Буду ждать

Джейн устало припала на одно колено, не сводя глаз с поверженного Разрушителя. Жнец разваливался на части, олицетворяя собой, казалось, скорое поражение Машин, но злорадного удовлетворения, знакомого по Тучанке и Ранноху, Шепард не чувствовала, как не чувствовала более ненависти, злобы, боли в разбитом колене и ожогов, полученных во время атаки Разрушителя. Лишь смесь адской усталости и невыносимой пустоты в душе.
Глухой, но нарастающий рокот приближающейся техники, смешавшийся с отдаленными выстрелами и пулеметными стаккато, раздавался на пределе слышимости. Все забивал усиливающийся писк в ушах, предметы вокруг обрели яркие и необычайно четкие очертания, заставляя жмуриться от рези в глазах.
— Шепард! Шепард!..
Такой же приглушенный, как и все звуки вокруг, голос. Коммандер обернулась... или только подумала о том, что обернулась?.. Она покачнулась, руки, слепо искавшие опору, ухватились за скобу стоящего рядом танка. С мертвым экипажем внутри.
— Санитар!..
— Не надо, адмирал. Я сам.
Голос, хрипловатый, тихий, «теплый», как любила говорить Джейн, характерный лишь для одного существа во всей Галактике.
Быстрые, уверенные шаги — и знакомые руки обхватывают непослушное тело коммандера, поддерживая и бережно поднимая.
— Вставай, вставай, — прошептал Гаррус, подставляя Шепард плечо.

Резь в глазах уменьшилась, лишь темные круги продолжали плавать, причиняя тупую боль при каждом неосторожном движении.
Коммандер окинула мутным взором поле боя. Изуродованные тела солдат Альянса, погибшие во время защиты ракетных установок, отвратительные горы мяса, смешанные с синтетикой и бывшие совсем недавно Жнецами — от хасков и каннибалов до опустошителей, Тварей и баньши. Взгляд Джейн перескакивал с одного тела на другой. Трупы, трупы, трупы... искаженная в предсмертном оскале почерневшая пасть батарианского хаска, пехотинец Альянса, превратившийся в податливую куклу, когда Тварь швырнула его на бруствер, не оставив ни одной целой кости. Сама Тварь, лежащая неподалеку горой металла и обуглившейся плоти — ракета угодила прямо в незащищенную броней морду, уложив кошмарное создание Жнецов на месте. Вега...
Вега?
Джеймс лежал на земле, окруженный со всех сторон убитыми хасками и каннибалами, окровавленная левая рука все еще сжимала рукоять дробовика, а из правой, сжатой в кулак, свисала тонкая металлическая цепочка с двумя солдатскими жетонами, на которых виднелся полузатертый, закопченный символ Альянса Систем. Бронекостюм лейтенанта был вспорот Тварью, кинувшейся на него, когда Джеймс отвлекся на баньши. Безумный, не поддающийся пониманию, сплав из крогана и турианца навалился на Вегу, примял его к земле и мощные когтистые лапы обрушились на незащищенную пробитой броней грудную клетку лейтенанта...
Джейн, содрогнувшись, отвела взгляд. «Он так и не стал полноправным бойцом N7, как хотел...»
— Гаррус...
— Я здесь, Джейн, здесь... — турианец продолжал крепко удерживать ее в своих руках, словно боясь того, что без его поддержки женщина немедленно упадет. — Ты молодец. Разрушитель уничтожен, мы сумели пробиться.
— А как ты... — Джейн прокашлялась, забитое пылью горло хрипело, — я же сказала тебе оставаться при командном центре... связь с «Нормандией»...
Вакариан усмехнулся, прижимая к себе Шепард. Она чувствовала, как ее висок соприкасается с холодным лбом турианца.
— Как ты себе это представляешь, а?.. Коммандер Шепард отправляется на очередное самоубийственное задание, а Вакариан — сиди и слушай очередные шуточки Джокера? Тем более, кто-то ведь должен следить, чтобы все вышло изящно и красиво.
Джейн через силу улыбнулась, закрыв глаза:
— Для тебя это, как всегда, вопрос стиля.
— Коммандер! — Андерсон появился, как всегда, неожиданно, прямо за ее спиной. — Мы должны двигаться дальше. Я собрал людей. Пора в путь, Джейн, — добавил он совсем иным, отеческим тоном.
— Иди, — Гаррус разжал объятия и посмотрел ей, едва передвигавшей ноги, вслед. Никто не заметил плотно сжатых челюстей «турианского бунтаря» и скрытой боли в глубоко посаженных черных глазах.
Мимо пробежали несколько парамедиков из отряда поддержки. Они распределились парами и начали сносить в одну воронку от снаряда тела погибших товарищей.
Гаррус, стараясь им не мешать, остановился рядом с танком и посмотрел на обломки Разрушителя. Прокляв в душе Жнецов, принесших столько несчастья, турианец отвел взгляд и обозрел окружающие руины.
«Когда-то это наверняка был красивый город. Развитый, густонаселенный, со своими традициями и историей...»
— Сэр! — к Вакариану, известность и слава которого давно распространилась в Вооруженных силах Флота Альянса, подошел сержант-медик. — У нас тут... — человек замялся под немигающим, равнодушным взглядом турианца, — взгляните.
Сержант махнул рукой куда-то в сторону, и Гаррус, предчувствуя недоброе, проследовал в указанном направлении. Он сделал несколько шагов, спрыгнул с бруствера и замер.

Тали полулежала, привалившись спиной к насыпи, прикрывая рукой рану на боку. Рядом невозмутимо поблескивал голографический дрон Чиктикка, ожидая приказов, которые никогда уже не последуют. Кварианка казалось просто отдыхающей после тяжелого боя, расслабленная поза и лежащий на коленях дробовик усиливали это ощущение. Но не нужно было быть медэкспертом, чтобы заметить небольшое круглое отверстие в щитке ее маски, от которого во все стороны расходились трещины. Изнутри матовая поверхность выглядела потемневшей, как будто из-за... Гаррус отогнал эту мысль. Он стоял и молча смотрел на спокойно принявшую свою участь Тали. «Несправедливую участь. Разве она этого заслуживает? Да будьте вы все прокляты, если так, этот гребаный мир может катиться к...»
Трехпалые руки турианца сжались в кулак, челюсти угрожающе раздвинулись, весь его напрягшийся вид заставил медика сделать несколько шагов назад. Но уже через несколько секунд фигура турианца расслабилась, словно Гаррус смирился с тяжелой потерей.
— Сэр?.. — осторожно поинтересовался сержант, нутром чувствуя, что невесть как оказавшаяся здесь кварианка была дорога легендарному Архангелу. — Можем мы ее переместить?.. Со всем должным уважением... сэр, — торопливо добавил он, когда турианец метнул на него взгляд спокойных глаз. Слишком спокойных, чтобы быть искренними.
Отрицательный, плавный, как в замедленной съемке, жест.
— Я сам.
Турианец бережно, словно держал в руках редчайшее сокровище, поднял безвольное тело Тали и, не желая тревожить ее покой, осторожно зашагал в сторону прибывших транспортов Альянса.


Выходя из «Мако», Джейн чувствовала себя гораздо лучше. Стимулятор, вколотый ей медиком, вернул силы — или их иллюзию — и бодрость. Боль отступила на задний план, откладывая свое появление до лучших времен.
— Предвестник, — процедила коммандер.
Словно в ответ на ее приветствие, Жнец, прикрывавший своим телом Луч, утробно загудел и пустил куда-то над их головами сноп огня.
— Напугал.
Шепард обернулась к Гаррусу. Он стоял рядом с ней помрачневший, сжимая в руках винтовку. Взгляд равнодушно смотрел перед собой. Вакариан казался ушедшим в себя.
— Ты как?
— Нормально, — бросил он, не шевельнувшись.
Эта непривычная манера держать себя насторожила девушку. Ее озарила догадка.
— Тали? — спросила она, закусив губу в ожидании единственно возможного, но такого неприятного и жестокого ответа.
— Да, — столь же короткое, как и предыдущее, выброшенное в воздух слово.
Шепард на мгновение прикрыла глаза. Сначала Кайден. Потом Эшли. Затем Тейн. Мордин. Джеймс. Теперь Тали. Кто следующий?
Она покосилась на Гарруса и от картины, вставшей перед глазами,поежилась: турианец привалился к разбитому и опрокинутому «Мако», одна рука — на пистолете, а вторую... вторую она с необычайно четкостью почувствовала на своей щеке. Мертвеющий взгляд не отрывается от нее, по подбородку струится вязкая и тягучая струйка темно-синей, почти черной, крови. Ощущение прикосновения исчезает, и угловатая фигура медленно заваливается на бок.
Джейн передернула плечами, возвращаясь в реальный мир.
«Нет! Нет. Цена победы в этой проклятой войне и так слишком высока. Забирать еще и его было бы уж слишком циничным и жестоким подарком судьбы, особенно после всего, что я сделала. Черт возьми, заслужила я хотя бы свое, маленькое счастье за эти чертовы три года или нет?!»
— Эй, — осторожное касание руки Гарруса вырвало Шепард из размышлений. Он не заметил ее брошенного на него из-под бровей тоскливого взгляда. — Пора идти. Давай просто закончим этот цирк и отправимся в ближайший бар, чтобы хорошенько напиться.
Джейн вымученно усмехнулась и вытащила «Паладин» из кобуры. Привычное, рывковое движение — и пистолет с коротким шипением встает на боевой взвод.
— А если мы погибнем?
Гаррус чуть театрально призадумался и с озорным, но немного грустным огоньком в глазах ответил:
— Тогда я угощаю.


— «Молот», на прорыв! Пошли, пошли, пошли!..
Под прикрытием бронетранспортеров пехотинцы оперативно-тактической группы «Молот» сбежали вниз по насыпи и устремились вперед — туда, где их уже поджидал самый могущественный и крупный из Жнецов — Предвестник. Они двигались с мрачной решимостью, понимая, что каждый из них вносит неоценимый вклад в общую борьбу, и собственная жизнь по сравнению с этим — пыль.
Первый взвод морских пехотинцев накрыло полностью — Андерсон даже не успел отдать приказ второму и третьему взводам и пятой механизированной бригаде, как площадка перед Лучом оказалась выжжена, вместе с «Мако» и всеми морпехами.
Шепард, Гаррус и Лиара шли во второй волне. На этот раз Предвестник бил прицельно, накрывая точными разрушительными снарядами поле.
Джейн слышала размеренное дыхание Вакариана слева от себя. Запасливый и жадный до оружия турианец, верный своим привычкам, взвалил на горб тяжелую «Мотыгу» и «Черную вдову», которую отхватил себе, как только Шепард смогла получить доступ к ресурсам Спектров, и теперь бежал рядом с ней, прикрывая коммандера от случайных осколков и вылетающих кусков дорожного покрытия. Вооруженная одним лишь пистолетом Лиара Т’Сони обогнала их и теперь, защищая лицо от камней и слепящего света рукой, бежала к Лучу впереди них.
Ботинок Шепард угодил в какую-то выбоину, она споткнулась и сбавила темп. Гаррус, обладавший хорошей реакцией, тут же оказался рядом.
Расстояние между ними и Лиарой еще более увеличилось, что и спасло жизнь Джейн и турианцу.
Луч, выпущенный из «ока» Предвестником, вспорол асфальт прямо перед Лиарой, взрывная волна отбросила азари назад. Она не сразу смогла подняться, к ней тут же подбежали несколько пехотинцев и подняли оглушенную Лиару на ноги.
И тут же допустили просчет, который, возможно, и не успели осознать. Выжигающий все вокруг красный луч обрушился на столпившуюся группу из полудюжины морских пехотинцев и азари. Слишком много, чтобы не увидеть, слишком заманчиво, чтобы не захотеть, слишком легко, чтобы не поддаться искушению.
Морпехи даже не успели обернуться, а все, что смогла сделать Лиара — инстинктивно прикрыть ладонью лицо и зажмуриться... когда яркая вспышка исчезла, а оседающая пыль и мелкая крошка перестали закрывать обзор, на том месте находилась лишь еще одна воронка — одна из многих, посеянных Жнецом на этом урожайном поле.
У Шепард не оставалось больше сил даже на то, чтобы горевать об очередной утрате. Она просто встала — точнее, ее поднял за шкирку, как провинившегося ребенка, Гаррус — и похромала с завидным упорством вперед.
Вакариан лишь мысленно простонал от душевной боли, смешанной со злостью, подумав о Лиаре, погибшей у него на глазах. «Но... не самая худшая участь, если припомнить тех несчастных, что пустились в увлекательное путешествие по перерабатывающим трубкам Жнецов. По крайней мере, она до последнего оставалась собой». Цинизм был такой же неотъемлемой частью его натуры, как снайперский визор или страсть к калибровке.
Снизив темп, казалось бы, бесконечного бега по столь же бесконечному полю, он бросил быстрый взгляд вперед и увидел, что Шепард оторвалась от него и теперь чуть ли не возглавляет бодрое шествие прямо в лапы Жнеца. Одна. Без его защиты. Которая, он был уверен, ей абсолютно необходима.
«Джейн!»
Это слово оказалось последним. В следующую секунду «Мако» в десятке метров от него сдетонировал и ударной волной турианца швырнуло на расплавленный асфальт. Мощнейший удар о землю, отозвавшийся по всему телу, выбил последние остатки и без того замутненного сознания.


Гаррус так и не понял, что привело его в чувство, вытащив из теплой, мягкой и уютной темноты, смешанной с ощущением абсолютного спокойствия. Был ли это нестерпимый писк, металлический привкус собственной крови, давящая боль в груди, затрудненное дыхание из-за обожженных легких или все вместе. Так или иначе, теперь он полулежал, опираясь спиной на искореженный борт бронетранспортера.
Сам он не замечал, что кромка раны на бедре, обработанной панацелином, стала подсыхать, превращаясь в золотисто-коричневую корочку, но кровотечение не останавливалось, и правой ноги он уже не чувствовал. Обширная рана в верхней части грудной клетки причиняла все большую боль, но старался о ней не думать — просто не замечал. Не замечал, как мимо, цепляясь непослушными пальцами и напрягаясь изо всех сил, ползет раненный пехотинец и как он, обессилев, затихает. Не слышал криков беспомощного и терзаемого хасками морпеха где-то на дальней стороне площадки.
Мысли неторопливо и плавно перетекали от Джейн к Тали и обратно. Куда теперь-то спешить, со смертельной раной в груди. Гаррус привык ко многому относиться философски, с долей черного юмора и примесью цинизма. Даже к смерти.

Джейн Шепард... милая обормотка с белозубой улыбкой и железной волей. Он еще помнил пьянящий запах ее светлых волос, когда он прижимал ее к себе в каюте «Нормандии». Помнил собственный детский лепет и неловкое размахивание бутылкой вина. Ощущения и впечатления от незабываемой ночи перед прыжком в Галактическое ядро были столь потрясающими, что утром он выскочил прямо из постели и три часа кряду проводил диагностику и калибровку «Таникса», безостановочно, по кругу, чувствуя себя самым везучим и счастливым турианцем во всей Галактике.
Сутки назад... Гаррус поймал себя на мысли, что счастливо, пусть и криво, улыбается, вспоминая Джейн, ее умиляющую застенчивость и одновременно чуть торопливую манеру любить, смех и забавный задор во время их маленького соревнования в снайперском искусстве. Нет, все же ему несказанно повезло встретить такую необыкновенную женщину...

Тали’Зора. Воспоминание о юной, но одновременно взрослой кварианке вызвало в Гаррусе совсем иные чувства. Боль, горечь, желание крепко зажмурить глаза и спрятать саднящее чувство утраты где-то глубоко внутри себя. Кварианка с первого дня, с момента их встречи в переулках Цитадели, сдружилась с внешне холодным, но харизматичным турианцем. И если при встрече с Шепард Гаррус прежде всего почувствовал удивление, которое, однако, скрыл под маской иронии и юмора, то на Хестроме его первым чувством было... тепло. «Да, пожалуй, именно оно, — подумал Вакариан, провожая отрешенным взглядом обломки «летуна», взорвавшегося над крышами зданий. — Однако... любил ли я Тали, как Джейн?.. Нет, — резко ответил он сам себе. — Это другое. Скорее, то, что можно было бы назвать...»

Неторопливые размышления Гарруса, который считал себя последним выжившим — да и то ненадолго — в радиусе километра, были прерваны неуверенными, медленными шагами. Турианец подтянул к себе пистолет. Шаги раздавались уже за углом «Мако», и Гаррус, прекрасно зная, что оружие неисправно, рефлекторно вскинул его.
— Джейн! — выдохнул он.
Выстрел, выстрел... пауза... выстрел. В нескольких метрах от них с хрипом упал хаск.
Джейн, так же, как после уничтожения Разрушителя, припала на одно колено и оперлась рукой на плечо Гарруса. Во второй она сжимала пистолет.
— Гаррус... ты ранен... куда? Где?
Она, явно из последних сил, начала вытаскивать медицинский набор. Гаррус попробовал забрать у нее аптечку, она вырвалась и дрожащими руками попыталась открыть его. Дрожали они от волнения или собственных ран? Гаррус не знал.
— Джейн. Не надо.
— Заткнись, а? — попросила женщина, не отрываясь от потрошения набора. На свет появился стимулятор. Вакариан попытался свести все в шутку, хотя сам с болью наблюдал за любимой:
— О нет, только не эта штука, Джейн. Я, что, похож на тренировочный манекен в школе медсестер? Ты же знаешь, я боюсь уколов, да и у тебя с этим делом...
Резкая боль, похожая на толчок прикладом в грудь, заставила его судорожно вдохнуть, спазмы вызвали сильнейший кашель и каждое отхаркивание, казалось, раскаленным стержнем пронзает грудную клетку насквозь.
— Держись. Гаррус, ты ведь не собираешься помирать тут без меня, а?
Турианец, глубоко вдохнув и стараясь не дышать, чтобы не вызвать очередного приступа крайне болезненного кашля, попытался отобрать у нее препараты. Она, будучи контуженной, с трудом удерживала равновесие, но тем не менее упорно перебирала набор.
— Джейн, оставь, я уже...
— Заткнись к чертовой матери, Гаррус Вакариан.
— Джейн!
— Потерпи, я знаю, что делать!
— Джейн! — Гаррус немеющими пальцами схватил ее за ворот форменной рубашки, выглядывавшей из-за под пробитой брони. Этот вроде бы простой жест очередной обжигающей волной отозвался в груди и поврежденных легких. Турианец низко засипел, пытаясь подавить приступ. Шепард замерла, закусив до крови губу и не решаясь поднять на него глаза.
— Нормально... — трехпалая ладонь едва ощутимо погладила щеку Джейн. Он попытался усмехнуться, но вместо этого с трудом раздвинул челюсти, по которым немедленно потекла еще одна струйка синей крови. — В конце концов, ты столько раз не давала мне погибнуть, когда меня уже...
Турианец сделал глубокий вдох:
— ...когда меня пинками загоняли в турианский рай, что теперь... — еще один вдох. Силы быстро покидали Гарруса, но важнее всего ему сейчас казалось не отрывать ладонь от щеки Джейн, — теперь просто невежливо отказываться.
— Гаррус...
— Давай, — перебил ее турианец, чувствуя, как грудь заполняется холодом, а дышать из-за обожженных и поврежденных легких все труднее и труднее. — Иди уже. Иди.
«Буду ждать тебя», — мысленно добавил он. Все тело отнялось, боль прошла, и сознание понемногу угасало.
Джейн поднялась и, с усилием развернувшись, похромала к Лучу.
Тяжелые шаги гулко отдавались в ушах, она шагала так быстро, как позволяли раны, но все равно услышала отчетливый звук завалившегося набок тела.