Диверсант. Глава 12

12. ФИРМЕННЫЙ ОСЕЛ
 

После долгих, утомительных, кажущихся бесперспективными переговоров представители враждующих рас наконец-то условились встретиться для Совещания. Чтобы никого не обидеть и, прежде всего, самих себя, они выбрали фрегат «Нормандия» для встречи, посчитав корабль достаточно нейтральной территорией.
Судна представителей зависли в системе Пранас, располагающейся в скоплении Бассейн Аннос, и теперь ожидали приглашения на борт от коммандера Шепарда.
А сам он был не в восторге от необходимости вести переговоры. Потому что подозревал, что его ждет.
И не ошибся.

— Кроганы не в том положении, чтобы что-то требовать... — нудила саларианская Далатресса.
— Я обещал сожрать всех пучеглазых, и сделаю это, если мне представится такая возможность... — отвечал ей Урднот Рекс, которому приглашение Шепарда, содержащее словосочетание «тащи свой зад», пришлось по вкусу, и он не преминул им воспользоваться.
— Попытка затянуть переговоры ничего нам не даст... — вторил им примарх Виктус.
И далее, и тому подобное.

В конце концов после тонны взаимных угроз и обвинений, куда Шепард предпочел не вмешиваться, вождь кроганов подошел к главному. Он требовал излечить генофаг — и ни пунктом меньше, уверяя, что на родине саларианцев планете Сур'Кеш проводятся исследования по изучению генофага, в результате которых были выявлены самки кроганов, имеющие иммунитет перед искусственно созданным свыше тысячи лет назад биологическим оружием.
Шепард, как Спектр Совета, был выбран для передачи кроганам этих самок.

Разумеется, не обошлось без тех самых преград, которые постоянно вырастают на пути коммандера. И не обошлось без «Цербера» — откуда только он взялся. Джону пришлось изрядно попотеть, чтобы защитить единственно выжившую самку кроганов от уничтожения. Или что там намеревался с ней сделать вездесущий Призрак.
Иногда Джону казалось, что Призрак всегда в курсе происходящего как в Галактике, так и в частности — на «Нормандии». Откуда?
Диверсант был разоблачен, но у «Цербера» могли быть свои шпионы и среди саларианцев на Сур'Кеше, и среди воинственно настроенных против идеи сотрудничества с врагами кроганов. Шепард и не подозревал, что ответ крылся намного ближе.

В ходе миссии «Цербер» был остановлен, кроганка — спасена, а его саларианский друг-доктор Мордин Солус снова оказался на «Нормандии», заняв для своих экспериментов половину медицинского отсека и вынудив лишь недавно переместившуюся туда доктора Латвил воспользоваться предложением Лиары и перебраться к азари в каюту.
С появлением крогана на борту, да еще и такого вспыльчивого как Рекс, жизнь стала значительно интереснее. Он не позволял никому подходить к своей самке ближе чем на метр, и даже к Мордину, который всеми силами пытался найти лекарство от генофага, относился с привычным недоверием, постоянно обзывая его «пыжаком».
У Шепарда появилось смутное чувство, что он обитает где-то не на своем месте, решая чужие проблемы. Излечение генофага — разве это можно отнести к нему лично или даже к Человечеству? Но сейчас помощь турианцев, кроганов и вообще всех, кого удастся убедить — единственный шанс на то, чтобы одолеть Жнецов. По одиночке не справится никто — коммандер понимал это, как никто другой. Он был уверен, что это понимают остальные, но не так-то просто свести на нет вражду, длившуюся уже тысячелетия. Каждый норовил урвать кусок побольше и повкуснее, прежде чем погибнуть в финальном сражении. А Шепарду ничего не оставалось, как плясать под их дудку, хотя это ему ой как не нравилось.
Следующие несколько дней прошли в сплошной суматохе и постоянных сражениях.

Шепард посвятил множество часов и усилий, чтобы, рискуя своей жизнью и жизнями напарников, разгрести весь тот бедлам, который неожиданно на него свалился. Ему пришлось, снова сражаясь с вечно сующим нос не в свои дела «Цербером», обезвредить бомбу на Тучанке, а потом спасти отряд кроганов «Аралах», где, к своей досаде, он успел подхватить плечом пулю. Мордин наскоро обработал и зашил рану — дел еще было невпроворот.

Все это время Шепарда не покидало навязчивое ощущение, что он делает неправильный выбор. Лечение генофага, которого так рьяно добивались все кроганы и которое вдруг стало целью номер один для всех, вызывало серьезные опасения у коммандера. Несмотря на ужасные последствия этого биологического оружия, он прекрасно понимал, почему саларианцы и турианцы воспользовались столь жестоким методом. Кроганы были неуправляемы, агрессивны, бесконтрольны. Цена за их сотрудничество могла оказаться слишком высокой. С другой стороны, могло оказаться так, что Жнецы уничтожат всех — и тогда вообще нет смысла раздумывать над этой проблемой. Но Джону казалось, что, предпринимая все попытки помочь своему другу Рексу, он делает нечто неправильное.
Высокая моральная подпитка идеи излечить генофаг могла обернуться катастрофой для всей галактики. У Шепарда было множество моментов в жизни, когда он убеждался в том, что кроганы стреляют прежде, чем говорят. Могло ли лекарство, которое избавит их от бича высокой смертности, спасти их от самих себя?
На ум пришли недавние слова Джокера: «Да, но кроганы?...Я бы предпочел план понадежнее... Скажем, путешествие во времени. Или чтобы мы научили Жнецов любить...»
А ведь Джокер при всей своей инфантильности был по-своему прав. Легче построить машину времени, чем научить крогана дипломатии.

И в то же время коммандер вспоминал о Рексе и его непростом решении на Вермайре, когда он согласился, в ущерб интересам своей расы, уничтожить лаборатории Сарена; думал о Грюнте, так самозабвенно сражавшегося с рахни, чтобы позволить своим друзьям добраться до челнока; вспомнил, как был поражен разговором с Евой — так назвал кроганку Мордин — и тем, как она спокойно рассуждала о необходимости кроганам встать на ступень выше и начать помогать строить новый мир.
Все же Шепард не мог избавиться от сомнений, правильно ли он поступает. Однажды он уже дал шанс вымирающей расе на то, чтобы реабилитировать себя в глазах Галактики и отпустил Королеву Рахни. Но вот он снова встретил рахни, когда пытался спасти отряд кроганов на Утукку, и снова перед ним встал вопрос, поверить ли словам Королевы, что она сможет удержать своих детей и «спеть им новую песню мира». Шепард не поверил. И ему пришлось уничтожить её. Это оставило в душе неприятный осадок, но рисковать он больше не мог: слишком быстро Жнецы уничтожали Галактику.

Он чертовски устал спасать всех. Ему хотелось отдохнуть от сложных вопросов и морального выбора, от необходимости взвешивать все «за» и «против».
За эти дни он мало общался с командой, поскольку постоянно пропадал на миссиях, а между ними беспробудно спал по несколько часов. И он видел доктора Латвил лишь мельком два раза, не говоря уже о том, чтобы спросить, как она разместилась у Лиары. Хотя есть ли у него вообще право отвлекаться от основного задания?
И все-таки Шепарду хотелось увидеться с доктором. Он чувствовал, что должен выразить ей свое сочувствие в связи со случившимся с Дианой Аллерс. Кто бы мог предположить, что транспорт Дианы попадет в аварию, а сама она окажется в реанимации! Жизнь — сложная штука, полная неожиданных пинков под зад, особенно тогда, когда меньше всего этого ожидаешь.
В каюте у Лиары её не оказалось. Шепард направился в медицинский отсек, но по пути его остановил внезапно появившийся Мордин.
— Шепард, у меня есть прогресс! Скорее, в командный центр!
Коммандер вздохнул, так и не выполнив задуманное, и последовал за доктором Солусом, так как нечасто видел его таким взбудораженным.

В командном центре находились примарх Виктус и Урднот Рекс. По их напряженным позам Шепард понял, что они только что обменялись парой любезностей.
— Анализы перепроверены. Результаты обнадеживают. Можно обеспечить кроганам общий иммунитет, — таковы были первые слова Мордина в центре.
Ну вот и подобрались к главному. Шепард снова ощутил противные отголоски сомнений. С созданием лекарства и способом его передачи — Завесы — миссия тут же приобрела вполне конкретный характер. Джон провел еще два часа в командном центре, обсуждая с Рексом и Мордином план действий, как вдруг Джокер обрадовал их новостью, что возле завесы приземлился Жнец. Весь энтузиазм от когда-то кажущейся легкой миссии был сменен на мрачный пессимизм. План тут же переработали, но каждый чувствовал, что что-то изменилось. С приходом Жнеца миссия с благородной целью излечить кроганов вдруг превратилась в миссию «просто не сдохнуть». Обговорив тактику, Шепард направился в каюту, чтобы подготовиться.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что внизу будет жарче обычного. Тут еще и СУЗИ огорошила его информацией, о которой в принципе никто не спрашивал:
— Самка крогана детородного возраста может отложить до 1000 оплодотворенных яиц в течение года. На Тучанке сейчас более миллиарда самок. Даже если один процент из них излечится от генофага, родится десять миллиардов новых кроганов. За год. Коммандер, вы уверены, что излечение генофага — это логически оправданный риск?
— Разрази тебя гром, СУЗИ, — выругался коммандер, облачившись в броню.
— Я вас чем-то разозлила? — после недолгого молчания спросила та.
— Только тем, что поставила всю мою решимость под сомнение, — хмуро отпарировал он.
— Прошу прощения, Шепард. Я непременно запишу в свои протоколы, что объективная информация перед миссией может нанести вред вашей решимости.
— Хаск тебя дери, — пробормотал он и затянул ремни на броне потуже.

— Коммандер, — раздался голос Трейнор. — Вам поступило входящее видео-сообщение в рубку связи. От саларианской Далатрессы.
— Ей еще что от меня потребовалось? Наверняка хочет благословить добрым словом.
Преобладая в невеселых мыслях, Шепард спустился на лифте на этаж ниже и поспешил в командный центр.
 

****
 

Ситуация выходила из-под контроля. И Хейс это совсем не нравилось.
Ограниченная в главном ресурсе оперативников проекта «Оса» — времени — она понимала, что должна добиться большего за меньшее время, но у неё что-то не складывалось.
И виноват был в этом коммандер Шепард.

Она была уверена, ей удалось заинтересовать его персоной доктора Латвил, но, несмотря на это, Хейс не покидало ощущение, что их странные отношения застыли на месте простых «переглядок» и не сдвинулись за прошедшие дни ни на сантиметр. В условиях нехватки времени это можно было расценить как провал.

Криз не ожидала, что Шепард постоянно будет в делах. Одна миссия, другая, а в перерывах между ними он попросту не имел возможности ни на что, кроме отдыха. Она еще не настолько глубоко проникла в его окружение, чтобы он просил у неё совета или не мог обойтись без её напутственных слов. Черт его дери, казалось, он даже избегал случайно с ней встретиться.
Неужели она ошиблась в его потребностях? Быть может, нужно было взять совершенно иной курс и надеть на себя маску соблазнительной кокотки?
Но нет. Хейс не могла так просчитаться. Их общение с коммандером, эта все возрастающая неловкость, недомолвки и его оценивающие взгляды — слишком знакомо все это для женщины, умеющей разбираться в мужчинах. И все же какая-то часть коммандера Шепарда была ей абсолютно незнакома и неподконтрольна, более того — непонятна.
Скорее всего, причиной застоя в их отношениях являлось все то же проклятое время. Вернее, его нехватка. У коммандера просто не было свободной минутки, чтобы подумать о чем-то, кроме своих заданий.
Это многое осложняло.

В своих размышлениях женщина сделала следующий вывод: дабы подтолкнуть человека взять то, что он хочет, но по каким-то причинам еще не взял, нужно немного изменить окружающие условия, в которых вдруг появляется некто конкурирующий, способный быстрее и удачливее завладеть тем, что хочешь ты. Это сработает лучше всякого пинка под зад, даже если пинать надо героя всея Галактики. А значит, Хейс нужен был Объект Форсирования, чьи навязчивые ухаживания за ней способны вызвать у Объекта Внедрения чувство ревности.

Как жаль, что майор Аленко остался на Цитадели! Он подходил на эту роль просто идеально: уже по тому короткому эпизоду в больнице Гуэрта, случившемуся, конечно, не по стечению обстоятельств, Хейс увидела, как отреагировал коммандер Шепард. Он был разозлен, хотя всячески пытался это скрыть.
Это и было нужно, но в большей степени.

И Хейс обратила свой взор на лейтенанта Джеймса Вегу, чтобы сделать его новым Объектом Форсирования. Увы, тот абсолютно не подходил на эту роль. Он был не заинтересован в персоне доктора Латвил, поскольку его изначально привлекал совершенно другой тип женщин. Более простой и доступный, с минимум мозгов в голове и большими, даже «выдающимися» достоинствами. Будь у Хейс в запасе достаточно времени, она бы попробовала очаровать Джеймса и прелестями Латвил, но решила, что игра не стоит свеч. И нацелилась на поиск нового Объекта.

Чтобы не сидеть сложа руки и осуществить задуманное, Хейс попыталась теснее сдружиться с Лиарой и познакомиться с экипажем. Это не оказалось уж слишком трудным: с доктором Т'Сони у «доктора Латвил» нашлось много общих тем и интересов, а команда, особенно мужская её часть, не могла устоять перед блеском очаровательных голубых глаз и невинного лица нового бортового врача. Так что много времени Криз посвятила изучению — на всякий случай — привычек дежурных офицеров, расположения помещений и вентиляционных шахт, люков, спасательных капсул и наблюдению за действиями экипажа в различных ситуациях.

Пару раз она пересекалась с огромным воинственного вида кроганом по имени Урднот Рекс и всякий раз он провожал её взглядом прищуренных драконьих глаз, словно чуял в ней фальшивку. Если сначала она полагала, что лучше узнает склад характера коммандера, пообщавшись с его друзьями, то, встретив подозрительный взгляд крогана, отказалась от этой идеи и решила больше не попадаться тому на пути. Хейс не особенно любила этих агрессивных пришельцев. Когда она была в «Синих светилах», то имела привычку убивать этих звероподобных тварей в первую очередь. Ей ни за что не справиться с кроганом один на один в ближнем бою, но такая прямая атака в лоб никогда не была её тактикой. И сейчас, столкнувшись с настороженной подозрительностью Урднота Рекса, женщина уже выстроила в голове схему действий в том случае, если кроган будет мешать её планам.

Хестром Криз не была ярой сторонницей прямолинейных атак. Конечно, она слышала такую ужасно глупую вещь, будто удар ножом в спину — это подло и низко. Возможно, так оно и есть, если вы — огромный кроган с дробовиком наперевес и ваша задача — убить как можно больше врагов, просто стерев их в порошок своей массой. Но если вы — хрупкая женщина, то можно ли полагаться на физические данные? Несмотря на то, что Хейс могла убить человека голыми руками, она всегда оценивала свои возможности и, не находя преимущества, будь то элемент неожиданности, опытность или физическая натренированность, искала другие методы для достижения цели.

Как например, случилось с Дианой Аллерс.

Это был прокол. Криз не могла знать о дружбе доктора Латвил и журналистки. Об этом просто не упоминалось ни в одном источнике. И когда коммандер оповестил её об этом, первые минуты Хейс не могла подобрать нужное решение этой незначительной на первый взгляд, но грозящей перерасти в большой провал проблеме. Ей повезло, что Шепард предупредил её. Было время избежать прокола. Она всего-навсего анонимно связалась с «Синими светилами» и наняла специалиста, который подстроил дорожно-транспортную аварию, в результате чего журналистка оказалась в реанимации.

Хейс тогда вздохнула с облегчением. Ей удалось избежать разоблачения. Но следовало быть более осторожной.

Она много раздумывала над своими последующими действиями, пока была вынуждена терять драгоценное время в каюте у Лиары. Разумеется, она была в курсе, что азари являлась Серым Посредником уже более восьми месяцев, и разумеется, она притворилась, что поверила объяснению Лиары, будто та пыталась отследить, кто же такой Серый Посредник «на самом деле». После пожара азари быстро заменила утраченное оборудование и вновь стала целыми днями просиживать за мониторами, чтобы «поймать крупнейшего торговца информацией». Хейс только и кивала головой, надеясь, что её экивоки выглядят правдоподобными.

Некоторое опасение вызывал доктор Мордин Солус. Он был хорошо знаком с коммандером и являлся отличным врачом, что могло угрожать положению доктора Латвил на корабле. Но один лишь короткий разговор с саларианцем успокоил диверсанта: тот был полностью поглощен работой над лекарством от генофага и не хотел тратить время на жалобы экипажа.

Лекарство от генофага... Хейс была категорически против этого. Слишком опасная затея, которую ничем нельзя было оправдать. Да, генофаг — это ужасно, но разве не ужаснее будет массовое распространение кроганов, как вид, по всей Галактике?

Впрочем, вспоминая о Земле, женщина с грустью понимала, что никакого будущего ни у людей, ни у Галактики вообще может не быть. И отчасти она понимала, что пытается сделать Шепард. Вот только на её взгляд это было неправильным.

Поэтому она позволила себе попытаться предотвратить излечение генофага, отправив зашифрованное сообщение «Церберу» о планете Сур'Кеш. Но операция была провалена. Как и ожидалось, Шепард надрал топорно работающему «Церберу» зад. Тогда Хейс предположила, что без доктора Солуса затея с лекарством так и останется всего лишь затеей, поэтому уже начала продумывать план по его устранению, но потом передумала. Это не было её задачей. Более того, от Призрака не поступало никаких указаний, так что на кой черт ей нужно было рисковать своим прикрытием? Ради собственного убеждения об опасности всей этой авантюры с лекарством?

Хейс решила не тратить свои ресурсы на второстепенные задачи, а сосредоточиться на главной.

Поэтому она, уличив момент, когда коммандер окажется на борту своего корабля, поспешила к нему в каюту. Фазу Сближения нужно было развивать, иначе Призрак мог решить, что его оперативник прохлаждается на своем задании и закрыть весь проект, пустив пулю в лоб собственной дочери. Хейс отказывалась верить в такую возможность, но она понимала, что власть и амбиции за пять лет могли превратить просто категорично настроенного лидера в фанатичного безумца. Исключать такой вероятности было нельзя.
И пока Криз не получила сообщение от своего друга-хакера о восстановлении сигнала передатчика, ей придется играть свою роль до конца.

Воспользовавшись старомодной привычкой и постучав в двери каюты, Хейс особо не рассчитывала, что коммандер окажется один. Но ей повезло: он был внутри наедине со своими невеселыми мыслями, о чем свидетельствовали нахмуренные брови и тяжелый взгляд на карту местности Тучанки, расположенную на столе.

Несомненно, коммандер готовился отправиться на задание. На нем была черная, с синим отливом броня с логотипом «N7» и знаменитой красной полоской, закрытый шлем лежал тут же рядом с картой, руки, облаченные в кожаные перчатки с обрезанными пальцами — Хейс была знакома с этим приемом, когда под перчатки брони надевали еще и кожу, чтобы рука меньше потела и не болталась внутри — упирались в столешницу и время от времени сжимались в кулаки. Он явно был напряжен и сосредоточен. Не самый подходящий момент для сторонних разговоров.

— Доктор Латвил, — коммандер сухо кивнул. — Что вам угодно?
— Могу я зайти? — Хейс задержалась у аквариума, изображая нерешительность.
— Проходите. Но у меня не так много времени. Челнок с боевой группой уже ждет.

— Я ненадолго. Точнее, на пару минут, — женщина застыла перед ним, словно боялась подходить ближе. Несмотря на разыгрываемое смущение, Хейс не могла не отметить взглядом профессиональную экипировку коммандера и то, как она была функционально модифицирована с помощью отдельных элементов. Хейс узнала наручи «Розенков Материалс» и поножи «Армакс Арсенал», другие элементы были ей незнакомы. Похоже, коммандер подходил к своей броне творчески: наверняка сказывалась привычка криминальной юности модифицировать все, что попадалось под руку, чтобы не столько выделиться из толпы, сколько найти наиболее оптимальный вариант, которым удобно пользоваться и который защитит тебя в бою. Хейс это прекрасно понимала. Вот и мигающий сигнал инструметрона — тоже модифицированного, судя по незнакомым схемам — говорил о привычке коммандера делать все «под себя».

Сама по себе эта броня не классифицировалась как тяжелая, но, очевидно, Шепард предпочитал быть более мобильным на поле боя, а не защищенным сверх меры танком, не способным передвигаться легко и свободно. И это, на опытный взгляд диверсанта, было правильным решением. Гораздо легче увернуться от пули, нежели восстановить щит.

Будь Хейс в этот момент сама собой, она бы с профессиональным восхищением заметила, что оценила эту экипировку. Но доктор Далем Латвил не разбиралась ни в броне, ни в оружии, так что оставалось лишь промолчать.

— Я слышала, на планету спустился Жнец, — начала она ровно. — А также про то, что доктор Солус разработал лекарство от генофага и нашел способ его распространить.
— На моем корабле слишком быстро расходятся слухи, — опустив голову к карте, недовольно пробурчал Шепард. — И я даже знаю, кому этим обязан. Зачем вы пришли?
Поскольку время было неподходящим для пустой болтовни, Хейс решила выбрать тему, которая волновала и её тоже.
— Я пришла просить вас не делать этого, коммандер. Излечение генофага — это ошибка.
Он тихо выругался.
— Вы что, все сговорились? Пятнадцать минут назад мне то же самое твердила и Саларианская Далатресса, чтоб её! Какого хаска всем сдалось напоминать мне, что я совершаю ошибку, когда я сам еще ничего не решил?

Вот так уличила минутку! И попала под горячую руку. Интересно, что сделала бы настоящая Латвил, натолкнувшись на такую гневную реакцию коммандера? Убежала бы в слезах? Замерла бы как вкопанная? Иногда Хейс было трудно предугадать её действия. Ей вдруг захотелось стать самой собой и открыто заявить Шепарду на его яростное возмущение не менее яростным ответом. Но, разумеется, она сделал вид, что выпад коммандера её обескуражил.

Увидев это, Шепард вздохнул и сменил гнев на милость.
— Вот уж от кого я не ожидал этих слов, так это от вас, доктор Латвил, — произнес он уже более спокойным тоном. — Я читал списки ваших научных публикаций и, кажется, там было что-то вроде «Генофаг с точки зрения аморальности». Я был уверен, что идея излечения генофага вам по душе.

Черт. Хейс совсем позабыла об этой публикации. Получается, у неё возник серьезный конфликт интересов между собственным убеждением и убеждением Латвил. Надо быть осторожнее — сколько можно напоминать себе об этом? Коммандер Шепард был умен, и, если допускать проколы, у него могли появиться подозрения.

— Эта публикация была написана мной несколько лет назад, когда я была наивна и юна, — попыталась исправить она ситуацию. — С тех пор я столкнулась со множеством доказательств того, что кроганы крайне опасны, и теперь могу признать свою неправоту. Эта раса агрессивна и непредсказуема.
— Знаете, многие говорят то же самое и о людях.
— Согласна. Но мы не способны размножаться в таком же масштабе, как кроганы.
— Неужели вас беспокоит только факт их потенциально высокой рождаемости? — нахмурился он.
— И это тоже. Но больше всего меня волнует тот факт, что кроганы — убийцы по своей природе и их не научишь дипломатии.

— Да, они убийцы. Но разве люди лучше? А кто я, по вашему мнению, доктор? — Шепард вдруг снова разозлился. — Я пожертвовал тысячами жизней наших граждан, чтобы спасти чертов Совет — и все ради далеко идущей идеи показать всей Галактике, что люди способны приносить в жертву свои интересы ради всеобщего блага! Я уничтожил миллионы батарианских семей, чтобы предотвратить всего лишь преждевременное вторжение Жнецов! Я убиваю своих врагов пачками каждую миссию — как можно охарактеризовать меня, почему-то названного героем, с точки зрения морали? Разве я — не убийца? Разве есть какая-то разница?
— Разница есть, — теперь Хейс и сама была удивлена его неожиданной вспышкой гнева, так что ничего разыгрывать ей не пришлось. — Вы делали это ради всеобщего блага. Вы лучше, чем сами о себе думаете.
— Даже Жнецы полагают, что уничтожают нас ради нашего же блага, — резко отпарировал он. — Я выслушал ваше мнение, доктор, и сейчас мне просто некогда предаваться философским рассуждениям. Так что, вы можете идти.

Сказал — как отрезал. Все-таки Хейс выбрала наихудший момент для разговора. Скоро у неё сложится впечатление, что Призрак ошибся, выбрав её для этого задания и посчитав профессионалом. Коммандер оказался крепким орешком, чтобы позволить манипулировать собой.
Нужно было как-то смягчить тон этой встречи.

— Извините, — пробормотала она с нотками смущения. — Ещё я хотела попросить вас кое о чем и, пока вы меня не прогнали, сразу же скажу, о чем именно. Разрешите мне присутствовать в командном центре по ходу вашей миссии.
— Доступ туда разрешен только ограниченному кругу лиц, имеющему непосредственное отношение к военным действиям, — буркнул он, даже не оторвав взгляд от карты. — Но вы можете услышать переговоры боевой группы в кабине пилота — туда я разрешаю вам доступ. Только не пойму, зачем вам это нужно?
Он поднял на неё испытывающий, по-прежнему недовольный взгляд.
— Мне хотелось бы быть в курсе происходящего.
— И все-таки зачем?
— Я хочу всего лишь слышать ваши переговоры.
— Кажется, я нанял вас в качестве бортового врача, а не советника.

Хейс вдруг почувствовала, как внутри поднялась волна самого правдивого возмущения. И она, не сдержавшись, выпалила раздраженно:
— Коммандер Шепард, вы — фирменный осел! Я хочу наблюдать за ходом миссии, потому что попросту беспокоюсь о вас, черт побери!
Хейс понравилось пораженное выражение его лица. Он явно не ожидал такой откровенности и теперь стоял, по-прежнему очень грозный и в то же время весьма удивленный. Чтобы добавить произведенному эффекту еще больше глубины, Хейс резко развернулась и убежала из каюты. Несомненно, Далем Латвил поступила бы именно таким образом. Для неё и так уже было слишком круто — назвать коммандера ослом!

Но Хейс вдруг изумленно сделала открытие для самой себя: она сказала чистую правду.
Она действительно беспокоилась за судьбу Шепарда. Теперь только нужно было убедить себя в том, что причиной этого чувства являлось всего лишь беспокойство о собственном задании, которое вряд ли можно будет продолжить без самого Объекта Внедрения.
Найдя логическое объяснение своему выпаду, Хейс успокоилась. И направилась в кабину пилота, раз уж доступ в командный центр — куда её манило, как кошку на сметану — ей все равно не дали.

Отредактировано: Архимедовна.