Горсть Пыли. Глава 38. Шепчущая музыка

Шепард всегда старалась держаться подальше от той черты, что провела для себя Самара со своим Кодексом, хотя и не знала, где эта черта пролегает. На следующий день после допроса Брукс она нашла ответ на этот вопрос.

Кого бы Шепард ни ожидала в качестве визитера (это точно не мог быть Гаррус, поскольку он был занят в инженерном отсеке с Тали; это также не могла быть Солана, так как у нее была запланирована операция по трансплантации выращенной ноги), но уж точно не Самару. Пока Шепард справлялась с удивлением, Самара стояла в дверях, выглядя при этом непривычно встревоженной.

Она объяснила, что Кайден был вторым, по ее словам, уравновешенным биотиком, который мог бы заменить ее на посту тюремщика, и она не доверяла ни Джек, ни Явику в том, что касалось самоконтроля.

— Не то чтобы, — добавила она, — Майя намерена в ближайшем времени доставлять нам проблемы.
— Возможно, она просто хочет, чтобы мы так думали. Мне станет спокойнее на душе, когда ты подтвердишь ее историю.
— Согласно моим собственным принципам и Кодексу, я не могу этого сделать, Шепард, — сказала Самара тихим голосом, хотя в каюте они находились наедине. Шепард была уверена, что услышала нотку неодобрения. — Объединение разумов — не инструмент для допроса, не оружие. И использовать его на ком-то против его воли — вопиющее злоупотребление властью.
— Я бы не просила об этом, если бы это не было так важно, — настойчиво произнесла Шепард, постукивая пальцами по обложке лежащей у нее на коленях книги. — Ты ведь хорошо меня знаешь.
— Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы удивиться твоей просьбе, — теперь неодобрение слышалось отчетливей, и Шепард подавила зарождающееся в душе раздражение. Выражение лица Самары не изменилось. Она не злилась, не усмехалась и даже не хмурилась, как сделали бы другие на ее месте, но ее печаль была ощутима.

Перестав барабанить, Шепард широко развела руками, демонстрируя открытые ладони.

— Ну а что, по-твоему, мне следует делать? Эта женщина — наш враг. Более того, она враг с неясными мотивами и таинственными связями, и она всегда опережала нас как минимум на несколько шагов. Просто удерживать ее в неволе недостаточно. Мне нужно навязать борьбу тем, кто использует ее, подобным ей самой.
— И если ты прикажешь мне сражаться с ней, я сделаю это, не задавая вопросов. Если прикажешь наказать ее за преступления, в которых она доказано повинна, я сделаю это, не сомневаясь.
— Я не понимаю, — сказала Шепард, не сумев-таки сдержать раздражения. — Ты позволила Гаррусу прострелить ей колено, но это уже слишком?
— Ты давишь на меня так же, как и на нее, Шепард, но я не враг тебе.

Шепард нахмурилась.

— Она что-то скрывает и делает это с нашей первой встречи. И ты можешь выяснить, что именно, — я знаю, что можешь. Лиара сумела увидеть сообщение протеанского маяка, когда объединяла наши разумы.
— Это не то же самое. Я не отрицаю, что Брукс может утаивать информацию. Я лишь боюсь, что ты просишь меня осквернить этот самый интимный акт лишь для того, чтобы потешить уязвленную гордость. Тебе не нравится, что она сумела обмануть тебя в прошлом. Я понимаю. И все же то, что ты просишь…

Шепард напряглась, ощущая необходимость оправдать себя, свои мотивы, но она уже чувствовала укол зарождающегося сомнения.

— А как же жизни, которые могут от этого зависеть? Невинные души, которые она с легкостью погубит? Те, кто уже пал жертвами ее планов? Они не заслуживают справедливости?

Самара склонила голову.

— У нее был выбор, — добавила Шепард, — ты или Гаррус.
— Выбор, сделанный под принуждением, не является таковым.
— Урок этики, — пробормотала Шепард. — Отлично. Как раз то, что мне нужно.
— Судя по всему, так оно и есть, — парировала Самара непривычно резко. — Я допрошу ее, если хочешь. Но не стану вторгаться в ее разум предложенным тобой образом. Я не сделаю этого даже для тебя.
— Она солжет тебе.
— Может быть, да, а может, и нет. Меня не было рядом во время вашей встречи на Цитадели, и пока что ей еще ни разу не удалось убедительно солгать мне.

Шепард подняла взгляд на свою собеседницу. Спустя несколько мгновений она провела обеими ладонями по волосам и покачала головой.

— Прости меня. Мне следовало сперва обсудить это с тобой. Я не подумала… Не подумала о том, что это будет означать для тебя.
— Я знаю, — отозвалась Самара. — Иначе ты бы не поставила меня в такое положение.

Эти слова обожгли, как удар хлыста, и жгущее чувство вины лишь усилилось после того, как Самара ушла, и Шепард поняла, что азари была права. Она хотела добиться результата любой ценой и ни на секунду не задумалась о том, какое давление это окажет на живущую по Кодексу Самару. Она так увлеклась своей маленькой игрой, так вошла в роль, так рада была на этот раз обыграть Брукс, что не подумала о последствиях. Внутренности словно бы сжались в тугой узел.

Это не было похоже на нее. Что это — всего лишь ее ошибка или доказательство того, что она на самом деле не та, кем себя считает, кем хочет быть? Когда через несколько часов вернулся Гаррус, она все еще продолжала беспокоиться на этот счет.

— Шепард? — позвал он тихо, так что сразу стало очевидным, насколько подавленной она выглядит, по его мнению.
— Я не могу опускаться до ее уровня, — ответила Шепард, и ее слова прозвучали немного невменяемо даже на ее слух. — Я не могу позволить себе стать кем-то вроде нее.
— Вроде кого?
— Брукс, — резко бросила она, и Гаррус дернул жвалами. Успокаивающе взмахнув рукой, Шепард пояснила: — Одно дело притворяться, другое — на самом деле измениться. Я не могу. Не могу измениться, или же она выиграет.

Гаррус шевельнул жвалами — на этот раз скорее от недоумения, нежели от неожиданности. Забавно, с какой легкостью она заметила разницу в этих двух эмоциях — что ж, хоть что-то знакомое.

— Мне кажется, я чего-то не понимаю.

Шепард подалась вперед и повесила голову, а затем глубоко вздохнула, призывая себя успокоиться. Через мгновение она ощутила, что Гаррус опустился на кровать рядом с ней. Он положил ладонь ей на спину — жест, заверяющий в поддержке, но не властный, не самонадеянный. Шепард знала, что если бы она вздрогнула, он сразу же убрал бы руку. Она не стала этого делать.

— Теперь я уверен, что мне что-то неизвестно, — добавил Гаррус, и хотя он старался придать своему голосу нотку легкомысленности, Шепард явственно слышала в его словах тревогу. — Не хочешь ли ввести меня в курс дела?

Чего ей на самом деле хотелось, так это облокотиться на него, почувствовать успокаивающее тепло его рук вокруг своих плеч, прижаться щекой к его груди. Но ладонь на спине была лучше, чем наполненный сомнением взгляд, брошенный из другого конца помещения. Осторожно, чтобы не потревожить покоящуюся между ее лопаток руку Гарруса, Шепард подтянула колени к груди и обхватила их. Конечности, к ее неудовольствию, до сих пор доставляли ей некоторые неудобства и болели, но, по крайней мере, они ее слушались, и она уже могла простоять целых пять минут и не упасть.

Учитывая проблемы с двигателем, Джокер оценил время, требующееся для того, чтобы достичь орбиты Земли, приблизительно в неделю, и, добавил он с несвойственным ему пессимизмом, это был еще весьма благоприятный прогноз. Шепард восприняла эту новость в некотором роде как благословение. Неделя даст ей так необходимое время на то, чтобы в буквальном смысле снова встать на ноги.

Прочистив горло, Шепард сказала:
— Самара заставила меня взглянуть в зеркало, и мне не очень понравилось то, что я там увидела.

Гаррус прижал ладонь к ее спине чуть сильнее, и Шепард отдалась во власть этого прикосновения.

— Полагаю, ты говоришь фигурально.

Шепард фыркнула от смеха, а затем снова посерьезнела и поинтересовалась:
— Могу я спросить у тебя кое-что?
— Я уже сейчас уверен, что пожалею об этом, но да, спрашивай.
— Когда ты рассказывал мне историю про доктора Салеона, ты признался, что готов был пожертвовать всеми заложниками на борту корабля, только чтобы уничтожить его. Но к тому времени, как развернул свою деятельность на Омеге, ты больше не считал потери среди гражданских приемлемыми на пути к достижению цели.

Шепард повернула голову как раз вовремя, чтобы заметить движение жвал Гарруса, напоминавшее гримасу.

— Ты же знаешь, что на самом деле это не вопрос, да? Но мне кажется, я понимаю, о чем ты, — признался он тихо и вздохнул. Его пальцы поглаживали лопатку Шепард по выступающему краю, и она задалась вопросом, делал ли он это намеренно, или же просто старая привычка дала о себе знать? Она боялась, что вздохни она слишком резко, и Гаррус заметит свои неосознанные действия и остановится. Она не хотела, чтобы он останавливался. — Я… Я не ты, не смог бы стать тобой, даже если бы пытался. Но я говорил искренне, когда признался, что многому научился у тебя во время нашей охоты на Сарена. У меня было много поводов для злости, когда я прибыл на Омегу, но все же мне удалось взглянуть на вещи с твоей точки зрения.

Гаррус убрал ладонь со спины Шепард, но, почесав шею, вернул ее назад и продолжил:
— Дело в том, что до встречи с тобой я видел только худшее. Банды. Болезнь. Омега кишмя кишела ими. Но если заглянуть за фасад, то увидишь людей, живущих там. Они просто старались найти средства на пропитание единственным известным им способом. Помню, как думал: «Вот кого увидела бы в них коммандер». И стоило мне только разглядеть их, я не мог уже не обращать на них внимание. Прошел месяц, шесть, появилась команда и Архангел, и… — Гаррус неуклюже поерзал, и в его голосе Шепард уловила взволнованные нотки, которых не слышала уже очень давно. — Поначалу, полагаю, это было чем-то вроде дани уважения твоей памяти. Затем чем-то сродни кодексу. Хотя, наверное, этот кодекс тоже был своего рода данью. И… Э… Я понятия не имею, каким образом это относится к Самаре, зеркалам или Майе Брукс.

Не имея возможности обнять его, Шепард обняла свои колени.

— Самара напомнила, что и у меня есть кодекс и что я чуть было не нарушила его. Это Брукс использует людей в своих целях, невзирая на последствия, но не я.
— Самара отказалась объединять с ней свой разум?
— Ты знал?

Гаррус пожал плечами.

— Подозревал. Я не берусь с точностью судить о причинах, но мне кажется маловероятным, что она пошла бы на такое принуждение. Сказать по правде, в этот раз я согласен с твоей философией, утверждающей, что угрозы достаточно. Уверен, что сейчас Брукс намочит штаны, если Самара вспыхнет где-то по близости, так что нет никакой нужды в объятии вечности.

Его слова и тот факт, что он снова спародировал голос Лиары, когда говорил про объятие вечности, заставили Шепард рассмеяться.

— Ох, Гаррус, если мне никогда больше не придется услышать эту фразу…

Он похлопал ее по спине, и она наконец выпрямилась, облокачиваясь о стену рядом с ним, так что их плечи практически соприкасались.

— Как… Прости, мне следовало спросить раньше, как твоя сестра?
— Думаю, она практически стала как новенькая, потому что, едва выйдя из наркоза, наорала на меня за то, что я как минимум восемью способами гроблю свою жизнь.

Шепард снова рассмеялась и повернулась к Гаррусу.

— Я могу привести тебе дюжину доказательств, что это не так.

Он не улыбнулся, даже не моргнул. Он внимательно смотрел на нее в течение нескольких секунд, а затем поцеловал ее. Инициатива точно не принадлежала ей: она была так осторожна в том, чтобы позволить ему самому делать первые шаги в сближении. Как бы ей самой ни хотелось этого, это не она потянулась к нему. Не здесь, не сейчас. Это был он.

И пусть это не был тот романтичный момент на крыше Президиума, пусть угол, под которым встретились их лица, был неудобным из-за их положения, но это его рука скользнула вокруг ее талии, и его рот прижался к ее в самой лучшей имитации человеческого поцелуя, на какую он был способен. Именно этот поцелуй она любила больше, чем сама могла бы подумать.

На секунду она позволила себе раствориться в поцелуе — в этом сладком и безудержном мгновении, полном тепла и знакомого ощущения, и близости его, а затем отстранилась и прижала ладонь к его покрытой шрамами щеке.

— Ты… Ты уверен?

Гаррус повернул голову и прильнул к ее ладони, и его дыхание согрело ее кожу, когда он выдохнул ее имя. Шепард сжала кулак, заключая внутри этот звук. Его рот нашел ее снова, и это, решила она, являлось достаточно красноречивым ответом. По крайней мере, здесь и сейчас.