Инвиктус. Глава 1.

Глава 1. 

После того, как экипаж Нормандии вернулся в пространство Цитадели после ретранслятора Омега-4, они всем скопом завалились в «Темную Звезду» и скупили в этом месте все — от самых дорогих азарийских ликеров, до дешевого батарианского эля. Празднование с последующим опьянением к концу ночи выльется во внушительный счет, но Джиллиан Шепард стоимость не волновала. После тех ужасов, что они видели на базе Коллекционеров, команда заработала несколько часов, чтобы расслабиться и забыть о неминуемой угрозе уничтожения галактики расой очень решительных и почти непобедимых живых машин. Кроме того, Призрак еще этого не знал, но они пили за его деньги. Счет станет хорошим подарком в честь прощания с «Цербером» и его прихвостнями, что-то вроде «пошел на хер, и спасибо за воспоминания». Джек попала в точку. 

Атмосфера в клубе была сказочной, бархатный туман обволакивал тела, сине-желтый свет осколками окрасил лица танцующих, стены, которые, казалось, слегка колебались от электронной музыки, пульсирующей из динамиков. Беседа и смех переплелись с музыкальными ритмами. Даже с другого конца комнаты Шепард могла услышать, как Мордин болтает с Доктором Чаквас о его последнем научном открытии, или подслушать Джек, рассказывающую Гранту очередную кровавую историю из своей пиратской жизни. 

Гаррус снова отошел к бару, все еще чувствуя себя неловко в своей гражданской одежде. Он потягивал тот же самый странный зеленый напиток, который, как видела Шепард, Тали заказывала несколько раз той ночью. 

— Что это? — спросила Шепард. 

— Тупари. Я слышал, что он сделан из 10%-ого настоящего сока ягоды тупа. 

— Ничего себе. 

— Я знаю, — сказал Гаррус. — Впечатляет. 

Она улыбнулась. 

— Твое любимое слово. 

— Да, ну ты знаешь, что еще впечатляет? Мой словарный запас. 

Шепард взглянула на танцпол, разноцветные электрические плитки вспыхивали настолько быстро, что вызвали мигрень. Касуми и Джейкоб уже были там, исполняя модные и все более и более сложные танцевальные движения в кругу ошеломленных азари. Остальной части команды, казалось, нужно было больше алкоголя для храбрости, прежде чем они даже подумают о том, чтобы подвигаться самим. 

Ухмыльнувшись, она повернулась к Гаррусу. 

— Кстати, ты так и будешь просто стоять, или все же собираешься пригласить меня на танец? 

Он съежился, уткнувшись обратно свой стакан. 

— Ух, я бы хотел, но турианцы не танцуют. Я думаю, что это может быть нарушением традиций, или что-то такое. 

— Я уверена, что СБЦ в этот раз простит. 

— Серьезно, коммандер? Ты уверена, что мы не можем просто пойти, подстрелить боевой вертолет вместо этого? 

— Да, уверена. 

— Может быть, еще одна самоубийственная миссия? Да ладно, Шепард. Это было бы весело. 

— Нет. Танцпол, сейчас. Это приказ. 

Он залпом выпил оставшийся тупари и швырнул стакан на барную стойку. 

— Хорошо. Только потому, что мне нравится, когда ты счастлива. Но я предупреждаю тебя, это будет не очень мило. 

Существовало три вещи в галактике, которые Шепард могла утверждать с абсолютной уверенностью: 

1) Жнецы придут, 

2) Совет не собирался ничего делать, чтобы остановить их, 

3) Гаррус Вакариан, ветеран СБЦ, снайпер с точным взглядом и печально известный линчеватель, не мог танцевать, чтобы спасти свою жизнь. 

У него не было чувства ритма даже по турианским стандартам, зато обнаружились самые невероятные способы оттоптать ей ноги и врезаться в других танцоров. Его лучшими движениями были покачивание головой, сгибание и разгибание его длинных ног и неловкие жесты руками, при которых его когти выглядели как оружие. Она не могла понять, как турианец, который был таким способным, таким скоординированным на поле боя, мог быть таким растяпой на танцполе. Это было странно, но более чем мило. 

— Видишь? Все не так уж и плохо, — сказала она. 

Гаррус кивнул, его глаза сосредоточенно сузились. 

— Хорошо, не так уж плохо. Просто выглядит... не очень. Ни за что не поверю, что люди делают это для удовольствия. 

Она рассмеялась. 

— Что делать турианцы на вечеринках? 

— Дерутся и жалуются на музыку. 

— Звучит интересно. 

— Если тебе это нравится, то понравится и Палавен, — сказал он. — Я до сих пор не могу поверить, что мы собираемся попробовать поговорить о Жнецах с Примархами. 

— Мы собираемся потребовать флот Иерархии для борьбы со Жнецами, а советник Валерн думает, что я псих с лицензией на убийство. Примархи — наш единственный шанс. 

— Называй меня скептиком, но хорошие турианцы следуют приказам начальства. Нам будет очень трудно убедить их, что Советник сделал неправильный звонок. 

Она подумала о своих предыдущих дипломатических усилиях. Недавно она успешно поговорила с кварианцами, но ее отношения с Советом были... неустойчивыми, если не сказать больше. 

— Ты прав. Но мы должны попробовать. У нас сильная команда, но мы не сможем победить Жнецов своими силами. 

Он протянул руку и погладил ее по плечу, пытаясь развеселить ее. 

— Шепард, если кто и может это сделать, так это ты. Ты можешь быть очень убедительной. Особенно, когда у тебя есть ракетно-пусковая установка. 

— Спасибо за зажигательную речь, сэр. 

— Я это и имею в виду. Ты... впечатляешь. 

— Как спортивный напиток тупари? 

Он усмехнулся. 

— Ну, давай останемся на этом свете. Я имею в виду, тупари может вытащить наших предков из могилы. 

Это было незадолго до того, как Тали, Келли и кто-то из человеческих членов экипажа заполнили танцпол. Остаток ночи прошел как в тумане — тосты, шутки, воспоминания, последний звонок и закрытие. Для некоторых членов экипажа путешествие на «Нормандии» подошло к концу. Кто-то вернулся обратно в «Цербер» к Призраку, а кто-то перешел на более безопасную работу, где можно было не беспокоиться о возможности раствориться до серой навозной жижи или превратиться в шелуху. СУЗИ могла взять на себя большую часть обязанностей, которые они когда-то выполняли, но Шепард все еще была разочарована тем, что они уходят, чтобы убежать от мрачной реальности в виде угрозы Жнецов в комфорт повседневной рутины. Это было так легко, так соблазнительно сделать. Бывали моменты, когда она завидовала им. 

*** 

Шепард проснулась на следующее утро с пересохшими губами и головной болью на весь череп. Когда она перевернулась, то с удивлением обнаружила, что Гаррус все еще лежал рядом, уткнувшись в подушку поврежденной стороной лица. Это было странно — обычно он долго не спал. На самом деле редко можно было застать его врасплох. Во время своего пребывания на Омеге у него, кажется, вошло в привычку спать «короткими очередями», выхватывая час здесь, час там, он всегда готов проснуться в случае чрезвычайной ситуации. Он сохранил эту привычку и после переезда на новую «Нормандию», и не было ничего странного в том, чтобы найти его среди ночи у главных батарей, когда он, напевая, играл с системой вооружения или читал через экстранет новости о стремительном росте уровня преступности на Омеге. 

Она не возражала — по сути, было даже приятно просыпаться под нежный ритм его дыхания, чувствовать его пальцы на своей талии, но это создавало крайне неловкую ситуацию наутро. По коридорам всегда блуждали члены экипажа, и это были лишь те, кого можно увидеть. У Касуми, например, появилась странная привычка прогуливаться по кораблю под плащом невидимости, собирать сплетни и разговаривать со своим ВИ-дневником. Кроме того, Шепард даже не хотела думать о количестве скрытых камер, которые могли быть установлены по коридорам, давая СУЗИ и Миранде почти неограниченные возможности для наблюдения. При всех слухах, которые уже плавали по «Нормандии», она начинала думать, что было бы лучше всего рассказать все в открытую. 

Убрав руку Гарруса со своей талии, она осторожно, стараясь не разбудить его, выскользнула из постели. Она наклонилась и подняла с пола свой халат, надела его и завязала пояс на талии. 

Пройдя на цыпочках в ванную, она открыла аптечку позади зеркала и достала болеутоляющее Мордина, которое он ей прописал после его тревожащей клинической оценки ее сексуальной жизни. Она надавила на недоступную для детей крышку и отвинтила ее от оранжевой бутылки, вытряхнув себе две капсулы на ладонь. Ей удалось проглотить их без воды. Максимальная ежедневная доза была четыре в день, но она пыталась сократить их, привыкнуть к боли, пока она не прекратила даже замечать ее. 

Рассматривая свое лицо в зеркале, она заметила, что шрамы практически полностью исчезли. Теперь они были всего лишь двумя бледными линиями на ее щеках, едва заметными среди скоплений рыжих веснушек. Она провела рукой по своим коротким светлым волосам и улыбнулась, пытаясь привести себя в порядок. У нее была встреча с советником Андерсоном в полдень, и цифровые часы на стене уже показывали 10:47. 

Когда она вышла из душа, Гаррус уже проснулся и был одет так, как прошлой ночью. Он сидел на краю дивана, скрестив руки на груди. Даже с утра он казался напряженным, сосредоточенным, его упругое тело было похоже на пружину. 

— Эй. Мне интересно, как ты встала? 

— Я не хотела тебя будить, — сказала она. — Ты обычно не так глубоко спишь. 

Она полезла в шкаф, сняв пару облегающих черных брюк с вешалки, а затем выбрав пиджак, который она надевала, когда хотела бы выглядеть профессионально, по-деловому, а не так, будто собиралась кого-то пристрелить. 

Он пожал плечами. 

— Я думаю, я был... другим в последнее время. Все не так уж и плохо, верно? 

Она быстро оделась, отчаянно смущаясь и постоянно чувствуя на себе его взгляд. Она всегда чувствовала себя немного уязвимой в голом виде, даже в присутствии любовника, но с Гаррусом все было по-другому. Ей не приходилось беспокоиться о том, что ему не понравятся ее маленькие груди или мускулистая форма бедер. Нет, в его случае она даже провела допрос, нравится ли ему анатомия людей, или он рассматривает ее ради любопытства. То, что он постоянно носил свой визор, ее нисколько не обнадеживало. Ей было интересно, для чего он его использует. 

— У меня назначена встреча с Андерсоном во второй половине дня, так что я вернусь позже, — сказала она ему. — Я думаю, нам надо поговорить. 

Он моргнул. 

— Поговорить? Звучит зловеще. 

— Вовсе нет. 

— Слушай, Шепард, если тебе некомфортно, если ты волнуешься по этому поводу... 

— Не в этом смысле, — она вздохнула, раздражаясь от собственного косноязычия. — Извини. Я не об этом. Ни в коем случае. 

— Хорошо, я подожду. Желаю тебе весело поиграть в политику. Пошли Удину к черту от моего имени, ладно? 

— Обязательно. Только ради тебя. 

Гаррус кивнул в сторону двери. 

— Сначала уйдешь ты или я? 

Когда он пришел к ней в первый раз, они решили, что будут выходить из комнаты с разницей в пятнадцать минут, чтобы избежать подозрений. Эта тактика не была блестящей. Шепард сомневалась, что они кого-то этим обманули. 

— Пойдем вместе, — сказала она. — Я думаю, мы можем рискнуть. 

— Смелый шаг, коммандер. 

Она до сих пор с трудом распознавала выражения лиц инопланетян, но его челюсти слегка дрогнули, и она могла поклясться, что он ухмыльнулся. 

— Да ладно, офицер Вакариан. Давайте вернемся к работе. 

— Да. Вернемся к калибровке, — сказал он. 

Когда Шепард вышла из лифта, то обнаружила, что Келли склонилась над консолью, нахмурив лоб от беспокойства. 

— Коммандер, у вас много новых сообщений. Вы не могли бы... 

— Мне нужно в Президиум. Я проверю их позже. 

— Снаружи в доке куча журналистов. Они пытаются войти и увидеть вас. 

Шепард до треска согнула пальцы рук. 

— Я за свободу прессы, но это уже смешно. Ты говорила им, что у меня хороший хук справа? 

— Я сообщила им, что вы не будете долго терпеть вмешательство СМИ. 

Коммандер улыбнулась, повернувшись на каблуках. 

— Чертовски верно. 

Когда она подошла к стыковочному шлюзу, на ближайшей консоли появилась СУЗИ в форме перевернутого восклицательного знака. 

— Шепард, я хотела бы призвать вас проявлять осторожность... 

— Не волнуйся, СУЗИ. Я просто пошутила. Я не буду никого бить. Первого раза мне вполне достаточно. 

Двери позади нее задраены, обеззараживающая система начала делать свою работу. Она вышла в док района Закера и сразу попала в безумную толпу журналюг, беспилотные летающие камеры тут же практически облепили ее лицо. Прищурившись в беспощадном свете камер, она одной рукой прикрыла глаза, другой же помогала себе проталкиваться сквозь толпу. Когда она прорвалась, журналисты, как голодные варрены, побежали за ней, осыпая ее вопросами. 

— Коммандер Шепард, вы лояльны «Церберу»? 

— Я лояльна Альянсу и безопасности галактики. Этого достаточно. 

— Почему вы имитировали свою смерть? Вы выполняли секретное задание? 

— Да, я нахожусь на сверхсекретном задании. Ты только что раскрыл меня. Хорошая работа. 

— Правда ли, что у вас роман с турианцем? Повлияет ли это на вас, как на представителя человечества? 

Шепард замерла на ходу и оглянулась, впившись взглядом в женщину-репортера, которой хватило наглости и злобы, чтобы задать этот последний вопрос. 

— Простите, что? 

— Вы отрицаете это? Слухи ходят по всему экстранету, коммандер. Человечество имеет право знать, насколько вы ему преданны. 

Слова сорвались с ее губ прежде, чем она вспомнила о последствиях, неизбежных политических осадках, лекциях, которые, она была уверена, устроят ей Андерсон, Хаккет и Удина. 

— Иди к черту. 

Оттолкнув летающий дрон, она скрылась в ближайшем такси. Водитель-саларианец вытянул голову, чтобы посмотреть на нее, без сомнения, удивленный тем, что половина прессы Цитадели в данный момент облепила зад его такси. 

— В Президиум, пожалуйста, — сказала она. — Я спешу. 

Он включил счетчик, и такси умчалось из доков, оставляя взволнованных репортеров глотать дым выхлопной трубы. 

Она прибыла в офис советника Андерсона как раз вовремя, чтобы услышать последние крики Удины. 

— Эта женщина сумасшедшая, политическая угроза, никакой ответственности, нет чувства времени, мы не можем позволить себе быть связанными с... 

Шепард махнула рукой в знак приветствия. 

— Извините, я опоздала. 

— Вы как раз вовремя, коммандер, — сказал Андерсон. — Садитесь. 

— Думаю, мне лучше постоять. 

Андерсон покачал головой. 

— Как угодно. Ты наделала много шума, Шепард. Я полагаю, ты видела новости? 

— Нет, но то, что я сказала, вполне может быть новостью. 

Удина возмущенно уставился на нее. 

— О чем, черт возьми, вы думали? Вы вообще думали? Вечеринка в каком-то захудалом баре! Танцы в объятиях турианца! Мне интересно, вы хоть что-то знаете о таком явлении, как Война Первого Контакта? 

Шепард натянула на лицо пустую улыбку и склонила голову набок так, будто ничего не знала о военной истории. Удина, казалось, был уверен, что любой, кто пошел бы в армию и научился метко стрелять, просто обязан быть непроходимым идиотом. 

— Подождите, вы имеете в виду инцидент у Ретранслятора 314? Нет, никогда не слышала об этом. 

Удина запнулся и выдохнул несколько проклятий, змеевидная синеватая вена вздулась у него на лбу. У Шепард было чувство, будто она, возможно, повысила его кровяное давление до нездорового уровня и оживила ту болезненную язву, о которой он всегда бормотал. «И все в рабочее время», — подумала она. 

Она повернулась к Андерсону. 

— Ну и откуда этот скандал? Мы с командой вышли развлечься. Ничего скандального. 

— Они долго следили за вами с целью получить хорошее фото тебя и твоей команды. Калисса Аль-Джилани разместила свой репортаж в «Вестерлауде» сегодня утром. 

— Это же нелогично. Люди на это не купятся. Я не могу быть подставным лицом Совета, экстремистом Цербера и Защитником Турианцев одновременно, независимо от того, сколько гадостей Аль-Джилани написала обо мне. 

— Это не должно быть логичным, Шепард. Речь идет о восприятии. Ты должна признать, что со стороны, по крайней мере, твое поведение кажется подозрительным. 

Удина нахмурился, скрестив руки на груди, и продолжил гнуть свою линию. 

— Не только подозрительно. Совершенно предательски. Возвращение из мертвых на корабле «Цербера». Присутствие в человеческих колониях непосредственно перед их исчезновением. Как думаете, что могли подумать люди? 

Шепард пожала плечами. 

— Я надеюсь, что они могли бы сказать спасибо, учитывая, что я спасла их задницы. 

— Сейчас нам надо думать о восстановлении разрушенных колоний, — сказал Андерсон. — Мы можем сказать, что ты тайно пыталась подорвать «Цербер». В то же время я уверен, что Альянс может взять журналистов на себя. 

— Журналистов? Вы правда думаете, что это необходимо? 

— Это необходимо, — пробормотал Удина. — Если вы не планируете продолжать бить кулаком каждого встречного репортера. 

Шепард помассировала пальцами виски. 

— Сейчас эта идея мне очень нравится. 

Удина вздохнул, выглядя настолько усталым и обиженным, что Шепард стало почти жалко его. Почти. 

— Вы любите усложнять мне жизнь, да? 

— При случае. Я знаю, что вы сможете справиться с этим. 

— Не злоупотребляйте моей добротой, коммандер. Я влиятельный политик здесь, но я не волшебник. 

— Я думаю, вам пора идти готовить пресс-конференцию, Удина, — сказал Андерсон. — Альянсу придется действовать очень быстро, если мы хотим пресечь это на корню. 

После того, как Удина вышел, Андерсон резко сел на свой кожаный стул за столом, и каменное выражение его лица смягчилось. 

Последние несколько лет плохо повлияли на бывшего наставника Шепард. У него был изможденный вид, и его некогда спокойные карие глаза обзавелись темными кругами, которые говорили о множестве бессонных ночей. Его золотисто-коричневая кожа пожелтела, будто крови стало меньше. Ей было жаль, что он получил место в Совете. Дипломатия, очевидно, ему не подходила. Конечно, когда она смотрела на Удину и видела альтернативу, она переставала жалеть об этом. 

— Я сожалею, что так вышло, Шепард. 

— Я тоже, — сказала она. — Так, ты собираешься у меня что-то спросить? 

— Спросить о чем? 

— О правде. 

— Твоя личная жизнь — это твое дело, коммандер. Я не уверен, что имею право судить тебя. Мы защитим тебя независимо от обстоятельств. Альянс в долгу перед тобой, как никто другой. 

Она кивнула. 

— Спасибо. Ты знаешь, мне все равно интересно, что я сделала не так? 

— Память о Шаньси по-прежнему свежа в памяти людей, — ответил Андерсон. — Вашему поколению этого не понять — вы выросли в мире других рас, других, исследованных культур. Для моего поколения и поколения моих родителей все было по-другому... Инопланетяне были чужими... Опасными. Мы полетели в космос не за новыми знакомыми. 

— Я уважаю жертвы людей, которые воевали в Войне Первого Контакта. Но я человек, а не символ, и не плакат вербовки Альянса. Я не собираюсь отказываться от людей, которые мне дороги, от моих товарищей просто для того, чтобы успокоить партию «Терра Фирма». 

— Надо будет сказать об этом журналистам, Шепард. Охладить их. Это облегчит вам жизнь. 

— Я ценю твою поддержку. 

Она включила свой инструметрон. 

— Ты правда готов к предстоящей миссии? Могу поспорить, тебе не понравится. У Жнецов большие планы в отношении тебя. 

Андерсон положил локти на стол, внимательно посмотрев на нее. 

— Вперед, Шепард. Я готов к худшему. 

Предоставленные Шепард данные были получены из систем Коллекционеров, хотя она намекнула, что вытащила их оттуда с помощью незаконного ИИ, того, что эффективно заменила большую часть команды «Цербера», и которая утверждала, что является частью «Нормандии». Информации было совсем немного, но Андерсону было достаточно, чтобы понять, что ДНК протеан были преобразованы монстрами, сделав из них безмозглых рабов Жнецов, которые назывались Предвестниками. 

Она рассказала о судьбе колонистов из Пути Свободы, Феррис-Филдс, Иден прайм, Нью-Кантон, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя она была уверена, что ужас отразился в ее глазах. Трудно было забыть выражение лица женщины-колониста, как растворялась ее кожа, как руки сжимали растворяющиеся щеки, как она лихорадочно искала, как открыть аварийный люк. Шепард пыталась разбить кокон, но пока она это делала, все, что осталось от женщины, превратилось серую жижу на полу, похожую на детское питание, чтобы вскормить нового Жнеца. 

Андерсон опустил взгляд, сжимая голову руками. 

— Жнецы похищали людей, чтобы возродить? Они нравились мне больше, пока только думали, как уничтожить нас. 

— Если тебе от этого станет легче, я уверена, они считают, что это честь для нашего вида. Комплимент самого высокого порядка, — сказала Шепард. — Если у них это получится, мы станем такими же, как и они. Не сомневаюсь, что они думают об этом как о повышении, как о пути к бессмертию. 

— Это меня не успокаивает, Шепард. Совсем не успокаивает. 

— Извини. Мне тоже нелегко об этом говорить. Как ты думаешь, все это могло бы убедить других членов Совета? 

Советник вздохнул так, будто его кто-то пытал. 

— Сомневаюсь, если ты не можешь предоставить информацию из внешних источников. Мои коллеги будут смотреть на все, что приходит с «Нормандии» так, будто ты исказила информацию или просто сфальсифицировала ее. 

— Я не думаю, что они примут «Цербер» в качестве источника? Мы могли бы попытаться вызвать в суд Призрака, но я не думаю, что это хорошо бы закончилось. 

Губы Андерсона дернулись в подобии улыбки. 

— Хотел бы я посмотреть на твою попытку. Ты сделала большое дело, коммандер. Я передам эту информацию командованию Альянса, и мы посмотрим, что сможем из этого сделать. Мы могли бы накопать что-то, что будет полезным в дипломатических целях. Также мы вас полностью поддерживаем и выдадим некоторую сумму денег. Можешь ее использовать. 

— Спасибо. Обязательно, — сказала Шепард, направляясь к двери. — Береги себя, Андерсон. 

— Ты тоже, Шепард. Попробую не допустить, чтобы политики добрались до тебя. 

Шепард покинула офис Андерсона, возвращаясь назад по холодным, узким коридорам дипломатического сектора Президиума, путями, которые были запутаны, как клубок змей. По пути она рассматривала голографические портреты послов, мерцающие на стенах в окружении символов, которыми обычно украшали портреты: лавровый венок, планета, вокруг которой вращаются красочные луны, звездное небо. Если бы они спросили, на что похожи эти портреты, то она назвала бы их стадом страусов с головами, закопанными в песок. 

Но гнев был бесполезным, и горечь тоже. Что ее сейчас действительно волновало, так это голод. Ей сейчас больше хотелось пообедать, чем размышлять о невежестве Совета. В районе Закера был милый суши-бар — если все будет хорошо, то она сможет перекусить там. 

И только она заказала зеленый салат Дракона и матэ, как вдруг услышала, что кто-то вежливо прочистил горло. Ее первым желанием было наклонить голову вниз, чтобы скрыть свое лицо. 

— Шепард? 

Этот голос был неповторимым, слегка хрипловатым. Это определенно был не репортер. Ей казалось, хуже уже не будет, будет... неудобно. Она повернулась, медленно, нерешительно, только чтобы подтвердить свои худшие опасения. 

— Кайден. Мир тесен. 

— Галактика тесна, коммандер.