Мы теперь в Discord
Я не знаю, есть ли продолжение жизни после смерти. Я не знаю, куда попадают души умерших людей, но в истинности существования души я убедилась.
Мне подарили жизнь. Мне подарили жизнь не в лаборатории Цербера несколько лет назад, я родилась только сейчас, когда могу дышать полной грудью, когда могу ощущать вкус еды, когда могу распознавать запахи и чувствовать прикосновения. И я ничего не хочу упустить. В тот миг, когда я осознала себя другим человеком, человеком, смело называющим себя таковым, я сказала тебе, Шепард, спасибо.
Сегодня я понимаю, какая огромная пропасть была между мной тогдашней и мной сегодняшней, сколько всего я не могла, сколькому мне еще придется учиться. Осознавать себя, как живое существо, понимать свои чувства и поддаваться им. Насколько одинокой и холодной я была когда то, насколько примитивной была в первые дни своей жизни на «Нормандии». Какие нужно мне сказать слова, да и кому мне их сказать, чтобы донести всю силу моей благодарности за подаренный шанс.
Я говорю спасибо небольшой длинной дощечке на мемориальном стенде корабля. Кажется, что это все, что осталось нам от нашего коммандера — имя на доске, но даже имя сейчас вызывает в моей груди бурю эмоций: скорбь, горечь, никогда не проходящее колющее чувство потери, вечная благодарность и теплые воспоминания. Наверное, мне повезло оказаться под влиянием поистине великого во всех отношениях человека. Человека, умеющего научить тебя жизни, по-настоящему ценившего дружбу и любовь, заражающего своей атмосферой всех окружающих. Об этом я думаю, снова и снова прочитывая его имя на этой доске.
Я скучаю.
Это чувство, словно все в тебе противоречит тому, что сознание принимает за истину. Его нет, коммандер никогда больше не взойдет на борт своего корабля, а мы больше не его команда. Но что-то внутри меня, поселившееся в моей груди отчаянно бьется за право мыслить по-иному, что-то внутри меня ждет и надеется на то, чего не может быть. Это ли значит быть человеком?
Это похоже на сгорание, на сладкое, но болезненное сгорание. Мне больно. Но, совсем не физически, эту боль нельзя описать никакими адекватными симптомами какой-либо известной моим схемам болезни. Это нечто, что мне неизвестно. Жмет где-то в левом боку, ком, собирающийся в горле, я не могу просто проглотить. Это что-то не физическое, не материальное. Но одному я рада — со мной люди, которые меня понимают.
Шепард подарил мне возможность быть рядом с ними, понимать их, ощущать их, чувствовать вместе с ними. Быть счастливой только от того, что человек, которого я люблю, тоже счастлив. Моя платформа, кажется, скоро сломается от перегруза этой информации.
Жизнь не значит одно существование. Теперь я понимаю смысл этих слов.
Прошло около трех месяцев с того момента, как мы оставили Шепарда на Цитадели. Нам пришлось уйти. Еще долгие дни я проведу в беседе с Джеффом, объясняя ему, что это было правильное решение. Что нам говорил Шепард в тот момент, когда его разбитые губы едва двигались? «Я хочу, чтобы вы выжили...» И мы живем, потому что он подарил нам такую возможность, мы живем, потому что за наши жизнь отдали свои жизни другие люди. Равноценный обмен. Джефф называет меня циничной.
Но я, одна из немногих на корабле, кто принял эту жертву капитана. Мы были готовы жертвовать собой ради него, так почему у него не было права пожертвовать собой ради нас?
Однако на корабле стало тихо и непривычно пусто. Вся атмосфера здесь была пропитана Шепардом — его переживаниями, его волнениями, страхами, надеждами. Здесь звучал его голос, здесь слышались его слова, но теперь наступила только тишина. Я помню робкие шаги экипажа, который долгое время не решался выйти из своих кают. Я помню тихое рыдание Лиары, случайно услышанное мной через изоляционные каналы «Нормандии». Опущенная голова Гарруса, пристально всматривавшегося в панели управления в оружейном отделе. Тихое дыхание тех, кто героически не смел заплакать.
И я. Словно покинутая своим хозяином, ощущала «Нормандию» более чутко, чем прежде. «Нормандия» была мной, а я была по-прежнему «Нормандией», и первое время мне было одиноко. Без того, ради которого я была создана, без того, кто привнес в меня больше, чем все ученые Цербера при моей разработке. Одна в космосе. Легендарный корабль без легендарного капитана.
Как-то Джефф спросил меня: «Лучше было бы, если бы мы разбились вместе с ним? Хорошая концовка истории. Мы все в братской могиле; на том свете пьем текилу где-нибудь в райском баре, а я танцую на обеих ногах на столе!» Он горько смеялся. Я не ответила, но сейчас у меня есть ответ на этот вопрос...
— Эй, СУЗИ, — Джефф уже довольно уверенно держался на своих двоих.
Теперь синтетики учатся жить, а органики пытаются обуздать все возможности, данные им синтетической ДНК. Отпрограммировать самого себя. Избавить себя от проблем, излечить, если нужно.
— Тебя зовет Лиара. Говорит, Глиф поймал какой-то сигнал.
— Я знаю, — кратко и мягко ответила я.
Но это вызвало только паузу. Я не собиралась уходить с этого места, я проводила здесь очень много времени. Вспоминая, рассуждая, обдумывая. Не роясь в своей материнской плате, не обращая свои процессы к картам памяти, а именно ощущая память, как память-то, чего у меня уже не отнять.
— Это первый сигнал за три месяца. Я уж думал, что мы навсегда здесь застряли, — чуть усмехнулся Джефф, подходя ко мне ближе и устремляя взгляд на имя Шепарда.
Он тоже скучал. Я ощущала это всем своим нутром, всей своей душой. Словно нас с ним связывала одна общая локальная сеть, словно мы могли обмениваться процессами в наших платах и дополнительных картах.
— Хорошо бы вернуться домой, да? — снова спрашивал он меня.
— Да, — снова отвечала ему я. — Джефф, можно я отвечу на твой вопрос?
— На какой? — удивленно поднял на меня брови пилот Нормандии.
— Однажды ты спросил меня о том, было бы правильней умереть вместе с Шепардом и сейчас торчать в раю, пить алкоголь, а ты бы плясал на столе на двух ногах...
— А! СУЗИ, нет, ты что! — неловко смеялся он, почесывая рукой затылок. — Тебе совсем не обязательно отвечать на этот вопрос. Просто... понимаешь... люди иногда задают такие риторические вопросы, на которые не нужно давать ответы, все итак очевидно.
— Но я размышляла все это время, — безразлично пожала плечами я, все же теперь у меня тоже были все права на то, чтобы высказаться.
Команда привыкла к моему рациональному суждению. Нет, я осталась той, которой была, просто теперь я стала понимать намного больше, чем ранее, теперь многое из моих суждений изменились.
— И я пришла к ответу, — я полностью развернулась к Джеффу, который, по виду, внимательно меня слушал. — Я не знаю, есть ли рай у синтетиков, есть ли у нас хоть какое-то подобие религии, как у органиков, но я знаю, что случается, когда синтетик погибает. Он становится грудой железа, не способным мыслить и рассуждать. Его процессы останавливаются, питание перестает идти по его каналам, у синтетиков не было души, которая могла бы пережить физическую смерть и отправиться куда-то в другое место, чтобы танцевать на столе. Возможно люди, прожившие в понимании того, что у них есть куда уйти, не ценят ничего того, что им было дано или подарено. Но посмотри на синтетическую жизнь. У нас не было даже подобия души, мы не отправлялись никуда, и смерть для нас не была продолжением нашего пути, поэтому любой синтетик был заинтересован в продолжении своего дальнейшего функционирования... Другими словами, мы ценили жизнь.
— Я ценю жизнь, СУЗИ. Правда, — тихо, с кивком ответил мне Джефф. — Я уже не помню того времени, когда я в первый раз встретил Шепарда. Во всех моих воспоминаниях фигурирует его чертова личность. Он спасал мне жизнь, мы работали бок об бок, мы были лучшими друзьями. Я не могу просто так осознавать, что я жив только потому, что я удрал, а он мертв, только потому, что он остался и решил стать героем.
— Может быть, тебе пора осознать то, что ты жив, потому что он отдал свою жизнь? Он хотел, чтобы мы жили, Джефф, — мягко выговорила я, касаясь теплой рукой уже привычно колючей щеки Моро. — Шепард жив в каждом из нас.
— Непривычно слышать от тебя такие слова, мисс «железная логика»! — колко заметил Джефф, слегка накрывая мою ладонь своей.
— Я рассуждала, Джефф. И я пришла к такому выводу, — слегка улыбнулась я, замечая, как за спиной пилота «Нормандии» застыла Лиара.
Видимо, не желая прерывать наш разговор, он ждала, пока я ее замечу и как только азари поймала мой взгляд, она оживилась, на ее постоянно грустном лице снова засияла забытая всеми улыбка, в ее глазах, лишенных живительной силы, снова заиграла искорка надежды на будущее. Лиара сделала глубокий вдох свежего воздуха, так казалось мне.
— Джефф, Глиф поймал новый сигнал. Нет, целую цепочку сигналов! — расхаживая по небольшой палубе перед лифтом, громко говорила Лиара, стараясь докричаться до всех, кто был поблизости.
И будто бы на запах меда, из своих укромных уголков повылезала команда Шепарда. Из кают экипажа выглянул Кайден, из системы жизнеобеспечения сделал несколько шагов заинтересованный Гаррус, а за ним, держась за большую турианскую руку, вышла Тали.
Лиара быстро протянула мне свой планшет, удивление само собой вылезло наружу. Может быть раньше я отнеслась бы ко всему этому спокойно, однако сейчас я удивленно подняла глаза на улыбающуюся азари и поняла одно — когда ждешь надежду, она обязательно вернется к тебе.
— Это вектора ретрансляторов, — наконец-то объявила я и заметила едва заметный кивок доктора Т’Сони.
— Я думал, ретрансляторы уничтожены, — нахмуренно подал хриплый голос Кайден.
— Значит, кто-то их восстанавливает! — резко ответил Джокер и, быстро достав из кармана широких военных штанин потрепанную, выцветшую кепку «SR-2» кинулся к лифту, слегка прихрамывая. — СУЗИ, поднимаем «Нормандию». Всему экипажу приготовиться к вылету.
Мы молча проводили его взглядом, пока двери за Джеффом не закрылись. На «Нормандии» больше не было капитана, никто не отдавал приказов, и галактическая карта на мостике погасла, ее сменила голограмма «Нормандии». Каждый сам по себе, спросите вы? Нет. Пока имя Шепарда висит на этой доске, пока память о нем жива в каждом из нас, а «Нормандия» способна подниматься в воздух, мы будем командой Шепарда, мы останемся вместе, чтобы имя капитана и дела, сделанные им, никогда не были забыты.
Плавно и тихо большой корабль поднялся в воздух над землей. Мы прощались с этим местом, словно оно стало нам родным. Но так и было. Эта случайная планета спасла нас от гибели, даже я тогда поверила в судьбу. И вот, снова «Нормандия» поднимается в воздух, словно повествуя о том, что Шепард все еще жив, несмотря на то, что для всех он мертв и память о нем, все сделанное им для Галактики никогда не будет забыта. Ни нами, ни кем-либо еще.
— Ну, что, СУЗИ, домой? — руки Джеффа немного тряслись, я видела это, почему-то мне захотелось улыбаться.
Легион когда-то спросил: «Есть ли у данной платформы душа?» и тогда даже я ответила ему, что, без сомнения, есть. А теперь передо мной стоял вопрос, над которым я опять же буду долго рассуждать: «Есть ли у данной платформы дом?». Мой дом — «Нормандия», но почему тогда возвращение на Землю столь трепетно отдается где-то в уголках моего сознания, моей души... Передо мной вставали более легкие, но в тоже время затруднительные для частного ответа вопросы.
— Домой, Джефф, — с улыбкой кивнула я.
отредактировано strelok_074023
Комментарии (4)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход