Двенадцать часов до Вальхаллы. Часть первая

Часть первая

1.

Как часто нынче говорят о слабости органических существ. О хрупкости человеческих тел, о склонности их к различным болезням. Сколько жизней унесли раньше чума, рак или ВИЧ. А сколько людей погибло из-за различных инопланетных болезней, к которым у них нет иммунитета. Старая, добрая простуда наводит не меньше страха, чем палавенский грипп или шансийское бешенство. Многие авторитетные ученые и врачи постоянно предупреждают об опасности неизученных возбудителей, но, на самом деле, самой опасной является не какая-нибудь из вышеперечисленных болезней, а обычная хандра, которая, в отличии от них, поражает не тело, а душу. Она может настигнуть человека на любой планете, спутнике или космической станции, и тогда жизнь для него меркнет. Все, что он когда то любил становится неважным, чем увлекался - скучным. Жизненные цели теряют смысл, человек становится замкнутым и пафосным, запирается дома, и в одиночестве начинает коротать свои мучительные дни.

Именно такая судьба постигла Самсонова Алексея, студента пятого курса Южно-Уральского Инженерного Университета. Будучи всегда страстным промоталой и яростным любителем шумных мероприятий, к 25 годам он просто перегорел. Придя однажды домой после очередной гулянки, он поймал себя на мысли, что алкоголь его больше не горячит, женщины не интересуют, друзья не веселят. И после полугода жизни по инерции, он оставил клубы, забросил вуз, заперся дома, и начал искать утешение в экстранете.
Шли месяцы, бывших друзей он к себе больше не подпускал, девушек игнорировал, а когда пришли документы на отчисление из Университета, он даже не удосужился их прочитать.
После одной из крупных ссор с отцом, которые происходили с незавидной регулярностью, он, "громко хлопнув дверью", ушел, благо прогулка по ночному Челябинску располагает к размышлению. И, кто знает, может быть жизнь его повернулась иначе, ели бы в тот вечер его внимание не привлек пропагандистский плакат Альянса, призывающий вступать в вооруженные силы. Альянсу требовались солдаты для формирования гарнизонов в недавно основанных колониях и Алексей об этом знал. Армия: "О, как это просто, никаких размышлений, никакого философствования, только приказ и его исполнение".
Мать долго плакала, узнав о таком решении сына, отец же не стал возражать: "Служи с Богом, может быть хоть там из тебя что-нибудь получится".

Потом был военкомат, зачисление в десант, два года в учебке в Рязани, ещё год на Луне и отправление на Арктур. Солдат из Алексея получился неплохой, он сразу стал на хорошем счету у офицеров. Никогда ничего не спрашивая, ничем не возмущаясь, он только слышал приказ и исполнял его. Быстро, четко и грамотно. После курса молодого бойца он получил звание старшего сержанта. Он никогда никому не перечил, и, когда командир попросил его подать рапорт о переводе вместе с ним на Элизиум, Алексей согласился.
Шёл 2176 год.

Колония на Элизиуме была основана в 2160 году и сразу получила статус стратегически важной. Большие запасы платины, находившиеся в недрах планеты, могли на десятилетия обеспечить Альянс металлом. И поэтому люди с огромным усердием бросились на освоение этих просторов. Всего за несколько лет здесь была создана мощная инфраструктура по добычи и переработке платины, построен современный, по галактическим стандартам космопорт, и город Гриссом, ставший домом для тысяч людей.
Но ничего, как известно, не даётся легко. С опасением за каждым шагом дерзких новичков наблюдали также претендующие на Элизиум батарианцы, уже давно осваивающие Скилианский предел. Понимая, что открытый конфликт с Альянсом ничего не даст, они обратились в Совет Цитадели с требованием, признать его зоной батариаских интересов и запретить людям колонизацию. Но совет отказал, и батарианцы, в отместку, закрыли своё посольство на Цитадели и разорвали все дипломатические отношения, став расой – изгоем.
Это действие серьёзно обеспокоило командование Альянса. Ожидая обострения ситуации в пределе, генштаб усилил группировку на Арктуре Шансийским флотом и Ударным соединением десанта. Началось формирование рот для непосредственного усиления колоний. В одну такую роту, ждущую отправку на Элизиум и попал старший сержант Самсонов Алексей.

Гарнизон Элизиума на тот момент уже состоял из полностью укомплектованного батальона под командованием майора Уотсона. Вновь прибывшую роту же отправили на охрану завода по переработке платины, находящегося в 45 километрах от столицы. Этот объект был основан в первые месяцы колонизации и на данный момент перерабатывал 20% добываемого на планете сырья. Он был, безусловно, важным, и Уотсон посчитал разумным усилить его охрану.
Рота формировалась в жуткой неразберихе и существенно не дотягивала до положенных 120 человек. В подчинении у командира, капитана Стервинского, было всего 34 бойца. Командование посчитало, что для охраны завода и населенного пункта насчитывающего 467 человек этого будет вполне достаточно.
Город располагался в долине реки Рбит и со всех сторон был окружен горами, поэтому въехать в него можно было только по двум дорогам. Одна связывала его с Гриссомом, а вторая уходила по другую сторону хребта, к бескрайним равнинам, где располагались месторождения платины.
В первые месяцы работы завода для рабочих был построен небольшой городок Велунд. Здесь было общежитие, школа, полицейский участок, и прочие важные учреждения. Люди прибывали и город рос, но потом его соединили со столицей монорельсом, решив, таким образом, проблему географической отдаленности. Многие уехали, но некоторые остались, не желая менять свои обжитые дома на новые квартиры.
Прибыв на место, рота тут же приступила к выполнению своих обязанностей. Стервинский, стараясь максимально вникнуть в местные дела, проводил массу встреч с комиссаром полиции, директором завода, и членами местной администрации. Начались тяжелые трудовые будни.

Ночь подходила к концу. Было ещё темно, но на востоке уже появлялись первые намёки восходящего солнца. Город спал, ловя последние минуты блаженного сна. В тихую, умиротворенную картину не вписывались только несколько человек, военных и полицейских, охраняющих казармы и въезды в город. Среди них был и Алексей, сидящий вместе с тремя бойцами в караульной будке, на территории бывшего общежития, которое местная администрация мудро отдала роте капитана Стервинского под казармы.
В караулке, комнате 3х3 метра, сидели 4 человека. Утомленные долгим ночным дежурством, они в основном молчали. Каждый занимал себя как мог, кто-то читал, кто-то кемарил, кто-то просто плевал в потолок. Алексей, начальник караула, сидел на стуле, и облокотившись на спинку, читал свежий выпуск журнала "Fornax". Его сослуживец, рядовой Моро, несколько минут разглядывал обложку и наконец решился заговорить:
- Сержант, а вы слышали песню, про жирафа и антилопу*? - Моро произнес это с ехидством. - Знаете, раньше были довольно умные люди.
Алексей оторвался от журнала и посмотрел на рядового:
- Ламбер, ты со своим консерватизмом когда-нибудь схлопочешь по мордам. Не от человека, так от какой-нибудь азари.
- Азари я не боюсь. А вот людей мне, похоже, просто не понять.
- Ну не понять, так не понять, что ты ко мне то пристал?
- Скучно.
- Научись читать и возьми книжку.
- Какую? Этот журнал, или ту лабуду о любви между кроганом и саларианкой, которой тут все забито. Чертова интеграция культуры.
- Ламбер, я бы на твоём месте вообще про саларианцев молчал, все помнят, как ты ржал над тем журналистом.
Алексей вспомнил случай на Земле, когда его взвод, как отличник боевой подготовки давал интервью Саларианскому экстранет-изданию, тогда на середине разговора Моро дико засмеялся после одной из реплик интервьюера и продолжать веселиться, пока его не попросили выйти. В новостях это конечно вырезали.
- Да я не виноват. У меня переводчик отключился, поставьте себя на моё место, говорит нормально, нормально, а потом начинает квакать, причем с таким серьезным лицом.
Солдаты в казарме заулыбались, действительно случай был смешным. Правда, Моро потом здорово влетело от всех командиров и он полгода торчал в нарядах.
- Ну, ты же в кваканье разбираешься, надо было сдержаться. А то он сильно обиделся.
- Разбираться-то я разбираюсь, поэтому то и засмеялся. Я у вас про другое хотел спросить.
- Надеюсь это не то, что я думаю.
- Ответьте сержант, мне и ребятам, до каких пор мы будем тут сидеть на месте?
- Ой, только не начинай.
- Ламбер прав сержант, - большой, чернокожий рядовой Майкл Смит оторвался от рассматривания лампы. – Нас сюда отправили не для этой суеты, тут явно чего то ждут, или зачем усиливать гарнизон ротой состоящей полностью из добровольцев?
Все бойцы посмотрели на сержанта. Алексей вздохнул и отложил журнал в сторону.
- Послушайте, мне надоело с вами обсуждать эту тему. Уже и взводный, и даже капитан высказывались. Вы что, их не слушали?
- Но ведь они же говорили то, что мы должны были услышать.
- Правильно, они сказали, что у нас приказ, и его надо выполнять, а не обсуждать.
- Они не говорят очевидное...
- Вы чего хотите – чтобы здесь каждый день появлялись злодеи и вы с ними героически сражались? - сержант заговорил с заметным раздражением. - Вы для чего в армию пошли? Думали, что будете, как в "Звездных войнах”, летать по галактике и бороться с тиранией? Хотите воевать за свободу? Вы хоть сами знаете, что это такое?
- Зря вы так, - Моро был явно смущен такой реакцией. – Я лишь сказал, что если предел усиливают, то это неспроста.
- Хочешь мира готовься к войне, - с умным видом сказал сидящий в углу китаец.
- Я повторяю, для всех кто в бронепоезде, - Алексей сказал это с особым ударением, бойцы переглянулись. – Нас сюда отправили для усиления охраны важного предприятия в условиях "Повышенной террористической угрозы”. А будет теракт или нет, никто не знает. Вот и всё, никакой фантастики. Раз уж подписались на гарнизон, будьте добры терпеть. Вам за это, кстати, деньги платят.
- Да я не из-за денег в армию пошел, – Моро поморщился.
- Мне без разницы, – Алексей снова взял журнал в руки. – Оставьте меня в покое, дайте хоть как то отвлечься от этого "стратегически важного города”.
Все замолчали.

Ночь все больше и больше уступала место дню. Яростно сопротивляясь, темнота рассеивалась и вместе с ней рассеивались остатки ночной прохлады. День обещал быть жарким. До подъема в казарме оставалось менее получаса, когда в другой части города, у вокзала, послышался сухой треск, потом он начал усиливаться, смешался с глухими хлопками и перерос в жуткую пальбу.
Алексей оторвался от журнала и начал прислушиваться. Все бойцы в караулке насторожились. Моро уставился на сержанта: "Это что, выстрелы?”
Затем стрельба раздалась совсем рядом, около поста полиции, стоящего у другого въезда в город, рядом с казармой. Пространство разрезал нечеловеческий крик.
- Твою мать, - Алексей вскочил со стула и бросился к окну, из которого был виден пост, вдоль дороги в сторону казармы двигались тёмные силуэты. – Караул в ружьё, Смит и Чан на позиции и открыть огонь по противнику. Моро, труби тревогу.
На выполнение этого приказа ушло не более пяти секунд. Моро нажал на кнопку тревоги на терминале связи и на город накатилась тягучая сирена.
Противник не ожидал такого развития событий. Он явно не знал, что здание, к которому он так безмятежно двигался, обозначенное на планах города как общежитие, уже две недели как воинская казарма. В темноте было не разглядеть колючей проволоки и мешков с песком, окружающих её по периметру. Поэтому они шли плотными группами, почти шагом и залп караула оказался для них полной неожиданностью. У солдат Альянса была слабая броня, но превосходное оружие. Штурмовая Винтовка Ковалева образца 2170 года, или ШВК – 70, в классификации Альянса называлась Kovaliov VIII. Это была одна из лучших штурмовых винтовок к Галактике. Сочетая в себе простоту и надежность, она имела режим одиночной стрельбы, позволяющий поражать противника на больших расстояниях и режим стрельбы очередями, позволяющий создать высокую плотность огня.
Несколько врагов упали сразу. Остальные рассеялись и начали отходить к посту полиции и лесу, пытаясь найти укрытие за деревьями. Это дало бойцам Альянса драгоценные минуты.
- Приём, Самсонов, что у вас там происходит? – в рации у Алексея послышался голос капитана Стервинского.
- Господин капитан, мы атакованы неизвестным противником, судя по расовой принадлежности личного состава - пираты или наёмники. Полицейские на КПП мертвы, пост занят противником. Караул принял бой. Ждем подкрепления.
- Понял, ждите, – капитан замолчал.
Казарма стояла прямо у въезда в город со стороны месторождений. На расстоянии 200 метров от неё, по другую сторону дороги стоял пост полиции с КПП, уже захваченный наёмниками, дальше шёл лес. До казармы он де доходил, и это давало около 150 метров свободного пространства, которое бойцы Альянса собирались использовать.
Стервинскому сказали, что его пребывание на Элизиуме простая мера предосторожности. Он не мог знать, что будет впереди, но боевой опыт подсказывал ему, что в колониях нападение нужно ждать всегда. Поэтому первое, что сделала рота, это усилила казарму. Не имея современных средств для сооружения укреплений капитан прибегнул к старым, добрым методам. По всем правилам упрочив здание колючей проволокой и мешками с песком, усилив стены, он превратил обычное, двухэтажное общежитие в настоящий блокпост. Который сейчас наёмники вынуждены были штурмовать.
- Кто это такие? – Моро был явно напуган, вскинув оружие, он стоял рядом с Алексеем и всматривался в лес.
- Работорговцы наверное.
Алексей дал Ламберу подзатыльник.
- Засранец, сбылась, блин, твоя мечта, теперь ты точно повоюешь.
- Ой, говорила мне мама, становись ветеринаром, лечил бы я сейчас кошечек в родной Ницце и был бы счастлив.
- Чёёёёё? А что ты мне десять минут назад втирал? А ну иди отсюда наружу, на окно и одного стрелка хватит.
Моро выбежал на улицу и занял позицию у караулки, рядом с товарищами.

Враг оправился от потрясения и перестроился. Из окон поста полиции из-за деревьев по караулке был открыт плотный огонь. Стоящий у окна Алексей где-то рядом услышал противный треск и понял, что это трещит его кинетический щит. Тут же он бросился на пол, пытаясь укрыться от смертоносного шквала и спасся благодаря чистой случайности. Три пули принял щит, четвертая попала в шлем, самая мощная часть брони спасла Алексея.
Под прикрытием мощного заградительного огня пираты пошли в атаку. Не встречая никакого сопротивления, они почти вплотную приблизились к укреплениям и готовы были ворваться во внутренний двор, как вдруг из окон, из-за мешков с песком, где располагались огневые позиции, был открыт мощный огонь. Поднятые по тревоге бойцы быстро оделись и заняли посты по боевому расписанию. Создав настоящий огненный шквал, они просто смели атакующие цепи противника и заставили их снова вернуться в лес.
Солнце взошло окончательно и наступило утро.

***

Стервинский, в боевой броне, стоял у себя в кабинете напротив терминала связи. Он как мог пытался разобраться в ситуации и скоординировать оборону. Первая атака на казарму была отражена, но в другой части города слышались выстрелы и крики. Противник их окружил. Это было плохо, но Стервинский и не думал об отступлении. Главное - это защитить завод и гражданских. Надо было протянуть до прихода помощи. А она обязательно придет. Альянс своих не бросает.
Люди, разбуженные сиреной, согласно плану эвакуации должны были идти в школу. Там было бомбоубежище и запасы продовольствия. Удастся ли им туда пробраться или наёмники уже прорвались в город и забирают гражданских в рабство? Этого капитан не знал, но очень хотел узнать и пытался наладить связь со всеми, с кем можно.
Со штабом батальона связи не было, вокзал и городская администрация также не отвечали. Не сумев связаться лично с начальником полиции, комиссаром Като, он переключился на частоту полицейского участка. Из рации раздался голос:
- Полицейский участок, дежурный слушает.
- Слава богу. Это командир пятой роты, капитан Стервинский. Свяжите меня с комиссаром.
- Он ещё не явился, я свяжу вас с дежурным офицером.
Появился новый голос.
- Лейтенант Митчел, слушаю вас.
- Это Стервинский, что там у вас происходит? Где Като?
- Не пришел. Его дом на самой окраине, мы предполагаем худшее. Я пока принял управление на себя, – Лейтенант взял паузу. – Господин капитан, у меня тут 13 человек и куча гражданских. Я их всех отправляю в школу, так как вниз по улице слышна стрельба.
- Ясно. Правильно делаете, лейтенант. А теперь слушайте меня. Вы вместе со своими людьми переходите под моё командование. Я приказываю вместе с оставшимися полицейскими оставить участок и занять оборону на пересечение улиц Армстронга и Кеннеди. Как поняли?
- Но тогда мы оставим треть города, там могут быть люди.
- Это необходимая мера Митчел, выполняйте, - Стервинский прервал связь.
Капитан Стервинский был классическим русским офицером. Закончивший Московское Офицерское училище, славящееся своими консервативными подходами в нравственном воспитании подопечных, он был прекрасно образован и отлично знал свою работу. По его мнению, смыслом жизни военного является преданная служба отечеству. Поэтому, несмотря на солидный возраст, у него не было ни жены, ни детей. Всегда живя по совести, он за словом в карман не лез, и нажив из-за этого много недоброжелателей среди высшего командного состава, он сам сделал майорское звание для себя недостижимым.
Капитан взял штурмовую винтовку и вышел из кабинета. Стрельба снаружи не прекращалась. Наёмники постоянно вели огонь по казарме, не давая бойцам Альянса отдохнуть, пока сами готовят новую атаку. Стервинский с самого начала боя приказал одному взводу занять один из жилых домов по другую сторону дороги, чтобы избежать охвата с фланга и окружения. И сейчас единственным возможным вариантом у врага была атака в лоб.
Стервинский вышел во внутренний двор. Там шел бой, и капитан, укрывшись за насыпью гравия, позвал стоящего рядом молодого лейтенанта. Это был командир первого взвода лейтенант МакГрегор. Услышав приказ капитана, он прекратил стрельбу и, двигаясь на полусогнутых ногах, подошел к командиру.
МакГрегор, - начал капитан. - Нас окружили. В южной части города бардак. Полиция разбита.
МакГрегор ухмыльнулся.
- Я приказал остаткам их сил занять оборону на пересечения Кеннеди и Армстронга. Но их всего 13, поэтому бери своих бойцов и иди на соединение с ними. Потом, когда в школе соберутся все, кто сможет. отступайте туда. Ясно?
- Так точно.
- Выполняй.
Бойцы МакГрегора покинули свои позиции и ушли вслед за командиром. Их место заняли солдаты другого взвода. Алексей вместе с отделением давно ушедший от караулки, тоже был во внутреннем дворе. Слева от него огонь вел рядовой Смит.
- Сержант, - сказал он, укрывшись от автоматной очереди. – Я, похоже, там людей видел.
- Да, я тоже, – Алексей взял гранату, взвел её в боевое положение, так что дисплей засветился красным, и запустил диск в наёмников.
- Зачем они это делают? Мы же свои.
- Деньги, Майки, деньги. Люди всегда были не прочь сорвать куш, – Взрыв гранаты разнес маленькое деревце за которым засел турианец и стоящий рядом с Алексеем Моро тут же поразил его выстрелом в голову.
- Ну, я им покажу куш, – раненный в руку на вылет Моро, вновь спрятался за мешками с песком. – Они этот куш навсегда запомнят.
- Че это ты? – Алексея такое импульсивное поведение явно позабавило. – Ты смотри, не распугай тут их всех. А то будет снова скучно.
- Не смешно. Они мне за всё заплатят, и за руку, и за крогана с саларианкой. Черт, я после этой книги неделю спать не мог, – Моро сделал ряд одиночных выстрелов в сторону леса.
- О, смотри Ламбер, кроган. Можешь с ним поквитаться.
Моро встал в полный рост и крикнул в сторону леса:
- Эй, урод, че те надо, у нас тут саларианок нет!
Все люди залились хохотом, Алексей схватил Ламбера и дернул назад. И вовремя. В ту же секунду. На место где он стоял обрушился огненный шквал.
- Эй, вы че там охренели! - с другого конца двора послышался голос капитана. Он тоже улыбался – придурки, блин.
- Вам бы всё шутить, - в отличии от товарищей Смит был не на шутку напуган. - Альянс ведь нас вытащит?
- Не ссы лысый, - ответил Моро. – Альянс своих не бросает.
Перестрелка усиливалась, но существенной пользы это не давало не одной из сторон. И наёмники, и бойцы Альянса постоянно меняли позиции, и поэтому их почти невозможно было подавить огнем. А если в кого-нибудь и попадали, то вред полностью сводился на нет кинетическими щитами. Такой расклад явно не устраивал нападавших. Он отнимал у них главное - время. Все понимали, что скоро они снова пойдут на штурм. И на сей раз это будет полностью подготовленная, грамотная атака.
"Блин", - Алексей бросился на землю и накрыл голову руками, – над ним пролетела ракета и поразила находящуюся позади стену. Во все стороны полетели осколки, но бойцов спасли их щиты.
Наёмники дали залп из гранатометов. С десяток ракет обрушились на позиции людей. Инопланетные гранатометы по всем параметрам превосходили земные аналоги. Маленькие и удобные, они могли использоваться как стрелковое оружие, и в то же время высокая скорострельность позволяла создать большую плотность огня. Это делало их не заменимыми для подавления огневых точек, и сейчас люди испытывали всю эту мощь на себе.
Мешки с песком от такого не спасали, эффект был ужасен. Все пулеметные точки были подавлены, заграждения из колючей проволоки перестали существовать. Несколько бойцов Альянса тут же упали мертвыми. Оставаться во внутреннем дворе было нельзя. Нести большие потери и рисковать людьми Стервинский не мог.
- Отходим. Занять позиции в казармах. Живо, живо.
Уцелевшие бойцы бросились в помещение, во дворе осталось лежать три тела. Среди них был взводный, лейтенант Дженкинс. Увидев, что защитники отступили, гранатомётчики прекратили огонь и из леса выступила первая цепь атакующих. Бойцы Альянса попытались стрелять из окон, но наёмники, пробежав тридцать метров, залегли, укрывшись за трупами убитых товарищей и дали залп. Из леса их поддержали огнем гранатометчики. Стены казармы были укреплены мешками с песком и гранатомет сразу их не брал, но осколки и мощный заградительный огонь не давали защитникам высунуться. Поэтому преимущество полностью было у противника.
- Подпускаем их ближе и по моей команде открываем огонь, – голос капитана звучал твердо. В условиях плотного заградительного огня никто не мог высунуться из укрытия даже на секунду. Поэтому единственная возможность отбить атаку - это стрелять вплотную, когда противник подойдет максимально близко.
Наёмники сделали очередной рывок вперед. Их было намного больше и они стремились максимально использовать это преимущество. Несколько десятков бойцов противника, среди которых теперь четко различались турианцы, батарианцы, кроганы и люди вступили во внутренний двор.
- Пли!
Оставшиеся в живых двенадцать человек нажали на курок. Из дверного проема, из окон, из брешей в стене на наёмников обрушился смертоносный шквал. Но обозленные и так уже долгим боем враги на этот раз не дрогнули. Они храбро бросились вперед, стреляя на ходу и неся потери. Превознемогая смерть, они ворвались внутрь.
Началась рукопашная.
Бойцы Альянса, среди которых было много десантников, как Алексей и Стервинский, не боялись высоких турианцев и плотных батарианцев, и храбро бросились на врагов. Стервинский стоял рядом с входом и на него напали два батарианца. Почему-то наёмники принципиально не носили шлемы и сейчас капитан четко видел их гневные глаза. Первый противник, мускулистый батарианец с темным оттенком кожи перехватив дробовик, попытался ударить его прикладом. Ловко вывернувшись, Стервинский нырнул, и проскользнув ему за спину, оказался прямо перед вторым противником. Развернувшись, он ударил его локтем по голове и, воспользовавшись его секундным замешательством, взял за плечи, и повернув, заслонился от темного. Темный, поняв, что промахнулся, развернулся и выстрелил в Стервинского из дробовика. Пытаясь действовать быстро, он даже не заметил, что стреляет в товарища. Громко вскрикнув, второй батарианец упал. Темный был в шоке, это дало Стервинскому время самому вскинуть винтовку и выпустить очередь в противника.
Но чувствовать себя победителем капитан мог только несколько секунд. Не успел он отдышаться, как почувствовал железные тиски, сжимающие его плечи. Огромная, нечеловеческая сила схватила его и подняла в воздух. От боли у Стервинского свело все мышцы, он уронил ШВК. Повернув голову, капитан увидел огромного крогана. Он с силой кинул Стервинского в стену, и, пролетев несколько метров в воздухе, капитан больно ударился об неё спиной. Правое плечо пронзила острая боль, похоже, был сильный ушиб. Стервинский поднял голову и посмотрел на крогана, грозный враг, видно тоже потерявший оружие в этой суете, двигался к нему шагом, доставая из пояса нож. На лбу у капитана выступил холодный пот. Он быстро вскочил на ноги, но безоружный, был легкой добычей для гиганта. Вдруг на крогана сзади набросился Алексей. Перехватив винтовку за приклад, он с разбегу ударил наёмника по затылку. Сила удара была гигантской и для человека, даже в шлеме, это закончилось бы переломом шеи. Но кроган только сделал ещё шаг вперед и схватился за затылок. Тут же придя в себя и резко развернувшись, он ударил Алексея ножом. Сержант парировал удар винтовкой, но тот был настолько сильный, что Алексей чуть не потерял равновесие. Кроган нанес ещё удар и только благодаря чудесной реакции сержант смог увернуться. Инициатива полностью была у наёмника, человек мог только защищаться, но и это было ненадолго. Алексей понимал, что рано или поздно противник своего добьется. Его спас капитан, подобрав штурмую винтовку, он выпустил очередь в затылок крогана. На том была броня Bogomol IV, имеющая мощные щиты. Он успел понять, что сзади по нему стреляют, и, резко обернувшись с жутким ревом, бросился на Стервинского. Но тут щит разрядился и град пуль обрушился на его лицо. Плашмя тело рухнуло у ног капитана.
Исход рукопашной оказался в пользу людей, и, несмотря на потери, помещение было очищено от наёмников. Казалось бы, атака была отбита, но тут внутрь влетела ещё одна волна атакующих и оставшиеся в живых защитники отошли в конец помещения. Узкое пространство благоприятствовало стрельбе из мощной ШВК, в таких условиях бой был противостоянием пули и плоти. Бойцы Альянса сражались мужественно. Отражая атаку, они подходили к окнам и вели огонь по находившемуся вне укрытий противнику, а когда тот вновь приближался, отходили назад. От постоянной стрельбы винтовки часто перегревалась, и защитники вынуждены были хвататься за пистолеты. Стервинский и Алексей постоянно оказывались в гуще событий и первыми бросались в контратаки. Но численное превосходство врага давало о себе знать и спустя сорок минут в живых осталось только четыре человека.
- Самсонов, - Стервинский позвал к себе Алексея.
- Да, господин капитан?
- Нас тут прижали, больше мы казарму не удержим. Надо отходить к школе.
Оставшиеся два рядовых, среди которых был Моро, стояли у дверного проёма, у входа во двор, и вели одиночную стрельбу:
- Господин капитан, ещё она цепь, - Моро переключил винтовку на очередь и застрочил.-  Сколько же вас там?
- Надо отходить к школе быстрее, быстрее.
Стервинский бросил дымовую гранату, еще два бойца бросили осколочные, и остатки взвода ринулись наружу. Капитан замыкал движение. Поднеся правую руку к уху, он связался с взводом, ведущим бой в жилом доме.
- Эйхель, нас смели, отступай к школе, как понял?
- Вас понял, есть отступать.
Взвод выбежал на дорогу и бросился в сторону школы. Из соседнего дома вместе с двумя бойцами выбежал Эйхель. Там тоже были взорваны дымовые гранаты и под прикрытием дыма люди пытались организованно отойти. Но надолго задержать наёмников он не мог. Позади послышались крики и выстрелы, Алексей снова услышал противный треск и бегущий рядом с ним Эйхель громко вскрикнул и упал. Пуля попала ему в затылок.
К счастью, дальше улица делала крюк и временно люди оказались в безопасности. Шесть человек двигались стройной группой, капитан шел последним и вдруг он притормозил.
- Рядовой, дай мне свой пулемет, – на ходу Стервинский выхватил у одного, из бойцов пулемет, и, дав ему свою ШВК, остановился.
- Самсонов, веди людей в школу. Теперь ты командир, – Стервинский снял шлем.
Все остановились. Алексей посмотрел на капитана:
- А вы?
- Я прикрою ваш отход, – Капитан посмотрел на солдат. - Вы почему встали? Давайте быстрее, враг ждать не будет.
- Господин капитан, вы командир роты, вы не имеете права так поступать.
- Имею. Это ты не имеешь ни морального, ни уставного права говорить мне, что делать.
- Сергей Михаилович, - Алексей снял шлем и посмотрел капитану в глаза. – Разрешите я останусь.
- Не разрешаю, - Стервинский выдержал взгляд. - Слушай, я уже потерял 21 человека. Я просто не имею никакого морального права обрекать на смерть еще одного. Лёха, - его голос стал мягче.- Уведи пацанов, и постарайся сделать так, чтобы они выжили. Я не смог, – на секунду он замолчал. – Иди.
Алексей ещё мгновение смотрел капитану в глаза. Затем потупил взгляд в землю, и, надев шлем, посмотрел на солдат. Они ждали его команды.
- За мной, бегом марш, – это был самый гробовой тон в мире. Бойцы подчинились. И остаток взвода отправился дальше по улице.
Времени смотреть вслед уходящим бойцам не было. Стервинский внимательно осмотрел улицу. Это был обычный широкий проспект. С обеих сторон стояли одноэтажные дома и это не давало обойти его с фланга. Но и он сам в борьбе с большим количеством противников оказывался в таких условиях как на ладони, а времени на сооружение пулеметного гнезда, по всем правилам, у него не было. Не было времени и на то, чтобы зайти в дом и вести огонь оттуда, пришлось бы долго возится с электронным замком. Поэтому он выбрал самое простое, подбежал к краю улицы, откуда был лучший обзор, и залег за стальным мусорным баком.
Пулемет, который он взял, был американский М777 образца 2160 года. Это был первый образец стрелкового оружия, принятый на вооружение после войны Первого контакта. И, как оказалось, последний пулемет. Сейчас его уже отзывали как устаревший образец. Он был тяжелый и громоздкий. Без опоры из него очень сложно было стрелять стоя или сидя, но многие военные любили его. Он был чрезвычайно мощный и по этому параметру превосходил все инопланетные аналоги. Именно в нем впервые начали применять термозаряды, поэтому он практически не перегревался. С четырьмя термозарядами можно было вести огонь хоть весь день.
Из за поворота выглянул наёмник. Осмотрев улицу и не заметив ничего подозрительного, он вышел из укрытия и на полусогнутых ногах пошел в сторону капитана. Увидев его, Стервинский почувствовал сильный гнев, переходящий в презрение и нестерпимое желание немедленно пристрелить врага. Потому что это был человек. За ним на улицу вышли ещё четыре наёмника. Они двигались строго за ведомым, оглядываясь на окна и крыши домов. Человек продолжал двигаться вперед и временно задержал взгляд на мусорном баке. В ту же секунду Стервинский нажал на курок. Грохот пулемета наполнил улицу, сраженный потоком смертоносного металла предатель упал и капитан перевел огонь на других врагов. Те, поняв что попали в засаду, бросились бежать, пытаясь укрыться за поворотом, но капитан успел убить еще одного батарианца и ранить азари, которую товарищи успели затащить в укрытие.
Стервинский прекратил стрельбу и тяжело вздохнул. От асфальта тянуло жаром и стало очень душно. Был уже примерно полдень, но капитану казалось, что с начала боя прошла целая вечность. Секунды тянулись как часы. Ныло ушибленное плечо, а тело зудело от жары. Но Стервинский не обращал на эти мелочи внимания, он был предельно сосредоточен. Он знал, что скоро все страдания закончатся и начнется новая жизнь.
Прошло около семи минут, когда наёмники снова бросились в атаку. Пятеро кроганов выбежали из укрытия, и, стреляя на ходу, помчались в сторону Стервинского. Он тут же открыл огонь. М 777 отлично пробивал щиты, и вот один кроган яростно зарычав, повалился на землю. Капитан перенес огонь на второго противника, и через несколько секунд тот тоже был мертв. Пока атаковали кроганы, несколько гранатометчиков батарианцев перебежали улицу и дали залп. Одна ракета попала в бак, другая в асфальт, в трех метрах от капитана. Стервинского контузило, поднявшаяся пыль закрыла обзор, пулемет замолчал. Кроганы остановились и начали стрелять из дробовиков. Щит капитана быстро разрядился, град пуль накрыл его. Пронзающая боль поразила всё тело. Он вскрикнул, крик перешел в стон и вокруг все потемнело...
Кроганы прекратили стрельбу, капитан не чувствовал на себе ни одного живого места, он мог двигаться, но это было мучительно больно. Каждая клетка тела ныла, посылая в мозг разрывающие сознание импульсы. Зрение затуманилось, но сознания Стервинский не терял. Пролежав так полминуты, он услышал приближающиеся голоса.

- Чертова букашка, он убил половину моих бойцов.
Два крогана подходили к Стервинскому. Но шли они осторожно, держа тело капитана на прицеле.
- От этого человека больше проблем, чем от того молотильщика на Эдоле.
- Проклятый Халиат, сказал, что тут будет халява. Он не предупредил, о каком-то чертовом коммандос.
- Слушай, он ещё жив, что-то бормочет.
- Переверни его, я хочу смотреть ему в глаза, когда буду вырывать хребет.
Один из кроганов подошел к Стервинскому и ногой перевернул его на спину. В левой руке у капитана лежали два красных диска, правой он крестился.
- ...
Во имя Отца, Сына и Святого духа. Аминь.
ВЗРЫВ
__________

* - имеется в виду песня В.С Высоцкого "Про жирафа".