Post scriptum. Очерк третий. Глава 2 (I)

I

Фернандо Рамос чувствовал разбитость даже спустя почти два месяца после прилета на Тучанку, когда второго января с трудом открывал глаза после непродолжительного сна. Как и каждый день, он проснулся пораньше, чтобы успеть погладить постиранную ночью форму, до блеска начистить ботинки и привести в порядок внешний вид. Специфика местного климата доставляла массу неудобств, заставляя наиболее опрятных людей, к коим себя причислял и начальник человеческой Группы Гражданских Специалистов, тратить очень много времени на свой внешний вид. Особенно сильно докучала пыль; мощный юго-западный ветер обрушивал на поселения Урднот целые тонны бледно-красного песка, который сушил кожу, оседал на одежде, противно путался в волосах и даже проникал в фургоны, пачкая помещение, портя воду и еду. Поскольку XXII век еще не придумал высокотехнологичного способа абсолютно оградить человека от всех невзгод, майор боролся с пылью самым варварским способом в мире: стирал одежду и тщательно мылся.

Хотя в быту он был неприхотлив, а в монотонном труде стоек, готовить для себя еду он не мог в большинстве жизненных ситуаций, потому, когда возникала возможность, охотно пользовался чужими услугами. Вот и на Тучанке, после долгих приготовлений, он покрепче натянул фуражку, взял свою старую черную папку и вышел в тесные переулки поселения, направившись к человеческой столовой, где трапезничали инженеры и охранники ГГС. Снаружи уже давно в суетливом круговороте кружилась жизнь. После отключения Жнецов у всех кроганов планеты появилось много дел; на то было огромное количество политических, военных, экономических, социальных и прочих причин, толкающих народы Тучанки друг на друга. Переходя сравнительно большой перекресток, Рамос долго ждал, пока по посыпанной гравием дороге проедет колонна бронетехники; по имеющийся у него информации, более чем полусотня машин отправлялась на ранее неприкрытый юг, где у подножия Кальтокских гор намечался перелом в отношениях с одноименным кланом. Войска снимались с центра, где все более ощущалось приближение к западным границам подразделения Нервот. Тревога чувствовалась.

В столовой как всегда было шумно, пахло варенными азарийскими морепродуктами и тушенными овощами. Людей в бараке было немало; под тусклым светом энергосберегающих ламп торопливо завтракали офицеры охраны, разномастные специалисты в футуристических инопланетных костюмах и инженеры, которым должность позволяла ночевать в безопасных бараках клана, но взамен требовала ежедневных полетов на объекты. Кормили здесь без лишнего шика, основу ежедневного рациона составляли блюда азарийской кухни, паршиво приготовленные набранными на скорую руку поварами. Запросы земных желудков не могли учитываться просто по причине элементарного отсутствия нужных продуктов, так что даже пили здесь только элас или кислые тессийские вина.

За длинным столом, рядом с самой кухней трапезничали угрюмые офицеры охраны, рядом с ними, как бы не при чем, сидели солидный турианец и один человек — эколог из частной компании «Ноосфера» Карим Айгазиев.

— Здравия желаю, господа офицеры, — взяв поднос с завтраком, Рамос поприветствовал коллег и присел рядом с экологом. Офицеры поздоровались в ответ. Приветствие в таких ситуациях никто не отдавал, на Тучанке люди держались по-семейному. — Могу сразу обрадовать вас добрыми вестями. Вчера вечером на Тучанку наконец прилетел профессиональный парикмахер, причем это весьма привлекательная девушка с Земли, так что советую перед приемом не только хорошенько вымыть голову, но и привести себя в полный порядок. Я не хочу, чтобы у красавицы с невских просторов создалось неприятное впечатление о работающих здесь мужчинах. Фасон надо держать даже на Тучанке, господа.

Новость была встречена с радостным оживлением, причем обстоятельство половой принадлежности парикмахера вызвало не меньшую радость, чем сам факт появления специалиста подобного толка. По этому поводу Рамоса сразу засыпали вопросами, на большинство из которых он ответить, конечно, не мог.
— Я еще не видел ее, — отвечал он на один из самых популярных вопросов, — тем не менее, по фотографии можно сказать, что она довольно миловидна.
— А, это все ерунда, — морщился ближайший к Рамосу сосед, — весь этот милый вид совсем ни к чему не обязывает; на просторах Галактики мне встречались такие барышни, от которых хотелось без оглядки бежать в другую вселенную и никогда оттуда не возвращаться. Нормальные бабы на Тучанку никогда не полетят.

Главный специалист местного отделения экологической компании «Ноосфера» Карим Айгазиев был человеком крутым в традиционном понимании этого слова. Климат Тучанки он переносил во всех отношениях сложно, что было заметно и по его внешнему виду, выражающемуся в постоянно усталом взгляде и вечно неопрятных волосах, которым очень требовался уход парикмахера.
— У тебя опять помятый вид, Карим, — не обращая внимания на варварское замечание по женскому вопросу, обратился к специалисту майор, — тебе надо больше спать.
— Что поделать, акклиматизация: местный климат требует долгой адаптации.
— Твоя акклиматизация проходила бы проще, если бы не сопровождалась активными возлияниями.
На это замечание эколог только ухмыльнулся и не сказал ни слова в ответ.
— Мне нужно, чтобы ты поскорее нашел моим ребятам жилье в клане, — поспешил он перейти на рабочую тему, — а то, если они так и будут жить в дырявых бараках возле космопорта, то хорошей работы можешь не ждать.
— Я как раз вплотную занимаюсь этим вопросом, но преодолевать сопротивление кроганов становится все сложнее. Жилья в клане и так немного, а иноземцев прилетает все больше.
— Ха, кроганы не особо любят пускать к себе домой гостей, — вмешался турианец. — За полторы тысячи лет они так отвыкли от чужого присутствия, что даже не знают, как теперь себя вести.

Турианцы в общей столовой питались редко, предпочитая завтракать в своих фургонах. Тартук Дилис был одним из немногих инженеров, кто не брезговал приходить в компанию людей, проводя там несколько минут за чашкой эйфия. К тому же, два дня назад вечером ему не посчастливилось оказаться рядом с кабинетом «Ноосферы», где шли приготовления к встрече нового календарного года; весь следующий день он проходил полумертвый, а в это утро набирался сил, наслаждаться бодрящим напитком.
— А вас, я так понимаю, можно поздравить Тарт, — обратил внимание на турианца Рамос, — вчера прилетел ваш корпус. Теперь у каждого турианского инженера за спиной будут стоять шестнадцать тысяч штыков, готовые в любой момент спустить курок. Если генерал Вакариан не испугает кроганов, то вы будете защищены лучше, чем любой наш колонист в Траверсе.
— Да, наш Виктус дал всем понять, что на Тучанку соваться не стоит. Эта противная ящерица Линрон теперь может забыть о новом генофаге или любой другой гадости против кроганов.
— Осталось только понять, хватит ли этого корпуса, чтобы защитить кроганов от самих себя, — ворчал Айгазиев. — Когда вчера я летал к Гаргутскому океану, на побережье мою группу остановил патруль Нервот. Если бы нас не сопровождал Грюнт, то, скорее всего, тебе, Фернандо, пришлось бы платить выкуп. И это отнюдь не единственный пример.
— Это стало почти нормально, — махнул рукой майор, — перебесятся. А если не перебесятся, придется успокаивать их в принудительном порядке и от этого не отвертятся ни наши, ни ваши, господин Дилис.
— Кстати, по поводу успокоения, — эколог повернулся к турианцу. — Перед отлетом, я слышал, что в тегеранских кругах ходил слух о намерениях генштаба отправить в ДМЗ боевую эскадру. Предполагается, что турианские ВАК будет действовать на земле, а наши ВКС на орбите.
Дилис от такой новости только ухмыльнулся.
— Если ваши адмиралы собираются отправлять корабли на орбиту, то им следует подумать, что останется в секторах Траверса. Если я правильно помню, колонии Альянса никогда не были безопасным местом, а на фоне нынешней пиратской активности могут случиться неприятные неожиданности.
Сидящие вокруг люди притихли. Налеты всегда были больной темой для человеческих военных, а теперь эта язва начинала ныть с куда большей силой. Уже к началу января количество нападений на коммерческие суда возросло почти на порядок, а ответные меры пока не предпринимались.
— Отправка экспедиционных сил на Тучанку ход политический, — заметил Рамос. — Если в Тегеране посчитают, что игра стоит свеч, то ситуация в Траверсе сможет повлиять на итоговое решение только в самом крайнем случае.
— Как бы этот политический ход не вынудил потом хвататься за оружие, — вновь помрачнел Айгазиев.
Но ни майор, ни Дилис не пожелали продолжать эту тему. Опустив глаза к супу, Рамос обратился к одному из офицеров.
— Слава, а где Мокри? Где твой начальник?
— Ушел прямо перед вашим приходом, — ответил молодой лейтенант, — его срочно вызвали к водокачке. Я не знаю, зачем.
— Срочно? Почему мне не сообщили?
— Не могу знать.
Майор ухмыльнулся.
— Бардак. Ну, значит, и меня сегодня скоро попросят в контору. Надо быстрее завтракать.
Слова майора были пророческими: не прошло и пяти минут, как его телефон зашумел вибровызовом, и голос в трубке сказал, что создавшаяся у водокачки ситуация требует его срочного присутствия в конторе. С досадой глянув на нетронутый суп, он вынужден был подняться с места и прощаться с инженерами.
— Фернандо, — крикнул ему вслед Айгазиев, когда майор уже уходил, — только не забудь о моей просьбе. Я очень не хочу поверх твоей головы обращаться к Рексу.
— Не волнуйся, — улыбнулся в ответ Рамос, — завтра к утру вы уже переедете в новенькие фургоны.

Натянув фуражку, Рамос спешно вышел на продуваемую безжалостным ветром улицу. Дорога к штабу ГГС тянулась между хлипкими бараками и будками тысячелетней давности; виляя между наполнявшими клан кроганами, майор поднимался на пригорок, где стояло основательное здание из металлоконструкций с вывешенным сине-серым флагом Альянса. Чуть выше можно было разглядеть точно такое же строение с серебристым флагом Иерархии; кроганы постарались свести всех иноземцев в одно место, где за ними было бы легче наблюдать. У входа в штаб стояла группа из пяти человек в рабочей одежде, которые, судя по всему, готовились отправиться на объект; чуть поодаль, около будки охраны, Рамос заметил своего секретаря, одетую в добротный мужской костюм, которая разговаривала с юным лейтенантом, служащим охраны. Офицер сосредоточенно высушивал все, что говорила женщина, причем по его виду можно было заключить, что тема монолога была отнюдь не рабочей. Увидев майора, он заметно оживился, поспешив прервать свою собеседницу, чтобы закончить разговор.

Улыбаясь, Рамос поприветствовал инженеров и вошел в здание, где, показав удостоверение, миновал вахту, отправившись в свой кабинет. У самой лестницы его вдруг догнал тот самый лейтенант, по суетливому виду которого майор заключил, что сейчас будет сказано что-то важное.
— Господин лейтенант, — осуждающе посмотрел он на юношу после приветствия, — что ж вы девушку одну бросили в конце смены. Ей сейчас одной через темные туннели придется добираться до дома, а это не порядок. Как же вы так опростоволосились?
— Вы это о Джейн? — удивился лейтенант. — С ней все будет в порядке. Господин майор, я хотел предупредить вас насчет Митчелла.
Рамос нахмурился: фигура упомянутого человека была неоднозначной, потому, когда сотрудники заводили о нем речь, майор мог ожидать неприятностей.
— Сегодня на дежурстве я видел, как он пронес через вахту две бутылки, — продолжал лейтенант, — а потом заперся у себя в кабинете. Ночью к нему приходил кто-то из энергетиков, но достучаться не смог.
Рамос пожал плечами.
— Господин лейтенант, в этом нет ничего криминального.
— Он до сих пор не вышел.
К тому моменту все живое в восточном полушарии Тучанки уже пробудилось, и если главный человеческий энергетик на планете еще спал, стоило ждать неприятностей.
— Черт, — поморщился Рамос, — так и знал, что этим кончится. Ладно, разберусь. Спасибо, лейтенант.

Глава энергетиков был человеком пьющим, и потому на Тучанке, где помимо прочего алкоголь помогал уйти от бытовых неурядиц, его недостаток проявился в полной мере. Рамос предполагал, что всю прошлую ночь Митчелл находился в нерабочем состоянии, потому сейчас у майора как раз появилось желание по пути к своему кабинету зайти в помещение «Электрона», только планам этим было не суждено сбыться, поскольку наверху лестницы его уже ждал начальник охраны, капитан Мокри.
— Господин майор, — уроженец нынешней столицы АНС казался озадаченным и даже несколько обеспокоенным, — у нас ЧП.
— В чем дело?
— Оправдались некоторые предположения. Я даже могу показать причину утреннего беспокойства, только для этого нам придется спуститься в подвальное помещение. Дело не требует отлагательств, я поясню все по пути.
Будучи представителем четвертого поколения своей семьи, посвятившим жизнь службе в силовых органах, капитан Арман Мокри был потомственным офицером спецслужб. Как и подавляющее большинство сотрудников Службы Безопасности, он начинал карьеру еще на родине, только в отличие от того же Рамоса, ему удалось миновать промежуточную ступень в виде СБЦ и частных охранных агентств за пределами Солнечной системы. До основания госбезопасности Альянса он считал, что гораздо больше пользы принесет дома, хотя прекрасно понимал весь моветон своего выбора. Уровень квалификации он повышал дополнительными курсами и командировками в различные уголки Млечного Пути; все это позволяло достаточно полно подмечать инопланетную специфику и сохранять необходимый уровень знаний.

— Сегодня в восемь утра нашей охраной в трех километрах от водокачки был обнаружен кроган, занимающийся съемкой местности у реки. Мои офицеры — парни грамотные, хотя у него была броня Урднот и все сопутствующие документы, они смогли вывести его на чистую воду. Когда они сказали, что для выяснения цели его нахождения у объекта придется связаться с кланом, он сильно занервничал и попытался скрыться. Дело дошло даже до стрельбы, но соотношения сил было три к одному в нашу пользу, так что патруль сумел его обезвредить.
— Потери есть?
— Нет, ребята профессионалы. Он даже не успел далеко уйти.
— Вы его обезвредили. И он теперь в нашем подвале? — на последнем вопросе Рамос поставил особое ударение, желая показать его важность.
— Да, но я уверен, что его никто не видел. Мы загнали броневик во внутренний двор, а потом провели крогана через помещения, где никто не ходит. Местные вряд ли что-то поймут.
— Это хорошо, что ты так в этом уверен.
— Я решил, что пока не стоит торопиться предупреждать Урднот. Надо для начала самим во всем разобраться. Впрочем, у меня нет сомнений, что это разведчик Нервот или любого другого клана.
— Почему?
— Вот, — Мокри достал из кожаной папки компьютер и передал его майору, — посмотрите — это его ПК. Там все забито картами с разнообразными пометками наших объектов у водохранилища.
— Зачем помечать наши объекты, если это открытая информация? — нахмурил брови майор.
— Карта составлена очень детально, с указанием самых мелких объектов, которых нет в общих планах. Кроме того, там еще отмечены броды, тропы, высота берега и прочие особенности ландшафта.
— Так, — остановившись у массивной двери с часовым у терминала, Рамос повернулся к Мокри, достал сигарету, закурил и, озадаченно морща лоб, начал растирать красные от пыли глаза. — Значит, вооруженный кроган, замаскированный под воина Урднот, проник на территорию, где нами ведутся строительные работы, чтобы зарисовать строящиеся объекты и провести съемку местности... И это в восьмидесяти километрах от новой границы Нервот. А он пытался передать уже добытую информацию, когда вы его брали?
— Да, нам удалось его частично заглушить, но он успел передать часть данных.
— Куда?
— Я не знаю, — покачал головой капитан, — сигнал теряется где-то в кланах Антронтиды.
— Грамотно. И, конечно, он ничего пока не сказал.
В ответ Мокри только пожал плечами.
— Честно говоря, мы пока с ним не разговаривали. Ждали вас.
— Правильно.
Докурив, Рамос оглянулся по сторонам, пытаясь найти место, куда можно было бы бросить окурок, и в результате не нашел ничего лучше, чем просто кинуть его себе под ноги.
— Делаем так, — перешел он на командный тон, закапывая ботинком еще тлеющие остатки сигареты. — Я с ним поговорю и попытаюсь выведать, кто он такой и что ему тут надо. Потом мы отведем его к местным, но прежде чем отдать им всю информацию с ПК, скопируем все себе, чтобы хорошенько все изучить. И еще: я думаю, беседа долго не продлится, так что сразу приведи сюда ребят для конвоя.
— Есть, — методично ответил капитан.
Утвердительно кивнув, Рамос приказал караульному открыть дверь, однако когда интерфейс засветился зеленым, он вдруг замешкал и вновь обернулся к уже подошедшему к лестнице Мокри.
— Арман, — крикнул майор вдогонку, после чего начальник охраны был вынужден обернуться, — и прямо сейчас прими меры по усилению приграничных объектов; я уверен, что гости могут появиться вновь.

Обстановка внутри допросной была мрачной. Посреди тесной каморки, размером три на три метра, стоял прибитый к полу металлический стол с двумя стульями; на потолке тускло горела одна единственная лампочка, а в углу как бы незаметно висела маленькая камера наблюдения, фиксирующая все происходящее внутри. На одном из стульев сидел закованный в цепи большой кроган; одет он был в тяжелую броню «Oniks», которая пользовалась большой популярностью у воинов Урднот; его взгляд отображал истинное спокойствие и готовность к любым испытаниям, которые в его положении должны были стать очень тяжелыми. Он невозмутимо сопроводил Рамоса взглядом, когда тот вошел внутрь и, усевшись напротив, снял фуражку, положив ее на стол рядом с собой. Майор в психологии кроганов, особенностях их мимики и интонаций разбирался хорошо, так что настроение нарушителя, как и его намерения, касательно своего дальнейшего поведения, были им уловлены и безошибочно определены по первому взгляду. Он мгновенно понял, что кроган твердо решил молчать, несмотря на большую вероятность применения пыток и психотропных препаратов, Впрочем, майора это нисколько не смутило, поскольку он не собирался прибегать ни к одному из этих средств.
— Что ж, добро пожаловать на маленький пятачок человеческой земли на Тучанке, — энергично заговорил он, сложив руки на столе. — Меня зовут Фернандо Рамос, я майор Службы безопасности Альянса и моими прямыми обязанностями являются обеспечение приемлемых условий работы человеческих специалистов на планете. Приблизившись сегодня к водокачке, ты вторгся в сферу моих интересов; собственно поэтому ты сейчас сидишь здесь. Впрочем, надеюсь, капитан Мокри все тебе объяснил.
Кроган только ухмыльнулся.
— Слишком много болтаешь, — показал он свой внушительный оскал, — все люди тратят столько слов на своих врагов. Или есть те, кто предпочитает дело бесполезной болтовне?
— Зависит от целей, — нисколько не смутился Рамос. — Скажу прямо: я прекрасно понимаю, по какой причине ты гулял у водокачки в восьмидесяти километрах от территории Нервот; для меня не секрет, зачем ты проводил съемку местности, помечал строящиеся объекты и расположение застав Урднот. По хорошему, я вообще должен сдать тебя клану, но я не делаю это, потому что хочу понять одну вещь. Неужели ты действительно думаешь, что все твои действия разумны, а война между двумя крупнейшими кланами Тучанки пойдет на пользу кроганам?

Ухмылка не сходила с лица разведчика. После последнего вопроса он вовсе густо сплюнул на дощатый пол допроски, что у всех народов говорило об искреннем неуважении к собеседнику.
— Ты хочешь заболтать меня, человек, но я уверяю, что сделать это у тебя не получится. Тебе нужны мои секреты, и если ты мужчина, попробуй выдавить их из меня, как подобает войну. Посмотрим, кто сильнее: ты или я.
Рамос только поморщился.
— Неужели ты такого примитивного мнения о людях, что считаешь меня способным играть с тобой по твоим правилам? Позволь напомнить тебе, юноша, что это ты сидишь привязанным стальными цепями перед решающим твою судьбу человеком. Это ты попался людям, собирая секретную информацию, и был скручен тремя не спавшими полночи охранниками. Это ты показал себя совсем не как мужчина, так что прояви уважение к человеку, не застрелившему тебя как безногого варрена, а разговаривающего с тобой на равных.
— Я бился с честью, — громогласно закричал разведчик, попытавшись при этом вскочить и чуть не перевернув стол. — Меня обошли с двух сторон и расстреляли транквилизаторами.
— А это уже не важно, — улыбнулся майор. — Теперь ты сидишь здесь, и только в моей власти решать, что с тобой делать дальше.
— Так делай скорее, — усевшись на место, вновь нахмурился кроган, — у меня нет желания проводить время здесь взаперти.
— А вот это уже не тебе решать, ты будешь делать то, что я скажу, так что лучше наберись терпения, — сделав недовольный вид, Рамос достал сигарету и закурил. — Знаешь, твое недружелюбие меня расстраивает; с самого начала ты показался мне умным парнем, а теперь я вижу, что вполне могу ошибиться. На вид тебе лет четыреста, значит родился ты уже в Нервот и с рождения воспитывался как кроган этого клана; у тебя большой горб, значит есть все основания иметь высокую самооценку; при этом ты служишь в разведке, то есть помимо физической силы имеешь голову, которая долгое время наполнялась знаниями в подземных классах нервона, куда не заглядывало вездесущее око агентов СПСР. Я восхищался мастерством военной разведки Нервот во всех прошлых войнах; не имея возможности пользоваться орбитальными средствами слежения, вы проводили уникальные операции против других кланов, потому, встретив тебя, я ожидал увидеть умного и энергичного война, но вместо этого я сейчас смотрю на обычного головореза из любого клана восточного Кельфика, который весь день ищет приключений, пытаясь бросить вызов старшим товарищам, а потом либо зализывает раны как получивший взбучку варрен, либо гниет в трупной яме с северо-восточной стороны поселения.

Крогана эти слова заметно заинтересовали. Черты его лица начали явно терять былой оттенок агрессивности, который все более и более сменялся озадаченностью. Сидящий перед ним человек заметно отличался от тех иноземцев, с которыми ему ранее приходилось встречаться. Он был значительно последовательнее иногда прилетавших на Тучанку Спектров и спокойнее агентов СПСР, которые часто спускались на планету под защитой летунов и десятков вооруженных солдат. Но главное, он хорошо разбирался в специфике Тучанки, а это уже интриговало.
— Кроганы растут в разных кланах и носят разные имена, — с интересом отвечал он, — но везде сама Тучанка закладывает в них одинаковую суть.
— Какую суть? — пренебрежительно бросил Рамос. — Убийство, предательство и смерть в триста лет? Тогда я тебя расстрою, парень, не все кроганы такие. Я имел возможность понаблюдать кое за чем: если какой-нибудь Вейрлок или Долот при виде драки, скорее всего, с громогласным криком «я кроган» бросится в самую гущу, где наверняка зашибет насмерть пару азари, а потом до конца жизни сядет в клетку, то Нервот поступит умнее. Он уйдет из опасного места или сто раз подумает, осмотрится, прикинет шансы, а потом примет верное решение.
— Интересно, откуда такие познания? — нахмурился разведчик.
— У меня были отличные учителя, а служба в СБЦ дала хорошую практику.
— И твоя практика подсказывает, что теперь надо подтолкнуть меня к тому самому верному решению? Это очень удобно, когда я сижу в цепях напротив поймавшего меня человека?
— Все наоборот, как раз сейчас я хочу сказать, что тебе надо подумать и осмотреться. Я уже говорил, что мне не особо интересно, зачем ты отмечал броды у той реки; гораздо важнее, почему ты решился перейти границу с Урднот и начать здесь свою подрывную работу, ведь на то явно были веские причины.
— Человек, ты хочешь, чтобы я объяснил тебе, почему я верен Нервот?
— Нет, я хочу, чтобы ты объяснил мне, почему Нервот сосредотачивает войска на левом берегу Кельфика. Парень, не скрою, я очень симпатизирую твоему клану; вместе с Урднот вы могли бы намного быстрее поднять Тучанку из пепла, но вместо того вы готовитесь к войне. Почему?
Кроган ухмыльнулся.
— Я вообще не понимаю, о какой войне ты говоришь.
— Разумеется. Но давай представим на секунду, что ваш Зорг переправил войска на восточный берег реки, чтобы иметь линию соприкосновения с Урднот. Предположим, политика Рекса для него настолько противна, что принять ее он не может, а отвернуться не получается, поскольку все преобразования местного Вождя касаются кроганов в целом. Он собрался защищать народы Тучанки от вредоносных новаторств, которые, по его мнению, несут только зло. И вот, в порыве благородных стремлений он однажды внезапно обрушивается на своего оппонента всей мощью своей пятидесятитысячной армии. И что после этого скажет Галактика? Смогут ли кроганы вернуться в Млечный Путь, если все увидят, как сразу же после исцеления от генофага они начали войну, вместо того, чтобы поднимать свой мир из руин? Это ведь будет значить, что кроганы действительно не способны к прогрессу, который пришел на Тучанку.
— Дело не в прогрессе, а в том, кто его внедряет. Рекс может действовать из лучших побуждений, но, слепо доверяя иноземцам, он лишь вновь толкает кроганов к забвению. Выведя наши народы из одного тупика, он лишь заводит нас в другой, где мы также будем прозябать в бесславии и слепом подчинении року.
— А по-твоему, лучше изоляция и жизнь в грязи и нищете?
— Кроганы всегда будут нищими, — даже с какой-то торжественностью ответил разведчик. — Иноземцы никогда не дадут нам богатства, которого хватило бы для процветания, потому лучше самим добывать скудные пожитки, чем довольствоваться крохами, которые будут кидать нам цивилизованные друзья.
— По-твоему, то, что мы сейчас делаем у Урднот и его союзников — крохи? Мы отстраиваем города, воссоздаем инфраструктуру клана, заново закладываем целые отрасли промышленности, обучаем кроганских инженеров и вскоре приступим к восстановлению экологии Тучанки.
— И за это вы вытягиваете из нас последние жилы. Тучанка и так бедна на недра, а после вашей помощи истощится вовсе.
— Зато после вам больше не понадобятся ее недра. Через десятилетие, когда, при столь активном использовании, они действительно могут иссякнуть, вы пойдете за пределы ДМЗ, где ресурсов хватит для всех.
— И будем жить на таких же пустых планетах как Тучанка, где не могут нормально существовать другие органики по причине своей слабости. Изобилия нам не дадут, если мы сами его не возьмем.
— Как раз Альянс и Иерархия могут дать вам нужную политическую поддержку, которую вы никогда не получите в случае изоляции. Закрытой Тучанке колонии действительно не дадут.
— Что ты хочешь сказать?
— Что без нас и турианцев вы окажитесь одни, и тогда за новым генофагом или даже за полным истреблением дело действительно не станет. Отвергать нашу помощь сейчас глупо, и ты это должен понимать.

Разведчик задумчиво опустил голову, продолжая хмурить брови, пытаясь осмыслить все только что сказанное Рамосом. Человек эту секунду уловил безошибочно.
— Как тебя зовут? — поймав момент, спросил он, гася окурок о край стола.
— Нервот Сморк, — глухо ответил кроган, продолжая глядеть в пол.
— Сморк, я не могу долго держать тебя здесь, потому скоро ты окажешься у стражников Урднот. Но прежде чем начать тебя пытать, они сделают тебе одно предложение. Для всех будет лучше, если ты на него согласишься.
— Ты хочешь, чтобы я предал свой народ?! Как ты смеешь мне такое предлагать?!
— Я не смею. Я лишь хочу, чтобы ты подумал о судьбе всех кроганских народов, поскольку в случае вашей победы они будут обречены на новые страдания.
— Нет, — мотал он головой. — Ты настойчиво пытался влезть мне в голову, человек, но откуда мне знать, что ты был искренен? Как я могу быть уверен, что все твои слова не сладкая ложь, придуманная изощренным умом, дабы посеять сомнения в моем сердце?
— Не можешь, — честно признался майор. — Просто доверься интуиции; я уверен, она подскажет тебе правильное решение.

У входа в допроску уже стояли пять вооруженных бойцов, готовых сопроводить пленника воинам клана. Выйдя из каморки, Рамос плотно натягивал на голову фуражку, задумчиво обращаясь к давно ждавшему Мокри.
— Повезло, — вздохнул майор, — парень оказался не бронебойным. Думаю, он сможет быть полезен.
— Думаете, удастся его завербовать?
— Он сомневается, а значит все возможно. Главное, чтобы костоломы Урднот ничего не испортили, иначе все наши старания пойдут псу под хвост. Кстати, надо бы сообщить им о парне, у меня есть еще одна идея.
— Они уже знают. Пришли только что и уже хотят немедленно его получить.
Майор такого явно не ожидал. Полным недоумения взглядом, он уставился на Мокри.
— Как пришли? Где они?
— У нашего входа, в тоннеле.
— Как они узнали о нем?
— Не могу знать?
— Так узнай, — раздраженно бросил Рамос, — это твой прокол, Арман, будь добр разобраться.
— Есть.
Рамос озадаченно выдохнул и потер глаза. Жестом он приказал вывести крогана из допроски, после чего пять человек в броне вошли в каморку, введя оружие в боевое положение. Звеня цепями, спустя полминуты оттуда вышел Нервот Сморк; бросив цепкий взгляд на Рамоса, он улыбнулся, покорно отправившись дальше по темному коридору, на выходе из которого его уже ждали войны Урднот, с которыми ему еще предстояла нелегкая беседа. Счет шел на секунды; смотря Сморку вслед, Рамос торопливо дернул Мокри, взяв его за локоть.
— Арман, — спешно, но без суеты заговорил он, — свяжись с нашими людьми у «семерки», пусть найдут комнату у каких-нибудь спецов, которые там работают, и подготовь группу для охраны этого парня.
Капитан посмотрел на майора полным недоумения взглядом, однако, увидев в его глазах твердую решимость, молча подчинился. Быстрым шагом он направился к себе в кабинет, где можно было отдать нужные распоряжения, а Рамос направился догонять конвойных, которые уже подходили к выходу из коридора.

Выход из подземного помещения конторы ГГС вел в канализационные туннели под поселением Урднот. Хотя подобные места в большинстве своем были узки и неудобны, кроганы зачастую устраивали там свое жилье, поскольку все неудобства подземных жилищ с лихвой компенсировались отсутствием пыли и ветра, который не давал покоя всем на поверхности. Канализация поселений восточного Кельфика была так же оживленна, как и верхние улицы, однако здесь, возле таблички, где на двух языках было написано «Вход воспрещен», ходить никому не разрешалось и единственными кроганами, которые стояли прямо перед железной дверью конторы ГГС, были войны клана, прибывшие за разведчиком Нервот. Во главе конвоя стоял Урднот Милкс — глава шпионства Урднот, которая в соответствии с кроганской традицией также занималась контрразведкой. С Рамосом они были уже знакомы и даже имели несколько оживленных бесед, по итогам которых майор оставил хорошее впечатление. Потому негодование главного разведчика Урднот было сдержанным.
— Сеньор Рамос, — возмущенным тоном обратился он к начальнику ГГС, когда тот оказался прямо перед ним, — почему вы не сообщили нам об инциденте у водокачки? Такое самоуправство недопустимо на земле Урднот.
Хотя Милкс говорил с типичным кроганским напором, Рамос был невозмутим.
— Стреляя по нашим сотрудникам, этот кроган совершил преступления против человека, чем дал нам право его задержать, — спокойно отвечал майор. — Мы сочли приемлемым задать вопросы, способные продлить свет на его мотивы.
— Преступление было совершенно на нашей земле и под угрозой оказались объекты, возводимые на наши деньги...
— Потому мы беспрепятственно передаем его теперь. Я собирался сообщить вам об инциденте, но вы узнали о нем раньше и уже стоите здесь, чем вызываете восхищение, поскольку такая осведомленность встречается нечасто.
— Довольно этого, — Милкс жестом отдал команду своим воинам, после чего Сморк был взят в плотное кольцо кроганов Урднот и после грубого толчка в спину направился прямо по туннелю, в сторону подземных помещений местной контрразведки.
— Что вы от него узнали, — требовательно спросил главный разведчик Рамоса, когда конвой отошел на несколько метров. — Если вы что-то узнали, то говорите сейчас.
— Я узнал, что его можно использовать. Он сомневается в правильности политики Зорга, а значит, эти сомнения можно развить. Главное сейчас на него не давить, а дать подумать. Я дал ему пищу для размышления.
— Не понял, — удивился начальник разведки.
— У них... Хотя, в общем-то, у всех неправильное представление об иноземцах. Послушайте, у вас есть несколько минут?
После утвердительного кивка майор взял крогана по локоть, после чего они отошли в сторону от конвойных.
— Только что я провел с ним беседу, на основании которой можно заключить, что разведчик склонен к вербовке. Вы давно вербовали кого-нибудь из Нервот?
— На моей памяти не было никого.
Милкс воспринял слова Рамоса совершенно спокойно, даже с некоторым интересом. Майор давно подметил, что главный шпион Урднот воспринимает общение с ним не только как служебную необходимость, но и как возможность получения нового опыта, не типичного для кроганской разведки. Милкс был по своему новатором, потому все новое, что он видел у людей, было ему интересно.
— Я могу вам помочь, — продолжал майор. — Сто процентной гарантии результата дать, конечно, нельзя, но вероятность того, что к концу следующего месяца вы получите сочувствующего Урднот шпиона Нервот очень высока.
— Я понял. Что вы хотите?
— Чтобы вы мне его отдали.
Повернувшись к человеку, Милкс уставился на него, недоумевающим взглядом.
— На некоторое время я поселю его у наших специалистов, на одном из объектов, под тщательной охраной, разумеется. Пищу для размышления я ему уже дал, так что пусть поживет в спокойной обстановке, подумает, пообщается с людьми, почитает нужную литературу. Все это время с ним будут работать мои люди, они-то и решат исход дела.
Милкс с возмущением посмотрел на Рамоса, как бы пытаясь прочитать по его глазам все будущие намерения. Сложно сказать, что он увидел и о чем подумал, но следующий ответ удивил многих.
— Приходите вечером, — отрезал он, укладывая компьютер в сумку, — обсудим. И, пожав майору руку, он развалистой кроганской походкой направился догонять конвой. А Рамос только грустно улыбнулся и неторопливо закурил, глядя ему вслед. Работы у него становилось все больше и больше.

***

— Вы слишком много курите, — заметил Мокри, глядя как, усаживаясь в рабочее кресло своего кабинета, майор достает очередную сигарету из блестящей упаковки.
Рамос тяжело опустился на мягкие подушки, развернулся к столу и долго пытался расстегнуть молнию на кожаной папке, где у него лежал компьютер.
— Ничего, моих финансовых сбережений хватит, чтобы переносить все последствия с минимальными издержками, — отвечал он, судорожно дергая за блестящую ручку. — Черт, да что же это такое? Наверняка все из-за проклятой пыли, так и знал, что надо было брать папку с электронным замком. Слава богу.

Молния наконец-то поддалась, и Рамос вытащил из папки компьютер, включил его и открыл нужную страницу. Среди пересланных ему за прошлую ночь и нынешнее утро документов, он обратил особое внимание на запрос одной из частных компаний начать разработку угольных месторождений к западу от клана, недалеко от заброшенного поселения, обозначенного на картах как п-4. Ознакомившись с документом, он стряхнул пепел сигареты в стоящую на столе пепельницу и быстро вывел в нужной графе слово «Отказано».
— Говорил же всем, что после приема дамбы никаких объектов с запада от Урднот брать не будем, я уже даже с Рексом это согласовал, а этим капиталистам все неймется.
Мокри ухмыльнулся.
— Им просто все равно. Они сидят в свои кабинетах за тысячи световых лет отсюда, и им совершенно плевать, что посылая людей на бывшую территорию Вейрлок, они, по сути, кладут их голову на плаху.
— Ну да, ну да. Кстати, ты не заметил, что земли Вейрлок сейчас единственное свободное пространство между Урднот и перешедшими Кельфик войсками Нервот, но Рекс не торопится занять его, чтобы отодвинуть границу на запад. Боится.
— И правильно делает. С тех пор как Шепард разгромил Вейрлок, огромная часть воинов ушла в подполье; вводить войска на эту землю все равно, что бросать их на раскаленную сковородку.
— Да, да, — кивал майор, продолжая просматривать документы, — только проблему все равно придется решать.
— Да, кстати, — как будто что-то вспомнил Мокри, — помните того турианца с ТЭС возле «четверки», который пару недель назад приходил к нам за помощью. Вчера он летал к турианской базе, чтобы встретится с Вакарианом; его, конечно, отправили, но сегодня он наверняка полетел снова.
— Да, и что?
— Пока неизвестно. Но очевидно, что он будет просить у генерала помощи и, насколько я могу знать Вакариана, он вполне может отправить к «четверке» какое-нибудь подразделение.
— Но это только предположение. Как только станет что-нибудь известно, сообщайте.

Пользуясь возникшей паузой, Рамос открыл новостное приложение, намереваясь просмотреть последнюю информационную ленту. С далекой Земли тянуло беспорядком и смутой; не прошло и трех недель с окончания предыдущих выборов, как новая избирательная кампания крепко разделила людей на два лагеря, поставив перед человечеством такие вопросы, которыми не задавались вот уже сто лет. Он кликнул одно информационное сообщение, где на фоне гельзенхиркенского дождя был изображен Рихард Кройс. Выключив компьютер, он включил громкую связь, связавшись с секретарем.
— Сеньор Рамос, тут энергетики из «Электрона» пришли; говорят, что Митчелл совсем не отвечает. Просят помощи.
Рамос сухо сплюнул, зло затушил багровеющий окурок, натянул фуражку и быстро вышел из кабинета. — Пойдешь со мной, — успел он сказать Мокри, — и спеца своего вызови по замкам.
В коридоре майора ждали почти десять сотрудников «Электрона». Хлопая глазами, они смотрели, как Рамос выходит из кабинета и смотрит на них полным недоумения взглядом.
— Ну, что встали, — сурово спросил офицер, удивляясь такому собранию, — почему не работаете?
— Так непонятно ничего, господин майор, — ответил кто-то из группы. — Мы люди не объектные, делаем что прикажут; вчерашнюю установку выполнили, а что дальше делать, не знаем. Целый день воздух пинаем, уже с ума сходим; вот, помощи пришли просить.
— Ладно, разберемся.
— Господин майор, — не дал Рамосу уйти один из инженеров. — Сегодня ночью двух наших у трубы горбатые взяли. Они воду налево сливали, причем, судя по всему, не первый раз, а патруль как-то незаметно появился и накрыл их прямо на месте вместе с баллонами. Сейчас они в яме.
Вот это было уже неприятно. Дефицит пресной воды в человеческих жилищах ощущался остро, потому многие специалисты были не прочь пополнить свои запасы методами не вполне честными, что встречало сильное неодобрение со стороны кроганов. Людей ловили, били, наказывали, а потом начальник ГГС вытаскивал из сырой ямы, куда бросали всех проштрафившихся иноземцев. Процедура была неприятная во всех отношениях.
— Кого взяли, где и кто.
— Швицлера и Мао. Они открыли узел у бывшего стадиона, где водопровод идет через проулок. Там их и накрыли.
— Чья смена?
— Вчера была смена Вонфа, а сегодня...
— А сегодня Лумса, да я помню. Он, вроде, нормальный кроган, так что проблем может не возникнуть... Ладно, — майор вздохнул и посмотрел на часы, — сейчас их заберу. Спасибо, что предупредили, только странно, почему мне об этом сообщаете вы, а не начальник «Электрона».

Дверь в кабинет Митчелла была заперта, потому-то и понадобился разбирающийся в замках человек Мокри, который старательно рылся в электронной начинке, меняя красный цвет интерфейса на зеленый.
— Сейчас, когда все заточено на электронику, любой зеленеющей за компьютером чудик может открыть входную дверь вашего дома, — не отрываясь от работы, говорил кудрявый гражданский специалист. — Поэтому у меня дома помимо эдакого счастья есть еще старая добрая механика и верный пес на привязи возле входной двери. Технократия, господин майор, палка о двух концах. Готово.
Дверь с лязгом открылась, и Рамос вошел в маленький кабинет, где все еще не выветрился запах перегара. Джон Митчелл, закинув руку на лицо, в позе покойника спал на небольшом диванчике в углу помещения; на полу рядом с ним валялись две опустошенные бутылки по пол-литра, одной из которых была красивая емкость с белой надписью «Jack Daniel’s» на красивой этикетке. Всего на планете был только один ящик с таким виски, и представлял он неприкосновенный запас на какой-нибудь особый случай. Энергетик воровал.
— Вставай, — подойдя к дивану, грубо толкнул майор Митчелла в бок.
Однако тело только издало едва слышное мычание и никак иначе не отреагировало. Энергетику было очень плохо.
— Джон, ты вконец охренел? — чуть ли не закричал возмущенный Рамос. — Я сказал, встать.
Митчел вновь промычал что-то бессвязное, но на сей раз Рамосу удалось среди прочего разобрать слова: «Какой ублюдок вошел в закрытый кабинет». Разозлившись, он схватил пьяницу за плечо и резким движением обрушил на пол, так что тот больно ударился локтем о паркет.
— А-а, — на сей раз, вполне отчетливо застонал Митчелл, — какого хрена?!
— Какого хрена?! Это ты какого хрена бухаешь в рабочее время? Уже вечер скоро, а ты все еще валяешься как черт знает что.
Митчелл наконец понял, кто его побеспокоил, и, превозмогая жуткую головную боль, поднялся на ноги, но, не стерпев, тут же рухнул обратно на диван. Его сил хватило только на то, чтобы сесть.
— Фернандо, не ори так, голова раскалывается.
— Да что ты? — ни сколько не сбавил тон майор. — Может тебе еще постельку расстелить, чтобы спать приятнее было, и бабу привести.

Энергетик плавающим взглядом заскользил по комнате, пока не увидел пачку сигарет на тумбочке. Растянувшись на диване, он взял последнюю белую трубочку и медленными, исполненными мучения движениями, начал закуривать.
— Не, бабу не надо, — мычал он, пытаясь зажечь забитую пылью зажигалку, — я сейчас не в лучшей форме. Лучше дай опохмелиться.
— Я тебе билет до дома в один конец дам, с занесением в личное дело. Вылетишь из компании как пробка из под шампанского в новогоднюю ночь.
— Ой, да брось, ничего же за эти полдня не случилось. Вон, турианцы вообще нариков на работе терпят, пока те выкладываются. А у меня всегда порядок.
— Твой порядок сейчас митингует в коридоре. Ты почему закрылся?
— Ты что ругаешься? — возмутился Митчелл. — Закрылся, потому что плохо себя чувствовал. Лиза, стерва, таблетки мне вчера не дала.
Такая наглость начала просто бесить и так порядком обозленного майора. Не скрывая эмоций, он готов был прямо сейчас в принудительном порядке отправить энергетика в космопорт и посадить на любой корабль до Земли.
— Все, мне это надоело, — прекратил попытки как-то пристыдить пьяницу майор, — ты больше со мной работать не будешь. Я сегодня же напишу подробный рапорт в Центр, и пусть «Электрон» назначает кого-нибудь на твое место. Терпеть такое отношение к работе я более не намерен.
— Сдурел? — насколько это позволяло здоровье, воскликнул Митчелл. — Что случилось-то?
— А то, что у тебя сегодня ночью двух инженеров на воровстве патруль взял, а я узнал об этом только сейчас и не от тебя, а от одного из энергетиков. Когда до тебя пытались достучаться, ты был беспробудно пьян. Подумай теперь сам, как мне следует поступить.
Вот только теперь энергетик понял, что гнев Рамоса был вызван не желанием придраться, а вполне реальными рабочими причинами. Ситуация действительно не сулила ему ничего хорошего, и тупо уставившись на майора, энергетик крепко задумался о своих карьерных перспективах, которые вдруг стали весьма безрадостными, как утренний мир в глазах протрезвевшего человека. Разглядев подобие мысли на больном лице Митчелла, Рамос вполне удовлетворился этим, и молча покинул кабинет.
У него не было времени на пьяниц, особенно теперь, когда нужно было срочно вытаскивать из ямы проштрафившихся энергетиков.

Охрана Урднот располагала свой примитивный аппарат в самой глубине поселения, где когда-то по огромным трубам текли зловонные сточные воды. Меры лишения свободы как способа наказания у кроганов не было, потому единственными местами заключения, куда могли бросить проштрафившегося жителя, были большие ямы глубиной три метра, выдолбленные в бетонном полу канализации. Как раз туда, в освещенное факелами и тусклыми энегросберегающими лампами место спустился Рамос, чтобы забрать своих проворовавшихся инженеров. Найти дорогу к центру охраны было несложно, достаточно было лишь идти по освещенным туннелям и стараться не сворачивать в стороны, где из темноты доносился писк мышаков. К своему огромному сожалению, майор не первый раз проходил этим маршрутом. Жизнь инженеров на Тучанке была тяжела и тягостна; не каждый человек XXII века мог безропотно смириться с отсутствием пресной воды и электричества, потому неудобства пытались компенсировать не совсем честными способами. Из проведенных ими же водопроводов люди воровали воду; недостаток электричества восполнили подключением к чужим фургонам или к административным объектам; еду втихаря таскали с продовольственных складов, которые также охранялись кроганами. Нарушителей ловили, наминали им бока и отводили сюда, чтобы бросить в яму, а Фернандо Рамос был вынужден спускаться под землю и изворачиваться перед начальником смены, чтобы тот отпустил людей.
На этот раз ему предстояло договариваться с Урднот Лумсом. Кроган заметил майора сразу, как тот спустился к яме. Нахмурившись, он вышел к нему навстречу, и по напруженным скулам Рамос понял, что настроение у стражника так себе.
— Фернандо, — еще до рукопожатия зарычал Лумс, — объясни мне, как долго все это будет продолжаться? Согласись, это ведь маразм — воровать то, что вы сами подарили клану, причем делать это так нагло. Ты знаешь, что эти двое бегали от охранников по всему поселению, и ведь один еще успел уйти — их было трое.
— Серьезно? — сдержал улыбку майор. — Это забавно.
Рамос подошел к краю ямы и заглянул в черную бездну.
— Живы? — крикнул он в темноту.
— Ага, — отозвался снизу слабый голос, — только жрать охота, господин майор.
— Я вам пожру. — бросил вниз майор, после чего повернулся к крогану и начал выпрашивать: — Лумс, ну это лучшие специалисты. Они же хорошо работают, и ты сам каждый день можешь это видеть. Ну, оступились, проворовались, но ты же их наказал. Теперь давай я с ними воспитательную беседу проведу.
Кроган ухмыльнулся.
— Ну и долго мы в эту карусель играть будем?
Рамос на секунду задумался и решил, что сейчас будет лучше ответить честно.
— Всегда.
Лумс засмеялся. В принципе майор был прав, когда говорил, что он кроган нормальный — суровый, но понимающий.
Энергетикам бросили вниз лестницу и те долго выбирались наверх, ослабевшими руками цепляясь за толстые планки. Почувствовав под ногами бетон, они облегчено выдохнули, а на их лицах, носящих отпечаток страданий от голода и жажды, впервые появилось облегчение.
— Послушай, майор, — вновь заговорил Лумс, отпустив энергетиков вперед, — я хочу тебя предупредить.
— О чем? — озадачился Рамос.
— Рекс недоволен вашим поведением. Только пойми меня правильно: я не против продолжать играть в такие игры, мне даже нравится бегать за этими шустрыми инженерами и глядеть, как они перебирают своими растущими снизу ножками, но вождь иного мнения. Помнишь, три дня назад с вашего продсклада стащили суточный запас продуктов?
— Помню, — опять пришлось сдерживать улыбку офицеру, — тогда еще парни проявили нехилый креатив, чтобы не попасться.
— Ну вот, теперь удивлять вы будете сами себя. Рексу этот случай не понравился; не сегодня, завтра, он потребует, чтобы вы сами охраняли свой склад. Под неустанным контролем Милкса, конечно.
— А вот это уже серьезно. Спасибо, Лумс.

Когда Рамос поднялся на поверхность, в небе уже горели яркие звезды. В этой широте темнело быстро, и серые тучи Тучанки вдруг почему-то решили уйти куда-то в сторону, подарив кроганам Урднот редкую возможность любоваться красивыми созвездиями. Наступил вечер, но руководитель человеческой ГГС даже не думал об отдыхе; ему еще предстояло вернуться в контору, чтобы написать подробнейший рапорт о поведении начальника местного отделения «Электрона», зайти к Милксу, чтобы обсудить положение пленника Нервот, проконтролировать заселение инженеров «Ноосферы» в новенькие фургоны поселения, и, конечно же, в очередной раз разослать всем сообщение с просьбой не попадаться. И лишь когда все эти дела будут сделаны, а на дворе будет глубокая ночь, он вернется в свой фургон, поужинает, вымоется, вновь тщательно выстирает ставшим коричневым от пыли мундир и ляжет спать, чтобы спустя пять часов вновь приступить к нескончаемому числу дел. Его работа на планете была сложна, но вместе с тем и интересна, поскольку там, в грязи и пыли поселений Урднот впервые в истории выстраивалась дорожка между Землей и Тучанкой, и он, Фернандо Рамос, шел в авангарде этого строительства.

Отредактировано: Архимедовна.