Вторая жизнь Эллис Шепард. Глава 16

Жанр: роман;
Персонажи: ОС и из Mass Effect;
Статус: завершено;
Аннотация: Повествование о трудной жизни героя Галактики, первого Спектра-человека и просто женщины Эллис Шепард. Сюжет романа идет по сюжету Mass Effect 2, представляя при этом обратную сторону всех подвигов Шепард и ещё раз доказывая, что даже у героя должна быть своя жизнь.

— Эллис, Эллис, просыпайся.
— М-м, Гаррус, отвали. Я еще немного посплю.
Я резко села в кровати и, хлопая глазами, уставилась на сидевшего рядом Гарруса.
— Гаррус? Какого черта? Ты что, сбежал из лазарета?
— Ну Эллис, — он погладил меня по щеке. — Не сердись, Чаквас разрешила мне погулять.
Я осторожно обняла его.
— Гаррус, ну почему ты такой упрямый? Ну что мне с тобой делать?
— Прошу тебя, Эллис, только не отдавай меня назад Чаквас. У меня от нее скоро разрыв мозга будет: то нельзя, это нельзя. Я три часа ее упрашивал, чтобы она разрешила мне подняться и погулять немножко по кораблю.
Отстранившись от него, я заглянула ему в глаза и приложила свою ладошку к его щеке.
— Конечно, как скажешь, только будь осторожнее. Если тебе вдруг станет плохо, я сама тебя отправлю в лазарет и привяжу к кушетке. Понял?
Он скривился и поцеловал меня в губы.
— Ты давно тут сидишь? — пробурчала я, не желая отрываться от его горячих губ.
— Минут пятнадцать, — также не отрываясь, пробурчал Гаррус. — Эллис, я люблю тебя.
— Помолчи, Гаррус, я тоже тебя люблю.
Наверное, этот поцелуй был одним из самых долгих за тот срок, как меня воскресили. Наконец я отпустила его и встала с кровати.
— Ты хочешь есть? — спросила я Гарруса.
— Да, не отказался бы. Правда мне сейчас многое нельзя.
Открыв шкаф, я вытащила из него церберовский костюм. Оделась и, приводя свои волосы в порядок, направилась к лифту. Возле двери я обернулась.
— Гаррус, ты побудешь здесь? Я принесу еду.
Он лег на спину.
— Ну а куда я денусь-то?
Я постояла в дверях, размышляя над тем, куда и вправду делся бы Гаррус. Но сердце сжималось от боли при мысли о том, что я оставлю его хоть на минуту. Расставание с ним было мучительным испытанием. Словно я могла потерять его, потерять навсегда. Смотря на него сейчас, я видела в нем не турианца, гордого и сильного. Я видела любимого мной человека, пусть и непохожего на людей. Я смотрела на него другими глазами: глазами существа, которое впервые увидело радугу. И мое сердце было готово разорваться при мысли о том, что я больше никогда ее не увижу. Войдя в лифт, я смахнула слезы. Черт, ну сколько можно; может, попросить у Чаквас успокоительное? Нет, Джокер прав: нам всем нужен отдых. Нам срочно нужна как минимум неделя: Гаррус поправится, экипаж отдохнет, залечим раны, оттянемся. Уже выходя на мостик, я твердо решила. Мы отправляемся в отпуск! Келли приготовилась снова орать, но, глубоко вздохнув, передумала.
— Молодец, Келли, — проходя мимо, я похлопала ее по плечу. — Так, всем внимание! — я подняла вверх руку, и все присутствующие на мостике уставились на меня. — Эй, Джокер, ты еще не сбежал с корабля? — из отсека пилота послышалось приглушенное бурчание. — Ну вот и славненько, а то пропустил бы все веселье.
— Капитан, — Келли с опаской заглядывала мне в глаза, — что-то случилось?
— СУЗИ, — обратилась я к ИИ, поднимаясь на балкончик перед картой, — включи громкую связь.
Когда рядом с вращающейся картой вспыхнул зеленый огонек, подтверждающий активацию внутренней связи, я продолжила:
— Внимание всем! — по мостику из громкоговорителей прокатилось эхо моего голоса. — Говорит капитан. Согласно просьбам нашего экипажа и многочисленным мольбам Джокера, я решила, что кораблю «Нормандия» и всему экипажу требуется отдых. Не менее одной недели, — собравшиеся на мостике затаили дыхание. — Поэтому тех, у кого есть пожелания по поводу выбора планеты как места проведения отпуска, прошу присылать их СУЗИ. А она разместит их вместо звездной карты. Планета будет выбрана по большинству голосов, и любой сможет подняться на мостик для проверки результатов.
На корабле поднялся страшный гул — Келли, пытаясь перекричать остальных, стала метаться по отсеку, координируя организацию голосования. Вместо парившей карты появилась голограмма таблицы для голосования. А я, выключив громкую связь, отправилась к Гарднеру за едой. В зале кают-компании творился не меньший хаос — здесь управление по голосованию взяла на себя Миранда. Она сидела за столом и на бумагу записывала имя голосующего и выбранную им планету. А вокруг нее толпилась небольшая группа спорящих между собой членов экипажа.
— Вот это вы устроили переполох, — обратился ко мне Гарднер, когда я подошла к нему. Он неспешно вытирал на кухонной стойке несуществующее пятно.
— Ты скоро дырку протрешь в стойке. Гарднер, разве тебе неинтересно участвовать в выборе места отдыха?
— Ну что вы, капитан, конечно, интересно. Только вот если я буду там толпиться, кто здесь будет еду готовить? Шум утихнет, и я обязательно поучаствую. Кстати, вы голодны?
— Да, Гарднер, только сложи еду на разнос — я с собой заберу — и добавь еще пару тарелок: со мной Гаррус.
Он принялся копаться в огромном холодильнике и, вытащив из него несколько контейнеров, поставил разогревать их в микроволновку. Я наблюдала, как разворачиваются события вокруг Миранды. Она отбросила карандаш и, поднявшись из-за стола, принялась орать, призывая к тишине. Но увидев меня, Миранда стихла, села обратно и принялась заниматься своим делом.
— Вот, капитан, — Гарднер коснулся моего плеча. — Это какие-то осьминоги, Самара их готовила. Похоже на кухню азари, но поверьте, вы пальчики оближете.
Забрав разнос, я поднялась к себе в каюту. Гаррус встал с кровати и, подойдя ближе, потянул носом, довольно зажмурившись.
— Блин, Эллис, я надеюсь, это не спецзаказ? Как вкусно пахнет.
— Нет, Гарднер сказал, что это осьминоги, — я принялась расставлять тарелки на журнальном столике. — А готовила их Самара.
— Эллис, если это готовила не ты, я боюсь это есть. Ты же знаешь: меня пучит от азарийской кухни.
— Гаррус, ты как ребенок, садись уже давай. Я есть хочу, а ты мне аппетит портишь.
М-да, еда, приготовленная Самарой, была просто вершиной мастерства готовки. Ни Лиара, ни тем более я не могли сравниться с ней в этом искусстве. Гаррус забавно причмокивал, поглощая еду из своей тарелки. А я с удовольствием наблюдала за ним.
— Ну Самара, ну порадовала, — Гаррус отложил вилку и поправил повязку, прижимающую его левую руку к груди. — В голове не укладывается, как так можно вкусно готовить.
Я легонько кольнула его вилкой в здоровое плечо.
— То есть я готовлю невкусно?
— Ты чего, Эллис? Не сердись, ты готовишь гораздо лучше, просто тебе нужно еще прожить лет девятьсот. И тогда ты сможешь открыть свой ресторанчик и назвать его типа «Добро пожаловать к великолепной Эллис».
Я запустила в него кусочком осьминога — Гаррус попытался отклониться в сторону, но согнулся пополам и застонал. Я кинулась к нему.
— Гаррус, прости, ну пожалуйста. Тебе сильно больно?
— Черт, Эллис, давай отложим любовные игры на попозже.
Я помогла ему подняться и пройти к кровати.
— Гаррус, полежи тут, я сейчас вызову Чаквас.
— Только не Чаквас, — запротестовал он. — Давай лучше Миранду позовем.
— СУЗИ, — крикнула я, оборачиваясь, — позови Миранду, срочно.
Я уложила Гарруса на кровать и взяла его за здоровую руку.
— Ну прости меня, я не хотела, пожалуйста.
Он сжал мою ладонь.
— Да ладно тебе, Эллис, успокойся. Сейчас все пройдет. Бывало и хуже.
В раскрывающуюся дверь вбежала Миранда — я поднялась с кровати, уступая ей место, и она уселась на кровать. Расположив перед собой мед-чемоданчик, Миранда принялась осматривать повязки Гарруса. А я молча наблюдала за ними, боясь, что сильно навредила ему своей выходкой.
— Гаррус, я так понимаю, — Миранда достала из ящичка пистолет для инъекций, — ты сбежал из лазарета, и теперь тебя туда не загонишь?
Он отрицательно помотал головой.
— Миранда, у него все в порядке? — я села с другой стороны кровати и продолжила: — Может, мы перевезем его обратно в лазарет?
Гаррус попытался сесть, но я, уперев свою ладонь ему в лоб, уложила его обратно.
— Я думаю, не стоит, — она приставила к плечу Гарруса пистолет и, щелкнув курком, отправила в него изрядную порцию какого-то лекарства. — Швы в порядке, повязки тоже держатся; я вколола ему снотворное, пусть поспит.
И Миранда, собрав ящичек, направилась к выходу. А я, перебравшись на другую сторону, улеглась рядом с Гаррусом. Минут через десять он задремал, а я осторожно поправила ему подушку и, встав с кровати, принялась убирать наш завтрак со столика. Я помыла тарелки, покормила хомяка, пошлялась по каюте в поисках занятия. Мысли никак не хотели сбиваться в кучу: они проплывали мимо меня подобно облакам. То грозовые, то легкие перистые. Я решила проверить Мордина: ему досталось на Тучанке и тоже от меня. «Хм, словно я притягиваю к себе неприятности. Как будто я магнит для них. Надеюсь, пока мы будем отдыхать, все проблемы пронесутся мимо нас», — рассуждала я по дороге к нему.
— Капитан Шепард, — увидев меня на пороге своего отсека, Мордин подскочил из кресла, — как я рад, что вы зашли ко мне.
— Я смотрю, профессор, вы больше не переживаете из-за Мелона.
— Нет, нет, осадок, конечно, остался. Но у нас, саларианцев, все эмоции проходят достаточно быстро. Это, видимо, обусловлено сроками нашей жизни.
Я присела на край стола.
— Я рада, что вы справились.
Он подошел ко мне ближе и взял под руку.
— Шепард, я хотел поговорить с вами по поводу поведения ваших имплантатов. Я хотел вам рассказать кое-что любопытное еще раньше, — он запнулся. — Ну, когда пылесос взорвался в вашей каюте.
Я посмотрела на него и протянула:
— Да-а, я это пятно с пола никак не могу вывести, чего только не пробовала, — думаю, придется менять целую панель.
Профессор смутился и потупил взгляд.
— Но Шепард, я приношу вам свои извинения по поводу взрыва. Я хочу поговорить по поводу ваших имплантатов. Они начинают странно работать. Точнее, они работают правильно, но стали черпать энергию откуда-то извне.
Я вылупила на него глаза.
— Мордин, мне кажется, что вы сильно ударились головой. Когда я прыгнула на вас там, на Тучанке.
— Нет, нет, Шепард, — он начал ходить по отсеку. — Я заметил это намного раньше. Просто никак не могу понять, как это происходит.
Наконец профессор остановился и приставил ко мне прибор, закрепленный у него на руке. Вспыхнула голограмма с моим изображением. Она вращалась вокруг своей оси и двоилась, разделяясь на две части, а потом снова сливаясь в одну. Профессор пальцем коснулся моего плеча — голограмма тут же остановилась и перестала двоиться. Когда он убрал от меня руку, все повторилось. Мы смотрели друг на друга: я не в силах понять, профессор не в силах объяснить данное явление. Он отошел от меня на несколько шагов — голограмма продолжала вращаться, паря у него над рукой. Подняв со стола какую-то склянку, Мордин запустил ею в меня. Время для меня остановилось: оно теперь не замедлялось, нет, просто как щелчок в голове. Клац, и окружавший меня мир замер. Я, потрясенная произошедшим, открыла рот; меня била мелкая дрожь, а склянка, брошенная в меня, так и висела в воздухе. Пройдясь по отсеку туда-сюда, я досчитала до двадцати, закрыла плотно глаза и, еще раз отсчитав двадцать секунд, открыла их. Ни единого звука, ни одного движения. Словно я осталась одна во всей Галактике. Меня накрыла волна страха: ноги перестали слушаться, тело сотрясали удары моего сердца, а кровь хлынула в голову. Я ощутила падение: я падала в бездонный колодец, наполненный мраком и болью.

Какой-то резкий запах ударил мне в нос. Я услышала голос Миранды:
— Она приходит в себя. Мордин, что это значит? Вы опять проводите опыты на корабле?
— Нет, Миранда, вы должны это увидеть! — я услышала, как профессор с Мирандой протопали мимо меня к терминалу. — Вот данные биометрии капитана в тот день, когда вы демонстрировали нам с Джокером работу ее имплантатов, — начал рассказывать ей Мордин. — А вот данные, снятые пять минут назад.
Я попыталась открыть глаза, но веки были как налитые свинцом. Голос не слушался: из моего организма в мозг приходили сбивчивые сигналы. Мне, например, казалось, что мои ноги находятся в километре от меня, а руки растянуты метров на двадцать. Через минуту расстояние между моими конечностями стало сокращаться, и я попробовала пошевелить языком.
— Но это невозможно! — Миранда вернулась ко мне и присела рядом. — Эллис, ты меня слышишь?
Я открыла глаза и снова зажмурилась.
— С-свет, свет, — с трудом выговорила я. Профессор приглушил освещение в отсеке и поднес ко мне стакан с водой.
— Шепард, выпейте.
Я снова открыла глаза, а Миранда помогла мне приподняться с пола. Прохладная вода ускорила процесс по возвращению моих растянутых конечностей в привычное состояние. Допив всю воду из стакана, я начала шевелить кистями рук, разминая их.
— Уф, Мордин, что это было? — я покрутила головой в разные стороны. — Меня будто разорвало на части.
— М-м, ну-у... — замялся он. — У меня есть две гипотезы. Итак, первая: вы превращаетесь в Пожинателя. И вторая: вы становитесь сверхчеловеком.
Я посмотрела на Миранду, которая все еще придерживала меня сзади.
— Миранда, может, ты мне объяснишь? Похоже, у Мордина крыша поехала.
Она помогла мне подняться с пола и пройти к креслу. Переглянувшись с профессором, Миранда принялась объяснять:
— Эллис, я и сама толком еще не разобралась во всем. Начнем по порядку. Во-первых, имплантаты, которые я тебе вживила в проекте «Лазарь», модифицировались, — я открыла рот. — Подожди, Эллис, не перебивай. Так вот, — продолжила она. — Теперь они стали частью тебя, — Миранда посмотрела на терминал Мордина. — Они сплавились с твоей нервной системой. Мне кажется, что это было вызвано продолжительным по времени стрессом. А помог им в этом шифр протеан, который на Феросе передала тебе Шиала. Ты после этого стала понимать их язык. Помнишь?
Я кивнула в ответ, а Миранда продолжила:
— Исходя из этого, можно предположить, что в твоем подсознании застряла какая-то информация, позволяющая проделывать это с вживленными в твой организм приборами.
— Ты хочешь сказать, — перебила я ее, — что если в меня вживить тостер, то он сплавится со мной? И я стану человеком-тостером?
— Тьфу, Эллис, мы же не о тостерах говорим. Имплантаты работают в совокупности с головным мозгом. Они получают от него команды и передают другие обратно. Это как сеть, связанная и неразрывная.
— Ну все, — я встала с кресла и направилась к выходу. — Вы меня достали своими бреднями.
— Капитан Шепард, — окликнул меня Мордин, — что если это произойдет с вами в бою? Вы опять потеряете сознание. Я думаю, надо разобраться во всем.
Я остановилась и прошла обратно.
— Профессор, у вас есть все необходимые данные. Вот и разбирайтесь.
Я вышла на мостик; голограмма с таблицей парила вместо карты.
— Черт. — Неужели кроме Горизонта больше нет колоний, где можно было бы отдохнуть... — Джокер! — крикнула я. — Ты видел итоги голосования?
— О да, Эллис, — закричал он в ответ. — Ты прям демократию, блин, устроила, наконец решила сменить диктатуру. Даже СУЗИ проголосовала за Горизонт. Говорит, там есть планетарные орудия, и нас никто не побеспокоит. Кстати, я уже проложил курс — часов через двенадцать мы пришвартуемся на планете. Я надеюсь, ты не против?
— Да делайте что хотите. Демократы хреновы.
Я махнула рукой и направилась к лифту. Вот дьявол, опять эта долбаная колония. Надеюсь, Кайден свалил оттуда. Поднимаясь к себе в каюту, я пару раз пнула стенку лифта. «Вонючий кроган, жирный саларианец, чума на всю Галактику», — ругалась я. Двери открылись, пропуская меня на этаж. Я вышла в коридор и прислонилась спиной к стенке. Протеане, имплантаты, Горизонт, Кайден, Гаррус... черт, как я устала. Я сползла на пол и, согнув колени, обхватила их руками; голова лопнет от такого объема информации. Да и Миранда прикололась: беременная, говорит, не от Лиары. Я уткнулась лицом в коленки. Ну пожалуйста, Бог, если ты есть, если ты меня слышишь, прошу тебя, убери эту боль. Вся жизнь как карусель: отец свалил от мамы, когда узнал, что она беременна. Мама умерла при родах. Детские приюты, постоянные драки. Интересно, Миранда убрала шрам с моей ноги? Я вспомнила, как в детстве поспорила с мальчишками во дворе: смогу ли спрыгнуть с качели раскачавшись. Ну и спрыгнула — двойной перелом, я месяц в больнице для бедных, всюду грязь, вонь жуткая. На глаза навернулись слезы. Потом опять драки: я раздобыла первый пистолет и в очередной потасовке вышибла мозги какому-то местному авторитету. Меня чуть не посадили тогда; спасло лишь то, что я достигла призывного возраста и отправилась в Альянс. Но и там меня преследовали мои кошмары, Торфан, Цитадель, Сарен — очередная карусель. Боже, мои руки в крови: я убивала виновных и невиновных — любого, кто мне перечил. Лишь Лиара смогла меня притормозить, смогла показать мне любовь. Обратную сторону всего того зла, что я творила. Ну и где теперь Лиара? Где моя любовь? Я осталась одна, со мной лишь верные и добрые друзья. Я смотрела, как мои слезы, стекая по носу, зависали на миг на его кончике и капали на пол. Они разбивались на сотню маленьких крупинок. Нет в мире любви! Если она и есть, то только для избранных, только для тех, кто не убивает. Кто, сидя дома, ждет с работы мужа, нянчит на руках маленьких детей и, обнявшись с любимым, смотрит на прекрасный закат. Любовь, возможно, существует там, где нет войны, где тишина. Она, возможно, обитает там, где нет страданий и меня! Я всхлипнула; вот черт, прям стихи поперли. Нет, обязательно возьму у Чаквас успокоительное. Я поднялась с пола и, вытирая слезы, прошла в свою каюту. Гаррус спал на кровати и мерно посапывал — я укрыла его одеялом.
— Чокнутый турианец, ты в могилу меня загонишь своими выходками, — прошептала я, поправляя под ним подушку. Нет, ну надо такое учудить: высунулся из укрытия в разгар боя, сбежал из лазарета — псих. Я скинула с себя ботинки и, развалившись рядом с Гаррусом, уставилась в иллюминатор, где среди звезд были далекие планеты: Земля, Иллиум, Горизонт. Где был мир, ради которого я родилась, где обитала любовь, ради которой меня воскресили. Вечный солдат, обязанный поддерживать Галактику в чистоте и порядке. Имеющий за душой лишь корабль, пусть и самый навороченный, но не имеющий права на любовь. Чистую и спокойную.
Над терминалом появилась голограмма СУЗИ.
— Капитан, профессор Мордин просит вас срочно зайти к нему.
Я поднялась с кровати и, надев ботинки, поплелась в отсек исследований. Ну вот, даже поваляться нельзя. Интересно, что Мордин раскопал такого, что решил срочно со мной увидеться.
— Шепард, — профессор оторвал свой взгляд от микроскопа и поднялся мне навстречу, — прошу вас, садитесь. Вы уникальный человек. Я нашел причину того, что происходит с вами.
Я присела в его кресло. Мордин повернул меня к микроскопу и продолжил:
— Скажите мне, что вы видите?
— Ну-у, — протянула я, разглядывая какую-то серую массу. — Похоже на кляксу.
Профессор сдвинул рычажок, и изображение увеличилось.
— Теперь каких-то букашек или жучков, — поведала я ему свои великие познания в биологии. — Они там так прикольно копошатся. Ух ты, — вымолвила я, — они размножаются. Профессор, их теперь около десятка.
Мордин оттолкнул меня от стола и залил столик микроскопа какой-то жидкостью.
— Я так и знал, — он принялся мерить шагами свой отсек. — Они реагируют на вас, Шепард. Чума на всю Галактику, сколько же их в вашем организме!
Я сидела в кресле и смотрела на него, открыв рот. Когда ко мне вернулся дар речи, я осторожно спросила:
— Мордин, это наниты? То есть маленькие роботы? Они что, во мне?
Профессор остановился напротив меня.
— Да, Шепард. Это нанороботы. Они перестраивают ваш организм, — он почесал свой подбородок. — Я думаю, что «Властелин» выбросил их в воздух, когда понял, что вы победили. Но их количество было ничтожно мало, и электроимпульсы Лиары при объятьях вечности сбили их программу.
— Но когда меня воскресили, они снова заработали, — попробовала я продолжить мысль профессора. — И теперь они что-то делают. Они что, разбирают меня на атомы?
— В том-то и дело, Шепард: они не разбирают вас, а усовершенствуют. Это они спаяли ваши имплантаты с нервной системой. Это они, решив, что раз вы пользуетесь замедлением времени, ускоряя себя в нем, то, возможно, вам потребуется дополнительная энергия для более продолжительной работы имплантатов. У меня есть странное предположение: то, что голограмма, которая отображает ваш организм, постоянно двоится, — это не сбой. Это наниты внутри вас; они настраивают вас на масс-поле.
Я сползла в кресле.
— Офигеть, час от часу не легче. Мордин, я стану ретранслятором? Или батарейкой?
Он опять почесал свой подбородок.
— Ну, Шепард, думаю, для ретранслятора им не хватит вашей массы, а вот батарейка из вас получится. Когда вы в прошлый раз мерцали в своей каюте, Джейкоба шарахнул именно электрический разряд. Я еще подумал тогда, глядя на него: интересно, где они взяли силовую установку?
— Спасибо, Мордин, успокоили. Нанитов надо срочно выключить! — я поднялась с кресла. — Не знаю как. Не знаю чем. Но придумайте что-нибудь. И прошу вас, не говорите никому.
— Даже Миранде?
— Миранде тем более!
По пути к себе в каюту я раздумывала над сложившейся ситуацией. Да что же это такое? Может, мою жизнь прокляли? Может, я вообще не должна была родиться? Все рушится прямо у меня на глазах, теперь вот еще меня превращают в батарейку. Ну как тут не поверить в мистику? Я остановилась на полдороги к себе, развернулась и пошла к Чаквас. Зайдя в лазарет, я позвала:
— Док, вы здесь? — я заглянула под кушетки. — Нет, совсем с ума сошла, ты еще в ящиках стола ее поищи, — сказала я сама себе. Дурдом, теперь я разговариваю сама с собой. Я плюхнулась в ее кресло и, оттолкнувшись ногами, покрутилась вокруг. Мой взгляд упал на стоящего в углу косметического робота. Подойдя к нему, я провела рукой по панели управления; не дождешься, я ни за что не лягу под тебя.
— Шепард, — окликнула меня Чаквас, — хотите убрать свои шрамы?
Я встрепенулась и обернулась назад. А она, войдя в лазарет, прошла к своему креслу.
— Нет, док, зашла вот к вам спросить кое-что.
Она смешно поправила очки и присела в кресло.
— Шепард, если вы по поводу Гарруса, то он может остаться у вас, только вы должны обеспечить ему тишину и покой.
Я замялась.
— Док, так он что, правда сбежал из лазарета?
— Ну, я бы не сказала, что прям сбежал. Просто он достал меня своим бухтением, и я его выгнала.
— М-да-а, — протянула я. — Это он умеет, — присев на кушетку, я собралась с мыслями. — Док, у вас есть что-нибудь успокаивающее?
Чаквас уставилась на меня.
— Шепард, вы себе хотите взять? Что у вас стряслось?
— Ну, понимаете, я чувствую себя как разбитое корыто, чуть что — сразу слезы. Меня задолбала такая раздолбанность.
Она поковырялась в своем столе и протянула мне пузырек с таблетками.
— Только, Шепард, не больше двух таблеток в сутки.
Я потянулась к пузырьку, а она убрала руку назад.
— Вы обещаете мне, Шепард?
Я скривилась.
— Ну конечно, док, клянусь вам, — Чаквас вручила мне пузырек. — Кстати, как там Джейкоб? У него все в порядке?
— Да, хотя мы ели успели, — она наставила на меня свой палец. — В следующий раз кричите заранее.
— Хорошо, док.
Я улыбнулась ей и, спрятав пузырек в карман, отправилась к себе.

В прошлый раз мы высаживались на Горизонт в челноке. Теперь Джокер поворачивал «Нормандию» то вправо, то влево, прицениваясь к маленькой посадочной площадке.
— Джокер, у тебя что, в глазах двоится? — я указала ему на главный монитор. — Говорю тебе, давай правее.
Он молча повернул корабль вправо.
— Вот, вот, теперь ниже, — давала я ему ценные указания по посадке. — Вот уроды, они что, не могут перевезти отсюда ящики?
Облако пыли, поднятое посадочными двигателями, заволокло наши сенсоры, и мониторы начали показывать помехи. Джокер убрал руки с панели приборов.
— Все, ты довольна? — он обернулся на меня. — Теперь мы ослепли. Нет, Эллис, ты меня, конечно, прости, — сложив руки на груди, Джокер начал краснеть. — Но какого хрена ты нудишь над душой?
Я положила свои руки ему на плечи и принялась массировать.
— Ну все, милый, ну успокойся, не нервничай. Говорила я вам, что не надо было сюда прилетать. Так нет же. «Я посажу нашу птичку ночью с завязанными глазами», — твои слова?
Джокер поерзал в кресле и вернулся к управлению.
— Эллис, у тебя такие нежные руки. У меня прям настроение поднялось.
Я взъерошила у него на голове волосы.
— Пуговицу себе на лоб припаяй. Ишь, настроение у него поднялось, давай уже сажай нашу птичку.
— Фу, Эллис, какая ты вредина. А пуговицу-то зачем?
— Губу пристегивать будешь.
— Нет, ты хуже Миранды. Ну ладно она стервозничает постоянно, словно у нее не прекращается ПМС... — он обернулся и посмотрел на меня. — Эллис, я больше не буду, я понял, прости.
Я схватила его за уши.
— Ах ты гад такой.
Джокер забился в кресле и начал орать как ненормальный.
— СУЗИ, возьми управление на себя. Келли, ну где тебя черти носят? Не видишь, что ли, капитан меня убивает!
С мостика раздался довольный вопль Келли:
— Джокер, если ты сейчас же не приземлишься, то я своим постоянным присутствием отравлю тебе весь отдых. Капитан, как вы думаете, на планете сильно жарко?
Я отпустила Джокера. Он потер свои красные уши и уставился на меня.
— Вот черт. У нее тоже ПМС?
Мы прыснули со смеху. И через пару минут немного успокоившись, я легонько толкнула его в плечо.
— Все, Джокер, если ты нас сейчас не приземлишь на планету, тебе полный кирдык: похоже, на нашем корабле у всех представительниц прекрасного пола имеются к тебе претензии.
— Видишь, какой я непопулярный? Эллис, только ты меня любишь по-настоящему.
Я потрепала его по голове.
— Ладно, Джокер, не буду тебе мешать, а то мы так весь отпуск проболтаемся в десяти метрах над посадочной площадкой.
Я развернулась и направилась к Келли. Она стояла перед своим терминалом в крутых солнцезащитных очках и, держа в левой руке бокал с торчавшим из него маленьким зонтиком, правой клацала по клавишам.
— Похоже, уже вся команда в предвкушении отдыха.
Келли сняла очки и умоляющим взглядом посмотрела мне в глаза.
— Капитан, это безалкогольное, — качнув в мою сторону бокалом, пролепетала она. — Просто уже сил нет терпеть, когда Джокер приземлится. Хочется наконец почувствовать твердую землю под ногами. Команда и вправду устала, огромное вам спасибо.
В рубке пилота опять завопил Джокер.
— СУЗИ, мать твою электронную! Отдай мне это сейчас же! Верни мне управление основными двигателями!
Я кивнула Келли в сторону рубки.
— Милые бранятся, только тешатся.
Она сложилась пополам и принялась ржать, расплескивая из бокала мутную жидкость. Я еще какое-то время покрутилась на мостике, отдавая распоряжения, и когда корабль немного тряхнуло, Джокер вскочил из своего кресла. Он поднял руки и принялся орать:
— Я сделал это, я сделал. Я приземлил нас на этот гребаный клочок земли. Где мои огромные панталоны? Келли, где мой коктейль? Я хочу спуститься и расслабиться на раскладушке под знойным небом.
Келли помчалась к Джокеру обниматься, расплескав по дороге остатки коктейля, приготовленного, видимо, для него. На корабле началась суета: Миранда вопила о правилах поведения за бортом, я кричала, что, если увижу кого с выпивкой, не пущу обратно на корабль. Пандус коснулся земли, и, как выразился Джокер, нас встретили местные «аборигены». От группы из пяти человек отделился какой-то здоровяк и приблизился к нам. Он рукой указал на наш корабль, возвышавшийся над головами.
— Это что, настоящая «Нормандия»?
Я подошла к нему и, подняв голову, проследила за его жестом.
— Нет, черт тебя подери, это призрак, — шум двигателей полностью стих, и теперь можно было говорить спокойно. Я повернулась к нему. — Ты кто такой?
Он смерил меня взглядом с головы до ног.
— Я командир обороны этой колонии. А вы, я так полагаю, капитан Шепард? Первый человек-Спектр?
— Вы очень хорошо осведомлены для простого командира.
— Меня зовут Жан, — он протянул мне руку. — Когда я сменял Кайдена, он мне все уши прожужжал, чтобы я не пускал вас в колонию. Говорил, вы теперь работаете на «Цербер».
Экипаж замер, стоя на опустившемся пандусе: все прислушивались к нашему разговору. Я пожала протянутую мне Жаном руку.
— И как вы намерены поступить? — продолжая держать его за руку, спросила я. — Вы собираетесь нас выдворить?
— Мне плевать на Кайдена. Плевать на Альянс, на «Цербер». Я отвечаю за безопасность данной колонии, поэтому если вы не будете устраивать погромы и взрывы, как в прошлый раз, то прошу к нашему столу: мы как раз завтракаем.
Все расслабились и принялись выбираться из корабля.
— Фух, обошлось, — похлопал меня по плечу подошедший ко мне Джокер. — Я уж думал, тебя сейчас порвут. Собрался белый флаг поднимать в качестве примирения, — он вытащил руку из-за спины и показал мне свои огромные шорты белого цвета.
— Фу, Джокер, — скривилась я. — Ты когда стирал их в последний раз?
Он приложил шорты к своему лицу и потянул носом.
— Ах, как пахнут — только высохли, — протянув их мне, добавил: — Ты только попробуй их на ощупь — бархатные. Не то что твои стринги.
Я выхватила из его рук шорты и принялась хлопать Джокера ими по спине.
— Ну все, Джокер, тебе крышка! Эй, Жан! — окликнула я командира по безопасности. — Вы же не сильно разозлитесь, если я у вас тут повешу кое-кого кое за что?
Джокер громко ойкал и, смешно подпрыгивая, пытался отбежать от меня. Жан улыбнулся и направился к ближайшему домику, бросив по пути:
— Нет, Шепард, если это один из вашего экипажа, я не против.
Так начался первый день нашего отпуска.