Post scriptum. Очерк второй. Глава 10 (I)


Жанр: роман-хроника;
Персонажи: OC;
Статус: в процессе;
Описание: В главе рассказывается о продолжении осуществления проектов по изучению Жнецов, а также описываются изменения в жизни послевоенного человечества.

Земля Темпе — огромная, изрытая бесконечным количеством борозд, оврагов и ям долина, раскинувшаяся на северном полушарии Марса, не могла не поражать воображение масштабностью своих просторов и небывалыми пейзажами безжизненной пустыни. На самой границе этого довольно условно выделенного района, в одной из углубляющихся вниз борозд располагался большой комплекс, в очертаниях которого можно было увидеть как инженерные решения современных научных центров, так и архитектурные элементы периода начала освоения красной планеты. Комплекс «Северный», основанный в 2100-ом году одним из земных космических агентств, до нападения гетов на Иден Прайм принадлежал Институту медико-биологических проблем, однако в восемьдесят третьем году он был выкуплен Альянсом и после модернизации стал главным центром по изучению синтетиков. До недавних событий всей организационной работой занимался Научный Департамент Альянса, но после выхода соответствующего указа Временного правительства все научные учреждения подобного уровня перешли под курирование Службы Безопасности; в это же время началось масштабное изучение Жнецов. Комплекс никак не пострадал во время войны. Он специально располагался вдали от всех крупных населенных пунктов и не числился ни на одной из карт, кроме того, Жнецы не видели смысла в развязывании крупных сражений на Марсе, поскольку все их силы были задействованы на других фронтах. Именно этот факт сыграл определяющую роль при выборе «Северного» главной базой для реализации проекта «Щит». На этот момент у Альянса было колоссальное отставание от конкурентов, а опыт «Цербера» во многом был утрачен.
Тринадцатого января было ровно полтора месяца с тех пор, как группа ученых начала изучение сигнала Жнецов. При организации работы офицеры Службы Безопасности столкнулись с рядом трудностей, связанных с привлечением кадров, однако к началу января эту проблему частично удалось решить. Уже к концу ноября число специалистов и уровень их квалификации вполне удовлетворяли Аманду Шварц, что, впрочем, не мешало руководителю проекта — полковнику Ямото — постоянно привлекать новых людей, чья компетентность в затронутом вопросе была подтверждена. Так, за указанный период в комплекс прибыли Гевин Арчер, Кали Сандерс, Элизабет и Джулиана Бейнем и много других видных специалистов, чье имя было на слуху в академических кругах. Следует сказать, что доктор Шварц не всегда воспринимала новичков по-хорошему: с Кали, например, у нее сразу наметился конфликт, и хоть бывшая подруга Андерсона вообще никак не выделялась и была самим воплощением серости, Аманда сразу ее невзлюбила, в первую очередь, конечно, из-за прошлого. Тем не менее она прекрасно понимала всю важность проводимого мероприятия, поэтому не позволяла эмоциям брать верх над разумом. Ее недюжинные организаторские способности позволяли добиваться хорошего результата, который можно было видеть в регулярно отправляемых на Землю отчетах.

В этот же день, тринадцатого января, в холл главного корпуса вошел сопровождаемый двумя бойцами человек в очках. Диего Васкес — профессор Университета Комплутенсе, доктор наук и один из ведущих специалистов Испании в области нейробиологии прибыл на Марс для работы над проектом. На вид он был неказист; одетый в строгий костюм земного типа, с маленьким чемоданчиком в руке и диковинными очками на переносице, он казался даже немного чудаковатым. Холл, в котором он стоял, был достаточно просторным помещением с большим количеством мягкой мебели, журнальных столиков, несколькими автоматами с кофе и  избыточным числом предметов, имеющих лишь эстетическое значение. Среди людей здесь были только несколько ожидающих челнок офицеров, сидящий за рабочим столом секретарь и один полковник, на лице которого появилось искреннее удовлетворение, когда Васкес взошел на станцию.
Увидев ученого, офицер приятно улыбнулся и, поднявшись с мягкого дивана, где он до этого коротал время за чтением журнала, подошел к профессору.
— Диего, я рад, что вы смогли прилететь так скоро, — с выражением искренней благодарности сказал он после крепкого рукопожатия. — У нас сейчас очень напряженный график, поэтому сами понимаете, как важна каждая минута.
Раньше Васкес никогда не находился на подобного рода объектах, поэтому сейчас он чувствовал себя очень не комфортно. На уставшем от перелета лице читалось сильное волнение и смущение, вызванное всем происходящим вокруг.
— Господин Ямото, — он поправил очки, — я очень надеюсь, что увиденное мной здесь подтвердит все сказанное вами ранее. Я оставил университет и кафедру в очень бедственном состоянии и, не скрою, мои коллеги сильно разочаровались во мне после ухода. Посему я очень надеюсь, что дело действительно стоящее. Я согласился не ради незначительного гонорара и не ради того материального обеспечения, которое вы пообещали мне предоставить, а исключительно по идейным соображениям.
— Вы сомневаетесь, — улыбнулся Ямото. — Ну что ж, наверно, это самое лучшее чувство, которое может испытывать прилетающий в это место человек. Пойдемте, сначала я покажу вам вашу комнату; вы отдохнете и выспитесь, а потом я лично отведу вас в исследовательский корпус. Вы голодны?
— Нет… В смысле, да, но могу потерпеть. Послушайте, я слишком долго сидел в крохотной лаборатории без всякой возможности заниматься практической работой, чтобы ждать еще до завтрашнего утра. Я хочу увидеть все сейчас и настаиваю только потому, что знаю — это возможно.
— Вот как? Честно говоря, вы первый, кто об этом просит. Впрочем, я не вижу здесь ничего страшного.

Ямото не стал спорить. Он даже поймал себя на мысли, что подобное немного задорное поведение ему  нравится. Васкес был известен в академических кругах как блестящий биолог, и хотя его стихией всегда оставалось изучение нервной системы, он также хорошо разбирался в кибернетике и робототехнике. Часто темой его выступлений на научных конференциях были механизмы взаимодействия органических и синтетических начал; многие его идеи в сфере разработки и введения имплантатов активно применялись конструкторами частных корпораций. В восемьдесят третьем году в одном из научных журналов он опубликовал свою статью, где показывался возможный механизм превращения человека в хаска, но, несмотря на высокую оценку, которую дало статье галактическое научное сообщество, правительство Альянса сочло данную область изучения синтетиков не рентабельной, и добиться финансирования Васкесу не удалось. Разумеется, были предложения от других рас, как, впрочем, и от крупных человеческих корпораций, однако Васкес всех их отвергал; он хотел служить людям, а не каким-то другим народам, организациям или финансовым магнатам. Такая совсем не популярная форма сознания во многом определяла все его жизненные трудности и практически ставила крест на дальнейшей реализации себя как ученого. Так получилось, что только в последние месяцы начали происходить изменения, которые могли кардинально поменять всю ситуацию. У человечества появилась возможность идти в новом направлении, однако для этого требовалось еще и желание двигаться, наличие которого должно было определиться четырнадцатого числа.

Исследовательский корпус был старейшей частью комплекса, возведенной еще предыдущими владельцами. Чтобы попасть туда, Ямото и Васкесу пришлось спуститься на нижние ярусы и воспользоваться монорельсом. Спускаясь, ученый неоднократно обращал внимание на сотрудников Службы Безопасности, которые очень часто попадались на пути; он сразу заметил, что здесь они все носят форму, хотя вообще среди офицеров чаще встречались люди, предпочитающие гражданскую одежду. Черные мундиры с ярко выраженными знаками отличия постоянно мелькали перед глазами, напоминая об исключительной важности данного объекта; офицеры в фуражках, встречая Ямото, постоянно вскидывали руку к виску в военном приветствии, в отличие от людей с непокрытой головой, которые просто вытягивались в струнку, пока старший по званию проходил мимо. Данное обстоятельство также показалось Васкесу странным и даже немного архаичным. У монорельса и входа в исследовательский корпус они прошли через КПП, на котором, помимо административных работников, находились три человека в боевом облачении. Васкес сразу подметил, что их броня ничем не отличается от защиты обычного бойца Альянса, тем не менее он также обратил внимание на эмблему СБА, расположенную на предплечье. Также от многих знакомых он знал, что в обмундировании спецподразделений Службы Безопасности используются более мощные генераторы щита, а также куда более совершенные материалы.
От Ямото он узнал, что комплекс охраняет стандартная рота численностью сто двадцать человек. Подразделение было вооружено самым совершенным оружием, которым располагал Альянс, а также имело довольно внушительные средства противовоздушной обороны. На вопрос «Зачем столь значительные силы?» полковник ответил объяснением особой важности объекта, а также тем негативным опытом, который имел Альянс при охране исследовательских комплексов. В частности он сказал, что на работе ученых пребывание солдат никак не сказывается.
Большая исследовательская лаборатория, куда они вошли после пятнадцати минут пути, произвел на Васкеса самое благоприятное впечатление. Он сразу почувствовал высокую атмосферу царства интеллекта, которая ощущалась здесь в каждом проявлении работы персонала. Половину зала занимали три ряда рабочих мест, где каждый инженер работал индивидуально, пользуясь точнейшей вычислительной аппаратурой: от блокнота до голографического интерфейса, где инженеры собирали конструируемые модели в меньших масштабах. Среди них постоянно перемещались научные руководители с различными выражениями лиц; озадаченные и восторженные, они подходили то к одному, то к другому инженеру, оживленно что-то спрашивая и что-то сверяя. В дальней части зала внимание Васкеса сразу привлекла расположенная на несущей стене надпись «Роскосмос», судя по всему, оставшаяся от старых хозяев. В любой другой ситуации он непременно начал бы расспрашивать полковника, почему ее не убрали, но сейчас его волновало совсем иное.
 
У старого профессора просто разбегались глаза. Двигаясь вместе с Ямото вдоль рабочих рядов, он то заострял взгляд на сложнейших технических приборах, о которых раньше мог только мечтать, то засматривался на выстраиваемые инженерами модели, то переводил внимание на расположенные на верстаках элементы Жнецов. Ямото прекрасно это видел и был доволен; он давно знал Васкеса (разумеется, заочно) и с самого начала рассматривал его как кандидата на одно из ключевых мест.
— Ну что, сеньор Васкес? Что вы об этом думаете? — спросил полковник, когда они дошли до конца зала. — Как вы все это находите?
Васкес дернулся, как будто его вывели из оцепенения. Он посмотрел на Ямото совершенно удивленным, но в тоже время довольным взглядом.
— Признаюсь, первое впечатление довольно благостное, — ответил он. — Теперь надо ознакомиться с материалами и понять, как эффективно построена работа. Думаю, до завтра я мог бы многое успеть, если вы разрешите мне поработать с данными в комнате.
— Вы только не переусердствуйте, — улыбнулся Ямото. — Вы нужны нам со свежей головой и ясным взглядом, так что не ограничивайте себя в отдыхе… Впрочем, ладно, о работе поговорим завтра, а пока, раз уж мы здесь, я хочу вам кое-что показать.
Они подошли к одному из расположенных в этой части зала выходу, прошли по небольшому коридору и оказались в следующей лаборатории. Она была значительно меньше той, в которой офицер и ученый были минуту назад, и персонала в ней было не так много, однако практически все помещение было заставлено аппаратурой, подсоединенной к какому-то странному прибору.
— Как вы думаете, что это такое? — спросил полковник.
Ямото показал на расположенный в центре лаборатории образец какой-то технологии Жнецов. Васкес сразу обратил внимание на диковинную конструкцию, но не придал ей никакого значения. Он вообще не стал бы заострять на ней свое внимание, потому как не хотел рассуждать о непонятных вещах. Однако, поскольку сейчас был задан прямой вопрос, надо было отвечать.
— Вот это? — небрежно кивнул он на агрегат. — Ну, если бы мы были в фильме, то я мог бы предположить, что  это некий чуждый портал, откуда вот-вот выпрыгнет какой-нибудь злодей из параллельного мира. Он начнет указывать на нашу ничтожность, говорить какую-нибудь несуразицу и убивать всех подряд. А вообще, я не знаю, что это такое; хотя по виду можно заключить, что что-то не наше.
Ямото широко улыбнулся. Хотя суть шутки он не понял, но, не желая терять контакт с Васкесом, он решил одобрить первую попытку ученого пошутить. А улыбаться натурально он умел.
— На самом деле это одно из одурманивающих устройств Жнецов. Мы перевезли его сюда с Эквитаса. О-о, это была целая история: мы нашли его по записям бортового журнала той самой «Нормандии», когда арестовывали Шепарда; на тот момент уже случилась история с Кенсон, поэтому все прекрасно понимали, что устройство очень опасно. Специалисты научного департамента составили программу его дистанционного изучения, главным образом с помощью автоматики, и представили ее вниманию руководства. Разумеется, правительство денег не дало. Сюда его доставили в начале прошлого месяца, и пока его изучением занимается Кали Сандерс. Только… я ее почему-то здесь не вижу.
— Та самая Сандерс?
— Да, та самая Сандерс. Она часто отлучается.
— Подождите, — перебил Васкес, — я не успеваю за ходом ваших мыслей. А зачем Жнецам нужен был прибор на Эквитасе еще до войны?
— Они с самых первых войн распространяли приборы для одурманивая органиков в разных точках Галактики. Там много тонкостей, о которых вы пока не знаете; на самом деле это не столь важно.
Ученый замотал головой, как будто что-то понял.
— Стоп! Так это источник? Он безопасен? Вы изучили его?
— Ну, конечно же, он безопасен, — раздался сзади женский голос. — Стали бы мы иначе держать его здесь. Иогами, вы опять приводите посторонних без моего позволения.
Пока мужчины обсуждали аппарат, со спины к ним подошла Аманда Шварц. Ранее Васкесу доводилось встречаться с ней на различных конференциях и симпозиумах, поэтому его поразили внешние изменения, произошедшие в женщине за последние шесть лет. Он никак не показал своего изумления просто потому, что сам факт произошедшего не очень его удивлял. Конечно, он не знал той почти детективной истории, главным действующим лицом которой Аманде довелось оказаться, но он был вполне готов ждать от бывших ученых «Цербера» всего. К тому же, по довольно высокомерному и критичному тону обращения доктора Шварц он заключил, что ее характер совсем не изменился.
— Сеньор Васкес, — обратилась она к ученому, — я вижу, что за шесть лет вы так и не поправили зрение. Зря.
— Поправлю, когда появятся деньги, — довольно грубо, но спокойно ответил Васкес. — Скажите лучше, как этот прибор мог так мощно воздействовать на сознание людей?
Аманда немного опустила глаза вниз, сохраняя при  этом выправку и выражение превосходства на лице. Ей совсем не хотелось говорить с Васкесом на эту тему. Особенно сейчас.
— Мы разрабатывали несколько возможных вариантов и пришли к выводу, что предложенный вами механизм действительно подходит лучше других. Я в основном занималась внедрением нанидов, но те данные, которые я могла собрать с помощью людей, обработанных дистанционно, говорят, что воздействию подвергаются именно нейроны коры больших полушарий.
В глазах старого профессора блеснула молния.
— Они создают параллельный нервный импульс путем воздействия на синапсы?
— Скорее всего, да.
— Потрясающе! — почти воскликнул он. — А вам удалось узнать, какой сигнал воздействует на нервную систему так сильно…
— Нам удалось воспроизвести сигнал…
— Нет, я про другое. Тут ведь должна сочетаться и высокая проникающая способность, и безопасность для организма. По свойствам может подойти излучение с частотой и длинной волны выше ультрафиолетового, но тогда в случае облучения высока вероятность заболевания… даже с летальным исходом. Плюс уникальное локальное воздействие. Мне надо посмотреть материалы.
Вот тут доктор Шварц сильно надулась:
— Сначала вы переоденетесь, примете душ, поспите и поедите. Дальше я определюсь, где можно вас приметить, и только потом вы получите все материалы.
Васкес ничего не ответил. Он воспринял эту истеричную реакцию как пустяк, а ссориться по незначительным поводам было не в его правилах.
— Доктор Шварц немного лукавит, — вмешался Ямото. — Ей удалось воспроизвести сигнал на предыдущем месте работы, однако здесь видимых подвижек пока не было. На прошлой неделе мы проводили эксперимент, целью которого была передача информации отсюда в нашу лабораторию на Шаньси, однако, по сообщению принимающей стороны, сигнал так и не был получен. Все это говорит о том, что пока мы даже не приблизились к уровню «Цербера». Это неприятно.
Аманда засверкала глазами. Ядовито посмотрев на полковника, она с трудом сдерживала негодование.
— С первого раза никогда ничего не получается, — бросила она раздраженно. — Если вы хотите результатов, не вмешивайтесь в работу серьезных людей и выполняйте все мои требования. Я уже говорила, что невозможно двигаться темпами «Цербера» без экспериментов.
— Аманда, мы уже говорили на эту тему…
— Тогда ждите и не ехидничайте… Мои люди делают все правильно. А теперь извините — мне надо работать.
Быстро развернувшись, она стремительно отправилась в другую сторону зала, где начала расспрашивать о чем-то одного из инженеров. Ямото воспринял это как сигнал. Не желая более раздражать Аманду, он поспешил покинуть корпус вместе с Васкесом. Ученый находился в крайне задумчивом состоянии, главным образом, по причине серьезной неуверенности в итоговом успехе мероприятия. Когда первое впечатление прошло и восхищение начал сменять холодный расчет, он приступил к анализу своего положения и возможностей своих коллег вообще. Со слов полковника ученый прекрасно знал об организации работы и тех средствах, которые были затрачены на ее осуществление. Он практически не сомневался в заинтересованности Ямото и Службы Безопасности хотя бы потому, что в случае неудачи не будет ни СБА, ни Ямото, ни человеческого суверенитета вообще. Однако в преданности делу своих коллег он совсем не был уверен. Он прекрасно знал человеческое научное сообщество, чтобы иметь все основания опасаться; дело в том, что он не просто не любил остальных ученых — он их презирал. Наверно, из всех его коллег можно было бы найти человека два-три, к которым он относился положительно. Не то чтобы он не мог работать с этими людьми: умение найти общий язык практически со всеми всегда было его отличительной особенностью, он куда более опасался за мысли своих соратников, практически во всех их действиях видя предательство. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что безопасность — сфера деятельности Ямото и его подчиненных, он все же понимал, что не может работать в таких условиях.

— Скажите, а в чем суть неудачи того эксперимента, о котором вы говорили? — спросил он полковника, когда они вновь сели в монорельс.
Ямото поначалу его не понял:
— Какой неудачи? Ах, да. Не обращайте внимания, мне просто надо было сбить спесь с немки. На самом деле она молодец; сумела за полтора месяца сделать то, на что у «Цербера» ушло несколько лет: она практически воспроизвела сигнал Жнецов, а это настоящий прорыв в сфере коммуникаций, это говорит о том, что вскоре Альянс сможет обойтись без буев. Нет, у меня нет опасений в этом вопросе. Куда более велика возможность того, что нас закроют, если на завтрашних выборах победит известный кандидат.
— Я надеюсь, этого все-таки не случится.
— Я тоже на это надеюсь. Хотя, если люди выберут МакГоуна, то думаю, человечество уже не нужно будет спасать.
— О-о, вы глубоко неправы. Я бы с удовольствием подискутировал с вами на эту тему, но сейчас меня куда более волнует «Щит». Скажите, а где вы набирали всех специалистов?
Полковник такого не ожидал. Однако он быстро рассудил, что темнить в этом вопросе не стоит, хотя ответ может точно не понравиться Васкесу.
— Примерно треть специалистов была еще до перепрофилирования комплекса. Только вот после войны многие из них написали письмо в Центр с просьбой их отпустить. Мы, конечно, попытались разъяснить им, что сейчас их помощь нужна как никогда, но они даже не стали слушать. Они говорили, что сейчас намного важнее поправить дела дома. В принципе, это неудивительно, потому как та сумма, которая накопилась на их счетах за время работы здесь, позволит им в нынешней ситуации чувствовать себя чуть ли не королями. Сейчас большая часть ученных — амнистированные в обмен на помощь бывшие сотрудники «Цербера» и такие непризнанные умы, как вы.
— Я так и думал, — вздохнул Васкес. — Но как можно работать с детоубийцами?
Ямото ухмыльнулся.
— Во-первых, не все они детоубийцы. Вы прекрасно знаете, что в «Цербер» большей частью шли обиженные патриоты, а не слепые фанатики. Во-вторых, они все прекрасно подготовлены, очень выносливы и очень не привередливы. Если средний специалист Альянса работает только в строго отведенное время и постоянно жалуется в случае невыполнения каких-либо даже самых незначительных условий, то эти люди порой остаются на рабочих местах дольше других, по ночам работают в номерах и полностью выкладываются ради результата. Я заметил, что во время вербовки никто их них не спрашивал про зарплату, а интересовался в основном деталями проекта, нашими планами и возможностями применения знаний. Специалисты Альянса отрабатывают жалование, а ученые «Цербера» трудятся во благо идеи; их целиком и полностью устраивает возможность работы во благо человечества, хотя я и не буду скрывать, большинство из них относится к Альянсу весьма скептически.
— Вот именно! — почти воскликнул Васкес. — Послушайте, я не знаю какие у вас дела с Амандой Шварц, но я прекрасно понял, что она имела в виду под экспериментами. Я начал заниматься наукой, когда ни Альянса, ни «Цербера» не было и в планах, и я прекрасно знаю, что можно построить сколь угодно совершенные математические модели, но все равно они никогда не дадут столь же точные результаты, как испытания на живом теле. Аманда действительно уникальный человек, она способна устно вычислить определитель матрицы пятого порядка и в то же время проводить самые зверские эксперименты на людях. Я же всех их знаю: я очень долго вертелся в той среде. Я помню, как они уходили, когда к нам относились как к пустому месту; никто не говорил вслух, но все прекрасно знали, куда они идут. Понимаете, это ведь вопрос цели и средств. Мы с вами знаем, что есть такая цена, которая не оправдывается даже самой высокой целью, но они считают иначе. Разногласия уже возникали, верно?
— Возникали, — кивнул полковник. — Но вы тоже должны понять, что они не все такие. Многие из них разделяют скорее наши убеждения, чем амбиции Харпера. Они уходили в «Цербер» не от веры в превосходство людей и не от веры в высшую цель, которая оправдывает любые средства, а от безысходности. Их презирали дома и тыкали в них пальцем, как в фашистов и нетерпимых фанатиков; отнюдь не каждый сможет перенести такое унижение, как мы с вами. Они не фанатики, а патриоты.
— Да бросьте вы. Вы прекрасно знаете, что заставляли делать этих патриотов; а ведь в таких ситуациях теряется все человеческое. Да, тут вокруг сплошной ужас, ведь те специалисты Альянса ничуть не лучше, более того, они еще и лицемеры. Я сейчас за одним из верстаков заметил Рафаэля Ван Вердена, он раньше работал в «Экзо-Гени» — это ужасный человек и интриган. За деньги он готов засунуть в пробирку любого постороннего человека, а потом спокойно засыпать, зная, что завтра у него будет теплый эйфий и бокал пряного эласа. Конечно, сейчас он пришел сюда, потому что в момент лишился всего и вынужден хоть как-то сводить концы с концами, но я убежден, что, если завтра к нему придут саларианцы и предложат продать информацию за вознаграждение, то он согласится не раздумывая. Для таких индивидуалистов нет ничего святого, и таких у нас тысячи. Вот и получается, что с одной стороны люди, которым плевать на все ради себя, а с другой стороны фанатики, считающие, что можно издеваться над детьми во имя какой-то великой цели, думая, что так они рано или поздно добьются блага для всех.
Ямото сильно поморщился:
— Да, но между ними есть третья группа, которая выступает главной силой человеческого общества и нашего проекта. Она и патриотична, и в меру самодостаточна… Диего, я понимаю, что вы очень переживаете за людей, но вы обижены на Альянс… Не отрицайте, я это вижу. Вы везде видите недоброжелателей и это понятно, однако вам придется отбросить в сторону все обиды, если вы действительно хотите принести пользу. Я добьюсь того, чтобы Аманда дала вам отдел изучения дистанционного внушения, но тогда вам придется находить общий язык с людьми разных идеологических линий: и с индивидуалистами, и с националистами, и с патриотами. Постарайтесь понять, что битва идеологий осталась за пределами комплекса; здесь куда более высокую роль играет профессионализм.
Ямото говорил очень убедительно. Ученый сконфузился и даже немного покраснел.
— Да, скорее всего, вы правы, — проговорил он вполголоса. — Я обдумаю ваши слова.

Третий корпус комплекса был полностью отведен под жилые помещения. По словам Ямото, помимо ученых, здесь проживали все сотрудники «Северного» кроме охраны, которая располагалась в казармах главного корпуса. По пути в номер они прошли через большой зал, где часто собирались ученые для обсуждения последних событий; также в корпусе была библиотека, тренажерный зал, сауна, столовая и прочие места проведения досуга, без которого было бы невозможно нормальное самочувствие персонала. В рабочее время на пути им не встречался практически никто, и Васкеса сильно поражало зрелище пустых залов и коридоров. Он с неподдельным удивлением оглядывался по сторонам и задавал полковнику вопросы, для него вообще практически все было в диковинку.
Его также порадовало состояние комнаты. В маленьком помещении размером пять на три метра все пространство было использовано самым оптимальным образом. Вся мебель, электроника и бытовые приборы были расположены так компактно, что визуально комната казалась больше. Качество вещей также удовлетворило ученого, но особенно его поразило большое окно, из которого открывался отличный вид на Ацедалийскую равнину.
Васкес бросил чемодан на кровать.
— Ну что ж, — удовлетворенно вздохнул Ямото, — пожалуй, на сегодня это все, что я могу для вас сделать. В компьютере на столе есть все данные по вашей теме и по изучению внушения вообще.
— Да, я обязательно с ними ознакомлюсь.
— Сначала отдохните. Сходите в столовую, там готовят замечательную пиццу. Вы любите итальянскую кухню?
— Итальянскую кухню? — улыбнулся Васкес. — Конечно, люблю, правда сейчас это немного не модно. Вы можете не волноваться по поводу моего самочувствия, за шестьдесят лет я хорошо изучил возможности своего организма и знаю, как сохранить максимальную работоспособность.
— В таком случае, если у вас нет вопросов, я могу идти.
— Да, пока мне все ясно. Я уяснил волновавшие меня моменты, и пока мне все понятно.
— В таком случае, до завтра, Диего. Отдыхайте.
Покинув комнату, Ямото быстрым шагом направился в сторону монорельса. Разговор с Васкесом сильно удивил его, прежде всего, своей тональностью. С учеными «Цербера» ему раньше часто доводилось вести беседы на идеологическую тематику, но те дискуссии принципиально отличались от сегодняшнего разговора. Ученый задавал очень важные и актуальные вопросы, и, отвечая на них, полковник успокаивал прежде всего себя. Он прекрасно понимал всю слабость и беспомощность своего руководства перед теми силами, которые сейчас вели борьбу на Земле. Какой бы влиятельной ни была Служба Безопасности, судьба проекта «Щит», как и все будущее Альянса, решалась не в секретных комплексах, а на политической арене Земли.




Отредактировано: Alzhbeta.

Комментарии (2)

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.

Регистрация   Вход

2    Материал
Как бы сказать... От автора сего фанфика так и льется... Совковый реваншизм. "Родитель номер два", "легализация зоофилии", бросание такими словами как "ультралиберал", "псевдолиберал", "многополярность" какбэ намекает, что творчество Автора похоже на то, как если бы Кургинян засел бы за Mass Effect, а потом решил бы написать фанфик. Впрочем, повествование действительно интересное, у Автора писательский талант, хоть я и не вижу четкой логики развития событий. Азари и саларианцы? Да ну?! Азари стелятся под саларианцев? Два раза да ну! Национализация корпораций и "срыв покровов"? У меня такое ощущение, что президентом должен был стать Владимир Владимирович Путин и обязательно провести монетизацию льгот на Земле, прекратить распил космических кораблей (на словах) и запретить усыновлять азари земных детей! А то эти "агенты ГОРа" достали!
0
1    Материал
Один нормальный ученый на весь персонал - кошмар. У саларианцев с этим куда лучше. Печально.
Меня не покидает ощущение, что в этом комплексе обязательно произойдет какая-то беда или инцидент. Как-будто все сидят на пороховой бочке и вот-вот возникнет искра, и... БУМ!
0