Не скоро совершится Суд. Глава 2

   «О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух…» — как давно была сохранена для потомков эта мысль одного из известнейших поэтов своего времени. Прошло несколько столетий, прогресс шагнул так далеко, как и не снилось древним, все наиболее развитые расы объединились и начали строить новое, идеальное во всех аспектах общество, мирные переговоры как средство дипломатии практически исключили возможность открытых военных конфликтов, понятие среднего класса практически перестало существовать, как и грань между классами как таковыми… Но лучше все равно не стало. Золотая середина между общностью и индивидуализмом так и не была найдена, и, как результат, все вышеперечисленные проблемы не исчезли. На них просто закрыли глаза. Видимо, Цивилизация окончательно осознала, что идеала быть не может, пока есть те, кто будет стремиться его нарушить. Желание расшатать равновесие заложено, кажется, в сознании любого наделенного мышлением существа, и пока в Галактике остается разумная жизнь, абсолюта не будет. Но в центре Цитадели он, наверное, есть — более благостного места нет, кажется, нигде. Хотя все-таки ключевое слово — «кажется».


— Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Я всегда замечал в тебе некое легкомыслие и даже беспечность, но на сей раз ты перешел все границы. Вкладывать свои средства в заранее обреченные проекты — это одно, тут я ничем не могу тебе помешать. Хочешь разориться — пожалуйста. Но уничтожить компанию я тебе не позволю! Мы неделями вынашивали эту идею, и тут ты все рушишь! Ты даже не попытался уведомить меня об этом, не говоря уже о том, что сам факт возникновения в твоей голове подобной идеи просто ужасен! — примерно такую тираду выслушивал Моран на протяжении последних десяти минут.

   Собеседником, отчитывающим директора «Элкосс Комбайн» был Ган Ирмик — его советник, секретарь, финансовый аналитик и консультант по юридическим вопросам одновременно. Ирмик всегда оказывал сильное влияние на Морана; в конце концов, именно он разрабатывал вместе с начальником все стратегии развития компании, и директор часто прежде всего обращался именно к нему. Но сейчас Моран не подчинился. Более того, он не только не проконсультировался со своим советником, но и — неслыханное дело — поставил под вопрос дальнейшее существование «Элкосс Комбайн»! Выступив с монологом перед своими подчиненными, Моран привел Ирмика в бешенство, за что и поплатился буквально через несколько минут. Ирмик ввалился в его кабинет злобно пыхтя и с порога начал отчитывать Морана в форме, непохожей на типичное обращение подчиненного с начальником: проще говоря, он кричал.

— Если ты думаешь, что твои тирады чем-то помогут, ты, может быть, и прав. В конце концов, твое умение говорить на публику поднимется еще на одно деление в шкале, но, черт возьми, ты же должен думать головой!

   Когда Ирмик закончил его отчитывать, Моран несколько секунд просидел молча, пытаясь придумать, как бы остроумно ответить на эту злобную тираду. Действительно, раньше он обращался к подчиненным только в тех случаях, когда сообщал об уже утвержденных советом директоров программах, о повышениях или о том, что рабочий день на следующей неделе будет увеличен на двадцать три минуты, но никогда не предлагал им самим продумать пути развития компании. Любой бы посчитал это абсурдным, да Моран и сам понимал, что это действие было лишено всякой логики, но сделать по-другому он не мог. Опять же, по не вполне объяснимым причинам. Он всегда, абсолютно во всех случаях прежде всего информировал о своих решениях Ирмика и всегда соглашался с ним, если тот считал какое-либо решение неверным. Но сейчас он впервые сделал что-то сам, по сиюминутной прихоти и исходя лишь из собственного желания. И теперь он обязан был хоть как-то защитить себя и свое решение.

— Во-первых, дорогой мой друг, ты мог бы говорить чуть потише? Нас, конечно, не услышат, но, между тем, такое общение не входит в рамки рабочего этикета. Я все еще твой начальник, и ты должен обращаться со мной более вежливо.
— Я, конечно, все понимаю, но сейчас, как мне казалось, мы… — начал было Ирмик, но Моран прервал его жестом, призывающим к тишине.
— Спасибо, — сказал он, когда советник замолчал. — Так вот, к вопросу о подчиненных и начальниках. Это, — он указал на пространство вокруг себя, — Большая Компания. И в ней, как и в любой другой большой, солидной компании, есть директор. И тот факт, что его зовут директором, означает то, что главнее его нет уже никого. А это в свою очередь означает, что перечить ему и уж тем более кричать на него никто не может. Ну а теперь ответь на один простой вопрос: кто из нас двоих директор этой, — он опять обвел пространство вокруг руками, — Компании?
— Я понимаю. Я все пониманию. В тебе играет максимализм, ты молод, но… — консультант опять попытался вставить слово, но его начальник не собирался сдаваться.
— Нет, ты не понимаешь. Я все обдумал. И если ты забыл, то я тебе напомню: изначально идея принадлежала мне. Это моя идея, не твоя. Была бы она твоей, я бы и слова не сказал без твоего ведома. Но она, уж извини, моя. А это значит то, что я могу делать с ней все, что захочу. Вот я захотел поделиться ею со всеми подчиненными — и поделился. И тебя это уже не касается. Ты хочешь спросить, зачем я это сделал? — Моран вновь обратился с вопросом к Ирмику, заметив, что тот опять собирается вставить реплику.
Увидев утвердительный кивок, он продолжил:
— Значит, тебя интересует мотивация. Хотя нет, мотивацию ты уже знаешь. Так что же тебе надо? Причины? Признаюсь честно, я и сам не знаю этих причин. Просто захотел и все. Ты доволен?
Ирмик обреченно покачал головой.
— Твои отец и дед построили эту Империю. Они начинали с малой конторы на Ирунэ и превратили ее в настоящий Рай. Подумай только, мы имеем представительство на Цитадели! Ты оглянись вокруг! Ты знаешь, скольких усилий это стоило? А вот я знаю. А еще я знаю то, что нельзя доверять такие важные вещи простым клеркам, которые сдадут тебя с потрохами при первой же возможности. Ты рискуешь разорить эту империю в мгновение ока.
— Ты воспитал моего отца и отчасти меня. Ты многому меня научил, и я даже не возражаю против твоего обращения со мной на «ты», — свои последние слова Моран произнес с некоторым укором. — А насчет этой так называемой империи… Нам нужно что-то менять в ней. И знаешь, если она строилась на костях, а я в этом не сомневаюсь, то я не сильно бы печалился о ее разрушении. Мы живем один раз, и что мы уносим с собой после смерти? Но дело в том, что я — император. И пока я таковым являюсь, я сделаю все, чтобы моя империя процветала. И почему бы не приблизиться к простым обывателям этой империи?
— Ты еще ничего не знаешь о жизни, чтобы судить о смерти… — с грустной интонацией произнес Ирмик. — А твой «народ» в любой удобный момент предаст тебя.
— Может быть. Ты сделаешь то, о чем я просил тебя вчера?
— Конечно, — сказал консультант и вышел из кабинета.


— Зря я это сказал.
— Нет, не зря. И извини, что я спорил с тобой по этому поводу.
— Зря я это сказал. Зря я согласился. Знаешь, это было какое-то спонтанное решение, но теперь я все обдумал, и понял — я не хочу.
— Ты же ничем не рискуешь. Пойди к ним и изложи свой план. Или ты думаешь, что он им не подойдет? Чего ты боишься? Отказа? Или, может быть, согласия?
— Ответственности. Ты не понимаешь. Если я пойду туда сейчас и отдам им эту идею, она не перестанет быть моей.
— А ты продай им эту идею, — с усмешкой предложил Хон, пытаясь убедить Дина не отказываться от их затеи.
— Смешно, — ответил Дин и замолчал.
 
   За последние полчаса он уже несколько раз успел пожалеть о том, что рассказал о своих соображениях Хону, и несколько раз вновь убеждался в том, что его идея, в общем-то, не лишена смысла. С одной стороны, его положение было более чем выигрышным: обычный клерк, он через каких-то пару часов сможет воспарить по карьерной лестнице до небывалых высот, и все только потому, что он единственный, кто всерьез задумывался о делах наверху. Остальные его коллеги если и обсуждали что-либо, связанное с делами начальства, так это гипотетический размер апартаментов Морана или отсутствие у него совести, являющееся причиной уменьшения зарплаты или увеличения рабочего дня. Дин же всегда мыслил более глобально, но дальше мыслей дело никогда не доходило. Хон всегда выслушивал подобные планы Дина, но чаще всего забывал об их существовании уже на следующий день. Сейчас же обстоятельства сложились таким образом, что из предложения Дина пользу могли получить все — и Хон в том числе, если правильно расположит ситуацию в свою сторону. Одна проблема: Дин никак не мог определиться в дальнейшем развитии своей идеи, что порядком раздражало Хона.

— Если ты все еще обижаешься на меня за то, что я отверг твой план, то напрасно. Я поразмыслил над твоими словами и понял, что это именно то, что нужно сейчас им, — Хон пытался найти фактор, мешавший Дину заговорить.
— Что-то уж больно быстро ты мыслишь, — с нескрываемым сарказмом произнес Дин. — Двухминутной речи директора тебе хватило, как я посмотрю.
— Да, именно она меня и переубедила. Я, если можно так сказать, прозрел!
— А мне ты лишний раз затруднил способность видеть. Зря я это сказал. Уже только потому, что теперь сам никак не могу решить, надо оно мне или нет. А если план провалится?
— Ну, я уверен, ты не единственный, кто пойдет к ним со своими наработками.
— Шутишь? Ты много знаешь наших сослуживцев, которые всерьез задумываются о том, что происходит наверху? У кого-нибудь из них есть подробные выкладки событий, происходящих на рынке?
— У тебя их тоже нет, — прервал своего товарища Хон.
— Тем более. У меня их нет. Я построил свою теорию, основываясь на давно прошедших событиях. Обстоятельства могут кардинально измениться в любой момент!
— Помнится, несколько часов назад ты говорил о том, что компания ничем не будет рисковать, — снова вставил свою реплику сослуживец Дина.
— И, в конце концов, такая идея в любом случае уже приходила в голову директору. Раз руководство ее не реализовало, то только по той причине, что она обречена на провал.
— С чего ты взял, что эта идея уже посещала вышестоящих?
— С того, что уж они-то точно следят за рынком акций и должны быть в курсе возможных покупок, а «Экзо-Гени» — не самая безызвестная корпорация, так что об этом они в любом случае уже задумывались.
— Знаешь, что я тебе скажу? Идеи — они как рыбы. Чем ближе к поверхности будет плавать самая, казалось бы, большая и заметная рыба, тем меньше внимания будет обращено на нее. Всем нам свойственно искать что-либо в глубине, а на мелководье мы даже не смотрим, — ответил Хон.
— Красивыми метафорами изъясняешься, товарищ, — сказал Дин. — Пойдем на места. Время перерыва закончилось. Обещаю тебе, я подумаю до завтра, и если решу ничего не сообщать руководству, то просто передам это право тебе.
— Нет, ни в коем случае! Ты же знаешь, что я никогда не приму такого предложения!
— Я знаю, что ты никогда не упустишь шанса заработать, — с усмешкой ответил Дин.

   Коллеги разошлись по своим местам. Дин все еще размышлял про себя, что выбрать. Перед ним открывались невиданные перспективы в случае успеха и нечто сокрытое от него, но не слишком приятное в случае поражения. Он прекрасно знал, что Хон, предложи он ему передать свои соображения наверх вместо себя, хоть и будет отнекиваться, все равно согласится. Хон был его другом, но что-то внутри говорило Дину, что передавать лавры вот так просто нельзя.

   «Что ж, во всяком случае, у меня есть время до завтра», — подвел итог своим размышления Дин и принялся за работу. Но мысли в его голове никак не хотели успокаиваться.


   Ирмик сидел в своем кабинете и в очередной раз штудировал список возможных объектов для заключения сделки. Моран попросил его об этом еще вчера, но Ирмик не считал нужным заниматься этим в ближайшую неделю: в конце концов, заключение такого серьезного договора — дело нешуточное, и если бы не обращение директора «Элкосс Комбайн» к «народу», то «оценивать ситуацию» — именно так они с Мораном обозначили его задачу — Ирмик принялся бы не раньше, чем в следующий понедельник. Но безрассудное поведение его босса вынудило советника сесть за работу именно сегодня, когда он хотел отдохнуть. Ирмик был уже не молод, но сохранил завидную память и практически в любых дебатах выходил победителем благодаря своему недюжинному уму. Он любил компанию, в которой работал практически всю свою жизнь, и любил своего нынешнего начальника, которого в каком-то смысле взрастил, и от этого ему было еще более горько осознавать то, что Моран разительно отличается от своего отца абсолютно во всем. Да, возможно, в каком-то смысле Ирмик хотел полного контроля над Мораном, но лишь для того, чтобы дела «Комбайна» шли в гору. То ли глава компании этого не понимал, то ли Ирмик действительно переусердствовал в попытках управления своим начальником, но в последнее время Моран никак не хотел идти на контакт.

   Задумавшись над этим, Ирмик не заметил, как рабочий день подошел к концу. Систематизировав всю найденную полезную информацию и собрав необходимые документы на одном блоке данных, он вышел из кабинета и пошел к Морану. Ему надо было бы поторопиться, ведь директор не имел привычки засиживаться в кабинете допоздна, но сейчас это не волновало советника. Он шел по белоснежному коридору, надеясь никого по дороге не встретить: это могло поставить его в неприятную ситуацию, ведь все в верхушке управления «Элкосс Комбайн» сейчас только и обсуждали, что предстоящие дела и странную выходку директора, но стоило ему свернуть за угол, как он столкнулся лицом к лицу с начальником отдела кадров Рэмом Инсвингом. Было странно видеть Рэма возле кабинета директора, и Ирмик не хотел разбираться в том, что он тут делал, поэтому решил отделаться легким кивком в сторону начальника отдела кадров и пройти дальше. В первую секунду Рэм, кажется, сам не осознал, кто сейчас прошел мимо, и тоже просто кивнул в ответ, но мгновением позже спохватился и окликнул Ирмика:

— Ирмик, ты к боссу?
Советник мысленно ругнулся и, развернувшись лицом к Рэму, ответил:
— Да, к нему. А ты, как я понимаю, как раз оттуда?
— Завидую твоей проницательности, — с улыбкой ответил Рэм. — Как ты догадался?
— Дальше по коридору только один кабинет.
— Да, точно. У меня к концу рабочего дня уже мысли путаться начинают. А я — да, решил заглянуть к директору, обговорить некоторые детали его, бесспорно, интересного плана. Я, как ты знаешь, в каком-то смысле заведую теми угодьями, на которые обратил свой взор наш начальник — нашим простым людом, и мне хотелось бы…
— Если я правильно понял, его нет на месте? — оборвал его на полуслове Ирмик.
— Вот видишь, не зря я вспомнил о твоей проницательности, — ничуть не смутившись, сказал Рэм. — Да, когда я подошел, кабинет уже был пуст. Так что теперь я с чистой совестью отправляюсь домой. Ты, я так понимаю, тоже поедешь к себе, раз уж не застал директора?
— Нет, я еще посижу тут.

   Ирмик и вправду собирался отправиться в свои апартаменты после разговора с начальником, но возможность провести дорогу до дома в обществе Рэма его ничуть не прельщала, посему он решил все-таки задержаться в своем кабинете и лишний раз перепроверить архив данных, который он собирался предоставить Морану.

— О, ну я тогда у тебя чуть-чуть побуду, ты же не против? Мне как раз надо кое-что подготовить для грядущего совета директоров, и я бы не отказался от твоей помощи, — вкрадчиво произнес Рэм.
Это было ожидаемо. Ирмик давно знал начальника отдела кадров и понимал, что ему в любом случае придется провести с ним некоторое время. Но все равно этот ответ Рэма немного сбил его с толку и окончательно испортил настроение.
— Да… Да, конечно. Прошу за мной.
Советнику предстояли нелегкие несколько часов.