Мы теперь в Discord
Глава Первая.
Если бы он стал говорить нечто подобное, его слова звучали бы примерно так:
«Позвольте представиться. Я Джон Шеппард — милостью Бога-Императора, вечно страждущего на Золотом-Троне, инквизитор Ордо Ксенос. Мне сорок девять стандартных лет, я молод и полон сил. Не принадлежа ни к одной из фракций, я ревностный служитель Того-Кто-на-Терре. По мнению моих коллег я почти что новичок в нашем деле, только идущий в начале нашего трудного пути. Не стану с ними спорить — это неблагочестиво и отнимает время.
Мой наставник, инквизитор Давид Андерсон, привел меня в капеллу святого и благоверного Павла Анцедиосского, когда мне было десять лет. Я бродяжничал на нижних уровнях Окраинного Шпиля на Нергее, моем родном мире. Моя мать, Ханаанна Шеппард, обедневшая вдова гвардейского офицера, злоупотребляла наркотиками, и потому я был предоставлен самому себе — типичный бандитеныш. До сих пор не знаю, почему господин Андерсон меня просто не пристрелил. Пройдя круги очищения и покаяния, в пятнадцать я был принят младшим аколитом в его свиту и уже в двадцать стал дознавателем, а в двадцать четыре — инквизитором.
Четверть века я преследовал инопланетную нечисть во всех мирах Его Величества. И теперь Святые Ордосы субсектора Эрконима призвали меня на особое задание, содержание которого я узнаю на аудиенции у Лорда-Инквизитора Нергеи завтра в полдень, в канун Вигилии Милосердного Дженкинса. Да хранит меня Император, мне впервые по настоящему не по себе. Мне выпали слишком плохие карты, когда я гадал последний раз».
Подтянутая фигура Джона Шеппарда в черном мундире поднималась по ступеням дворца Инквизиции. Он заложил большой палец правой руки за отворот одеяния поперек груди, а левой постукивал себя по бедру. Подобную почти невротическую привычку он так и не смог изжить за те шестнадцать лет, что она у него была. Проклятая зачистка Торфана Секундус! Даже сейчас, ненароком вспомнив о ней, он заскрипел зубами. Мысленно Джон прочитал Восемнадцатую Литанию Спокойствия и глубоко выдохнул. Помогло. Он подошел к титаническим Вратам Верности, что были символически приоткрыты так, чтобы могли пройти не более трех человек, идущих рядом.
— Инквизитор, — его встретил Джеймос Вега, охотник за головами с лицензией местных Ордосов. — Лорд-Инквизитор Хаакет ожидает Вас.
Джон Шеппард был достаточно высоким, но при этом весьма стройным, подтянутым мужчиной. Сопровождавший его Джеймос Вега почти ровнялся с ним по росту, но при этом значительно превосходил его в мускулатуре. Под тонкой форменной рубашкой, словно детали часов, туда-сюда ходили внушительные мышцы. Должно быть, подумал Джон, этот человек обладает впечатляющей силой и гордится этим. У Джона в команде уже был один силач, и на его фоне Вега выглядел уже не так внушительно. Шеппард позволил себе хмыкнуть, вспомнив, как Рекс-Рекс напрашивался идти на прием вместе с ним.
Инквизитор поднимался вслед за охотником по широкой лестнице с крутыми ступеньками. Он хорошо помнил эти протертые миллионами ног гранитные плитки, по которым он бессчетное количество раз взбегал в период своего обучения. Штаб-квартира Святых Ордосов была для него одновременно и домом родным, и ненавистным узилищем.
Левая сторона груди вспыхнула фантомной болью — это дала о себе знать татуировка «N7», выведенная поверх аналогичного клейма. Таким незатейливым образом инквизитор Андерсон помечал лучших своих учеников. Джон удостоился такой чести всего десять лет назад, накануне своего сорокалетия.
Лорд-Инквизитор Стивен Хаакет носил прозвище «человек с мертвыми глазами». Это было так, причем по двум причинам. Родные глаза он потерял во время атаки темных эльдар на аванпост Гвардии у Дель-К’Шаньси, когда силы субсектора впервые столкнулись с этими инопланетными изуверами. Но настоящий повод для этого прозвища дал псайкерский талант Хаакета, вместе с кибер-имплантатами делавший взгляд Стивена совершенно невыносимым для допрашиваемых.
— Джон, мой верный Джон Шеппард, — спокойным, слегка трескучим голосом произнес Хаакет, сделав рукой приглашающий жест. — Садись. Нам есть о чем поговорить.
Под высоким потолком шелестели крыльями кибер-херувимы. Мертворожденные младенцы с металлическими внутренностями следили за вошедшим с помощью глазных видеокамер. Джон всегда недолюбливал этих уродов, хотя их и превозносили некоторые проповедники как сосуды для святых душ. Смахнув с плеча невидимую пылинку, Джон сел за стол из местного красного дерева и приготовился выслушать распоряжения.
И тут же встал снова, когда в зал вошли темнокожий, немного грузный инквизитор с семенящим возле него доберманом-убийцей и очень худой, почти изможденный дознаватель с замысловатым узором пси-татуировок на лице.
— Мой господин, — Шеппард низко поклонился своему наставнику. — Как я рад Вас видеть.
— Джон, сын мой, — не стесняясь Хаакета, Андерсон подошел к бывшему ученику и крепко обнял его. — Я слышал, ты недавно закончил очередное расследование?
Прежде чем Джон успел ответить, незнакомый дознаватель сухим голосом промолвил, не обращаясь ни к кому конкретно:
— Культ Искупительной Чаши постиг закономерный конец, но не в полной степени, и потому мы ещё вернемся на Террум Новис.
— Да. Быть может, — Хаакет деланно закашлялся. — Оставим радости встреч до более поздних времен. Присаживайтесь.
Стивен Хаакет говорит — другие выполняют. Все чинно расселись на громоздкие стулья с высокими резными спинками, с которых скалились миниатюрные каменные горгульи. Их глазки из красных самоцветов таращились прямо в затылок сидящему. Те, кто приходил к Хаакету за выговорами и получением наказаний, говорили, будто бы ощущали на себе пристальный и полный злобы взгляд этих птичек.
— На границе субсектора возникли проблемы, господа, — Стивен постучал пальцем по столу. В полной тишине звук разнесся по всему залу. Пропадают астропатические станции, шахтерские поселки, аванпосты гвардии и сил правопорядка, флотские рембазы и даже секретные явочные пункты инквизиции. — Последние слова он произнес с заметным нажимом. — Не остается никаких тел или следов борьбы. Только кровавые узоры. Без смысла или системы. Несколько вериспексов сошли с ума после завершения бесплодного анализа мест происшествий. Возможно имеет место наведенная порча.
Хаакет пристально посмотрел на исхудалого дознавателя.
— Этого господина нам прислал Конклав сектора, — Стивен пожевал бескровными губами. Его шрам через половину лица стал чуть более заметным. — Найл Крайкус собственной персоной, из свиты Лорда-Инквизитора Спаратуса.
Джон молча удивился. Спаратус был фигурой далекой и довольно чванливой, вращавшейся на уровне Сегментума с высокими и благородными... Если он проявлял непосредственный интерес к делу, оно было сложным и стоящим, но вместе с тем опасным и непредсказуемым. Поговаривали, что он прошел путь практически на самый верх с низов окраинного мира-улья. Захолустная планетка, потом столица субсектора, далее сектор, после него годы и годы странствий и поисков, приведшие его к светским салонам Кар-Дуниаша — столичного мира одного из пяти сегментумов Империума. Джон допустил мимолетную мысль, что может быть и он сам сможет пройти такой головокружительный путь наверх.
Стивен жестом остановил Крайкуса.
— Господин дознаватель прибыл, чтобы помочь тебе, Джон, в проведении расследования и испытании особой системы, установленной на одном из крейсеров Инквизиции. А также чтобы найти пропавшего, — на этом слове лицо Хаакета заметно скривилось, — инквизитора Ван-Саррена. Он перестал выходить на связь, хотя должен был давно доложить о своем расследовании вспышек культистов на границе с субсектором Ступин и Мирами Таширы. Его последние отчеты крайне несистематичны и не характерны. Последний раз его видели в системе Иден Гомарра.
Андерсон и Хаакет переглянулись. Оба незаметно ухмыльнулись. Давид полуобернулся к Джону.
— Сынок. Там творится полная бесовщина. Будь аккуратен.
— Есть что-то, что может повлиять на дело с неожиданной стороны, неучтенной в прежних наблюдениях?
— Странный вопрос... — начал было Крайкус, но Хаакет опять заткнул его тяжелым взглядом. Найл сжал кулаки и посмотрел в самое дальнее витражное окно.
— Там расположен Перекресток Путей. Его точные координаты давно потеряны. И ещё несколько выходов из Паутины. — Андерсон побарабанил по столу пальцами аугментированной руки, полученной после драки с эльдарскими стражами. — Возможна их активность. Возможно появление Предателей. Извини Джон, но мы вынуждены послать тебя практически в пустоту. Но ты справишься, я уверен.
— Моего корабля не хватит, чтобы действовать за пределами субсектора, — Джон пожал плечами. — Можно, конечно, реквизировать что-нибудь.
— Что-нибудь не пойдет, Джон. Хороший намек, — Хаакет мысленно улыбнулся, но виду не подал. — Крайкус ответственный за крейсер «Нораманди» и установленную на нем систему «Божий глашатай».
— Что? Неужели её все-таки разрешили создать? — здесь Шеппард был искренне удивлен. — Я слышал, Механикус дали настоящий бой этому изобретению.
— После того как на Тсагуальсе Повелители Ночи сотворили нечто подобное и выкосили десятки тысяч псионически-активных душ, правление Сегментума надавило на Марс, и оттуда все таки дали добро, — сказал Крайкус и внезапно закашлялся. Вживленные в его голову кабели сходились к затылку и создавали впечатление костяного гребня. По ним пробежала волна спазмов, и он приложил к губам черный платок, который потом поспешно спрятал. На платке блеснула темная влага.
— И что мне с этого крейсера?
— Мы выдаем его тебе в распоряжение, взамен твоей «Алабасры», — Андерсон чему-то втайне радовался, а Джон все не мог понять, чему именно.
— Твоя задача выяснить правду обо всем, что там находится, — Хаакет сцепил руки в замок. — Долгое время в этом регионе присутствие инквизиции было преступно низким и неэффективным. Тебе даны большие полномочия, но и задача ставится большая. Приношу свои извинения, если она кажется к тому же ещё и не слишком определенной.
— Официальная позиция — расследовать все подозрительное, — Андерсон по-отечески похлопал Джона по плечу. — Пора напомнить этим мирам о власти Терры. Да, кстати, — Давид протянул Шеппарду маленький значок в виде стилизованной буквы «А». — Теперь ты официальный член Альянса.
— Альянса инквизиторов субсектора Эрконима, — сказал Джон, принимая значок. — Это честь для меня.
— Ступайте, — сказал Хаакет, вставая.- Да пребудет с вами Сила Императора.
— Авэ!
***
Если бы Джон Шеппард вел дневник, он занес бы туда эту запись:
«Я смотрю на огромный город, распростершийся далеко внизу под моими ногами. Стоя на самом краю посадочной площадки черного и мрачного Дворца Инквизиции, я вижу бесконечные шпили, тянущиеся на километры вверх, и каменные джунгли, раскинувшиеся возле них. Здесь нет неба, оно закрыто клубящимися тучами, будто боится взглянуть на пораженную пласталевыми опухолями, застроенную землю. Ветер сух, горяч и несет лишь прогорклый пепел, который набивается в фильтры маски. Снизу поднимается отвратительное марево — город источает выработанное тепло и живой дух миллионов и миллионов человек. Шпили облеплены пристройками, словно коростой. Это мир, который умер, но почему-то забыл упасть.
Я поднимал архивы местного отделения гражданского правления Империума — знаменитые архивы Администратума. Я видел древние снимки, которым больше десяти тысяч лет — пиктограммы времен освоения Нергеи. Титанических размеров колониальный транспорт «Путь Просвещения» бережно сел на тогда ещё зеленую и нетронутую планету. Первые города были аккуратны и берегли приютивший их мир. Только представьте себе — мир, суша которого на четыре пятых покрыта лесами. Хвойными, лиственными, джунглями — какими угодно. Этот мир дышал полной грудью! Это было бездну времен назад. В 25-м тысячелетии галактическая катастрофа прервала межзвездное сообщение, и Нергея осталась одна перед надвигающимися ужасами космоса. Она начала готовиться к защите и стала одевать бронированную рубашку аварийных сооружений, снять которую не смогла никогда. Нынешние «легкие» этого мира истлели и дышат прахом.
Когда я вижу такие миры, а их слишком много вокруг меня... Тогда меня посещают недопустимые сны, запретные видения. В них я вижу другую реальность. Это стало навязчивой идеей, и я уже почти верю, что такое может существовать... Где-то за барьерами ужасной повседневности...
Мне видится Прародина Человечества, Святая Терра, Земля, в дни своей молодости. Во времена, когда человечество только шагало в космос. В этих грезах нет варпа и населяющего его зла. Там люди не вырезают целые селения себе подобных только за то, что живущие там не верят в их жестокого Бога. Там человечество МИРНО сосуществует среди звезд с инопланетянами, ведет торговлю, творит искусство, защищается от посягательств.
Я пытался излечиться от этого, но тщетно. Четыре года назад я впервые увидел в этих снах себя. Я был обычным человеком, не облеченным страшной и кровавой властью. Меня также звали Джон Шеппард, и я был простым солдатом, защищавшим галактический мир.
И что самое страшное — я видел там людей, иногда — инопланетян, которых встречал позднее в своей жизни. Эти умножающиеся совпадения пугают меня. Эта сторона моей натуры парадоксально уживается с инквизиторской половиной, в чьей лояльности Золотому Трону никто не сомневается.
Я — Джон Шеппард. И я существую в двух реалиях. Храни меня Трон, храни же...».
«Я смотрю на огромный город, распростершийся далеко внизу под моими ногами. Стоя на самом краю посадочной площадки черного и мрачного Дворца Инквизиции, я вижу бесконечные шпили, тянущиеся на километры вверх, и каменные джунгли, раскинувшиеся возле них. Здесь нет неба, оно закрыто клубящимися тучами, будто боится взглянуть на пораженную пласталевыми опухолями, застроенную землю. Ветер сух, горяч и несет лишь прогорклый пепел, который набивается в фильтры маски. Снизу поднимается отвратительное марево — город источает выработанное тепло и живой дух миллионов и миллионов человек. Шпили облеплены пристройками, словно коростой. Это мир, который умер, но почему-то забыл упасть.
Я поднимал архивы местного отделения гражданского правления Империума — знаменитые архивы Администратума. Я видел древние снимки, которым больше десяти тысяч лет — пиктограммы времен освоения Нергеи. Титанических размеров колониальный транспорт «Путь Просвещения» бережно сел на тогда ещё зеленую и нетронутую планету. Первые города были аккуратны и берегли приютивший их мир. Только представьте себе — мир, суша которого на четыре пятых покрыта лесами. Хвойными, лиственными, джунглями — какими угодно. Этот мир дышал полной грудью! Это было бездну времен назад. В 25-м тысячелетии галактическая катастрофа прервала межзвездное сообщение, и Нергея осталась одна перед надвигающимися ужасами космоса. Она начала готовиться к защите и стала одевать бронированную рубашку аварийных сооружений, снять которую не смогла никогда. Нынешние «легкие» этого мира истлели и дышат прахом.
Когда я вижу такие миры, а их слишком много вокруг меня... Тогда меня посещают недопустимые сны, запретные видения. В них я вижу другую реальность. Это стало навязчивой идеей, и я уже почти верю, что такое может существовать... Где-то за барьерами ужасной повседневности...
Мне видится Прародина Человечества, Святая Терра, Земля, в дни своей молодости. Во времена, когда человечество только шагало в космос. В этих грезах нет варпа и населяющего его зла. Там люди не вырезают целые селения себе подобных только за то, что живущие там не верят в их жестокого Бога. Там человечество МИРНО сосуществует среди звезд с инопланетянами, ведет торговлю, творит искусство, защищается от посягательств.
Я пытался излечиться от этого, но тщетно. Четыре года назад я впервые увидел в этих снах себя. Я был обычным человеком, не облеченным страшной и кровавой властью. Меня также звали Джон Шеппард, и я был простым солдатом, защищавшим галактический мир.
И что самое страшное — я видел там людей, иногда — инопланетян, которых встречал позднее в своей жизни. Эти умножающиеся совпадения пугают меня. Эта сторона моей натуры парадоксально уживается с инквизиторской половиной, в чьей лояльности Золотому Трону никто не сомневается.
Я — Джон Шеппард. И я существую в двух реалиях. Храни меня Трон, храни же...».
Джон ехал в неприметном автомобиле, что развозил служащих инквизиции по бескрайним просторам столичного улья Нергеи. Шеппард облокотился на выпуклую дверцу машины и подпер кулаком щеку. Меланхолично он смотрел в окно на проплывающие мимо серые городские пейзажи.
«Что мы есть?» — в очередной раз задумался он. Человечество вышло в глубокий космос в середине третьего тысячелетия, и начало медленное распространение по галактике. В пятом тысячелетии оно открыло варп-пространство и началась Эра Колонизации. Затем последовала Темная Эра Технологий, когда поступь и деяния людской расы сотрясали галактику до основания. А после... с двадцать пятого по тридцатое тысячелетия длилась Долгая Ночь, Эпоха Тьмы, когда каждый мир был отрезан от других, и демоны, пришельцы и монстры терзали развалившиеся империи людей.
Наш род угасал, когда с окончанием варп-штормов на Земле, родине человечества, появился Император, собравшийся воссоединить человеческие миры в единое целое. Он создал Империум, охвативший три четверти галактического диска. Но великое творение бессмертного зодчего едва не пало из-за предательства искусственно созданных генетических сыновей Императора — Ереси Гора. С тех пор прошло десять тысяч лет, Империум влачит странное существование в эпохе вечной войны, под хохот бесконечных врагов.
Джон снова вспомнил свои сны. В другой реальности он был командиром, спасавшим мир людей и союзные расы инопланетян от общего врага... Он встряхнул головой, прогоняя видения.
Они прибыли на космодром. Сидевший рядом Найл Крайкус вышел из машины первым и пригладил рукой свои «костяные гребни». Джон удивился — как же они ему не мешали, эти шланги из головы?
Челнок доставил их на орбиту Нергеи. Когда они подлетели к точке назначения, все пространство в обзорных иллюминаторах заполнил силуэт изящного, особенно по меркам людей, крейсера. Черный, без опознавательных знаков, он словно говорил Шеппарду: «Я твое оружие, я убийца, затаившийся в ночи, я гнев и возмездие, холодное и неизбежное».
— Точнее говоря, — промолвил Крайкус, — это фрегат. Но его именуют крейсером, потому что... — он пожал плечами.
— Для фрегата слишком тяжел, — закончил фразу Шеппард. — Нораманди. Что за диковинное название?
— Из времен доисторической Терры, — сказал Найл Крайкус, приглашая Джона к выходу из смотровой кабины. — Кажется, было древнее государство или просто область, звавшаяся как... — он пощелкал пальцами. — Что-то вроде слова «Нормандия». Страна героев и полубогов. В честь этого и назвали фрегат.
Шаттл залетел в ангар «Нораманди» и мягко коснулся пола посадочными опорами. Из технических отверстий челнока хлынули струи отработанного воздуха и какого-то хладагента, обдав с ног до головы членов технической команды. Проворные даже в своих громоздких защитных костюмах, техники подсоединяли рукава змеящихся шлангов к подсистемам маленького корабля.
Джона Шеппарда встречали помощник капитана корабля Чарльз Прессли — статный немолодой мужчина со шрамами через всю лысую голову и комиссар Заид Массани, выглядевший особенно устрашающе из-за грубого кибернетического имплантата, заменявшего правый глаз. Далее Найл Крайкус представил свою коллегу дознавателя Мирану Лоусон и старшего офицера, темнокожего громилу по имени Джейк Тейлор.
— Ваша команда прибудет на втором челноке, — сказал Крайкус. — Они вылетают с космодрома через четверть часа.
— Отлично, — Джон стянул с рук плотные черные перчатки. — Я хотел бы немедленно ознакомиться с кораблем.
— Как пожелаете. Я думаю, — Крайкус потер подбородок, — что комиссар Массани справится с этим лучше меня.
— В самом деле? — Джон подумал, является ли это показным проявлением независимости, или у дознавателя есть свои срочные дела.
— Так точно, господин, сэр! — рявкнул Массани. — Я знаю это славное корыто от стратегиума до закоулков под гидропонными сетками.
— Хорошо. Давайте приступим немедленно, — Джон с хрустом размял затекшие пальцы. — Я сегодня слишком много сидел. Хочу пройтись. Крайкус, будьте так любезны, разместите мои личные вещи в каюте.
Дознаватель ответил легким полупоклоном, но без ожидаемой Джоном раздражительности. Махнув рукой двум офицерам корабельной службы безопасности, он отправился к уже открытому багажному отсеку челнока.
— Пойдемте, господин, сэр, — у Массани был хриплый голос настоящего «корабельного волка», как про таких говорили. Джон вместе с ним направился к межпалубному лифту. Судя по периодическому подергиванию пальцев, у комиссара был механический протез ещё и левой руки. Оставалось только гадать, как много в этом человеке инородных запчастей. «Ещё и нога», — подумал Джон, услышав слишком сильный стук, когда они поднимались по служебной лестнице.
— Как много? — спросил Джон у Массани, сделав при этом рукой жест, как манипулятором.
— Хех, — зло усмехнулся комиссар. — Слишком много, чтобы об этом хотелось вспоминать. Как-нибудь я вам об этом расскажу.
«Когда узнаю тебя получше», — мысленно закончил за него Шеппард. Эта невысказанная фраза была практически осязаема, насколько же и очевидна.
Вызов о том, что прибыла его команда, застал Джона на жилой палубе для экипажа. Точнее, на одной из них.
Конечно, это был не идеально вылизанный и чистенький корабль Астартес, но весьма приличный. Однако чем дальше углублялся Джон в пространства своего нового «космического скакуна», тем больше убеждался, что чем крупнее корабль, тем больше и сильнее там берет верх человеческая усталость, неряшливость и прочее и прочее.
— Должен вам признаться, господин, сэр... — сказал на очередном повороте Массани.
— Обращайтесь ко мне просто «сэр», — попросил его Джон.
— Так точно, сэр. Итак, должен вам признаться, что среди низшего личного состава процветает несанкционированная торговля.
— Черный рынок?
— Да, сэр. Конечно, не такой большой и грязный, как на Гвантанаме, но все равно он есть, — Заид Массани несколько печально склонил голову.
«Ага, понятно, наш комиссар служил при одном из гвардейских полков, охранявших миллионы заключенных на мире-тюрьме Гвантанама. Не удивлюсь, если его аугметика как-то связана с этим местом».
— А здесь у нас оружейная, — показал Массани на внушительных размеров двухсоставную бронедверь.
— Ещё одна, — кивнул Шеппард.
— Не просто «ещё одна», — проворчал комиссар. — Там расположены ремонтные мастерские, лучшие на корабле.
В этот момент дверь со скрипом разошлась ровно на столько, чтобы пропустить выходящего человека. Вместе с этим оттуда, наполовину перекрываемый визгом неизвестного станка, донесся чей-то басовитый крик:
— Это нужно срочно откалибровать, сукины вы дети! Калибруйте это, калибруйте!
— Хм, — усмехнулся Джон. — Усердно работают, я смотрю.
— А как же, — согласился не заметивший иронии комиссар. — Стараются, сэр.
Тут в вокс-наушнике Джона раздался знакомый голос, взрыкивавший на звонких согласных:
— Шеппард, сэр. Мы на этой развалине, сэр. Где вы?
— Я здесь, немного внизу. Сейчас поднимусь. Встретимся в столовой номер, — он замолчал, сверяясь с планшетной картой. — Четыре, на командной палубе, в конце магистрального коридора. Проводи туда всех наших, Рекс.
— Слушаюсь, сэр.
Итак, все были в сборе. Шеппард переключил канал и вызвал старшего помощника.
— Это Шеппард.
— Прессли, господин инквизитор, сэр.
— Отдайте приказ, старпом. Мы отчаливаем. Курс на местную точку выхода Бакка-Версам-Одиннадцать.
— Принято, сэр. Исполняем.
Спустя несколько минут «Нораманди» вздрогнула всем корпусом и зажгла маневровые огни. Джон Шеппард отправлялся на свою миссию. Такую же важную, как и вся его служба.
Отредактировано: Архимедовна.
Комментарии (4)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход