Шагая по галактике. Глава 8

— Ну что, пришел-таки в себя? — первое, что услышал Льюис, приходя в себя.
Яркий свет ослепил его, когда он открыл глаза. Постепенно привыкая к освещению, Льюис смог разглядеть, что находится в своеобразном медицинском отсеке. Помещение было маленьким и кроме кровати, на которой он лежал, в нем было только самое необходимое оборудование для мониторинга состояния пациента. Пять мониторов отображали его текущее состояние. Помимо ноющей боли, в целом он чувствовал себя не так уж и плохо, поэтому не стал вглядываться в эти экраны. Льюис предположил, что этот медицинский отсек предназначался для заключенных. Также он заметил человека, стоявшего к нему спиной и наблюдавшего за показаниями мониторов.
 Он попытался встать, но резкая боль помешала ему, к тому же, его руки и ноги были зафиксированы, что только подтвердило его предыдущую догадку.
— Не делай резких движений, медицина хоть и творит чудеса, но границы возможностей все же есть, — сказал человек, поворачиваясь к Льюису.
 Еще до того, как он увидел лицо этого человека, Льюис уже знал кто это. Он узнал его по голосу. Сколько времени в колонии провел он, слушая байки и анекдоты от этого человека. Льюис дернулся в порыве накатившего на него гнева, но это привело лишь к очередной волне боли. Борясь с неприятным ощущением, он только и смог выдавить из себя:
— Малик…
— Бинго! Спорю, ты не ожидал меня здесь увидеть, — бодро сказал собеседник, как будто встретил давнего приятеля.
— Но почему? — в голосе Льюиса проскочила нотка отчаянья — ему еще не верилось, что тот, кого он считал другом, оказался предателем.
— Почему? Вопрос хороший, но так ли важен мотив, если оправдания все равно нет.
— Неужели это из-за денег?
— Пфф… — презрительно фыркнул Малик. — Деньги здесь не имеют никакого значения. Все дело в людях. — И чем же тебе так не угодили колонисты? Что мы…
— Если ты так хочешь что-то услышать, не перебивай! — прервал Льюиса Малик. — Как бы я ни относился к людям, должен признать, что изливать душу батарианцам мне бы не хотелось. Я не жду от тебя понимания и сочувствия, просто послушай.
 Так как присесть было, негде Малик прислонился к стене и начал свой рассказ. Все началось около семи лет назад.
 
Малик работал на Альянс. Тогда все было по-другому: другое имя, другой статус, другая жизнь. Его довольно часто приглашали на различные корабли, поскольку он был неплохим навигатором. Он уже успел обзавестись семьей: прекрасная жена, умница-дочка — все, что нужно было для счастья. Но счастье нужно было содержать, потому он соглашался на длительные полеты. Хоть и была возможность брать семью с собой, они с женой решили, что для дочки будет лучше оставаться на одном месте, да и сам по себе космос место не безопасное.
 Так и проходило время, он почти целый год проводил в перелетах, а жена и дочка были на Земле. Хоть они и жили почти на краю непомерно разросшегося Лондона, их район считался одним из самых богатых и благополучных. Малик хотел для своей семьи только лучшего, однако лишил их самого важного — себя. Это и стало главной ошибкой.
Один из местных богачей, который имел целую кучу связей и в политике и в силовых структурах положил глаз на его жену. Сначала он просто пытался ухаживать за фактически одинокой женщиной, но получил отказ. Потом предлагал деньги, но снова получил отказ и вдобавок удар по лицу. Неизвестно, что его разозлило больше, но он пришел в ярость. Те, кто уверен, что избегут ответственности за преступление, весьма легко их совершают. А те, у кого есть определенные ресурсы и вовсе могут лишь запустить тонкий механизм и остаться в стороне. Так поступил и этот человек.
Пользуясь своими связями, он сумел подстроить все так, что к квартире Малика направили отряд спецназа. Приказ был прост, ликвидировать террористов. И этот приказ был исполнен. В деле не оказалось свидетелей. После этого происшествия лишь один человек был отстранен от службы. Больше никаких дополнительных расследований не проводилось и об этом деле довольно быстро забыли. В СМИ говорилось только о террористах, детали постепенно затирались и в результате жену Малика публично обвинили в передаче ценной информации батарианским террористам. И из жертвы она превратилась в преступника. Вариант оказался беспроигрышным, все концы были отсечены, и богач мог бы снова наслаждаться жизнью, но, опасаясь мести со стороны мужа, который мог бы выйти на него через друзей, которые знали о том, что он пытался ухаживать за его женой, уехал из города. Куда он направился, было невозможно определить, все записи были стерты в результате «внезапного сбоя» транспортных систем.
Когда Малик узнал об этом, он впал в отчаянье. Не находя себе места, он пытался что-либо разузнать. Но, ни друзья, ни соседи ничего не могли толком сказать. Когда он услышал официальную версию, то просто заплакал. Там говорилось, что его жена и дочь погибли в результате операции по захвату террористов, в связи с оказанием сопротивления. Но как могла молодая женщина и пятилетняя девочка оказать сопротивление отряду спецназа? Этот вопрос он задавал всем, кто пытался утешить его. Ответом всегда было молчание.
 В конце концов, когда прошло два года, вместо отчаяния в его душе окончательно обосновалась ненависть. Работу ему уже не предлагали, поскольку теперь он считался мужем «террористки». Поселился он в неблагополучном районе Лондона, все еще надеясь по крупицам собрать всю возможную информацию. Жить ему приходилось в своеобразном улье — жилом здании, где вместо квартир людям предлагались отдельные комнаты с минимальными удобствами. Однако за эти два года Малик лишь перессорился практически со всеми друзьями и знакомыми, потому как только они предлагали ему забыть о случившемся и жить дальше он набрасывался на них с кулаками, избивая до полусмерти. На третий год он сдался. Его жизнь превратилась в бесцельное существование. Пытаясь уйти от своих воспоминаний, Малик покинул Землю и отправился на Цитадель. Облегчения это не принесло, и практически все свое время он проводил в баре, напиваясь до беспамятства. Там его и нашел батарианский агент. Появлялся он не один раз, и, видимо, составив определенный психологический портрет, пригласил на встречу со своим руководством. Там ему предложили «особую» работу. Он занимался локальным саботажем, ничего масштабного. Срывы производства, потерянные транспортные средства, утечки газа, устранение свидетелей — всего не перечислить. За время работы на батарианцев он стал первоклассным актером, обрел навыки убийцы и диверсанта, сменил несколько имен.
Батарианцы сразу заинтересовались новой людской колонией и сразу же решили внедрить туда «своего». Эта роль досталась Малику. Так как он попал в колонию практически в самом начале, он смог собирать информацию, а после нападения вряд ли оказался бы среди первых подозреваемых. Когда к делу был подключен Балак, он сначала был категорически против участия в операции человека, но благодаря послужному списку Малика, согласился терпеть его участие. А впоследствии и вовсе стал относиться к нему нейтрально. Доставить инструкции и снаряжение не составило труда. Благодаря сотрудничеству колонии с волусами, передать личную посылку было крайне просто. Волусы обычно не лезут в чужие дела и за деньги легко могут завезти что угодно во все доступные им уголки космоса.
— Дальше ты все и сам знаешь, — закончил свой рассказ Малик.
— Значит все, что ты до этого рассказывал, было ложью? — Льюис испытывал смешанные чувства, после этого рассказа.
— В основном да. Я уже почти пять лет живу чужой жизнью, так что мне не трудно было всех одурачить.
— Получается, те спарринги, которые ты предложил проводить, ссылаясь на турианскую систему строевой дисциплины, были своего рода проверкой наших возможностей?
— Соображаешь. Видимо, время, что ты провел без сознания, не особо сказалось на твоих умственных способностях. Да, все правильно, и скажу, что меня никто особо не впечатлил, разве что Том. Хоть его боевой стиль и кажется грубоватым, он весьма эффективен.
— Но ты же сам не показывал ничего выдающегося! — удивился Льюис. — А чего ты удивляешься? Какой смысл мне показывать все свои способности? Все-таки я переоценил твое состояние. Похоже, тебе стоит отдохнуть. Я, пожалуй, вернусь позже, — сказав это, Малик направился к двери.
— Подожди, зачем вообще оставлять меня в живых? — Льюис задал вопрос, который уже несколько минут крутился у него в голове.
— Можешь ссылаться на мое состояние сколько угодно, но я не понимаю. Важной информацией я не владею, да и вряд ли батарианцы так обращаются с будущими рабами.
— Тут ты прав, — Малик остановился, но не обернулся. — Когда тебя подобрали, то хотели допросить. Им было интересно, как вам вообще удалось вклиниться в операцию. Но не бойся, я с ними поговорил на счет тебя. Говорить с тобой буду я, считай, что тебе повезло.
— Я просто счастлив, — саркастично ответил Льюис и уставился на мониторы.
— Ах да, перед тем как я уйду, позволь поинтересоваться, попробовал ли кто-то тот напиток, который я так любезно оставил. На самом деле его только кроганы могут переносить без последствий, для других же рас это яд. Хоть действует он медленно, но есть один несомненный плюс — противоядие от него есть разве что у саларианцев. За время войны с кроганами они успели испытать его действие на себе. Поскольку в твоем организме яда нет, значит либо вы на свое счастье его не тронули, либо это Том или Ричард. Не скажешь мне?
Льюис промолчал, продолжая смотреть пустым взглядом на экраны.
— Так я и думал, это кто-то из них. Надеюсь, это был Том, а то у меня к нему должок после стычки на станции. Спасибо за хорошую новость, — воодушевился Малик и бросил напоследок, — я вернусь, когда ты переваришь все, что сейчас услышал.
 
Ричард вернулся к реальности, когда за батарианцами закрылась дверь в другой отсек шаттла. Хотя все его тело уже ломило от усталости, он отдал должное производителям современной брони: бронекостюмы значительно расширяли физические возможности человека. Без такого костюма он не смог бы продержаться под ровером и нескольких минут.
Батарианцы ушли, но Ричард решил не торопиться и опустился на землю с предельной осторожностью. Чутье не подвело его — возле ровера остался механик, чтобы произвести стандартный осмотр. Ричард поспешил выбраться из-под машины с противоположной стороны, чтобы не потерять фактор внезапности только из-за того, что батарианцу приспичит нагнуться.
Подкрасться сзади к механику, поглощенному работой, оказалось достаточно просто. Последние несколько метров Ричард преодолел стремительным рывком и отправил батарианца в глубокий нокаут прикладом винтовки. Во время песчаной бури фильтры шлема частично забились, и теперь он доставлял больше неудобств, нежели пользы. Ричард снял шлем и глубоко вдохнул. Его взгляд прошелся по всему отсеку корабля. Повсюду стояли ящики, некоторые из них он узнал: в таких «Эдельвейс» получал оборудование. Однако кроме ровера и набора инструментов ничего стоящего он не нашел.
Теперь, будучи среди врагов, Ричард решил для себя только одно: чтобы ни случилось, этот шаттл не покинет систему. Времени у него оставалось мало, но план уже созрел. Воспользовавшись инструментами, он снял металлическую панель на одном из силовых узлов корабля. Суть плана заключалась в том, чтобы в определенный момент времени выстрелить из тяжелого орудия ровера по силовому узлу. Если выстрелить просто так, то произойдет лишь небольшой сбой в энергосистеме корабля, но если выстрелить с умом, можно вывести из строя все системы шаттла. Самый подходящий момент — перед прыжком из системы, когда двигатель накапливает огромное количество энергии, и любой сбой в системе может привести к необратимой цепной реакции, превращающей все оборудование в груду металлолома.
Ричард забрался в ровер и навел орудие на цель. Все его внимание было сконцентрировано на одной точке. Теперь ему оставалось только ждать.
Характерный гул прошелся по судну — это послужило сигналом. Орудие ровера выстрелило прямо в силовой узел. Как и ожидал Ричард все системы вышли из строя. На корабле воцарилась тьма. Сразу после выстрела он нацелился на дверь, ведущую из отсека. Батарианцам потребовалось некоторое время, чтобы открыть ее силой. Как только несколько из них забежали в отсек, их встретила пулеметная очередь. Затем снова последовал выстрел главного орудия, загоняя батарианцев обратно. Оставшиеся в живых батарианцы отступили, и затаились в своей части шаттла.
Поскольку напряжение было велико, Ричард не заметил, что у него начался жар. Его состояние стало ухудшаться очень быстро. Ломота прошлась по всему его телу. Затем он перестал контролировать свои мысли. Сперва к нему с новой силой вернулось чувство вины из-за того, что не смог спасти друзей, потом к этому добавилось сожаление о том, что все заканчивается так просто: небоеспособный среди врагов он стал для них легкой целью. Но перед тем как он потерял сознание, его посетила лишь одна мысль: «Это конец».
 
 Для батарианцев все складывалось довольно удачно. Однако Горзак был сильно обеспокоен пропажей одного из шаттлов. Балак не придал этому событию особого значения, сам же Горзак считал это недопустимым. Он занялся личным расследованием, подключив все доступные ему ресурсы. День за днем батарианские специалисты пытались уловить сигналы, исходящие из злополучной системы. Несколько дней спустя им, наконец, повезло.
 Они узнали, что до того, как в систему нагрянули силы Альянса, в системе побывал корабль волусов. Он появился в системе практически сразу после того, как ее покинули батарианцы. В результате допроса колонистов также стало известно, что колония получала поставки напрямую от одной из торговых станций волусов. Такие станции — своеобразный космический рынок, где по приемлемой цене можно было заказать практически любые материалы. В отчетах Альянса фигурировали найденные обломки шаттла, потому волусы стали единственной зацепкой.
Балак отправился на Камалу на корабле капитана Сархо, поэтому Горзак решил проявить инициативу. Он взял отряд самых доверенных солдат. Также он смог уговорить Тардана, который откровенно скучал, а потому быстро согласился принять участие во внеплановой операции. Подготовка много времени не заняла, и спецотряд батарианцев во главе с Горзаком и Тарданом отправился на станцию волусов.