Диверсант. Глава 9

9. ФИБОНАЧЧИ

Джон с огромной усталостью опустился на свой диван. Ему казалось, что весь день прошел в какой-то беготне и суматохе. Сначала ему пришлось ловить диверсанта, потом успокаивать экипаж, объявляя, что тревога оказалось ложной.
Если подумать, его можно было назвать редким засранцем. Перепугать свою команду до чертиков несуществующей угрозой уничтожения, а потом попросту отменить тревогу, ничего не объясняя, — хаск его дери, да он заслужил награду «Засранец месяца»!
И все-таки Шепард не испытывал ни грамма раскаяния. Его план был дерзок и категоричен, но оправдал себя на все сто процентов. В курсе была Лиара, роль которой заключалась в завуалированном крике «Мы все умрем!» и байке о спасательных капсулах при курсантах Сандерс, в курсе были СУЗИ и Джокер, не сумевший скрыть своего удовольствия от посвящения его в «масонский заговор», как он выразился. Лишь раз коммандер испытал досаду от необходимости такого жесткого плана — когда увидел, как его друг Гаррус во всеоружии и броне прибежал в информационный центр, чтобы узнать, какую лучше позицию ему занять. Шепарду пришлось под каким-то предлогом отвести его в кабину Джокера и там же посвятить в «масоны».

Все остальные ожидали неминуемой атаки эсминца и, несмотря на то, что никаких объяснений при отмене тревоги не последовало, вздохнули с огромным облегчением. Да, возможно, их коммандер иногда перегибал палку, но до тех пор, пока они все были живы, ему это прощалось. И если так он решил проверить их боеготовность, как они, верно, полагали, то пусть.
«Только не слишком часто, коммандер», — попросила его Трейнор, не будучи в курсе подлинной цели всей затеи.

Ситуацию в медицинском отсеке удалось замять, пояснив, что кадет Родригез, перепуганная угрозой уничтожения, попыталась с помощью доктора Чаквас пробраться к спасательной капсуле, но эта попытка была сразу же пресечена. Дурацкое, конечно, объяснение, но, кажется, Трейнор в него поверила. А значит, команда таким образом была оповещена о случившемся. Разумеется, в это ни на каплю не поверила Кали Сандерс, которая тут же прибежала в каюту к коммандеру и, перейдя на возмущенный тон, потребовала, чтобы больше с ее студентами такой фокус не проворачивали! Она отказывалась верить в очевидное, и Шепард ее прекрасно понимал, поэтому снес всю ее гневную тираду молча и со смиренным выражением лица. Кали, закончив, успокоилась и попросила разрешить ей поговорить с кадетом.
Джон не разрешил, так как это было в планах у него самого. Он не слишком любил допросы, но здесь это было совершенно необходимо. К сожалению, от своего биотического выброса Родригез потеряла сознание. Ее отправили в помещение гауптвахты на нижней палубе под присмотр караула и медицинских приборов.

И весь день Шепард ждал, когда она очнется. Наконец ближе к вечеру это случилось, и коммандер решил начать допрос. Но как только он увидел курсанта, понял, что ни к чему это не приведет: Родригез была так слаба, что не могла вымолвить ни одной связной фразы. СУЗИ порекомендовала еще подождать.

Но ждать Шепард не особенно любил. Поэтому, чтобы занять себя работой, посвятил весь вечер просмотру данных о миссии в Гриссомской академии, изучению досье кадета Родригез — безусловно, липового, — пытаясь понять, что задумал «Цербер», отправляя диверсанта на «Нормандию», и как провести допрос наиболее приемлемо. Вряд ли с перепуганным своей неудачей, неопытным — а судя по ее действиям, Родригез такой и была — диверсантом подойдут жесткие меры в стиле «плохого полицейского» и битья физиономии, как некогда он провернул в паре со своим другом-дреллом. Тут требовался мягкий подход, и Шепард чувствовал, что несостоявшаяся шпионка будет готова к сотрудничеству, если действовать тактично.

Хаск побери эту Латвил! Какого лешего она набросилась на свою студентку? Признаться, Джон не ожидал от нее такой прыти и был поражен, даже со смесью затаенного восторга. Но досады было больше. Глупо и нелепо! Из-за ее действий пострадала доктор Чаквас, и теперь «Нормандия» осталась без врача. Если только…

Шепард взял датапад в руки и задумчиво смотрел на него какое-то время. Наконец, приняв решение, он что-то нашел там и собрался было уже открыть рот, чтобы СУЗИ связала его с Трейнор, как вдруг раздался голос самой Саманты по передатчику:
— Коммандер, доктор Латвил просит разрешения подняться в вашу каюту. Что мне ей ответить?

Вот так дела. А еще говорят, что совпадений не бывает. И так официально: просит разрешения подняться. Обычно к нему просто вламываются, включая Трейнор, как будто у него не может быть своих личных дел и он свой в доску. Джон уже не раз хотел повесить на дверь табличку: «Осторожно — убьет!»

Шепард поднялся и нажал кнопку.
— Пусть идет.
У него было несколько минут в запасе, чтобы подумать о том, что нужно от него мисс Всезнайке. Хотя Родригез, безусловно, назвала бы ее еще и бешеной фурией. Шепард пока не знал, как относиться к тому, чему он стал свидетелем.

По какой-то неведомой причине он оглядел свою каюту и отметил, что здесь не помешала бы уборка. А в аквариум нужно как-нибудь купить рыбок. И автоматическую кормушку, пожалуй…
Стоп. Какого хаска он сейчас думает об этих проклятых мелочах?

Шепард присел на диван и снова склонился над датападом. То, что он собирался сделать, ему не очень нравилось. Но почему-то он чувствовал, что обязан был проверить все варианты.
В этот момент он услышал звук разъезжающихся створок лифта и поднялся, чтобы открыть двери своей гостье. Он был уверен, что она в нерешительности застряла перед ними, и оказался прав. Когда дверь с шипением открылась, Далем Латвил вздрогнула от неожиданности.

— Доктор, — Шепард отметил про себя, что она выглядела измотанной. На лбу выступил красный след, который завтра превратится в некрасивый синяк, на щеке царапина — очевидно, это последствия встречи с кадетом Родригез, в глазах смущение, и, как повелось, щеки покрылись румянцем. Шепард вдруг почувствовал ненормальное стремление защитить ее от всяких там Родригез. Но он отогнал от себя прочь эти мысли и деловито сказал:
— Прошу вас, проходите.

Он впустил ее в каюту и глядел, как она медленно, с интересом оглядываясь, проходит внутрь. Искоса он наблюдал, как взгляд ее пробежался по аквариуму, витрине с моделями кораблей, дивану и ненадолго задержался на кровати. Потом она быстро повернулась к нему. Интересно, о чем она подумала в тот момент?
Шепард подумал о весьма конкретном, но, разумеется, он ничем себя не выдал и сохранил на лице привычное беспристрастное выражение. В конце концов, у него была конкретная цель для встречи с ней. И она не касалось его кровати никоим образом.

— Присаживайтесь, — указал он ей на диван.
— Нет, я лучше постою, — проговорила она немного сбивчиво и решила, очевидно, сразу перейти к делу. — Коммандер, я пришла, чтобы попросить у вас прощения за свои слова тогда, на челноке. Это было непростительно жестоко и несправедливо, ведь вы рисковали своей жизнью, чтобы вытащить нас оттуда. Если кто и был виноват в смерти Прэнгли, то лишь я. Надо было сразу пресечь все его геройские попытки подражать вам…
— Доктор Латвил, прошу вас, перестаньте, — Шепарду не понравилась эта тема, и он подошел к столу, чтобы избежать искушения до неприличия долго смотреть ей прямо в глаза. Они у нее были, надо признать, очень красивыми, кристально-голубыми, но, опять же, повторял он себе, это не имеет никакого значения.
Коммандеру совсем не нравилось, что в присутствии этой женщины он вел себя, как какой-то мальчишка. И, обороняясь от этого ощущения, был намеренно равнодушным.
— В смерти вашего кадета виноват только он сам. И точка. Ни вы, ни я, ни кто-либо другой не виноваты — это ясно?
— Ясно, — повторила она, словно он отдал ей приказ. — Так вы принимаете мои извинения?
— Если вам это так нужно, то да.
Она шумно сглотнула.
— Это все, что я хотела сказать. Пожалуй, я пойду…
— Как вы себя чувствуете? — вдруг спросил он, внимательно взглянув на нее.
— Что? — не поняла она, уже собравшись было уходить, но замерла, не сделав ни шагу.
— Я спросил, как вы себя чувствуете, — терпеливо повторил он и не смог сдержать легкой усмешки. Нет, все-таки гении — странный народ. Знают, что такое молекулярное прогнозирование и квантовая физика, но не могут нормально поддержать обычный разговор. Впрочем, он сам не был душой компании и признавал, что ему трудно вписаться в коллектив и стать тем самым «своим в доску». — Вы получили удар биотической энергией, на вашем лбу синяк, на щеке царапина, а плечо все еще болит, поскольку вы стараетесь не поднимать руку высоко и вообще ее не касаться. Разве доктор Чаквас не прописала вам обезболивающее?
— Она не… Я не просила, — женщина явно чувствовала себя не в свей тарелке. И Шепард не стал ее мучить, снова приняв официальный тон.
— Как себя чувствует доктор Чаквас?
— Она все еще без сознания, — тут же последовал ответ. — Я отслеживаю деятельность ее мозга, но пока все без изменений. Удар при падении был слишком сильным, и я не могу сказать, когда она очнется. Полагаю, что будет лучше госпитализировать ее на Цитадели.
— Первым делом, как только починим навигационный компьютер, мы направимся туда. И, кстати, я поэтому хотел поговорить с вами…
Она удивилась.
— О чем именно?
— «Нормандии» нужен человек, разбирающийся в медицине, — Шепард сам не верил своим ушам. Мимолетная мысль, промелькнувшая в его голове минут двадцать назад, вдруг сама по себе оформилась в твердое осознанное решение. — Неизвестно, когда доктор Чаквас придет в себя и сможет снова присоединиться к нам, а искать нового доктора у меня совсем нет времени. У вас ведь есть медицинское образование, даже диплом — я читал ваше досье, не удивляйтесь. И подумал, что, возможно, вы стали бы нашим новым медиком.
— Я? Но я писала диплом несколько лет назад, а практикой занималась всего-то ничего… — попыталась возразить она.
— Вы не справитесь? — строго спросил он, оценивая ее реакцию.
Она смолкла, а потом, вздохнув, слабо улыбнулась.
— Справлюсь. На самом деле мне некуда возвращаться. Все, что у меня было, и все, кто у меня был, остались на Земле.
— И кто же у вас там остался?
Ну как он мог не спросить об этом? Хотя бы из чистого любопытства.
— Мои родители, мой брат. Я до сих пор не получаю от них никаких известий, — с горечью ответила она.
— Мне жаль, — всегда, когда речь заходила о Земле, о его вынужденном бегстве оттуда под красным знаменем «борьбы за всеобщее благо», он чувствовал себя хуже некуда. И, кажется, она это уловила.
— Вашей вины в этом нет, коммандер. И точка.
Он сухо кивнул.
— Так вы согласны?
— Да. Я хотела бы помочь вам в вашей миссии. Хотя бы таким путем.
— Но я должен предупредить вас, доктор, — помрачнел Шепард. — Это военный корабль, и мы на передовой. Несомненно, вы видели мемориал на третьей палубе. И я должен знать, что вы осознаете весь риск.
Она молча кивнула.
— Тогда решено. Можете перебираться в медицинский отсек. Отныне вы член экипажа «Нормандии».

Ее лицо вдруг просветлело, она не смогла скрыть счастливую улыбку. Шепарду стоило огромных усилий, чтобы, как лопух, не улыбнуться ей в ответ. Тут взгляд его упал на датапад, о котором он совершенно забыл! И сразу же все внутри помрачнело. Но он должен был проверить.

— Кстати, — как бы невзначай сказал он, беря в руки электронный прибор. — СУЗИ по-прежнему восстанавливает данные звездной карты, а я помогаю, чем могу. Она выдала мне координаты, которые не может опознать, но я тоже не в силах в этом ей помочь. Может, вы взглянете? Директор Сандерс весьма высокого мнения о ваших талантах.
— Конечно, почему нет, — беспристрастно ответила она. Не слишком ли беспристрастно?

Коммандер протянул ей датапад, и она взяла прибор, проследив, чтоб их пальцы не соприкоснулись. Какое-то время она, нахмурив брови, глядела на стройный ряд цифр, которые Шепард уже успел выучить: «..233.377.610.987.1597..».

Наконец доктор покачала головой.
— Как странно, что ваш искусственный интеллект выдал эти числа за координаты. Наверное, СУЗИ ошиблась, хотя это редкость среди ВИ, не говоря уже об ИИ. Это никакие не координаты, а последовательность Фибоначчи. Видите? Каждое число — это сумма предыдущих двух. Я хоть во сне узнаю эти числа. Мы с директором Сандерс спорили о них почти полтора года.
— Действительно странно, — Шепард сделал вид, что озадачен. — Но спасибо вам все равно. Очевидно, и на старуху есть проруха.
Латвил снова улыбнулась. И, попрощавшись, ушла.

А Шепард опустился на диван и вздохнул.
Она прошла проверку. И почему-то он был несказанно этому рад.

***

«Нормандия» была погружена в беспокойный после сегодняшних событий сон. Приглушенное освещение навевало безмятежную дрему, кое-где можно было услышать громкий храп через переборки. Дежурный офицер на пятой палубе лениво обошел помещение и, убедившись, что все в порядке, пошел обратно.

Неподалеку расположился лейтенант Вега. Он был как раз одним из тех, кто нарушал тишину космоса своим храпом, но его друг — пилот Кортез, спавший на другой стороне ангара, — уже привык к такому звуковому сопровождению и не обращал на него никакого внимания.
Они крепко спали, поэтому не могли заметить, как чей-то тонкий силуэт проскользнул мимо и направился к помещению гауптвахты, которое находилось в стороне ото всех. Этим помещением давно не пользовались: служить на «Нормандии» под началом героя считалось редкой удачей, поэтому никто и не думал нарушать установленных коммандером правил. Но сегодня гауптвахта не пустовала. Возле ее дверей полусидел-полустоял, облокотившись на стену, караульный и крепко спал. Как и было задумано.

Никто не знал, и он в первую очередь, что в кофе сегодня вечером ему подмешали медленнодействующее снотворное. Так что весь вечер он вел себя как обычно, а уже ближе к ночи глаза стали слипаться, и он сам не заметил, как провалился в глубокий сон. Дежурный офицер, обходивший территорию, этого не заметил и потом, как оказалось, здорово об этом пожалел.

Ну а пока стройный силуэт незаметно проскользнул внутрь, где в полумраке лежала напичканная датчиками кадет Родригез.

Она, услышав какой-то шум, шевельнулась и открыла глаза. Над ней склонилось знакомое лицо.
— Это вы? Что вам тут нужно, доктор Латвил?
Родригез совсем не понравилось холодное выражение лица преподавательницы.
— Глупая девчонка, — сухо произнесла та не своей интонацией. — Чему тебя учили, если ты попалась в такую простую ловушку? Ты не оставила мне выбора, Родригез. Я не могу так рисковать, так что прости.

Сильная рука зажала ей рот, в то время как вторая, откинув покрывало, воткнула кадету между ребер шприц с неизвестным составом. Там след от укола не будет так виден. Какое-то время несостоявшийся диверсант еще дергалась, пока не затихла. Состав подействовал мгновенно.

Тогда Хестром Криз достала из кармана маленькую, размером с дробь, капсулу с ядом, раскрыла рот уже мертвой Родригез и, засунув капсулу ей в зуб, с силой сомкнула челюсти. Капсула лопнула, и яд вытек. Постепенно он впитается в кровь и завтра станет причиной смерти неудачливого агента. Не лицевая бомба, как у солдат, но тоже действенно. И намного изящнее.
Хейс покинула гауптвахту так же незаметно, как пришла.
 
Она направилась в медицинский отсек, куда уже успела перебраться по приглашению коммандера, и включила консоль доктора Чаквас. Равнодушно провела глазами по фотографии пилота Джеффа Моро на заставке и выделенной цитате, очевидно, принадлежащей ему: «Я, черт возьми, лучший пилот во всей Вселенной!», и вошла в систему «Нормандии» по паролю доктора. Узнать его было совсем не сложно.

Женщина ввела команду, состоящую из одних лишь символов. СУЗИ подумает, что это просто обрывок информации, но на самом деле — команда вирусу «Кроатон», загруженному несчастной Родригез, чтобы были стерты камеры видеонаблюдения и подменены новым изображением, на котором не будет запечатлено присутствие постороннего лица. Хитрый вирус — талантливейшая разработка хакера большого профиля с Цитадели — все сделает сам, а потом снова перейдет в спящий режим, замаскировавшись под незначительные колебания в системе жизнеобеспечения корабля. Хейс хорошо запомнила все алгоритмы работы с ним, ее память всегда была идеальной.

После того как команда была получена и обработана, женщина наклонилась к своей ноге и аккуратно извлекла из-под кожи на голени маленький чип.
Азбука Морзе, отправленная через сеть экстранет, как делала дилетант Родригез, — не ее метод. Долго и ненадежно.
Она вставила чип в консоль и вышла в сеть. Набрала сообщение, которое тут же было преобразовано в бинарный код и зашифровано в сводке новостей. Призрак обязательно его получит. Именно он и разработал когда-то подобный метод общения среди агентов «Осы». Уловить бинарный код в огромном объеме информации без специальной формулы практически невозможно. И не нужны никакие громоздкие квантовые коммуникаторы.

Хейс еще раз взглянула на введенный текст: «ФАЗА 1 — ЗАВЕРШЕНА. ФАЗА 2 — ЗАВЕРШЕНА. ФАЗА 3 — ЗАВЕРШЕНА. ПРИСТУПАЮ К ФАЗЕ 4. АГЕНТ ПРИКРЫТИЯ УСТРАНЕН» и, выключив консоль, вернула чип себе под кожу.

Пора приступать к самой сложной фазе.