Я счастья хочу…
А. Балабанов, «Я тоже хочу».
Давайте представим себе такую историю. Хотя нет — не так — давайте представим, что мы оказались свидетелями истории, которая происходила (происходит, будет происходить) в нашей, а, быть может, и в параллельной вселенной, но при этом в конкретно обозначенном месте и в конкретно обозначенный отрезок истории вселенной, где все это имеет место быть. Так вот, давайте же представим, пронаблюдаем и сделаем выводы. Зачем? А хоть бы и просто так.
Итак, однажды вечером в одном из баров жилого района Цитадели собрались трое случайных посетителей. Ночь постепенно подходила к своей середине, и кроме этих троих и бармена в заведении больше никого не было. Долгое время посетители сидели молча, лишь изредка потягивая заказанные коктейли. По составу этих самых коктейлей какой-нибудь профессиональный психолог, возможно, смог бы многое рассказать о характерах персоналий, их заказавших, но нам этого не нужно. Ведь когда три одиночества оказываются вместе, постепенно из молчания возникает беседа, по содержанию которой можно судить, кто есть кто. Чем мы и попытаемся заняться на протяжении следующих нескольких десятков минут.
***
Между тем, молчание продолжалось уже долгое время — прошло уже полчаса с тех пор, как последний из трех клиентов, молодая азари, вошла в бар. Была тому причиной горячность юной натуры, или же ей просто было интересно узнать что-нибудь о своих случайных знакомых, но именно она заговорила первой:
— Движение в секторе сегодня ужасное.
Реплика азари, казалось, ушла в тишину, но через некоторое время ей все-таки ответил турианец, сидевший слева от завязавшей разговор:
— Точно. Пока я ехал, увидел две аварии.
— Ужас…
Молчание снова воцарилось на несколько минут.
— Говорят, на Иллиуме такого не увидишь, — продолжила свои рассуждения азари.
— Вы, мне казалось, должны знать наверняка.
— Да нет, что вы… Я же здесь, на Цитадели всю жизнь провела.
— Аналогично.
— Аннья Л’Клоак. Будем знакомы?
— Будем. Ирммис Аткорреан.
— Выпьем?
— Ваше здоровье.
Несмотря на то, что двое из трех посетителей бара уже познакомились друг с другом, третий, молчаливый кроган, не спешил присоединяться к их беседе, которая все продолжала развиваться.
— И где же вы работаете, Аннья? — спросил турианец, выпив порядочное количество крепкого напитка, — У нас тут не так много мест, где могли бы работать столь приятные особы.
— Вы мне льстите. Да, это не Президиум, но и здесь можно неплохо устроиться. Но вы, должно быть, знаете.
— В каком-то смысле, — сказал Ирммис, — Только вы не ответили на мой вопрос. Или это секретная информация?
— Ну почему же секретная? Конечно, о нашей компании знают далеко не все, но ничего секретного мы не производим.
— Вот как?
— Да. Товар только запускается в оборот, так что о нем мало кто знает. Конечно, существуют подписки о неразглашении, но кто сегодня соблюдает формальности?
Турианец в ответ ухмыльнулся.
— Так что знают о нашем товаре хоть и немногие, но все-таки знают. Информация уж точно вышла за пределы компании, — продолжала рассказывать Аннья.
— А как вы называетесь хоть?
— «Эдельвейс».
— Красивое слово.
— Да. Выпьем?
— Ваше здоровье.
Пока собеседники выпивали, кроган издал звук, похожий на кашель и жестом заказал у бармена очередную порцию ринкола.
— Да, слово красивое. Точно не знаю, но, кажется, это какой-то цветок, растущий на родной планете людей, — азари уже изрядно пьянела, но продолжала разглагольствовать о своей работе.
— Так что вы все-таки производите?
— Конкретно я — ничего. У меня должность скорее из сферы услуг, нежели производства. Занимаюсь продажами товаров. А производят у нас много чего, но вот основной продукт — новейшая разработка в области быта и домашнего обустройства. Называется «ЭИР-5000».
— И как он может помочь в обустройстве интерьера?
— Даже не представляете. Чрезвычайно полезный предмет. И принцип действия — революционный, — продолжала повышать градус заинтересованности Аннья.
— Чем же он революционен?
— А всем. Вот у вас в жизни все хорошо?
— Не жалуюсь.
— А может быть еще лучше. Вот только представьте на минуту, что появилось такое устройство… небольших размеров, которое вы сможете приобрести за не слишком высокую цену, принести домой, поставить на полку и тем самым воспрепятствовать появлению в вашей жизни всяческих невзгод и трудностей. Печаль, горесть, разочарования, огорчения, ссоры — все это уйдет из вашего дома насовсем, — азари замолчала на несколько мгновений, чтобы выпить. — И это устройство — не оберег, не амулет и не заряженный фальшивой «позитивной энергией» блок данных. Это самый обыкновенный прибор, работающий по всем законам физики и созданный с применением таких технологий, которые просто-напросто не позволяют ему сломаться и прийти в негодность. Впечатляет?
— Еще бы, — турианец смотрел в сторону каким-то отстраненным взором, — И что же делать, когда все невзгоды уйдут?
— А все, что хотите. Ведь что вас останавливает? Именно негативные эмоции, всяческие жизненные препятствия. А без них вы становитесь свободны!
— Ну вот, допустим, все станут свободны. Что тогда начнется? Ведь весь негатив… — начал было говорить Ирммис, но азари его перебила:
— А не будет никакого негатива. Прибор все устранит. И наступит счастье. Для всех и сразу.
— Контакты свои не оставите?
— Конечно. Как будет возможность заказать — я вам сообщу.
***
Пока наши герои обмениваются телефонами, позволим себе на минуту отвлечься. Как мы можем видеть из речи азари, она и компания, в которой она работает, очень хотят получить счастье. Для всех. Даром. И чтобы никто не ушел обиженным. Но нужно обратить внимание на то, каким способом они пытаются это самое счастье получить. Все правильно — поручить выполнение этой бесспорно важной задачи машине. Машинке. По сути, очередному слуге, которого после возведут в культ и поставят превыше любых моральных принципов и нравственных постулатов. С деньгами так уже произошло. Но разве можно считать тех, кто пытается это сделать, безнравственными? Конечно же нет. Всем нам свойственно ошибаться в порывах спешки при производстве добра, так что давайте простим Анньи и ее коллегам их недальновидность и посмотрим, что расскажет о своей работе наш следующий «пациент» Ирммис.
***
Получив контактные данные своей собеседнице, турианец немного выпил и решил продолжить эстафету рассказов, начатую азари.
— Я ведь тоже в сфере продаж работаю.
— Правда?
— Точно.
— Так мы с вами коллеги, получается?
— Не совсем. У меня скорее должность поставщика.
— И что же вы поставляете?
В ответ Ирммис поболтал своим стаканом в воздухе и ответил:
— А вот это самое и поставляем. Алкоголь, Энергетики и прочие напитки.
— Неужели в этом баре все ваше? — изумилась азари.
— Нет, что вы. Мы с такими заведениями не работаем. Тут ведь все грязное. Напитки для простого люда — это я вам по секрету говорю — из всякого, простите, дерьма изготавливают. А мы пьем. Пьем и не задумываемся. Да и как тут задумаешься, когда по голове уверенно бьют четыреста грамм чего-нибудь крепкого?
— И то верно… Так что же, везде отрава?
— Практически. Все, что находится в свободном доступе — все некачественно.
— Это они так ради войны экономят?
— Не думаю. И раньше так было. Вы считаете, что какие-то Жнецы послужат причиной для того, чтобы эти сволочи перестали нас травить? Отнюдь.
Молчаливый кроган до сих пор не вмешивался в разговор, зато заказывал уже пятый по счету стакан выпивки.
— И вы тоже? — спросила Аннья.
— Что — тоже?
— Тоже отравленные напитки продаете?
— Нет конечно. Дело в том, что у нас поставки идут прямиком в Совет.
— Вот оно что…
— Ага.
— Так значит, пока вся Галактика находится в опасности, мы еще и отраву пить должны, пока верхушка власти будет наслаждаться качественными напитками?
— Получается, что так. Не только верхушка — мы еще и посольствам воду поставляем.
— Даже так? — азари, кажется, была впечатлена рассказом Ирммиса, так что незамедлительно сделала несколько глотков. — И элкорам тоже?
— И элкорам, — турианцу нравилось, какой интерес вызывает его персона.
— И что же они пьют?
— Лучше и не знать. Элкоры — самые требовательные клиенты после Совета, волусов и Шепарда.
— Так вы и для Шепарда напитки поставляете?
— Ага. Во время каждого его визита сюда на «Нормандию» загружается столько всего, что даже страшно становится.
— Ну хоть в этом случае это справедливо.
— Что?
— Ну, герою Галактики простительно иметь то, чего не имеют другие.
— Вы так думаете? А почему? Чем конкретно все они отличаются от нас? Заступник Галактики, напротив, должен быть как можно более близок к тем, кого ему приходится защищать. Зачем вообще существуют различия по тому или иному признаку? Разве без них не было бы проще жить? Тогда и ваши приборы не понадобились бы.
— Но, между тем, эти различия есть. Я — азари, вы — турианец. От этого же никуда не денешься.
— Да, но конкретно этот случай продиктован природой. А то, что кто-то из нас становится лучше или хуже других, продиктовано нами же. Какие-то мы все аморфные, не находите?
— Нахожу. Выпьем?
— Ваше здоровье.
Молчание снова заполнило пространство заведения. Бармен, хоть и прислушивался к разговору своих клиентов, не собирался вступать в него, а кроган был явно заинтересован беседой своих соседей, но все никак не решался вступить. А, быть может, и не хотел. Турианец с азари продолжали молчать, пока Аннья наконец не уничтожила тишину очередной репликой.
— А откуда вы товар для поставки берете?
— Оттуда же, откуда появляется товар для вот таких вот баров, — ответил Ирммис. — Сами фирмы-производители изначально делят свою продукцию на качественную, для высокопоставленных лиц… — он запнулся, так как алкоголь, видимо, начинал действовать, — и для прочих частных компаний, жизнь и здоровье клиентов которых не так важны для Галактики.
— В общем, для всех, кто не Шепард, — резюмировала азари.
— Именно.
Тут собеседников прервал невесть откуда прозвучавший голос:
— Это не Шепард.
Говорившим оказался доселе молчавший кроган, и этот факт несколько смутил уже привыкшую к обществу друг друга пару, так что в баре повисла очередная продолжительная пауза.
***
Как видите, наши герои снова не делают ничего существенного, так что мы можем спокойно продолжать анализ. Итак, в случае с Ирммисом мы видим типичную картину, когда некто, занимающийся не очень честным делом, всячески открещивается от этого и протестует против несправедливости как таковой. Искренен ли он в своих порывах? Возможно. Честен ли конкретно перед собой? Нет. Как бы не хотел турианец казаться не тем, кто он есть на самом деле, для самого себя он будет оставаться… самим собой. Тавтология, да. Но по-другому не скажешь. Попробуем сделать вывод — плохой ли он? Нет. Уже тот факт, что Ирммис хочет быть честным борцом с несправедливостью, частично оправдывает его. Но оправдание не отменяет факта преступления.
***
— Как не Шепард? — изумилась Аннья.
— Так, — ответил суровый кроган. — Это его клон.
— Разве моно создавать клонов? — спросил турианец.
— Конечно. Но это долго содержалось в тайне. Еще до вступления людей в галактическое сообщество в закрытых лабораториях проводились эксперименты. Сперва, конечно, на существах неразумных, а потом уже на полноправных представителях населения пространства Цитадели.
— И кто эти опыты проводил? Совет?
— Нет конечно. Совет никогда ничего не будет делать сам.
— Вот уж точно, — хмыкнул Ирммис.
Кроган продолжил свой рассказ.
— Так что клонированием изначально занимались независимые лаборатории. Разумеется, без законных оснований. Но, когда эти лаборатории достигали определенного успеха, Совет, разумеется, их замечал и брал под свое покровительство. Таким образом, у ученых появлялись средства, а у Совета — клоны. Сперва, конечно, клоны, скажем так, хреновые получались. Не выживали почти. Но потом выяснилось, что клонировать нужно четверками.
— Четверками? — отозвалась Аннья.
— Четверками. Именно это число позволяет ДНК не разрушаться в процессе…
— А откуда вы так много знаете о клонировании? — перебил своего нового собеседника турианец.
— Оттуда же, откуда вы знаете о поставках некачественной воды. Я работаю в одной из таких лабораторий.
— Кто бы сомневался, — пробурчал Ирммис.
— Вас что-то не устраивает?
— Да нет, продолжайте.
— Так вот, ДНК не разрушается в процессе жизнедеятельности организма тогда и только тогда, когда у него есть три дубликата. Плюс еще один, но исходный материал обычно убивают.
— Почему?
— А они не выдерживают. С ума сходят. Вот клоны — они знают все, в них все заложено изначально, все знания. Они полные дубликаты оригинала и знают об этом. И их это не смущает — они же клоны.
— Так получается, реального Шепарда убили? — спросила азари.
— А кто его знает? Факт в том, что Альянс под патронажем совета заказал клонов коммандера. Причем в большом количестве. Я не знаю, был ли исходник, но в итоге у нас в камере закопошились двадцать совершенно одинаковых Шепардов. Суть в том, что из четверки клонов обычно выживает сильнейший — их сажают в камеру, они там друг друга бьют, петушат, убивают…
Здесь турианец не выдержал.
— Кончай уже, а?
— Не понял.
— Я говорю кончай! Ладно эта со своим Эдервеслом, но ты-то куда? Здоровый такой, сидишь тут, ринкол свой пьешь… Ну и сиди молча! Чего тебе молча не сидится?! И так вся эта жизнь осточертела! Сто говоришь, — обратился он к азари, — ваш прибор счастье приносит?
Аннья в ответ лишь кивнула.
— Ну и где оно, это счастье? Где?! Оно у всех должно быть, у всех! Я не знаю — я за всех не отвечаю — но у меня его нет!
Крик Ирммиса разносился по всему пространству бара.
— Нет — и все тут! И где оно? Где оно?! — закричал он, размахивая в воздухе своим стаканом.
Успокоившись, Ирммис допил свой коктейль, встал, расплатился с испуганным барменом и сказал:
— Что б вы все сдохли. Не будет у меня счастья. Вас, жадных до него, слишком много.
С этими словами турианец ушел. Азари и кроган сидели некоторое время в оцепенении, пока Аннья не произнесла:
— Я тоже счастья хочу.
***
Итак, все хотят счастья. А многие при этом думают, что у них его нет. Но это не всегда так. Для многих счастьем будет являться просто возможность побыть хоть немного кем-нибудь другим. Вот и наши герои, сами того не ведая, получили, пусть на несколько мгновений, свою порцию счастья. И плевать на то, что азари — проститутка, турианец торгует наркотиками на основании Цитадели, а кроган вообще проживает здесь нелегально и зарабатывает на жизнь грабежами. Плевать. Главное, что все они были счастливы на протяжении того времени, когда рассказывали свои несуразные истории.
Через несколько месяцев Цитадель будет уничтожена взрывом Горна, а вместе с ней канут в пучину истории приборы «ЭИР-5000», питьевая вода для Совета и четверные клоны. А на их место придут другие. Род проходит и род приходит, а земля пребывает вовеки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит… Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь…Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после.
Комментарии (16)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход