Не скоро совершится Суд. Глава 6

Столкновение представителей двух рас в философских и теологических спорах — что может быть более захватывающим? Схватка не тел, но умов, филигранное переплетение точек зрения, атаки аргументами и контратаки афоризмами великих личностей времени минувшего... Можно бесконечно рассуждать о том, как прекрасно это действо в глазах посвященного. В глазах непосвященного же подобный спор может выглядеть несколько абсурдным, но не менее завораживающим зрелищем. И всякий раз, когда достойные представители различных рас садятся за стол переговоров, у каждого, кто знает толк в хороших дискуссиях, загораются глаза от предвкушения чего-то восхитительного.

Если бы кто-нибудь из любителей полемизировать оказался сейчас в посольстве людей, а, если быть более точным, в зале для встреч с представителями компаний, принадлежащих иным расам, его пытливый взгляд надолго бы становился на круглом столе, который находился в середине этого просторного зала. С одной его стороны в гордом одиночестве восседал представитель «Элкосс Комбайн», первый секретарь директора компании Ирмик, а с противоположного края стола на него сверху вниз взирали трое мужчин человеческой расы, которые, в свою очередь, представляли колонию людей под названием «Горизонт». Мгновение за мгновением протекали в полном безмолвии. Наконец, один из троих людей, которого звали Дастин Триер, наконец прервал молчание:
— Итак, господин... Ирмик. Мы уже осведомлены о предложении вашей компании, и в данный момент нас беспокоят два вопроса. Первый — почему именно вы и ваша компания? А второй — почему именно наша колония? Почему две стороны оказались именно такими? Почему вы делаете предложение именно нам и почему мы должны согласиться?
Ирмик мысленно ухмыльнулся, выдержал короткую паузу и ответил:
— Прошу прощения, но я насчитал пять вопросов.
Триер в ответ улыбнулся.
— Сути дела это не меняет, я думаю, что вы прекрасно меня поняли.
— Да, вы правы. Мне ясно ваше беспокойство и я осознаю, отчего могло возникнуть такое недопонимание. Ответ, несмотря на такой водопад вопросов, будет один: Альянс не будет вам помогать. Совет не будет вам помогать. Да, в общем-то, никто не будет вам помогать.
— И мы должны рассматривать ваш ход как знак доброй воли? — спросил молчавший до этого колонист по имени Дэвид Коэн.
— Вы можете рассматривать этот, как вы изволили выразиться, «ход» как угодно. Но я думаю, что и вы сами должны прекрасно понимать, что наше предложение может оказаться первым и единственным.
— А откуда вы узнали, что ваше предложение первое? — ехидно парировал Ирмика Триер.
— Друг мой, это очевидно. Повторяю — никто...
— Если никто не собирается нам помогать, то почему сегодняшние переговоры происходят именно здесь? — перебил советника Коэн.
— Может быть, потому что здесь находиться ваше посольство? Они же не будут отворачиваться от вас, когда вам понадобится небольшая комнатка для совещаний. Но, как мне кажется, когда дело дойдет до непосредственной практической помощи, все они вместе взятые, все эти организации, департаменты и комиссии вдруг окажутся бессильны. Так было всегда и так всегда будет. Государственные учреждения никогда не приходят на помощь своему государству.
— Интересно, а как коммерческие организации, наподобие вашей, приходят на помощь своим собственным расам? В данный момент я вижу лишь то, что вы появляетесь только тогда, когда видите, как кто-то находится в безнадежной ситуации. Затем предлагаете помощь. Затем обдираете до нитки, — Триер выступил с ответной речью.
— Простите?
— В чем дело?
— Что значит «обдираете до нитки»?
— Я думаю, вы и сами поймете. Это значит отбирать у людей то последнее, что у них осталось.
— Разве не надежда в вашем мировоззрении умирает последней?
— Типичное заблуждение. Но мне хотелось бы узнать побольше о вашем мировоззрении. Как вы сами определяете для себя, какая задача в развитии цивилизации является постепенной? Что для вас важнее всего? Помощь ближнему? Может быть, уничтожение неверных? Или банальное выживание? Что ваши поверья и боги говорят на этот счет?

Ирмик задумался на несколько секунд. Вопрос Триера сбил его с толку, но ненадолго. Не так давно он уже говорил на подобную тему с Рэмом, но тогда разговор касался искусства, а теперь — вопросов морали. В конце концов, советник понял, как именно нужно ответить настырному человеку, чтобы прервать нежеланную тему и вернуться непосредственно к теме переговоров.
— Знаете, что я вам скажу? Мы — волусы. У нас нет богов. У нас нет поверий. У нас нет религии. Мы уничтожили все это. Наши боги — как бесполезные экспонаты музейной выставки. Они не были нужны нам, и мы избавились от них. Нам не нужны наставления несуществующих созданий для того, чтобы управлять своей жизнью. Нам нужны лишь две вещи — цель и средства для ее достижения. И в данный момент моя цель — принести доход собственной компании, чтобы способствовать процветанию нашей расы. А вы для меня — средство достижения этой цели, как бы цинично с вашей точки зрения это не звучало. Мы отличаемся от вас, и знаете, почему? Мы — волусы. Мы вообще другие.
«Теперь он должен меня выслушать».


Моран сидел в своем кабинете и в который раз пролистывал данные с рынка акций. На данный момент акции «Экзо-Гени» упали в цене еще на несколько долей процента, что не могло не радовать директора «Элкосс Комбайн». Какое-то время он подумывал о том, чтобы приобрести их сразу, пропустив этапы рассмотрения проекта. Но с одной стороны, они с Рэмом и так ходатайствовали о том, чтобы проект рассматривался в особом порядке, а с другой, это могло бы расстроить Ирмика, который и так в последние дни вел себя довольно странно. Как только директор подумал о своем советнике, тот запросил разрешение на переговоры в коммуникаторе. Моран произвел некоторые манипуляции со своим инструметроном и ответил:
— Да, Ирмик, я на связи.
Из коммуникатора послышался голос советника:
— Здесь сейчас устроили небольшой перерыв в переговорах, я вышел в коридор, чтобы связаться с тобой.
— И как обстоят дела?
— Сперва они ни в какую меня слушать не хотели. Мне вообще показалось, что эти трое видели во мне скорее смешного округлого НЛО (так у них раньше представители других рас назывались), чем достойного партнера. Но потом я произнес довольно проникновенную речь, и лишь тогда они начали воспринимать меня серьезно.
— Так вы к чему-нибудь пришли?
— В принципе, на данный момент они согласны на наше предложение. Но, естественно, осталось уладить вопрос со средствами, которые мы инвестируем в их колонию.
— Сумма осталась та же?
— Да, все верно. Их все устраивает, так что я связался с тобой по поводу того, что можно давать добро на перевод, но...
— Но что?
— Ты уверен? Я имею в виду, не нужно ли нам найти более предпочтительный вариант в более подходящее время, когда активы компании будут...
— А откуда браться этим активам? — Моран, кажется, был несколько раздражен поведением своего советника. — Или ты забыл? Эта сделка — как раз то, что и может помочь нам обрести эти самые активы. А покупка акций — вложение для восполнения средств, ушедших на инвестиции.
— Но...
— Никаких «но»! Я даю добро на перевод. И точка.
— Понял. Конец связи.
С этими словами Ирмик закончил разговор, а Моран, в свою очередь, откинулся в кресле.
— Что, все никак не хочет принять это как должное? — донесся голос с другого конца кабинета.
— И не говори. А жаль. Я думал, что столь масштабный проект всех объединит...
— Не всем дано увидеть будущее, — иронично заметил голос, принадлежавший начальнику отдела кадров Рэму.
— Это точно...


— Тебе точно нечего мне рассказать? Просто у меня такое чувство, что все вокруг мне чего-то недоговаривают. Тем более один член совета директоров намекнул мне, что кто-то может требовать от нас отозвать проект...
— Нет, я нахожусь в таком же неведении относительно всего этого, как и ты, — ответил Хон своему коллеге. — Но ты ведь не собираешься его отзывать?
— Конечно, до последнего момента я был уверен в том, что разворачиваться сейчас — абсурдная идея. Тем более акции «Экзо-Гени» стабильно падают, а это значит, что скоро мы будем наблюдать низшую точку падения, за которой последует подъем. Но в свете того, что я узнал в последнее время... Хотя, отзови я его теперь — получится, будто я иду наперекор начальству. Лично мне этого совсем не хочется, знаешь ли...
— То есть, кто-то даже говорил тебе о...
— Да, начальник отдела кадров. Ты случаем не встречал его?
— Помнится, сегодня мы пару раз сталкивались в коридорах.
— Значит, ты знаешь, о чем я. Он, кажется, очень заинтересован нами.
«Не более, чем главный советник», — мелькнуло в голове у Хона.
— Знаешь, я, пожалуй, ненадолго удалюсь.
— Ладно, увидимся, — разочарованно протянул Дин.
Хон направился прямиком в приемную комиссии по рассмотрению проектов — сегодня он уже был там, хотя его визит и не увенчался успехом. На сей раз, как казалось клерку, его просто обязаны были принять. Но, несмотря на его уверенность, он снова получил от секретаря отказ и, просидев в кабинете около получаса, удалился, чтобы Дин ничего не заподозрил. Секретарь же, дождавшись ухода Хона, открыл коммуникатор и, дождавшись ответа, произнес:
— Господин начальник отдела кадров? Вы просили меня сообщить, если...
— Ни слова больше! Огромное вам спасибо! — радостно ответил Рэм.
Секретарь остался сидеть на месте с чувством выполненного долга.


Ирмика в данный момент разрывали чувства различного характера. С одной стороны, он радовался удачному исходу переговоров, но с другой, его беспокоили их последствия. И — самое главное — его беспокоили действия, а точнее бездействие Хона. 
«Если он до сих пор не отозвал проект, нужно действовать по-другому... В конце концов, я все еще обладаю реальной властью. Но что делать с клерком? Не думаю, что он кому-то сообщил. Конечно, можно сделать так, что он не сообщит об этом никому, но... Нет, нужно отогнать эти мысли». 
Тогда Ирмик вспомнил о том, что собирался сделать сразу после выхода из посольства людей. Подходя к ждавшему его аэрокару, он открыл инструметрон и, вызвав Морана, произнес:
— Они дали согласие.