Спираль и глубины. Глава 1

Поношенная теплая куртка поверх рабочего комбинезона, крашеные русые волосы, подстриженные до плеч, слегка плосковатое лицо без макияжа — призрачное отражение самой себя смотрело на Миранду с иллюминатора. За стеклом проплывали подсвеченные красным башни Омеги.
— Если узнаешь что-нибудь важное или потребуется помощь, свяжись с Андерсоном, — Шепард задумался на пару секунд, уставившись в пустоту. — Или адмиралом Хакетом. Они знают о твоем вкладе.
— Боишься, твои линии связи будут просматривать?
— Боюсь, меня будут держать в изоляции, пока Жнецы не постучатся. Ты же знаешь Альянс, — Джон натянул свою обыкновенную ободряющую ухмылку, устремив немигающий взгляд сквозь Миранду. — Тянут резину, вместо того чтобы сразу экстрадировать в Гегемонию.
Девушка не отвела глаз. Последние события не дались капитану легко; атака на базу Коллекционеров обошлась без потерь — но ведь никто этого не знал, и до самого последнего момента они ждали своей смерти. Можно представить, какой стресс испытал Шепард, всегда чуткий к своей команде, принимая единственно верные решения под шквальным огнем, пока недалеко медленно размалывались колонисты.
Последовавшая вскоре аннигиляция системы Бахак, кажется, доконала его. Миранда, будучи старпомом, следила за капитаном и видела, как тот все сильнее замыкается в себе, бормочет под нос; сидит иногда часами в столовой, размешивая давно остывший кофе.
— Не думаю, что батарианцы закончат быстрее, — подыграла она. — Им придется выбирать между дыбой и…
Миранда осеклась на полуслове: то, что она сказала, было неуместно. Лицо Шепарда заметно дернулось, челюсти плотно сжались; но затем мужчина овладел собой и слегка улыбнулся.

Челнок без опознавательных знаков зашел на стыковку к одному из причалов подальше от “Загробной жизни», контролируемому какой-то небольшой независимой группировкой: Шепард не хотел привлекать внимание трех главных воротил, значительно поредевших после встречи с ним и его командой, особенно с висящей наградой за свою голову от батарианского правительства. Интерес Арии тоже был ни к чему.
Помимо Миранды и Шепарда, в посадочном отсеке был еще один человек.
— Чирлидерша, — протянула Джек.
— Что на этот раз?
— Прическа. Тебе идет.
Миранда невольно приподняла бровь. Бритая девушка сидела на скамье напротив, в удивительно пристойных штанах, рубашке и жилете, с несколько нелепой синей шапкой, закрывающей татуированную лысину, шею и эти ужасающие металлические конструкции на ушах. Даже черная помада была заменена чем-то приемлемым, а тени под глазами выглядели почти невинно. Судя по всему, Джек также решила какое-то время полежать на дне.
Она смотрела на Миранду, прищурившись, с обыкновенной своей гримасой жестокого подростка, которого часто бьют взрослые. Ее взгляд был необычно спокоен — то ли от того, что все закончилось, то ли от новых счетов в банках, то ли еще от чего-то. В нем вечная холодность, легкая злоба удивительным образом перемешалась с тем, что можно найти в глазах людей, видевших, как ты готовишься к смерти, и знающих, что и ты помнишь и всегда будешь помнить их такими же. Искренность? Миранда никогда не забудет, как они жались к той створке, считая остающиеся термозаряды.
Она предпочла не замечать насмешки в комплименте Джек:
— Спасибо. У тебя милая шапка.
Моментально лысая девушка изменилась в лице:
— Не зли меня, Лоусон.
— Приехали, — констатировал Шепард, едва фиксаторы ударились о корпус челнока. На всякий случай капитан отодвинулся в дальний угол перед тем, как широкая дверь отошла в сторону — видимо, чтобы никто не увидел знаменитого Спектра в идиотском пальто с поднятым воротником и широкополой шляпе. В маскировке бравый командор был не силен.
Закинув спортивную сумку на плечо, Миранда через выдвижной рукав вышла на бетон закрытой посадочной площадки. Вдоль нее висело еще несколько челноков и один «Коулун», из которого тройка турианцев выгружали какие-то ящики. Охрана, представленная молодым кроганом, тремя людьми и батарианцем с ракетницей на плече, кучковалась у выхода на улицы; рядом стоял массивный аэрокар с нашитой броней и с тяжелым пулеметом, торчащим в гнезде на крыше. На суда и тех, кто на них прибыл, они лишь изредка бросали ленивые взгляды, не отрываясь от своего бессмысленного трепа о том и о сем. Женщина обернулась: Джек стояла с рюкзаком за спиной перед дальним темным углом пассажирского отделения. Видимо, Шепард хотел что-то сказать ей напоследок. Невысокая девушка, кивнув, поспешила соскочить на мостки и быстрым шагом промчалась мимо Миранды, не взглянув на нее и ничего не произнеся. Она прошмыгнула мимо охранников, чтобы скрыться в переплетении тесных переходов.
Лоусон не знала, ни куда Джек направилась, ни что она собиралась делать — наверно, к лучшему. Женщина подтянула сумку и пошла прочь от этого места, вспоминая дорогу до своей личной конспиративной квартиры.

Бросив мешок в мусоропровод, Миранда направилась обратно к себе. Прошло почти три недели с ее прилета на станцию, и мало-помалу рутина становилась повседневностью — не то чтобы это было плохо. Сон, небольшая тренировка, завтрак, экстранет, проверка сообщений от информаторов, проверка данных с расставленных в округе датчиков и камер, обед, все то же самое, ужин, все то же самое, сон. Однообразно, но спокойно.
Девушка старалась не высовываться из своего убежища без сильной необходимости, заказывая еду и все остальное на дом. Квартира находилась в башне в одном из сравнительно приличных районов Омеги, крышуемом организацией-вассалом Арии, «Варх», довольно цивилизованной группировкой со своими коммандос, банком и даже местной сетью супермаркетов — поэтому территория жилого комплекса хорошо охранялась, а соседи выглядели вполне респектабельно.
Повернув за угол, Миранда встретила чету Барока, человеческих мужчину и женщину средних лет. Они жили через три двери от конспиративной квартиры. Господин Барока, высокий и грузный человек, осторожно вел тихо всхлипывающую жену под руку, одновременно приобнимая и пытаясь как-то утешить; однако сам он явно с трудом скрывал слезы. Мужчина мельком посмотрел на Миранду, сразу же отведя взгляд.
Навыки оперативника дали о себе знать: девушка почти бессознательно постаралась собрать в голове все, что к тому моменту знала о своих соседях и затем из этих сведений попробовать выстроить какое-то возможное объяснение.
На удивление благополучная пара, живут здесь, похоже, очень давно. Муж состоит на средней управляющей должности в наемнической конторе организации, жена до недавнего времени работала через Экстранет в консалтинговой фирме с Иллиума, но уволилась по состоянию здоровья. Квартира просторная и обставлена недешево, если судить по редким взглядам через открытую дверь; однако не так давно господин Барока сменил спортивный аэрокар на значительно более скромный, а его супруга совсем избавилась от своего «из-за ненадобности». Их одежда, весьма дорогая, имеет на себе едва заметные следы починки. Вероятно, болезнь госпожи Барока на самом деле гораздо серьезнее, чем она хочет показать. Также единственную дочь в семье, Наяду, не было видно уже с десяток дней.
Дочь. Конечно же.
Миранда слегка кивнула чете в знак приветствия и прошла мимо. Если бы девочка умерла, об этом было бы известно всему дому. Вероятно, юная Наяда в порыве подросткового максимализма сбежала от родителей; может, к друзьям, или в одну из местных группировок левых экстремистов, или с Омеги вообще — не самый плохой вариант. Грустно, конечно, особенно для больной матери; но касается ли это Лоусон? На самом деле, возможно, и касается: никогда нельзя пренебрегать новой информацией о происходящем вокруг, даже если это на первый взгляд сущая безделица. Особенно это важно, если ты пытаешься скрыться. Так что Миранда, сделав пару шагов, замерла, привела мысли в порядок и, развернувшись, подошла к паре:
— Извините, если вмешиваюсь, но могу ли я вам как-то помочь?
Господин Барока недоуменно посмотрел на Миранду. Его жена подавила всхлипы и утерла глаза рукавом.
— Еще раз извините. Мне просто показалось, что у вас какая-то проблема.
— А, да нет, Оливия, ничего такого, спасибо. Мария немного…
— Флинт, да господи! — госпожа Барока вновь зарыдала, одновременно сбрасывая с себя руки мужа. — Перестань!
— Милая, не стоит так… Оливия…
— Оливия единственная поинтересовалась! Единственная! Всем остальным в этом богомерзком месте наплевать на нашу дочь и на нас с тобой.
— Что-то случилось с вашей дочерью? — Миранде одновременно пришлось и не пришлось по нраву то, что она угадала. Барока были приятными людьми, и она не желала им зла.
Мария, видимо, хотела выговориться, поэтому буквально потащила девушку за собой, в квартиру, крепко вцепившись в плечо. Они сели на тахту в просторной гостиной, где Флинт предложил Миранде выпить. Та отказалась, однако госпожа Барока выхватила бутылку скотча из рук мужа и отпила прямо из горла.
— Наяда, — слабым голосом начала женщина, — ты видела ее. Она… она черт знает как набрела на каких-то сраных сектантов. Ученики Темноты, господи. Мы ее предупреждали не якшаться с ними, да ведь чтобы она кого-то слушала, кроме себя… Наяда пропадала с ними целыми днями несколько недель, иногда приходя домой под утро — на этой мерзкой станции! И вот недавно не вернулась. На звонки не отвечает, в Экстранет не выходит, будто растворилась.
Мария еще раз приложилась к бутылке.
— Вы обращались в организацию? — поинтересовалась Миранда.
— К этим уголовникам? Да, обращались, и не раз. Чуть не на коленях уже стоим, ч-черт… Они не сунутся в район, где сидят эти культисты, потому что он контролируется «Кровавой Стаей», а с кроганами у них дерьмовые отношения. Флинт работал на «Варх» почти всю жизнь, но боссам нет дела. Не хотят даже дать денег на фрилансеров. Надо было улетать в Нос-Астру… — Мария вздохнула и подняла глаза на девушку, вымученно улыбаясь. На щеках цвета молочного шоколада подсыхали дорожки от слез. — Прости, Оливия, за все это. Ты нам никак не поможешь, но спасибо, что выслушала. Иногда случается такое, что и вдвоем нам трудно вынести. Ты добрая девочка, Оливия; сколько тебе лет, двадцать?
— Двадцать три.
— Двадцать три… Не хочу лезть к тебе в личную жизнь и все такое, но просто послушай: я намного тебя старше и многое повидала в жизни, и ты можешь пропустить все мои нотации мимо ушей — твое право; но позволь дать тебе совет. Ты юна, тебе хочется всего попробовать, все испытать, везде побывать. Не буду допытываться, где ты работаешь, чем вообще тут занимаешься, да оно и неважно — видимо, хорошо платят, раз остаешься здесь. Не оставайся. Да, возможности, свобода и все остальное — Омега! Но ты очень молода и неопытна, и тебя здесь сожрут. Обманут, используют, пристрелят где-нибудь в подворотне, рано или поздно. Улетай со станции, Оливия, собирай все деньги, вещи и улетай — неважно куда. Если есть родители, вернись к ним. Они сильно волнуются за такую добрую дочь.
Миранда постаралась улыбнуться самой теплой и обнадеживающей улыбкой, на которую была способна. Она взяла на удивление грубые ладони женщины в свои:
— Не волнуйтесь за меня, миссис Барока, у меня все хорошо. И я уверена, что Наяда скоро вернется домой.
Флинт вернулся из гардеробной в халате и тапочках, после чего Миранда решила вежливо покинуть чету.
У себя в квартире она проверила камеры и датчики. Все в порядке. По идущим на фоне новостям уже который день обсуждали начинающийся трибунал над Шепардом, который все-таки прилетел на Землю и сдался властям. На экране шли одновременно две картинки: командор за трибуной в Торонто, смотрящийся еще хуже, чем при последней встрече, и кадры беснующихся батарианцев с Цитадели. Изрезанные фотографии Джона, горящие флаги Альянса — все как всегда. Миранда знала обо всем произошедшем больше, чем любой новостной ресурс, и поэтому оставляла телевизор включенным лишь чтобы разогнать тоску. Мысли крутились совсем в другом месте.
Наяда, Наяда. Бедная маленькая дура. Произойди такое в каком-нибудь более-менее цивилизованном мире, этих культистов сразу бы взяла за задницу полиция. Но какая полиция на Омеге? Если девочка действительно на территории «Кровавой Стаи», никакие наемники не сунутся туда ее спасать — не считая разве что головорезов Арии, но уж ей точно нет никакого дела до страданий семьи Барока. Наяда всё.
И Миранда совершенно точно не пойдет на ее поиски.

Миранда быстро шла по улице в направлении района Карац. По бедру шлепала кобура пистолета, половину лица закрывала дыхательная маска — далеко не редкий элемент гардероба на станции и очень удобный для людей в бегах. Народа вокруг было достаточно много, чтобы не привлекать внимание, но все же не толпа; девушка долго подгадывала время для своей вылазки.
Лоусон проклинала себя на чем свет стоит — себя и заодно Шепарда. Мерзкий идеалист! Зачем пошла, зачем? Она не могла ответить.
Сердце стучало чаще, чем хотелось бы. Миранда не боялась местной швали — не больше нужного — но глаза непрестанно скользили по прохожим, владельцам магазинов, наемникам в поиске такого же чрезмерно цепкого профессионального взгляда. У «Цербера» огромное количество спящих агентов и еще больше информаторов, в том числе и на Омеге. Не хотелось себя раскрыть из-за мимолетного глупого сочувствия.
Ученики Тьмы, так называли себя сектанты. Имя не самое радостное, тем более внушающее доверие, но Миранда примерно могла представить, чем они завлекли пятнадцатилетнего подростка. Если верить собранной информации — довольно скудной — культ был малочисленным, малоизвестным, но в той или ной степени распространенным по галактике. Приверженцы его не вели миссионерской деятельности или какой-либо деятельности вообще, казалось бы; из-за этого всем было на них плевать. Скрыты, особо не прячась. Удобное положение, но явно не для сколь-нибудь приличной религии.
Их храм на Омеге располагался в одном из узких коридоров-переулков Караца, в старом складском модуле с тех времен, когда где-то там были пристани. Миранда очень надеялась, что сумеет найти это место.
Граница между зонами контроля банд выглядела как две линии укреплений поперек улицы, сваренные из корпусов бронемашин и просто отдельных листов брони, с широкими воротами посередине и несколькими хорошо защищенными огневыми точками, откуда торчали стволы пулеметов, скорострельных пушек и гранатометов. Между линиями была своеобразная ничейная территория — туннель сквозь породу астероида длиной примерно тридцать метров.
Два крогана у своего КПП проверяли всех входящих. Ничего особенного -- просто смотрели, чтобы никто не протащил оружие серьезнее пистолета. Миранда показала свой ствол, обернулась кругом и, увидев ленивый мах рукой одного из привратников, прошла далее.
Если зона «Варх», которую она только что покинула, имела кое-какую планировку, централизованную инфраструктуру, ряд общественных служб, то Карац был просто огромной грудой хаотично налепленных друг на друга и на коренную породу модулей, между которыми, петляя по всех трех измерениях, проходили улицы. Только Двадцатая оставалась более-менее прямой и просторной, проходя прямо сквозь район.
Шагая по ней, Миранда шарила глазами по сторонам в поиске ориентиров: карта, загруженная в омни-тул, предоставляла лишь довольно общие очертания местности, не говоря уже о постоянной и никем не контролируемой перестройке. Вокруг сновали люди, батарианцы, редкие турианцы и азари; а также кроганы и ворка, обычно тяжеловооруженные. Последних девушка имела удовольствие не видеть довольно давно, так как в ее район — и многие другие — примитивных чудовищ всеми силами старались не пускать. Не то чтобы совершенно успешно, полоумные образины каким-то образом нет-нет, да умудрялись пролезть через кордоны и селились в какой-нибудь клоаке. Тогда их отстреливали. Миранда, почти не скрывая отвращения, морщилась при виде пушечного мяса «Кровавой Стаи».
Клиника трансплантации, магазин наркотиков, магазин оружия, рынок рабов — здесь Омега расцвела во всей своей красе, без ограничений, без каких-то попыток установить порядок, без морали. В тупике зарезали парня — тело еще теплым растащат на мясо бездомные. А через улицу расположился шикарный ресторан, где умирающие саларианцы-невольники подают кроганским воеводам сашими из собственной печени.
Вскоре показалась лавка электроники, за которой должен был быть нужный поворот. Это была еще одна улица-коридор, уже довольно узкая и малолюдная, хоть и не пустая. Модули здесь были проще, обшарпаннее, и воняло кислотной мочей ворка. Однако Миранде нужно было идти еще дальше: до древнего остова танка, служащего чьей-то хижиной. Там она осмотрелась в поиске вывески давно закрытого универсама; конструкция оказалась неподалеку, скосившаяся на искомый извилистый проулок.
Девушка развернулась и направилась обратно, в сторону Двадцатой.
Ни за что на свете она не сунулась бы в подобное место без предварительной разведки; и раз информаторы не смогли — или не осмелились -- собрать достаточно сведений, их было необходимо раздобыть самой.
Миранда нашла небольшой бар с охранниками в хорошей броне и высокими ценами; щедрая доплата обеспечила уединение в дальнем углу, а бутылка мильгромского полусухого должна была немного расслабить натянутые нервы. В переулке остался миниатюрный дрон-разведчик — именно к нему бывшая оперативница сейчас подключалась через омни-тул.
Пошла картинка, затем появился звук в ушных имплантатах. Показатели дрона были в порядке, он все еще лежал на выбоине в стене, не обнаруженный никем, и был готов к работе. Активировав термооптическую маскировку робота, Миранда осторожно подняла его в воздух и направила к храму, умело управляя вектором ядра.
Она ожидала, что бывший склад будет заперт и замурован, не считая одной входной двери без знаков, сфотографированной издалека информатором. Если культ дорожил своей секретностью, его обиталище должно было быть хорошо защищено от посторонних, и поэтому Миранда искала всевозможные вентиляционные шахты, выходы кабелей, пробоины в водопроводе. Дрон мог пролезть в очень маленькие отверстия.
Но ничего не было: только сплошные стены и забетонированные дверные проемы. Лишь несколько камер видеонаблюдения висели тут и там, следя за переулком и всеми окрестными щелями. Девушка начала подозревать, что старый склад был построен в одном комплексе со всей зоной бывшего порта, основательно и на века, еще до прихода «Кровавой Стаи»; в таком случае все коммуникации должны были быть забурены глубоко в коренную породу, чтобы там соединиться с центральными магистралями станции, оставшимися еще со времен протеан.
Оставалось лишь поставить дрон в укромное место вне обзора видеокамер и наблюдать за единственным входом. Рано или поздно дверь должна была открыться.
Это произошло спустя семь часов. Заканчивая очередную тарелку пасты, Миранда заметила движение на голоэкране омни-тула: дверь храма отъехала в сторону, и оттуда вышел худой мужчина-батарианец в сером комбинезоне, с большим пустым рюкзаком за спиной. Вероятно, отправился за припасами.
Дрон немедленно сорвался с места, устремившись пулей в дверной проем за мгновение до того, как створка закрылась.
Внутри стояла почти кромешная чернота; лишь общие очертания стен, шкафчиков, прочей мебели угадывались на фоне мрака. Миранда перевела камеру в ночной режим, и стало понятно, что сектанты были весьма нечистоплотны: везде валялся мусор, лежали какие-то тряпки, слой пыли на полу пересекала вытертая ногами тропинка. Нечто вроде бывшей подсобки, видимо, ныне никак не использующаяся.
Дрон тихо проплыл дальше, через приоткрытую дверь, в основное складское помещение. Высокая, очень просторная зона из пластобетона с повытертыми от прошедших столетий турианскими цифрами на стенах: некогда там стояли стеллажи. Несколько проржавевших и явно сломанных погрузчиков теснились в углу.
Теперь это был храм; Миранда сразу убедилась в том, едва робот влетел внутрь. Посреди помещения примерно два десятка матрасов и спальных мешков были разложены в тесный круг, всяческий бытовой хлам отделял их друг от друга. Большинство было занято сектантами: батарианцами, людьми, турианцами, тройкой саларианцев и даже одной азари без отметок. Были и старые, и молодые, одетые в рубища и в некогда дорогую одежду явно не со станции. Среди них Миранда заметила Наяду, заметно осунувшаяся девочка сидела со скрещенными ногами, лицом в центр круга, почти не мигая. Остальные сидели или лежали так же -- неотрывно глядя на то, что расположилось перед ними.
Нечто интересное. Несомненно, алтарь, довольно странный и вместе с тем знакомый. Он напоминал большой цветок лотоса, исполненный безукоризненно прекрасно в темно-синем холодном металле. Из-за лепестков, изнутри алтаря, лился беловато-голубой спокойный, мерно пульсирующий свет. Глаза культистов сверкали таким же синим светом в темноте с каждой пульсацией. Их приоткрытые изможденные рты издавали тихие хриплые стоны с каждой пульсацией. Изображение сильно рябило. Наяда все накручивала и накручивала прядь волнистых волос на палец, пока та не отрывалась от серой кожи головы — почти без сопротивления. Девочка клокотала негромко каждый раз, бросая волосы на пол. Кто-то поправил черный шланг, торчащий изо рта.
Картинка внезапно пропала, оставив на экране белый шум.
— Черт, — ровным голосом проговорила Миранда Лоусон. — Черт. Черт. Черт.
Артефакт Жнецов, прямо посреди второй по населенности космической станции в известной части галактики. Без полиции, без СПЕКТР, без Шепарда. Даже выйди из того храма одни безмозглые хаски — в чем стоило сомневаться — Омега вскоре могла превратиться в великолепный плацдарм в системах Термина. Плацдарм для Старых Машин.
Батарианец в комбинезоне уже ступил на Двадцатую, когда Миранда выскочила за ним из бара. Мужчина шел быстро, сгорбившись, время от времени подтягивая огромный рюкзак и озираясь по сторонам своими четырьмя лошадиными глазами. Бывшего агента он пока не заметил; в своей невыразительной поношенной одежде та ничем не выделялась на фоне толпы. Посланник направлялся дальше вглубь района, к слепящим голографическим вывескам Большого рынка — в сути своей вросшего в станцию, перестроенного и переприспособленного для торговли корпуса громадного грузового судна из неизвестной эпохи и с неизвестных верфей. Узкие темные переходы и склады, заставленные товаром со всей галактики, толпы рабов и разнообразные наркотики в ящиках, готовых к транспортировке в какой-нибудь бар — все под неусыпным надзором тяжелой пехоты кроганов. В некотором смысле Большой рынок был наиболее безопасным местом во всем районе Карац.
Миранда следовала за батарианцем, еще не вполне осознавая, что ей придется сделать. Судя по данным с дрона, последователей культа было довольно много, но можно было надеяться на их успешное устранение даже в одиночку — если появиться внезапно и эффективно использовать биотику; впрочем, риск оставался велик, а воспоминания о хасках все еще были свежи.
Батарианец ожидаемо направился ту часть рынка, где торговали провиантом. Там он прошелся вдоль рядов, присматриваясь к ценам, пока не остановился перед контейнерами с армейскими сухпайками — Иерархии и Альянса; он скупил столько, сколько получилось запихнуть в необъятный рюкзак, и поплелся обратно. Миранда незаметно двинулась следом.
Она отправила мужчину мощным биотическим броском в стену жилого модуля, едва они зашли в переулок с корпусом бронетранспортера. Издав короткий хрип, культист мешком приземлился на грязный пластобетон. Из раскрывшегося от удара рюкзака высыпалась куча упаковок энергобатончиков, и батарианец, моргнув пару раз, поспешил запихнуть их обратно. Казалось, на Миранду он не обратил ровно никакого внимания. Та вновь ударила его о стену, теперь уже толстой подошвой ботинка.
— Эй! — прикрикнула девушка, не дождавшись реакции и в этот раз. — Кто у вас главный? Отвечай мне!
Перестав запихивать еду, инопланетянин молча посмотрел на Миранду. Его лицо не дернулось, оно было расслаблено и удивительно спокойно, словно у спящего или слабоумного. Мужчина тихо пробубнил:
— Пожалуйста, не бейте. Мне надо… Мне надо…
Бывшая оперативница с размаху дала ему ботинком в живот, отчего батарианец с жалким писком согнулся пополам.
— Где ключ от храма?!
— Мне надо… Пожалуйста, мне надо… -- голос одурманенного был монотонным, речь — невнятной, заставляя переводчик работать с небольшой задержкой. Одной рукой он держался за живот, второй перекладывая рассыпанные батончики в рюкзак.
Смесь внезапно ударившей жалости, отчаяния и страха постепенно завладевала разумом Миранды. Стоя над извивающимся мужчиной в грязной подворотне, она поняла, что серьезно сглупила; индоктринация, видимо, серьезно повредила мозги батарианцу, так что он был бесполезен. Единственное, чего она добилась, было неотвратимое исчезновение культа из здания, едва там станет известно о нападении. Если уже не стало. Миранда схватила батарианца за голову и придвинула к лицу, вглядываясь в четыре черных глаза; действительно, в глубине зрачка одного из них виднелся чип слежения.
— Черт. Черт! — Девушка со злости пнула заваренную дверь пустого модуля, оставив в металле хорошую вмятину. Надо было связаться с Андерсоном. Или Арией, на худой конец: хоть бывшему агенту и не хотелось показываться на глаза азари, та, возможно, смогла бы отправить группу спецназа на территорию «Кровавой Стаи». Но теперь, учитывая все сделанное, думать было поздно. Оставалось лишь действовать.
Она взяла культиста за шкирку и, рывком подняв на ноги, приставила ему пистолет к виску:
— Пошел.
Парень повиновался, хоть его и пришлось практически тащить. Они прошли небольшое открытое пространство у бронетранспортера, добрались до узкого заваленного мусором коридора и направились туда, к храму. Видеокамеры, замеченные дроном, Миранда увидела почти сразу — перегружать их было уже, увы, излишне.
Двое остановились у двери — сплошной, мощной, закрытой. Послышалось едва уловимое жужжание объектива: миниатюрная камера над проемом увеличила изображение лиц пришедших. Конечно. У батарианца не было никакого ключа, да и биометрические показатели его были бесполезны; культисты просто смотрели, кто у них на пороге, после чего отодвигали щеколду.
Миранда была в заднице.
— Я убью вашего человека, если не откроете! — стараясь держать голос уверенным и холодным, проговорила она в общем направлении двери. — Даю вам пять секунд.
Ничего не произошло, ожидаемо.
— Пять.
Миранда прекрасно осознавала, что перед ней храм, полный одурманенных Жнецами.
— Четыре.
Индоктринация обычно плохо сказывается на сопереживании.
— Три.
И повисший мешком в ее руках батарианец был явно заменимым членом культа.
— Два!
Надо было дать десять секунд. Приложив парня головой к стене, Миранда ткнула ему в висок дулом. Слабоумный все еще монотонным голосом просил его отпустить -- видимо, к оставленному в переулке рюкзаку с сухпайками.
— Од. .!
С мягким шуршанием створка плавно отъехала в сторону. Перед девушкой открылась глубокая, тихая, затхлая тьма, покрывающая очертания мусора у стен, шкафчиков — помещение, виденное дроном почти час назад. Открытый дверной проем, ведущий вглубь храма, слабо светился бледно-голубым сиянием, которое могло исходить только от артефакта Жнецов; откуда-то оттуда же доносилось пение сектантов, безэмоциональное и атональное. Миранда невольно оцепенела.
Некто сутулый в темном углу резко захватил девушку в биотическое поле, отправляя ее в короткий полет до стены.

Ее связали и бросили прямо перед артефактом. Сразу после прихода в себя Миранда чувствовала кровь во рту, боль в голове и ужасный, ужасный шум. Он исходил изнутри; ритмичная катавасия из неразборчивых воплей, перемешанных и усиленных многократно. Было трудно думать.
К счастью, вскоре пришел отрезвляющий страх. Сколько она тут пролежала? Вряд ли меньше часа, хотя могло быть и много больше, учитывая все обстоятельства. Адреналин немного прочистил мозги, позволив сквозь пелену одурманивающего поля сконцентрироваться на ситуации. Девушка вывернула голову: в помещении ничего не поменялось. Культисты по-прежнему сидели на полу, обратив взгляды на свой «алтарь» и бубня что-то неудобоваримое. Впрочем, с близкого расстояния можно было разглядеть некоторые детали в обстановке и внешности людей, какие были пропущены на видеосигнале с дрона: оказалось, что храм был раньше обставлен гораздо пышнее, чем сейчас. По углам были свалены большие как будто знамена, угольно черные — вероятно, висели раньше на стенах. Из-под алтаря выходила почти до конца стертая линия одинарной спирали. Символ веры? Возможно. Иной хлам, присущий местам богослужения, был небрежно разбросан повсюду. Начинало казаться, что в какой-то момент культ коренным образом изменил свою идеологию, отказался от традиционных ритуалов и каких-либо норм благопристойности.
И Миранда подозревала, с чем это могло быть связано.
Ее взгляд зацепился на лице одного из культистов — человеческого мужчины лет сорока, изможденного, но по виду более-менее нормального. От подбородка вниз, по голой шее и груди, шли вытатуированные линии, взаимно пересекающиеся, ломающиеся и причудливо выворачивающиеся. Они напоминали о чем-то; о чем именно, девушка поняла, когда разглядела в полумраке правое ухо человека -- отблеск сияния артефакта показался на металлической конструкции, на странном украшении по всему краю раковины. Странном, однако Миранда хорошо была с ним знакома.
— Быть не может, — прохрипела она едва слышно. Получается, в этом культе. .? Получается…
Дальнейшие размышления прервал сильный взрыв со стороны входа в здание. Ударило по ушам. Перевернувшись на другой бок, оперативница смогла примерно понять, что там творилось: тусклый свет с улиц ворвался внутрь через развороченный проем, перемежаясь свечением биотики и короткими вспышками стрельбы. Культисты повскакивали; часть из них, наиболее сильно деформированные и напоминающие хасков, ринулись с воем ко входу. Остальные собрались, не сговариваясь, в линию перед артефактом, намереваясь защитить его любой ценой. То, что Миранда лежала сейчас именно там, не радовало ее, поэтому девушка, как могла в своих путах, отползла подальше.
Неужели кроганы решили уничтожить ячейку сектантов на своей территории? Невозможно. Нет, это не кроганы: не было слышно ни их рева, ни мерзких воплей ворка, ни рыка варренов. Это был кто-то другой.
Кто бы это ни был, действовали нападающие эффективно. Все новые и новые полухаски выползали из темных углов, из каких-то нор и устремлялись навстречу — а звуки боя все приближались и приближались. Обороняющие артефакт все сильнее жались друг к другу, повинуясь остаткам своего врожденного страха; и Наяда с ними, уже откровенно рыдающая, но все же не способная оставить алтарь. Миранда просто ползла по бетонному полу, стараясь не думать о девочке.
Спустя пару минут ожесточенной схватки ор одурманенных стих. В тишине раздались медленные шаги — тяжелые ботинки бронекостюма. К своему удивлению Лоусон разобрала лишь одну пару ног.
В дверном проеме появился высокий, массивный гуманоид; точнее сказать было сложно из-за брони и непроницаемого визора шлема. В правой руке его был пистолет-пулемет, в левой — прямой меч, до самой рукояти обагренный в крови культистов. Фигура остановилась на мгновение, осматривая зал.
— Скверна, — внезапно произнесла она тихим мужским голосом на итальянском языке. Словна вторя, из дальнего конца помещения донесся утробный вопль: сутулый некто в балахоне до пят воздел светящиеся синим руки — Миранда мгновенно узнала бросившего ее в стену — и швырнул в незнакомца старым погрузчиком. Тот резким жестом изменил траекторию полета, направляя машину в стену. Культист заверещал снова, теперь с ноткой отчаяния.
Миранда не стала медлить. Едва на незнакомца ринулась толпа одурманенных, она сконцентрировала биотическое поле на собственных руках, после чего стремительным мощным рывком разорвала веревки вокруг запястий. Узел вокруг лодыжек не стал большим препятствием, и спустя несколько секунд девушка уже бежала прочь, спотыкаясь на онемевших ногах. Бежала, оставив оружие, оставив рюкзак — только омни-тул остался на предплечье.

Спустя несколько минут, когда крики в храме стихли, было подорвано светящееся устройство. Взрывная волна мощно ударила по стенам, но прочное здание осталось стоять. Из него медленно, перешагивая трупы, скопившиеся у входа, вышел человек в сплошном черном бронекостюме с непрозрачной маской. Он замер на секунду, будто прислушиваясь к уличному шуму; ничего необычного, местные обыватели давно привыкли к перестрелкам по соседству, и то, что сейчас около семидесяти людей погибли в каком-то древнем заброшенном складе, волновало бы их не больше счета за электричество.
В руке у мужчины был армейский рюкзак, подобранный в храме. Внутри были лишь немного сухпайков, дополнительный брусок для пистолета, термозаряды и кое-какая аппаратура; но внимание незнакомца привлекли не они, а единственный крашеный русый волосок, застрявший в молнии. Человек аккуратно достал его.

Отредактировано: Архимедовна.