Не скоро совершится Суд. Часть вторая. Глава четвертая

Не скоро совершится суд. Часть вторая. 

Краткое содержание предыдущих глав:

2184 год. Компания «Элкосс Комбайн», главой которой является Дон Моран, планирует инвестировать практически весь свой капитал в производство снаряжения для человеческих колоний, находящихся под угрозой исчезновения. Они заключают сделку с колонией Горизонт. Для формирования дополнительного капитала предлагается выкупить акции компании «Экзо-Гени», которые, по прогнозам, вскоре после покупки вырастут в цене. Автором этого плана является обычный клерк Дин Навин, а предложение привести этот проект в действие последовало от его коллеги и друга Дарми Хона, который вскоре был убит при невыясненных обстоятельствах. Расследовать это преступление начал детектив СБЦ Карлос Рейгадас. В верхушке компании творятся какие-то темные дела, а финансист Дик Лорант, кажется, решил прибрать «Элкосс Комбайн» к своим рукам…

Глава четвертая 

И еще я увидел все угнетение, творимое под солнцем: 
Вот слезы угнетенных, — а утешителя нет им, 
И в руке угнетателя — сила, а утешителя нет им! 
И прославил я мертвых, — что умерли давно, 
— Более, чем живых, — что живут поныне…
Экклезиаст, глава 4

Ожидание — самое сладкое чувство на свете. Влюбленность и в подметки не годится ожиданию. Когда молодой человек ждет предмет своего воздыхания на остановке (в кафе, у апартаментов, да, впрочем, неважно где), сердце его трепещет вовсе не от «самого утреннего чувства», а именно из-за томительного и щемящего сердце ожидания и предвкушения чего-то хорошего, чего-то несравнимо лучшего, чем все то, что было до этого, и скорее всего, лучшего, чем все, что будет после. Но ожидание может быть и самым страшным чувством. Все зависит от природы предмета ожидания. Человек, от волнения бьющийся в лихорадке, пока готовятся результаты его анализов на неизлечимую инфекцию — разве смерти или болезни он боится? Нет. Страх его — это страх перед тем, что ожидание продлится еще много и много часов. А может быть и совсем по-другому. Ожидание может оказаться наиболее бесчувственным чувством, не вызывающим в человеке ничего. Лучший пример — очередь. Или ожидание того, когда руководство крупной компании наконец снизойдет до детектива СБЦ, ведущего расследование убийства, которое не очень-то его и тронуло.

Рейгадас стоял возле приемной уже двадцать минут, но приглашения войти так и не получил. Он несколько раз просил секретаря выяснить, когда же его смогут принять, а тот, в свою очередь, включая коммуникатор, слышал только одну фразу — «В данный момент директор занят». Детектив уже давно понял, что здешние обитатели живут по иным, непонятным ему законам, опирающимся в основном на активы, займы, официальные документы и сделки, но уж точно не на такие понятия, как чувство времени и уважение к стражам порядка. Поэтому Карлоса совсем не удивляло то, что начальство столь крупной фирмы так прохладно и безучастно отреагировало на убийство своего же сотрудника. Впрочем, как, опять же, успел догадаться Рейгадас, до мелких сошек, коим, очевидно, был убитый, компании просто не было дела. 

Наконец коммуникатор подал сигнал, и с той стороны послышался голос начальника отдела кадров:
— К сожалению, в данный момент директор не может принимать посетителей — здесь решается вопрос первостепенной важности.
«Ну вот, первостепенная важность. Наверно, какое-то соглашение заключают».
Ничего не сказав секретарю, Карлос вышел на улицу. Причина его пассивности заключалась в том, что он хорошо запомнил слова своего начальника: «По возможности лучше не лезть к ним без спросу. Это другой, если хочешь, менталитет. Это другие понятия вообще обо всем. В конце концов, мы со своей стороны отрабатываем обычную версию уличного преступления. Твоя задача — добиться от них хотя бы чего-нибудь, а там уже можно будет считать, что версию с деловыми связями мы прикрываем». Молодого детектива, разумеется, раздражала такая пассивность начальства, но для того, чтобы подняться наверх — нужно вжиться в реалии. И если на первых порах он еще пытался продвинуться дальше пустых разговоров с волусами, то теперь руки его опустились и он сам начал относиться к этому делу более спокойно.
«В конце концов, досье я запросил. Думаю, на этом можно будет остановиться». 

Так как у Рейгадаса вдруг появилось свободное время, он решил посидеть на скамье и выйти в экстранет, чтобы как-нибудь занять себя. Открыв сетевой интерфейс на своем уни-инструменте, он вдруг обнаружил, что на один из его личных контактов пришло новое сообщение. Открыв и прочитав его, Карлос вдруг стал очень серьезным. Сперва он решил, что обязательно нужно что-нибудь ответить, но, так как в голову ничего не приходило, он свернул интерфейс и зашагал обратно в сторону офисов «Элкосс Комбайн».

— Мне нужно срочно увидеть директора.
— Я сожалею, но это невозможно. Вы сами слышали…
— Прекращайте это. У меня есть все основания полагать, что в убийстве вашего сотрудника замешены члены правления компанией. Мне необходимо попасть в кабинет директора.

Такое сообщение на несколько мгновений смутило секретаря. Было видно, что он пытается как-то возразить, но никак не может найти подходящих слов и хотя бы повода для возражений.
— Одну минуту…
Поднеся руку к коммуникатору, он вдруг увидел, что тот был включен — видимо, секретарь повторно не нажал на голограмму включения связи. На секунду подумав о допотопных и устаревших способах связи, он придвинул к себе микрофон и сказал:
— Господин директор, вы слышали? 
С той стороны послышались неопределенные шумы — кажется, кто-то передвигался по кабинету Морана.
Терпение Рейгадаса лопнуло.
— Извините меня, но я должен пройти. И немедленно. 

Уверенным шагом направившись в сторону кабинета Морана, детектив формулировал в голове вопросы, которые считал нужным задать в первую очередь. Все эти вопросы были исключительно неудобными и даже провокационными, но с той информацией, которую столь чудесным образом заполучил Рейгадас, он был готов спрашивать о чем угодно, что могло бы помочь ему в долгожданном освобождении от пут здешней бюрократии. Внезапно появившаяся возможность немедленно расправиться с этим делом возбудила его настолько, что он забыл и о собственном безразличии, и о пассивности своего начальства. Да, опыта ему не доставало, а горячность и жажда поскорее разделаться со злоумышленниками не давали даже шанса на тщательное обдумывание ситуации. По крайней мере, острая потребность в справедливости была ему не чужда. Он не задумывался, к чем приведет его служба в СБЦ, он мог только мечтать о сотнях раскрытых дел и о тысячах людей, защищенных от произвола. Он был идеалистом, но идеалистом нетерпеливым и иногда безрассудным. Именно поэтому он не стал согласовывать действия с начальством и не попытался удостовериться в правдивости информации, которую отослала ему с зашифрованного адреса Лорант. Ему хотелось лишь поскорее разобраться.

Оказавшись в кабинете директора, он увидел самого Морана и начальника отдела кадров, который особенно тяжело дышал, будто только что за кем-то гнался.
— В чем дело, детектив? Вы что-то узнали?
— По непроверенным пока что данным у меня есть информация, что один из членов совета директоров компании «Элкосс Комбайн» причастен к убийству служащего этой компании Дарми Хона. Анонимный источник указал на вас, господин начальник отдела… как ваша должность правильно формулируется?
— Начальник отдела кадров, детектив. — Рэм еще раз тяжело вздохнул, — Но на вашем месте я бы не доверял всей информации, полученной от анонимных источников. Может, я и являюсь кровавым убийцей, однако именно советник директора что есть сил рванул из кабинета, когда услышал, что вы сказали в приемной.

Рейгадас перевел взгляд на Морана, который рассеянно кивнул ему, как бы подтверждая то, что сказал второй волус. К такому повороту событий детектив был не готов.
— Куда он мог пойти? Где он может скрыться?
— На первый вопрос вам точнее ответят в приемной. А на второй не ответит никто, кроме самого Ирмика. Цитадель — станция большая…

Карлос моментально покинул кабинет, оставив волусов наедине друг с другом. Отдышка Рэма объяснялась тем, что он пытался задержать Ирмика, когда тот бросился бежать. Но если начальник отдела сохранил хладнокровие, то Моран был совершенно растерян.
— Неужели это он подстроил? Я, конечно, видел, как ему не нравилось то, что мы предпринимали, но чтобы так…
— Все может быть, — Рэм окончательно отдышался и теперь был абсолютно спокоен, — но нам лучше стоит поразмыслить над наиболее насущным вопросом.
— Бедный Ирмик… Он настолько предан делу, что повредил свой рассудок…
— Господин директор, давайте займемся делами компании?

***

Ирмик двигался с тнаиболее высокой скоростью, которую позволяли возраст и строение тела. Он в одночасье потерял все то, что годами старался сохранить и преумножить — влияние, престиж компании, доходы компании, репутацию компании, — все. Все рухнуло. Теперь СБЦ никогда не отстанет от них, пресса распустит слухи, компания обанкротится, а Рэм… 

«Эта мразь будет управлять «Элкосс Комбайн»? Эта мразь будет управлять «Элкосс Комбайн»? Эта мразь будет управлять «Элкосс Комбайн»?!!»

Никакие иные мысли не могли прийти в голову бывшему (кажется, теперь уж точно все его титулы придется произносить с эпитетом «бывший) главному секретарю и личному советнику директора компании. Он даже не думал о своем ближайшем будущем. 

«Эта мразь будет управлять «Элкосс Комбайн»? Эта мразь будет управлять «Элкосс Комбайн»?»

Рассудок, который на протяжении долгих лет умудрялся сохранять необычайную ясность, на сей раз окончательно и бесповоротно превратился в беспорядочное нагромождение одной и той же мысли, которая как будто бы произносилась разными голосами.

«Эта мразь будет управлять «Элкосс Комбайн»?»

Ирмику никогда не снились сны, но сейчас, мчась в аэротакси в неизвестном направлении, он словно бы проваливался в фазу глубочайшего сновидения, из которой его навряд ли кто-нибудь сможет вытащить. Но даже там, в лабиринтах образов, его преследовало одно и то же. 

Эта мразь будет управлять «Элкосс Комбайн»? 

Эта мразь будет управлять «Элкосс Комбайн»?

Выбившись из сил и бредя по коридорам неизвестного ему жилого района, бывший советник поворачивал то направо, то налево, постепенно теряясь в бесконечном пространстве переулков и тупиков. Но сознание его не могло зафиксировать этот факт.

«Эта мразь…» 

Всю свою безграничную умственную энергию на протяжении долгой жизни старый волус тратил, тратил без остатка ради одной-единственной цели — ради процветания компании. Он знал механизмы ее работы как никто другой. Он не мог позволить, чтобы молодой Дон Моран поступил не так, как должно и все испортил.

«…будет управлять…» 

Но Моран поступил не так, как должно. Моран поступил в высшей степени опрометчиво и безрассудно, доверив судьбу компании этому стаду, этому безмозглому стаду, которое нужно нещадно эксплуатировать — так мог бы думать Ирмик, если бы его разум сохранил эту способность. Моран поступил не так, как должно, отправив своего мудрого советника на идиотские и абсурдные переговоры с этими животными, которые и в Совет-то недавно вступили — так мог бы думать Ирмик, если бы его воспаленный разум дал ему такую возможность. Но разум его сузился до размеров одной фразы.

«…Элкосс Комбайн». 

Так сошел с ума Ган Ирмик, все свои душевные силы бросивший да достижение единственной цели, которая в одно мгновение рассыпалась в прах. Перед его глазами был грязный потолок какого-то старого вентиляционного канала. И бывший советник уснул, убаюканный колыбельной собственного сочинения, состоявшей из одной фразы.