Мы теперь в Discord
С момента высадки пиратов на поверхность планеты, до начала штурма Даунхила прошло меньше получаса. Этого было более чем достаточно для привыкшей совершать быстрые набеги «Гортерии», чтобы развернуть главные ударные силы и всей мощью арьергарда обрушиться на город, но совсем не хватало ВКС, чтобы организовать должную оборону. И, тем не менее, гарнизона планеты было вполне достаточно, чтобы задержать пиратов на несравненно более долгий срок, чем на Трезубце или Горизонте, где едва ли набиралось несколько сотен военных. Принявшие главный удар пограничники сопротивлялись уже второй час, крепко удерживая занимаемые позиции, несмотря на господство пиратов в космосе; в самом Даунхиле командование ВКС готовилось остановить «Гортерию» на холме, не допустив тем самым расширения ее северного плацдарма и сковав ее боями до прихода флота с Жоаба. С точки зрения теории особых проблем не намечалось, только штабистов в Нью-Лидсе сильно волновала боеспособность обороняющих высоту сил, формируемых, главным образом, из полицейских и гражданских добровольцев.
Все боеспособные подразделения на планете уже сражались на разных направлениях, формируемая в центре колонии ДГО была еще не укомплектована, так что разговоры об ее применении не имели смысла. На этом фоне командование приняло единственное возможное решение — приказало полицейским в срочном порядке собрать всех, кто мог держать оружие и занять господствующую над городом высоту, чтобы, если не подавить пиратов техническим превосходством, так хотя бы завалить их телами. Учитывая, что в случае прорыва рейдеров к вокзалу последствия могли быть куда более трагичными, такая тактика была оправданна.
И вот, вся эта разномастная, собранная второпях людская масса молчаливо возилась в земле на спусках к городу, убивая труды садовников, разворачивая клумбы и маскируя огневые средства в декоративных кустах. Прямо возле Рихтера обнаженные по пояс женщины, прикрытые только нижним бельем, торопливо долбили неподатливую землю лопатами, подгоняли яму под себя и старательно обкладывали ее камнями. Судя по сброшенной вблизи одежде, капитан установил, что это офицеры дорожного регулирования; только что он слышал, как совершающая обход капитан-лейтенант, ответственная за формирования последней линии, говорила им о значимости занимаемого рубежа и хвалила за грамотный выбор позиции. На вопрос о броне и автоматическом оружии она ответила, что такой роскоши сейчас всем не хватает, но переживать из-за этого не стоит, потому что в любой битве главное — мужество солдат. Слушающий такую мотивацию Рихтер только ухмыльнулся. Он-то прекрасно понимал, что без серьезного оснащения этих полицейских, даже и с запредельным мужеством, не оставят на такой, действительно, хорошей позиции, где лучше всего было бы поставить пулемет, а отправят вниз, чтобы своими телами гасили неприятельскую атаку. Капитан-лейтенанту, видимо, за такой плохо продуманный ответ самой стало стыдно, потому, поспешив продолжить обход, она заметила ухмылку Рихтера, после чего посмотрела на него таким презрительным и ненавистным взглядом, что капитан тут же нахмурился, отвернулся и как можно скорее ушел, направившись к центру парка. Наверно в этот момент она очень жалела, что не имеет над ним власти, ведь эмблема СБА на броне Рихтера говорила о его особом положении, а та немногословность, с которой он отвечал на вопросы, когда при первом обходе она заставила его предъявить документы говорила о том, что в Даунхиле у Службы Безопасности были свои дела, в которые посторонним лучше не лезть.
Впрочем, догадаться об этом было совсем не сложно, достаточно было посмотреть на те странности, которые начались на позициях после появления там взвода Рихтера. Полтора часа назад, когда в штаб сектора на Жоабе пришел сигнал о появлении в системе Скепсис пиратов, офицеров спецназа немедленно подняли по боевой тревоге и отправили на Уотсон, где им сейчас предстояло эвакуировать оборудование закрытого института научного департамента Альянса и забрать данные исследований, ведь после отключения буя их пересылка была невозможна. Благодаря задействованию в операции «Нормандии», которая по счастливой прихоти судьбы оказалась не на дежурстве, им удалось добраться до планеты в рекордные сроки — за семьдесят шесть минут, что было абсолютно недостижимым результатом для любого корабля, кроме бывшего фрегата капитана Шепарда. Однако, если на первых этапах операции все шло даже очень хорошо, то после высадки на планету офицерам пришлось столкнуться с реалиями. К своему огромному недовольству они обнаружили, что холм, где располагался институт, стал чуть ли не передовой; подготавливающий их прибытие майор из местного управления по причине извечных проблем со связью не смог об этом сообщить, потому из-за скопления военных возле здания, о секретности, которая обычно сопровождает подобные мероприятия, пришлось забыть. Шагая к своим бойцам, капитан хорошо чувствовал царящее вокруг беспокойство; в центр светлого парка, где совсем недавно отдыхали от обыденной суеты мирные жители Даунхила, стягивались добровольцы, здесь формировались взводы и вооружались, готовые к отправке на позиции, бойцы.
Присутствовали все: военные, офицеры СБА, полицейские и гражданские, способные держать в руках оружие. Недалеко от стоянки, прямо перед центральным входом в институт, на относительно ровной полянке стояли две группы гражданских, внимательно слушающих лейтенанта ВКС. Из трехэтажного здания, привлеченные к операции СБА полицейские, выносили тщательно запечатанные ящики с ценнейшим оборудованием и грузили их в стоящую на парковке фуру. Именно ее наличие и было второй неожиданностью; грузоподъемности челнока, доставившего взвод Рихтера на планету, было явно недостаточно для транспортировки всего оборудования, поэтому офицерам спецназа пришлось спускаться в город и реквизировать первое подходящее транспортное средство, коим и оказался грузовик.
Сейчас фура неказисто возвышалась на пустой парковочной площадке, занимая почти треть предназначенного для частных аэрокаров места. Короткий путь от прицепа до входа в институт, Рихтер приказал оцепить силами пяти человек своего взвода, чтобы не пускать никого к грузу. Такое самоуправство не могло не обозлить командира этой импровизированной роты — комиссара полиции, который сразу выразил свое недовольство как Рихтеру, так и поставленному во главу операции майору. А когда капитан забрал у комиссара еще и дюжину полицейских, то возмущению командира роты вовсе не было предела.
Проверив все у грузовика и убедившись у Тао, что погрузка идет нормально, Рихтер вернулся в парк, направившись к просторной беседке, где как раз находился начальник полиции. Когда капитан был там в последний раз, помимо комиссара у просторного деревянного столика были еще радист и майор, однако приблизившись, Рихтер разглядел еще двух посторонних в гражданской одежде — девушку и молодого человека, которых, судя по стоящим у них за спинами полицейским, привели под конвоем. Еще на подходе Рихтер расслышал суровый голос комиссара и разглядел серьезные лица, с которыми офицер полиции и майор обращались к гражданским.
— Я вам в сотый раз повторяю, — кричала девушка, — мы инженеры, работаем на заводе. Немедленно отпустите нас или мы будем жаловаться в вышестоящие инстанции.
— Слушайте, а почему вы кричите? — спокойно отвечал майор. — Я всего лишь требую, чтобы вы показали удостоверяющую вашу личность документы. Если вы действительно инженеры, то мы вас отпустим.
— Я вам в сотый раз повторяю, документы были у меня в куртке. Когда началась эвакуация, я потеряла ее в суматохе. Сейчас у меня ничего нет.
— И у этого тоже? — кивнул комиссар на молодого человека.
— И у него тоже.
— Забавное совпадение, — улыбнулся майор. Увидев подходящего Рихтера, у него вдруг появилась интересная идея; он в момент сделал серьезное лицо, поправил пиджак и с видом какого-то трепета повернулся к офицеру спецназа. — Вот, посмотрите, господин капитан, два неизвестных человека терлись у позиций накануне боя. Документов у них нет, имена в базе не пробиваются; сами говорят, что работают на заводе, но подтвердить это никто не может, да и позвонить им, оказывается, некому.
— Что это за намеки, позвольте спросить, — вновь закричала девушка. — Это беспредел! Это насилие над личностью, вы что, думаете, будто осадное положение позволяет вам загребать всех, кто попадется, и ставить под ружье? Нет, я не намерена терпеть такое издевательство; будьте уверенны, как только я доберусь до города, вы оба сможете забыть о карьерном росте!
— Ты что, стерва, охренела?! — не выдержал комиссар. — Перед тобой стоят представителя власти при исполнении, а ты тут панты гнешь? Да я тебя могу не то что задержать, но арестовать и бросить в комиссариат до выяснения, и никакие жалобы тебе не помогут. Так, оба быстро сняли толстовки и показали предплечье.
— Что-о? Ну это уже не в какие рамки ...
— Снимайте, снимайте, — поддержал комиссара Рихтер, — сейчас мы мигом сообразим, кто вы такие.
Как только инженеры увидели конторскую эмблему на броне капитана, уверенность на их лицах быстро сменилась испугом, а когда майор сказал, что он из «Особого отдела», в их поведении появился чуть ли не ужас. Побледнев и онемев, девушка так и замерла на месте, временно утратив всяческую возможность говорить и, тем более, что-то делать.
— Уважаемые, снимите куртки, или мы заставим вас сделать это в принудительном порядке и поверьте, вопли вам не помогут, — голос Рихтера звучал властно и уверенно. В том, что он непременно исполнит свою угрозу, можно было не сомневаться, потому бледные инженеры вынуждены были подчиниться.
Сказать, что увиденное поразило офицеров было нельзя, хотя, в общем, приятного было мало. Под добротной гражданской одеждой у инженеров было темно-синее нательное белье, одеваемое военными под броню. Когда по приказу Рихтера они закатали рукава, оголив предплечье, стало видно татуировку, отображающих их принадлежность к базирующейся на Уотсоне эскадрилье подбитого ранее дредноута «Халк». У мужчины, который преимущественно отмалчивался, была еще татуировка «N6».
— Ну, я так и знал, — прошипел комиссар. — Как всегда: громче всего «лови вора» кричит тот, кто нашкодил. Ну что, господин капитан, что теперь будем делать с этими «инженерами»?
— А что с ними можно сделать? Сейчас арестуем, а потом будем судить. Или, может быть, на месте расстреляем, как считаешь?
— Как расстреляете? — вскричал «N6». — Вы не имеете права, мы граждане Альянса. Не было ни суда, ни следствия, за такое вас самих посадят на электрический стул.
— Заткнись, свинья, — во весь объем своих легких закричал комиссар. — Кто такие?! Фамилии?! Где броня?! Где оружие?!
Вздрагивая от каждого вопроса, дезертиры опустили глаза в землю, стараясь не смотреть на рвущего голосовые связки комиссара.
— Рядовой Самохин и капрал Митчел.
— Где оружие и броня? Откуда взяли одежду?
— В начале боя воспользовались неразберихой, покинули эскадрилью, а броню и оружие сбросили в овраг, — дрожащим голосом говорил «N6». — Одежду и обувь взяли у гражданских.
— Сволочи. Ну все, особист, — комиссар хлонпул Рихтера по плечу, — забирай их.
При очередном упоминании «Особого отдела» «инженерам» стала еще более грустно. Они буквально впились в Рихтера своими болезненным взглядами, не зная чего теперь и ожидать. Увидев весь их ужас, капитан прищурился, подошел к «N6», улыбнулся во всю ширину своих скул и хлестко стукнул «инженера» ладонью по лбу.
— Где ксива? — коверкая голос, спросил он.
— Чего-о?
— Где ксива? — Рихтер повторил движение, после чего «N6» чуть ли заплакал, потупив глаза и спрятав взгляд. — Только не говори мне, Самохин, что не знаешь, что это такое, а то я сейчас очень сильно расстроюсь. Самохин, если я расстраиваюсь, то становлюсь очень нервным и склонным к радикальным решениям. Я спрашиваю тебя в последний раз: где ксива?
Митчел вообще не понимала, о чем ее друг говорил с капитаном, поскольку ее переводчик настойчиво отказывался переводить слово «ксива». Когда Самохин, вопреки всем ее ожиданиям, начал конструктивно отвечать, она вовсе чуть не потеряла сознание.
— Уничтожили. Разбили прикладами. Мы хотели добраться до вокзала, а там воспользоваться суматохой, чтобы попасть в Нью-Лидс.
— От, я тебя сейчас накажу, — ухмыльнулся Рихтер, — а о том, что в этом районе возводится оборонительный рубеж вы не знали, поэтому напоролись на патруль, который вас и задержал.
— Да.
«N6» растерялся настолько, что начал выкладывать все как на духу, даже не пытаясь как-то юлить или выкручиваться. Он полностью признался во всех своих преступлениях, так что теперь находился в полной власти окружающих его офицеров.
— Мерзость, — бросил комиссар. — Вот из-за таких, как вы, мы и находимся в такой жопе, что света белого не видно. Сукины сыны, ваша эскадрилья вот там умирает, чтобы дать нам время окопаться на этом холме. На каждого из тех ребят и девчонок, которых ты бросил, приходится по три здоровенных наемника, а они вгрызаются в землю и сражаются, не смотря ни на что.
— Да ладно, комиссар, ты же видишь, им твои слова что в лоб, что по лбу, — вновь начал щуриться Рихтер. — Возиться сейчас с ними двумя мы не можем, так что Самохина предлагаю грохнуть по тихому, а эту красавицу с бампером третьего размера можно запереть где-нибудь в подвале института и попытаться спасти до следствия ... хотя ... у нас ведь равноправие, так что и ее, наверно, тоже пустим в расход до кучи ... А то обидится, потом в суд подаст за дискриминацию. Зачем нам с тобой этот геморрой.
— Ну не-ет, — завопил «N6». — Пожалуйста, мы же все цивилизованные люди; у меня на глазах друга пополам разрубило, у меня шок был. Я бы вернулся.
— Слыш, Самохин, а ты что суетишься? Я ведь в отделе не просто так работаю, я шок видел. Хочешь сказать, документы прикладом ты тоже бессознательно крошил? И подруга твоя боевая у нормальной девчонки, которая о славе Нирали Батиа и не думала, одежду отбирала тоже бессознательно? Да таких как ты, Самохин, давить надо сразу же и к оружию вообще не подпускать, чтобы имя и фамилию не позорили. Эта-то дура дурой, оно сразу видно, а ты не дурак и эта татуировка на твоей руке тому подтверждение. Ты мразь, и моими стараниями очень скоро среди земляков одной мразью будет меньше. Ты думаешь, я сейчас тебя вальну, и потом у меня будут проблемы? Не-ет, я всегда смогу отмазаться, а вот тебе конец.
— Подождите, — завопил «N6», глядя как Рихтер вытаскивает из-за пояса пистолет, — я кровью искуплю. Дайте мне оружие, и, клянусь, я искуплю.
— Что? Ты еще хочешь, чтобы тебе оружие дали? А ты не оборзел, Самохин?
— Он дело говорит, — подала робкий голос капрал. — Если вы нас расстреляете, пользы не будет. У вас и так очень мало людей, а мы с Самохиным не зеленые добровольцы и не инспекторы дорожного регулирования. От живых нас вам будет больше толку, чем от мертвых.
— А я не прагматик, — перевел взгляд на Лару Крофт XXII века Рихтер, — мне будет спокойнее вас прямо здесь шлепнуть, чтобы больше никто не пользовался ...
— Ну, капитан, это уже мне решать, кого брать к себе, а кого не брать, — прервал Рихтера комиссар, — Я имею право привлекать к обороне этого пункта всех, кого посчитаю нужным и если я не соглашусь их расстреливать, то ты уступишь.
— Уступить-то я уступлю, но только учти, что стоит только дать им волю, как они дернут при первой возможности.
— Не дернут. Я посажу их в первую линию, и там их свои же пристрелят, если только попытаются.
Капрал и «N6» переводили взгляд то на комиссара, то на Рихтера, наблюдая, как решается их судьба. Надо сказать, командир спецназа сыграл свою роль замечательно; в том, что он из «Особого отдела» у дезертиров не было ни малейшего сомнения, а той таинственной репутации, которую создал Центр этой структуре, было вполне достаточно, чтобы они абсолютно поверили в реальность угроз. Когда после непродолжительного и показного несогласия капитан все-таки сдался, они испытали небывалое облегчение, даже несмотря на то, что сразу после оглашения вердикта их под конвоем отправили к подножью холма, где, на самом деле, шансов уцелеть было немногим больше, чем на расстреле.
Однако комиссар не мог зацикливаться на таких вещах. Как только вопрос решился, он тут же бросился к радисту с одним коротким, но жизненно важным вопросом.
— Не появилась связь, — отвечал молодой человек в штатском. — У пиратов хорошая техника, для них нарушить взаимодействие между гарнизонами жизненно важно, а «Гортерия» еще на Трезубце показала, что у нее с этим порядок.
— Ты еще мне лекции почитай, — раздражался комиссар, — мобильники работают?
— Я не знаю, мой оператор отключился. Точно работают коротковолновые рации, так что координировать действия роты вы сможете.
— И на том спасибо. Ладно, иди поспрашивай про мобильники, может быть какие-нибудь еще работают.
Радист покорно вышел из беседки и направился в сторону института, выполнять приказ. В любой другой ситуации все, что сейчас происходило на холме, могло показаться любому знакомому с ВКС Альянса человеку не просто странным, но и диким, однако такова была специфика первых послевоенных месяцев. Солдаты и офицеры любой военизированной структуры были вынуждены импровизировать; вести бой, не полагаясь на подавляющее техническое превосходство, без которого ранее любая сухопутная эскадрилья ВКС предпочитала уклониться от столкновения, если такое, конечно, было возможным.
Но, как показывает практика, уклоняться не всегда получалось, и сейчас был именно тот случай. Когда штатский ушел, комиссар включил рацию, прикосновением, руки к правому уху и начал торопливо что-то спрашивать у одного из своих офицеров. Рихтер, стараясь не обращать на это внимание, обошел беседку, продолжая осматривать парк.
— А все-таки хорошая у вас здесь позиция, — сказал он, когда комиссар договорил. — Город как на ладони, позиции организуются грамотно; вам бы батарею минометов и пару ПЗРК, так можно было бы на неделю окопаться.
Комиссар после этого так посмотрел на капитана, что казалось, будто он сейчас разразиться настоящей истерикой, однако полицейский совсем не хотел тратить эмоции на бесполезные скандалы и только махнул рукой.
— Какие минометы и ПЗРК? У меня людей и оружия не хватает. Всех вояк с вашими пограничниками положили, теперь приходится брать булочников и вот таких гражданских экспертов, работающих в комиссариате на полставки. Сейчас, если этот гений нароет где-нибудь работающий телефон, то позвоним в штаб и узнаем общую ситуацию. У меня даже инженеров нет, чтобы грамотно окопаться; голое бабье землю лопатами наобум долбит. А ты мне лучше скажи, когда все эти чертовы коробки перетаскают; ты у меня дюжину парней забрал, а у меня каждый человек на счету.
— Мой сержант сказал, что через пятнадцать минут.
— Долго.
Суетясь, чуть ли не бегом, к беседке подошла та самая капитан-лейтенант, которая обходила позиции. Не забыв бросить еще один едкий взгляд на Рихтера, она поспешила обратиться к комиссару, заговорив тревожным голосом.
— Господин комиссар, на юго-западе видно, как малые корабли противника производят высадку десанта. Численность пиратов установить пока невозможно, но ориентировочно там не менее трехсот голов, при поддержке тяжелых роботов и батальонной артиллерии.
— Они разворачиваются для штурма города? — заметно насторожившись, спросил комиссар.
— Нет, они разворачиваются на космопорт.
Комиссар и майор переглянулись. Офицер Службы безопасности вздохнул и, отвернувшись, направил свой взгляд куда-то в сторону.
— Все правильно, — спокойно протянул он, — сейчас они атакуют космопорт с северо-востока, чтобы окружить пограничников. Если Ким догадается начать отход прямо сейчас, то может еще кого-нибудь спасет ... Не догадается.
Комиссар ничего не ответил, и лишь вопросительно посмотрел на капитан-лейтенанта.
— А почему вы не сообщили по связи?
— Так у меня рации нет, — с явным недоумением ответила офицер ВКС.
— И вы молчали?! Немедленно возьмите у детектива Мейла на складе и возвращайтесь на позиции. Черт знает что!.. Ну где этот гражданский эксперт?! Он что, у каждого мобильник спрашивает? Час от часу не легче. Слушай майор, может быть обойти позиции, а то вот такие вояки там наверняка что-нибудь нашкодили.
— Да сиди ты уже, — поморщился майор, — Там работают опытные люди, без тебя разберутся.
Комиссар недовольно махнул рукой, но на позиции все-таки не пошел. Подойдя к терминалу связи, он начал сам пытаться поймать нужную частоту.
— А ты на меня не морщись, — бросил он майору. — Мне командованием дивизии приказано организовать оборону высоты и обеспечить эвакуацию гражданского населения, и я организую эту оборону. Если понадобится, всех поставлю в ружье и брошу в окопы. И тебя брошу, и тебя, — кивнул он Рихтеру.
— Меня ты некуда не бросишь, — ответил капитан. — У меня приказ с Земли, так что ты не имеешь никакой власти ни надо мной, ни над моими людьми.
Комиссар только вновь отмахнулся. В этот момент к стрельбе вдали прибавился сухой звук винтовочной трескотни. Офицеры озадаченно посмотрели в сторону боя, после чего полицейский срочно начал вызывать эскадрилью.
— Господин майор, — окликнул майора капитан, — бой уже почти подошел к высоте. Скоро мы улетаем, так что, дабы не потеряться, будьте у фуры. Мы улетим с минуты на минуту.
Офицер обернулся, посмотрел на Рихтера своим светлым взглядом и забавно ухмыльнулся.
— Капитан, ты чего? Я никуда не полечу. Ты видишь, что вокруг твориться? Как я могу после такого улететь; у меня нет на то приказа, а значит, я волен поступать по своему усмотрению.
В общем, Рихтер ничего другого не ожидал. Он только убедился, действительно ли майор хочет остаться, после чего отпустил его догонять комиссара, а сам поспешил к грузовику, намереваясь поторопить своих людей.
— «Мстители» заговорили, — возле фуры подошел к командиру Тао, — скоро досюда дойдет бой. Надо улетать.
— Долго еще? — озадаченно спросил командир.
— Минут пять, не больше.
— Ладно, давай иди помоги ребятам, я тут постою.
Сержант одобрительно кивнул и побежал в здание. Звук стрельбы со стороны наступавших наемников продолжал нарастать, и черед несколько минут уже совсем близко протяжно затарахтел пулемет, возвестив о том, что бой дошел до центра города. Вокруг тут же поднялась невероятная суета; добровольцы и полицейские начали беспорядочно переглядываться, толком не понимая, что им теперь надо делать. С кучей вопросов они бросались к офицерам, которые точно также ничего не знали и судорожно пытались связаться с начальством по рации. Две группы гражданских, которые только что слушали инструкции, по приказу командира быстро пробежали к стоящему в тени большого, похожего на дуб, дерева патрульному полицейскому автомобилю, где им начали выдавать оружие и генерирующие кинетический щит пояса. Через минуту к этому месту подошел комиссар. Он собрал вокруг себя всех находящихся там офицеров, что-то быстро сказал им, выдал какие-то маленькие аппараты, в которых Рихтер узнал мобильные телефоны, и отпустил к своим бойцам.
А время неуклонно мчалось вперед. Рихтер уже готов был начать нервничать, когда, наконец, двое полицейских вынесли из колледжа большой опечатанный ящик и загрузили его в фуру. За ними шел Тао. Дождавшись, когда они закрепят ящики в грузовике, он подошел к Ритеру.
— Это был последний, командир, можем улетать. Я думаю, что задерживаться не стоит.
— Согласен. Давайте все в салон ... хотя стой, — уже начав уверенно двигаться к фуре, Рихтер задумчиво остановился и жестом позвал себе офицеров, — Давайте сдадим все гранаты и термозаряды этим чудо-войнам. У себя оставить только один.
— Что? — удивился Сергей. — Разве так можно, у нас ведь весь боезапас подотчетный, шеф потом нам всем голову снимет.
— Не снимет, — отрезал Ритер, — шеф — понимающий мужик, он даже одобрит. И вообще, Серега, даже если бы нам за такое потом на шапке настучали, все равно надо было сдать. Я удивлен, что ты считаешь иначе.
— Да ничего я не считаю, — сконфузился лейтенант, — просто в ВКС мы так не делали ... Да я вообще остался бы, если было можно.
— Мы бы все остались, если бы было можно, — сурово добавил Тао.
Рихтер первым подошел к полицейскому аэрокару, где до сих пор стоял комиссар, и начал выкладывать на стоящий рядом стол все имеющееся у него оружие. Отвлеченный разговором с майором, полицейский сначала не обращал на все это внимания, но вскоре зрелище того, как разоружаются пять офицеров взвода спецназначения СБА, все-таки привлекло его внимание, и он ехидно посмотрел на Ритера.
— Ну что, капитан, — прищурился он, — совесть замучила?
— Зря ты так, — обиделся Рихтер. — Думаешь, если бы была моя воля, я бы не остался? Я помогаю, чем могу. Понимаю, что это капля в море, но сделать больше не в моих силах.
— Ну ладно, ладно не скули, я тоже не дурак и все понимаю. Надо вывести что-то секретное, значит надо; если у тебя приказ — я не держу. Ты, видимо, мужик хороший и ничего плохого о том, что мы тут делаем, не подумаешь, так что и отпускать тебя не так обидно. А за гранаты спасибо; будь уверен, у нас они не попадут.
Освободившиеся от неприятной работы полицейские начали по одному подходить к аэрокару и в суетливой спешке брать оружие. Никакой брони для них не было, да и где здесь можно было найти броню на всех добровольцев? Прислушиваясь к стрельбе, они застегивали под пиджаками, рубашками, кителями пояс-генератор, распихивали по карманам термозаряды и брали штурмовые винтовки. Гранаты им комиссар брать запретил, термозарядов было мало; по стандартам Альянса полиция вообще не должна была вступать в бой, но кто сейчас смотрит на стандарты? Жизнь вносила коренные изменения во все нормы и протоколы, и теперь важнейшую роль в обороне центра колонии Уотсона должны были сыграть полицейские и гражданские. Больше на планете никого не было.
— Так, нечего на все это смотреть, — скорее для себя, чем для офицеров, сказал Рихтер, — Значит сейчас быстро все в кузов; Караджич садиться за руль. Господин майор, вы точно решили остаться? — в последний раз спросил он уже надевающего пояс-генератор майора.
— Да, капитан, иди. Не теряй время, скоро эти твари закроют воздух.
Голос майора был уверенным и твердым. Крепко пожав напоследок руки ему и комиссару, Рихтер быстро добежал до грузовика и запрыгнул в кузов, где уже разместились все остальные.
— Все, полетели, — скомандовал он, — надо быстрее связаться с «Нормандией».
***
С фурой Рихтеру повезло — это был большой американский грузовик, использующийся для межконтинентальных грузоперевозок на Земле и для связи между отдаленными населенными пунктами в колониях. В просторной кабине достаточно легко поместились шесть человек в полном боевом облачении, а под завязку заполненный фургон хоть и создавал некоторые проблемы при полете, все они были незначительны, и пилотируемая старшим лейтенантом Караджичем машина сравнительно легко поднялась в воздух, когда к вылету все было готово. Загруженная до предела фура двигалась тяжело и как бы нехотя; для военного транспорта она поднималась столь непривычно медленно, что летевший за ней челнок чуть не шаркнул ее по кузову, так как пилотировавший его офицер поначалу и не подумал о возможной заминке и взял привычную скорость взлета. Видевший на приборах момент сближения Караджич крепко выругался, когда кабину заполнил тревожный сигнал аппаратуры, и даже хотел высказать военному резкое замечание, но Рихтер делать это запретил, сославшиcь на то, что пилот и так зол из-за отправления в Нью-Лидс, потому лишний раз раздражать его не стоит.
Дело шло медленно и непривычно, но, в конце концов, это импровизированное звено набрало должную высоту, уверенно направившись в сторону центра колонии. Внизу плавно проплывал одноэтажный, расчерченный длинными аллеями, город, так удачно избежавший войны во время вторжения Жнецов и так предательски настигнутый ею теперь. Отчетливо разглядеть что-то с высоты нескольких сот метров было сложно, но бойцы СБА видели большое скопление людей у городского вокзала, веретеновидные цепи траншей и наспех сколоченных укреплений возле покидаемой ими высоты, вспышки взрывов с дымами пожаров на трех направлениях, с которых в город входили головорезы «Гортерии». Война принимала ту безжалостно-суровую форму, при которой горе стремительно врывается в упорядоченные привычным бытом дома людей, резко ломая все их взгляды и уклады, заставляя пересматривать все свои привычные представления о жизни и бороться за свое существование. Рихтер все это видел и прекрасно понимал; он очень хотел помочь жителям колонии, потому осознание собственного бегства, пусть и по приказу начальства, очень сильно досаждало ему, хоть он точно также понимал, что спасаемая им аппаратура имеет, может быть, даже куда большее значение, чем вся колония на Уотсоне. И, возможно, научная работа, осуществляемая с ее помощью, позволит принести мир миллиардам других людей, которые спокойно спят на других планетах Альянса, или, не жалея сил, поднимают из руин Землю на просторах Европы, Азии, Евразии и Африки.
Когда город остался позади, а внизу замелькали поросшие густым лесом возвышенности, среди которых плавно тянулась лента железной дороги, капитан поспешно включил рацию, торопясь связаться с «Нормандией».
— Вот сейчас начнется, — недовольно пробормотал Караджич, поймав движение командира, — Хотел бы я видеть лицо Гулана, когда ты скажешь ему, что отправил его челнок в Нью-Лидс.
Рихтер ничего не ответил; сосредоточенный, он быстро нашел нужную частоту и стал терпеливо ждать ответа, благо само наличие связи говорило, что никаких проблем с дальнейшим осуществлением операции не возникнет. Опущенный на Даунхил колпак в отдалении от города уже не работал, так что спустя несколько секунд в рации раздался приглушенный голос с корабля.
— Прием, говорит пилот фрегата ВКС Альянса «Нормандия» лейтенант Моро. Рад, что вы, наконец, появились, капитан, тут становится слишком жарко для легких прогулочек.
— И я рад вас слышать, лейтенант, — улыбнулся Рихтер, — прошу прощения за заминку, по пути у нас возникли некоторые проблемы. Зато теперь нам срочно нужна ваша помощь.
— Вас понял, мы уже летим к вам. Капитан спрашивает, почему вы не поднимаетесь на должную высоту, и что за большой объект летит рядом с вами.
— Очень правильный вопрос, мистер Моро. Большой объект — это мы. Мы находимся в реквизированном частном грузовике, поскольку аппаратура не поместилась в челнок. Нам нужно, чтобы вы спустились и подобрали наш грузовик.
В ответ было молчание. Не сложно было догадаться, что такого развития событий Гулан не предвидел, и сейчас лишенный возможности принимать самостоятельные решения Джокер получал от него распоряжения.
— Связываю вас с капитаном, — наконец вновь прозвучал голос пилота, и связь переключилась на БИЦ, после чего Рихтер услышал голос командира «Нормандии».
— Господин капитан, говорит капитан-лейтенант Гулан, — зазвучал грубый голос капитана корабля, — Объясните ситуацию.
— Мы теряем время, — недовольно поморщился Рихрет, — говорю суть: при принятии груза я обнаружил, что вместимости челнока не хватает для транспортировки обозначенного количества аппаратуры. Я принял решение реквизировать гражданский грузовик для дальнейшего выполнения задания, и в связи с этим появилась необходимость пересмотреть первоначальный план с учетом новых обстоятельств. Вам придется приземлиться на поверхности планеты, чтобы забрать нас.
Ответом снова было молчание. Видимо для Гулана такое развитие событий было полной неожиданностью. Ему требовалось некоторое время, чтобы обдумать ситуацию.
— Что с моим челноком? — спросил он спустя полминуты.
— Я приказал пилоту сопровождать нас до соединения с вами, а потом он улетит в Нью-Лидс. Вы можете забрать его во время следующего посещения Уотсона.
— Что за грузовик вы используете?
— К чему он клонит? — явно смутился таким вопросом старший лейтенант Хувинна. Ему сильно не нравилась наблюдаемая тяга Гулана к разговорам.
— Наверняка хочет прикинуть, вместится ли он в ангар, — предположил Тао, — все-таки «Нормандия» не предназначена для транспортировки гражданских грузовиков.
Рихтер тоже знал ТТХ «Нормандии», поэтому, выбирая грузовик, руководствовался именно его размерами. Он тоже был уверен, что фура в ангаре поместится, только почему-то ему казалось, что Гулан затеял все эти расспросы не только ради того, чтобы убедиться в правильности его выбора.
— Это «International» последней модификации, — ответил капитан-лейтенанту Рихтер.
— Это плохо, слишком большой. Кто пилотирует?
Офицеры тревожно переглянулись, а Рихтер недовольно поморщился.
— Один из моих офицеров. Господин капитан-лейтенант, я вас не понимаю: почему вы говорите, что грузовик слишком большой, если он легко поместится в ангаре.
— Вы совершенно правы, грузовик в ангар войдет, только проблема в том, что у нас сейчас нет времени на посадку и спокойную загрузку с поверхности. Слушайте, капитан: десять минут назад в систему вошли корабли Жоабского сектора, сейчас они идут сюда на схверхсвете, поэтому противник начал активно перестраиваться. Теперь все корабли «Гортерии» готовятся встретить флот прямо над нами. Совсем скоро над Нью-Лидсом будет не протолкнуться. Нам нужно как можно скорее покинуть систему, иначе нас невольно втянут в сражение.
— Я понял, — Рихтеру все это очень не нравилось, потому недовольное выражение не сходило с его лица. — Что конкретно вы предполагаете делать?
— Мы войдем в атмосферу и заберем вас на лету, лейтенант Моро вышлет координаты встречи.
— Ждем.
Рация замолчала. Недолго думая, Рихтер свернул доселе лежавшую у него на коленях штурмовую винтовку, убрал ее за спину, пристегнулся и надел шлем. Глядя на него, остальные сделали тоже самое; мысль о том, что сейчас придется на высоте тысячи метров заводить большой, максимально загруженный грузовик в маленький ангар, не предназначенного для такого корабля, действовала угнетающе. Теперь, сделавшие все, что в их силах, офицеры молча ждали сообщения о координатах.
— Ха, слушайте парни, — неожиданно весело заговорил Хувинна, — а ведь в случае чего мы не только разобьем целую фуру, под завязку забитую секретным оборудованием, но и устроим самую глупую смерть самому героическому кораблю в истории Галактики, количество героев на котором, на квадратный метр, превышает все мыслимые и немыслимые показатели.
Хотя самому старлею эта шутка показалась остроумной, все остальные никак на нее не отреагировали. Только Тао повернулся к Хувинне, уставившись в свое отражение на его светофильтре.
— Олов, — осуждающе проговорил он, — а не пошел бы ты на хер.
— Ой да ладно, — обиделся старлей, — я подбодрить всех хотел.
— Не хрена себе подбодрил, — не выдержал Караджич, — я, блин, и так весь на нервах, а ты мне еще своими шуточками душу мутишь. Давай махнемся, я посмотрю, как ты на этом месте будешь юморить.
— Да что ты взъелся? Думаешь, я не поменялся бы с тобой, если бы мог?
— Знаю, поменялся бы.
— Ну вот, видишь.
— Так все, отставить детство, — не выдержал наконец Рихтер, — развели тут мелодраму, камикадзе, вашу мать. Горан, ну чего ты зеваешь, координаты пришли, — и командир сам принял входящий сигнал, нажав на кнопку на приборной панели, после чего на мониторе перед Караджичем отобразились координаты места их встречи с «Нормандией»
Недовольный из-за своего поведения старший лейтенант глянул на цифры, после чего озадачился еще сильнее, и, потянув штурвал на себя, начал набирать высоту. Ему предстояло завести немаленький грузовик в ангар фрегата на высоте пяти тысяч метров, на скорости восемьсот километров в час. После об этом напишут в учебниках.
— Командир, — тоже посмотрев на координаты, заговорил Сергей, — а нам медаль за такое дадут?
Рихтер обернулся к Михайловичу и, прицыкнув, покачал головой.
— Серега, ну ты наглый, за что медаль-то? Вот Шепард станцию взорвал силами экипажа одного фрегата, и что? Не, друг, нам с тобой только благодарность светит, и то вряд ли.
Поднимая невероятный шум, над грузовиком пронесся фрегат. Появившись откуда-то сверху, он создал сильный воздушный поток, который крепко ударил по корпусу фуры, после чего машину сильно мотануло.
— Твою мать, — выругался вцепившийся в руль Караджич, — какого хрена этот лучший пилот в истории делает такое; будто он не понимает, что от таких выкрутасов этот чертов тягач может просто развалиться.
Пролетев мимо, «Нормандия» быстро сделала вираж, после чего Джокер начал выравнивать корабль так, чтобы грузовой отсек был прямо позади грузовика, что было очень непросто, так как фрегату приходилось лететь непривычно медленно. А фура и так двигалась на максимальной скорости; спидометр показывал семьсот девяносто восемь километров в час, в салоне чувствовалась мощная тряска, двигатель ревел так, что люди могли общаться только через радиосвязь. Руль чрезвычайно чувствительно реагировал на самые нежные движения водителя, и Караджич, хоть и пытался выглядеть совершенно спокойным, сильно нервничал.
— Просто держи руль, — давил на душу Рихтер, — он все сделает сам.
— Черт возьми, командир, — сквозь зубы ворчал себе поднос старлей, — это гребанный американский фильм.
— Ну тогда все точно будет хорошо ... Аккуратно.
Закрыв солнце, фрегат грозно навис над фурой, продолжая медленно ползти вперед, как бы заглатывая грузовик вместе с шестью людьми внутри. К шуму родного мотора прибавилось протяжное гудение реактивных двигателей «Нормандии», с которым уже не справлялась звукоизоляция, поэтому если бы не шлемы, находиться в салоне было бы невыносимо; ничего не понимающие приборы жалобно запищали, возвещая о неизбежности столкновения, и Караджич раздраженно их отключил. Потоки воздуха начали бить все сильнее и сильнее, вибрации усиливались; держать грузовик ровно становилось очень трудно, поэтому, когда из кабины стали видны верстаки, закрепленные на полу кабели и темно серые стены грузового отсека, все офицеры вздохнули с облегчением. Грузовик еще висел в воздухе, но всем было понятно, что самое сложное уже позади.
— Все, вы вошли, — прозвучал в рации довольный голос пилота, — я закрываю отсек.
Тут совсем неожиданно фура ударилась о заднюю стенку отсека, безжалостно сминая верстаки и приборы, рухнула на палубу и по инерции заскользила вперед, с размаху врезавшись в то место, где только что зияла голубая пустота.
— Ого, вы целы? — снова заговорил Джокер. — Мои приборы показали, что вы упали. Капитан?
— Да, с нами все в порядке, — пребывая в шоке, ответил Рихтер, — отличная работа лейтенант. Теперь я вижу, что все слухи о вашем таланте — правда.
— Ага, давайте, я дам трубку моему командиру, и вы повторите это. А ... нет, он слышал ... тогда не надо. На самом деле, ваш человек тоже молодец.
Старший лейтенант Караджич, только что принимавший самое прямое участие в сложном авиационном маневре, уже снял шлем и с широкой улыбкой смотрел на своих товарищей.
— Ну что? — довольно говорил он. — С вас всех по ящику пива.
— Чего? — возмутился Сергей. — А хлебалка не лопнет?
— Какая хлебалка? Михайлович, ты не наглей. Когда ты попал в того батарианца, который грозился взорвать захваченный корабль, тебе все скидывались на пиво.
— Тогда все скидывались на один ящик.
— Серьезно, Горан, — вмешался командир, — имей совесть.
— Ну вы и жмоты, — сделал расстроенный вид старлей. — Между прочим, меня похвалил сам, — он многозначительно ткнул пальцем вверх, — а вы пиво зажали. Ладно, один так один.
Они все вышли из машины, уступив место команде, начавшей быстро закреплять грузовик перед выходом «Нормандии» в космос. Вокруг был бардак; фура наделала в чистом ангаре фрегата немалых дел. На палубе валялась куча мусора, который только что был дорогой техникой, стена, где был лифт, была сильно помята, оружейный верстак, вместе с расположенным наискосок терминалом был больше не пригоден к работе и повсюду члены экипажа торопились убрать весь этот беспорядок. Для них операция только начиналась.
Офицеры Рихтера были на «Нормандии» не в первый раз, так что их здесь все знали и сейчас никто их не встречал. Сдав груз дежурному, они направились к лифту, прекрасно понимая, что пользы в ангаре от них все равно не будет, а путаться под ногами у работающих людей никто не хотел.
— Жрать охота, — недовольно глядя на стройных девушек из экипажа, проворчал Гальтьери, — может быть в камбуз поднимемся? Нас, наверно, накормят.
— Действительно, — одобрил Тао, — мы с утра ничего не ели, а зачем ждать до Жоаба, если можно поесть здесь.
— Сейчас время не обеденное, — заметил Караджич, — тому же бой. Никто нас не пустит.
— Ну и что? Мы все равно в экипаж не входим, так что для нас можно и исключение сделать. Командир, договоришься?
— Договорюсь, — отправив лифт на жилую палубу, кивнул Рихтер, — вы все, давайте тогда в камбуз, а я поговорю с капитаном. Думаю, он не будет против.
Тут корабль резко повело в сторону, так что офицеры едва не потеряли равновесие и смогли удержаться на ногах только потому, что успели опереться на стены. Кабину лифта наполнило приглушенное гудение, а виртуальный интеллект четким голосом проговорил, что корабль покидает атмосферу. Следующим сигналом была боевая тревога.
— Так, ладно, — сосредоточенно проговорил Рихтер, когда лифт остановился на жилой палубе, — ждите меня у камбуза, я разберусь во всем и приду.
Ничего не возражая, офицеры отправились ждать, а капитан остался в кабине, отправив лифт в БИЦ.
Отредактировано: Архимедовна.
Комментарии (1)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход