Свежий ветер. Глава XXVII. Идеал. Часть 1


Жанр: романтика, ангст;
Персонажи: фем!Шепард/Кайден Аленко;
АвторLockNRoll;
ОригиналFly By Night;
ПереводMariya (Mariya-hitrost0), разрешение на перевод получено;
Статус: закончен;
Статус перевода: в процессе;
Аннотация: Она ушла из банды «Красных», сжигая за собой мосты, и обрела новый дом в Альянсе, став элитным бойцом с пугающей репутацией. Лишь один человек сумел разглядеть ее истинную сущность за тщательно воздвигнутым фасадом, и она, наконец, поняла, каково это — иметь что-то, что ты боишься потерять. Фанфик охватывает все три игры Mass Effect.

Описание: Шепард свыкается с мыслью о возобновлении отношений с Кайденом. После нескольких весьма наряженных моментов с кварианцами Кайден начинает понимать, каково это – любить спасителя галактики.


Шепард

— Мне казалось, они одинаковые, — сказала я и, раздраженно нахмурившись, посмотрела на не поддающиеся расшифровке символы на моем инструметроне.
— Вовсе нет, — терпеливо ответил Кайден. — Внешне они похожи, но...
— В таком случае, как же мне их различить? — возмутилась я и приподнялась на локте, чтобы посмотреть на него — Кайден сидел на другом конце кушетки, держа на коленях мои стопы. Мы не сразу приняли подобные положения, но после часа попыток сделать хоть что-то из ожидающих меня дел я по крайней мере удобно устроилась. Корабельная наблюдательная палуба никогда не претендовала на роль самого посещаемого отсека, а потому риск, что кто-то войдет, был минимальным. Кроме того, вид за бортом сильно отвлекал от отчетов и брифингов — звезды так близко к краю галактики казались невероятно красивыми. Впрочем, не только они мешали мне работать...
— Это код, а не просто разноцветные фигурки, — ухмыльнувшись, заявил Кайден; его рука расслабленно покоилась на моем колене. — Все немного сложнее.
— Мне просто не нравятся эти нововведения в системе защиты, вот и все, — настаивала я. — Они отравляют мне жизнь с того самого мгновения, как я очнулась. Теперь Гаррус решает за меня все технические проблемы, а мне остается надеяться, что никто этого не замечает.
Кайден хохотнул.
— Ну да, Шепард. Можно подумать, ты была гением криптографии в эру омнигеля.
 Нахмурившись, я ткнула его ногой в грудь.
— Ладно, ладно, — рассмеялся он и, поймав мою стопу, нежно провел большим пальцем вверх по голени. — Ты всем даешь фору в кодировании, так же как и во всем остальном.
 Гордо хмыкнув, чтобы скрыть идиотскую улыбку, я заявила:
— Ты чертовски прав.

 

 

 Кайден снова начал объяснять основы, однако его слова влетали мне в одно ухо и вылетали из другого, потому что мою голову занимали мысли о том, что жизнь едва ли могла быть лучше, чем в этот момент. С самого утра, когда я проснулась отдохнувшей впервые за много месяцев, стоило мне встретиться с Кайденом взглядом, как мои губы начинали растягиваться в улыбке. В ушах не звенело, все признаки переутомления исчезли, а их место заняла непривычная эйфория, ограждающая меня от чувства вины, и страха, и всего того, что привнесла в мою жизнь эта чертова война. Я все еще привыкала к мысли, что все неприятие и боль, в которых я винила Кайдена, оказались сметены в одну ночь, и им на смену пришло сладостное предвкушение, что-то невероятно воодушевляющее, наполняющее меня оптимизмом, и от этого кружилась голова. Невероятно, но даже учитывая происходящее вокруг нас, учитывая растущие списки погибших, я ощущала радость. Не то чтобы я вдруг перестала считать все это ужасным или забыла о своих обязанностях — ничто не в силах заставить меня забыть, но каким-то образом подъем, который я чувствовала, находясь рядом с Кайденом, сейчас перевешивал все.
 Я не позволяла себе думать ни о чем другом. Я не могла. Секс и хороший сон оставили у меня ощущение неуязвимости, и после стольких недель сущего кошмара я намеревалась воспользоваться островком покоя, пока имелась такая возможность. Кайден был прав: я практически загнала себя до смерти, и меня это не волновало. Теперь же, искренне признавшись в своих эмоциях и чувствах, я ощущала, что с моих плеч сняли тяжкий груз. А то, что Кайден находился здесь, означало, что мне есть с кем разделить оставшуюся ношу.
 Впервые за, казалось, вечность я могла позволить себе подумать, что все еще может закончиться хорошо.

— Слушай, возможно, будет проще, если я скопирую тебе несколько полезных программ, — сдался Кайден наконец. Включив собственный инструметрон, он принялся просматривать довольно длинный список файлов. — Я все еще пользуюсь той же моделью, что и на СР-1, так что интерфейс будет тебе знаком, хотя вот эти приложения работают и с новыми протоколами безопасности.
— Ты до сих пор пользуешься той моделью? — в изумлении спросила я, понимая теперь, почему простые очертания его инструметрона выглядели знакомыми.
— Да, — подтвердил он и смущенно улыбнулся, а я наконец смогла честно признаться самой себе, что обожаю его улыбку. — Ничего лучшего пока не изобрели, кроме того, я всегда хорошо забочусь о своих вещах.
— Полагаю, это отличная пара к твоему древнему имплантату, верно? — поддела я его, наслаждаясь тем, что так многое, касающееся Кайдена, осталось неизменным в отличие от новых отметин, покрывающих мою кожу, и улучшений, внедренных в мое тело. Черт, да моя левая рука оказалась новее, чем его инструметрон.
Кайден широко улыбнулся.
— Точно. И он все еще способен оперировать теми данными, что мы собрали на первой «Нормандии», включая защитные протоколы гетов, программы, которые Тали использовала для взломов, и, кажется, даже код, полученный от Стража.
— Ты все это сохранил? — Я села рядом с ним, наблюдая, как он копирует информацию на мой инструметрон. Я просматривала список программ, одновременно задаваясь вопросом, сохранил ли он сделанные им фотографии первой «Нормандии»? Или меня. Кайден всегда был сентиментальным — качество, которое я до сих пор считала милым, а не раздражающим; подобные вещи являлись важными для него.  Воспоминания о том, как он запечатлевал моменты, не полагаясь на одну лишь память, заставляли меня сворачиваться калачиком, едва не плача от тоски, когда я думала о том, что он потерян для меня. Но теперь все изменилось, стало гораздо лучше, и, вспоминая, как он делал эти снимки — особенно те, что были посвящены мне — я улыбалась.
 Интересно, как долго он хранил их после моей смерти? Сколько времени прошло, прежде чем он попробовал двинуться дальше?
 Я решила, что не стану спрашивать. Я просто проигнорирую это точно так же, как мы игнорировали неприятные моменты нашей истории — во всяком случае, подобная тактика давала неплохие результаты. Я понятия не имела, как долго продлится эта идиллия, однако знала, что никогда в жизни не имела никого и ничего важнее его, и мне было известно, что и Кайден чувствует что-то весьма схожее. Этого было достаточно. Что бы ни случилось прежде, того, что мы имели сейчас, было достаточно.
 Он пожал плечами.
— Я сохранил почти все, избавившись только от того, что наверняка мне не понадобится. Что же касается протоколов гетов, я решил, что рано или поздно они могут оказаться весьма полезными. Судя по всему, это время пришло, раз уж пунктом нашего назначения является Фар Рим.
— Ты прав, — вздохнула я. — Что-то подсказывает мне, что мы не найдем флот кварианцев в полной боевой готовности, после того как в прошлый раз я наорала на членов их правительства. Скорее всего, у них уже заготовлено какое-то идиотское требование, которое отнимет наше и без того драгоценное время. По крайней мере, я отлично умею уничтожать гетов.
— И по крайней мере так ты будешь хорошо подготовлена.

 Перекидывая несколько программ с экрана своего инструметрона на мой, Кайден слегка коснулся ладонью моей руки, отчего кожа покрылась мурашками.
— И вот это тоже, — попросила я, указывая на странный код Стража — тот, который заблокировал сигнал Жнеца, не дав ему достичь Цитадели и тем самым спася галактику три года назад. Честно говоря, я сделала это лишь для того, чтобы придвинуться ближе и ощутить тепло его тела после того, как так долго намеренно держалась в стороне. Кайден передал мне этот файл безо всяких комментариев и снова коснулся моей ладони, но на этот раз он не убрал руку, а провел пальцами до моего запястья, и меня пронзила сладостная дрожь. Вспомнив о прошлой ночи, о том, как невероятно приятно было вновь ощутить его рядом, внутри себя, я почувствовала, как кровь прилила к щекам.
 Кайден заметил. Наверняка заметил, потому что именно в этот момент он откинулся на спинку кушетки, отстраняясь, поднял свой инструметрон и, дождавшись от меня широкой искренней улыбки, сделал фото. Кайден глянул на результат, и на его лице отразилось что-то, близкое к гордости, словно ему польстило то, что он сумел сделать меня счастливой после того, как темная туча так долго висела над моей головой. Подавшись вперед, я посмотрела на фотографию, с которой на меня смотрела незнакомая мне улыбающаяся женщина. Я так привыкла видеть в зеркале свое хмурое отражение и, вглядываясь в свои же пустые глаза, искать хоть какой-то отблеск жизни, что-то, ради чего стоило бы жить, что забыла, как выгляжу, когда улыбаюсь. То, что я видела на снимке, нравилось мне гораздо больше — эта беззаботная радость, накатывающая на меня каждый раз, когда я вспоминала, что мы наконец-то преодолели все трудности на пути друг к другу. Казалось, судьба бросила мне кость, будто говоря, что хоть на этот раз в моей жизни что-то может оказаться простым.

 Обняв одной рукой его широкие плечи, я наслаждалась ощущением сильных мышц под тонкой тканью рубашки. Повинуясь порыву, я быстро прижалась губами к его губам, и Кайден повернулся ко мне. Улыбнувшись, он чуть отстранился и посмотрел в угол, где мигал огонек.
— Что насчет камер? — тихо спросил он.
— Только СУЗИ просматривает записи, — ответила я, основываясь в своем убеждении на том, что ни разу не видела мониторов, на которые эти записи бы выводились, — а она и так знает.
Кайден удивленно вздернул брови.
— Знает?
— У меня в грудине есть датчик, предназначенный для связи с броней, но он также связан с СУЗИ. Я даже чихнуть не могу так, чтобы ей не стало об этом известно, так что да, она знает. — Вспомнив свое вчерашнее состояние, до сих пор отдающееся приятным теплом во всем теле, я откашлялась. — Полагаю, она знает.
— Думаешь, она расскажет кому-нибудь? — с ноткой озорства спросил Кайден, будто его ничуть не смущала сложившаяся ситуация. Я же была рада всему, что делало жизнь на этом корабле хоть чуточку радостнее.
— Близится конец света, мы оба Спектры. — Я пожала плечами, и Кайден обвил руками мою талию и притянул ближе. — Так что мне все равно.
Он поцеловал меня, касаясь ладонью моей щеки так нежно, словно под его пальцами были лепестки роз, а не зарубцевавшаяся кожа. Если бы Кайден не держал меня так крепко, я уверена, что воспарила бы над полом.

 Время шло к концу дневного цикла, и завтра меня ожидали серьезные переговоры с лидерами кварианского флота, но здесь и сейчас имели значение только мы. Нам никогда не наверстать всего, что мы потеряли три года назад, но стоило попытаться. Мы сможем многое успеть за оставшиеся недели, например, заново узнать друг друга, начать с того момента, на котором расстались. Срок расплаты все приближался, напоминая огромную черную тучу на горизонте, но пока у меня все еще была миссия, и, как сказал Кайден, следовало радоваться каждой маленькой победе.
 «Как эта», — решила я. Эта маленькая победа означала, что я имела возможность уткнуться лицом в его щеку, чувствуя, как слегка колется щетина — то, о чем так часто мечтала прежде, в более мрачные месяцы. Как мне в голову такое пришло? Тогда все казалось таким реальным, я знала, что гнев на Кайдена был полностью обоснован, но все-таки нашла в себе силы побороть его. Сегодня утром, когда я проснулась и обнаружила, что Кайден все еще обнимает меня, почувствовала его теплое дыхание на своей коже, я решила, что смогу простить его за то, через что он заставил меня пройти. Я прощу его ошибки, его реакции, то, что он оказался не таким идеальным, как я всегда считала, если он найдет в себе силы простить мои сумасшедшие эмоции, мою привычку отталкивать всех и вся с таким упорством, будто от этого зависела моя жизнь, отказываться от помощи и доброты, даже понимая неправильность подобного поведения.

 Я пыталась объяснить ему, почему осознание таких простых вещей заняло у меня так много времени, почему я так старалась не подпускать его к себе, и Кайден просто ответил, что всегда знал, сколько всего мне приходилось держать в голове. В подобной ситуации, по его словам, никто не сумел бы долго оставаться в здравом уме, по крайней мере, без чьей-либо помощи. И теперь он мог помочь мне. Прежде я ощущала себя потерянной и просто наблюдала за приближающимся с неизбежностью взрывной волны концом, продолжая делать свое дело только потому, что была слишком упрямой, чтобы сдаться. Но сейчас казалось, что у меня открылось второе дыхание, я ощутила приток сил, что наверняка поможет мне продержаться до окончания войны, и не потому что это было моей обязанностью или потому что все ждали от меня именно этого — нет, причина заключалась в том, что теперь мне было за что сражаться. Теперь не только Жнецы ожидали меня в будущем — Кайден тоже в нем был, а война всего лишь стояла на пути.
 Очевидно, и он чувствовал то же самое. Этим утром, обнимая меня, он рассказал, каково это было — узнать о моей смерти, как эта новость выбила почву у него из-под ног, лишила всех радостей в жизни, и как даже два года спустя, уже узнав о том, что я вернулась, он все равно не мог оправиться от пережитой трагедии. Страх, что все это может повториться снова, до сих пор жил в его душе. У него ушло так много времени на то, чтобы просто попытаться забыть меня, что он не находил удивительным свое недоверие, с которым встретил мое воскрешение. Впрочем, я понимала его чувства. Я тоже все еще боялась, но некоторые вещи стоят того.
 Я старалась быть честной с Кайденом. Это давалось мне нелегко, учитывая то, что с самого детства я практически никому не доверяла, но мало-помалу ситуация начинала выправляться. Сейчас, когда мы снова были вместе, и я знала, что могу доверять ему абсолютно, казалось, что рухнули все преграды, и у нас появилась возможность сказать друг другу все, что мы не смогли сказать прежде.
Правда, этой возможностью пользовался преимущественно Кайден, я же до сих пор испытывала трудности, пытаясь облечь в слова свои мысли и эмоции, которые в такие моменты переполняли меня, будто речь шла о жизни и смерти. Обычно я просто сдавалась и целовала его. Я говорила «да, я понимаю», не вдаваясь в подробности, но, думаю, он не нуждался в подтверждении — он хорошо знал меня. Я всегда считала, что стены, которые возвела вокруг себя, достаточно крепки, однако Кайден без труда преодолел их. И мне это нравилось. Это словно свидетельствовало о правильности моего выбора. Ему было известно, что всю свою жизнь я отталкивала людей, которые начинали нравиться мне, или вообще не позволяла к себе приблизиться. Мне сложно было довериться кому-либо, и Кайден знал об этом, но... он также знал, что я старалась. Особенно в этот раз.

— Ты такая красивая, — прошептал он и с задумчивой улыбкой откинул с моего лица прядь волос — у меня сложилось впечатление, что его не особо волновало, услышала я его или нет. — Ты знаешь?
Скажи то же самое кто-то другой, и мне было бы все равно, однако сейчас я ощутила, как снова краснею, и закатила глаза, пытаясь скрыть улыбку.
— Да, — ответила я, и мой голос предательски выдал мои чувства, — я знаю.

************

Кайден

 Джена поправила резинку на волосах, а затем привычно надела и загерметизировала шлем. Дважды проверив оружие, она направилась в сторону шлюза в сопровождении Тали и СУЗИ, и только тогда я вдруг ощутил беспокойство. Учитывая все, что произошло с прошлой миссии, у меня просто не было времени, чтобы обдумать, что же означает возрождение наших с Дженой отношений. Решение поговорить начистоту стало лучшим в моей жизни, а часы, прошедшие с той ночи, оказались самыми счастливыми за очень долгий промежуток времени. Однако теперь, стоя здесь, я осознавал необходимость смириться с тем фактом, что любимая мною женщина является коммандером Шепард, нашим лидером в этой непростой миссии, и иногда — как сейчас — мне придется оставаться позади, наблюдая, как она вступает в бой без меня.
 Правда, в данном случае никакого боя пока не было — вместо него имелась едва сохраняющая форму труба, ведущая к дредноуту гетов, полному вооруженных противников да еще и расположенному посреди зоны боевых действий. Впрочем, другого выхода из этой ситуации не существовало, так что у нас не было выбора. Шепард взялась за выполнение задачи в своем стиле. Облаченная в броню с явственно различимой полоской N7 и символом Спектра на плече (у меня теперь имелся такой же) Шепард не боялась ничего, чего нельзя было сказать обо мне. Меня до сих пор снедал страх. Необходимость в этой миссии не должна была возникнуть, этой войны не должно было случиться.

Все находившиеся на нашем корабле знали это. То есть как минимум те, кто присутствовал на совещании в боевом командном пункте «Нормандии». Я решил, что мне почудились резкие слова Шепард («Вы что, издеваетесь надо мной?»), но затем все в помещении замолчали, и, обернувшись, я увидел, как она провела пятерней по волосам, осматривая каждого опасно прищуренными глазами. Выговор, который она устроила Совету Адмиралов насчет необходимости заботы о гражданских и безумства начинать вторую войну одновременно с текущей, забудут нескоро — в этом у меня не было сомнений. Ей уже приходилось связываться с высокими чинами кварианцев, и, насколько я слышал, результат был столь же неудовлетворительный. Судя по взглядам, которые адмиралы бросали друг на друга, подобный разговор оскорбил их, но с этого момента их пыл поутих, словно они понимали, что неправы. Как бы ни старались адмиралы создать впечатление согласованности своих действий, было очевидно, что далеко не все поддерживают энтузиазм Герреля по поводу конфликта. Он заявил Шепард, что она не в состоянии войти в их положение, на что та напомнила, что в этот самый момент человечество подвергалось истреблению на нашей родной планете, а препятствия, подобные этому, лишь усугубляли ситуацию. Она также указала на то, что мы не начинали войны со Жнецами и сражались за выживание.
 В течение всей встречи я не произнес ни слова, хотя был полностью согласен с Шепард. Кварианцы вели себя глупо, безрассудно. Они поспешили воспользоваться открывшейся им возможностью, не подумав о последствиях, и в результате оказались на грани уничтожения. К счастью, коммандер Шепард подоспела вовремя. Уединившись с Тали, они разработали план, поставили перед собой цель, которой никто другой не сумел бы достичь, потому что это именно то, чем занимались N7 и Спектры.
 Шепард постоянно кого-то спасала, и я также являлся ее должником. Я смогу расплатиться по ходу миссии, может быть, даже не единожды, но на этот раз мне оставалось только мерить шагами палубу «Нормаднии» в ожидании ее возвращения.

 Ее жизненные показатели отображались на экране моего инструметрона, но мое внимание было приковано к трубе, соединяющей два корабля, видимой из окна наблюдательного отсека. Вокруг нас разворачивалась война между синтетиками и их создателями. Системы маскировки «Нормандии» работали на полную мощь, что вовсе не уберегало от случайного попадания, и если щиты корабля справятся с ударом безо всяких проблем, то труба, в которой сейчас находилась Шепард, не имела никакой защиты.
 Пару раз мне показалось, что я увидел отблеск ее брони в брешах перехода, но сказать наверняка было сложно — черное матовое покрытие не очень-то выделяется на фоне обломков. В какой-то момент я был уверен, что заметил движение, символ N7 во вспышке взрыва у находящегося поблизости корабля. Я подошел к стеклу вплотную и, прищурившись, попытался что-то разглядеть наверняка. За этим занятием я не увидел, как по левую руку от меня кварианский корабль оказался разнесенным в щепки, и один из огромных обломков взрывом направило к трубе, которую он прорезал с такой легкостью, будто та была сделана из бумаги. Как раз в том месте, где, как мне показалось, я только что видел Шепард.
 Сердце оборвалось в груди; отсутствие звука делало происходящее будто нереальным, но я хорошо знал, что это означает. Оторвав взгляд от окна, я посмотрел на экран инструметрона и с облегчением осознал, что Шепард жива. Ее пульс невероятно ускорился, все показания свидетельствовали о стрессе, но по крайней мере ее сердце билось. Я постарался убедить себя, что история не повторяется. Она не может снова очутиться в открытом космосе. Прижав ладони к стеклу, будто это могло помочь мне оказаться ближе к Шепард, я принялся выискивать в покореженной трубе хоть какие-то признаки жизни, одновременно затребовав у СУЗИ отчет. Как ни старался, я ничего не увидел. Означало ли это, что она все еще находилась внутри? Или что ее отбросило за пределы моей видимости? Я снова взглянул на ее жизненные показатели и с ужасом осознал, что они все далеко за границей нормы. Прежде у нее никогда не занимало много времени на то, чтобы вернуть себе самообладание. Что-то пошло не так, и я не знал, в моих ли силах исправить ситуацию.

— Майор Аленко? — донесся из инструметрона голос СУЗИ.
Не сводя глаз со все возрастающего пульса Шепард, я ответил:
— Слушаю.
— Я обнаружила ненормально высокую активность процессов в префронтальной коре головного мозга коммандера, особенно в рецепторах норадреналина, — сообщила она, в то время как еще один показатель на экране окрасился в красный цвет, сигнализируя об опасности. — Все симптомы свидетельствуют, что она переживает очень яркий флэшбэк, скорее всего, являющийся последствием посттравматического стресса. Я пыталась с ней поговорить, но она отвечает бессвязно. Возможно, она не осознает, где находится.
 Мне показалось, что внутренности свернулись в болезненный узел. Я точно знал, что происходит.
 Ее уже выбрасывало в космос. Она умерла в космосе, а мы отправили ее на разваливающуюся под ногами платформу посреди зоны боевых действий, ожидая, что она будет в порядке.
 Джена, должно быть, пребывала в ужасе. Мне захотелось дотянуться до нее через стекло и вернуть на корабль, в мои объятия, где она будет в безопасности, но, разумеется, я понимал, что это невозможно. Я даже не был облачен в броню, так что не мог выйти и притянуть ее обратно биотикой. Но кое-что все же было в моих силах.
— Соедини меня с ней, — велел я поспешно, чувствуя, что мое сердце бьется так же часто, как и ее. СУЗИ подтвердила наличие связи. Мгновенно мои уши наполнили произнесенные сквозь сжатые зубы проклятия. Мне пришлось несколько раз повторить ее имя, прежде чем Шепард осознала, что я зову ее.
— Кайден? — ответила она неожиданно, ее голос звучал растерянно и полубезумно. — Как... как ты...?
 Я с облегчением заметил, что красные знаки тревоги на инструметроне сменились оранжевыми. Хорошо. Она все еще в опасности, все еще не в себе, но по крайней мере она знает, кто я, и этого оказалось достаточно, чтобы чуточку ее успокоить.
— Да, это я, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, будто ничего особенного не происходило. — Доложи обстановку.
— Обстановку? Ты что... Черт возьми, Кайден, обстановка такова, что я пробираюсь через гребаное поле обломков под перекрестным огнем!
 «Ты также являешься коммандером Шепард, — неохотно подумал я, — и, вероятно, прекрасно знаешь, что все это влияет на тебя куда сильнее, чем должно».
— Это все? — спокойно спросил я, представляя, как она озадаченно нахмурится, а затем разозлится, но во всяком случае тогда она не будет бояться. И действительно — ее показатели на экране постепенно приходили в норму.
— Все? — раздраженно повторила она. — Ну, еще я застряла на противоположной стороне разрыва, и труба разваливается на глазах, так что...
— Что значит на противоположной стороне?

 Вокруг продолжалась битва за Раннох, и никому не было дела до нашей миссии или до затруднительного положения Шепард. С обеих сторон взрывы происходили все ближе.
— Я... я на той стороне, что дальше от «Нормандии», — проговорила Джена, и в ее голосе вновь прозвучала неуверенность, пугающая меня до чертиков. — Вам не удастся воспользоваться этой трубой — мне придется открыть другой шлюз.
— Ты можешь добраться до дредноута? До входа? — Мне также хотелось спросить, готова ли она продолжать миссию или же это лучше сделать кому-то другому, но я знал: предположение, что такое незначительное происшествие может повлиять на ее эффективность, приведет Шепард в бешенство. Я прекрасно понимал, что она считает произошедшее мелочью, хотя каждый датчик в ее теле опровергал подобное суждение. Она до сих пор находилась в стрессе, способном сокрушить кого угодно, и если бы только на ее месте оказался любой другой, я немедленно приказал бы ему или ей вернуться обратно. Но Шепард не кто-нибудь.
— Я его вижу, но не уверена, что сумею приблизиться, — с трудом призналась Джена, и я отчетливо представил ее раздраженное и расстроенное лицо. Ее парализованное страхом тело не позволит ей сделать то, что должно быть сделано, и она прекрасно осознавала свою беспомощность.
 «Все будет хорошо, — сказал я себе, — с твердой почвой под ногами Шепард способна на что угодно».
 Я лично видел, как она прыгает с крыши на крышу, побеждает существ в пять раз больше ее самой, совершает то, что другие люди считали невозможным. Она сможет справиться и с этим, ей просто нужно помнить об этом.
— Что у тебя на пути? — я сделал вид, что помогаю рядовому разобраться со стандартной проблемой, не стоящей беспокойства, и понадеялся, что моя уверенность передастся и Джене.
 Она резко вздохнула.
— Дело не в этом, просто...
— Ты на ногах? Магнитные ботинки работают?
— Нет. Я... я держусь за обрывок какого-то кабеля, но моя рука... я соскальзываю. Я снаружи. — Я отчетливо слышал в ее голосе нарастающую панику, и внутри что-то болезненно кольнуло. Я обязан вернуть ее, чего бы мне это ни стоило, она должна быть в безопасности. — Меня вытолкнуло, и...
— Все в порядке, — снова проговорил я, стараясь убедить и ее, и себя. — Если ты до сих пор за что-то держишься, с тобой все будет хорошо. Твой костюм не поврежден, и если захочешь, можешь провести там еще десять часов, так что не волнуйся.
Того, что произошло в прошлый раз, не повторится. Я не оставлю тебя. Я не позволю тебе умереть.
— Мы совсем рядом, Шепард.
Я рядом, Джена.
— Я не... Черт! — Уровень адреналина в ее крови резко подскочил, и я увидел, как еще один обломок врезался в трубу, отчего та качнулась в месте разрыва.

 Все мысли о необходимости сохранять спокойствие вылетели из моей головы.
— Шепард? Джена?
 Пожалуйста, будь в порядке, пожалуйста, будь...
— Эта гребаная штуковина едва не стряхнула меня, — прорычала она, и я выдохнул с облегчением. Пока я слышу ее голос, я знаю, что с ней все нормально. С ней все будет хорошо. Должно быть хорошо. Я не мог вернуть ее только чтобы снова потерять.
— Ты все еще держишься? — спросил я, используя свой командный голос, обращаясь к женщине, когда-то бывшей моим командиром.
— Да, но едва, я...
— Забирайся внутрь трубы, — приказал я. — Прямо сейчас. Просунь ноги внутрь, чего бы этого ни стоило.
— Я... я не могу...
— Что за ерунду ты говоришь? — рявкнул я. — Разумеется, можешь. Делай.
 До меня донеслось кряхтение, а затем резкий выдох, будто ее ударили в живот.
— Готово! — с трудом произнесла она. — Ладно, я... Думаю, что смогу пробраться дальше. Только... только никуда не уходи.
 От ее последних слов у меня в груди потеплело — она сказала их так, как говорила, только когда мы оставались наедине, голосом, по которому я скучал несколько лет. Она доверяла мне достаточно, чтобы признаться в слабости.
— Не уйду, — пообещал я, обнаружив, что улыбаюсь: пусть она еще даже не приступила к миссии, однако сейчас находилась ближе к безопасности. — Как тебе открывающийся вид? — спросил я чуть погодя.
— Ты шутишь? — поразилась она, и я услышал нотки истеричного смеха, и хотя датчики все еще свидетельствовали о сильном стрессе, все показатели постепенно выравнивались. — Куда ни глянь — летающие обломки. — Джена снова резко втянула воздух, и я представил себе, как она перебирается через очередное препятствие и тверже становится на ноги. — Полагаю, геты заметят нас в любую секунду, так что...
— Тебе видно Раннох? — Я видел планету позади дредноута, но вид из космоса всегда лучше, чем из-за стекла. С того места, где стоял я, все казалось нереальным, даже разворачивающиеся перед моими глазами в полной тишине события.
— Я... погоди, да, — медленно ответила Джена, и скорость сердцебиения на моем экране вернулась в норму. — Я вижу его. Он... ярко-синий.
— Синий, да? — ухмыльнулся я.
— Да, а еще фиолетовый. Не дай бог внизу не окажется ничего интересного, — добавила она, судя по голосу, нахмурившись, — я прошла через слишком многое, чтобы спасти эту планету.
— Думаешь, нам придется опускаться на поверхность? — поинтересовался я, чувствуя, как понижается адреналин, однако все еще оставаясь на взводе. Мне всегда удавалось сохранять холодную голову, но невероятно сложно держать себя в руках, когда речь идет о жизни Джены. Я не хотел привыкать к страху, звучащему в ее голосе.
— Да, — выдохнула она, очевидно, все еще пробираясь через обломки. — Обязательно. Если я освобожу эту планету, то хочу с полным правом говорить, что стояла на ее поверхности. И отныне это мое условие для спасения любой планеты. Гаррус определенно задолжал мне экскурсию на Палавен. Ну, или статую.

 Я рассмеялся одновременно над шуткой и от облегчения, осознав, что Джена достаточно успокоилась, чтобы шутить. Да, она все еще не до конца пришла в себя, но теперь, когда ей удалось забраться внутрь, ее жизненные показатели были гораздо лучше.
— Как у тебя дела?
— Почти добралась, — ответила она, тяжело дыша. — Но эта штука больше ни на что не годна.
— Хочешь, я приду вместе с Тали? — спросил я, уже зная ответ. — Я буду готов через десять минут.
— Оставайся на борту, — ответила она, — сходи в боевой командный пункт, присмотри за адмиралами, чтобы они чего не натворили. Со мной все будет хорошо.
 Я был рад, что она уверена в себе, однако как майор напомнил себе, что всего несколько минут назад она оказалась буквально парализованной последствиями старой психологической травмы. Миссия должна быть завершена, а для этого Шепард обязана приложить все силы.
— Ты уверена?
— Со мной все нормально, Аленко, — заверила она. — Я просто немного... ну, знаешь? разволновалась.
— Ты никогда не волнуешься, Шепард, — тихо произнес я, ненавидя то, что сомневался в ней, но зная, что никто, кроме меня, не осмелится ей перечить. — По крайней мере, не во время миссий.
— Ага, однако я уверена, что являюсь единственным человеком, который помнит, каково это — умирать, — раздраженно бросила она. — И если это не дает мне некоторых поблажек, то я не знаю, что может дать.
 Не поспоришь.
— Так это все же был флэшбэк?
— Я... да, — выдохнула она, — думаю, да. Это произошло вскоре после взрыва — мне показалось, что я... снова там. Ничего более сумасшедшего со мной не происходило. — Она немного помолчала, кряхтя пробираясь дальше по трубе, а затем неожиданно спросила: — Погоди, что ты подразумеваешь под «этим»?
— Я слежу за твоими показателями жизнедеятельности, — ответил я, полагая, что для нее должно быть очевидным мое стремление приглядывать за ней. — СУЗИ сообщила мне, что наблюдает необычную мозговую активность, и я попросил ее соединить меня с тобой. Я решил, что сумею вернуть тебя на землю, образно выражаясь.
 Шепард саркастично рассмеялась.
— Полагаю, мое тело просто вспомнило, что произошло в мою прошлую прогулку в открытом космосе, когда все вокруг взрывалось. Не думаю, что ему особенно понравилось.
— Но сейчас все не так, — напомнил я снова, — мы все еще здесь, и я не собираюсь никуда уходить.
— Я знаю, — тихо и серьезно ответила она хрипловатым голосом. — Я знаю, спасибо.

 Посмотрев на экран, я заметил, что Шепард полностью успокоилась, вернувшись к обычному состоянию абсолютной концентрации на поставленной задаче. У меня не было причин волноваться. Ее личная жизнь — это одно дело, но когда речь шла о миссии, она точно знала, что делает. В конце концов, она занималась этим с тех пор, когда я еще учился в старших классах, и на поле боя чувствовала себя гораздо комфортнее, чем где бы то ни было. Мне с самого начала следовало знать, что с ней все будет в порядке. Позже, я ожидал, она назовет меня идиотом за то, что я волновался, и постарается позабыть обо всем этом эпизоде.
 Тогда я скажу ей, что посттравматический стресс нельзя заставить исчезнуть одним усилием воли, и она разозлится и заявит, что никакой травмы не было и в помине, а произошедшее сегодня — мелочь, и не о чем переживать, однако я знал, что это неправда. Из-за своей любви к ней я не стану давить на нее дальше и тоже постараюсь забыть, однако ее голос, полный паники, будет преследовать меня по ночам. Но в этом не было ничего страшного, лишь бы я не тревожил ее сон.
— Я на месте, — неожиданно сказала Джена со знакомой твердостью. — Я у входа, мне нужно только... так, я внутри.
— Все в порядке? — спросил я, не потому что не знал, а потому что мне необходимо было услышать это из ее уст, чтобы начать дышать спокойно.
— Да, теперь гораздо лучше. — Она прочистила горло, словно собираясь с мыслями, и когда заговорила снова, Джена уступила место коммандеру Шепард, коммандос Альянса, женщине, которая расправится с этой миссией так, будто на свете нет ничего проще. — Подсоедини остальных.
— Так точно, — ответил я, выполняя приказ. — Увидимся позже.
 Эти слова я часто произносил перед подобными миссиями, потому что не было причины, по которой я не увидел бы ее позже. Что бы ни случилось, Шепард всегда выполняла работу, а за прошедшие несколько лет она многому научилась, что существенно повышало ее шансы на выживание.
 Но затем все изменилось к худшему, и на некоторое время я уверился, что всю оставшуюся жизнь буду сожалеть о том, что сказал.

 Уже находясь в боевом командном центре, я продолжал следить за тем, как разворачивалась эта миссия, в то время как группа высадки продвигалась по дредноуту, сметая противников на своем пути. Как обычно, Шепард была непобедима. У нее всегда неплохо получалось расправляться с гетами, а годы, минувшие с тех пор, как мы выслеживали Сарена, сделали ее еще быстрее и сильнее. С помощью следовавших за ней Тали и СУЗИ Джена, не останавливаясь, уничтожала отряды неприятеля с такой уверенностью, будто именно в этом заключалось ее предназначение. А затем... затем она сделала именно то, чего от нее ожидали. Даже больше: она отключила сигнал Жнецов, вследствие чего флот гетов временно вышел из строя, этим самым давая кварианцам отличную возможность вывести из-под огня гражданские корабли и спасти тысячи жизней. Но кварианцы вдруг изменили свое решение. Геррель отдал вероломный приказ напасть на дредноут гетов со все еще находящейся внутри Шепард, и я с трудом удержал себя в руках, приказывая ему как майор Альянса и Спектр остановиться.
 Однако он не стал слушать. Разворачивающиеся события напоминали кошмар, когда ты кричишь, срывая голос, но не можешь ничего изменить. В отличие от Джены, я не произвел на кварианцев никакого впечатления, не будучи способным даже догадаться, о чем Геррель в этот момент думал. Остальные адмиралы и солдаты Альянса нервно переводили взгляды с меня на него и обратно, но мне не было до них дела. Все, чего я хотел — это положить конец происходящему. Джокер и находящийся рядом с ним Гаррус через систему внутренней связи допытывались, какого черта у нас творится, потому что все, что мы видели — это кварианский флот, разносящий в щепки беззащитный дредноут гетов, и с каждым нанесенным ударом холодный липкий ужас все сильнее охватывал меня, а в голове пульсировала одна-единственная мысль: она умрет так же, как и тогда в окружении обломков корабля, только на этот раз мне придется наблюдать за тем, как это случится.

— Я не прошу вас, — прорычал я, обращаясь к адмиралу, — я велю вам отменить свой приказ. Сейчас же!
— Вам не следует вмешиваться, — ответил Геррель резким голосом, несмотря на то, что при моем приближении он отступил назад. Остальные адмиралы стояли совершенно неподвижно, внимательно следя за нами. Канал связи с Шепард не работал по причине каких-то помех, и я практически видел, как она мечется по разрушающемуся кораблю в поисках выхода, прекрасно отдавая себе отчет в том, что в прошлый раз при подобных обстоятельствах она погибла. Я отчаянно желал, чтобы этот гребаный день окончился, и Джена оказалась в моих объятиях.
— Отложите атаку до тех пор, пока Шепард и остальные не покинут дредноут!
— Мы не можем упустить такой шанс, — заносчиво возразил Геррель, — не можем...
— Вы не можете позволить им погибнуть! — проорал я сквозь шум крови в ушах. — Тали тоже на том корабле и СУЗИ, а Шепард сделала больше для вашего народа, чем...
— Возможность вернуть себе родную планету стоит любых жертв, — уверенно бросил он в ответ, словно он сам с радостью сделал бы именно это. Что ж, подумал я, если он так хочет...
— Но не этого! — я махнул рукой, указывая на корабль, подвергающийся обстрелу со всех сторон. — Меня не волнуют ваши желания. Вы завязали эту войну, и я не позволю вам жертвовать их жизнями, чтобы ее окончить. А теперь прикажи прекратить огонь, потому что если с ней что-то случится, я...

 Через окно в помещение хлынул ослепляющий свет, и слова будто застряли в горле. Не дыша, я обернулся и увидел, как дредноут взорвался. Обломки разлетелись во все стороны, взрывная волна отбросила находящиеся поблизости корабли, а я все смотрел, с непередаваемым ужасом осознавая, что моя любимая, которую я только что обрел вновь... погибла.
 Эта идея показалась мне бессмысленной. Даже несмотря на то, что сердце болезненно сжалось, и то, что все это произошло у меня на глазах, я словно не понимал, что случилось. Этого не могло быть на самом деле. Но было, и в долю секунды, поддавшись ярости под воздействием хлынувшего в кровь адреналина, я вспыхнул, как лампочка.
 Обернувшись к адмиралу Геррелю, глядя на него широко распахнутыми глазами, я осознал, что сейчас убью его. Я не мог поступить иначе. Мысль о мести не давала волне горя и отчаяния затопить мой разум; я ощущал, как биотический огонь согревает кожу, слышал, как Лиара кричала, звала меня, но мне было все равно. Наплевать на все, кроме того факта, что ее больше нет, она погибла, и передо мной стоял повинный в этом. Адмирал начал пятиться назад, очевидно, догадываясь, о чем я думал, однако он делал это слишком медленно. Я сжал кулаки, чувствуя, как темная энергия струится по моему телу, собираясь в ладонях. Меня не волновали последствия и то, что это не вернет Джену, не волновала война, дипломатические отношения — ничего. Я убью его.

— Ше... рд выз... ва... т... андию! — донесся прерывающийся голос, едва слышный поверх помех, и все, как один, обернулись к консоли. — Шепа... вызывает «Нормандию»! Отв... те!
 Техник у консоли сумела взять себя в руки и, бросив на меня тревожный взгляд, ответила:
— Слушаем вас, коммандер.
— Мы в истребителе ге...! ...вторяю, истребителе гетов! Не вмешивайтесь, СУЗИ следит за нами, мы скоро вернемся. И если хоть один кварианский корабль еще раз выстрелит в нас, то клянусь бо...
 Передача прервалась, но я услышал достаточно.
 Она жива, с ней все в порядке. Я не потерял ее снова. Все хорошо.

 Чудовищное напряжение схлынуло, и я ощутил слабость в коленях. Мне казалось, что легкого дуновения ветерка будет достаточно, чтобы свалить меня с ног, однако Геррель до сих пор смотрел на меня, в ужасе вцепившись в поручень позади себя; остальные адмиралы в шоке застыли вокруг. Неожиданно я осознал, что собирался хладнокровно убить этого кварианца, особо не задумываясь над тем, что делаю. Это не похоже на меня. Совсем не похоже. Несмотря на статус Спектра, на то, что идиот практически подписал смертный приговор Шепард, я не являлся убийцей. Я опустил руку, позволяя темной энергии иссякнуть, и смерил адмирала стальным взглядом, скрыв тем самым жгущий стыд.
— Похоже, тебе повезло, — процедил я сквозь стиснутые зубы. Чувствуя, что все присутствующие в помещении смотрят на меня, я повернулся и вышел, стараясь каждым своим движением показать уверенность в себе и в своем праве убить Герреля, не имеющем ничего общего со слепой жаждой мести. Как сквозь слой ваты до моего слуха донеслось сообщение СУЗИ о том, что оперативная группа вернулась на борт. Войдя в лифт и нажав нижнюю кнопку, я заметил, что мои руки дрожат.
 На мгновение я потерял ее. Я снова пережил все то, что чувствовал тогда: ужас, беспомощность, буквально физическую боль, вызванную лишением самого дорогого в жизни. Но сейчас все в порядке, — успокаивал я себя. Этого не произошло, ложная тревога. Однако я до сих пор чувствовал, как застарелый страх заползает в душу, страх, в одно мгновение превратившийся в ярость, как только взорвался дредноут. Не только Шепард обречена вечно испытывать на себе последствия того дня над Алкерой.
 Я сгорал от стыда, но с этим чувством осознал, что с радостью убивал бы Герреля снова и снова, если бы это было необходимо для безопасности Шепард.
 Война изменила каждого из нас.

 Двери лифта открылись, и передо мной возникла живая и, как обычно, прекрасная Джена — все еще в броне, но без шлема, и, судя по всему, она пребывала в ярости. Она просто стояла на месте, дыша тяжело и быстро, и, казалось, не знала, как ей поступить. Спустя одно биение сердца она сделала шаг ко мне, и я притянул ее к себе, крепко обнял и, поцеловав в лоб, будто убеждая себя в ее реальности, уткнулся лицом в ее спутанные волосы, вдыхая ее запах — смесь пота, дыма и ванили. Джена неуклюже обняла меня в ответ, а когда я отстранился, чтобы посмотреть на нее, то понял, что произошедшее потрясло ее так же, как и меня.
— Я в порядке, — поспешно кивнув, сказала она тихо. — Я... в порядке.
 Взглянув в ее яркие янтарные глаза, я понял, что это не просто бравада Спектра или желание отделаться от назойливой заботы. Джена нажала кнопку лифта и глубоко вдохнула, а я осознал, что она пыталась, прилагая все силы, поделиться со мной своими эмоциями, остаться честной. И сейчас она будто говорила мне, что да — все висело на волоске, и да — это напугало ее, однако она осталась жива, и этого было достаточно. Коммандер Шепард справилась бы с испытанным страхом, наорав на кого-нибудь и отказавшись от любой предложенной помощи, но Джена не стала отталкивать меня. Неожиданно она обхватила мое лицо облаченными в перчатки ладонями и, зажмурившись, притянула меня к себе, прижимаясь к моим губам в отчаянном поцелуе.
 Мы оторвались друг от друга, и я с удовольствием ощутил прикосновение ее грязной щеки к своей.
— Ты в порядке, — повторил я больше для себя.
— Сейчас гораздо лучше, — прошептала Джена; я все еще чувствовал ее твердые и холодные, облаченные в броню пальцы. Мне так хотелось взять их и поцеловать — в броне или нет — однако в этот момент двери лифта открылись, обнаруживая за собой БИЦ. Шепард сглотнула, вздернула подбородок, и на ее лице снова появилось выражение ярости. Не говоря ни слова, она с неумолимостью урагана направилась к боевому командному пункту, и часовые сочли за лучшее просто расступиться перед командиром. Я следовал за ней по пятам.
 Молча и не испытывая ни намека на жалость, я стоял в углу и наблюдал за тем, как Шепард разбирается с адмиралом, как прерывает его бессмысленные оправдания своих действий ударом под дых и велит убраться с корабля. Когда она злилась, ее глаза темнели, шрамы проступали отчетливей и начинали светиться изнутри, казалось, она даже существенно прибавляла в росте, так что становилось понятным, почему ее боялись и уважали во всей галактике. Не обращая внимания на удаляющуюся фигуру, Шепард обернулась к остальным адмиралам и заявила, что больше не намерена терпеть подобное на своем корабле. Я восхищенно смотрел, как коммандер Шепард привычно оглядела помещение и потребовала, чтобы все до единого отвечали ее невероятно высоким стандартам, и, как обычно, это сработало. Крайне неохотно они согласились на ее условия. Даже появление в боевом командном пункте говорящего гета она объяснила так, словно любой, кого поразил этот факт, просто идиот. К концу совещания адмиралы оказались полностью в ее власти, и я задался вопросом, насколько их сговорчивость стала результатом чувства вины, вызванного участием в событиях, едва не повлекших ее смерть? Насколько шок от пережитой опасности и предательства кварианцев во время выполнения их просьбы придал сил самой Шепард?

 На этом нам пришлось временно разделиться: Джене необходимо было отчитаться перед Хакетом, а передо мной стояла задача вести себя так, словно сейчас меня занимало что угодно, но только не ее безопасность. Проходя мимо Лиары, я почувствовал на себе ее многозначительный взгляд, но предпочел сделать вид, что ничего не заметил. Я спишу это на адреналин, страх, на что угодно. Я был убежден, что она погибла. Любой на моем месте отреагировал бы точно так же, верно?
 Я знал, что это неправильно — вот, что важно, — решил я, массируя лоб; голова снова начинала болеть. Так же как и то, что она осталась в живых. Если бы она не вернулась, если бы все пошло не так, и он стал бы причиной ее гибели...
 Не стоит думать об этом.

 

 

Отредактировано: Архимедовна.
 

Комментарии (3)

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.

Регистрация   Вход

Adelya
3    Материал
Кайден, как всегда, на высоте!!!

Ура, жду продолжения!
0
Архимедовна
2    Материал
Ура! Значит, скоро прочтем и вторую часть!

Не буду скрывать - всегда, возвращаясь с дредноута гетов, тыкала на ренегадскую кнопочку. Жаль, что врезать в челюсть Геррелю не получится. Так что порыв майора целиком и полностью поддерживаю.
2
Mariya
1    Материал
Чтоб еще дольше не тянуть, решила располовинить главу. Но вторая часть уже переведена и ее осталось только проверить smile
2