Григораш. 4: Светлые годы тёмных народов

По капитанской каюте боевого корабля Normandy SR-2 разливались спокойные мотивы Горана Бреговича. Перед входом в каюту на уровне колен была установлена растяжка, сверху показательно висела связка гранат. Далее следовал медвежий капкан. Перед шкафчиком с бронёй висела голограмма спортивного костюма Adidas. Свет был выключен, разве что одинокая неоновая лампа на полу бросала на стены слабые лучи желтого цвета. Рядом с ней лежал «Палач» и два термозаряда, рядом расположилась потрескавшаяся пустая бутылка пива – похоже, поддатый хозяин пытался зарядить её в пистолет. На стене беспорядочно висели три фотографии – Эшли Уильямс, Гарруса Вакариана и капитана 3-его ранга Шепарда, надпись внизу, сделанная с помощью баллончика с краской, гласила: «Мы нагнули всех!». Под снимками стоял небольшой столик, который хозяин зачем-то затащил на диван. На нём беззаботно покоился заряженный дробовик, направленный в сторону аквариума. На полу у кровати стоял ящик пива. На ящике пива стоял… ещё один ящик пива. На втором ящике пива лежала старая шапка-ушанка. В принципе, всё жилище было пропитано романтичной атмосферой. А на кровати лежало НЕЧТО в чёрной камуфляжной футболке и бурых кожаных штанах, и портило романтическую атмосферу невнятным бубнением:

– Учкудук… Учкудуууук... Три колодца… Сколько веры в руках отставных палачей… Ты не дай им опять… закатать рукава… Родина!... Еду я нах... опа, них*я, еду я на Родину… Пусть кричат «Уродина!»… А мне пох*й, я гуляю…

Внезапно туша перевернулась и воскликнула:

– Ура, товарищи! На Берлин! УУУУУУРРРРРРРААААА!!!!!!!

Григораш вскочил, натянул ушанку и побежал по направлению к двери. Перешагнув капкан, Шепард перепрыгнул растяжку, обернулся и произнёс в замешательстве:

– Интересно, кто будет убирать, если кто-то из этих болванов всё-же напорется?..
Шагнув в лифт, Григораш принялся тыкать по дисплею, пытаясь отправить его вниз. Наконец он не выдержал и ушел обратно, однако через пару секунд вернулся. Увидев у него в руках дробовик, СУЗИ решила отправить лифт вниз самостоятельно.

Едва вышагнув из лифта, молдаван двинулся к личному терминалу, как вдруг сбоку послышался голос секретарши.

– Это ваш вызов начальству или вам просто не нравится штатная униформа?

Григораш судорожно дёрнулся в сторону – он не ожидал, что кто-то увидит его под шапкой-невидимкой. Во всяком случае, прапрапрадедовскую ушанку он наделял самыми невероятными свойствами и был весьма огорчён, когда одно из них не сработало.

– А, это… Да мне просто «Церберовская» униформа не идёт.
– Вы считаете, что она хуже, чем униформа «Альянса»? Или это просто неприязнь к нашей организации?
– Так, давайте не будем рыться в моей голове. Ничего умного и светлого вы там не найдёте. Это пытались делать и до вас, и должен сказать, что после составления моего психологического портрета психологи боятся находиться со мной в одной комнате.
– Вы не ответили на вопрос.

Григораш начал бубнеть в сторону: это были мысли вслух.

– Чёрт, это было нагло. Хотя, с такой внешностью… Я бы и на выстрел в упор не обиделся. – Закончив скрытные, но довольно громкие рассуждения, СпеКТР заговорил в полный голос. – Ох… Мне просто не нравится униформа. Она на мне смехотворно смотрится.
– По-вашему, она на всех смехотворно смотрится?

Речь капитана внезапно ускорилась.

– Эээ… Ну, не то чтобы, ну, на мне-то она плохо сидит, но на вас очень даже ничего! Просто та стандартная футболка немного мешковатая, как будто на меня шкуру жертвенного животного натянули, а на вас оно хорошо выглядит, просто у вас есть сиськи и оно как бы… Чёрт.

Григораш развернулся и бодро зашагал обратно в лифт.

***

Капитан 3-его ранга и оперативники вышли из коридорчика на просторную улицу. Напротив расположился вход в клуб, который, судя по надписи сверху, назывался «Afterlife». Огромный экран над надписью демонстрировал, собственно, то, за чем в клуб выстроилась огромная очередь – азари-стриптизёрш. За входной дверью расположился коридор, на стенах которого играли языки пламени. Это Григораш насторожило. Продолжая путь, он недовольно пробормотал:

– Отлично. Яркие огоньки. Тёплая и гостеприимная атмосфера нисхождения в Ад.

Лидер продолжал возмущаться, пока не вошел в само помещение клуба – здесь у него пропали все сомнения. Общими усилиями оперативникам удавалось оттаскивать молдаванина от стриптизёрш, которым не повезло оказаться в его поле зрения. Минутами позже отряд всё же продвинулся к балкону, на котором и должна была находится Ариа. Поднявшись по ступенькам, Григораш вышел прямо навстречу искомой персоне. Однако персона ему особо не радовалась.

– Это достаточно близко.

Охранники достали оружие, но не тут то было – Григораш схватил стоящую рядом бутылку, разбил её о голову ближайшего охранника, «Притяжением» вышвырнул с балкона второго и достал дробовик:

– Опа, них*я, кто на меня?

Охранники поспешили разойтись. Арию авантюризм гостя явно позабавил, опустившись на диван, она кивнула в сторону, как бы приглашая капитана сесть. Однако Шепард остался на ногах.

– У тя чё, судороги шейных позвонков? Шо ты тут киваешь? Ты вообще говорить умеешь? Или только три слова знаешь – «Это», «Достаточно» и «Близко»? Ты Ариа, или как мне тебя называть?

Тейлор поспешил вмешаться:

– Шепард, если вы хотите выбраться отсюда живым – называйте по-имени.
– О! Понятно? Если хочешь выбраться отсюда живой – называй по-имени! Я Григораш!!!
– Шепард…
– Да б*я!!!!! Я ЖЕ СКАЗАЛ ПО-ИМЕНИ!!!!!!!!!

***

– Между прочим, вам сказочно повезло, что она не приказала вас расстрелять. В худшем случае ваш труп вывесили бы на рыночной площади, в лучшем – просто не убрали бы.
– Это ей повезло, что у меня в руках был дробовик!
– Повезло?
– Да брось, какой идиот стреляет из дробовика впритык? Я не хочу потом отдирать от бронежилета её азарийские мозги.
– Вполне вероятно, что…
– Так, бобр, я щас дробовик достану. Человеческий мозг легче отдирать, бобриный тем более!

***

 

Миновав пост охраны, отряд вошел в зараженный район. Оперативник Тейлор осмотрел здания и отметил:

– Никакой архитектуры…
– Ты, Максимка, это брось! Архитектура тут есть, но… так строят только молдаване!!!
– Ну да, стройки – это ваша юность.
– Это моё ВСЁ! Ох, как вспомню, сколько нас тогда было в бригаде: я, прораб, дворник Петрович, Янош, Стефко… Вот Янош: типичный деревенский мудак, в смысле реднек. Тупой, но сильный. Правда, однажды бетонный блок головой пробил, стихи начал писать. Самое странное, что блок-то он пробил головой Стефка. Стефко тоже ничего – за секунду до столкновения успел семь раз сказать «Вот дерьмо!». А однажды откуда-то сверху пришло распоряжение – не матерится на рабочем месте. Поскольку приказ был заведомо неисполним, мы обратились к Википедии. Результат – вместо «дерьмо» употребляем «кал». Стоп. Не в еду употребляем! В речи употребляем, это я плохо сформулировал! Эх, а ведь на стройке было весело. У нас было чёткое распределение кличек: Прораб – «Главный», Я – «Маньяк», Янош – «Боров», Стефко – «Груша Борова»; раньше был «Мишенью Борова», но потом они помирились. Да и двустволку Янош китайцам загнал за пару тапочек. Он их попробовал постирать, так они так затвердели, что он тапочками доски рубил. Петрович, дворник, часто с нами работал, вечно возмущался. Однажды зашел к нам, у нас как всегда – везде бутылки, тазик с пельменями на полу, стены в граффити. Мы перед поклейкой шпалер всегда так делали – если и отвалятся, то всё равно останется яркий рисунок на радость хозяевам! Так вот заходит Петрович и так недовольно: «Вы б ещё дерьмо своё из окна покидали». А я ему: «Так люди ж подумают, что на них ангелочки обижаются!». Все: «Гы-гы-гы!». Весёлые были времена… Помню, мы даже участвовали в вооруженном восстании…
– Серьёзно?
– Да. Просто у нас в Молдове был небольшой государственный переворот, ничего серьёзного – вертолёты, БТР по улицам. Вот сидели мы с пивком, тут в окно граната! Я гранату выбросил, сидим дальше. Тут забегают эти ополченцы, чё-то гундять, ну, мы их бутылками забросали, собрали винтовки и на улицу – надо ж, как бы, валить оттуда? Вот идём мы, идём, тут менты выбегают! Мы и ментов повязали, пушки поотбирали, идём дальше. Вдруг видим: Хаммер и тачка-кравчучка – вот на чём можно убраться! Привязали кравчучку к багажнику ремнями, все в машину, я с пулемётом в тачку и погнали! Молодцы мы, а? Не то, что вы – бобр и Максимка.

 

 

***

 

Позади остались два остывающих трупа бойцов «Синих Светил» и обстановка продолжала ухудшаться. За каждым углом могла быть засада, но капитана это не заботило. Он беззаботно напевал:

– Du! Du hast! Du hast mich!
Du! Du hast! Du hast mich!

Резким движением Григораш выхватил пистолет и принялся палить во все стороны, выбивая барабанную партию. Осознав, что это бесполезно, он сменил термозаряд и сделал несколько выстрелов под ноги оперативникам:

– Танцуйте! Докажите, что достойны такого творческого командира!

Спрятав пистолет, молдаван по непонятным причинам задумался:

– Чёрт, а может никакой я не творческий командир? Может, я плохой командир? – Шепард достал дробовик и направил его на оперативницу Лоусон. – Эй, бобрик, хороший я командир?
– А вам обязательно в меня целится?

От выстрела Миранду спас только энергощит, отразивший пули.

– ДА Б*Я!!! Только евреи отвечают вопросом на вопрос! Стоп. Ты у нас Лоусон, да? – Григораш присмотрелся к чертам лица оперативницы. – А может, Лоусонберг?

***

 

Миновав ещё одну заставу «Синих Светил», облегчённо вздохнуть не получилось – Григораш опять завёл разговор о стройке:

– … Вообще тогда было намного легче жить, но, нах, скучно. Тогда у меня были только матрас, электрочайник и каска. А теперь в меня стреляют все окружающие, зато у меня есть личный корабль, статус СпеКТРа и симпатичная рыженькая секретарша – вот уж с кем я бы хотел проводить время!

Миранда, как всегда, прокомментировала:

– Похоже, вы интересуетесь только временем, проведённым с ней в постели.

Григораш развернулся с дробовиком и, держа его в одной руке, направил дуло на оперативницу.

– Так. Кто-то, в отличие от тебя, интересует меня в интимном плане, а кого-то сейчас от стенок отдирать придётся. И вообще, это всё заложено на подсознательном уровне. У меня что среди родственников, что среди знакомых столько рыжих красавиц, что меня страшно влечёт к рыженьким. К симпатичным рыженьким, естественно. А мисс Чамберс очень даже симпатичная…
– Вы бы хотели отработать с ней… проникающие движения, не так ли?

И уже во второй раз энергощит сдержал заряд дроби. Григораш спрятал дробовик и пробормотал в сторону оперативника Тейлора:

– Максимка, напомнишь, чтобы я её куда-нибудь в открытый космос переселил.

Григораш вернулся к рассуждениям о женской красоте, как вдруг возле его головы начали свистеть пули. Оперативники тут же заняли укрытия, но капитан оказался почти на открытой местности и не смог найти места, где укрыться. Но и здесь его не подвела молдавская смекалка – с разбегу он запрыгнул головой в лежащую на полу коробку и принялся натягивать её на себя, вспоминая слова прораба: «Молдаване не прячутся, молдаване СПРЕСОВЫВАЮТСЯ!» Григораш упорно вжимал себя в коробку, не замечая приближающегося огнемётчика. Даже когда его начали обдавать языки пламени, он упорно «спрессовывался», но вскоре не выдержал и «Притяжением» расплескал башку ворча о ближайшую стену:

– Да б*я! Дай человеку спресоваться!

***

 

Когда перестрелка была закончена с успешным для оперативников исходом, отряд двинулся дальше. До клиники Мордина Солуса оставалось совсем немного:

– Не люблю докторов. Очень не люблю. Эти уроды берут за свои услуги такие деньги, что можно было бы себе остров купить, а услуг в итоге нет. Всегда, когда я попадал в военный госпиталь, там были ох*енные медсёстры, но у меня, как назло, ВСЕГДА были прострелены ноги! Поэтому я просто изображал нормального, а те тупые азари думали, что я такой милый и обаятельный, не похожий на всех этих похотливых свиней. Да я физически не мог быть похотливой свиньёй!!! Разве что одна из них согласилась бы на позу наездницы, но не думаю, что это разрешено уставом Альянса. Чёрт… Это я такая невезучая мразь или меня ненавидит судьба? А может это чья-то шутка? Того парня, который сидит сверху и дёргает за ниточки.
– Какого парня?
– Самого главного парня. А вообще я Ему благодарен. За то, что дал женщинам си… округлые упругие поверхности. Без них нет смысла в существовании. Мужику руки нужны для трёх вещей: бутылка пива, оружие и си… округлые упругие поверхности.
– Если вы не можете просто молчать, то может, выберете более интеллектуальную тему для разговора?
– Давайте. Например, вы в курсе, что характер человека можно описать, как какое-то растение?
– Мисс Чамберс плохо на вас влияет.
– Не хуже, чем говорящий биотический бобр. Вернёмся к теме. С Максимкой не очень понятно – это у нас либо бурый кедр, либо кофейное дерево. А вот ты точно сосна.
– Почему сосна?
– Бобры любят сосну.
– Ну, ладно, а сами вы кто?
– Это слишком просто. Я – невероятно редкий и чрезвычайно красивый вечноцветущий молдавский о*уяндр! Можете подарить меня своей девушке, если хотите, чтобы она вас возненавидела. И не надо выносить из моей каюты бутылки – молдавский о*уяндр нужно поливать пивком!
– Это всё замечательно, но я не это имела в виду под интеллектуальным разговором.
– Мне пох*й. Главное, чтоб это всё нравилось моей маме!

***

 

Наконец, дверь клиники, как и мудрые рассуждения Григораша, осталась позади. Молдаван в сопровождении оперативников ввалился в комнату профессора, героически воскликнув:
– Падите ниц перед лучезарным Григорашем из Кишинёва и его интергалактическими кобзарями!!!
Солус обернулся к прибывшим:

– Кишинёв. Значит вы молдаван. Неожиданно. Предусматривает некоторые трудности в общении.
– Предусматривает уникальную возможность увидеть капитана 3-его ранга Шепарда живьём!
– Шепард? До меня доходили слухи, что вы мертвы.
Григораш почесал затылок, пытаясь найти нужные слова.
– Ээээ… Ну, я, как бы, немножко умер, а теперь немножко воскрес. Вы медик, вам лучше знать, как это объясняется с точки зрения современной медицины. Короче, мне нужна ваша помощь в решении одного вопроса.

***

 

– В школе я тоже изучал биологию. Плохо изучал. Помнится, стандартный диалог с учительницей:
«– Шепард, сколько камер имеет сердце курицы?
– Да х*й его знает, вам не кажется?
– Что за выражения?! Так, садитесь. Поведение на уроке – «2».
– Э, б*я, *б твою мать, щас уе*у нах!!!»

***

 

– Так, куда теперь? Осталось врубить ещё один, да?
– Да, только есть одна проблема.
– Какая?
– Толпы ворча у комнаты управления.
– Ворча - это проблема? Это семечки для гетов!

Выглянув из-за угла, Григораш чуть не поймал лбом пулю. По нему стреляли решительно все, причём из решительно всех стволов.

– Б*ять, тут где-то должен быть гатлинг-пулемёт, иначе это не бой, а порнуха без сюжета. Хотя, стоп. Терминатору нужен был гатлинг. Но я не Терминатор. Я ГРИГОРАШ!!!

Шепард выпрыгнул из-за укрытия (его фирменный боевой клич всегда этим сопровождался), но немного не рассчитал силу прыжка и ударился о противоположную стену, пустив по шлему трещину. Немного оправившись под градом пуль, он запустил ударную волну эффекта массы, затем принялся ловить разлетающихся ворча «Притяжением» и выкрикивать:

– Я покажу вам кукольный театр ужасов! Со спецэффектами, б*я!!!

Один из ворча упал рядом с капитаном 3-его ранга. Подобрав его с помощью биотики, он швырнул бойца в оперативников.

– А это, чтоб вы не расслаблялись, будете внукам рассказывать, как от ворчей уворачивались! Хм… – избавившись от ворчей, Григораш ушел в размышления. – Что-то мне подсказывает, что когда-нибудь кто-то точно так же запустит чем-то в меня. В таком случае, я объясню ему, что боль – это ОЧЕНЬ растяжимое понятие! Короче, давайте просто врубим вторую хрень и уберёмся отсюда.

***

 

– Отлично, вентиляторы мы включили. Теперь вы пойдёте с нами?
– Думаю, да. Теперь это приемлемо.

Григораш жестом приказал оперативникам убратся. Когда они исчезли из поля зрения, СпеКТР пробубнел в сторону доктора:

– От этих мы избавились, доставай спирт. Теперь это приемлемо.

***

 

Казалось, с каждым шагом по 2-ой палубе Нормандии недовольство Григораша нарастало. Он шагал и параллельно чесался.

– Да что ж такое, как будто по мне бегают тысячи недовольных прорабов и тыкают зубочистками.
Молдаван неторопливо подошел к личному терминалу, проверил пару папок, почесался и недовольно изрёк:
– Бл*ть, и тут «Косынки» нет.

Для поднятия настроения Шепард решил потолковать с секретаршей – во всяком случае, она была единственным человеком, который ему нравился, из всей этой кучи упырьков. Для пущего обаяния Григораш попытался говорить уверенно и дружелюбно и хотя бы какое-то время не чесаться.

– Добрый… Доброе… Хм, а в космосе вообще есть день? Короче, здравствуйте. Только близко не подходите, я, кажется, блох на Омеге подцепил.
– Здравствуйте. Чем могу помочь, капитан?
– Что вы думаете про этого пучеглазого?
– Мордин? Ну, он проявляет некоторую гиперактивность, но не думаю, что это что-то серьёзное.

Григораш сохранял уверенный и дружелюбный тон, но теперь к нему прибавилось ещё и беззаботное лицо.

– Знаете ли, я тоже иногда проявляю активность.
– Действительно?
– Да. Например, в постели. – Молдаван сохранял беззаботное лицо и дружелюбный голос. Скорее всего, он и сам не понял, что сморозил. – А что, я что-то не так сказал? Если я что-то не так сказал, давайте сделаем вид, что я не сказал что-то не так.
– Что ж, давайте. Вы, кажется, хотели обсудить Мордина?
– Да ладно. Могу только сказать, что он мне не нравится. Угрюмый и занимает комнату, в которой я хотел устроить свою бильярдную.

Григораш уже подходил к лифту, но остановился и, нобернувшись, добавил:

– Знаете, что-то на этом корабле моё, что-то - ваше. Надеюсь, хоть когда-нибудь у нас с вами будет что-то общее…

Сам не понимая почему, молдаван немножко глуповато, но искренне улыбнулся.