11. Глава 21

На «Нормандии» бушевало праздненство. Бутылки из запасов Призрака стремительно пустели: компания была на редкость большая. Праздничный стол, если можно было так назвать холл третьей палубы, кишащий людьми с одноразовой посудой и такими же бокалами в руках, не ломился от явств, но «кое-что старина Руперт достал из закромов», так что хватило всем.
Было видно резкое разделение в команде на довольных и свежих и довольных, но помятых. Шепард сам устал, а его мозг всё ещё переваривал диалог с Призраком, заставляя капитана ежесекундно мысленно восклицать: «И я на это подписался?!»
Гаррус рассказывал уже второй анекдот, над которым смеялись четверо: он сам, Артериусы и Джек. Позже выяснилось, что не всяк поймёт специфику анекдота. Кто-то принёс камеру, все сгрудились, нацепили улыбки, таймер начал отсчёт.
— Не, ну чё так долго, а?! — возмутилась Джек, не убирая глупой ухмылки с лица.
Красный огонёк замигал, и... Щёлк! Вспышка осветила команду.
Все рассалбились.
— Док, расскажи шутку, — попросил Шепард.
— Ладно, так уж и быть, — отозвалась Чаквас. — Ну вот, значит: на одной из планет находятся две колонии. Кроганская и саларианская. Так, Нейл, рано ржать! — шикунла она на одного из штурманов. — И вот, прямо на линии раздела лапой в ловушку попадает варрен. И давай выть. День воет, второй, третий... Всех достал. Саларианцы сдались первыми и звонят соседям:
— Эй, кроганы, уберите своего варрена отсюда, который день ноет, надоел уже всем!
— А с чего это вы взяли, что он наш?!
— Так он уже себе три лапы отгрыз, а из ловушки не выбрался!
Команда расхохоталась.
— Мда, — сказал Джокер. — Предлагаю тост за павших. Пусть будет жива память о них.
Они выпили залпом. Долго помолчав, они закусили. Никому не было ловко прерывать молчание. Особенно после такого тоста. Выручил всех Лейден. Он притащил усилок и гитару. Слепой играл так, как, возможно, ни одному из зрячих никогда не научиться. Перебирая аккорды, он грустно улыбался. Струны из металла великолепно передавали всю прелесть мелодии. Шепард узнал знакомый мотив. В Сиднее играли эту песню уличные музыканты. Капитан прочистил горло и запел.
— Lord, I was born a ramblin’ man. (Господь, я родился чёрти-кем.)
— Tryin’ to make a livin’ and doin’ the best I can. (Пытался заработать и не огрести проблем.) — подхватил Лейден.
— And when it’s time for leavin’, (Надеюсь, что когда умру,)
— I hope you’ll understand, (Понятно будет всем,)
— That I was born a ramblin’ man. (Что я родился чёрти-кем.) — пропели они вдвоём.
— My father was a gambler down in Georgia. (Папашка был картёжником по жизни.) — подключилась Чаквас.
— He wound up on the wrong end of a gun. (И шанс последний не был ему дан.)
— And I was born on the back seat of a Greyhound bus, (В хвосте экспресс-автобуса явился я на свет,)
— Rollin’ down highway 41. (В дороге из Флориды в Мичиган.) — втроём в унисон пропели они.
— Прямо как в фильмах про ковбоев, ей богу: седая, слепой и мёртвый голосят, — произнесла Эшли, когда песня кончилась. — Вам надо втроём свою группу сколотить.
Вечеринка стала немного веселее. Откуда-то взялись карты. За покером прошла большая часть ночи. Играли с мелкими ставками. В итоге Вакариан остался с пятью сотнями кредитов — его выручила последняя раздача: к двум королям и одной девятке пришли ещё две, дав турианцу фулл хаус, на что остальным решительно нечего было сказать. Джокер промотался вконец, как и Том, впрочем. Заиду везло вообще всю партию. Ему каждую раздачу попадался либо стрэйт, либо хорошая пара, а чаще не одна.

Ещё задолго до того, как партия кончилась, капитан ушёл спать. Он устал, хотя не так сильно, как все остальные. Жизненные силы человека — невероятно богатая энергией подпитка. Если бы он не истратил девяносто процентов её, чтобы не дать своей душе ускользнуть на тот свет, то наверняка мог бы сейчас пробежать две, а может даже и три марафонских дистанции, притом безо всякой остановки. Энергия била ключом, но сейчас её запасы уже подходили к концу. Он собирался упасть на кровать, попросив СУЗИ не будить его завтра с утра пораньше, как вдруг замигала иконка видеовызова на экране терминала. Шепард кликнул на кнопку приёма вызова. Перед глазами возник Кеа. Он сидел в башне Биг Бэна. Он был легко ранен. Его бронекостюм был испачкан кровью, извёсткой и пылью. За его спиной виднелись стрелки и циферблат Биг Бэна. Вокруг человека валялись использованные стимуляторы, в кучу были свалены отработанные термозаряды; армейские пайки и упаковки с медикаментами аккуратно были сложены невдалеке. Груда оружия лежала около импровизированной лежанки. Усталые глаза друга вяло посмотрели на Шепарда.
— Привет, — тщетно стараясь выглядеть бодрым, сказал Кеа.
— Привет, привет, — тоже довольно невесело произнёс капитан. — Ты как?
— Бывало и лучше, но, жаловаться не на что. Сижу тут, продуваемый ветрами. Жнецы всё никак не покидают Лондон. Хавчик есть, но немного, винтовка почти вышла из строя. Как ни стараются инженеры, «Хане-Кедар» до сих пор производит высокотехнологичные ломы и грабли, а называют «личным огнестрельным оружием». Не высыпаюсь в принципе. Держусь на стимуляторах. Стоит только заснуть, как хаски немедленно начинают переть по мосту недалеко отсюда. Как ждут, сволочи. Жизнь удалась, чтоб её, — грустно усмехнулся Робертс. — Сам-то жив, нет?
— Ага.
— В курсе, что намечается битва?
— За Землю?
— Ну да.
— Говорят, будет что-то неимоверно большое.
— И правильно говорят. Я всё прикидываю, как Хакетт думает сладить с такой кучей Жнецов?
— За нас будут геты.
— Хрена с два нам это сильно поможет. У них конечно модный флот и всё такое, но...
— Плюс азари и турианцы.
— Неа. Мало.
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты придира несчастный?
— Случалось.
— Ты не меняешься, — тепло сказал Шепард.
— Ты тоже, — с улыбкой ответил друг.
— Я лечу на Арктур. Думаю, что с тобой свяжутся.
— Хакетт?
— Именно. Тебе, скорее всего, придётся придумать какую-нибудь фишку на Земле. Там... не знаю. Массовое наступление или...
— Умный самый?! Это у тебя там полный корабль безжалостных профессионалов, а у меня здесь люди, которые едва-едва держат оружие в руках! — обиженно возмутился Кеа. — Если бы мне дали такую же группу, как у тебя, я бы горы свернул!
— Мечтай. Командовать самоубийцами — моя прерогатива.
— А я остаюсь у разбитого корыта, — притворно огорчился Кеа, едва не пустив слезу.
— Не грусти, подарю тебе своего головореза на Рождество, — утешил Шепард.
— Правда, не шутишь? — с надеждой в голосе спросил Робертс.
— Правда, правда.
— Ух ты! Сейчас же побегу рассказывать папе! Дядя Джон, ты самый лучший дядя на свете!
— Ну, полно, полно. Спать пора.
— Эх-х-х... Мда. А теперь серьёзно. Говоришь, свяжутся?
— В любом случае. Нужно скоординировать атаку на планете вместе с атакой в космосе. Желательно без любимых тобой фокусов в стиле «карандаша, стола и негра».
— Я-я-ясненько. Ну, спокойной ночи. Скоро увидимся.
— Пока, брат, — попрощался капитан. Ему стало даже как-то немного спокойнее на душе, когда он узнал, что Кеа в порядке.
Зашипела дверь.
— Эш, давай не сегодня!
— Эш? — раздался вибрирующий голос Сарена.
— А, это ты? Входи.
— Я присяду?
— Да, конечно, — сказал было Шепард. Но потом вдруг задал вопрос. — Ты спросил разрешения присесть? Не похоже на тебя. Значит, что-то интересное.
— Более того, я рекомендую присесть и тебе.
— Ладно, я заинтригован.
— У меня две новости.
— Хорошая и плохая?
— Не совсем. Тебе самому придётся решить этот вопрос, если он важен. Дело вот в чём: от Легиона я узнал, что на корабле установлена система-определитель. «Свой-чужой».
— Да. Я использовал его, чтобы пройти Омегу-4.
— Так вот. Знаешь ли ты, что это означает?
— Подозреваю.
— Не думаю. Фокус в том, Шепард, что ты можешь воспользоваться Цитаделью по её прямому назначению.
— Как ретранслятором? Я думал об этом. Однако, нам неизвестно, куда он ведёт.
— Затем-то я и здесь, — не по-доброму, но уж как умел, усмехнулся Сарен. — Я определённо знаю, куда он ведёт. А именно далеко за пределы Млечного Пути. Ретранслятор ведёт в огромную космическую станцию, тебе сложно даже вообразить её размеры, ибо она больше любой из существующих планет. Это дом Жнецов.
— Есть у меня некие соображения, но пока только догадки по этому поводу.
— Пусть будут догадками. А вторая новость определённо должна тебя удивить. От мисс Лоусон ты наверняка слышал, что в «Цербере» тебя не просто собрали заново, а ещё и серьёзно улучшили. Я прочитал отчёты. Твоё сердце, почки, печень, поджелудочная железа, и многие другие органы, которые у вашего вида страдают от быстрого износа, были заменены на такие же образцы из непонятного металла. Этот металл живой. Как бы это странно ни звучало, но факт остаётся фактом. Металл адаптируется, «учится», видоизменяется и постоянно улучшается. Твои органы могут работать очень долго. Ещё не менее важный факт: твоя нервная система неубиваема. Она также склонна к саморегуляции и самозащите. Проще говоря, то, что убьёт любого человека, например, нервно-паралитический газ, тебя лишь, эм...
— Торкнет? — предположил Шепард.
— Да, спасибо. Не мог подобрать нужное слово.
— Насколько долго я могу жить?
— Полагаю, что ты переживёшь апокалипсис, если таковой даже и случится.
— Чьи ж это технологии?
— Догадайся. Кроме того, могу с некоторой уверенностью сказать, что ты был испытательным полигоном. Когда с успехом завершилась твоя последняя миссия, Призрак окончательно решил вживить всё это и себе.
Повисла неловкая пауза.
— Хм... То есть, в теории, я бессмертен?
— Почти. Костная ткань состоит из того же самого сплава, что и сердце. В позвоночник вмонтирован генератор масс-поля, чтобы вся металлическая красота не пригнула тебя к полу. В кровь были введены многочисленные ферменты — химически активные вещества, разлагающие яды и токсины. Лейкоциты стали в сотни раз активнее, и они уничтожают любой вирус, попавший в организм. Также стоит отметить кожный покров. Он всё ещё легко пробивается пулей, но вот порезать его уже гораздо сложнее. Лёгкие получили многократную систему фильтрации воздуха. Мускульные усилители, вживлённые в руки, не позволяют рукам дрожать при стрельбе и делают тебя в общем сильнее. В головной мозг поместили имплант, о котором ты уже в курсе. Там ещё было много чего, но это — самое интересное. Держи, вот сам отчёт. Спокойной ночи, — сказал Артериус и удалился.
Шепард ещё долго читал список внесённых в него изменений, и чем дольше, тем сильнее поражался и шире открывал рот. Он всерьёз полагал, что после такой информации, он едва ли уснёт. Но усталость сделала своё дело: едва отложив планшет в сторону, капитан уснул крепким сном, каким не спал уже очень давно.

Сны были незатейливы: какой-то дом, там дети на игровой площадке, кто-то, судя по запахам, готовит завтрак. Джон вошёл в дом. Довольно скромно обставленный, он был всё же уютным и достаточно просторным. Неплохая деревянная мебель, керамическая посуда. Из-за двери вышла совершенно незнакомая женщина, подошла и ласково обняла Джона. Она была старше его: длинные седые волосы ниспадали на плечи, морщинистое лицо приветливо улыбалось, а в синющих глазах искрила доброта и любовь. Она молча провела Шепарда в соседнюю комнату, где усадила за большой накрытый стол. На нём были воистину диковинные вещи: варенье из малины, большие плоские оладьи, домашнее печенье. Женщина налила ему большую кружку ароматного и терпкого чая и уселась напротив, не сводя глаз. Джон принялся пить. Он давно не пил такого вкусного чая. Но его беспокоило, где он? Кто эти люди?
— Потрясающий чай. Но... кому я обязан таким завтраком? — спросил он.
Женщина немного погрустнела, но потом вновь заулыбалась и придвинула к нему тарелку с тостами.
— Ешь, Джон. Едва ли мама тебя кормила так, — произнесла она и печально вздохнула.
— Вы... вы знаете мою маму?
— Грех было б не знать собственную дочь, как считаешь? — лукаво подмигнула женщина.
— То есть, вы моя бабушка?
— Да, Джон, да. Правда, я видела тебя только на фотографиях. Я старалась помогать твоей маме. Мы присылали немного денег каждый месяц, а однажды, на твой пятый день рождения, мы прислали тебе маленького говорящего робота. Помнишь?
Как же не помнить? Это была любимая игрушка Джона.
— А потом, когда твоя мама умерла... — у собеседницы на глазах непроизвольно выступили слёзы. Джон немедля поднялся из-за стола и обнял бабушку. — Ну, в общем, тебя забрали в детский дом. Если бы этот поганец Кэрэдайн не бросил вас! Ух! Я бы его сейчас! Как же я ненавижу этого негодяя!
— Да, детский дом... — задумчиво протянул Джон. — Помню.
— Как ты там жил? Нам оставалось только гадать! Мы посылали прошения, чтобы тебя отправили к нам, сюда, но проклятые бюрократы не отзывались, говорили, мол, сложная процедура, и всё такое. Мы почти отчаялись и написали тебе туда письмо.
— Мне было девять. Хорошо помню, как пришла мне почта, но особым «указом» мне было запрещено её просмотреть. Правда, через пару недель, я в надеждах прокрался в кабинет начальника ночью, но письмо уже удалили.
— Ханна! Завтрак готов? — раздался басовитый голос из прихожей.
— Да, всё на столе, Роджер!
— Замечательно, я после ночной смены голоден, как... — человек вошёл в комнату и остановился. Джон смог разглядеть его получше: густые седые волосы, гордая осанка, широченные плечи, и невероятно мускулистые руки. Шепард по-сравнению с этим мужчиной был почти что ребёнком. Лазерная пила за спиной, перчатки, все в опилках, торчащие из кармана указывали на то, что он работает в лесу. — Молодой человек! Ваше лицо кажется мне весьма знакомым! Подойдите поближе, я пожму вашу руку! Меня зовут Роджер Шепард, — гигант сдавил ладонь Джона, пристально вглядываясь в лицо. Шепард даже не моргнул. Ему сжали руку ещё сильнее, а он по-прежнему этого как-будто не чувствовал. Мужчина вложил в последнюю попытку столько силы, что наверное смог бы гнуть металл, но его соперник всё ещё не поддавался. Но стоило Роджеру немного ослабить хватку, как зажимать начал Шепард, а на его губах заиграла лёгкая торжествующая улыбка. Гигант поначалу очень удивился, что соперник ещё способен сопртивляться, однако очень быстро его удивление сменилось непониманием, ибо Джон сжал ладонь Роджера до треска в костях. — Всё, парень! Сдаюсь, — сказал мужчина и потёр кисть руки. — Уважаю! Вот это силища! Видала, Ханна? Он же меня как щенка! Ух! Как звать тебя молодец?
— Шепард, — по привычке ответил тот. — То есть Джон. Джон Шепард.
— Так это, стало быть, мой внук такой богатырь! — басом воскликнул Роджер и обнял родственника. — Как хоть ты поживаешь?
— Бывало и лучше, но ничего, справляюсь.
— Ладно, мальчики, садитесь за стол, — сказала Ханна и открыла окно. Запахло свежестью утра. — Детки, завтрак!
Через пару секунд в прихожей уже толпились самые разные детишки. Не сказать, что малыши, но и на подростков не тянули.
— Знакомься, Джон. Рыженький — это Джоффри, эти две близняшки — Салли и Кортни, а вот этот вот проказник — Ричард. Мы их всех взяли из детского дома. Детки, поздровайтесь с моим внуком! Его зовут Джон.
— Привет, Джон! — хором сказали все.
— Скажи, Джон, а ты любишь играть в догонялки? — спросила Кортни, у которой, в отличие от сестры, были волосы заплетены в косички.
— Боюсь, что у вас заведомо нет шансов! — заметил дед.
— Да. Часто играю. Однако, Роджер прав, соревнование не будет честным.
— А что ты любишь, Джон? — спросил Ричард.
— Ну... сложный вопрос, — замялся Шепард.
— И всё же? — допытывался паренёк.
— Я люблю музыку, — попытался выкрутиться Джон.
— А кем ты работаешь? — поинтересовался Джоффри.
— Я... эм-м-м... военный.
— Ух ты как! — воскликнул дед. — Военный! Запомните детки, армия — это сила!
— А ещё он СпеКТР! — громко воскликнул Ричард.
Дед изумлённо воззрился на Джона.
— СпеКТР?! Да быть того не может!
— Зачем мне лгать родне? — всерьёз удивился Джон.
— Живой СпеКТР! — воскликнули девочки хором.
— А правда, что СпеКТРы водят дредноуты? А правда, что СпеКТРы могут делать всё, что захотят? А правда... — сыпались вопросы со всех сторон. Шепард удивлённо глянул на бабушку, а она лишь пожала плечами.
— Неужели вы не слышали? — осведомился Джон. — Я — СпеКТР-ренегат. Меня судили на Земле несколько недель назад.
— Судили?! — удивилась Ханна. — За что?
— За всё хорошее. Я... это долгая история. И определённо не для детей.
— Нет, бабушка, пусть он расскажет! Нам ужасно интересно.
— За уничтожение ретранслятора в системе Бахак, повлекшее за собой гибель трёхсот тысяч батарианцев, — процитировал новостную сводку Ричард.
— Именно, — печально подтвердил Джон. — И ещё за все смертные грехи.
Повисло неловкое молчание.
— Но ничего, Джон, у бабушки Ханны есть отличный погребок! — обнадёжила Салли, уплетая блин. — Тебя там никогда-никогда не найдут!
Шепарду категорически не хотелось раньше времени снимать с малютки розовые очки. В информационную эпоху спрятаться где-либо очень трудно.
— Ладно, бабушка, спасибо за вкусный завтрак, — сказал Джон вставая из-за стола.
— Пожалуйста, милый.
— Эй, Джон! Не хочешь ли мне помочь в работе? — спросил дед.
— Запросто. Немного физической нагрузки мне не повредит.
— Отлично, внук, отлично! Жду у сарая через час.
Шепард удалился в отведённую ему комнатку на втором этаже. У него был целый час, чтобы приготовиться к работе. Он отжался на каждой из рук поодиночке, затем на обеих сразу; провёл общий комплекс физических упражнений. Затем йога. В N7 очень много времени уделяется занятиям йогой. Тренировка растяжки — лишь одна сторона этого древнего комплекса упражнений; исскуство владения своим телом — вот главное. Нельзя сказать, что в этом Шепард достиг совершенства, но он определённо научился многому. Вообще, в Академии Гриссома учили такому, о чём среднестатистический обыватель галактики не имел ни малейшего представления: там обучают тактике, командному ремеслу, маскировке, диверсионному делу, работе со взрывчаткой, вождению тяжёлой техники, приёмам группового боя, а также учат противодействовать инопланетянам и вести максимально точную стрельбу с предельных для оружия дистанций. Один спецназовец может держать в напряжении целый батальон, взвод — полк, а дивизии под силу гадить на целом фронте. У турианцев, которые испытали на себе профессионализм земных отрядов специального назначения, есть поговорка: «Если оперативник N7 промахнулся, значит виновато именно оружие». Многие, однако же, считают, что СпеКТРы превзойдут земную элиту по эффективности и умению, однако печальный опыт Сарена Артериуса и Телы Вазир говорит совершенно об обратном.
Время идти. Шепард быстро спустился по лестнице, вышел, обошёл дом и встретил деда около сарайчика. Они взяли инструменты и вместе дошли до леса. Приметив дерево, они принялись пилить. Работа шла хорошо, и этому немало способствовала погода: было тепло, но не жарко. Дед наблюдал, как Шепард ставит полено вертикально и одним ударом разрубает волокно почти пополам. Солнце едва-едва выглядывало из-за туч. До леса доносились голоса детей, игравших на поляне у дома. Дед позвал парней, и они помогли унести часть брёвен. Вскоре, всё добытое уже было свалено в большую кучу у сарая. Дед присел закурить.
— Куришь? — спросил он у Джона. — А, чего спрашивать? Ты ж спецназовец. Вот скажи мне, Джон, только честно, ладно? Ты когда-нибудь жалел, что попал в детдом?
— Нет, — коротко ответил он. — Там я приобрёл друга.
— Славно... — задумчиво протянул Роджер. — Я имею в виду, славно, что у тебя там были друзья. А потом ты где был? Я знаю, что в восемнадцать ты ушёл в армию, а ведь выгнали-то тебя из детдома на два года раньше.
— На три. Вдобавок, я ушёл сам. За другом, который был старше меня на год. А на улицах я занимался плохими вещами: драки, мелкий грабёж, иногда торговля оружием, иногда наркотой... помаленьку.
— Чтоб я сдох! Ты торговал наркотой?!
— Недолго. Это был единственный способ действительно держаться на плаву. По-крайней мере, у меня и друзей всегда были деньги. Немного, но были. Я снимал крышу с навесом у какого-то кафе. Там и жил.
— Ну уж нет, Джон! Послушай старого умудрённого опытом человека...
— Спасибо, не нужно, — коротко оборвал Шепард. — Я познал на собственном опыте, каково это быть драгдилером. В нотациях не нуждаюсь.
— Ладно! — после минутной паузы сказал дед, хитро улыбнувшись. — Так уж и быть. На сегодня ты спасся от нравоучений, рядовой! Ха-ха!
— Вообще-то, капитан, — заметил Джон.
Потом был обед. Когда он кончился, дети ушли спать. Джон посмотрел телевизор. На каждом канале была сводка погибших, репортажи из разных районов Земли: США, Индия, Египет, Россия, Бразилия, Норвегия... везде пылали пожары, везде Жнецы посеяли такой хаос...
Шепард улыбнулся каламбуру. Надо будет записать куда-нибудь.
Но, что примечательно, этот дом, этот лес, этот сад и амбар — всё было, как-будто в другом мире, где нет ни Жнецов, ни войны, ни страданий. Здесь так тихо, так спокойно. Шепард с грустью подумал, что мог бы провести детство здесь. В любящем окружении, в доброй атмосфере. Но ведь тогда он не был бы знаком с улицами, не знал, насколько хреново там живётся. Он не был бы тем самым Джоном Шепардом, а простым пареньком, который до скончания дней не вырвался из сельской местности. А правда, кто знает, как всё могло обернуться? Вероятно, Сарен привёл бы в исполнение свой, точнее жнецовский план.
Дело даже не в том, что прошлого не изменить, а в том, что смерть матери, детский дом, улицы, армия, Блиц особым образом сложили его характер и, так или иначе, сделали его тем, кем он является сейчас. Как бы то ни было, он был даже... рад тому, как жизнь поиграла с ним.
От этих мыслей его стало клонить в сон. «Чёрт, закон Архимеда не врёт, — подумал Шепард, прежде чем отрубиться».

— Капитан, время вставать, — разбудила его СУЗИ.
Шепард неохотно проснулся. Быстро огляделся по сторонам. Знакомые металлические стены. Его каюта.
— Который час? — спросил он.
— По земному времени почти одиннадцать. Должно быть, Джон, ты меня уже ненавидишь за то, что я тебя каждое утро бужу. Мисс Уильямс приходила и также пыталась добудиться до тебя. Но была чрезвычайно удивлена, когда вы не захотели вставать. Она даже попыталась стащить вас с кровати. Но вы сильно сжали ей руку.
Шепард улыбнулся.
— Мы в двух часах пути от Арктура, — сообщила СУЗИ. — Я вела корабль всю ночь. Увы, мистер Моро был пьян в сапог...
— Не в сапог, СУЗИ, в стельку, — рассмеялся Шепард.
— Да, точно, в стельку. Я уже сообщила ему об этом, однако он лишь отмахнулся.
— Разрешаю тебе подтрунивать и издеваться над ним весь день.
Минутная пауза.
— Большое спасибо, Шепард.

 

 

Отредактировано.SVS