Потерянный гет. Часть 3. Глава 5

Новый поворот в её жизни. Сколько их было после Эсана? Наверное, не так уж много. После Эсана Маледис, несмотря на все повороты, в основном, занималась всего одним делом — убивала. Работала на одних, либо других нанимателей, но всегда убивала. Почему же к ней вот уже лет сто липнут прозвища — тётушка Маледис, мамаша, или последнее — матриарх. Ей всё ещё не так много лет, это прозвище не означает возраст, оно обозначает, что с некоторых пор, Маледис занялась подтиранием соплей молодёжи. Неважно, как близко был настоящий командир, первым делом юная, нерешительная дева спрашивала совета у тётушки Маледис. Даже если эта дева была человек, а не азари. 

Дверь открылась, ответив на лёгкое прикосновение, и Маледис вошла в каюту. 

— Что у тебя, Дмитрас? 

— У нас на борту крысы. 

Маледис вопросительно посмотрела на девушку, не зная, как понимать эту фразу. Дмитрас не вызвала бы её по пустякам. Несмотря на свой мизерный возраст — всего 17, Дмитрас повидала за свою жизнь больше иных матриархов с Иллиума. В группу Итилли-турианки попадали выходцы с Омеги, а Омега — суровая мамаша. Для того чтобы заслужить броню «затмения» на Иллиуме, достаточно было пристукнуть какого-нибудь ротозея и не попасться. 

На Омеге подобные действия и убийством не назывались. Для того чтобы заработать броню «затмения» на Омеге, тебе нужно было замочить такую же опасную гадину, как и ты сама. Если Дмитрас говорит про крыс, значит, она имеет в виду что-то действительно важное. Дмитрас взъерошила рукой короткие тёмные кудряшки и заявила: 

— Я лучше покажу, ладно? 

— Ладно, я знаю, что ты не оратор. 

Девушка присела за столик и выстучала сложную дробь костяшками пальцев. Из неприметной щели в стене, у самого пола, выскользнуло маленькое серое создание и, пробежавшись по каюте на шести коротких ножках, снова шмыгнуло в щель. 

— Вот она — крыса! 

Меньше всего Квар ожидал увидеть здесь живого волуса. Но вот он — стоит, пыхтит в своём шарообразном скафандре, сожри его варрен! Спокоен, как дерево. Как будто ничего особенного не произошло. Как будто они встретились где-нибудь, в оживлённом коридоре большой станции, а не в коридоре кладбища убитых вивисекторов! 

— Я бы попросил вас, пожалуйста, нацелить ваше оружие, ххх... в другую сторону. 

— Чёрта с два, мне это место не нравится, и ты тоже, сожри тебя варрен! 

— Но почему? Мне например ххх... вы нравитесь, простите не знаю вашего имени. 

— Квар вас Кралл, к вашим услугам, сожри тебя варрен. 

— Я не совсем понимаю, чем я вам неприятен ххх...

— Знаете... Простите, не знаю вашего имени... 

— Я его пока не придумал ххх... 

Вот теперь у Квара было ещё меньше поводов убрать свою пушку, волус просто излучал подозрительность, сожри его варрен! 

— Амнезия? вы даже не помните, кто вы, сожри тебя варрен? И давно у вас начались провалы в памяти? 

— Наверное, одновременно с вами ххх... Я такой же, как вы, Квар. 

— Сильно сомневаюсь, что Вы такой же, как я, чёрт возьми! 

— Напрасно ххх... Позвольте, я сниму шлем... — волус отстегнул куполообразную конструкцию и приподнял шлем над головой. Любого волуса это действие убило бы на месте. Любого волуса вывернуло бы наизнанку, сожри его варрен. И где, чёрт возьми, знаменитая аммиачная атмосфера? Квар не слышал характерного шипения! 

— Так ты не волус, сожри тебя варрен! 

— Но я же так и сказал, Квар, я такой же, как вы. 

— Давай ещё раз! — это был уже пятый эксперимент. Дмитрас снова выбила барабанную дробь, и в пятый раз «крыса» пробежалась по каюте. 

— Давай, что-нибудь сломаем, а? 

— Зачем? — Маледис снова постаралась воспроизвести стук девушки, и снова у неё ничего не вышло. Крыса не реагировала на её старания. 

— Ну, вот подумай, вдруг это, ну, робот. Вдруг мы сломаем, а он починит? 

— Хорошо, давай вот это... Маледис потянулась к чёрной коробочке, лежащей на столике. 

— Нет, Маледис, не эту, это мой проигрыватель. 

— Хорошо, — Маледис обвела взглядом каюту, сняла со стены батарианскую фоторамку и раздавила её ногой. 

— Эх, — опечалилась Дмитрас. — ну, красивая же была картинка! 

— Ничего красивого, там было целых два батарианца. 

— Это влюблённые. Это была встреча у моря, — Дмитрас, уже в который раз, пыталась доказать Маледис, что батарианцы имеют право на существование. Маледис, который раз, отмахнулась от её нравоучений. 

— Мерзкая парочка. Ты давай, стучи, не отвлекайся! 

Снова перестук, и снова «крыса» послушно вылезла из щели. На этот раз серое существо, задержалось около рамки, повозилось рядом, укоризненно поводило стебельками глаз и убежало в свою норку. 

— Как это у тебя получается? — Маледис опять попыталась вызвать «крысу». Откуда ты, вообще взяла этот стук? 

— Ну, это такая мелодия. Это здесь, в самом начале, — Дмитрас взяла свой «проигрыватель» и включила видеопанель. 

— Это не проигрыватель, Дмитрас, — Маледис, наконец, вспомнила, где видела подобные штуки. Это батарианский «журнал офицера». 

— Мне какая разница, а? — Дмитрас включила нужный файл и резкие щелчки повторили знакомый ритм перестука. Маледис посмотрела на щель, но крыса никак не реагировала. Ей нравился только стук Дмитрас. 

— Ах ты, гадина! 

— Что? — Дмитрас испуганно поглядела на внезапно разозлившуюся азари. 

— Я не про тебя, девочка, — хищно усмехнулась Маледис. — Есть один батарианец, у которого тоже не выходит стучать как надо! Но зачем он это делает? Для чего ему эта крыса? 

— Вот здесь происходили интересные события, — волус-гет завернул в очередную комнату пыток. Пришпиленная к столу каким чёртовым механизмом, с частично оборванной сетью датчиков лежала турианка в высохшей луже крови. 

— Эта подопытная очнулась, и жила пять дней. Робот охранник почему-то в неё не стрелял ххх... Всё время, пока умирала, она пыталась освободиться ххх... Очень интересный случай. 

Квар перевёл взгляд с истерзанного тела на волуса, и вдруг понял, как ему неслыханно повезло в эти несколько недель. Всё это время он путешествовал, работал и сражался в обществе таких приятных личностей, как Транк, Назира, Саа-Нох... Он видел многое и многих, нечасто ему было приятно, но всегда интересно. 

А этот... 

«Я — волус. Волус должен прятаться», — так он объяснил Квару свои действия. Этот «волус» не помчался, сломя голову навстречу собственной смерти, как гето-кварианцы. Он спрятался там, где очнулся, и как только пришёл в себя, начал собирать информацию. 

Каково это — просидеть три недели в углу лаборатории, свив гнездо из пассивных источников наблюдения? «Волус» успел увидеть, как чёртов шар убивал последних беглецов и мечущихся работников. Он видел успешный бунт подопытных саларианцев в двенадцатом отсеке, с убийством азари, проводящей опыты, и тотальную зачистку этого отсека шаром. И после всех этих «интересных» событий, ему пришлось, очень долго, сидеть тихо в своём углу. Единственным его развлечением была слежка за патрулирующим коридоры шаром и наблюдение за этой турианкой. 

В результате получился очень любопытный волус, которому плевать на то, сколько убийств произойдёт у него на глазах. Для него это — интересное событие, сожри его варрен! 

И всё-таки, этот псих — единственный родич Квара. Больше никого из его расы в этой вселенной не сохранилось. 

— Тебе нужно имя. Транк назвал бы тебя — Волс, но лучше придумать что-нибудь более подходящее. 

— А можно узнать, кто это такой, тот Транк, о котором вы упомянули? 

— Об этом долго рассказывать, чёрт возьми. Да чёрт с тобой, слушай: В нескольких днях пути отсюда, есть планета... 

— А если сделать вот так? — Дмитрас закрыла щель башмаком. 

— Зачем?

— Ну, я не знаю, давай попробуем? — девушка снова начала выстукивать вызов «крысы». 

— Подожди-ка! — Маледис заперла дверь. — Теперь давай. 

— Заходи подруга к нам, стакан илласы тебе дам, дам, дам, — произнесла в ритм перестука Маледис. Пришлось немного подождать. Но зато Маледис получила ответ на вопрос: зачем Танану нужна «крыса». Запертая дверь открылась, и крыса шмыгнула в комнату. 

— Вот, гадина! Дмитрас, идёшь со мной. Знаешь где Дани? 

— В карбон-клубе. 

Карбон-клубом с некоторых пор прозвали пилотский отсек. Карбон разделил команду. Одни ненавидели этот грохот и визг, выдаваемый людьми за музыку. Другие стали фанатами карбона. Дани с первого дня извивалась под эти звуки и уже стала главной танцовщицей карбон-клуба. 

— Крутит задом? Ладно, возьмём.

— Общий сбор, народ! — прозвенел на палубах голос Итилли. — К нам гости, и Озвин говорит, что это корабль пиратов. Боевая тревога!