Горсть Пыли. Глава 53. Висельник


Жанр: драма;
Персонажи: фем!Шепард/Гаррус, Тали и др;
Статус: в процессе;
Статус перевода: в процессе;
Оригинал: A Handful Of Dust;
Автор: tarysande;

Переводчик: Mariya;
Разрешение на перевод: получено;
Описание: Десять миллиардов здесь умрут, чтобы двадцать миллиардов там выжили. Закончившаяся война оставила за собой осколки, которые нужно собрать, и жизни, которые нужно возродить. И пусть даже Жнецы больше не угрожают Галактике, ничего не стало проще.


Ей тридцать три года. Ей тридцать один. Ей три.

А может, ей двадцать девять, потому что она обнаружила, что находится в слабо освещенном грузовом отсеке «Нормандии-SR1». Она глубоко вдыхает, ожидая ощутить аромат роз, но чувствует только запах машинного масла и оружейной смазки вперемешку с застарелым потом. На мгновение она позволяет себе поверить, что годы, которые она помнит, всего лишь сон, кошмар, полный взбунтовавшихся Спектров, взбунтовавшихся ИИ и взбунтовавшихся разумных звездолетов, зацикленных на уничтожении органической жизни. Она позволяет себе поверить, что сейчас повернется и увидит капитана Андерсона, прислонившегося к стене и собирающегося спросить, как ей нравится новый корабль?

Но призрак вовсе не Андерсона преследует ее — это она знает. Она знает это даже до того, как делает один, два, три шага вперед и видит Эшли, прислонившуюся к своему рабочему месту. Ее руки скрещены на груди, волосы собраны в предписанный правилами узел, на бедре виднеется пистолет, а на спине — целый арсенал. Она больше не одета в лучшее воскресное платье и сползшие гольфы. На ней ее старая броня — бело-розовая, отливавшая кровью в красноватом освещении трюма. Ее шлем лежит рядом на скамье, и его стекло треснуто. Шепард присматривается получше и тут же жалеет об этом: трещины покрыты чем-то темным, что может быть только кровью.

Вздрогнув от неожиданности, она смотрит на Эшли и видит рану — крошечную дырочку в самом центре ее лба. Ручеек крови из нее стекает по хмурому лицу сержанта. Кажется, что Эшли этого не замечает. Ее темные глаза следят за Шепард внимательно, настороженно, словно бы она не уверена, какого рода приветствие ожидает ее. Эти неуверенность и настороженность заставляют Шепард остановиться. Тревога зарождается в ее сердце.

«Что случилось?» — спрашивает Шепард. Она пытается вспомнить и видит деревья, слышит шепот. Она прикладывает ладонь к боку, ожидая увидеть на ней кровь — так же, как и на лице Эшли. Но рука остается чистой, а ткань под ней сухая. Шепард оглядывает себя и с удивлением обнаруживает, что одета не в броню, не в форму, а в сине-золотое платье. Она не узнает его, хотя и знает, что должна.

«Это просто шишка, — говорит Эшли. Прежде чем Шепард успевает возразить, Эшли убирает руки с груди и указывает на нее. — Я говорила тебе. Это твой нос».

И точно, когда Шепард прикасается кончиками пальцев к нежной коже губы, то видит на них темные пятна. Она ощущает знакомый металлический привкус и удивляется, как не замечала этого прежде. Она прочищает горло, но привкус остается — тошнотворный, горький. Опустив руку, Шепард прячет ее в складках платья, словно от этого кровь на пальцах исчезнет. Это она тоже должна помнить. Она знает это, она видела это прежде. Но когда она пытается припомнить, то испытывает странное ощущение, словно бы она тонет, но это не имеет никакого смысла. Эшли наблюдает за ней с пристальностью снайпера.

Шепард оборачивается кругом, глядя на шкафчики, которые, как она знает, должны быть так же пусты, как и весь трюм, как оружейная скамья. Она чувствует, как взгляд Эшли обжигает основание ее шеи.

«Где все?»

«Все?»

Шепард останавливается, внезапно осознав, что не имеет в виду Рекса, или Гарруса, или офицера Альянса, ответственного за поставки. Она поворачивается к Эшли и снова прочищает горло. Привкус крови становится отчетливей. Шепард открывает рот, чтобы заговорить, и ее сухие губы трескаются.

«Маленькая девочка, подросток и та... та, в белом платье».

Эшли кивает, проводя ладонью по волосам, словно бы приглаживая их, хотя они и так в идеальном порядке. Струйка крови стекает по ее щеке, завораживая — почти черная в тусклом свете.

«Только ты здесь, шкипер. Ты знаешь это».

«Только я, — повторяет Шепард и спустя некоторое время добавляет: — И ты».

Эшли опускает руку, и ее глаза под раной на лбу такие огромные, а взгляд, кажется, проникает в самую душу. Она машет в сторону «Мако».

«Что скажешь?»

Шепард следует взглядом за ее жестом и, к своему удивлению, видит там покерный стол с обновленной «Нормандии-SR2» (значит, те годы были не просто кошмаром, не просто сном) на небольшом возвышении посреди трюма. Все уже готово для игры на двоих; карты и фишки на месте.

«Я не знала, что ты играла, сержант».

В первый раз Эшли улыбается. От улыбки подсохшая кровь на ее лице покрывается паутинкой трещин, но это также провоцирует усиление кровотечения. Словно бы из солидарности голова Шепард тоже разболелась — как раз между бровей.

«О, я играю».

«Это что, вызов?»

«Обещание, — объясняет Эшли, уже направляясь к столу. — Я знаю, как ты любишь выигрывать. — На краткий миг на ее лицо словно бы набегает тень. — А может, ты просто ненавидишь проигрывать. Даже если это не твоя вина. Даже если ты ничего не можешь сделать, чтобы предотвратить это».

Они обе знают, что Эшли говорит вовсе не о картах. Они обе знают последствия выбора, тяжесть потери. Кровь в горле не дает ей ответить, и она сглатывает.

Эшли протягивает ей колоду карт, а когда Шепард отказывается, начинает тасовать ее с профессиональной ловкостью. Шепард отлично играет в Скиллианскую пятерку, но когда Эшли предлагает старый добрый покер, с готовностью соглашается. Они начинают с небольших ставок, выигрывая и проигрывая попеременно. Эш хороша, стабильна, поэтому Шепард не жульничает, даже когда знает, что ей это сойдет с рук. Жульничество приведет лишь к тому, что в ее кучке фишек будет чуть больше, а в кучке Эшли — чуть меньше, но в игре между двумя друзьями не так уж важно, кто выиграет, как бы сильно она ни ненавидела проигрывать.

«Папа научил меня играть, — говорит Шепард, подкидывая в центр стола еще несколько фишек, надеясь выиграть с помощью имеющейся пары дам. — Тогда я еще больше интересовалась красивыми картами, нежели тем, для чего их используют. „Играй с теми картами, что тебе выпали, милая“, — говорил он каждый раз, когда я хотела сдаться. Папа не был любителем скидывать карты. Наверняка это стоило ему определенных денег, но также научило меня быть бесстрашной».


Только вот в реальной жизни сбросить карты не получится. Во всяком случае, по-настоящему. Поэтому ты берешь эти двойку крестей и десятку бубен и обходишься ими, крошка, надеясь, что ривер окажется удачным.

Эшли склоняет голову, улыбаясь своим картам, и не просто принимает ставку Шепард, но и поднимает ее.

«Хочешь сказать, что у тебя хорошие карты, шкипер? Или, может быть, ужасные? — Шепард изгибает бровь и притворяется безразличной. Очень полезное качество — безразличие. — Меня тоже учил папа. Но мама играла лучше. Не думаю, что папа хоть раз понял это. Она всегда применяла свои познания в психологии. Не боялась проиграть один-два раунда, если это помогало сохранить оппонента в неведении относительно ее умений».

«Напоминает одного моего знакомого».

«Мои сестры все беспощадны в игре. Мы использовали конфеты вместо фишек. С тех пор всегда, играя, ощущаю тягу к сладкому. — Эшли смеется и выигрывает раунд парой тузов из закрытых карт, образовав сет ривером. Шепард переворачивает свою пару дам, и Эшли присвистывает. Даже наличие дамы пик не спасает. — Не повезло, шкипер», — говорит Эшли, собирая выигрыш и усмехаясь. В знак уважения Шепард склоняет голову; Эшли заставила ее проглотить не только крючок, но и леску с грузилом. Тасуя и снова сдавая карты, Эшли улыбается. На этот раз кучка фишек Шепард меньше, но у нее есть дама и король червей, так что она пытается выманить Эшли, вернуться в игру.

«Игра продолжается, пока не закончится, милая», — произносит голос, похожий на голос ее отца. Она опасается, что если посмотрит влево, то увидит его.

Она опасается, что если посмотрит влево, то не увидит его.

Капля крови срывается с подбородка Эшли и падает на ее карты.

«Мы недостаточно часто вот так вот разговаривали, — замечает Шепард».

Улыбка на лице Эшли блекнет и исчезает. Это не так ужасно, как наблюдать за взрывом через иллюминатор, но точно так же причиняет боль.

«У нас просто не было шанса, шкипер, — говорит Эшли. — Не было шанса на многое. Бессмысленно плакать о пролитом молоке. Повышаю».

«Никогда не понимала этой пословицы, — признается Шепард. — Но мама часто ее использовала».

«Все мамы так делают, я полагаю. Что-то вроде кодекса для мам».

Шепард касается стопки фишек прямо перед собой, поднимает три или четыре, затем позволяет им упасть обратно в аккуратную горку. Флоп не дал ей новой пищи для размышлений, но она еще не готова скинуть карты. Это слишком похоже на провал.

«На это тоже не было шанса, — говорит Шепард тихо. — Мне жаль».

Поднимает фишки, позволяет им упасть. Звук, с которым они падают, напоминает голоса, крики, шепот в деревьях. Шепард замирает. Она поднимает одну из фишек и приглядывается к ней, а затем, резко втянув воздух, роняет ее, и та отскакивает от стола и укатывается.

«Это не фишки», — говорит она.

«Играй теми картами, что тебе выпали», — произносит голос Эшли, но теперь он звучит странно, напряженно, словно бы доносится через воду или издалека в сильный ветер.

«Но это не фишки». — Шепард отталкивается от стола с такой силой, что аккуратно сложенные кучки рассыпаются по зеленому сукну. Все поднимают головы. Дюжина знакомых лиц, еще больше незнакомых. Все смотрят на нее, когда она двигается. Так много пар глаз. Слишком много. От того, что она не поняла этого раньше, ей делается дурно. Она с такой легкостью кидала их в горку, словно это были обычные игровые деньги. — «Я не могу играть с этим. Это не мое».

«Но ты играла с этим все время, Шепард. Помнишь, что говорил твой папа? — Это произносится тем же тоном, что Шепард слышала через помехи связи на Вермайре — таким же серьезным, и отчаянным, немного злым и немного печальным. „Возвращайся к лейтенанту, и убирайтесь отсюда к черту“. Жизнь и смерть. Выбор. — Игра или проигрыш. Что окажется в итоге?»

Шепард прижимает левую ладонь ко рту. Кровь стекает по ее горлу, по изгибу щеки Эшли.


Что прикажете сделать?

Она знает. Конечно же, она знает. Она опускает руку и встает, опираясь на край стола и глядя на бесполезные карты, теперь открытые. Все бубны, острые, как ножи.

«Сколько я стою?»

«Недостаточно».

Шепард недоверчиво качает головой.

«Сколько?»

«Шкипер, ты...»

Шепард бросается вперед — край стола больно впивается в бедра — хватает Эшли за нагрудную пластину и подтягивает к себе. Теперь они находятся достаточно близко, чтобы ощутить запах крови, ни с чем не сравнимую вонь горелой плоти и на фоне этого аромат роз, этих чертовых роз.

«Скольких я могу спасти, Уильямс?»

Эшли не пытается освободиться, не закрывает глаза, не морщится. Она никогда не морщилась, и Шепард уважала это. «
Сломай, — велит ей голос, который она не желает узнавать. — Сломай, вывихни, сверни. Покончи с этим».

«Слишком поздно, коммандер».

«Нет», — рычит Шепард, встряхивая Эшли.

Эш печально склоняет голову в знак смирения.

«Они подтасовали карты давным-давно, Шепард. Это никогда не было честной игрой. Тебе не выиграть».

Фишки на столе теперь шепчутся гораздо явственней; те же старые призраки и тысячи новых, тысячи тысяч — безжалостное исчисление Гарруса во всей красе. На столе Вермайр и Аратот. Это Второй флот. Это Мордин, и Кал'Ригар, и Хилари Моро. Шепард стискивает пальцы, но не для того, чтобы причинить боль, не для того, чтобы встряхивать. Чтобы удержать. Чтобы защитить то, что, она знает — знает — уже потеряно.

«Все проигрывают, Шепард. Все проигрывают время от времени».

«Нет, Эш. — Палец за пальцем Шепард ослабляет захват на броне Эшли. Палец за пальцем она отпускает ее. — Я понимаю, что ты пытаешься сделать. Понимаю. Но мне жаль. Я иду ва-банк, и тебе здесь не место».

Глаза Эшли закрываются; ресницы такие темные на фоне ее щек. Текущие слезы прокладывают дорожки на высохшей крови.

«Это тебе придется делать в одиночку», — говорит она, касаясь ее лба.

Шепард заключает щеки Эшли в ладони и качает головой.

«Как ты и говорила: я всегда была здесь одна».

Шепард опускает руки, и Эшли начинает исчезать.

«Они убьют тебя».

«Пусть попробуют. — Шепард снова касается губы и на этот раз не прячет перепачканные в крови пальцы. Она проводит ими по лбу, по носу, по щекам. Своего рода обещание. — Но если они не желают играть честно, то и я не буду. Потому что это еще один урок, преподнесенный мне папой, Эш. Играй теми картами, что тебе выпали — да. Но когда ставки высоки, не помешает припрятанный в рукаве туз».

Шепард хрустнула костяшками — звук, похожий на выстрелы. «Что ж, ублюдки, давайте».


***

Услышав тихий стон, Солана сначала решила, что ей померещилось, или же что ее уставший, перегруженный разум играет с ней. Она подняла взгляд от кип планшетов с их ужасающей информацией и убедилась, что Миранда по-прежнему спит. С колотящимся в груди сердцем она посмотрела на Шепард и увидела пару глаз, глядящих на нее в ответ. Двигаясь агонизирующе медленно, Шепард подняла руку, коснулась верхней губы и нахмурилась, изучая пальцы. Это показалось Солане хорошим знаком — очевидно, она что-то помнила. Шепард привезли с высохшей кровью под носом, но доктор, разумеется, смыла ее. Солана отвернулась и посмотрела в отделяющее медотсек от кают-компании окно. Доктор Чаквас как раз наливала себе очередную чашку кофе, так как не желала употреблять более мощные стимулирующие вещества. Во всяком случае, пока.

Прежде чем Солана могла постучать по стеклу или позвать пилота и попросить его сообщить Чаквас по системе связи, Шепард моргнула, и на ее губах появилась слабая улыбка. Это зрелище приободрило Солану так, как, пожалуй, ничто другое не смогло бы.

— Нам определенно нужно перестать встречаться подобным образом, — сказала Шепард, а затем прижала ладонь ко лбу и откинулась на подушке. — Уф. Она не шутила, когда говорила о головной боли.

— Что... как много ты помнишь?

Улыбка Шепард изменилась, став опасным оскалом.

— Достаточно. Так где твой брат? Нам с ним предстоит поработать.


Отредактировано. Борланд

Комментарии (2)

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.

Регистрация   Вход

Дюран
1    Материал
Простите за банальность, но когда прода?
0
Mariya
2    Материал
Как только - так сразу.
0