Горсть Пыли. Глава 47. И равнодушию приходит свой черед


Жанр: драма;
Персонажи: фем!Шепард/Гаррус, Тали и др;
Статус: в процессе;
Статус перевода: в процессе;
Оригинал: A Handful Of Dust;
Автор: tarysande;

Переводчик: Mariya;
Разрешение на перевод: получено;
Описание: Десять миллиардов здесь умрут, чтобы двадцать миллиардов там выжили. Закончившаяся война оставила за собой осколки, которые нужно собрать, и жизни, которые нужно возродить. И пусть даже Жнецы больше не угрожают Галактике, ничего не стало проще.


«Странная штука — время», — рассуждала Шепард, заходя в темную комнату выделенного ей жилья. Порой оно тянется нестерпимо медленно. Последние мгновения, что она провела с Андерсоном на Цитадели, казались ей едва ли не вечностью, отмеченной ударами сердца и уверенностью в скорой кончине. Вместо того чтобы вернуться к привычным для представления времени песочным часам, с тех самых пор она воображала, что часы разбились, и ей только остается собирать остатки песка, чтобы сохранить хоть немного для себя.

На Земле время летело. Дни незаметно сменялись днями за разговорами, встречами, интервью и представлениями. Для стороннего наблюдателя это все выглядело формальностями, но на самом деле каждая следующая встреча была важнее предыдущей. Каждую ночь она падала без сил на постель и засыпала; сны не докучали ей, а теплое тело Гарруса рядом даровало комфорт. Каждое утро она просыпалась, ожидая дождя, но солнце над Ванкувером продолжало сиять.

И вот уже минуло три дня, на вечер была назначена вечеринка, и Шепард оказалась совершенно не готова, будучи все это время занятой проблемами, решениями этих проблем, улыбками для камер и заверениями, что «мы справимся с этим», потому что только когда это произносилось ее голосом, люди соглашались верить.

Без Гарруса комната выглядела пустой, и эта пустота не имела ничего общего с его физическим отсутствием. Шепард знала, что он скоро появится, однако все равно не могла унять гложущие ее тревоги. Она посмотрела на кровать, отмечая новую турианскую подушку (на то, чтобы обзавестись этой обновкой, ушло три часа, и она без колебания потратила это время, потому что, черт побери, есть кое-что поважнее исполнения роли воспитательницы детского сада), все еще смятую после его ночного отдыха на ней. Этакое доказательство того, что он был здесь. Наполовину полный стакан воды на прикроватном столике с его стороны. Его броня в углу рядом с ее новой, призванной заменить ту, что была утеряна. Она ей не нравилась. Красная полоса была не того оттенка, да и вся палитра тоже. К тому же, броня выглядела очень громоздкой. Шепард притворилась, что не заметила ее — так же, как и в предыдущие два дня с тех пор, как та появилась здесь. Нигде, однако, не было заметно оружия — ни она, ни Гаррус пока не были готовы к тому, чтобы вооружить ее. Этого не случится, пока они не получат хотя бы некоторые ответы; пока не выяснят, где кончаются провалы, изменения и подделки в ее памяти и где начинается она — настоящая. Пока не найдут Миранду. Или пока не выяснят, что же она сделала. Шепард потерла ладонями лоб и попросила зарождающуюся головную боль оставить ее в покое — хотя бы сегодня. Тщетно.

Шепард нахмурилась и посмотрела на свою левую руку. Не то чтобы наличие у нее оружия имело значение: она по-прежнему обладала инструметроном, и ей была известна дюжина способов вывести из строя противника, даже не запуская специализированных программ. Изобретательный человек может нанести немалый урон стандартными средствами, и она была весьма изобретательна.

Шепард коснулась опавших лепестков, окружавших вазу с увядающим букетом из гортензий. Ощутив вдруг запах разложения, она резко отдернула руку. Пара планшетов лежала на столе — там, где они оставили их прошлой ночью, решив наконец закончить работу и поспать. Не обратив внимания и на них, Шепард взяла питательный батончик. Нервничает она или нет, а шампанское на голодный желудок никогда не было хорошей идеей. Как и допрос. Особенно, если его необходимо провести незаметно.

***

Шепард как раз застегивала последние пуговицы на пиджаке парадной формы, готовясь к тяжелому испытанию, когда Касуми вошла в квартирку так, словно ее пригласили; с одной ее руки свисал чехол для одежды, а с другой — нечто, похожее на косметичку. Увидев Шепард, она замерла, резко и недовольно втянув воздух.

— Шеп, нет.

— Разумеется, нет, — согласилась Шепард, кивая в сторону ноши Касуми и поправляя воротник. Решительно. — И прежде чем ты начнешь жаловаться: парадная форма — отличный аналог вечернего наряда.

— Согласно Уставу, может быть, и так, — возразила Касуми, отставив бедро и скептически разглядывая Шепард. Она сморщила нос, будто один вид формы оскорблял ее в лучших чувствах. Шепард решила, что Касуми не запугает ее, и вызывающе расправила плечи. — Но этот наряд такой скучный.

— А я не хочу никого развлекать, я хочу смешаться с толпой, — сообщила Шепард и, склонив голову, улыбнулась воровке. — Ну же, уж кому как не тебе это понимать.

Касуми пожала плечами.

— Понимать? Конечно, я понимаю. Но, думаешь, тебе это удастся? Ни за что, — с ответной сухой улыбкой возразила она. — Жаль, что именно мне приходится сообщать тебе эту новость, но ты уже никогда не сможешь затеряться в толпе. Ты величайший из живущих спасителей галактики, к тому же, боюсь, и самый известный.

— Ты такая смешная.

— Ммм, я честная, — заявила Касуми, а затем улыбнулась и добавила: — Во всяком случае, когда это важно. Вот как сейчас. Тебе и правда нужно надеть что-то иное, нежели форма, на эту вечеринку.

— Очень смешно, — повторила Шепард преувеличенно вежливо. — Я ценю...

Касуми потрясла чехлом, отчего тот заплясал в воздухе.

— Неужели тебе не любопытно? Ни капельки? Я, э... подыскала это специально для тебя.

Шепард скривилась.

— Знаешь, каждый раз, когда кто-то пытается нарядить меня в платье, жизнь превращается в сущий кошмар. — Платье свисает с дверцы шкафа. Оно, вероятно, стоит дороже, чем весь их дом на Мендуаре вместе с мебелью. Оно девственно белое и выглядит слишком уж похожим на свадебное со всеми этими бисером, хрустальными бусинами и неудачной вышивкой. Шепард тревожно откашлялась и постаралась не обращать внимания на давящее чувство в груди. Фальшиво-легким тоном она продолжила: — Неужели во мне есть что-то, что заставляет окружающих считать, что мне идут обтягивающие кожаные наряды? Или, что еще хуже, наряды из кожзама. Я не стану менять коней на переправе.

Касуми положила косметичку на стол и, беззастенчиво разглядывая Шепард, обошла ее кругом.

— Я противостояла Жнецам. Лично. И не раз. Ты не сможешь запугать меня, Гото, как бы разочарована ты ни была.

Касуми рассмеялась и прижала ладонь к груди.

— Но при этом ты боишься моих предложений касательно моды? Уверена, Предвестник был страшнее. — Видя, что Шепард не впечатлена, Касуми тяжело вздохнула. — Если оно тебе не понравится, то я... я пойду на вечеринку с открытым лицом. Никаких капюшонов, никаких маскировочных плащей. Касуми Гото как она есть. Как тебе такой стимул?

Шепард вздернула бровь. Воровка широко развела руками в жесте одновременно приглашающем и сдающемся.

— Послушай, черное платье подходило к образу Элисон Ганн, Шеп. Помнишь? «Еженедельник крутости». Бессердечная наемница. Я сомневаюсь, что коммандеру Шепард требуется устрашающий наряд. Но ее привычка надевать форму Альянса по любому поводу, по моему скромному мнению, не самая лучшая ее черта.

С неохотой Шепард сдалась.

— Ну, ладно. Но я согласна на твое пари, — сказала она, прищурившись. — А если я обнаружу там символ N7, то не ручаюсь за себя. Моя месть будет страшна.

Касуми шутливо надулась.

— Немного красного, белого и черного в умеренных количествах еще никому не помешали. После всех твоих героических подвигов, я уверена, любой дизайнер, не превращенный в пепел огнем Жнеца, в этом сезоне будет творить, находясь под впечатлением от агентов N7. Рыжие волосы уже стали писком моды.

— Ты, наверное, шутишь, — со смехом сказала Шепард, потянувшись к застежке молнии на принесенном Касуми чехле. — Потому что если ты это серьезно, то я сейчас расплачусь.

Молния с легкостью расстегнулась, что, несомненно, свидетельствовало о качестве и стоимости изделия, хотя Шепард не могла представить, какие из дорогих бутиков и зачем могли бы работать при нынешнем состоянии экономики. Может быть, какой-нибудь предприимчивый портной открыл свою лавку, прослышав о готовящейся вечеринке. Лицо Шепард приобрело суровое выражение. А может быть, эта отрасль продолжала функционировать для самых богатых даже во время войны.

Если бы на месте Касуми оказался кто-либо другой, то Шепард уже прикидывала бы в уме, в какую сумму ей это обойдется. Она уже собиралась сказать это вслух, когда чехол наконец открылся, являя ее взору свое содержимое.

Платье не было ни кожаным, ни черным, и даже прежде, чем Шепард увидела его целиком, она знала, что Касуми не придется открывать свое лицо в ближайшем будущем.

— Черт, Касуми.

Смех воровки подозрительно напоминал хихиканье, и Шепард оставалось только гадать, что та увидела на ее лице. Но на самом деле ей было все равно. Ее пальцы замерли над тканью, не решаясь коснуться ее.

— На вешалке его нельзя оценить по достоинству, — сказала Касуми, даже не пытаясь скрыть удовлетворение, прозвучавшее в ее голосе. — И Карин Чаквас была ответственной за подбор размера — сведения в твоем личном деле безнадежно устарели.

Шепард скривилась.

— У меня намечено послевоенное свидание с битком набитым буфетом.

— Не раньше, чем ты наденешь это платье.

Затаив дыхание, Шепард вытащила платье из чехла и подняла его. Касуми оказалась права — разумеется. Теперь, когда она увидела этот наряд, мысль о том, чтобы провести вечер в форме, показалась невыносимой. К черту необходимость смешаться с толпой.

— Черт, — пробормотала Шепард с благоговением и обернулась к Касуми, глядя на ту широко распахнутыми глазами. Воровка буквально светилась самодовольством, и Шепард даже не чувствовала раздражения по этому поводу — в конце концов, Касуми заслужила это право. — Ты выиграла.

— Я знаю, — ответила Касуми и — о боже — переместилась чуть ближе к косметичке. — Я почти всегда выигрываю. А теперь сядь и дай поработать мастеру.

***

У Гарруса ушло целых три секунды, чтобы осознать, что женщина, открывшая ему дверь, была Шепард. Он уже собирался извиниться за беспокойство, когда она подняла голову и посмотрела на него, заставляя его тяжело сглотнуть и растеряться в поисках подходящих слов — что-нибудь вроде «невероятно прекрасна». Несколько волнистых прядей обрамляли ее лицо, а остальные волосы были заплетены и увиты золотистыми и голубыми лентами. Даже ее макияж выглядел непривычным — более мягким, наверное, скорее призванным привлекать внимание, а не защищаться от оного. Ее глаза казались просто огромными, а губы манили, и Гаррусу захотелось позабыть о том, что им следует находиться где-то еще, как бы важно это ни было.

Шепард сделала шаг назад, и он скользнул взглядом ниже. Вместо ожидаемой формы на ней было надето платье, которого он прежде не видел. Наряд ничем не напоминал знакомый ему кожаный, но и ни в чем, кроме длины, не походил на одеяния азари, популярные по всей галактике. Платье не было обтягивающим, но его ткань подчеркивала все изгибы ее тела, а затем мягкими складками спадало к полу. Никаких кричащих вырезов, обнажавших бы ее кожу. Платье имело длинные рукава и закрывало Шепард от шеи до пят, намекая на сокрытую под ним фигуру, но ничего не выставляя напоказ. Голубая с золотистыми искрами ткань была достаточно тонкой, чтобы Гаррус видел линии и изгибы мышц и ключиц, но недостаточно, чтобы заметить шрамы, до сих пор покрывавшие ее тело.

Оттенок голубого в точности совпадал с цветом его колониальных меток. И это явно не было случайностью.

— Э... — проговорил Гаррус. Как красноречиво. Он несколько раз неуклюже переступил с ноги на ногу. Ему никак не удавалось перестать таращиться на Шепард. Он знал, что ему следовало это сделать — следовало сказать что-нибудь — но «э...» стало единственным, что он смог выдавить из себя. Дважды. И еще несколько раз. Затем он многозначительно добавил: — Хм.

На лице Шепард появилось неуверенное выражение. Нехорошо. Она принялась теребить подол, отчего ткань заискрилась золотом, и покраснела. Ему нужно найти подходящие слова.

— Скажи ей, что ее волосы выглядят хорошо, а талия — крепкая, — достаточно громким шепотом, чтобы ее услышали жильцы домика у подножья холма, подсказала Касуми. Гаррус резко вдохнул; от неожиданности его жвалы затрепетали. Когда же Шепард покраснела настолько, что цвет ее лица стал походить на цвет волос, он заподозрил, что воровка заполучила эту информацию не совсем честным образом. — Слышала, ей это нравится.

— Касуми Гото! — воскликнула Шепард, разворачиваясь к той в вихре голубой ткани. Ох. Духи. Ее талия. Что она сделала со своей талией? Крепкая — не то слово, совсем не то. На этот раз вовсе не смущение заставило его переступить с ноги на ногу. Шепард, твердо намеренная проучить усмехающуюся воровку, не заметила этого. Зато Касуми, разумеется, не упустила ничего. — Ты не посмела.

Гото пожала плечами, широко улыбнулась и отступила назад, не давая Шепард дотянуться до себя.

— Это был домик хомяка, так что я пропустила все самое интересное. Очень жаль.

— Ты использовала против меня Одиссея? — искренне ужаснулась Шепард.

— Шеп, ты заставала меня, копающейся в твоем ящике с нижним бельем, и полагаешь, что шпионаж с помощью хомяка — что-то, на что я бы не пошла? Я оскорблена. Складывается впечатление, что ты меня совсем не знаешь. — Воровка улыбнулась и направилась к выходу, ненадолго задержавшись в дверях. — Этот подарок ты развернешь позже, Гаррус, — предупредила она, подняв голову так, что он заметил ее блестящие веселым огоньком глаза. Если бы он только мог покраснеть, то непременно сделал бы это. Впрочем, Шепард покраснела за них обоих. — Не опаздывайте!

— Мой хомяк, Касуми! — воскликнула Шепард, когда дверь за усмехающейся воровкой закрылась. — Мой хомяк!

К счастью, сложившаяся ситуация развязала Гаррусу язык.

— Шепард, — произнес он, и в его голосе слышалось желание, одобрение и абсолютное неверие, что она выбрала его. — Ты... твое... платье.

Комплимент получился немногим лучше прежнего «хм».

— Это старье? — переспросила Шепард, и ее попытка перевести все в шутку была столь же очевидной, как и его неспособность подобрать слова, чтобы сказать то, что он на самом деле хотел сказать. — Обалденное, да? Выражаясь словами Веги.

Воспоминание о том разговоре заставило Гарруса сдавленно хохотнуть, и, шевельнув жвалами, он покачал головой.

— Неподходящее слово. Ты прекрасна, Шепард. Не... дело не только в платье. Это все ты. Ты... сногсшибательна.

Она склонила голову, пряча довольную улыбку, а затем подняла руку и провела пальцами по его сокрытой под официальным костюмом вместо брони груди, прижимая ладонь к сердцу.

— Ты и сам выглядишь неплохо, Вакариан. Будешь самым заметным турианцем на балу.

Гаррус издал звук, свидетельствующий о том, что он не разделяет ее мнения, но Шепард лишь поднялась на цыпочки и прижалась губами к его щеке.

— И позволь заметить, — добавила она, опускаясь на пятки и хитро усмехаясь. — Как бы тебе ни нравилось платье, куда больше ты оценишь то, что под ним.

— Это нечестно, — пробормотал Гаррус. Шепард выставила бедро, что только еще сильнее подчеркнуло ее талию, и, шаловливо улыбнувшись, подмигнула ему. — Абсолютно нечестно.

— А знаешь, что самое замечательное? — весело спросила Шепард.

Гаррус глянул на нее скептически, а затем еще раз с огромным удовольствием — на ее подчеркнутые изгибы.

— Есть что-то лучшее, чем твоя талия?

Она шлепнула его по плечу и приподняла подол платья. Под струящейся тканью показались ее ноги, обутые в голубые лодочки, поблескивающие бисером.

— Никаких каблуков!

***

Когда машина, скрывающая их от любого неприятеля и управляемая Кортезом взамен того разодетого лейтенанта, что подогнал ее, остановилась у здания, наскоро вычищенного и отремонтированного по случаю ожидаемого события, Гаррус недоверчиво покачал головой. Оглядываясь вокруг, сложно было поверить, что всего несколько коротких месяцев назад вся галактика стояла на пороге полного уничтожения. Воспоминания о Марсе, о красных барханах песка и тишине мертвой планеты, с тяжестью удара обрушились на него. Интересно, как выглядит сейчас Палавен? Узнает ли он хотя бы развалины того, что когда-то являлось его столицей? Как много гражданских все еще ждут на погибающих планетах спасения, избавления? Внутренности словно бы скрутились в тугой узел.

— Достаточно, чтобы почувствовать тошноту, да? — тихо спросила Шепард. Гаррус не стал интересоваться, какие неуместные воспоминания посетили ее; в полутьме салона ее глаза светились злостью. Она покачала головой и спрятала руки в складках юбки. — Так не должно было случиться.

Как и на вечеринке Кана, Шепард и Гаррус прошли по красной дорожке в сопровождении вспышек света и жужжания камер, запечатлевающих каждый их шаг. На этот раз, однако, Шепард не махала рукой, а ее улыбка была натянутой. Она крепко держала Гарруса под локоть, и они шли молча. Шепард была слишком напряжена. Фальшивая улыбка и вздернутый подбородок не могли скрыть положение ее плеч и одеревенелость спины.

Напряжение не уменьшилось, когда их поприветствовал Хакет, и уж тем более, когда на нее буквально набросилась толпа доброжелателей, мечтающих переброситься парой слов с великой коммандером Шепард. Она продолжала держать Гарруса под руку, и хотя ее улыбка ни на миг не исчезала, она старалась никого не подпускать слишком близко. Шепард кивала в знак приветствия, вместо того чтобы жать руки; она произносила пару слов и решительно шла дальше — ну точь-в-точь солдат, отбивающий завоеванные врагом территории, не давая взамен ничего. Наконец толпа рассеялась, и Шепард направилась в сторону бара. Она по-прежнему улыбалась, но Гаррус видел, какой нездоровой была эта улыбка, какой натянутой, а потому, заметив очередного желающего поговорить, отгородил ее своим телом.

Шепард, очевидно, собралась уже поблагодарить его куда более искренней улыбкой, когда Гаррус почувствовал, как она вдруг напряглась. Он обернулся.

Гаррус провел достаточно времени на Цитадели — и в Президиуме — чтобы узнавать кичившихся своим богатством. Женщина, приближавшаяся к ним, определенно относилась к этому типу. Она была одета по азарийской моде, со всеми этими вырезами, и даже за миллион кредитов Гаррус не смог бы назвать ее истинный возраст, что натолкнуло его на мысль, что она как минимум на десять, а то и двадцать лет старше, чем желает выглядеть. Ни один выбившийся серебристый волосок, ни одна торчащая нитка, ни одна складка не портили ее облик. Гаррус с радостью пожертвовал бы левой шпорой, чтобы не разговаривать с этой женщиной, но вздох Шепард и ее вздернутый подбородок подсказали ему, что от этой беседы никуда не деться. Незнакомка оглядела их, и Гаррус заметил, как она будто бы перестала замечать его и сосредоточила взгляд на Шепард, словно бы выискивая в ней какие-то недостатки. Не найдя, очевидно, к чему бы придраться, она не потрудилась скрыть удивленную улыбку.

— Мойра, — произнесла Шепард голосом, которым обычно разговаривала с политиками и теми, кого собиралась убить. Или с заставлявшими ее нервничать турианцами. Он постарался загнать болезненное воспоминание в дальний уголок сознания, пока Мойра приближалась к ним, оставляя за собой шлейф духов. Когда же она попыталась приблизиться и поцеловать Шепард в щеки — странный обычай, соблюдаемый некоторыми женщинами, хотя Гаррус ни разу не видел, чтобы это делала Шепард — та отступила назад.

Гаррус наблюдал за Мойрой Калахан, как за подозреваемой, внимательно всматриваясь в нее в поисках улик. Ее улыбка ни на миг не потускнела, а во взгляде сквозила та же угроза, как и в тоне Шепард, хотя и не столь очевидная.

— Моя милая девочка, — прошептала женщина, немного разворачиваясь и словно бы исключая из разговора Гарруса, однако недостаточно явно, чтобы считать ее поведение открыто оскорбительным. Гаррус был уверен, что она точно знала рамки, за которые не стоило выходить. — Когда я услышала, что ты будешь здесь, то просто не смогла не приехать. Стали расползаться очень тревожные слухи, и я просто не могла этого выносить после той заварушки, что произошла несколько лет назад.

Шепард выгнула бровь и сильно сжала пальцами его руку.

— Заварушку с моей смертью, имеешь в виду?

Шепард прищурилась, очевидно желая избежать открытой конфронтации. Не обращая внимания на ее слова, Мойра пожала одним худым плечом и сказал:
— Винсент передает привет. — Она взмахнула рукой, на которой блестели украшения. Гаррус не взялся бы судить, сколько стоила эта коллекция. Или же сколько весила. — Он плохо перенес неприятности, бедняга.

— Неприятности? — повторила Шепард непонимающе. — Имеешь в виду всегалактическую войну, унесшую жизни миллиардов? Эти неприятности?

— Не будь такой грубой, милочка. Это ужасно некрасиво.

— Грубой, — прошептала Шепард. Гаррус чувствовал, чего ей стоило не закатить глаза. — Некрасиво. Невероятно! — Взгляд прищуренных глаз Шепард никак нельзя было назвать незаметным; Гаррус видел, как кроганы дрожали под силой этого взгляда, сейчас направленного на Мойру.

Та лишь моргнула и нервно рассмеялась.

— Милочка, я же вовсе не это...

— Я тебе не милочка, — перебила Шепард; каждое слово было резким и окончательным, как пуля снайпера. — Я не твоя милая девочка. Я коммандер Шепард из вооруженных сил Альянса.

— Не говори глупостей! Мы же практически семья. На самом деле, я никогда не понимала этой... явной враждебности. После всего, что мы сделали для...

С улыбкой столь же фальшивой, как и та, что застыла на губах Мойры, Шепард развернулась к Гаррусу и произнесла:
— Я бы убила за бокал чего-нибудь.

Она улыбнулась с мрачным удовлетворением, игнорируя Мойру Калахан в той же манере, как та игнорировала Гарруса. Мойра поджала губы, и больше ничего не отразилось на ее лице. Когда же она неосторожно посмотрела ему в глаза, он наградил ее улыбкой, в свое время заставившей трепетать не одного преступника. Он вдруг вспомнил о Кроне Харга, хотя стоящая перед ним стройная и богатая женщина ни в чем не походила на него. От нее просто несло гнилью. Гаррус ощущал запах крови на ее руках, но был уверен, что она слишком осторожная, чтобы позволить хоть капле попасть туда, где другие могли бы заметить.

— Разумеется, Шепард, — отозвался он, продолжая смотреть в глаза Мойре — она покраснела, но не отвела взгляда. Наконец, уверившись, что заставил ее понервничать, он вздохнул, словно бы она утомила его, демонстрируя превосходство офицера СБЦ. Мойра скривила губы, но промолчала. Гарруса грело понимание, чего ей стоило ее молчание. Но цена была слишком маленькой. Ей никогда не расплатиться. Он склонил голову, вглядываясь в лицо Шепард в поисках признаков отвращения или приказов, которые она не хотела говорить вслух. Шепард кивком указала в сторону бара.

— Прикрывай мне спину, — тихо сказала она.

— Всегда, — ответил он. Обернувшись к Мойре, он с едкой иронией произнес: — Мэм.

На этот раз Мойра Калахан стиснула зубы, и Гаррус решил, что наблюдать за тем, как она потеряла над собой контроль, стоит риска заполучить в ее лице врага.


Отредактировано. Борланд

Комментарии (0)

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.

Регистрация   Вход