Война для двоих. Часть пятая.

Angels, lend me your might. 

Forfeit all my lives to get just one right

All those colors long since faded

All our smiles are confiscated

Never were we told 

We'd be bought and sold

We were innocent. 

(Fuel - Innocent)

Ангелы, явите свою силу

Заберите все мои жизни в обмен на одну, что правильна

Все цвета уже поблекли

Все улыбки украдены

Никто не предупреждал,

Покупая и продавая нас.

Мы были невиновны.

Эль обнаружила себя сидящей в кабине пилота. После спешного наведения порядка, она вызвалась подежурить первой, и фактически силой отправила мужчин спать. Ей предстояло многое обдумать. Каждый шаг, сделанный в неверном направлении, мог стоить жизни тем, кто сейчас находился рядом с ней. Час. Два. Три. Но мысли словно сговорились и исчезли из ее головы. Незаметно для себя она задремала.

Ледяная гладь ствола винтовки приятно ласкает ладони. Подарок от Андерсона в честь выпуска из лагеря. Первый выстрел. Первая жертва. Первая кровь. Первые сомнения. Инструкторы в лагере никогда не объясняли, что чувствуешь, когда отнимаешь жизнь. Да и могли ли они? Десять лет обучения, заучивания лозунгов, изучения оружия и боевых искусств. И каждый год, несмотря на протесты наставников, поездка на две недели в рай. Каникулы вне военных тисков, просто нормальная человеческая жизнь в уединении на острове в Индийском океане. В окружении людей, ведущих простой образ жизни — без оружия, построений, ранних подъемов, гауптвахты и бесконечной муштры.

У неё был пёс, милое лохматое существо, отзывавшееся на кличку «Пушок» — помесь сенбернара и бог знает чего еще. Каждый раз, уезжая назад в лагерь, она упрашивала Андерсона забрать собаку с собой, но они оба прекрасно понимали, что это невозможно. В последний год по приезду Эль обнаружила, что пса убили. Животное заступилось за какую-то женщину и получило ножом в горло. Схватив подаренную Андерсоном винтовку, Эль отправилась на поиски виновника. Засев в засаде, она наблюдала за ним — мерзавец держал притон на окраине городка. Все знали, что он жесток, но вмешиваться никто не решался... Держа его на мушке, Эль пыталась понять, нажимать ли ей курок или нет. Все решил случай. Ему под ноги в переулке попалась девочка-бродяжка. Схватив ее за волосы, он потащил ее в сторону своего притона. Эль, больше не колеблясь, нажала на курок. Наблюдая за падающим на землю телом, она ощутила горечь во рту и соленые слезы, стекающие по щекам. 

Голос Андерсона отвлек ее от картины первого в ее жизни убийства.
— Убийство не решает все проблемы. Всегда нужно предугадывать последствия. Запомни это. И никогда не забывай чувство, которое сейчас испытываешь. Чувство вины. Я улажу дело с этим уродом, но знай — на его месте можешь оказаться и ты.
Эль было восемь лет, когда человечество вышло за пределы своей Солнечной системы. Поток технологий сказался и на военной подготовке, особенно подготовке элитных подразделений, где училась Эль. Тем не менее, никто не отступился, не дал слабину. Все, кто шел с Эль бок о бок все годы в лагере, приобрели несгибаемую волю и невероятный багаж знаний, умений и навыков, также как и она сама. Но разница между ними была в том, что она видела грань между правильным приказом, и приказом плохим и бесцельным.

По окончании обучения всем выпускникам предложили начать службу в действующей армии. Эль предпочла жизнь вне армии, но ее планам было не суждено сбыться — пришли первые сообщения о столкновении с инопланетной расой, о гибели нескольких сотен солдат и атаке на колонию. Выбора больше не было — Эль отправилась в вербовочный пункт и записалась на космический корабль. Правда, у командования были иные планы для выпускников Лагеря. После нескольких тяжелых боев в космосе, было принято решение начать партизанскую войну. Небольшие группы во главе с элитными солдатами вроде Эль рассыпались по некоторым земным колониям и занялись организацией боевых группировок, не имеющих прямой связи с Альянсом. Регулярно поступали новые образцы оружия, финансирование было весьма и весьма насыщенным. 

Собрав большую группу наемников, Эль нанесла несколько небольших, но ощутимых ударов по турианским транспортным линиям. Разрушенные суда, похищенные товары, запуганные турианцы в эвакуационных капсулах — такой почерк был у созданной по указу Альянса группировки «Затмение». Спустя десять лет под руководством Эль было несколько независимых подразделений, занимавшихся различными делишками в системах Термина, и именно тогда она познакомилась с Деметрой. Первая встреча была... эмм, не совсем дружеской. Ради того чтобы завербовать азари, Шепард пришлось прочесать несколько звездных систем, посетить огромное количество забегаловок и притонов, только чтобы напасть на след неуловимого штурмовика. В конце концов, они столкнулись нос к носу на Омеге. В рапорте Альянсу, с описанием произошедшего в тот день, также имелась небольшая приписка от самой Эль: «Проблемный объект. По выполнении задания рекомендуется устранить». После передачи части дел Деметре, Эль вернулась на Землю, чтобы отчитаться перед командованием и официально вступить в новое звание.

Атака турианцев застала ее на одной из военных баз. Десантники были смертниками — боролись до последнего, не сдаваясь в плен. Последний турианец из напавших всадил себе в сердце огромный кинжал, глядя в глаза приближающимся солдатам. Его храбрость поразила Эль. Но этой истории не позволили распространиться — россказни о турианском самопожертвовании странно звучали бы на фоне известий о вирусе, стерилизовавшем миллионы людей. В какой-то период были слухи о возможной капитуляции — в прессе настойчиво кричали о бессмысленности войны и слабости армии. После очередного скандального выпуска новостей, где от души распекли командование военно-космических сил Альянса, Эль вызвали на ковер. Не стесняясь в выражениях, напыщенные генералы отдали приказ нанести удар по Турианской Иерархии. Кровавый, болезненный и яркий. А чтобы рассеять последние сомнения, ее «случайно» поселили на несколько дней перед отправкой в блок, где жили семьи военных с детьми. Улетая, она готова была голыми руками душить каждого попавшегося турианца. Два года подготовки пролетели как один день, кровавая пелена ненависти застилала глаза.

И вот теперь, ее прошлые Ошибки, да, именно с большой буквы, практически настигли ее. Голос Андерсона в пришедшем письме сразу после первых сообщений об атаке на мирные планеты, с новой силой зазвенело в ее ушах. «Убийство не решает все проблемы, Эль....». После этого ни слова не приходило от человека, воспитавшего ее, указавшего ей путь, открывшего ей глаза. И Эль понимала, что поступок, лежащий на ее совести — отвратительный, кошмарный, совершенный под впечатлением от момента и абсолютно не подлежащий оправданиям.

Тихое пиканье инструментрона разбудило ее окончательно. Открыв сообщения, Эль удивленно хмыкнула. Одно от Доннела Удины, другое от Дэвида Андерсона.
«Убей турианца и сдавайся».
«Убей турианца и беги».

Откинув голову на спинку кресла, Эль огорченно покачала головой. Неприемлемые варианты. Особенно теперь. Здесь и сейчас. Когда она, наконец, сумела разобраться в себе и своих чувствах. Убийство не решает все проблемы. Даже в такой ситуации.

— Эй. Почему не разбудила? Твоя смена давно закончилась, пойди, поспи, — голос Сарена привлек ее внимание.
Наклонившись к ее лицу, он придирчиво вглядывался в ее глаза. И то, что он увидел, пришлось ему не по душе. Высохшие дорожки от слез, синяки под глазами, потрескавшиеся капилляры, до крови обкусанная нижняя губа. Тревожное выражение в глазах — словно перед ней прокрутили все возможные кошмары разом.
— Вставай.

Не дожидаясь ответа, Сарен поднял ее с сидения, и направился к выходу из рубки, когда недовольное рычание и сердитый взгляд остановили его на полпути. Черт. Гаррус тоже проснулся и кинулся на помощь человечку. Сарена начинало это забавлять. Реакция Гарруса на внимание к человеческой женщине наводило на определенные мысли. Что-то интересное назревало между ними, несмотря на всю эту кутерьму с погоней. Деметра бы нашла правильные слова, хмыкнул про себя Сарен.

— Поставь меня на ноги, Сарен. Мне надоело, что ты провоцируешь ссоры. Быстро. — Тон голоса Эль был строгим и немного раздраженным, — Я проложила курс на Вермайр, мы сможем там побыть пару недель до начала сезона ливней.
— Отлично, море, солнце и пляж. И никакого гребанного снега, — отшутился Гаррус, не спуская глаз с Сарена.
Тот, наконец, разжал руки и поставил Эль на ноги. Бросив недовольный взгляд на Сарена, она указала Гаррусу рукой на выход. Не хватало еще, чтобы они разгромили и здесь всё.

Проводив их взглядом, Сарен сел в кресло пилота. Ему было о чем поразмышлять. Перед отъездом у него был долгий разговор с Деметрой. О будущем. Их совместном будущем. Она хотела отойти от дел и завести детей. Вернется ли он? Сможет ли стать достойным отцом? Пока что все было в пользу обратного утверждения. Да и сможет ли он теперь усидеть на месте? Вкус приключений зажег в нем искру, которая грозила превратиться в пожар. Погони, перестрелки, опасные люди и места — все это тянуло его магнитом. Хотелось делать ЧТО-ТО. Чувствовать себя значимым. Зачем? Сложно сказать. Оказавшись рядом с двумя легендарными личностями, он почувствовал себя маленьким и незначительным. Это плохое чувство, особенно если приходится сражаться за жизнь спина к спине. Малейшее сомнение будет стоить жизни Эль и меченому. Мерцающие огоньки приборов отвлекли его от тяжелых мыслей.

— Ты дал обещание, Гаррус. И что-то мне подсказывает, что к списку дружелюбных знаков рычание не относится, — пихнув турианца в единственное целое кресло, Эль осталась стоять, недовольно глядя ему в глаза.
Она плохо разбиралась в выражениях лиц турианцев, но с полной уверенностью могла сейчас утверждать, что Гаррус смущен. Отростки челюсти нервно двигались вверх и вниз, словно он боролся с желанием что-то сказать. Пронзительные голубые глаза не отрываясь смотрели на нее, наконец, он опустил голову, продемонстрировав ей гребень и шею. Что-то отчаянное читалось в этом движении. Эль пыталась понять, что у него на уме. Будь он человеком, она решила бы, что он... ревнует. Но он не человек. Черт, она вообще не уверена, что у турианцев есть подобные заморочки в поведении.

— Поговори со мной. За тобой должок, если помнишь, — попыталась пошутить Эль. — Теперь твой черед изливать душу.
Трехпалая ладонь сжалась в кулак. Напряжение ощутимой завесой витало между ними. Преодолев сомнения, Эль прикоснулась кончиками пальцев к его лицу и по ее руке побежали мурашки от его горячей кожи. Но он по-прежнему сидел, опустив голову. Еле слышный шепот коснулся ее слуха.
— Эль.... Я не знаю что это...
— Посмотри на меня. Ты должен меня ненавидеть. Однако сейчас мы на одной стороне, это ведь тебя гложет, Гаррус? Рано или поздно ты должен был это испытать.

Едва уловимое взглядом движение прервало ее речь. Теперь он стоял почти вплотную к ней, каждый его выдох заставлял ее сердце подскакивать к горлу. Мягкое урчание вибрировало в воздухе в унисон ритму их сердец. Мгновение замерло для них, молчание было комфортным и успокаивающим.
— Ты... это всё, что имеет смысл, — один тихий вздох, и он выскользнул из комнаты.

***
Долгожданное сообщение от Деметры привело Эль в ужас. Не то чтобы она не ожидала неприятностей, но не могла предположить, что все обернется именно ТАК.
— Подруга, турианцы жаждут крови. Пару часов назад арестовали Дэвида Андерсона по обвинению в измене и пособничестве беглой преступнице. Суд состоится на Цитадели, в качестве обвинителя Ривонус Бэдрок.... Да, тот самый. Слушания будут закрытые, никакой прессы, никаких присяжных. Мера наказания, на которой настаивает обвинение... смертная казнь.

Борясь с криком, зарождающимся в груди, Эль заметалась по комнате. Слезы бесшумно катились, обжигая холодом раскрасневшиеся щеки. Одна отчаянная мысль вертелась в голове — только не Андерсон, он не заслуживает этого!
Сжав дрожащие кулаки, Эль начала бить в деревянную панель стены, игнорируя треск собственных суставов и острую боль в разбитых руках. Удар. Не справедливо. Удар. Неправильно. Удар. Ее вина. Удар. Ей отвечать. Удар.
— Какого черта ты тут делаешь?! — в один прыжок оказавшись рядом, Гаррус перехватил ее руку в сантиметре от почти раскрошенной панели.
— Они. Его. Казнят.

Не в силах произнести больше ни слова, Эль опустилась на пол. Потребность что-то сделать, куда-то помчаться, что-то изменить горела в каждой клеточке ее тела. Убийство не решает все проблемы. Но ИХ это не волнует. Им нужна жертва на алтарь заключенного мира. Виновник, чье лицо будут ненавидеть. Чье имя станет нарицательным. Станет самым страшным ужасом для будущих поколений. И не важно, что замешана политика, что настоящие виновники спокойно гуляют на свободе. Она должна исправить это.
Отпихнув Гарруса, Эль пошла в кабину пилота. Нужно лететь на Цитадель. Она должна сдаться, должна помочь Андерсону. Он заслуживает большего. Пришло время ответить за свои ошибки. И не важно, что это может привести к ее смерти. Жизнь не имеет значения, если ради ее выживания погибнет невинный человек. Кто она такая, чтобы бегать и прятаться от проблемы, которую она же и создала? Пять лет, каждый день и каждую ночь она пыталась смириться с содеянным. Теперь пришел час платить по счетам.

Игнорируя недоуменный взгляд Сарена, Эль изменила курс корабля. Несколько капель крови из разбитых ладоней упало на панель, приковав внимание турианца.
— С этого места давай начнем объяснения. Зачем лететь на Цитадель? — спросил Гаррус.
Вместо ответа Эль сунула ему под нос сообщение.
Несколько напряженных секунд ушло на чтение. Сарен вытащил из-под кресла аптечку и взялся обрабатывать раны на руках Эль.

— Кто такой Андерсон?
— Мой наставник. Был им до.... Не важно. Важно другое — нужно срочно попасть на Цитадель. Я сдамся. Моя ошибка повлекла слишком много неприятностей. Не хочу к миллионам невинных турианцев добавить душу единственного близкого мне человека. Если для этого придется отдать свою жизнь, то я так и сделаю.
— Ты же понимаешь, что они пытаются манипулировать тобой? — возразил Гаррус.
— Выбор невелик. Смертная казнь не дает вариантов. Или умрет он, или умру я.