Всего лишь человек. Часть 7

Пустота. Именно это чувство сейчас поселилось у каждого из них в груди. Каждый шаг сквозь бесконечные руины, казалось, открывал новые горизонты понятия «безысходность». 
Пока они не наткнулись на зеркальную вогнутую линзу, верхний край которой нависал метрах в десяти над их головами. Обходного пути рядом не было. 
Плутая по закоулкам, они вновь и вновь выходили к ней. Казалось, что руины теперь образовали круг огромного диаметра, за пределы которого их никогда не выпустят. 
Окружение не поражало своим разнообразием. Единственным заметным местом была зеркальная линза, к которой они вновь и вновь выходили. 
Отсутствие выбора было очевидным. 
— Есть идеи? — протянул турианец и сам же поспешил ответить на свой вопрос. — У меня только одна — взорвать её гранатой. 
— Других путей точно нет? — с сомнением хмыкнул Шепард, подходя к странной преграде поближе. 
Неприятное осознание кольнуло его холодом чуть ниже шеи. Руины, находящиеся за их спинами, были видны чрезвычайно отчетливо, пожалуй, слишком реалистично. Но их отражения отсутствовали. Выглядело это все так, словно это место отказывалось верить, что его странный, неестественный покой был кем-то потревожен. 
— Точно. Мы все осмотрели. 
Все же рискнув, командор дважды постучал по зеркальной поверхности. Даже сквозь перчатку он почувствовал тепло, а звук вышел почти неслышным. Странное чувство до сих пор не отпускало его: эта стена явно возникла на их пути не просто так, почему-то ему она напоминала хищника, застывшего с раскрытой пастью в паре миллиметрах от своей жертвы. 
Как только он убрал руку, поверхность зарябила, медленно расширяясь и образуя проход двухметрового диаметра в абсолютную тьму. 
Команда поспешила сделать пару шагов назад, но больше ничего не произошло. 
— Не слишком похоже на парадный вход, — произнес Шепард и щелкнул фонариком, сразу крутанув регулятор мощности до максимума. Луч света скользнул в темноту, но не дальше полуметра. 
Черный провал терпеливо ждал, явно не желая так просто раскрывать содержимое своего нутра. 
— Варианты? 
— Залезть в глотку кошмару и заставить его подавиться нами? — проворчал Гаррус. — Моё предложение все ещё в силе. Может граната чуть осветит это… 
— Отставить, — оборвал его Шепард, — а если она не взорвется там? Идти будем как по минному полю? Или, того хуже, назад полетит? Намек нам дан яснее некуда. Надо входить. 
Лиара, молчавшая чуть в стороне, вдруг встрепенулась. 
— Это случайно не та самая тьма, через которую надо пройти? 
Командор покачал головой. Был только один шанс это проверить. 
— Я не знаю. И вряд ли вообще кто-нибудь знает. Я войду первым. Дистанция — три шага. Фонари на полную, может, хоть что-то разглядим. 
   

Тьма была раньше всего, что существовало в Мироздании. 
Древнее, мудрее и опаснее, чем можно было себе представить. Ведь Она сама берет начало из тьмы, первоосновы всего сущего. 
И да, Тьма всегда была вместе с разумными существами. Была рядом, как жизнь и смерть, незримо напоминая о себе отголоском крика новорожденного или могильным дыханием смерти. 
Возможно, что жизнь существовала только по той причине, что Тьма не обращала своего пристального внимания на столь сильно переоцененный феномен. 
Возможно, что Тьма была всего лишь скоплением причудливых теней, неотступно следующих за любым мерцающим огнем, нарушающим вечный, темный, торжественный покой. 
Точно ясно было только одно. 
Человечеству всегда был свойственен страх тьмы. 
Это естественно — опасаться того, что не можешь увидеть, чего не слышишь, не можешь почувствовать. 
Страх, что кто-то наблюдает за тобой из тьмы, готовясь к прыжку, теснейшим образом переплетен с инстинктом выживания. 
Но, одновременно с этим, тьма всегда завораживала, манила и притягивала к себе. Так же, как Еву манит змей, искушая вкусить самый запретный плод, через мякоть которого по венам заструится чистый яд. 
Путь в неизведанное мог заворожить любой неосторожный разум, который, игнорируя предостерегающий крик разумной части своего естества, все равно потянется к покрову, за которым может скрываться всё, что угодно. 
Живые — словно искры, осмелившиеся зайти чуть дальше, чем было дозволено сроком их жизни. 
Тьма могла скрывать многое. Потаенные страхи. Ночные кошмары, от которых матери пытаются защитить плачущих детей. 
Тьма могла принести покой смерти. Или подарить боль. Обласкать тишиной или разорвать барабанные перепонки диким воем. 
Именно в такой тьме Аномалия позволяла незваным гостям смутно догадываться о силах и энергиях, обеспечивающих существование всего сущего. 
Тьма, безбрежна, ужасна, она многогранна в своих ликах. Тьма порождает всё — и тайны, и знания. 
Они не ведали, что скрывала эта тьма. 
И Аномалия знала это. Знала то, что у них не будет иного выбора, кроме как сделать новый шаг. Говорят, что вступая во тьму, можно было найти что-либо чрезвычайно ценное. Или же потерять всё. 


Держа наготове оружие, Шепард делал уже седьмой шаг внутри темноты. Потеряв возможность визуально оценивать окружающее пространство, другие чувства обострились до предела. 
И первое, что он ощутил в полной мере, это холод. Несмотря на броню, которая была обязана поддерживать в человеческом теле постоянную температуру, он с трудом сдерживал озноб. И с каждым движением становилось только хуже. 
Пробирающий до костей, сковывающий движения, казалось, что даже глаза были готовы застыть, навеки скованные льдом. 
Обернувшись же назад, в надежде бросить пару ободряющих слов, он с удивлением обнаружил, что остался один. Проход, который напоминал едва заметную светлую тень, теперь исчез полностью. 
— Меня слышно? Отзовитесь! Где вы? 
Ответов не последовало. Активировав передатчик, он повторил фразу, но из того до него доносился лишь шум помех. 
Глубоко вздохнув, едва не обжигая холодом легкие, Шепард попытался успокоиться, принявшись осматриваться, все ещё надеясь понять, в каком направлении двигаться. 
К тому же, начинало казаться, что его глаза понемногу начинают привыкать к абсолютному мраку. Или это место становится светлее? В любом случае, теперь он видел, что его окружало. 
На первый взгляд, это место не производило сильного впечатления: он оказался в узком коридоре между бесконечно высокими стенами, которые, как оказалось, были составлены из плотно подогнанных друг к другу кристаллов темно-серого оттенка. 
Попытка вернуться или докричаться до своей команды вновь ни к чему не привела. Странные стены соединялись в закругленный тупик. Очередная усмешка Аномалии? Но он и так уже видел слишком много странного и отвратительного. 
Или же простой и прозрачный намек, что иного пути не будет? Они поняли это, когда приняли предложение Абсолюта. 
Вздохнув полной грудью, наслаждаясь потеплевшим воздухом, командор, держа оружие наготове, развернулся и отправился туда, куда его вела единственно возможная тропа. 
После впечатляющего путешествия по не-мертвому городу, это место выглядело до обидного… обычным? 
«А что ты ожидал увидеть здесь?» — едва заметно прошелестел у него в голове голос от неизвестного. 
Замерев на месте, человек вскинул оружие. Почему-то сейчас он не был удивлен. 
— Кто ты? 
На прямой вопрос пришел молчаливый ответ. Зато медленно начал изменяться сам странный проход. Медленно перетекая, словно разогретая пластмасса, стены из кристаллов меняли свои цвета, пестря всевозможными оттенками, пока не сложились в гротескно искаженное изображение улицы. 
Земля… То место, которое он почти не помнил. То место, которое для него почти ничего не значило, в отличие от многих космических станций и кораблей, где прошла большая часть его жизни. 
Почему не Иллиум? Не Вермайр? Не Цитадель? Не Элизиум? 
Полузабытые улицы были пустынны. Время шло, а у него не было ни малейшего представления о том, как он сюда попал и зачем. 
Дома и переулки походили друг на друга как один, впрочем, чего ещё было ожидать от перенаселенной планеты… 
На мгновение остановившись, командор тряхнул головой, отгоняя наваждение. Это была всего лишь прекрасно наведенная иллюзия. 
Или все-таки нет? Он углубился в столь знакомый город достаточно далеко, но до сих пор не мог найти ни одного отличительного знака. Ни витрин с рекламой, ни различных вывесок магазинов, ни табличек с названиями улиц, отдающих дань традициям. 
Сейчас он наиболее остро ощущал себя всего лишь подопытной крысой или антителом, попавшим в чужую кровь, и за которым ведут наблюдение. 
Он видит перед собой много знакомых лиц. Прессли. Кайден. Дженкинс. Несколько человек из технического персонала первой «Нормандии». Навигатор, с которым он перебросился парой слов. Азари с размозженной головой. Несколько батарианцев с пустыми глазницами. Саларианец с разорванной грудной клеткой, в которой все ещё пульсируют склизкие внутренности. 
Откуда все взялись? Почему медленно окружают его? Почему они мертвы, а он жив? Почему его вернули из небытия, а их нет? 
Кожа людей и инопланетян начинает покрываться ранами и ожогами, кровь почти мгновенно сворачивается и засыхает. Плоть истончается, оголяя внутренние органы, которые судорожно пульсируют, пытаясь продлить существование гротескных пародий на когда-то живые тела. 
Безгубые рты синхронно раскрываются. 
— За что ты убил нас? — нестройно шелестят голоса. 
Из пепла, что рассыпан под ногами, поднимаются все новые фигуры, складываясь в отвратительные подобия самих себя, покрытых гноящимися язвами и распространяющими удушливый смрад. На некоторых ещё заметны обрывки униформы или потрескавшиеся фрагменты брони. 
— За что ты убил нас? — кажется, что этот вопрос звенит в его голове, не утихая ни на мгновение. 
Они неотвратимо приближаются к нему, шаркая культями, протягивая костлявые руки, с которых падают лохмотья мертвой плоти. 
Мрак сгущается, воплощаясь в странные, искаженные силуэты, жаждущие его смерти. 
— За что ты убил нас? 
Соленый пот застилает глаза, но нет времени поднять руку и смахнуть его. Новый шаг назад не находит для себя опоры, и он с коротким криком падает в бесконечную черную пропасть, куда вслед за ним падают не-мертвые. 


Древний. Старейший. Великий. 
Конечно, приближение столь сильной в ментальном плане сущности не могло остаться для него незамеченным. 
Легенда даже среди бессмертных, почти всемогущих, существ. Один из тех немногих, кто сразу был рожден, чтобы существовать вечно, тот, для кого перевоплощение в абсолютную форму было не революционным прорывом в понимании устройства Мироздания, а всего лишь ступенью на пути к совершенству. 
Мысли непостижимо старого существа были столь далеки от привычных понятий, так что Древние предпочитали общаться только между собой. 
Скорее всего, даже само слово «общаться» не могло передать и малой доли тех ощущений, которыми на психическом уровне обменивались самые опытные бессмертные. 
Почти идеальное существо. То, к чему остальные Абсолюты вечно будут стремиться. 
Сознание Смотрителя было буквально затоплено безудержным потоком идей, вопросов и ощущений от нового гостя. Лишь спустя несколько мгновений среди бурлящих образов были выделены главные, ответы на которые требовалось донести до Древнего безотлагательно. 
Скрестив руки на груди, Смотритель ждал. 
Через несколько мгновений в полуметре от него пространство странно выгнулось, раскрывая небольшую черную воронку, из которой сочился белый туман, соединяющийся в сверкающие линии, быстро принявших форму гуманоида. 
У Древнего не было заготовки для пребывания в «Сфере Пустоты», и он не стал утруждать себя проработкой физической оболочки. 
Перед Абсолютом сейчас стояла высокая безликая серая фигура с узкой полоской света, вырывающегося из узкой прорези на месте глаз. 
Пространство наполнил шелест множества голосов, которые накладывались и пересекались, сливаясь воедино, заглушая друг друга, пока что представляя собой бессмысленную какофонию. 
Голоса не просто произносили слова, одновременно со звуками воплощались и визуализировались мысли, впечатления и чувства, дополняемые сотней других ощущений. 
Сознание смотрителя подчинилось вычлененному странному ритму образов. 
Он адаптировался под воспроизведение мыслеобразов Древнего. 
Древний адаптировался под него. 
Шум превратился в связные предложения. 


Открыв глаза, он попробовал подняться на ноги, стараясь при этом унять отвратительную дрожь во всем теле. Потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к полумраку. В голову вновь полезли вопросы. Почему он не разбился? Что это за место? 
Центр Аномалии? А может быть, он все-таки мертв и это его посмертное пристанище? 
Наконец, чуть опершись на согнутые в локтях руки, Шепард огляделся. Место выглядело знакомо. Почти живое. Пол покрывала странная, немного пружинящая, мерцающая бесчисленными гранями субстанция. Гладкие стены меняли сложные узоры, не останавливаясь ни на секунду, вызывая легкий привкус морской болезни во рту. 
— Поднимайся, командор, — едва слышно прошелестело вокруг него. При этом что-то словно обволокло его нижнюю часть тела и аккуратно поставило вертикально. 
— Ты отличаешься от них. 
— От кого? — тихо откликнулся человек и сам удивился, как хрипло сейчас звучал его голос. 
— От слабых. 
Наконец, Шепард сумел разглядеть своего нового собеседника. Странная фигура, все ещё скрытая тенями, восседала на каком-то высоком троне. 
Неторопливо поднявшись, некто сделал шаг ему навстречу. Темный плащ скрывал тело незнакомца, оставляя открытым лишь лицо. 
Пропорциями голова напоминала человеческую, но от взгляда командора не укрылись ни острые зубы, едва заметные за чуть раскрытыми тонкими губами, ни холодно блестящие глаза. 
Что-то было не так. Инстинкты внутри него трубили сейчас о том, что не стоит доверять тихому, но так убедительно звучащему голосу. 
Он скользнул напряженным и внимательным взглядом по существу, выглядевшему как человек, спустя мгновение вновь вернувшись к глазам. 
Часто сужающиеся и расширяющиеся зеленые зрачки, в которых угадывалась сила, не выплескивающаяся в пространство с непоколебимой уверенностью в собственном превосходстве, как у Смотрителя, но присутствующая также явно. 
Окружающая действительность закружилась вокруг него, оставив только этот взгляд напротив. Взгляд, медленно наполняющийся презрением и злобой к незваному гостю. 
Враг. Уверенный в своих силах, искусный и смертельно опасный. 
— Где они? — негромко произнес командор, зная, что это создание его поймет, и не думая тянуться к оружию, чувствуя, как реальность возвращается на свое место. Он пока что не надеялся убить это существо. Но оно почему-то также не спешило заканчивать всё его смертью. Тогда почему они ведут сейчас этот странный разговор? 
— Твои… друзья? — чуть изогнувшиеся в улыбке губы теперь опустились почти до шипения. — Столь слабы. Они умрут. Забудь о них. 
— Ни за что. Где они? Что ты с ними сделал? — ответил командор, собирая всю решительность в кулак. 
В воздухе явно повисло напряжение, словно между двумя наэлектризованными катушками, готовясь к вспышке разряда. 
— Хорошо, — едва заметно кивнул ему собеседник. — Они много раз ломались, но ты протягивал им… руку помощи. Вопрос состоит в том, что они сейчас могут сделать сами с собой. Ты видел нечто странное и отвратительное? Они тоже. Ты боялся? Они тоже. Ты думал, что умираешь? Они тоже. Я решу, достоин ли ты спасти их снова. 
— И что от меня требуется? — выдохнул в напряжении Шепард. 
Губы собеседника растянулись в ядовитой улыбке. 
— Чего ты хочешь? 
— Что?! 
— Чего ты хочешь? — все тот же шипящий голос, гипнотизирующий, мягкий, обволакивающий… 
С трудом взяв себя в руки, командор восстановил дыхание. 
— Узнать, кто ты. 
— Для тебя — Ментайтур, — с проскользнувшей в тоне любезностью ответило существо, — но этого мало. Чего ты хочешь? 
— Я не понимаю. 
— О чем ты… мечтаешь? Чего жаждешь? Что занимает твой разум, вытесняя все остальные мысли? 
— Я… — командор запнулся, находясь в смятении, — я хочу спасти Лиару и Гарруса. Хочу избавиться от… 
— Аномалии. Забавно, — закончил за него Ментайтур. — Но этого все равно мало. Жажда избавления сродни жажде свободы. А это слишком примитивное желание. Ты испытываешь чувства к этим существам, основанные всего лишь на мимолетных химических реакциях твоего организма. Так же, как тело посылает сигналы, когда тебе требуется пища. Нет, чего ты действительно сейчас жаждешь? Славы? Величия? Искупления? Завоеваний? 
— Похоже, что ты знаешь, чего я хочу. Зачем тогда задавать вопросы? 
— Твои самые тайные влечения мне недоступны. Чего ты хочешь? 
— Тогда, — командор с открытой ненавистью уставился на странное существо, — я хочу свободы всем нам от этого места. Свободы от тебя. 
— Достойное желание. Ради его исполнения ты готов на всё… 
— Да. 
— О, это был не вопрос, — из-под темного плаща вырвалось несколько призрачных конечностей, в мгновение ока обвившихся вокруг тела Шепарда. — Ведь для осуществления твоего желания ты должен стать одним из нас.