Мы теперь в Discord
На один из столичных городом Земли уже почти пала ночь, залив всё вокруг сумеречной синевой. Тали в одиночестве идёт по улице — больше вокруг никого нет. По сторонам стоят низкоэтажные дома, а впереди вставала ещё одна стена домов, обрывая улицу. Здания выглядят заброшенными и ветхими; улица между ними покрыта слоем грязи и мусора... Хотя город, по которому она идёт — столица, центр культурной и финансовой жизни, а этот район — обратная сторона медали. Здесь ютятся бедняки; это место — рассадник преступности. Фоном картины служит едва уловимый шум большого города.
Теперь Тали и Шепард идут вместе, но всё также через трущобы. Они держатся за руки — девушка правой рукой держится за левую руку капитана. Они заворачивают за угол, на другую улицу. Кроме них вокруг всё ещё никого нет. Шепард начинает показывать на здания вокруг; рассказывает, что происходило, пока он жил здесь. Это был город, где он вырос. У него есть история про каждое здание, даже про отдельные участки улицы. Некоторые забавные, но большинство трагичны и печальны. Но вскоре он останавливается, говорит ей, что не хочет более здесь быть.
Вдвоём они идут по берегу моря на Вермайре; темно, ночь пришла сюда; небо над ними чернильно-чёрное, сплошь усыпанное несчётными миллионами едва мерцающих огоньков. Они идут по берегу вдоль каменной стены, столь привычной и обычной для пляжей Вермайра. Порой до них долетают брызги волн, разбивающихся о скалы... И всё это на фоне неумолчного гомона волн.
Шепард начинает бежать, Тали тоже. Они бегут и смеются, им весело, радостно. Девушка решает покрасоваться, пустить пыль в глаза первому СПЕКТР´у человечества. Она ускоряется, убегает вперёд. Наконец останавливается и оборачивается — Шепард лежит на земле лицом вниз. Она подбегает к нему, переворачивает... Капитан мёртв.
Тали продолжает идти по берегу на Вермайре, но теперь в одиночестве. Солнце начинает подниматься, занимается заря... А море всё не умолкает, лижет неумолчным прибоем скалы.
— Прибытие на «Путь Свободы» через пятнадцать минут.
Глаза девушки тотчас открываются, едва прозвучало оповещение от ВИ. Она в челноке, сидит в кресле второго пилота. Её помощник, Празза, сидит в кресле главного пилота, внимательно взирая на показания приборов. Гул двигателя пронизывает маленькое судёнышко насквозь.
Во сне всё казалось таким ясным, чётким, наполненным смыслом... Но сейчас очертания мест из сна затуманились, а истории Шепарда спутались и стали бессвязными. Она не могла припомнить ничего из рассказанного им. Единственное, что помнила она — все истории были о его детстве, которые капитан рассказывал ей на «Нормандии». Как часто бывает, её сон был причудливой смесью воспоминаний и выдуманных деталей.
Сон о Шепарде был приятным сюрпризом, хотя радостным он и не был. В первое время после его гибели, два года назад, еженочные сны о капитане были ей привычны... Хотя, периодически, он погибал в её снах, но чаще он всё же был жив и здоров. Это была реакция её подсознания, её неистового желания, чтобы Шепард был жив. А может, была лишь реакция разума, не желавшего примириться с его гибелью.
Шли месяцы, сны о капитане становилсь всё реже. Хотя она всё равно часто о нём думала, но он теперь снился ей наравне с другими. Шепард больше не был превалирующим сюжетом её снов.
Такое было для Тали не ново. Тоже самое было, когда её мать умерла. В первые месяцы после её гибели сны о ней постоянно приходили к девушке. Множество раз во снах она была больна — как и в реальности перед смертью, но она была жива. И, как теперь сны о Шепарде, они становились всё реже и реже, пока не стали приходить не чаще, чем сны о любом другом, встретившимся ей на жизненном пути.
Как и сказала Шала’Раан и, что часть Тали знала всегда, хотя это знание не приносило радости, она постепенно излечивалась от боли, от потери. Вернувшись на Флотилию, Тали показа себя ценным членом экипажа «Нимы». Её часто выбирали для участия в операциях, исходивших от Коллегии Адмиралов. А последние месяцы она, по заданию отца, собирала части гетов. Они были всё также далеки друг от друга, но Тали радовали хотя бы официальные и рабочие контакты с ним, а также помощь в его исследовательской работе.
Хотя она всегда будет помнить Шепарда и время, проведённое с ним, она смогла двигаться дальше. Её сердце излечилось.
Джейкоб вместе со старшим оперативником Мирандой Лоусон расположился на сиденьях напротив капитана; все трое находились в челноке модели «Кадьяк», летевшим на автопилоте сквозь пустоту космоса. Светящиеся оранжевые шрамы на лице капитана были отчётливо видны в полумраке кабины.
За долгий перелёт Джейкоб заметил, что Шепард выглядел встревоженным. Он почти всю дорогу молчал, невидящим взглядом уставившись вперёд. Миранда также заметила это, даже раньше Тейлора, но решила не заострять внимание и не спрашивать.
Шепард поднял голову и на мгновение посмотрел Джейкобу прямо в глаза. Весь путь капитан пристально смотрел на своё отражение в иллюминаторе. В полутьме кабины оно было едва заметно, но оранжевые полосы и точки, светившиеся на его лице, были хорошо заметны и разительно контрастировали с бесчисленными белыми огоньками далёких звёзд.
— Я в норме, — наконец ответил капитан и отвёл глаза, снова уставившись в окно. — Я только начинаю осознавать, что потерял два года своей жизни. Это... Довольно трудно с этим смириться.
— Я понимаю вас. Мы скоро прибудем на Путь Свободы. Свежий воздух может помочь вам собраться с мыслями.
— Сомневаюсь, — встряла Миранда и посмотрела на Шепарда. — Вы перенесли психический стресс. Но человек с вашим психологическим профилем способен справиться с чем угодно. Со временем вы придёте в норму.
— Всего лишь «психический стресс»? Я потерял два года своей чёртовой жизни... — капитан не стал озвучивать все мысли и снова молча уставился на своё отражение.
Шепард думал о Тали, думал с момента своего первого пробуждения. Одним из последних воспоминаний была Тали, садившаяся в спасательную капсулу, прежде чем он побежал в БИЦ гибнущей «Нормандии». Когда он очнулся на космической станции, где восстанавливали его тело, он жаждал ответов, информации. Ему хотелось узнать, что же стало с его командой и, в особенности, с Тали. По счастью, он встретил Джейкоба, сумевшего ответить почти на все вопросы, и проинформировавшего, что Тали пережила атаку и уничтожение фрегата, но большего оперативник не знал.
Покинув станцию, где капитан провёл в коме последние два года, они отправились к другой станции «Цербера», где он наконец встретился с лидером пользующейся дурной славой прочеловеческой террористической организации... С Призраком.
Как и Джейкоба, Шепард спросил таинственного человека с серыми волосами и искусственными глаза о своём экипаже и о Тали. К сожалению для капитана, монструозная информационная сеть «Цербера» дала Призраку мало информации касаемо Тали’Зоры нар Райи. Всё, что Призрак смог сообщить — она была в числе спасённых, а после вернулась на Мигрирующий Флот. Что стало с ней после возвращения домой узнать не представлялось возможным.
Шепард понятия не имел, как Призрак узнал о его романе с Тали. Они никогда открыто не демонстрировали своих отношений. О романе знали лишь члены команды «Нормандии». Но, по-видимому, это было достаточно для «Цербера» и самого Призрака, чтобы узнать об их отношениях. Призрак умел виртуозно скрывать свои эмоции и мысли, но капитан всё-таки почувствовал, что он, человек, завязавший роман с инопланетянкой, вызывает у лидера «Цербера» отвращение.
Призрак был мастером манипулирования людьми, и в этот раз он решил не упускать случая, попытаться заставить капитана оборвать прошлые связи и не пытаться их восстановить.
— Чтобы ни случилось с вашим бывшим членом экипажа, — заявил он Шепарду, — она наверняка отринула прошлое и живёт дальше. Для вас обоих будет лучше, если вы не будете пытаться связаться с ней.
Хотя капитан знал, что Призрак попытается манипулировать им, он не мог не признать, что в его словах, как и во всякой искусной лжи, была доля истины. Тали наверняка смирилась с прошлым и сделала шаг в новую жизнь, в будущее. Действительно ли ему следует пытаться связаться с ней? Что это принесёт, кроме того, что обнажит старые, хорошо залеченные раны? Имеет ли он право просить её бросить всё, изменить жизнь, чтобы быть с ним, если его не было целых два года?
Шепард не знал как следует поступить. Для него прошло меньше суток с последней их встречи, он скучал, а мысль, что он больше её не увидит, счастья не приносила совершенно.
«Она всегда дарила мне счастье и приносила успокоение и поддержку, когда она мне требовалась больше всего», — размышлял про себя капитан. — «Но это проявления эгоизма — просить её оставить жизнь среди соплеменников, которую она, без сомнения, уже наладила. Чёрт, если я хоть в чём-то разбираюсь, то она уже нашла кого-нибудь. Да и потом... Как она отреагирует, если узнает, что я жив, но не пытался связаться все эти два года?»
Тишина вязким комом повисла в челноке, когда Шепард снова ушёл в себя. Её прервал он же, громко вздохнув, когда понял всю бесплодность гнетущих размышлений, и решил отвлечься на что-нибудь другое... Хотя бы на текущий момент.
— Так почему же мои шрамы светятся? Как я подозреваю, из-за искусственных имплантатов? — спросил он сидящих впереди агентов «Цербера».
— Отчасти, но всё гораздо сложнее... — начала объяснять Миранда. Она возглавляла проект «Лазарь», усилиями специалистов которого капитан был воскрешён, и была в курсе, как именно это удалось. — Сначала мы собирались просто восстановить ваши мёртвые ткани. Вакуум предотвратил разложение, так что это было вполне выполнимо. Но клеточное восстановление было слишком ресурсо- и времязатратным, так что мы перешли к синтезу — слиянию органики и синтетики для большей части вашего тела.
— Синтез... Слияние органики и синтетики?
— Термин, обозначающий комплекс использованных технологий. Всё, начиная со стандартных медицинских искусственных имплантатов и заканчивая использованием нанотехнологий Жнецов по созданию хасков, их реверсом и направлением в нужное нам русло.
— Погодите-ка... Технологий Жнецов? Вы насажали в меня имплантатов, созданных Жнецами?!
— Нет, как я уже сказала, мы воссоздали их технологии, — холодно ответила Миранда, равнодушно отнесясь к вспышке и беспокойству Шепарда. — Их технологии слишком сложны и недоступны на нашем уровне развития, чтобы повторить их или хотя бы контролировать. Но, изучая их, мы можем создавать нанороботов, способных замещать мёртвые органические ткани их искусственными аналогами. Например, большая часть мышечных тканей вашего тела теперь замещена на искусственные. При реакции с глюкозой и кислородом ткани испускают немного света — это основная причина свечения шрамов.
Шепард уставился в пол и задумался, анализируя услышанное. Капитан издал резкий смешок и потряс головой, посмотрел на оперативников.
— Бывший СПЕКТР, напичканный «по самое не хочу» имплантатами на основе технологий Жнецов... — он зло усмехнулся. — И почему это звучит знакомо? — сарказм в голосе не смог скрыть обеспокоенности. — И чем же он стал?
«Что она подумает, увидев меня таким? Что будет, если она узнает, что большая часть моей плоти ненастоящая, неорганическая, заменённая искусственной? Искусственная жизнь приговорила её народ к вечному скитанию среди звёзд... И тут появляюсь я, больше синтетик, чем органик...» — мысли его оптимизмом не отличались.
— Итак, я вообще могу ещё считаться человеком? — резко спросил капитан; его лицо напряглось — он пытался скрыть и подавить ярость и омерзение, охватившие его.
— Я не знаю в точности, как вас вернули к жизни, но ваш разум не был изменён или подделан. Ведь именно это главное, так? — попытался успокоить Шепарда Джейкоб.
— Джейкоб прав. Четверть всех ресурсов ушла на восстановление вашего мозга, чтобы его состояние было полностью идентично тому, что было до момента наступления смерти. В вашем разуме и мозге нет искусственных частей в какой бы то ни было форме, — Миранда подтвердила высказывание Джейкоба.
— Как я уже сказал на станции, вы остались собой, капитан; всего лишь несколько дополнительных «запчастей» внутри. Все эти дополнения делают вас намного сильнее, выносливее и здоровее обычного человека. Я жду не дождусь момента увидеть вас в деле с противником посерьёзнее, чем охранные роботы, — добавил темнокожий оперативник.
Шепард задумался об их словах. Хотя ему всё ещё было тревожно, потребуется время, чтобы смириться с мыслью, что он теперь гибрид человека и машины. Его несколько успокоило, что хотя бы разум и сознание у него остались человеческими.
Его размышления были резко прерваны начавшейся тряской и завываниями двигателя челнока.
— Мы вошли в атмосферу планеты, — дала себе труд отметить очевидное Миранда. — Скоро мы приземлимся.
Комментарии (8)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход