Мы теперь в Discord
Так же, как и холод, Гаррус не любил дождь.
Погода Ванкувера объединила эти два погодных феномена, навевая всем находящимся в городе тоску, и, судя по прогнозам, в ближайшем будущем ждать улучшения метеоусловий не стоило. Гаррус точно не знал, насколько причиной нависшей над ними тьмы послужили чудовищные разрушения, нанесенные Жнецами, а насколько — обычная облачность, но он пробыл на поверхности планеты уже три дня и еще ни разу не видел ничего, даже отдаленно напоминавшего солнечный свет. Всякий раз, когда турианец выглядывал на улицу, его встречала беспросветная серость: серые тучи, упиравшиеся в серые горы над серым морем с редкими вкраплениями белой пены. Серые каркасы зданий, сломанные пополам, будто игрушечные. Оставленные лазерами Жнецов серые шрамы, рассекающие ландшафт.
Вид за окном оживлял в памяти неприятные воспоминания о Лондоне: обо всем, что они потеряли, обо всем, что обрели, и Гаррус задернул занавески. Впрочем, убранство комнаты тоже не баловало буйством красок: серые одеяла и подушки, серая пища, серый стул у серого же стола. По крайней мере все было цело. Перестук дождя снаружи казался бесконечным припевом какой-то меланхоличной баллады, и композициям группы «Expel 10» понадобилось некоторое время, чтобы заглушить скорбную песнь природы.
Гаррус точно так же старался держаться выделенного ему жилища, как прежде главной батареи «Нормандии», однако здесь компанию ему все же составлял хомяк Шепард. Судьба рыб осталась неизвестной, поскольку перенести небольшой стеклянный бокс гораздо проще, чем огромный аквариум. ВИ позаботится о них. Может быть, следующий командующий офицер корабля тоже будет поклонником Хар’Шанских угрей.
Вполне возможно, что дело лишь в игре воображения, но ему и вправду начало казаться, что грызун привыкает к нему. Наконец-то. Пару раз он даже видел зверька («У него есть имя, Гаррус», — напомнил ему голос Шепард), полностью выбравшегося из домика и наблюдающего за ним.
Прибыв на Землю, Гаррус первым делом попытался разослать сообщения всем, кто мог бы знать о судьбе его семьи. Как оказалось, эта задача была практически невыполнима: связь до сих пор не наладили, множество кораблей все еще двигались к Солнечной системе на сверхсветовой скорости, а военные переговоры занимали всю доступную полосу пропускания. Вопрос «Вы знаете, что случилось с Вакарианами?» не был приоритетным. Облаченный в форму Альянса паренек, принесший ему обед, сообщил, что слышал от своего друга, который слышал от приятеля, подслушавшего переговоры военачальников, что они пытались собрать в Ванкувере оставшихся в живых лидеров галактического сообщества, но вот были ли в их числе примахр Виктус или Урднот Рекс, никто не знал. Однако парнишка отчего-то был уверен, что они оба пережили битву.
Кто-то говорил, что Совет выжил в полном составе, кто-то утверждал, что они все мертвы. Каждая крупица истины тонула в сплетнях и домыслах, и наверняка было известно лишь, что адмирал Хаккет жив, принял на себя командование и в ближайшем будущем точно не собирается покидать Ванкувер.
В первый день Гарруса навестила Лиара. Он заверил ее, что в порядке, однако, судя по выражению ее лица, она не поверила ему.
— А ты как? — спросил он в свою очередь. — Справляешься с внезапным дефицитом информации?
Взгляд азари практически заставил его пожалеть о заданном вопросе, но она все же ответила:
— Возможно, мне следует рассматривать сложившуюся ситуацию как отпуск.
— Возможно, — согласился Гаррус. — Но почему-то я сомневаюсь, что ты так поступишь.
— Кто бы говорил, — заметила она мягко, коснувшись теплыми пальцами тыльной стороны его ничем не прикрытой ладони.
Только на второй день он попытался привести в порядок свою покореженную и обгоревшую броню, в которой шел в бой в Лондоне, стараясь не думать о других комплектах, что ему приходилось чинить на протяжении прошлых лет. О той дыре, что он намеренно оставил после Омеги, о раздробленной после событий на «Валианте» броне Шепард.
Ни в починке, ни в борьбе с воспоминаниями Гаррус не преуспел.
Тогда, по свежим следам, он не так уж внимательно осматривал броню; сейчас же понял, что снова обязан жизнью доктору Чаквас. На мгновение Гарруса даже посетила мысль, что, возможно, Шепард была права, отправив его прочь с поля боя. Глядя на покореженные части, он искренне не понимал, как вообще оставался в сознании, не говоря уже о том, что практически самостоятельно дохромал до корабля. Ни одна внутренняя система, за редким исключением, не функционировала, серебристая некогда поверхность стала черной, а голубая краска расплавилась. Несколько неустойчивых к огню элементов просто отсутствовало.
Мысль о том, что даже у каннибалов защита была лучше, отрезвляла.
Зашедшая проведать его Тали с сомнением пожала плечами.
— Однажды я сказала Шепард, что с помощью небольшого количества нулевого элемента и монтажной платы смогу заставить кусок металла танцевать, но даже я считаю, что этот комплект не подлежит ремонту, Гаррус.
— Может, ты и права, — отозвался он, — но его подарил мне отец. — Любимая броня Шепард. — А кроме того, у меня больше нет...
— Пушек, чтобы калибровать? — перебила его Тали, и жвалы Гарруса слегка дернулись.
Как бы там ни было, она помогла ему разобраться с самыми худшими поверхностными повреждениями и почти починила управляющий компьютер — по крайней мере она так сказала, потому что на взгляд Гарруса системы остались в прежнем плачевном состоянии. «Почти» не обеспечит доставку медигеля в нужный момент.
На третий день пришел вызов, и поначалу Вакариан подумывал проигнорировать его. Он не имел ничего общего с Альянсом, не состоял у них на службе и, несмотря на то, что давно подозревал — эта беседа грядет, он вдруг обнаружил, что просто не желает вести этот разговор. И если бы вместо Джеймса Веги пришел кто-то другой, он, вероятно, просто отослал бы его обратно.
— Щербатый, — произнес Вега.
— Джими.
— Собираешься стоять здесь весь день?
— Подумываю об этом.
— Он лишь хочет поговорить. Хочет взглянуть на последние события с нашей точки зрения. Он хороший человек.
Гаррус фыркнул в ответ, облокотившись на столешницу; издав жалобный скрип, хлипкая конструкция, тем не менее, устояла.
— Ах, Вега. Ты не был с нами на первых сотнях опаснейших миссий, на которые Хакет нас посылал. Я не просто недоволен им, я крайне недоволен — кто-то должен быть, потому что Шепард всегда с радостью бралась выполнять его поручения.
— Эй, все делали свою...
— Работу, да, я знаю. Видишь ли, недовольство не всегда обосновано.
Переступив с ноги на ногу, Вега промолчал. Вздохнув, Гаррус неохотно оторвался от стола и последовал за огромным человеком в дождь.
************
Адмирал Стивен Хакет выглядел изможденным. Даже Гаррус заметил ввалившиеся щеки и темные круги под глазами, которые с легкостью можно было принять за синяки. Взгляд мужчины, однако, оставался все таким же ясным и цепким, и к тому моменту, как адмирал обернулся к своему визитеру, весь его вид призывал турианца бросить вызов его физической форме.
— Мистер Вакариан.
Гаррус не стал поправлять его — он уже давно не являлся офицером СБЦ, да и какой вес имел консультант по Жнецам в мире, где эти самые Жнецы более не существовали? Он понятия не имел о собственном положении в Иерархии. Он не знал даже, осталась ли Иерархия вообще. Обращение «мистер» казалось причудливым и подходящим только представителю человечества, но по крайней мере оно было вежливым.
— Адмирал.
— Благодарю за то, что согласились поговорить со мной.
— Я пока еще ничего не сказал, — возразил Гаррус. — И не уверен, что скажу. Я не понимаю, зачем нахожусь здесь. На протяжении многих лет я работал на большое число организаций, но Альянс не входит в их число.
Хакет окинул его оценивающим взглядом. Все в поведении адмирала было направлено на создание образа человека, державшего ситуацию под контролем — его осанка, сцепленные за спиной руки. Впервые Гаррус видел его в штатском, однако это не одурачило турианца и не сбило его с толку.
— Я лично беседовал с экипажем «Нормандии», состоящим на службе Альянса, и с большинством остальных рекрутов Шепард. Они все в один голос заявляют, что она... доверяла вам.
Подобно Хакету, Гаррус тоже находился не в лучшей форме. Он был просто не в состоянии играть в эти игры, и, честно говоря, сейчас его не волновало, что своим поведением он может спровоцировать межгалактический конфликт — он ничем не обязан Хакету. Именно Гаррусу довелось видеть лицо Шепард после Аратота. После Алкеры.
— Не стоит ходить вокруг да около. Вам прекрасно известно, что мы... были любовниками. Не бог весть какой секрет. — Он запнулся на прошедшем времени, чувствуя себя предателем за то, что произнес это вслух. — Если вам захотелось наказать ее за нарушение устава, то вы должны знать, что у нее не было любимчиков. Шепард никогда не позволяла личному отношению влиять на работу. Да, я прикрывал ей спину почти всегда, и если вам не нравится, как она управляла...
— Вы неправильно меня поняли, — прервал его Хакет. — Личная жизнь коммандера Шепард не является предметом этого разговора.
Жвалы Гарруса шевельнулись, и он подумал о том, насколько хорошо адмирал разбирается в выражениях турианцев. Понял ли он, в каком замешательстве пребывал его гость?
— Я бы хотел нанять вас, мистер Вакариан, для выполнения довольно... щепетильной миссии.
Гаррус покачал головой, размышляя, насколько грубым будет просто уйти.
— Если вам нужен Спектр, пошлите Аленко. Уверен, он с радостью уточнит высоту, если вы велите ему прыгнуть.
Отличное использование человеческой идиомы. Джокер бы гордился.
Лишь поджатые губы и слегка нахмуренные брови выдавали недовольство Хакета. По-прежнему раздражающе спокойным голосом он произнес:
— Статус Спектра мало что значит в этом случае, потому что слишком широко известно, кому на самом деле предан майор Аленко. У него будто на лбу написано слово «Альянс». То, о чем говорю я, не является миссией Альянса — обнаружение связи недопустимо.
— Разумеется, нет, — заметил Гаррус. — Послушайте, я — не она. Я не собираюсь бросать все и кидаться исполнять ваши поручения только потому, что вы попросили. Или ожидали. Или требовали.
Это наконец-то вывело адмирала из равновесия: его глаза сузились, а плечи напряглись, и все же если бы Гаррус не следил за человеком, он бы не заметил изменений.
— Она являлась космопехом Альянса...
— Конечно. Только тогда, когда вам было это удобно. Точно так же, как она была Спектром, когда этого хотел Совет. Так же, как она стала никем, когда очнулась от двухлетнего сна в форме неправильного цвета.
— Если вы подразумеваете время, что она провела с «Цербером»...
— Она никогда не была с «Цербером», — рявкнул Гаррус — так резко, так неожиданно и с таким презрением, что Хакет моргнул.
Спустя несколько мгновений адмирал медленно сказал:
— Я... понимаю.
— Да? И в самом деле? — спросил Гаррус, с удивлением чувствуя, что возможно — вероятно, впервые — Хакет действительно понимал. Выдохнув, он ощутил, как расслабляется. Черт возьми. — Так что же это? Вы считаете, что у вас получится преуспеть там, где потерпел неудачу Аленко? Думаете, что сумеете убедить меня в моих ошибках? Сможете появиться перед скорбящей галактикой и дать им некое подобие катарсиса? Как раз именно с этим майор прекрасно справится, потому что я уж точно не буду заниматься подобным.
Хакет ничего не ответил, однако пока Гаррус говорил, адмирал развернулся к нему спиной и выдвинул ящик стола — такого же шаткого и серого, заметил Вакариан, как и его собственный. В следующее мгновение Хакет извлек из ящика плоскую черную бархатную коробочку неправильной формы. С какой-то странной церемониальностью, от которой сердце Гарруса тревожно сжалось, адмирал передал ее турианцу. Не в силах сдержать дрожь в руках, Вакариан взял предложенную вещь.
Несмотря на то, что больше всего на свете ему хотелось швырнуть коробочку Хакету в лицо, убраться прочь из этой комнаты и бежать без оглядки до тех пор, пока все не станет на свои места, Гаррус открыл крышку.
Пара жетонов, оказавшаяся внутри, выглядела поврежденной, с отбитыми краями и потертой эмалью. Даже не переворачивая их, Гаррус знал, кому они принадлежали.
Закрыв глаза, чтобы не видеть выражения адмирала, и даже не пытаясь скрыть звучащую в голосе скорбь, он произнес:
— Вы нашли ее.
Звук тяжелого вздоха заставил Вакариана вновь посмотреть на Хакета, глядящего на него не с жалостью, которую он ожидал, и не с печалью, что было бы объяснимо. Лицо адмирала оказалось перекошенным от с трудом сдерживаемого гнева.
— С точностью до наоборот, — проговорил человек сквозь стиснутые зубы. — Кто-то прислал нам эти жетоны вместе с прядью волос и кусочками ногтей, завернутыми в бумагу. Даже учитывая текущее положение вещей, нам не составило труда подтвердить совпадение ДНК. Хотя, конечно, после событий с клоном...
— Нет, — прошептал Гаррус чуть слышно. Откашлявшись, он повторил, на этот раз громче: — Нет, это ее жетоны, не копия.
Проведя пятерней по волосам, Хакет прошел три шага в сторону, прежде чем снова повернулся к своему гостю. Теперь он выглядел так, словно с его плеч сняли тяжелую ношу.
— Я... надеялся, что вы сумеете подтвердить их подлинность.
Гаррус отстраненно кивнул, уже продумывая возможные объяснения и строя планы. Надежды. Страхи. Визор тихо пискнул, предупреждая своего хозяина о внезапно ускорившемся пульсе, но он проигнорировал сообщение.
— Что насчет этой щепетильной миссии? — наконец задал вопрос Гаррус. — Вы хотите, чтобы я нашел ее?
— Мы дадим вам корабль, мистер Вакариан. Провиант, ресурсы, команду. Ничто из этого, однако, не будет открыто связано с Альянсом. Мы не можем вмешаться — слишком многое висит на волоске.
— Мне нет никакого дела до политики.
— И тем не менее. Отвращение к этим вопросам не заставит их исчезнуть.
— Мы говорим о Шепард. Мы обязаны ей.
Хакет склонил голову.
— Пожалуйста, не думайте, что я не знаю, как многим обязан коммандеру, мистер Вакариан.
— Я хочу «Нормандию».
В любое другое время, заставив адмирала вздрогнуть, Гаррус испытал бы чувство гордости. Глаза Хакета расширились, сердцебиение участилось.
— Это невозможно.
— Она принадлежала Шепард.
Уже в следующее мгновение лицо адмирала представляло собой воплощение спокойствия и уверенности в себе, и единственным свидетельством краткой потери контроля осталось сообщение визора о чуть ускоренном пульсе.
— Это судно Альянса.
— Это корабль Шепард, — повторил Гаррус, выпрямившись во весь рост и глядя на Хакета сверху вниз. К его чести, тот не отступил ни на йоту, просто чуть поднял голову и выдержал взгляд.
— Я хочу «Нормандию», и это не обсуждается. Я также желаю самостоятельно выбрать команду. Я понятия не имею, что там происходит с Советом, и не буду требовать статуса Спектра, но мне нужны хоть какие-то полномочия.
Казалось, адмиралу очень хотелось вздохнуть, однако он сдержался.
Гаррус стиснул кулаки.
— Вы просите меня об этом потому, что знаете, я сделаю все, чтобы выполнить задание. И я согласен, потому что не остановлюсь, пока существует шанс найти ее живой.
— К этому времени она уже может быть мертва. Это все может оказаться очередным спектаклем «Цербера». Сейчас идет активная борьба за власть, мистер Вакариан, и в последние несколько лет Шепард являлась весьма значимой фигурой.
— Вы считаете, они хотят использовать ее для достижения своих целей?
Хакет выгнул бровь.
— А вы думаете, нет? В противном случае к чему эти уловки? Почему бы просто не отправить ее домой? — Подняв руку, адмирал сжал переносицу и покачал головой. — Это не тот случай, когда вы сможете, круша все на своем пути, взять неприятеля штурмом. Тогда вы рискуете найти свежий труп, не стоящий более таких хлопот, и мы никогда не узнаем, чьих это рук дело. Жнецы хотели просто уничтожить нас. Люди, стоящие за этим, гораздо опаснее — они жаждут власти.
Глубоко вздохнув, Гаррус на несколько секунд задержал дыхание, а затем медленно выдохнул и произнес:
— Я могу действовать тихо.
— О чем и написано в вашем досье, — заметил Хакет, проницательно глядя на турианца. — Иначе я бы не просил вас. Ладно, вы получите «Нормандию». И пилота, вне всяких сомнений, а также всю остальную команду, если они пожелают на время расстаться с формой Альянса. На подготовку уйдет несколько дней, но не более недели.
Прежде, чем Гаррус успел запротестовать, Хакет пояснил:
— Сейчас все занимает в три раза больше времени. Мы понятия не имеем, с чем вам придется столкнуться, а я не намерен посылать вас вслепую. Не стоит переживать за те дни, что вы проведете на планете — используйте их с толком. Я дам вам допуск к системам связи. Найдите людей, которым вы доверяете.
В ответ Гаррус склонил голову — отчасти соглашаясь с адмиралом, отчасти устыдившись того, что собирался спорить. Конечно, Хакет прав — он многое сумеет сделать, если не будет сиднем сидеть в своей серой комнатушке.
— Сэр.
Мужчина хмыкнул, слегка растянув губы в ухмылке.
— Мне было интересно, чего будет стоить добиться от вас подобного обращения. Ступайте, Вакариан, у нас обоих много дел.
Когда же Гаррус неохотно протянул ему черную коробочку, Хакет покачал головой.
— Я бы в любом случае отдал их вам, — пояснил он. — Проследите, чтобы они попали к владельцу.
Покинув командный пункт, Гаррус не сразу вернулся к себе. Вместо этого он долго бродил по улицам, ссутулившись и пытаясь защититься от холода и влаги, пока не добрался до полоски темного песка, отделяющего дорогу от воды. Наполовину утопленный Жнец лежал в заливе — молчаливый и все еще невообразимо огромный, даже несмотря на скрывающую его пелену дождя.
Мертвый.
Подумав о том, как поступят со всеми этими гигантскими трупами, Гаррус содрогнулся.
Возвращаясь обратно, он краем глаза заметил что-то странное. Что-то яркое. На ветвях одинокого дерева, раскачивающегося на ветру, вопреки всему отважно распустились несколько розовых цветков. Остановившись, Гаррус долго-долго смотрел на них, а затем открыл коробочку и взглянул на жетоны Шепард. Дождь принялся барабанить по их поверхности, но серый цвет неожиданно перестал казаться таким уж мрачным.
Теперь в его жизни появился росток надежды.
Отредактировано: Архимедовна.
Комментарии (2)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход