Взгляд со стороны. Глава 2.

Дверь лифта открылась, и я сразу почувствовал отвратительный запах, словно кто-то умер и лежит уже где-то год. За первым же углом я увидел источник запаха. Это была горящая куча трупов. Когда я подошел ближе, то увидел, что рядом лежали два свежих трупа — «Синие Светила». «Все будет сложнее, чем я предполагал...» , - подумал я. На одном из трупов броня была всмятку, и еще было три дырки от пуль. Второй — просто расстрелян.
Все это время я продолжал думать над своим алиби. Надо же что-то говорить Шепарду, а не просто подойти к нему, когда он будет сидеть в укрытии, и сказать: «Не дадите ли интервью?» Пройдя еще несколько шагов, я понял, что мне было нужно оружие, но штурмовой винтовкой, а тем более дробовиком пользоваться я, к сожалению не умел. (у «Синих Светил» только это и было). На следующих нескольких улицах наблюдалась почти та же картина: трупы «Синих Светил», дырки в стенах, иногда — горящие тела зараженных, и не видно жителей.
За следующим углом я, наконец, увидел кого-то живого. Батарианец... Жив, заражен вирусом. Сразу было чувство, что он держится на ногах только благодаря панацелину, а когда я подошел ближе то понял, что так оно и есть.
— Человек, опять? — начал батарианец.
— Что значит опять?
— Здесь уже проходили трое людей. Собственно говоря, я жив только благодаря им.
— Это случайно был не Шепард? — спросил я.
— Шепард... Я знаю это имя. ГЕРОЙ Цитадели. Ха! Станет такой ммм... человек прилетать сюда... А впрочем, Я НЕ ЗНАЮ, — резко крикнул он. Успокоившись, продолжил, — вы, люди, все на одно лицо.
— Ну, это с какой стороны посмотреть. Вселенная сложна, — лениво ответил я, — а куда они направились?
— В клинику Мордина, саларианца. Она здесь, за углом.
— Спасибо за помощь. У меня немного денег, надеюсь, сто кредитов хватит.
— Вполне! Но будьте осторожны, «Синие Светила» и ворка сейчас так любят стрелять друг в друга. Не попадите под перекрестный огонь, и найдите себе оружие. На Омеге без него никак и совсем не обойтись.
Я уже не обращал внимание на трупы, огни и следы перестрелок на улицах, но большой зал, а, точнее то, что было в нем, привлекало внимание: весь пол был в крови, части тела ворка лежали везде, около семи тел «Синих Светил» ... Неужели это сделали трое? Жуткая картина, видеть половину ворка... верхнюю. Зато я нашел у него или у нее пистолет. Что-то подобное этому я, конечно, сделать не смогу. Но хотя бы чувство безопасности чуть-чуть усилилось.
Клиника была уже рядом. Перед входом меня предупредили, чтобы я не создавал проблем. Внутри стоял запах... больницы. Я с детства помнил и ненавидел этот запах. Отогнав противные воспоминания, я прошел в регистратуру, чтобы спросить о Шепарде, но меня направили к Мордину. Я старался не вспоминать ничего, но картинки сами выскакивали перед глазами. Крик друзей, стон других людей, кровь на руках. Не моя, чужая. Смерть...
— Эй, вы в порядке? — перебила воспоминания помощница Мордина.
— Да. Все хорошо, — ответил я, — Мордин там?
— Он свободен, проходите.
Мордин стоял и копался то в терминале, то в инструментоне.
— Вы что-то хотели? — не оборачиваясь, спросил он, — Вы выглядите взволновано: полопавшиеся сосуды в глазах, суженые зрачки, учащенное сердцебиение, и, скорее всего, повышенное давление. Вас что-то тревожит?
— Может быть. Но я здесь не из-за этого. Я ищу Шепарда.
— Он скоро будет здесь, а Вы можете пока рассказать о своей проблеме.
— Ладно. Я родился в очень далекой колонии, которая до моего рождения была практически уничтожена работорговцами. Когда я родился, в нашей колонии население было, от силы, пятьсот человек. Мы думали, что работорговцы больше не прилетят к нам, но мы ошибались. Когда мне исполнилось пятнадцать, похитили все, что осталось от колонии, и меня тоже. Моя мать была ранена, отец не мог два слова связать. Нас привезли в какую-то больницу или лабораторию, где был такой же запах, как и здесь. Я знал, что легко раненых пленников они должны были лечить, а мать была еле задета, но кровотечение было достаточно серьезное. Тогда нас завели в очень большой зал. Повсюду была охрана и автоматические башни. Потом они брали раненых и вели к хирургическим столам. К ним подошли люди и начали... резать. Они разрезали кожу, ампутировали конечности, вскрывали внутренности. Сначала они делали это раненым, а потом всем подряд. Тех, кто пытался подбежать и помочь — расстреливали. Так погиб отец, когда маму повели к столу. У нас в колонии все всех знали, и видеть такое, сами представьте, как это было. Все кричали, кровь разбрызгивала во все стороны... Но вот они остановились, и нас всех повели по достаточно узкому коридору с прозрачными стенами. Из тысячи людей нас осталось около сотни. Я шел впереди и увидел разветвление пути, один путь вел в большой зал, а второй был стыковочным шлюзом. Тогда я почувствовал что-то в руках, какую то энергию и как-то высвободил ее. Пять или шесть охранников упало, и я рванул к свободному шлюзу. Отлетая, я видел, как остальных убивают. Своей биотикой я убил несколько друзей, и, с тех пор, поклялся ее не использовать... А-А-А-А-А!
— Успокоительное, живо!
— Да, доктор!
— Все хорошо. Вы заснете и успокоитесь...