Горсть Пыли. Глава 58. Во вспышке молнии

С одной стороны, Гаррус знал, что должен что-то сказать. С другой — поскольку ни смех, ни причитание не являлись подходящими ответами, он не мог сообразить, как же ему отреагировать.

Он сожалел, что Солана, а не он, выдохнула свое «Вы что, шутите?!», поскольку эти слова идеально отражали его мнение насчет сказанного примархом. И все же, заметив пораженное лицо сестры, то, как шевельнулись ее жвалы, он вспомнил, как сидел с ней в своей маленькой серой комнатке, за своим маленьким серым столом, а по крыше барабанил дождь. Он вспомнил ее раздраженное выражение и тон голоса, когда она сказала: «Ты политик, нравится тебе это или нет».

Тогда он хотел, чтобы она ошибалась, хотя и знал, что она права.

Несмотря на то, что ему мало нравилась подобная перспектива, он понимал, что однажды Иерархия потребует его службы в качестве политика. Он хорошо выполнял свою работу, и пусть даже они уничтожили Жнецов, но его способности в тактике и логистике перед лицом превосходящих сил врага не могли остаться незамеченными, особенно учитывая, что все это время он находился прямо под носом примарха Палавена.

Он лишь надеялся, что пройдет чуть больше времени, прежде чем такое распоряжение поступит.

И уж точно он не ожидал, что его попросят стать советником. Он рассчитывал на роль помощника, возможно, или какого-нибудь министра — кого-то, на кого Виктус мог бы положиться. Кого-то, кому Виктус мог бы доверять.

Когда же Гаррус посмотрел в сторону, мимо Соланы и Виктуса, отсутствие какого-либо удивления на лице его отца стало для него практически таким же потрясением, как и слова примарха. Он заметил, как отец слегка склонил голову и шевельнул жвалами, и внезапно его надежда на то, что предлагаемый ему пост мог бы занять Вакариан-старший, разбилась вдребезги. Как бы нелепо это ни звучало, спокойствие его отца означало, что он ожидал такого поворота событий.

Более того — он точно это знал и поддерживал решение примарха.

Желание Гарруса рассмеяться или запричитать, а может, сделать и то, и другое одновременно, усилилось.

Гаррус перевел взгляд на Шепард, только чтобы обнаружить, что она уже смотрит на него со смесью удивления и задумчивости. Ее задумчивость встревожила его — так же, как и принятие новости отцом, это означало, что Шепард не собирается сразу же скидывать эту идею со счетов. Различные возможности — планы, тактики, стратегии — уже роились в ее голове, и только нахмуренные брови свидетельствовали о том, что она не была особенно рада такому повороту событий. Гаррус практически видел, как она старается удержаться и не начать оспаривать решение Виктуса, вместо этого пытаясь изменить свои планы согласно новым данным, и внутри у него все сжалось.

Виктус выглядел взволнованным прежде, но с другой стороны, они все таковыми выглядели. Гаррус списал это состояние примарха на внезапное откровение о том, что их убийство не только было спланировано, но и лишь чудом не реализовано. То, что Левиафаны манипулировали фигурами на доске, еще находящимися в состоянии послевоенной неопределенности, стало лишь дополнительной проблемой, с мрачным смирением воспринятой теми, кто смотрел в лицо собственной смерти каждый день на протяжении года — и дольше — и думал про себя, что перспектива наступления мира слишком хороша, чтобы быть правдой.

Множество голосов раздались одновременно, так что нельзя было понять, кто что говорит. Гаррусу удавалось разобрать отдельные слова, обрывки вопросов и интонации, которые его переводчик не в состоянии был адекватно донести до него. Подобно его отцу Шепард ничего не сказала. Гаррус осознал, что его рука тянется к голове, только когда Шепард коснулась тыльной стороны его ладони, останавливая движение. Он рассеянно посмотрел на пальцы, затем поднял взгляд, собираясь ответить.

Резкий свист пронзил какофонию, и Аленко, поднявшись с ничего не выражающим лицом, спросил в наступившей тишине:
— Гаррус, ты хочешь что-то сказать?

Шепард с благодарностью улыбнулась, и выражение озабоченности в ее обращенном к Гаррусу взгляде сменилось ожиданием.

Точно. Определенно. Слова.

Однако прежде чем он успел сделать хоть что-то, кроме как открыть рот, Рекс передвинулся чуть вбок и, с угрозой уставившись на примарха, проговорил:
— Это не то, что мы обсуждали.

Гаррус ощутил толику — не более, учитывая все то, что примарх только что свалил на его голову — сочувствия. Рекс мог напугать кого хочешь, даже не прилагая особых стараний, в данный же момент он был просто вне себя.

— То, что мы обсуждали, более не соответствует реалиям, Рекс. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. А учитывая, что источник нашего конфликта был устранен, то, мне кажется, позиция Иерархии достаточно очевидна. Прости, но это не имеет ничего общего с интересами кроганов или людей, а значит, нет необходимости в согласовании с межрасовой комиссией.

— Некоторые из нас, очевидно, не присутствовали на политических дискуссиях, прошедших за закрытыми дверями, — обманчиво спокойно заметила Шепард. Гаррус сомневался, что хоть кто-то в помещении умудрился не заметить холод в ее голосе. — Не желаете ли поделиться с остальным классом?

Несмотря на вопросительный тон, это была не просьба. И хотя те, к кому она обращалась, были выше ее по званию, они все выглядели не в своей тарелке.

— Мы обсуждали возможность твоего выбора на роль советника, — объяснил Рекс, сделав ударение на словах «мы обсуждали». — Вряд ли это может вызвать у кого-то удивление. Никто не сумеет обвинить тебя в тугодумии, а война сделала из тебя наиболее достойного доверия политика. — Гаррус уже видел, как Шепард открывает рот, чтобы возразить, но Рекс лишь махнул рукой, заставляя ее молчать. — Спорь, сколько хочешь, Шепард. Никто другой не смог бы добиться того, чего добилась ты. Особенно в том, что касается турианцев и кроганов, кварианцев и гетов. Если бы год назад ты сказала мне, что рахни будут помогать кроганам и саларианцам расчищать улицы от обломков Жнецов, я бы рассмеялся тебе в лицо. Возможно, даже познакомил бы тебя со своим дробовиком за то, что несешь такую ересь. Но, черт возьми, тебе это удалось.

Шепард отрывисто и горько рассмеялась, а ее сухая улыбка походила на обращенный острием внутрь кинжал. Но она не стала возражать.

— Я прямо представляю себе, как откровение о том, что я — спящий агент с промытыми мозгами, контролирующим чипом в голове и всего лишь временно заблокированной установкой убить вас всех и желательно на глазах у широкой публики вставляет палку в колесо ваших планов. — Она скрестила руки на груди и с любопытством посмотрела на Рекса. — И я в любом бы случае отказалась от такой чести. Имею на это право. Конфликт интересов. Я военный человек, не гражданский, и по крайней мере для людей это кое-что да значит.

— Вот, значит, что ты сказала, когда прошлый Совет попросил тебя выбрать между Андерсоном и Удиной? — заметил Рекс, подаваясь вперед и опираясь на край стола.

Шепард не повелась на его уловку, и ее поза не изменилась, хотя выражение лица немного потеплело.

— Андерсону это уж точно не понравилось. По многим схожим причинам мне это не понравится тоже. Думаю, мы оба смотрели на это назначение как на временную меру — вроде как для того, чтобы место не пустовало, пока появился бы достойный кандидат.

— И все же он согласился. Осознал необходимость. Не вижу иного сценария для тебя.

Покачав головой, Шепард продолжила:
— Даже если не принимать во внимание мое нынешнее скомпрометированное положение, я остаюсь Спектром. Спектры существуют, чтобы решать вопросы, которые Совету не хочется даже озвучивать. Мне кажется, неправильным будет дать одному из них власть, неважно, насколько приличным вы его считаете, неважно, насколько, вы считаете, ему можно доверять. — Она вздохнула, но тон ее голоса не смягчился. — Я знаю, какой меня видит галактика, Рекс. И я знаю, сколько ключей от скольких королевств мне доверили. Но ведь недаром операции по внедрению стали моим коньком. Я шпион. Временами — наемный убийца. Последние десять лет я провела, марая руки, чтобы люди, стоящие выше меня по цепочке командования, не делали этого. Большая часть моего личного дела засекречена. Черт, часть его сфабрикована. — Она посмотрела в глаза Хакету, и тот отвел взгляд. — Вы хотите, чтобы новое галактическое правительство преуспело там, где прежнее потерпело неудачу? Полагаю, вам стоит сделать упор на открытость. И это не вяжется со мной. Я хороша в том, что касается секретов — в их поисках, их хранении, их защите. Открытость и я несовместимы.

Наконец убрав руки с груди, она указала одной на свою голову, вероятно, подразумевая свою нынешнюю шаткую позицию.

— И не стоит забывать про упомянутую мною чуть раньше палку. Я плохой кандидат. Гаррус — гораздо лучший. Настолько лучший, что он должен был являться вашим номером один. Не могу с вами спорить на этот счет, примарх, хотя и сожалею, что вы не сказали об этом в другое время. Например, полчаса назад.

— Возможно, если бы вы упомянули о своем намерении уйти с активной службы, — ответил Виктус довольно резко. — Ваши планы заставили меня пересмотреть мои, коммандер.

— Подождите, — проговорил Гаррус. — Может быть, она и не хочет с вами спорить, но я хочу. — Шепард чуть заметно улыбнулась и отступила в сторону, словно бы предоставляя ему место оратора. И он его занял, глядя прямо на примарха и явно не понимая, что так позабавило Шепард. — Сэр, это просто должно оказаться какой-то ошибкой. Должны быть куда более квалифицированные...

Чего бы Гаррус ни ожидал — резкого приказа, трепки, даже раздраженного вздоха — ответ примарха застал его врасплох. Словно бы все присутствующие не ловили жадно каждое их слово, Виктус беспомощно развел руками и сказал с горечью:
— Кто, Вакариан? Кто? Твой отец? Я? Ты считаешь, что многие турианцы имеют твой опыт работы на галактической сцене?

— Сэр...

— Выслушай его, сын, — вмешался его отец с той же уверенностью в том, что его послушаются, что так бесила Гарруса в детстве. И в то время, когда он работал младшим офицером СБЦ. И даже порой, когда он уже являлся советником Иерархии по вопросам Жнецов. На этот раз Гаррус не стал ни протестовать, ни злиться. Он замолчал и жестом попросил Виктуса продолжать.

Примарх кивнул Каиусу, шевельнув жвалами в знак благодарности, но его взгляд так и не покинул Гарруса.

— Все турианцы, которым удалось спастись с Цитадели, хорошо отзываются не только о проделанной тобой работе в лагерях беженцев, но и конкретно о тебе. Ты отлично зарекомендовал себя там, действуя уверенно и без надзора, потому что видел проблемы и знал, что они нуждаются в решении. Кто-то попытался бы переложить эти заботы на других, ждал бы приказов. Но не ты. И ты должен знать, что это произвело впечатление. — Виктус говорил с такой уверенностью, так убедительно, что его голос и субгармоники звучали в унисон. Прежде чем Гаррус успел возразить, что на его месте любой поступил бы точно так же, примарх продолжил: — И каждый турианец знает, что мы обязаны тебе за твои предупреждения, за твои приготовления. Без тебя мы могли бы повторить судьбу батарианцев, Вакариан. Иерархия перед тобой в неоплатном долгу.

— Ни у кого не было бы никакой информации, если бы не Шепард, не принесенные ею жертвы.

— Правда, — согласился Виктус, снова кивнув с благодарностью, но на этот раз Шепард. Она лишь поджала губы. Как никто другой Гаррус знал, насколько Шепард не любила, когда ее благодарили за Аратот. — И все же, прости, кто еще принял это предупреждение к сведению? Кто еще подготовился к вторжению настолько же хорошо, насколько турианцы? Как мне известно, станция Арктур повторила судьбу Хра'Шана, несмотря на то, что Шепард вернулась к Альянсу с теми же данными, что ты предоставил Иерархии.

Гаррус переступил с ноги на ногу.

— Полагаете, примарх Федориан хоть когтем шевельнул бы, если бы не мой отец?

— Наксус бы пошел за тобой, — сказала Солана, и ее голос стал для Гарруса неожиданностью, напоминая о том, что множество глаз следили за ним, множество ушей вслушивались в каждое слово. Все взгляды теперь обратились на его сестру, но она продолжила: — Папа помог передать твою информацию по цепочке командования быстрее, но Наксус поверил тебе, и примарх послушал бы его тоже рано или поздно. Даже... даже если слушатель был склонен думать плохо о том, где ты был и что делал.

— Сол...

— Она изменила свое мнение, — сказала Солана, пожав плечами.

— Мы все изменили, — добавил Виктус. — И даже не принимая в расчет работу, проделанную тобой на Палавене и Менае, подумай о своих связях, о своих друзьях. — Виктус склонил голову. — Шепард, разумеется, и адмирал Хакет хорошо о тебе отзывается, несмотря на то, что порой ты сводишь его с ума. — Примарх кивнул в сторону Тали. — Кварианский адмирал. — Жестом он указал на Лиару, и хотя ничего не сказал, все прекрасно его поняли. Наконец, Виктус повернулся в сторону Рекса. — И я уверяю тебя, что Урднот Рекс куда как более благосклонен к тебе, нежели ко мне.

— Это мало что значит, — проговорил Рекс, но даже Гаррус знал, что он не имеет этого в виду.

— Мое место на передовой, в бою, — сказал Гаррус, но даже он слышал, как его субгармоники дрожат, и каждая косточка его турианского тела напоминала ему о важности долга. — Не за столом, не в спорах со связанными за спиной руками, тогда как Галактика противостоит очередной невозможной угрозе.

— Ты полагаешь, это наказание? — спросил Виктус с недоверием и чем-то, похожим на искреннее смятение. — Я не стараюсь оградить тебя от боя, Вакариан. Вовсе нет. Преврати «Нормандию» в свой «Путь предназначения», если знаешь, в какую сторону лететь. Но мы не можем сражаться вслепую, и мы не можем сражаться без лидера. — С этими словами Виктус указал на Рекса, Хакета и себя. — Мы позволили устроить на себя засаду. Мы нарушили главное правило.

— Упустили из вида врагов, — тихо сказал Гаррус. — Потеряли им счет.

— Оставили тылы неприкрытыми, — согласился Виктус. — А затем едва ли не нарисовали на своих спинах мишени. Вы с Шепард, а также команда «Нормандии» — вы лучшее, что у нас есть, и мы знаем это. Твое назначение советником даст тебе власть. Власть — это важно.

Даже не глядя на нее, Гаррус знал, что Шепард согласна со словами примарха — он практически чувствовал это. Никто ничего не говорил, и зловещая тишина повисла в помещении, пока он медленно обводил взглядом присутствующих. Он ожидал хоть на чьих-то лицах увидеть возражение, но не увидел. Склоненная голова Тали выражала такое же согласие, как и молчание Шепард; Лиара, возможно, и не осознавала, что кивает, глядя куда-то в пространство. Джек даже улыбнулась ему, обнажая зубы. Приподняв брови, она взглядом словно бы говорила ему: «Лучше ты, чем я, засранец».

— Ладно, — не пытаясь скрыть нотку сомнения в голосе, сказал Гаррус. — Ладно. Но будь я проклят, если позволю этой новой системе напороться на те же грабли, что и прежняя, и это значит, что Совет больше не будет служить интересам привилегированных рас. Если раса сражалась в войне против Жнецов, она будет иметь право голоса. Я больше не позволю азари, саларианцам и даже турианцам говорить за народы, без которых не существовало бы нынешнее галактическое общество: за волусов, элкоров, кроганов. Двухуровневой системе голосов в политике пришел конец.

Взгляд Рекса стал задумчивым, и Гаррус не смог вспомнить, когда еще его выражение было таким одобрительным, принимая во внимание, что смотрел он не на Шепард. Виктус оставался неподвижен. Человеческие брови Хакета выдавали его с головой.

— Хотите что-то сказать, адмирал? — спросила Шепард по-прежнему спокойно, но по-прежнему не собираясь принимать ответ «нет».

Хакет нахмурился и обратился к Гаррусу, а не к Шепард:
— Есть одна поговорка о семи няньках...

— И дите без глаза? — закончил Гаррус. — Да, я слышал ее. И мне все равно. Если мы не можем сделать все как следует, если мы не можем улучшить положение вещей с самого начала, то какой в этом смысл? Почему бы не позволить Левиафанам осуществить задуманное и превратить нас всех в рабов? Галактику рвали на части, пока саларианская делатресса пыталась шантажировать Шепард, пока азари в течение месяцев скрывали информацию, которая помогла бы нам в войне. — Раздраженно шевельнув жвалами, Гаррус глубоко вздохнул. — Даже вы двое, Рекс, примарх, не смогли прийти к соглашению без активной помощи извне. Люди держали свою надежду на адекватную подготовку к войне взаперти в течение шести месяцев. Я не собираюсь просить какую-либо расу сражаться с таким коварным врагом, не дав им право голоса.

Гаррус снова глубоко вздохнул, и Шепард чуть переместилась, так что коснулась его бока, и он знал, что она сделала это неслучайно.

— Здесь присутствуют представители всех рас, в данный момент находящихся на Земле, — продолжил Гаррус твердо. — Но я хочу, чтобы все поняли: любой Совет, что мы создадим сейчас, будет являться временным, пока у нас не появится возможность обсудить все с правителями родных миров и выбрать наиболее подходящих советников в соответствии с принятыми демократическими процедурами. Это не захват власти.

— Да, сэр, — резко ответил Виктус без всякого намека на иронию.

И из-за того, что он до сих пор не знал, чего же ему хотелось больше: смеяться или причитать, Гаррус ограничился кивком, надеясь, что этот жест выглядел более уверенным, чем он сам себя ощущал.

************

Гаррус сумел сохранить спокойствие до конца встречи, что он приравнивал едва ли не к подвигу, сходному со сражением с молотильщиками во время испытаний Грюнта или с бесконечной чередой баньши во время последнего наступления в Лондоне. Краткими точными предложениями Миранда рассказала о том, что от нее требовали сделать по указанию Мойры Калахан. За то, что Шепард не убила Хакета, Рекса и Виктуса, Миранду подвергли пыткам, и Мойра знала об этом. Отголоски деятельности, развернутой Калахан во время организации новой попытки, наконец-то помогли Лиаре обнаружить местоположение Миранды, и силами небольшой команды, в которую, помимо самой Лиары, вошли также Джейкоб и Касуми, удалось ее освободить. Не выдавая никаких эмоций, Миранда призналась, что не помнит этого, и посоветовала задавать все вопросы Лиаре, однако лицо азари было таким хмурым, что никто не стал ничего спрашивать. Во всяком случае, на глазах у всех. Гаррус, присутствовавший на дебрифингах по воле Шепард, ощутил, как все внутри сжалось от сочувствия. Отчаянно нуждаясь в информации, Мойра щедро раздавала удары — как физически, так и психологически.

Гаррусу даже представился шанс попробовать себя в роли советника, приказав Аленко — как Спектру, а не майору Альянса — принять командование «Нормандией», когда тот воспротивился этому. Гаррус бы ни под какими пытками не признался в том, что, сделав это, он получил удовольствие. Стоящая рядом Шепард сохраняла полную неподвижность, и, глядя на ее ничего не выражающее лицо, Гаррус знал, что она с трудом сдерживает смех. Вот только он не мог решить, кто больше позабавил ее — он или Аленко. Он не был уверен, хочет ли знать ответ на этот вопрос.

Вернувшись в каюту Шепард — Аленко наотрез отказался занимать ее («Иначе я сложу с себя полномочия Спектра, советник Вакариан, сэр») — Гаррус буквально рухнул на диван. Откинувшись назад, он принялся перебирать в уме неожиданные события этого дня, подобно криминалисту, выискивающему доказательства подделки видеозаписи. Он не нашел ничего. Это означало, что все случившееся было на самом деле правдой, а не выдумкой воспаленного воображения. Почувствовав, как подушки накренились под весом Шепард, севшей рядом, он повернул голову и открыл глаза. Она подняла брови, приглашая его озвучить мысли, кружившие в его голове, и он подчинился:
— Я все еще не... Я не могу до конца... Какого черта ты поддержала выбор Виктуса? Не то чтобы мне не льстила твоя уверенность во мне, но ты не можешь быть серьезной — не на самом деле.

— Не могу?

— Шепард... Ты? Конечно. Практически каждый житель Галактики согласится погибнуть за тебя...

— А я — за тебя, — перебила она твердо, не сомневаясь. — Что, если подумать, имеет смысл.

— Вовсе нет.

— Я Спектр, Гаррус. Гибнуть за Совет входит в мои обязанности. — Обхватив его лицо ладонями, Шепард прижалась к его лбу сначала лбом, а затем — губами. — Но когда дело касается тебя, обязанности тут ни при чем.

— Я не... Я не могу себе этого представить. Не могу представить, чтобы я принимал подобные решения.

Мягко улыбаясь, Шепард приподняла брови и теперь выражением лица словно бы говорила ему: «Я знаю что-то, чего не знаешь ты», что непомерно раздражало его.

— Гаррус, Виктус понял, что ты способен на это, спустя всего лишь несколько месяцев работы с тобой. Ты считаешь, он заметил в тебе что-то, чего не увидела я? Причина, по которой я была так... Ты знаешь, как встревожило меня досье прежнего Серого Посредника. А все потому, что я знала на каком-то уровне, что он прав. По поводу того, что я не даю тебе развиваться. Мешаю тебе.

— Мы уже говорили об этом, Шепард...

— Я знаю, — сказала она. — Знаю. Ты находишься там, где хочешь находиться. Но, послушай. Что ты будешь делать, получив дурной приказ?

— Ты никогда не давала мне дурных приказов.

Она закатила глаза и шлепнула его по плечу.

— Подхалим. Но если серьезно, то ты продолжал копать под взбунтовавшегося Спектра, несмотря на запрет. Ты, образно выражаясь, показал средний палец СБЦ и направился на Омегу. И за тобой шли — точно так же, как моя команда всегда шла за мной. Но есть и отличие.

— И оно заключается в том, что ты — спасительница галактики?

Ее лицо помрачнело, и она опустила голову, прячась за занавесью волос.

— Нет, — ответила она так тихо, что Гаррусу пришлось склониться к ней, чтобы расслышать. — Когда мне дают дурной приказ, я отвечаю «Сэр, да, сэр!» и посылаю астероид в ретранслятор, вместо того, чтобы привести с собой подкрепление, как я знала, мне следовало сделать. Я изображала героя Альянса, как от меня и требовалось. Я выполняла каждую чертову миссию, которой, Хакет намекал, он желал, чтобы я занялась. Я... я уничтожила Жнецов... и СУЗИ, и гетов, хотя мне предложили и иные варианты. Варианты, которые могли бы сработать, могли бы спасти их.

— Ты украла «Нормандию».

— Сделала бы я это, если бы не Андерсон? — Убрав прядь волос с лица, Шепард покачала головой. — Я не говорю, что не способна проявлять инициативу, Гаррус, но я следую приказам. Я такая, какая есть. Или, во всяком случае, какой была.

— А я считаю, что ты недооцениваешь себя, поэтому давай согласимся, что наши мнения на этот счет не совпадают, — со вздохом сказал Гаррус. — Я знаю, ты... ты волнуешься. О том, что сделала Миранда, и о том, как хорошо будет работать чип, пока мы сумеем повернуть вспять сотворенное с тобой. Но я не могу позволить тебе бездействовать, Шепард. Ты должна это знать.

— Я и не собиралась усаживаться на скамейку запасных, — ответила Шепард, прижимаясь к нему. — Но на этот раз я не могу принимать решений, Гаррус. Я не могу.

— Но ты думаешь, что я могу?

— Нет, — проговорила она, улыбаясь уголком рта, — я не думаю, я знаю. — Мимолетно поцеловав его в жвалу, она отстранилась и прищурила глаза. — Но должна тебя предупредить. Хоть раз передразни меня, и я не отвечаю за свои действия.

Впервые с того момента, как Виктус огласил свои планы, Гаррус рассмеялся.

— Ах, Шепард. Меня всегда занимало, что же способно взбесить тебя.

Отредактировано: Архимедовна.