих специалистов в покинутые колонии для скорейшего запуска покинутых производств, также Саларианский Союз может инвестировать крупные суммы в экономику азари для скорейшего вывода её из кризисного состояния, — говорила саларианский посол на Тессии председателю совета матриархов, Сирене Виллен.

— Я знаю, что ваша делатресса ничего не делает просто так, — отвечала Сирена, — давайте начистоту. Что вы хотите взамен?

— Пока я могу только выразить пожелание моего правительства, чтобы вы активнее участвовали в жизни галактики.

Матриарх ответила после недолгого раздумья.

— Мы примем решение после траура.

Решение было уже принято. Саларианские деньги уже проникали во все сферы жизни азари, у них были свои сторонники в совете, их информационные источники активно начали пропаганду борьбы с тиранией в лице кроганов, но главное они действительно помогали. Саларианцы открывали лагеря для оказания гуманитарной помощи, они давали еду, одежду, кредиты; в саларианские банки, где под проценты отпускались внушительные суммы денег, выстраивались огромные очереди. Многие историки, в том числе и человеческие, будут говорить, что если бы не саларианская помощь, Республика Азари не смогла бы первой выйти на довоенный уровень развития, оставив позади другие великие державы.

Одно из заседаний совета матриархов, целью которого было решение проблемы нехватки продовольствия, состоялось в конце ноября. Семь лидеров республики собрались в просторном зале Фулинского дворца готовясь приступить к обсуждению проблемы. Однако вальяжное поведение матриархов говорило о том, что они заинтересованы как можно скорее принять решение, а не тратить время на обсуждение проблем. Траур ещё продолжался, поэтому матриархи стремились как можно скорее отправиться домой. Заседание обещало быть недолгим.

Когда все собрались, председатель Виллен поднялась.

— Сестры мои, — начала она, — мы все прекрасно знаем о тяжелой ситуации с продовольствием на Тессии. На восстановление пострадавших в ходе войны сельскохозяйственных районов уйдет много времени. Мы собрались здесь, потому что саларианское посольство предложило провести переговоры о поставках зерна по льготным ценам.

Виллен окинула взглядом присутствующих.

— Я думаю, никто не против.

В ответ тишина.

— Хорошо. Фурина, — председатель обратилась к одной из матриархов, — ваши подчиненные проведут переговоры.

— Да, сестра.

— Отлично. Кто-нибудь хочет что-то добавить? Просто так мы можем закругляться.

Сёстры, конечно, ничего добавить не хотели. Они уже мыслями были дома, когда в дальнем углу стола поднялась рука. Шесть мудрейших азари с неприкрытым удивлением посмотрели на нарушившую негласный порядок коллегу.

— Сестра Этида, — удивилась Виллен, — вы что-то имеете против нашего решения?

Озабоченным взглядом сестра Этида смотрела на членов совета, когда поднималась с места. Выступление этого матриарха были всегда очень резкими, и сейчас она не собиралась изменять своим привычкам.

— Да нет. Я не против вашего решения. Еда нужна, кто ж спорит, я о другом хочу поговорить. Я понимаю: традиции, траур, это все хорошо, это надо соблюдать. Народ без традиций не народ, но вы понимаете, что пока мы заседаем два раза в неделю, в галактике происходят страшные вещи. Страшные в первую очередь для нас. Мы отстраняемся от мира, в то время когда надо упорно работать…

— Начинается.

— Что начинается?! Нет, ну это уже хамство, — Этида начала явно злится, — когда я говорю: нам нужны свои ретрансляторы. Что я слышу в ответ? «Она сошла с ума». Когда я говорю: нам нужен сильный флот по образцу турианского. Что я слышу в ответ? «Она сошла с ума». И что мы получили в итоге? Сможете ли вы сказать сейчас, что я сошла с ума?

— Сестра Этида, — прервала эту эмоциональную речь Виллен. — Я прошу вас говорить чуточку потише, и все-таки по существу.

Этида кивнула.

— По существу так по существу. Мы в дерьме.

Весь совет дружно вздрогнул от такого откровения.

— На данный момент продовольственных запасов на Тессии хватит на пятнадцать дней! По истечении этого срока — всё! Конец. У нас сейчас миллионы беженцев на планете, у них нет ничего, они живут в бараках с дырявыми крышами. Им очень хочется кушать, понятно они идут на улицы и грабят. Почему мы не решаем эти проблемы, почему мы не работаем? Потом. Элементарные вещи, которые видит каждая студентка: мы лишились всех крупных предприятий за пределами туманности Афины. Вы понимаете, что мы за два месяца потеряли больше половины своих колоний со всей инфраструктурой. Мы лишились Нимба и Силеанскойкой туманности — это огромная геополитическая катастрофа, виной чему наша слабая, бесхребетная политика в последние десятилетия.

Этида безжалостно рубила правду матку. В её словах чувствовалась скорее не злость, а досада. Досада, которую испытывает каждый патриот, наблюдающий за увяданием своей Родины. Вывести народ из ступора очень сложно, практически невозможно, сейчас Этида направила на это всю свою энергию.

— Я предлагаю признать, что концепция «мудрой политики» потерпела полный крах. Мы пытались через Совет подчинить себе всю галактику, а в итоге сами оказались зависимы от военной помощи других рас. Теперь нам нужно исходить исключительно из своих интересов и опираться на свой потенциал. Мы должны понять, что галактика изменилась до неузнаваемости; старый мир рухнул. Пока мы тут молимся, там, — матриарх показала куда-то наверх, — растет огромная сила, которая как злокачественная опухоль вскоре распространится на всю галактику и убьет всё, что нам дорого в этой жизни. Думаете, саларианцы зря суетяться? Они ничего не делают зря, нам бы стоило у них поучиться.

— Она права, — неожиданно с места поднялась матриарх Ея — эксперт по вопросам экономики, — не во всем, но согласна с сестрой Этидой. Надо вытаскивать себя из ямы, однозначно, но в одиночку сделать это будет очень сложно. Если мы сможем уговорить Союз инвестировать в нашу экономику, то сможем куда быстрее вернуться к довоенному уровню.

— Правильно, — обрадовалась Этида. — Также необходимо учитывать, что мы можем извлечь огромную пользу в случае заключения военно-политического союза. Я сегодня разговаривала с салирианским послом и она намекнул, что Моррис готова к подобному шагу. Для нас сейчас это жизненно важно, так как наш флот лишился больше половины судов, оставшиеся сильно повреждены и безнадежно устарели: нет современного вооружения, современной электроники, современных щитов. Более того, мы оказывается не в состоянии сейчас подчинить их, однако, посол опять-таки сказала, что они могут решить эту проблему. А вы представляете, что будет если на «Путь предназначения» поставить современное вооружение? Тогда он по огневой мощи будет равен целой турианской эскадре.

— Против кого вы собираетесь воевать? — раздался чей-то робкий голос.

— А разве неясно? Вам родители про восстание кроганов не рассказывали? Этот сгусток агрессии, которому противны все черты свободного мира, сейчас способен размножаться… неограниченно размножаться. На Земле Рекс неоднократно заявлял, что будет требовать колоний. А где он их будет требовать? В том же Нимбе и Силеанской туманности, а это значит, что с Тучанкой у нас есть четко выраженные геополитические противоречия, пусть они даже не знают, что это такое. С саларианцами у нас противоречий нет, поэтому я за военно-политический блок.

— А вы не поняли после неудачной инициативы Холина, что выступления против кроганов чреваты ссорой с людьми и турианцами? Вместо того чтобы выждать, наблюдая со стороны, вы предлагаете кидаться в огонь.

— Во-первых, — Этида стояла на своем крепко, — турианцы и люди обмануты впечатлением от кроганов, произведенным во время войны. Виктус считает, что если Рекс помог ему в сражении за Палавен, то теперь кроганы стали благородными освободителями. Во-вторых, страх перед турианцами и людьми, которые, кстати говоря, пострадали куда больше нас, ничуть не повод предавать наши интересы. В-третьих, саларианцы не будут помогать нам, если мы не поддержим их в вопросе с кроганами.
Этида сделала паузу.

— Всё это надо анализировать, и делать выводы. Нам надо работать, понимаете; день и ночь. Я предлагаю сегодня не покидать этот зал, пока не будет разработана программа выхода из кризиса. Хотя бы в черновом варианте, надо хотя бы сформулировать основные положения, относительно которых мы будем действовать дальше.

Матриархи были недовольны. С каменными лицами они молчаливо сидели в своих креслах, возвращенные с небес на грешную землю. Правда, которую они принципиально отказывались видеть до этого, теперь предстала перед ними во всей своей мерзости.

— Хорошо, — вновь взяла слово Виллен, — можно не любить Этиду, но нельзя не признавать, что всё сказанное ей более чем справедливо. Сейчас мы, конечно, не сможем составить какую-либо полноценную программу, но сможем попытаться сформулировать основные положения, относительно которых будем работать и, возможно, корректировать курс. В общем так, — председатель заговорила командным тоном, — сейчас мы работаем, а завтра вместе с общественной коллегией приступим к обсуждению общей программы…
 
Она осеклась.

— Мд-а, членов коллегии надо ещё из дома вытащить. Этида, вы этим и займетесь.

— Да пожалуйста, — Этида нисколько не смутилась. — Общественная Коллегия будет в полном составе.

Совет Матриархов заседал до полуночи. Впервые за долгие годы между лидерами республики разразились жаркие споры, в которых медленно и очень мучительно рождалась истина.
 
На следующий день было совместное заседание с общественной коллегией. Этида проявила чудеса акробатического мастерства и действительно сумела собрать законодательный орган Республики в полном составе. В результате длительных обсуждений, продолжавшихся почти неделю, была принята программа выхода
из кризиса, а также доктрина «разумного расширения», заменившую собой концепцию «мудрой политики».

Основными положениями нового курса были:

• стратегический союзник — Саларианский Союз
• противостояние галактическому злу в лице кроганов
• стратегические интересы Республики представляли Нимб, Силеанская туманность и туманность Змеи.

 
А на Палавене была разруха. Почерневшие от пожаров серебряные небоскребы нерушимо возвышались над землей, символизируя несломленный дух турианских народов. Вожди древности по-прежнему сурово смотрели на своих потомков с величественных памятников, и они были удовлетворены стойкостью новых поколений, они видели, что в то время как в родных мирах других рас война была избиением, на Палавене война была войной.

Воспитанный на военных законах народ, привыкший к священности своей земли, стоило только появиться опасности, в едином порыве взял в руки оружие и направил его против захватчиков. Турианский флот в отличие от Земного, Тессийского и Кхар’Шанского не был сброшен с орбиты в первых боях, и до самого конца войны боролся, сохраняя полную боеспособность. Если Кхар’Шан пал за неделю, Земля за дни, Тессия за часы, Палавен остался несломленным. Палавен боролся сначала силами одних турианцев, а потом и вместе с кроганами. Навсегда запомнят местные жители, как бронетанковые дивизии Урднот, развернувшись на равнинах экватора, при поддержке турианской пехоты под звонкие боевые кличи сметали орды хасков.

Палавен стал для жнецов настоящим проклятием, он сковал их силы, не давая напасть на Сур’Кеш и турианские колонии. Сопротивление столицы Иерархии не позволило развернуть крупные силы против Тучанки, Тессии и Ранноха, именно стойкость турианцев дала Шепарду драгоценное время на формирование объединенного флота, а также позволила Хакетту держать весь флот Альянса в резерве. Если бы Катализатор умел злиться, он был бы взбешен таким упрямством. Из всех фронтов, на которых Жнецы вели бои, на турианском они несли самые ощутимые потери. Никогда, за всю историю жатвы никто так сильно не навредил Жнецам; по сути, война была выиграна не на Земле, воина была выиграна на Палавене.

Однако Иерархия была истощена. Из-за чудовищного геноцида и высокой жертвенности потери на Палавене были ничуть не меньше чем на Кхар’Шане, инфраструктура планеты была полностью уничтожена. В метрополии ощущалась острая нехватка буквально всего: от медикаментов до продовольствия. Экономика колоний, переведенная на военные рельсы, не могла полностью утолить нужды гражданского населения. Продовольствия хватало только благодаря поставкам волусов, за которое турианский доминион заламывал чудовищные цены.

Блистательный флот Иерархии, некогда бывший самой грозной силой в галактике, утратил всю былую мощь. Шестьдесят процентов боевых кораблей были непригодны для использования, из оставшихся в строю восемьдесят процентов нуждались в скором ремонте, ощущалась острая нехватка личного пространства. Проведенная в колониях мобилизация торгового флота позволила компенсировать потери лишь частично. По численности турианский флот теперь уступал кварианскому, а по огневой мощи саларианскому.

Всё это прекрасно понимал примарх Виктус, он понимал, что сейчас решается судьба народа. За то время, которое оставалось до конгресса, необходимо было привести дела в порядок и показать всем, что Иерархия остаётся партнером, с которым необходимо считаться. Для этого нужны были союзники, на которых можно опереться.

Таковыми стали кроганы, пусть не самый стабильный и прочный партнер, но зато искренний. Виктус верил Рексу, так как знал его лично и сражался с ним бок о бок сначала на Тучанке, а потом на Палавене и на Земле. Конечно, разумнее было бы согласиться с Холиным и пойти на изоляцию Тучанки, обретя мощную опору в лице Союза, но не таковы были турианцы, они не предавали друзей. Понятие честь для них — священно.

Виктус вернулся домой пятнадцатого ноября. До начала декабря у него не было никаких забот, кроме внутренних, но дождливым вечером десятого числа, в конфиденциальном телефонном разговоре ему сообщили о нетипичной активности саларианского военного флота. Бросив важное совещание по вопросу продовольственного обеспечения одного из крупных регионов Палавена, примарх вернулся во дворец. В просторном кабинете его уже ждали четверо военных, увидев Виктуса, они вытянулись в струнку.
 
На турианских военных невозможно смотреть, оставаясь при этом равнодушным: серебрянные мундиры с блестящими золотыми пуговицами, широкие погоны с цветными гербами Иерархии, большие петлицы, где на цветном фоне широкие генеральские звезды: золотой цвет петлиц — армия, черный — флот, рубиновый — военная разведка. Вот она — скупая мужская красота, которая сочетается с невероятной элегантностью. Турианские военные всегда были одеты с иголочки, подтянуты и серьезны, достаточно было увидеть их одним глазком, чтобы понять — вот это настоящие бойцы.

Среди военных было два сухопутных генерала: глава высшего армейского командования — Минин Ресверикс и недавно повышенный до звания бригадного генерала Гаррус Вакариан. С рубиновыми петлицами стоял глава военной разведки — Картус Давриент, а флот представлял герой войны, начальник Высшего космического командования — Ирикс Коронати.

Виктус встал напротив военных и, сложив руки за спиной, повернулся к ним лицом.

— Вольно, — сказал он после недолгого раздумья. Военные выдохнули и слегка расслабились

— Я так понимаю, — продолжал примарх, — саларианцы перешли к активным действиям, раз меня вызвали во время важного совещания. Что ж, господа, я вас слушаю.

Начальник военной разведки сделал шаг вперед:

— Разрешите?

— Говорите, — кивнул примарх.

— Наши разведывательные дроны зафиксировали масштабные перемещения саларианских военных кораблей. Исходя из общей картины видно, что эскадры, которые раньше базировались в колониях и должны были обеспечивать безопасность саларианских владений в галактике, теперь перемещаются в метрополию. Им на замену высылаются вооруженные суда торгового флота, большая часть которого у них теперь ходит под военным флагом. Из этого я делаю вывод, что адмиралтейство не намерено проводить демобилизацию и более того, всячески пытается увеличить свою военную мощь, что не может не настораживать в виду близости наших границ.

— Ясно, — судя по реакции примарха можно было понять, что он не особо удивлен, — Ирикс, что вы об этом думаете?

Адмирал сделал шаг вперед, заняв место начальника разведки:

— Я думаю, что угроза реальна, ваше превосходительство. Сосредоточение крупных сил саларианского флота в Бассейне Арнос говорит о том, что они видят для себя опасность в этой части галактики. Совершенно очевидно, что они опасаются получивших лекарство от генофага кроганов — нашего стратегического союзника. Адмиралтейство не раз показывало, что не собирается ждать, пока противник наберет силы и нападет первым, они всегда наносили упреждающий удар. Отсюда я могу предположить следующий ход развития событий: Первое — саларианцы вводят свои корабли в Туманность Змеи и занимают плацдарм для вторжения в ДМЗ, а также полностью блокируют главный транспортный узел галактики. Второе — саларианский флот входит в ДМЗ и подвергает поверхность Тучанки мощной бомбардировке, возможно с применением ядерного оружия. Третий шаг зависит от намерений Сур’Кеша. Ели их задача геноцид кроганов, то достаточно будет нескольких крупных ядерных ударов, один саларирианский дредноут способен нести достаточно ядерных боеголовок, чтобы сделать планету непригодной даже для жизни кроганов. Если они хотят подавить развитие кроганов до появление новой модификации генофага, то, скорее всего, не имея возможности самостоятельно провести крупную наземную операцию, они возьмут планету под контроль используя систему опорных пунктов и концентрационных лагерей. Так или иначе я не вижу никакой возможности для кроганов противостоять всей мощи саларианского флота.

— Хорошо, — сказал Виктус, — что мы можем противопоставить Союзу в случае начала конфликта.

— Ничего, — отрезал Коронати. — В одиночку нам с ними не справиться. Саларианские корабли оснащены более совершенной электроникой и вооружением. Они полностью превосходят наш флот в огневой мощи. Кроме того, следует учитывать, что они практически сравнялись с нами в численности судов. Многие корабли нашего флота нуждаются в ремонте и пополнение экипажей, — адмирал сделал секундную паузу, — в случае начала войны мы потерпим неизбежное поражение в космосе. Единственным разумным решением я вижу спрятать флот на Палавене, под защитой орбитальных орудий.

Виктус внимательно выслушал мнение адмирала флота и когда Коронати закончил утвердительно кивнул. Выражение его лица осталось неизменным, но любой бы сейчас понял, что на душе у него свирепствует буря.

— Я не могу сказать, поддержит ли нас Альянс. Хаккет заключал договор о взаимопомощи с кроганами, но там не оговаривается военная поддержка. У людей сейчас проблем больше чем у нас и в большинстве из них они виноваты сами. Да и воевать они никогда не умели, их флот практически полностью утратил боеспособность, я слышал, что на некоторых кораблях даже бунтуют. Альянс слабый союзник. Господа, — Виктус расправил плечи и пронзительным взглядом посмотрел на военных, — вы прекрасно знаете меня ещё по службе в армии, как боевого офицера и инициативного генерала. Вы прекрасно знаете, что я всегда действовал исключительно в интересах моего Отечества и видят духи — слово честь для меня не пустой звук. У меня есть четкая позиция по возникшему вопросу с Тучанкой и она вам известна, но моего решения здесь мало. Вы высоко стоите в Иерархии и поэтому я задам вопрос: должны ли мы продолжать двигаться по стихийно возникшему пути сближения с Тучанкой? От себя лишь добавлю, что я лично много разговаривал с Рексом и смог убедиться, что, несмотря на крутой характер, он очень честный и искренний кроган. Я верю, что совместными усилиями мы сможем добиться процветания наших народов и мирного сосуществования всех рас галактики, — Виктус взял паузу. — Итак, ваше мнение… Коронати, вы первый

Адмирал ответил не раздумывая:

— Мы не сможем противостоять саларианцам.

— Вы? — Виктус кивнул Давриенту.

— Тучанка нужна нам как противовес саларианской гегемонии.

— Вы? — обращение Вакариану.

— У нас долг за генофаг и помощь на Палавене.

— Вы? — кивок Ресвериксу.

— Любая модель однополярного мира губительна для галактики.

Виктус улыбнулся глазами:

— Хорошо. Я рад, господа, что, несмотря на сложное положение нашего Отечества, мы остаемся честными, в первую очередь, перед собой… Теперь давайте работать: Коронати, — Виктус обратился к адмиралу, — ваша задача в кратчайшие сроки навести порядок на флоте. Разрешаю действовать любыми способами, либеральничать с матросами запрещаю, всех дезертиров и дебоширов судите по всей строгости. Также, пусть высшее космическое командование приступит к разработке плана войны против Союза.

— Могу ли я при разработке полагаться на флот Альянса?

— Пока нет, у Альянса сейчас нет флота как организованной структуры, — примарх повернулся к начальнику ВАК. — Ресверикс — ваш приоритет Палавен и наземные войска в колониях. Окажите всяческое содействие Коронати, но помните, что вы наш последний рубеж обороны.

— Слушаюсь, ваше превосходительство.

— Картус, — примарх обратился к начальнику военной разведки, — вы будете делать тоже, что и всегда — снабжать высшие командования достоверной информацией. У вас очень сильный соперник — ГОР, как вы считаете, справитесь?

— Вопрос сложный, — ответил Давриент. — Мы можем почти на равных бороться в области военной разведки, но мы не занимаемся разведкой политической. На данный момент противостояние выходит на такой уровень, что подобный орган необходим.

— Ваши предложения?

Давриент слегка сконфузился:

— Я считаю, что нам необходимо сотрудничать со Службой Безопасности Альянса. Они как раз занимаются исключительно политической разведкой, и в ходе борьбы с «Цербером» показали, что могут работать эффективно.

— Вы считаете, что подобное сотрудничество необходимо?

— Я считаю, что если мы вместе будем работать против ГОР, то сможем существенно повысить наши шансы на успех.

Примарх задумался:

— Хорошо, — сказал он спустя несколько секунд. — Не скрою, я против тесного сотрудничества с людьми, но в то же время я прекрасно понимаю, что в данной ситуации только прочный союз может стать залогом успеха в нашей борьбе с однополярным миром… Да. Я разрешаю вам связаться с генерал-полковником Новиковым. Я несколько раз общался с ним, когда был на Земле и могу сказать, что он сильно отличается от людей, с которыми я был знаком раньше. Я думаю, вы найдете с ним общий язык.

— Спасибо, ваше превосходительство.

— Ну а для вас, Вакариан, — Виктус встал напротив Гарруса, — у меня особое задание. Как вам новые петлицы*?

— Надеюсь, смогу оправдать доверие, ваше превосходительство. Носить звание бригадного генерала очень почетно.

— Это звание накладывает определенные обязательства. Мы дадим вам корпус.

Гаррус сильно смутился. Раньше он командовал только маленькими отрядами, а теперь ему доверяли целый корпус — двадцать тысяч турианцев личного состава, плюс техника.

— Это честь для меня, — отчеканил Вакариан.

— Хорошо. Комплектование корпуса уже идет, вы примете над ним командование и отправитесь на Тучанку. В одной из бесед Рекс открыто сказал, что у него есть противоречия с некоторыми консервативно настроенными вождями. Он попросил у меня помощи на случай наихудшего развития событий. Но запомните, Вакариан: ни в коем случае не вмешивайтесь во внутренние дела кланов, во всем подчиняйтесь местным властям и видите себя тихо. Если кроганы подумают, что прибытие вашего корпуса — это интервенция, то мы навсегда потерям Тучанку как свободный мир. Вы понимаете это?

— Так точно, ваше превосходительство.

— Хорошо. Вы же лично знакомы с Рексом?

— Так точно, мы вместе охотились за Сареном.

— Это даже отлично. Пока мы не откроем на Тучанке посольство, вы будете там главным турианцем, через вас мы будем общаться с Рексом. Ваша задача, Вакариан, не просто страховать нынешнего вождя Урднот, но и закрепить возникший в нашу пользу перелом в отношении к турианцам на Тучанке… Пока это всё, детали обсудите с Ресвериксом, вы будете находится в его непосредственном подчинении.

Виктус отошел от Гарруса и, пройдя к середине кабинета, потер уставшие глаза. Волею судьбы ему было предначертано руководить Иерархией в очень тяжелое время, и потомки в один голос будут говорить, что справился он отлично. Он принял решение, при котором турианцы оставались турианцами — существами чести. История за это отдаст ему должное. Турианцы своих героев помнят.

— Мы вступаем в очень опасную игру, господа, — сказал он, глубоко вздохнув. — Да помогут нам духи.



«Глубоко в сердце каждой нации лежит старая крепкая злоба, которая в момент кризиса может вспыхнуть прежним пламенем».

Знаменитый британский историк — Джон Адам Кремб сказал эти слова в далеком тысяча девятьсот тринадцатом году. Мог ли он предположить, что спустя почти двести восемьдесят лет его мысли по-прежнему будут звучать актуально? Могли ли предположить люди, что во время космической эры, когда поменялось практически всё, кто-то из давно отправленных в утиль историков вдруг окажется прав? Конечно не могли, однако история редко выдумывает что-то новое и после Великой войны две тысячи сто восемьдесят шестого года галактика не сподобится на великие свершения и также как и всегда ситуация пойдет по пути нарастания противоречий между народами-победителями. А так как победителями на сей раз были все, то напряжение иногда будет достигать невиданного накала.

Расы цикла n в момент забудут о красивой сказке под названием глобализация и пойдут по пути возвращения к истокам, однако пугаться от этого не стоит, потому что только поможет осознать, что для сосуществования не обязательно презирать свое прошлое. На месте системы, сломанной Жнецами, будет постепенно выстраиваться новая, и в самом начале этого строительства мощный узел свяжет все расы, определив стороны новой Большой игры.

__________

* — в ВС Турианской Иерхии воинские звания отображаются на петлицах.