Мы теперь в Discord
4. Новый день.
Старый ржавый робот, похожий на сужающийся к низу самовар, двигался на антигравитаторах зигзагами вдоль узкого переулка. Система опознавания в нем была повреждена, поэтому вряд ли он мог выбраться из трущоб. Мы с Гры́зей следовали за ним, сохраняя дистанцию. Этот тип у нас назывался «пузырем», и, как правило, составлял легкую добычу, но этот был оснащен сдвоенными малокалиберными пулеметами и шокером ближнего действия. Гры́зе с большим трудом удалось сбить его опознавательную систему, но я сам чуть не попал под обстрел. Кто ж знал, что такое ведро будет оснащаться еще и пулеметом. Я сжимал в руке свой самострел, а Гры́зя вооружился самодельным пневматическим ружьем, стреляющим гвоздями. С огромным трудом мы заманили его в узкий переулок. Теперь надо поскорее вывести из строя вооружение и отключить, пока кто-нибудь из конкурирующей банды не засек нашу добычу.
– Сел, не отставай! – Гры́зя перебежал через улицу и спрятался за ящиком. За ним последовал стрекот пулемета, выбивший сноп искр из стены и взметнувший клубы дорожной пыли.
– Отвлеки его, я заберусь на крышу. Отсюда нам не достать сканер. Лишим его зрения, тогда он наш, – я заложил пистолет за пояс, вскарабкался по трубе на карниз и, подпрыгнув, взобрался на крышу какого-то строения.
– Сел, черт возьми! – Гры́зя высунулся, всадил гвоздь в ржавый корпус робота и снова спрятался за ящиком. За ним последовала «трель» пулемета. – Что ты творишь?! Он тебя достанет наверху!
– Не бои́сь, не достанет. Сиди там и отвлекай его, я подберусь сверху. Мы сделаем его! – Я пробежал по крыше чуть вперед и лег вниз, едва высунув голову за край. Робот был увлечен Гры́зей, с которым они постоянно перестреливались. Он уже походил на дикобраза, так как весь зад у него был усажен гвоздями. Гры́зя вопил, чтобы я поторапливался, так как весь огонь уже приходился только на него. Я вытащил пистолет и прицелился. Секунду поразмыслив, спрятал его назад. Не хватит убойной силы, чтобы пробить защищенный сканер. Я поднялся и огляделся по сторонам.
– Сел, чертяга, где ты там застрял?! – вопил Гры́зя. – Мне не удержать его одному!
И действительно, робот медленно приближался к тому месту, где он засел. Вылезти Гры́зя не мог, так как тут же попал бы под обстрел. Мне приходилось соображать на лету. Тут я увидел ящик из-под инструментов. Он был небольшой, но весьма тяжелый. Я взял его и подтащил к краю. Робот был уже в паре шагов от окопавшегося Гры́зи, который уже даже боялся высунуться.
– Сел, эта хреновина сейчас грохнет меня! Где ты там возишься?!
Я не издал ни звука, нельзя было привлекать внимание механизма. У меня был только один шанс, я схватил ящик и, подняв над головой, со всей силы швырнул его в робота. Он заехал углом прямо в верхнюю крышку, смяв защитную пластину и проломив сканер.
– Есть! – я расхохотался и начал прыгать от радости.
Робот завертелся, теряя равновесие, стукнулся о стену, заискрился и рухнул на дорогу, как ржавое ведро. Гры́зя тут же подбежал к роботу и навалился на него, колупая крышку панели управления. Я слез по трубе вниз и подбежал к другу. Он уже снял защитный клапан и отключил барахтающуюся машину.
– Сел, ты идиот! Он мог грохнуть меня! –
– Не грохнул бы. У меня все было под контролем. Давай, потащили его, пока кто-нибудь не заметил.
Сиф, как обычно, стоял за стойкой своей лавочки. Посетителей было мало, поэтому он занимался смазкой и протиранием деталей. На заднем дворе раздался лязг, и он направился к «черному ходу».
– Дядя Сиф, мы приволокли продукт, принимай, – заголосил Грызя.
Кроган оглядел ржавую посудину, попинал ногой и недовольно поморщился.
– «Пузырь». К тому же, такой старый.
– Ну, извините, это все, что было, – недовольно воскликнул я, – теперь даже к «пузырям» пулеметы прикручивают. Это ведро нас самих чуть не порешило. Вы посмотрите, может, там чего ценного есть. Иначе, зачем на такой мусор пулемет ставить.
Кроган еще раз придирчиво осмотрел механизм.
– Ладно, даю три сотни, плюс сотню за пулеметы. Итого, четыре сотни.
– Но это мало. Мы жизнями рисковали, – недовольно пробурчал Гры́зя.
– Извини, малыш, ценнее он от этого не станет. Ведро – оно и есть ведро, даже с пулеметом. Его детали трудно продать, так что не бурчи, а бери, что дают.
Мы взяли деньги и покинули лавочку. Гры́зя был мрачнее тучи.
– Да ладно, не парься, – старался я утешить друга, – лучше, чем ничего. Сейчас мало роботов стало, не пускают их через трущобы, а те, что есть — хлам. Пошли лучше перекусим чего-нибудь.
Мы вошли в закусочную. Тут, как всегда, было много людей и турианцев, стоял невыносимый чад, смешанный с сигаретным дымом, а народ толпился весьма разношерстный. С кухни валил густой пар, доносивший не совсем приятные запахи. Никто не знал, из чего здесь делают пищу, но отравлений пока не было. Именно поэтому заведение и пользовалось спросом. Гры́зя пошел за бутербродами, а я обратил внимание на группу людей за столиком в углу. Они внешне ничем не отличались от местных, вроде, такие же оборванцы с запачканными лицами и грязными руками, но более детальное изучение выдавало в них чужаков. Руки хоть и грязные, но с ухоженными ногтями, а лица были без морщин и, главное, ровные зубы. Такие зубы здесь имели единицы, так как о стоматологии и речи быть не могло, а местная пища и вода быстро их приводили в негодность. Они были чужими, это было видно: не та походка, не те жесты, не та манера речи.
Гры́зя вернулся с подносом, где было четыре бутерброда и две кружки с мутной жидкостью.
– Посмотри на тех, за дальним столиком, – сказал я, взяв кружку с горячим напитком. Гры́зя обернулся и окинул людей быстрым взглядом.
– Чужаки?
– Да, они. Интересно, что им здесь надо? – я отхлебнул густую жижу, стараясь не морщиться.
– А тебе не все ли равно? – спросил Гры́зя, уминая бутерброд за обе щеки.
– Зачем кому-то переодеваться в рубище и изображать из себя нищих? Дядя Сиф заметил их еще месяц назад, ходят тут везде, что-то вынюхивают.
– Думаешь, шпионы?
– И чего здесь шпионить? Кому мы тут нужны? Да и чего здесь вынюхивать? Это же трущобы, клоака общества.
– Ну, ты и сказанул. А по мне, пусть будут хоть протеанцы переодетые, лишь бы жить не мешали. Может, богатеи какие решили устроить себе экстрим и пожить здесь.
– Протеане, а не протеанцы. Вряд ли богатеи. Ты посмотри на них, все, как один. Рост, вес, короткая стрижка, да и на вид все не старше тридцати.
Я поймал взгляд одного человека, который тут же впился в меня глазами, как змея. Я смог выдержать только несколько секунд, потом отвернулся. А Гры́зе было все «по барабану».
– Может, пойдем? – спросил я.
– Да ладно тебе, давай еще посидим, куда спешить? – Гры́зя уминал второй бутерброд. А я кожей ощущал пристальный взгляд чужака за дальним столиком. Боковым зрением я заметил, что остальные тоже оборачиваются в нашу сторону. Я подождал, пока Гры́зя доест бутерброд и, взяв его за руку, потащил из закусочной. Сначала он упирался, но, поймав мой настороженный взгляд, перестал сопротивляться.
– Сел, ты чего? Чем тебя эти чужаки испугали?
– Нам лучше уйти отсюда, – сказал я, проследив боковым зрением провожающие взгляды людей за столиком, – не нравятся мне они, хоть убей.
– Да ну тебя, – Гры́зя одернул руку, – у тебя уже паранойя.
5. Жаркая ночь.
– Сел, вставай! Просыпайся! – Гры́зя теребил меня за воротник рубашки, – Мародеры напали! Нам надо бежать!
Я протер глаза и сел на матрасе, стараясь сообразить, что происходит.
– Гры́зя, ты чего? – недоуменно зевая, спорил я. – Мародеры не нападают по ночам.
– Но теперь напали! Нам надо бежать! Посмотри, что снаружи творится!
Я вытащил небольшой оптический бинокль и выглянул в окно. Сегодня я заночевал в своем тайном убежище на чердаке заброшенного дома, поэтому мне открылся весьма «впечатляющий» вид. Над нашим кварталом завис десяток армейских десантных скиммеров, с которых по гравитационным лучам спускались какие-то черные фигуры. Лица были скрыты под шлемами с синими светящимися глазницами. Никаких опознавательных знаков ни на скиммерах, ни на фигурах не было. Даже отсюда были слышны крики и выстрелы, внизу бегали люди, которых явно застали врасплох.
– Сел, побежали, иначе без нас шмот разберут! – Гры́зя все еще пребывал в полуистерическом состоянии.
– Погоди, здесь что-то не так, – воскликнул я, – мародеры не пользуются такой техникой.
– Да побежали уже! – Гры́зя схватил меня за рукав и потащил за собой.
Мы выбежали на улицу. Атмосфера здесь была пропитана страхом и паникой. Везде бегали местные с оружием в руках, рыдающие женщины, ребятня, вооруженная самопальными стволами. То и дело слышались выстрелы и бранная ругань. У нас с Гры́зей сценарий для таких ситуаций был отработан: необходимо бежать на выстрелы и искать выгодные позиции. Он уже был вооружен гвоздомётом. Я достал свой пистолет, и мы побежали вдоль узкой улочки к эпицентру событий. Но центра, как такового не было. Если мародеры обычно заявляются на броневиках с периферии, то здесь неизвестные враги высадились равномерно по всему кварталу, что и вызвало такую массовую панику.
Мы встретили первую группу на небольшой рыночной площади, где уже завязалась перестрелка с местными, и где я смог разглядеть их более детально. Они были не похожи ни на одну группу наемников, которых мне доводилось видеть ранее. Все были абсолютно одинаковыми, в одинаковой черной броне без опознавательных знаков и в черных шлемах со светящимися глазами. У каждого был ручной энергетический щит со встроенным лучевым парализатором, который каждый из них использовал для нейтрализации сопротивления местных.
– Гры́зя, это точно не мародеры. Ты посмотри на них, у наемников нет такого оборудования. И посмотри, как слаженно они действуют. Да и вместо оружия у них парализаторы, – сказал я, спрятав бинокль за пазуху.
И действительно, наемники обычно работают каждый за себя, поэтому часто отделяются от группы и становятся легкой мишенью. Здесь же неизвестные враги проявляли удивительную слаженность действий, поэтому местные для них не были помехой. Старое оружие, которое использовали жители, было совершенно бесполезно для их ручных щитов, а парализаторы валили энергетическими зарядами целые группы.
– Это же работорговцы! – истерично завопил Гры́зя, – они валят людей, чтобы в рабство забрать! Бежим отсюда!
– Ты прав, – меня аж пот прошиб, – надо убираться подальше. Побежали домой, надо предупредить Марту и спрятаться в погреб.
И мы ринулись галопом вдоль улочки назад. Паника все нарастала, люди бегали, как сумасшедшие, везде были слышны выстрелы и разряды парализаторов. Черные фигуры со светящимися щитами мелькали тут и там. Гры́зя схватил меня и потащил в боковой переулок, чтобы нас не затоптала бегущая толпа. Здесь мы остановились, чтобы перевести дыхание.
– Погоди немного, – запыхаясь, пролепетал я, – надо отдохнуть.
– Не время отдыхать, – вопил Гры́зя, – ты же знаешь, нет ничего страшнее, чем попасть в плен к батарианским работорговцам. Надо срочно прятаться.
Внезапно глаза моего друга округлились, и он истерически завизжал. Я обернулся и увидел за собой черную фигуру. Гры́зя начал панически стрелять из своего самодельного ствола, но человек даже щитом не закрылся, для отражения гвоздей хватало и кинетического барьера. Я испугался уже не на шутку. В панике я развернулся и с диким криком ринулся на человека в черном. Помню только, что вдруг все мои мышцы одновременно напряглись, секундная боль, и мир вокруг перестал существовать.
6. Допрос.
Очнулся я внезапно на какой-то кровати. Все тело ломило, а в голове стоял невыносимый звон. Я поднялся, чуть не стукнувшись головой о верхний ярус, и сел, пытаясь оглядеться. Я находился в большом полутемном помещении, по периметру которого стояли двухъярусные кровати. На них сидели или лежали около полусотни детей в возрасте от семи до двенадцати лет. Самые младшие плакали, несколько особо ретивых долбили кулаками в железную дверь. Остальные или тихо сидели на кроватях, или сбивались группками, о чем-то разговаривая между собой. Гры́зя сидел на полу возле кровати охватив голову руками.
– У тебя все в порядке? – спросил я его.
– А что здесь может быть в порядке? – обреченно сказал он. – Мы в плену у работорговцев. Теперь нас продадут на рудники, и жизнь закончена.
Я пытался оценить ситуацию, но ничего в голову не приходило. Никогда на трущобы еще не было таких налетов. От наемников отбивались, иногда весьма удачно. Но эти враги не вписывались ни в какие правила.
– Тебе не кажется странным, что здесь только люди? – спросил я. – Алиенов нет вообще. И почему только дети?
– Кто их знает? – сказал Гры́зя. – Может, заказали им земных детей. Продадут нас на опыты, и будем в колбах с раствором плавать.
Вдруг щелкнул замок, и дверь медленно отъехала в сторону. Тарабанившие в дверь мальчишки в страхе попятились назад. В помещение вошли три человека в одинаковой черной форме без опознавательных знаков и дубинками на поясе. Все трое рослые, почти на одно лицо, с одинаковыми короткими стрижками «площадка». Они внимательно оглядели помещение. Моя кровать стояла сбоку, поэтому я решил действовать, так как терять мне уже нечего. Подкравшись сзади к человеку, стоявшему справа, я выхватил у него дубинку, со всего маху врезал ей между ног другого и ринулся в открытую дверь. Человек охнул и согнулся пополам, но далеко убежать мне не дали. Рослый парняга догнал меня в два прыжка и поднял за шкирку, как щенка.
– О, какой ретивый змееныш! – улыбаясь, произнес он. – Думаю, этот подойдет.
Я старался вмазать ему по лицу, но не смог дотянуться. Он легко удерживал меня в вытянутой руке.
Через пару минут я оказался в небольшом кабинете, где за массивным столом сидел тот же человек, что пялился на меня в закусочной. Одет он был в такую же форму без опознавательных знаков.
– Ну, здравствуй, Селестин, – дружелюбно произнес он, – проходи, тебе здесь нечего бояться.
Но я не произнес ни слова. Я стоял, опустив глаза в пол и шмыгая носом.
– Мы не работорговцы, как думает твой друг. – Продолжал он. – Посмотри, разве мы похожи на пиратов или батарианцев?
Но я сохранял партизанское молчание.
– Мы здесь для того, чтобы помочь вам, чтобы дать один, и возможно, единственный шанс тебе и твоим друзьям обрести нормальную жизнь.
– И для этого вы похитили нас? – недоверчиво спросил я, продолжая смотреть в пол. – Думаете, я поверю, что кто-то будет похищать нас, чтобы дать лучшую жизнь? Бред.
Человека мои слова ничуть не смутили, он продолжал сверлить меня пронзительным взглядом.
– Мы наблюдали, как вы с другом завалили того робота. – Произнес он ровным голосом. – Два десятилетних сорванца, а какая работа в команде! У вашего противника было лучшее оружие и защита, но вы вдвоем смогли одолеть его, вооружившись только этим.
Он повертел в руках мой самодельный пистолет и выбросил в урну.
– Мы не выживем, если не будем добывать роботов, – сказал я, пытаясь понять, к чему он развел эту говорильню.
Человек встал из-за стола, подошел ко мне и присел на корточки, смотря мне прямо в глаза.
– Именно поэтому нам нужны такие люди, как ты, Сел, как твой друг Гры́зя, и как все похожие на вас. Мы сделаем из вас лучших солдат, какими только могут стать люди, у вас будет такая подготовка и снаряжение, о каких любой космопех может только мечтать. Но самое главное, мы способны дать вам цель в жизни — преданно служить своей расе. Поверь, ничего лучшего для мужчины быть не может.
– Но почему именно мы? Чем мы лучше других детей? – не унимался я.
– Знаешь, у меня есть сын. Он постарше тебя, ему двенадцать. Но он еще дитя дитем. На «Омеге» он не протянет и суток. А ты умудряешься жить там всю жизнь среди этой грязи, нищеты, злобы, где десятки людей умирают ежедневно. Именно поэтому вы особенные, вы уже прошли суровую подготовку, нам остается только это правильно оформить.
– Зачем тогда врываться в наш квартал и похищать нас? Зачем устраивать всю эту бойню посреди ночи? – я пытался придать словам человека какой-то смысл.
– Иногда другого способа просто нет, – ответил человек, – но никто не пострадал, я обещаю. Все парализованные жители уже очнулись и разошлись по домам. Твоя семья тоже в целости.
– Но они будут ждать меня, – сказал я, стараясь не разреветься, – и Марта тоже будет переживать, и мои братья и сестры. Вы об этом подумали? А что если я не соглашусь? Убьете меня?
Человек улыбнулся и положил мне тяжелую ладонь на плечо.
– Сел, подумай сам, какое будущее тебя там ждет. Сколько ты еще протянешь в трущобах? День? Месяц? Год?! Кто даст гарантию, что завтра ты не окажешься в канаве с простреленной головой? Такой шанс выпадает раз в жизни, и то далеко не всем. У вас будет теплое жилье, вкусная пища, новая и удобная одежда. А главное, у вас будет будущее. Неужели, твои родные не о таком будущем мечтали для тебя? А возможно, настанет день, когда ты сможешь навсегда их забрать оттуда. Подумай хорошенько.
В его словах была правда. Да и стал бы работорговец так распинаться перед ребенком? Мне было жаль свою семью, дядю Сифа, названных братьев и сестер, которые остались там, в трущобах «Омеги». Но мне возвращаться туда не хотелось. Даже если часть слов, которые говорил этот человек, правда, то у меня действительно появился шанс выбраться из этой беспросветной нищеты и безысходности.
– Что мне надо делать? – все еще недоверчиво произнес я.
– Тебе надо пойти и убедить твоих друзей, что мы не враги и хотим только помочь им. Передай им все, что я тебе сказал.
Наверное, стоит объяснить вам, что на самом деле произошло. Военные Альянса создали секретную программу обучения элитных бойцов. Они отлавливали беспризорных детей в неблагополучных районах цивилизованных планет, чтобы создать из них профессиональных солдат, безраздельно преданных Альянсу и человечеству. И в этом был смысл. Ведь разве может быть солдат лучше, чем тот, у которого нет ни семьи, ни жены, ни детей, и который вечно благодарен Родине за подаренную новую жизнь? Мы теперь полностью принадлежали Альянсу, и наша судьба была предрешена на годы вперед. Но никто не мог жаловаться, ибо эта жизнь была лучше той, что мы имели изначально. Нас воспитывали в любви и преданности своей расе и Альянсу, готовности положить за них свою жизнь. Нагрузки были колоссальные, уже в пятнадцать лет меня высаживали с группой на опасные планеты, где мы проводили учения в почти боевых условиях. Нас учили воевать против любой расы, мы изучали их стратегии и особенности ведения войны. Нас обучали обращаться с любым оружием и пилотировать любую технику любого производства. В восемнадцать лет я уже имел погоны лейтенанта военно-космических сил, а к двадцати пяти годам дослужился уже до капитана.
Но программу закрыли, так как общественность узнала о ней и взбунтовалась. Бюрократы посчитали неэтичным забирать детей против воли родителей, пусть даже из неблагополучных семей или не имевших родных вообще. А подобные идеи считались эксплуатацией детского труда и навязывания человеку своих целей. Правда, самих детей никто не спрашивал. Данный отдел расформировали, а нас распределили по разным гарнизонам в разные уголки галактики. Я поступил в пятую флотилию под командование адмирала Хэккета, где и продолжаю служить до сих пор.
7. Полночь.
Вáлек оторвался от чтения уже далеко за полночь. Вокруг ничего не изменилось, все тот же приглушенный свет и абсолютная тишина. Дальше шел блок поврежденной информации, поэтому Вáлек решил приостановить чтение, пытаясь обдумать все, что он сегодня узнал. «Какое знакомое название «Омега», где-то я его уже слышал». Он надел на лоб серебристый обруч и опустился на кровать. Перед ним все также плыли колонки текста чатов, которые были особо активны в это время, внизу мелькали рекламные баннеры. «Запрос Омега», – произнес Вáлек. Тут же сбоку появилось трехмерное изображение станции среди астероидов, напоминающей огромный мухомор. Рядом появилась известная информация о ней.
Вáлек пробежался глазами по строчкам.
«Омега — древняя горнодобывающая станция, построенная предположительно протеанской цивилизацией в оболочке выработанного астероида. Высота орбиты: 2,43 АЕ, период обращения…»
Вáлек пропустил блок технической информации.
«… развивалась спонтанно, периодически заселялась и модернизировалась разными расами. Последние столетия «Омега» стала убежищем для изгоев общества, контрабандистов и работорговцев, которые сделали ее своим прибежищем…»
Вáлек пропустил еще блок, выискивая нужный исторический период. «Ага, то, что нужно»
«… в конце предыдущей эпохи «Омега» была поделена между преступными кланами, которые уже прочно там обосновались, так как системы Термина окончательно обрели нейтральность. В последние десятилетия власть на станции сконцентрировалась в руках одной азари — Арии Т’Лоак, которую она удерживала до самого конца. «Омега» стала одним из первых объектов, подвергшихся нападению пожинателей, которые и уничтожили ее. По одним неподтвержденным слухам Арии Т’Лоак удалось скрыться с «Омеги» с группой преступных главарей, по другой — она погибла во время взрыва станции со всеми находящимися там жителями».
Вáлек снял с головы обруч, продолжая всматриваться в пустоту. Он пытался устремиться мыслями в недалекое прошлое, в тот мир, который всего чуть более двухсот лет назад был таким другим, в чем-то непонятным, в чем-то странным. Сегодня он лишь слегка прикоснулся к жизни одного, ничем не примечательного человека, который был свидетелем, очевидцем той великой эпохи, которая так сильно интересовала Вáлека. Он попытался представить, каково это было, жить на «Омеге» — станции, управляемой преступниками, бегать по зловонным трущобам с самодельным оружием, а потом резко все изменить. Вáлек в чем-то завидовал капитану, так как его жизнь была настолько насыщенна и богата событиями, чего о своей он сказать никак не мог. С этой мыслью он и уснул.
Комментарии (3)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход