Номер "7". Глава 2.

Погрузившись в аэрокар, парочка позабыла и о существовании ночного клуба, и о номере с цифрой «7», и о реальном положении вещей. На время...

«Безумие, Хельга... Что ты делаешь? Куда ты сейчас идешь? К кому? К этому альянсовскому служивому, которого видишь третий раз, хоть и во всех подробностях?» — внутренний голос назойливо, но пока еще тихо вопиял где-то на периферии сознания девушки, — «Ты полагаешь, что сможешь разделить с ним остаток своих дней, таскаясь по гарнизонам, следом за указкой его командования? Будешь готовить ему дешевый кофе, купленный в трущобном магазинчике у какого-нибудь беззубого дельца?»

Хельга мысленно отмахнулась, прижимаясь своими губами к бьющейся на шее мужчины жилке, вдыхая его запах, обнимая сильные плечи.

Но голос рассудка не умолкал:

«Нарожаешь ему кучку сопливых детишек, превратишься в корову, вечно жалующуюся на попойки мужа, если, конечно, он удосужится на тебе жениться, вспоминая роскошь прежней жизни?! Ведь еще не поздно вернуться к Абрахаму, он наверняка уже ищет тебя, идиотку, места себе не находит...»

Девушка отстранилась и внимательно посмотрела на Алекса. Она видела свое отражение в его потемневших глазах, она чувствовала и его сомнения, просто знала, что этот шаг не только для нее станет либо началом нового, либо крахом всего, что было до этого. Страх сжал сердце, холодком скользя вдоль позвоночника. Память услужливо разворачивала перед ней картины обеспеченного прошлого, которые казались ей до встречи с этим человеком такими желанными и счастливыми... Ее дом в верхних секторах огромной станции, утопающий в зелени, завистливая мечта любой девчонки из колонии. Светлые просторные комнаты, огромный гардероб и личный аэрокар, вишневый, купленный мужем на пятую годовщину их совместной жизни...

Алекс приобнял ее, прижал ближе к себе. Хельга послушно положила голову ему на плечо. За окном мелькали фигуры, урбанистические пейзажи станции. Аэрокар уносил их все дальше, прочь от той воды, в которую нельзя зайти дважды. Гул двигателей аэрокара действовал успокаивающе, клонил в сон, навевая непрошеные мысли. Даже ароматические добавки в кондиционер, не могли перебить запах той женщины, которую он любил.

Проплывали небоскребы, огромные развлекательные центры, ночные клубы, от огней вывесок которых начинало рябить в глазах. Алекс заметил, как она тайком провожает их увлажнившимся взглядом. Респектабельный район Цитадели уходил, оставляя себе, как трофей, ее бурное прошлое. 

Мужчина отвернулся от окна. Рука Хельги, сжатая в кулачок, покоилась на ноге. Алекс улыбнулся тому воспоминанию, когда они, едва познакомившись, сидели за одним столиком. Как она перехватила его взгляд, упавший на изящное колечко, надетое на безымянный палец, как она возмутилась, превратно истолковав его ухмылку. Как тогда все было просто — флирт, улыбки, многозначительные взгляды. Уходила беззаботная легкость, на ее место втягивалась тревога, сомнения, страх перед будущим.

Девушка, казалось, хотела что-то сказать, но смолчала, прикусила нижнюю губу, став совершенно похожей на школьницу, порицаемую преподавателем.

...что может ждать ее рядом с этим человеком, от которого разит одиночеством, холодом отчуждения, с человеком, глаза которого смотрят в прошлое, безрадостное, тяжелым грузом лежащее на его плечах? Хельга коснулась пальцами его щеки и слабо улыбнулась, стараясь хоть немного подбодрить. Алекс смотрел перед собой невидящим взглядом.

...как все странно. Ведь не боялся, не задумывался он о будущем, тогда, давно, когда рвался с отрядом сопливых мальчишек наперерез сотне батарианских штурмовиков... Алекс болезненно поморщился, вспомнив те события, исход которых тяжким грузом лег на его совесть... Нет, не так. Все он знал, все понимал, и страшно было до жути. Но тогда был приказ, он не виноват, что так вышло, ведь правда?.. Но сейчас, он сам принял решение, и уже нельзя было все свалить на чью-то волю. На секунду ему даже стало жаль той армейской жизни, когда не задумываешься о завтрашнем дне, наверное, он просто привык к тому, что все решают за него...

«Ну что ты, милый, все будет хорошо», — говорил манящий изгиб тонких губ. Алекс почувствовал укол стыда, негодование от собственного малодушия, ставшего настолько очевидным, что его женщине захотелось его утешить, поддержать, хотя все должно быть наоборот. Но все равно, он был ей благодарен, первый раз в жизни кто-то простил ему минутную слабость. Сердце обожгла почти мучительная признательность. Чувства, которые уже стремилась затянуть мутная трясина неопределенности, вновь полыхнули, опаляя грудь.

Он, повинуясь порыву, притянул ее к себе, коснулся отзывчивых губ, но оторвался, заглянув в эти бездонные озера.

«Неужели это ты, неужели ты со мной?» 

Она обмякла в его объятиях, гибкая, податливая, как кошка. 

«Да, это я. И я всегда буду с тобой», — сказали ее глаза. В поцелуй, что последовал за немым ответом, он вложил все свое космическое одиночество, боль утрат, исковерканную муками душу... И все отступило, ушло, растворилось во вкусе нежных губ. 

Не без труда справившись с замком, они ввалились внутрь. Мужчина  снял с себя приятный вес, но не решился отпустить совсем эту легкомысленную птичку — вдруг упорхнет? Прижимая ее к себе, он дотянулся до ручки распахнутой двери и рванул на себя створку. 
Она нетерпеливо целовала Алекса, нежные руки настойчиво гладили пах; его уже трясло от желания завладеть ей, войти в нее, доказать себе, что все что было недавно - не просто сладкий сон. И, судя по ее действиям — эти чувства были взаимны. Но сначала он хотел, чтобы девушка расплатилась за свой несанкционированный побег из клуба. С трудом оторвавшись от ее губ, Алекс заглянул в полный страсти глаза, в которых мелькали бесовские искорки, ему показались, что они меняли свой цвет. Он нежно надавил на ее плечи, и Хельга с готовностью опустилась на колени.

Дрожащими от бешеного накала эмоций пальцами она далеко не с первой попытки справилась с замком ширинки, оказавшейся в пределах досягаемости, и судорожно вздохнула, облизывая моментально пересохшие губы. Ладонь Алекса одобрительно скользнула по ее щеке, пальцы зарылись в рассыпавшиеся из прически волосы, легли на затылок, легонько подталкивая. Она испытала что-то похожее на испуг и смущение, хотя любопытство сжигало все ее существо изнутри, и Хельга, кажется, сходила с ума, желая ощутить в полной мере вкус мужчины, подарившего ей столько волшебных моментов. 
Ремень холодно щелкнул пряжкой, девушка осторожно, затаив дыхание, стянула с Алекса брюки, подползла чуть ближе и, плотно сомкнув веки, обхватила губами его отвердевшую плоть, интуитивно касаясь контуров языком и слегка прикусывая...

Губами и языком она владела прекрасно, она дарила ему счастье. Все его «Я» сосредоточилось там, внизу, он ничего не видел и не слышал ничего, кроме  звуков, производимым ее старательным ротиком. Это было потрясающе. Алекс шептал ее имя, что-то еще, что сам не осознавал. Мужчина смотрел вниз, и от того зрелища, от ее несколько нахальных глаз, что беззастенчиво смотрели на него снизу вверх, он терял здравый рассудок. Пальцы болезненно вцепился в крышку стола, ставшего единственной опорой.

А он был вкусным... И теперь Хельга наглядно могла видеть свою власть над ним, это забавляло. Хотелось вобрать его плоть полностью, языком она ощущала малейшую складочку кожи, помогая себе пальцами, несильно сжимая, стараясь уловить каждый момент, когда любое ее движение отражалось на лице Алекса, и он подавался на встречу, выталкивая вместе с воздухом из груди ее имя... 
По мере того, как приближался к кульминации он, теряла нить реальности и она, ощущая охватывающее ее желание, и эта жажда познания и сверхчувствительности ослепляла. Хельга ускорила темп, чувствуя настойчивое нажатие пальцев, перебирающих ее волосы...

- Господи, Хельга... 
Она двигалась уверенно, сноровисто, она знала, чего хотела. Она знала, чего хотел Алекс, и возвращала сторицей его смелость. Ему и хотелось, чтобы сие блаженство длилось вечность, но больше мужчина сдерживаться не мог. Алекс слегка удерживал ее головку, путался в шелке волос... 
- Хельга!

Она очень остро прочувствовала этот момент - от его негромкого, но полного эмоциями вздоха, до ощущения наполняющей ее обжигающей волны тепла, рожденной его счастливым взглядом. Она не спеша, смакуя, пила все это теперь изливающееся напряжение, ощущая специфический вкус. Он молча смотрел на девушку, а она ловила его взгляд, желая всенепременно узнать, хорошо ли ему.... 
- Алекс? - Хельга слизнула с губ невидимую, но ощутимую капельку, приподнимаясь с пола. Она хотела его объятий, прикосновений... Да, черт возьми, она просто хотела его, чувствуя себя немного обделенной...

Он обнял ее, снова прижал к себе. Алекс понял, что ей было сейчас нужнее всего. Развернув ее от себя и легонько подтолкнув вперед, он уложил девушку на стол.
Ее юбка все еще сковывала бедра , но Алекс уже стягивал ее вниз, нетерпеливо, нервно. Все остальное постигла та же участь. Она не шевелилась, передав инициативу в его руки. 
Он провел пальцами по влажным губкам, тщательно изучил особенности шелковистого рельефа. Хельга снова застонала, - и это была музыка. 
Слизнув с пальцев ее сок, Алекс приблизился к ней вплотную, но не поспешил сразу войти, стал дразнить. Едва касаясь нежнейшей кожи, разбухшая, готовая взорваться плоть, двигалась вверх-вниз. Ее нетерпеливое рычание заставило его сжалится, и мужчина скользнул в нее, и, ощутив сладкое тепло, еще крепче прижался к ее ягодицам.

Одна его рука крепко сжала ее бедро, вторая ласково двигалась по спине, спускаясь к ягодицам. Это было похоже на продолжение ослепляющего безумия, постигшего Хельгу тогда, несколько часов назад в баре. Девушка отчаянно хотелось...Чего? Хельга уже не понимала, ощущая лишь его обжигающие прикосновения и движения упругой плоти, наполняющей ее нутро, проникающей глубже с каждым толчком, которой мужчина смаковал, явно ободренный ее несдержанными восклицаниями и не совсем внятными просьбами, покидающими  пересохшие, чуть покусанные губы. 
Чем больше девушка испытывала, тем больше было ее желание познавать его, ощущать в себе. Ногти заскребли по полированной столешнице. От прикосновений к ягодицам Хельга ощущала сумасшедший водоворот смешанных и необъяснимых чувств, копившихся где-то в самом низу живота, заставляющих ее нутро сильнее сжиматься вокруг него, а ее саму - почти кричать. Его умные пальцы способствовали этой бесконечной, желанной пытке.

Алекс ощутил, как на нее накатывает, ее широко расставленные ноги задрожали, тело стало конвульсивно вздрагивать, он перенес свой вес чуть вперед, прижал девушку обеими руками к столу. Хельгу накрыло первой, дождавшись пока она немного разрядится, мужчина сдался и поплыл вслед за ней.

Взрыв. Бешеная пульсация. Он упал на ее спину. Нежная плоть как будто даже пыталась вытолкнуть мужчину. Алекс улыбнулся, поцеловал ее спину, провел языком, пробуя на вкус ее кожу. Прижатая к столешнице, девушка чувствовала приятную тяжесть его тела, ощущала, как его движения в самой её глубине становятся медленными, мучительно медленными, заставляющими мышцы сокращаться. Тело требовательно выгибалось Алексу навстречу, хотя и стремилось вырваться; она так отчаянно нуждалась в его поцелуе, так хотелось заглянуть в его глаза, но мужчина продолжал удерживать ее, словно бы издеваясь. 
- Алекс... - шепнула Хельга, хлопнув ладонью по столешнице. - Я больше так не могу... 
Он усмехнулся, кажется, но ослабил хватку и поднялся, а она соскользнула на пол, искоса поглядывая на мужчину.

- Иди сюда, сладкая, - он, взяв ее ладонь в свою, поднял девушку, поцеловал и потянул ее к постели, так и оставшейся нетронутой.
Теперь, догорая на простынях, Хельга стала разглядывать крошечную комнатку, составляющую часть холостяцкого жилья ее нового знакомого, ее мужчины, любовника. Бедность обстановки бросалась в глаза, полки пустовали, белье было грубоватым, армейским, одеяло – колючим…

Алекс, казалось, дремал. Девушка покинула его, завернувшись в простыню и, шлепая босыми ногами, отправилась в кухню, чувствуя потребность в чем-нибудь согревающем и бодрящем.

Кухня тоже поражала скудностью обстановки, но не отпугивала, Хельга с улыбкой созерцала минимум посуды и почти пустой холодильник. Зато, из небольшого окна открывался очень неплохой вид на укрытые искусственной ночью нижние сектора Цитадели, украшенные словно светлячками, огоньками фонарей и ярких броских вывесок…