ME Afterlife: Властелин глубин. Глава 19 (Часть 1)

Внутри затонувшего Жнеца. Атлантический океан. Земля.

— Комиссар Блад! Комиссия по этике вызывает комиссара Блад!
Вайлет против обыкновения не напряглась от внезапного и громкого голоса в голове. Причем даже непонятно, откуда он там берется — освобожденная от шлема и невозможным образом хорошо чувствующая себя в почти полном вакууме голова комиссара не несла на себе никаких гарнитур и прочих элементов связи. Вайлет просто слышала эфир, как слышат его, к примеру, портативные радиостанции.
Впрочем, с этими новыми возможностями она будет разбираться позже. Сейчас, как она заметила в разговоре чуть ранее, есть другие, более важные задачи.
— Блад на связи, — отозвалась Вайлет. Просто взяла и произнесла, как будто ее и не окружала разреженная почти до нуля атмосфера. Удивительным образом голос все-таки прозвучал и был услышан другой стороной.
— Ну, наконец-то, — произнес голос. — Что с вашим гравикомом, офицер? Что с Жнецом? Кварианцы чуть не рехнулись, когда обнаружили, что сигнал не проходит через его тушу.
— Кто говорит?
— Вы говорите с оперативным командующим Комиссии по этике. Комиссар Тай.
— Принято, — произнесла Блад. — Я временно была вне связи, комиссар. Докладываю: операция продолжается, несмотря не некоторые трудности. Мы закончим здесь часа через полтора-два. Потом я передам управление Комиссии. А пока прошу сообщить ситуацию так, как она видна вам сверху.
Вайлет знала комиссара Тай. Когда-то полковника службы связи ВКСА, но вот уже с десяток лет сменившего вид деятельности и теперь работавшего на ЕАСО. Нормальный мужик. Если бы не тщедушное телосложение, что свойственно многим этническим китайцам, то был бы вообще мировым парнем. К слову, парень этот на двенадцать лет постарше самой Вайлет.
— Итак, что у вас там? — повторно поинтересовалась Блад.
Комиссар Тай рассказал.
— Нормально так, — усмехнулась Блад. — Значит, в СМИ вселенская паника, азари в ауте, в систему спешит делегация турианцев, а Галактика под властью Левиафанов? Порадовали.
— Мы склонны считать, что истерика в СМИ — это своего рода домашняя заготовка нашего врага.
— Согласна. И если бы вы в свое время выслушали меня и доктора Пассанте, то мы бы не потеряли почти три года на осторожное прощупывание. И не было бы никакой паники — отключили бы Левиафана от глобального эфира, ничего бы он не смог сделать.
— Сейчас мы работаем с тем, что есть, — жестко отрезал Тай. — И вынуждены пользоваться теми ресурсами, что можем выделить.
— Ну, с этим полный порядок, — рассмеялась Блад. — Если уж кварианский Флот атакует пространство Земли, то ресурсы имеются, как я понимаю.
— Поскольку этот ваш... Редактор пошел в атаку столь нагло, — отозвался комиссар Тай, — было бы глупо осторожничать, и...
— Да я не спорю, что вы, что вы! — сыронизировала женщина. — Ладно, поняла. Теперь слушайте. Мне нужна эвакуационная команда с медицинским модулем. У меня полуобморочная кварианка вообще без связи, а кроме того...
— Я в норме! — пискнула Полани из своего угла. — Тут почти вакуум, я не могла ничего занести в...
Девушка не закончила фразу и закашлялась под шлемом.
Блад только отмахнулась от обессиленной кварианки.
— Повторяю, нужна эвакуация кварианки и еще нужно провести исследование тканей одной из погибших азари. Подробности передам с грузом. Как поняли?
— Стараниями Мигрирующего флота понял хорошо, — сообщил комиссар. — Они провели хорошую линию связи. Что у вас вообще там происходит, Блад?
Теперь уже рассказала комиссар. Кратко, по-военному, но не упуская ни одной важной подробности. И про «бунт на корабле», и про странное поведение внезапно появившегося на Жнеце турианца, и про состояние обеих голубокожих из числа пока не попадающих под подозрение. Единственное, о чем умолчала женщина, было случившееся с Аленом Мортимером. То есть она сообщила, что комиссар без сознания, и даже согласилась на его эвакуацию, но о «расщеплении» его разума не поведала.
Когда Вайлет говорила о Джоане, девушка уже шевелилась, а рядом с ней суетилась Алина. Благодаря химической накачке, сейчас убивающей организм Сарены Войд, она непостижимым образом умудрилась частично подавить действие нейроблокатора, вклотого ей предательницей Аринт. Джоана, идущая под куда меньшей дозой «подавителя индоктринации», получила свое в куда большем объеме.
— Я вас понял, — сообщил Тай. — Транспорт будет. Время прибытия двадцать минут. Раньше не успеем, Блад, извините.
— Ничего, — сказала Вайлет. — Тут спокойно... вроде бы. Мы продержимся.
— Еще что-нибудь нужно?
— Нет, — Блад мотнула головой. — Я отключила Левиафана от Жнеца. Думаю, сейчас про тварюгу мы временно можем забыть.
— Тем не менее, он может быть ценным заложником.
— Возможно, — согласилась Вайлет. — Но пока не до него. Все, жду эвакуационный транспорт. Комиссар Блад, конец связи.
Короткий электронный писк в голове сообщил, что сеанс разорван. При этом сама Вайлет понятия не имела, как это вообще работает и что означает. Просто знала, что при желании может связаться с любым из команды посредством интеркома, как раньше это делала при помощи своего скафандра. С той лишь разницей, что теперь прибор включался не движением взгляда к сигнальному датчику в шлеме, а просто усилием воли.
— Полани! — произнесла Блад. — Ты меня слышишь?
— Д-да, — слабо произнесла девушка. — У меня больше нет инструметрона, но коммуникатор машгора еще работает.
Комиссар подошла к кварианке — та привалилась спиной к одной из выходящих из пола гигантских труб. Блад склонилась над инопланетянкой и по привычке глянула туда, где на человеческих костюмах находится дисплей медицинского диагноста. Матернулась, не увидев там ничего (кварианка была в своем собственном костюме Паладина), и спросила:
— Как ты?
— Нормально, — выдохнула кварианка, очевидно, через жуткую боль в руке. — Я запанацелинила предплечье, нормально... Больно только... Нейросигнальный контур коротит. Не было времени отключать его по правилам...
— Ты молодец, — прервала кварианку Блад и положила свои новые, чудовищные серо-черно-голубые ладони на плечи Паладина. — Флот уже гордится тобой, девочка.
— Мне нет дела до гордости Флота, — всхлипнула сквозь боль Полани. — Я сделала то, что должна была...
— Ты молодец, — повторила Блад. — А теперь сделай последнее усилие и вызови мне Палладия. Я не слышу его ни в одном из эфиров.
— Я..., — кварианка судорожно, рывками вздохнула. — Я не могу.
— Почему?
— Нейтринный коммуникатор был запарен с системой связи машгора через инструметрон, — объяснила Полани. — Напрямую с костюмом Паладина он не не работает. Слишком старый...
Девушка здоровой рукой потянулась куда-то к поясу из бесчисленных кварианских карманов и спустя пару секунд протянула Вайлет небольшую серебристую коробочку.
— Вот, держите, — сказала кварианка. — Если сможете использовать, используйте. Он, вообще-то, для связи голосом. Но можно поломать его инструметроном... кварианским. Если есть. А голосом... Ну, тут атмосфера...
Вайлет понимающе кивнула и взяла устройство.
Было два варианта, оба казались комиссару безумными.
Первый — заставить Жнеца обновить атмосферу внутри себя. Не везде, хотя бы в одной отдельно взятой зоне. Как это сделать, Вайлет не представляла.
Второй способ заключался в том, чтобы подключить все еще работающий омнитул своего костюма к кварианскому устройству. По степени инженерной сложности это просто безумие. Ладно кварианцы. Они любую железку с любой железкой могут подружить. Но Блад не была инженером, даже человеческим.
«Ты можешь это сделать», — раздался знакомый голос.
— Ален?
«Ты сильно аугментирована технологиями Жнецов, комиссар, — сообщил холодноватый голос Мортимера. — Системы корабля уже воспринимают тебя как свою часть. Твои коммуникационные возможности почти безграничны, нужно только научиться ими пользоваться».
— Легко сказать, — хмыкнула Блад, по-прежнему глядя на нейтринник. — И что нужно сделать? Сказать «сим-сим»? Постучать им о колено?
«Просто используй любую железку так, как ты привыкла использовать подобную технику. Все остальное сделают системы твоего обновленного тела».
— Это как?
Ален Мортимер не ответил.
Блад подняла серебристую коробочку к голове, прислонила к виску, как обычную пластинку коммуникатора, и произнесла в отсутствующий вокруг нее воздух:
— Вайлет Блад вызывает Палладия. Повторяю, Вайлет Блад вызывает кварианца. Палладий, как слышишь?
К величайшему удивлению Блад нейтринный коммуникатор тут же отозвался голубым огоньком активации и произнес голосом кварианца:
— Паладий на связи. Вайлет, это ты?
— Да, это я, — ответила удивленная Блад. — Доложи статус.
— Иду по следам турианца. Скоро догоню.
— Будь осторожен, — предупредила Блад.
— Мне не нужна осторожность. У меня есть ког-машгор, — хохотнул Палладий. — Не парься, командир. Я просто хочу спросить его, как он заподозрил Аринт.
— Я про это и говорю, — объяснила Блад. — Аррида ведет себя так, как будто отлично знает, что тут происходит. Мне это не нравится.
— Я понял и принял. Буду иметь в виду.
— Имей и вводи, — усмехнулась Блад.
— Да, теперь уже точно знаю, что это ты, — дружелюбно отозвался Палладий. — Рад, что слухи о твоем ранении оказались ложными. Найду эту пигалицу — объясню, как неправильно врать старшим.
— Пигалица здесь, — Вайлет улыбнулась своей кошмарной хаск-улыбкой. — И она спасла мне жизнь, кварианец. Только благодаря ей ты меня сейчас и слышишь. Ладно, давай за дело. С тебя еще восстановить связь с Трией Нувани. Она, конечно, человек Айноры Пассанте, так что с доверием ей все ОК. Но она и азари. И вот это, с учетом шаловливых ручек Совета матриархов, мне нравится куда меньше.
— Я разберусь, — уверенно произнес кварианец. — С ней мои люди. На связи, Блад. Если что, немедленно вызывай.
— Хорошо, — качнула головой Блад. — Конец сеанса.

Безусловно, это снова была все та же Вайлет Блад. Жесткая, ироничная тетка, знакомая Алине еще с марсианских событий почти трехгодичной давности.
Вот только привыкнуть к ее новому... кхм, облику — та еще задачка. Алина еще могла смириться с новыми ладонями комиссара, но понятия не имела, как обновленная Блад обходится без шлема. Датчики внешней среды показывали абсолютно непригдную атмосферу, если так можно назвать сверхразреженный и вымороженный азотно-углеродный субстрат.
Впрочем, все это дело десятое.
Сейчас Алину куда больше беспокоила соплеменница. Стараниями Аринт ей досталось куда сильнее, чем самой Алине — Джоана до сих пор с трудом стояла на ногах, ее шатало, девушка не могла ни на чем сосредоточиться. Биотику вырубило наглухо. Если сама Алина еще могла породить небольшой биотический выброс, то молодая азари лишь морщилась всякий раз, когда вопрос касался ее нативных способностей. Которые, чисто для справки, на порядок превосходят таковые у Алины Гросс. Все-таки Джоана — дочь могучего биотика Лиары Т’Сони, а та немногим уступала в этом своей матери.
Своими сомнениями Алина и поделилась с комиссаром.
— Вайлет, — произнесла азари, все еще придерживая за талию молодую Джоану. — У нас проблемы.
Блад убрала кварианский коммуникатор в один из подсумков бронежилета и повернулась к азари.
— И не представляешь, какие, — сказала Блад. — Твои сородичи чуть было не посрались с Ассамблеей.
— Я не про это. У нас проблемы с биотикой Джоаны.
— Совсем все плохо? — спросила Блад, подходя к парочке голубокожих.
— Боюсь, что да, — вздохнула Алина. — Проклятый блокиратор крепко запер тонкие электроманипуляции в нервной системе. Диагност показывает серьезное подавление нейротонуса. Боюсь, нужна госпитализация... И это...
— Да, я понимаю, — кивнула Блад. — Ты одна не пробьешь коммуникационный барьер Жнеца.
Алина кивнула.
Конечно, она может попытаться. И снова попытаться. И снова. Но все эти эксперименты уже позади. Они с Аленом много работали в этом направлении, но результат был постоянен: Алина теоретически могла общаться с машинами, но только после того, как на контакт с ними выходил кто-то еще. Вероятно, наследие проклятой ДНК турианца, который был не более чем пешкой в руках врага. Потому и Алина унаследовала подчиненный характер общения с разумными машинами.
Эксперименты проводили с одним из сохранившихся маяков Протеан — его коммуникация была близка к той, которую использовали Жнецы. Протеане вообще многое позаимствовали у расы своих врагов, в том числе и ментальный контакт посредством биотики, которой владели великолепно. Разве что у них она не была основана только на управлении полями массы. Жукообразные предтечи подмешивали в нее что-то своего, химического, из-за чего даже вторичное излучение отличалось по цвету от оригинального свечения чистой биотики.
— Это точно? — спросила Блад, имея в виду способности молодой азари.
— Да, — снова кивнула Алина. — Я знаю, как работает подавитель. Доводилось читать. Еще сутки девочка будет небиотична.
Блад повернулась к Алине.
— А ты как?
— Я в норме, — соврала Алина. — Мощь биотики, конечно, снизилась. Сейчас я не осилю даже второй уровень. Но для общения с машиной и этого не нужно.
— Я не про это, — отрезала комиссар. — Я в курсе, что Ален накачал тебя лошадиной дозой титанского зелья. Меня больше интересует твое здоровье.
— В норме, — повторила свою ложь азари. — Матриарха это свалило бы, но я слишком молода, чтобы эта химия вызвала необратимые изменения.
— Хорошо, — Блад похлопала Алина по плечу. — Я подумаю, что можно сделать.
Азари, как известно, стараются не врать без очень веских на то причин. Но Алина, как известно, не совсем азари, а кроме того, причины были. После того, что она узнала от Алена Мортимера, Алина не могла сейчас поставить под угрозу операцию. Достаточного и того, что из команды выпала молодая Т’Сони.
Медицинский диагност Алина выключила из активного режима, едва поняла, что произошло. А произошло банально следующее: биотический подавитель, столкнувшись в тканях азари с элементами противожнецовского «титанского зелья», банально среагировал на химическом уровне. Последствия оказались... Скажем так, интересными.
Во-первых, эффективность подавителя разом упала до вполне безвредных значений, что и позволило Алине сохранить относительный контроль за своей биотикой. Но было и «во-вторых». Оно заключалось в том, что в результате химической реакции выпал довольно серьезный осадок, и он оказался в высшей степени токсичным. Та самая ядреная смесь, которой накачались они с Аленом, позже должна была выйти из организма с естественными выделениями. Пусть не вся, но курс гемодиализа в хорошей клинике позволил бы Алине прийти в себя за неделю-две. Максимум — месяца. Но сейчас... Под воздействием нейроблокиратора «титанская смесь» отделила самые токсичные свои компоненты, которые намертво залипли в организме Алины. В случае с Джоаной, которую берегли как главное «оружие прорыва», и состав введенной химии был иным, и дозировки совсем другие. Поэтому у нее реакция с нейроподавителем оказалась почти незаметной.
Азари не была специалистом в биохимии, однако базовые понятия впитала. Сейчас эти понятия говорили, что с таким балластом она останется в живых еще сутки-двое — это если повезет. В чем-то биология голубокожих превосходит земную. Они реже и легче болеют инфекционными заболеваниями, а кроме того, имеют куда меньшее количество хронических болячек, чем люди. Но вот от воздействия извне азари страдают даже сильнее. Именно потому представитель Республик воздержался при голосовании по судьбоносному для кроганов вопросу атаки генофагом. Впрочем, турианцы и саларианцы были единодушны, поэтому случилось то, что случилось.
Но есть в этом всем и положительная сторона. Дрянь, выпавшая в осадок, заблокировала многие органические процессы, в том числе и кое-какие иммунные. Проще говоря, Алина избавилась, наконец, от мучившего ее сухого кашля. Правда, это означало, что дыхательные пути окончательно утратили возможность избавляться от токсинов и работали неэффективно. Алину уже начинало немного пошатывать из-за недостатка кислорода, но это устранимо. Азари выключила датчик оксигенации и принудительно добавила кислорода в дыхательную смесь. Стало полегче. Надолго ли?
— Комиссар, — позвала она Вайлет.
— Да?
Богиня... Алина, наверное, никогда уже не привыкнет к новому лицу женщины. Это... Это какой-то страшный сон. Но как проснуться?
— Комиссар, — повторила азари, — извините за идиотский вопрос, но что вы планируете делать? Нам нужна связь с Жнецом.
— Я уже думаю над этим, — как всегда решительно произнесла Вайлет.

— Я уже думаю над этим, — сказала Блад.
И в самом деле, она думала. Только пока еще без толку. После фактической потери Джоаны выйти на контакт с Жнецом может любой, кто имел ментальный контакт с технологиями или собственно Жнецов, или протеан. Прямо или, в случае с азари, опосредованно через сканирование Объятием Богини. Да уж, отличный расклад. Вот просто Галактика захлебывается от избытка таких способных товарищей.
Капитан Шепард — мертв.
Сарен Артериус — мертв.
Бенезия Т’Сони — мертва.
Лиара Т’Сони — неизвестно где.
Джоана Т’Сони — вне игры.
Алина Гросс, она же Сарена Войд — не может пробиться через защитные системы.
Это все?
Похоже, что все. Ну и как у нас ситуация, госпожа дознаватель? Шевели извилинами, тупая шатта!
Господи, да кто вообще эта шатта и откуда у Вайлет эта присказка?
Комиссар недовольно покачала головой и повернулась к азари. Пока не особо думается, можно выяснить другие вопросы. Вдруг это позволит нащупать ответ?
— Алина? — позвола Блад.
— Да, Вайлет.
— Ты ведь давно с Аленом?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь, что, — тихо сказала Вайлет. — Твоя случайная игрушка имеет право знать правду.
Азари усадила все еще снулую соплеменницу рядом с кварианкой. Да, зрелище самое то. Две полуобморочные инопланетянки, представляющие так и не способные к примирению народы. Гордые народы. Галактические народы. Боже, да вы, жители Галактики, ничуть не лучше нас, землян, погрязших в междоусобицах и считающих войну чуть ли не единственным методом решения проблем!
Повелители живого и хозяева мертвого. Великая раса галактических колдуний и непревзойденные техники, способные оживить любую железку и придать ей душу.
Вот только насчет душ — это перебор. Вайлет надеялась, что Господь не отвернулся, оставив ей ее грешную душонку даже в этом теле. Но... Есть но, будь оно проклято и долбись конем. Эта душа не давала острому разуму Вайлет работать на все сто. И причина сему — вот эта... повелительница живого.
— Вайлет?
Блад оторвалась от зрелища беспомощных представителей великой Галактики.
— Алина, — произнесла комиссар. — Я хочу знать все. Мне нужно, понимаешь?
— Сказала бы, что нет, — улыбнулась голосом азари, — но ты ведь не поверишь.
— Не поверю, — кивнула Блад. — Ты в курсе, как твой народ влияет на органиков? Погоди, не отвечай. Я уверена, ты знаешь. Ты сильно повзрослела с нашей последней встречи на Марсе, Алина. Я говорила с матриархом Этитой. Долго. Была возможность, так сказать. Она многое рассказала мне о вашей расе. А поскольку Этита, скажем так, не очень дружна с Советом матриархов, я узнала даже чуть больше, чем имела право.
— Чуть подробнее, Блад, — попросила азари. — Теперь в самом деле не очень понимаю, о чем ты.
Вайлет вздохнула.
— Будучи девами, — продолжила комиссар, — азари очень активны. Влюбчивы, но непостоянны. И очень, очень сильны этими своими обаяшками. Именно поэтому молодых азари не выпускают за пределы пространства азари — слишком много феромонов, биотики и непостоянства. Только в переходный период, где-то между девой и матроной, азари получают право на личную свободу в отношениях с другими расами. Это правда, я знаю.
— Да, правда, — признала голубокожая. — Об этом не принято говорить, но молодые азари и в самом деле... Нуждаются в присмотре. Но ты ошибаешься, что это длится до перехода в стадию матроны. Наша молодость ненамного дольше, чем у людей. Годам к пятидестяи мы уже вполне способны контролировать свои действия. Ну, не контролировать... Просчитывать. Относиться серьезно к своим возможностям...
— Неважно, — отрезала Блад. — Когда ты повлияла на меня, ты ведь была далеко от этого рубежа, верно? Вне зависимости от этой вашей «готовности к гармонии в едином Сиари»?
— Я... — вздохнула азари. — Я не хотела, Блад. Честно не хотела доставлять тебе неудобств. Но ты... Ты была единственным светлым пятном в моем марсианском приключении... Я это уже потом поняла, честно. Я много думала, Блад. О тебе, о себе, о возможных нас. Потому и ушла, когда представилась возможность. Я не чувствовала, что готова. Извини. Я была малолетней дурой, признаю.
— Заставь меня...
Неприятное ощущение, которое в ином теле выразилось бы в сглатывании комка в горле, теперь лишь заставило Блад застыть камнем. Внезапно пришло озарение: это остановился молекулярный генератор кислорода, питавший все еще органические легкие комиссара.
— Заставь меня разлюбить тебя, азари, — выдавила Блад. — Ален говорил, это пройдет само. Но не проходит. И у меня нет времени ждать, Алина.
— Вайлет...
— Не хочу ничего слышать! — крикнула Блад. — Эти чертовы Хранители изменили мое тело, но не вытравили оттуда тебя, голубокожая чертовка! Дай мне вздохнуть свободно, Алина! Ты в курсе, что я даже дышу теперь, что называется, в трубочку? Так вот, азари, мы обе с тобой отлично знаем, что у меня нет пути обратно! ЕАСО разберет меня на части, как только я вернусь — такая вся красивая, с глазками голубее, чем у тебя, а еще в черно-серую корочку и с семьюдесятью граммами нулевого элемента в заднице! Этого количества хватит на тысячи таких, как ты. И это в миллион раз больше, чем способен выдержать человек! Или ты думаешь, что кто-нибудь позволит мне доживать на пенсии в таком виде?
— Что ты хочешь, Вайлет? — в свою очередь повысила голос Алина.
— Сделай это, убери себя из меня. Тогда я смогу сконцентрироваться на работе. Я обязана...
«Ты никому ничем не обязана».
Вайлет замолчала на полуслове. Вот только Мортимера тут и не хватало.
— Ален, подслушивать нехорошо, — заметила азари.
Очевидно, Мортимер настроился на канал радиодиалога между ней и Алиной, который по-прежнему оставался совершенно недоступен кварианке и Джоане. Для обеих раненых Алина и Вайлет просто стояли друг напротив друга — в полном молчании.
«Боюсь, неправильно называть меня Аленом, — неожиданно признался холодный голос. — Чем дальше мое сознание находится внутри схем Жнеца, тем больше оно удаляется от человеческого разума под действием понимания сути процессов Вселенной. Это неизбежно. Человек не может оставаться человеком, обладая всей полнотой познания мира, на что были способны только Левиафаны и их порождения — Старые Машины».
— Очень неожиданное признание, — фыркнула Блад. — А сейчас я с кем говорю?
«С той копией сознания Алена, которая была снята вскоре после его слияния с виртуальным пространством разума Жнеца. Считай это ИИ, основанным на органической матрице и реализованным в железе».
— Надо понимать, что есть и другие копии?
«Только одна. И она совершенствуется. Адаптируется. Она уже прожила несколько человеческих жизней в вашем понимании времени. Я почти потерял с ней контакт. Звучит смешно, но ты говоришь с той виртуальной проекцией комиссара Мортимера, которая сейчас ближе к человеку, чем оригинальный разум Алена, что путешествует по безграничной памяти Жнеца».
— То есть тот Ален, — вклинилась Алина, — с которым мы...
«Да, — оборвал азари холодный голос. — Час назад ты говорила совершенно с другим Аленом. А еще через час, случись тебе найти биологическую оболочку Мортимера, вы вряд ли поймете друг друга».
— Ален, — произнесла Вайлет. — Можно, я все-таки буду обращаться к тебе так?
«Разумеется».
— Скажи, Ален, — продолжила комиссар. — Ты ведь не прекращал общения с Алиной с самого Марса?
«Да».
— Это было служебное задание Комиссии?
«Да, — в третий раз повторил голос. Но не успела Вайлет задать следующий, волнующий ее вопрос, как Ален продолжил:
Однако чем дольше я общался с азари, тем больше понимал, что она под внешним управлением...».
— Эй! — возмутилась Алина, но голос продолжил:
«Поверь, я умею разбираться в людях и нелюдях. В Комиссии к этому навыку приходишь довольно быстро. Ты слишком молода как комиссар, Вайлет, ты еще не пришла к этому. Я пришел, и довольно давно. Мне удалось понять, что Айнора Пассанте держит нашу с тобой знакомую на длинном, но все же поводке. Азари манипуляторы, тебе ли этого не знать, Вайлет. Но своими собственными отпрысками они орудуют еще виртуознее, чем другими расами. Алине внушили ответственность за ее происхождение. Она — дочь Сарена Артериуса, этого достаточно, чтобы чувствовать себя априори обязанной Галактике. Доктор Пассанте действительно в оппозиции Совету матриархов, как и Этита. Однако они не перестают быть от этого азари, и интересы их рода выше интересов инопланетян. Поэтому Айнора скрыла от Алины ту подробность ее рождения, которая могла бы разделить ответственность на двоих. Могла бы снять ее избыток с молодой Биби-землянки и разделить с матерью — которая своей связью с мятежным Спектром задолжала упомянутой Галактике ничуть не меньше, а скорее и больше. Она ведь не родилась с фамильным проклятием, а сделала свой выбор. Вошла в Единение с Сареном совершенно сознательно».
— Моя мать ответила за свой поступок! — возмутилась азари. — Дейнора Пассанте расплатилась жизнью за то, что дала Сарену возможность продолжить себя в азари-дочери!
«Подробностей смерти Дейноры Пассанте не знает никто. Я думаю, их нет даже в архивах Тессии, сравнимых по объемам с базами данных этого Жнеца. Но что лично я знаю точно, что Дейнора не может быть твоей матерью, Алина».
— Не поняла...
Азари даже замерла от удивления.
«Доподлинно известно, и это открытая информация, что Дейнору Пассанте кремировали во славу Сиари задолго до вторжения Жнецов. Также известен точный твой биологический возраст. Когда приемный отец проводил исследование твоей безопасности для семьи, он не поскупился на тщательный генетический анализ. Следы турианских ДНК в нем можно выявить только точно зная, что искать, а вот генетические маркеры старения видны, что называется, невооруженным глазом. Когда ты сдавала кровь, чтобы на Титане сделали антиодурманивающий препарат, я тайком украл несколько миллилитров. Потом провел свое собственное исследование. Тебе всего пятьдесят один год, Алина. Дейнора Пассанте умерла семьдесят девять лет назад. Она не может быть твоей матерью».
— И что это значит?
«Этого я не знаю. Но несложно догадаться. Ты — дочь турианца Сарена Артериуса. В архивах Альянса была ДНК Спектра-ренегата. Люди получили его, когда статус Спектра перешел капитану Шепарду. Я проводил генный анализ. Доктор Пассанте не лгала тебе — ты по праву носишь имя Сарена. И не стыдись его, ведь в переводе с турианского это „Несущая возмездие“. Это хорошее, годное имя для такой, как ты. Разве что на Палавене не принято именовать девочек столь жесткими именными формами».
— Занятно, — вклинилась в разговор Блад. — Ну хорошо, Дейнора не мать Алины. Зачем тогда ее сестре было лгать?
— По-моему, я начинаю понимать, — призналась азари.
«У меня только одно объяснение, — продолжил Ален-во-Жнеце. — Ты ведь знаешь, что ваш народ практикует отложенную беременность?»
Азари кивнула.
— Да, я в курсе. Мы можем сохранять информацию о партнере очень долго, почти всю жизнь. Это используется при демографическом планировании.
«Верно, — подтвердил голос. — Азари не могут размножаться бесконтрольно — из-за своего долгожития. Иначе бы они уже заполонили Галактику. А это превратило бы голубокожих из союзников-дипломатов в настоящую угрозу галактическому сообществу. Верховный Совет Республик составляют очень умные азари, они отлично понимают все риски сосуществования своей расы внутри Галактики».
— К черту Совет, — сказала Блад. — Ты не договорил про рождение Алины. Сказал, что у тебя только одно объяснение ему. Какое?
«Я уверен, что Алина по матери действительно Пассанте. Увы, у нас нет образца крови доктора Айноры, но уверен, что если мы проведем генетическое сканирование, то увидим в нем огромное количество генов, переданных Алине по наследству».
— Что? — воскликнула азари. — Ты намекаешь, что...
«Я не намекаю. Я прямо говорю, что твоя мать — Айнора Пассанте. Это объясняет и ее очевидную симпатию к Сарену, которую доктор никогда не скрывала. Это же и причина ее неприятия Совета матриархов, который в настоящей политической обстановке всячески дистанцируется от турианцев даже на уровне деклараций. Наконец, это объясняет и тот факт, что доктор Пассанте, мощный биотик, не устранила тебя на Марсе вместе с гомункулом Кайла Бергера. Вряд ли она узнала дочь по родовым меткам на лице — они отсутствуют у новорожденных азари. Но не забывай, что Айнора близка к статусу Матриарха — ей уже больше шестисот. А твои соплеменницы столь высокого уровня умеют проводить биотическое сканирование буквально за доли секунды. То, что Пассанте — мощный биотик, вряд ли уступающей той же матриарху Этите, лишь ставит финальное многоточие в вопрос твоего рождения, Алина».
— Но не точку! — взорвалась голубокожая. — Ты не можешь с уверенностью говорить, что...
«Я и не говорю, — похоже, в привычку Алена-Жнеца входило перебивать собеседников. — Но шанс, что доктор Пассанте является твоей матерью, очень высок. И самое главное, что объясняет ее изгнание из сообщества азари, лишь подчеркивает твое происхождение».
— Что же это? — с интересом спросила Блад.
«В сообществе дочерей Тессии считается смертным грехом идти против воли матриархов-правителей. Те, кто делает это, становятся изгоями. Например, легендарная Ария Т’Лоак. В случае с Айнорой Пассанте тем самым грехом стало твое, Алина, рождение. У доктора не было разрешения на зачатие ребенка. И она не смогла бы его получить, учитывая личность отца. Ты в курсе, что потенциальную беременность азари нужно подтверждать через бюрократическую процедуру утверждения генокода? Эта практика ставила крест на возможности Пассанте продолжить себя от турианца. Поэтому Айнора интегрировала ДНК-информацию в свой плод незаконно, тайно. Когда же началось вторжение Жнецов, ее призвали во Флот — ведь никто не знал, что она беременна. А ценность столь сильного офицера десанта, коим является Айнора Пассанте, очевидна в военное время. Тогда она нарушила закон вторично, не явившись на сборный пункт вовремя. Это страшный проступок, и, не будь ситуация на Тессии столь плачевной, Пассанте наверняка бы судили и изгнали. Но потери азари были чудовищны, и они не посмели лишить армию такого бойца. В итоге Пассанте была временно помилована — на срок службы в частях азарийского флота. По окончании войны она должна была понести заслуженное наказание. Но предпочла скрыться от азарийского правосудия — это и закрывает ей путь на Титан».
— Да, я помню, — вставила Блад. — Она как-то проговорилась, что Редактор поймал ее обещанием сформировать «чистую» личность для последующей миграции на Титан.
«Безусловно, — согласился голос. — Левиафан талантливый манипулятор. На него работают не только полностью подчиненные гомункулы, но и свободные личности, со своими убеждениями или точками давления. Одной из таких стала Марианна Картэн. Она просто не смогла отказаться от предложения Редактора. Но многие годы работы в марсианской полиции сделали ее психику неустойчивой, в результате чего она принимала слишком непродуманные, эмоциональные решения. Что и привело к закономерному итогу. В Комиссии изучили тактику Марианны в инциденте на Церере и пришли к выводу, что Картэн могла бы избежать пленения, будь самой собой — хладнокровным офицером спецслужбы».
— Мы отвлеклись, — заметила Блад. — Я, помнится, спрашивала, насколько ты близок с нашей Сареной. Ты же давно и плотно с ней общаешься?
«Если тебя интересует, имела ли Алина интимную близость с биологической оболочкой Алена, то ответ отрицательный, — сказал голос. — Был сеанс Объятий Богини для подтверждения истинных намерений азари. Точно такой же, какой претерпела ты в разговоре с матриархом Этитой, когда лежала в госпитале Комиссии».
— Я не это имела в виду, — усмехнулась Вайлет. — Мне плевать, с кем и насколько часто спала молодая азари. Я интересуюсь, она когда-нибудь говорила об отношении ко мне?
«Да, часто. Я потому и позволил тебе вклиниться в нашу с Алиной операцию, что она остро переживала то, как по неосторожности заронила в тебя чувство к себе. Я думал, вы объяснитесь раньше, и операция не пострадает. По своему опыту скажу — близость с азари мотивирует, если в отношениях с ними все ясно и понятно обеим сторонам. Увы, ты оказалась слишком закрытым человеком, чтобы решить все вопросы сразу. Я потому и поддержал вашу беседу с Алиной — думаю, сейчас, когда все решается, будет лучше, если каждая из вас обретет душевную гармонию».
— Да, — воскликнула Алина. — И потому не нашел ничего лучше, чем оглоушить меня версией о вранье из уст моей же матери!
«Только познавший истину воссияет в гармонии Сиари. Это одна из мудростей твоего народа, Алина. Азари небезосновательно считают, что лучше горькая, но правда, чем приятная, но ложь».
— Предыдущая версия не была особо приятной.
«Тем не менее, она была ложной. А ложь для азари — тяжелое отравление. Нам же нужна здоровая Алина».
— Поздно, — начала азари, но тут же замолчала.
— Ладно, — подвела итог Блад. — Алина, ты можешь сделать то, о чем я прошу?
— О чем?
— Заставить меня перестать думать о тебе по пятьдесят раз на дню, например.
— Это думает твоя биохимия, Вайлет, — холодно произнесла азари. — Та, что еще осталась в твоем теле... Я признаю, что была молодой дурой. И прошу прощения, Вайлет. Сейчас многое изменилось. Изменилась и я. Обещаю, я больше никогда не воздействую на тебя. Я научилась контролировать свои... обаяшки. И я слишком уважаю тебя, Вайлет, чтобы пытаться манипулировать твоим ко мне отношением. Но не проси большего — я больше ничего не могу тебе дать.
— Ален, это правда? — задала в воздух вопрос Вайлет, движением мысли переведя разговор в двухсторонний формат. Все, о чем они дальше будут говорить с Аленом, останется неуслышанным азари.
«Да».
— Почему же мне нихрена не легче?
«Потому, что никто, ни азари, ни Жнецы, не может запретить тебе любить Алину. Это то, что тебе нужно, Блад. Не отказывайся от этого — и ты примешь это как данность. Гармония, Вайлет, гамония. Мы сами создатели гармонии в своих душах. Когда я был человеком, я помнил всех своих азари, и это придавало мне сил. Многие из них занимали серьезные посты в сообществе голубокожих и, как следствие, помогали мне в работе комиссара по Этике. И до недавнего времени я всегда был рад, когда они навещали меня — как друга».
— Понятно...
«Но в первый раз потребовались Объятия Богини, чтобы я понял — азари искренни в своих чувствах, если уж они есть. И также искренни в отсутствии этих чувств, если их нет. Эта правда помогла мне. Возможно, поможет и тебе».
— Ага, — произнесла Блад и покосилась на Алину.
Голубокожая, казалось, потеряла интерес к разговору и стояла вполоборота к Блад. Также могло показаться, корпус нейроузла Жнеца интересовал ее куда больше, чем былая «детская игрушка».
— Алина, — позвала Блад на общем канале, и азари повернулась. — Я прошу тебя об Объятии Богини.
— Зачем? — удивилась голубокожая. — Но если тебе это нужно, чтобы убедиться в моей правдивости...
— Нужно, — оборвала Блад. — Я верю, что ты не лжешь, но мне это нужно.
Азари пожала плечами.
— Хорошо, — сказала девушка. — Иди сюда.

Черное ничто. Внутренний космос, разум Богини — бесконечно пустой и чистый... и вмещающий в себя всю Вселенную. Фигура азари напротив — в том самом походном комбинезончике, в котором Алина впервые предстала перед марсианском правосудием в лице дознавателя Вайлет Блад.
Только на этот раз она не сидит за столом, сложив руки на животе, а стоит поодаль, чуть откинув торс и скрестив руки на груди.
— Что ты хотела спросить? — спросила Алина. — Здесь нет лжи и фальши, Блад. Я скажу все, что ты хочешь знать.
Вайлет огляделась.
Темнота и незримый свет, не оставляющий теней. Только они вдвоем... и Богиня, если веровать по-азарийски.
— Ты простишь меня? — неожиданно для самой себя спросила Вайлет.
— В чем?
— В том, что я сейчас сделаю или скажу.
— Не понимаю, — покачала головой азари. — Но, конечно же, я прощу тебя.
— Это хорошо, — улыбнулась Блад. — Особенно хорошо, что здесь ты не можешь лгать.
Дальнейшее было плодом экспромта и тщательного, очень тщательного анализа азарийских архивов, когда Вайлет получила в них доступ по делу «Салима». Ничто из узнанного тогда ей не было прописано четко, все приходилось вытягивать по перекрестным ссылкам и из самых неожиданных мест. Но не зря же Блад столько лет работала дознавателем! Информацию о биотике азари и пресловутом Единении, которым женщина тогда серьезно интересовалось, все-таки удалось раскопать.
И сейчас оставалось лишь применить полученные знания на практике.
Вайлет подошла к фигуре Алины и резким точным движением нанесла удар в голубой лоб — чуть повыше надбровных дуг. Немногие люди знают, как парализовать биотические возможности реальной азари в физическом мире, и Вайлет обладала этим знанием еще с Войны. Но вот, пожалуй, никто из людей не знает, чем подобное действие заканчивается, если ударить азари внутри ее собственного же мира, созданного ее же разумом.
Матриархи азари потратили не одну сотню лет, чтобы понять и объяснить это. Сошлись на особенностях психологии и психокинетики голубокожих. Опуская подробности, удар в ту область головы, ответственную за управление ментальной биотикой, да еще внутри открытого сеанса этой самой биотики, вызывает у азари полноценный «шок разума». И запускается рулетка. Если голубокожая находится в Единении по собственной прихоти, без принуждения, и потому полностью контролируя ситуацию, то она невольно открывает весь свой разум тому, с кем находится в Объятиях Богини. Если же азари не чувствует себя в безопасности и ментально закрывается, то дело заканчивается простым окончанием сеанса — с очень неприятным послевкусием для гостя, впрочем.
Алина доверяла Блад. Всячески, даже позой в диалоге пыталась показать, что это не так, но предательский удар в лоб лишил азари напускной серьезности, переходящей в столь же картинную суровость.
Мигнула реальность, и темнота вокруг них сменилась на столь же абсолютный свет. Словно картинку пропустили через оптический инвертор, где черное становится белым и наоборот. Эдакий ментальный негатив...
Только Блад и Алина. И все так же без каких-либо следов теней вокруг, несмотря на яркий, ослепительный свет.
— Немногие даже из азари знают об этом трюке, Вайлет, — заметила Алина.
Голубокожая девушка была совершенно обнажена. Правда, в привычном по ашури-порно виде — то есть в том, в котором люди мечтают о голубокожих красавицах, а не в реальном внешнем виде этой расы, который никто никогда не лицезрел, включая полностью автоматические видеорегистраторы. Азари не просто так называют колдуньями: засекреченные эксперименты «Цербера» говорили, что голубокожие интуитивно способны менять параметры квантово-электродинамических процессов на границе своего тела, и таким образом мимикрируют в зависимости от того, кто смотрит. Мозгодробящие выводы, честно говоря, но в профпригодности исследователей «Цербера» никто еще не сомневался.
Что же касается обнаженности азари в таком вот «режиме», то азарийские психологи говорили, что это визуальное сопровождение абсолютной открытости. Шокированная внутри Единения азари не способна даже утаивать, не говоря уж о сознательной лжи. По сути, она открывает самое глубокое, потайное, что в других условиях держит под жесточайшим контролем.
— У тебя чуть больше минуты, комиссар Блад, — произнесла Алина. — Потом нас выкинет из моего разума. Поторопись.
— Я знаю, — кивнула Вайлет. — Я не буду спрашивать тебя об отношении ко мне. Лишь скажи, это правда, что ты повлияла на меня не из каких-либо «по незнанию», но потому, что ты противопоставила меня тому марсианскому гадюшнику, где оказалась?
— Да, — кивнула девушка. — Ты была жестока и черства, но это корка, под которой я увидела хорошего человека. Которого, возможно, я могу даже полюбить. Это и повлияло на мое отношение к тебе. Мы можем видеть глубже, чем другие расы.
— Понятно. Этого достаточно, чтобы закрыть все личные вопросы. Обещаю, я больше не заговорю о наших с тобой былых отношениях, если ты не попросишь.
— Принято и засвидетельствовано перед Богиней, — чуть торжественно произнесла азари. — Но я понимаю, у тебя есть и другой вопрос?
— Да, — улыбнулась Блад. — Ты признаешь Айнору своей матерью?
— Да, — решительно ответила Алина. — Мортимер был достаточно убедителен. А сама Айнора Пассанте — недостаточно. Теперь я это понимаю.
— Хорошо. Мне было важно это услышать.
— Третий вопрос?
— Да, он будет, — вздохнула Блад. — Можно ли доверять Трии Нувани? Она ничего не скрывает, что может быть важно для нашей операции?
— Странно, что ты перевела разговор на рабочие темы, — сказала Алина, но сразу же продолжила: — Но я узнаю твою хватку, и ценю тебя за нее. Нет, Нувани недостаточно искренняя в этом плане азари. Я чувствую фальшь. Но я не знаю, что она скрывает. Одно ясно — она подчиняется не моей матери. Трия, в отличие от Пассанте, не ощущает чувства вины. Ее действительно кинул Совет матриархов, и она этого не простит. Я думаю, она — резервный план матриарха Этиты или самой Галили Т’Нару. Или кого-то еще, кто имеет на нее рычаги воздействия. Но повторюсь, Нувани — не человек доктора Пассанте. Эта легенда несостоятельна.
— То есть есть что-то, чего мы не знаем о нашем симпатичном инженере?
— Всегда что-то есть, что мы не знаем друг о друге, — улыбнулась Алина. — Я, например, многое не знала о тебе, и жалею об этом. Но твое время на исходе, Вайлет. Да, я не люблю тебя в том понимании, которое твой народ вкладывает в эти слова, но я очень тепло к тебе отношусь и желаю счастья. Здесь, в Свете Богини, я вижу, что тебе еще предстоит родиться заново и стать величайшим человеком в истории Земли. Очередным величайшим, коими так силен твой народ. Прощай.
— Погоди... — запротестовала Вайлет. — Что значит прощай? Что за перерождение...
— Время вышло, — ответила Алина.
Свет потух. День превратился сначала в ночь, а затем Вайлет выбросило из разума голубокожей галактической колдуньи с Тессии. И сопровождающее этот процесс ощущение было... приятным.

Продолжение следует...

Отредактировано: Архимедовна.