Горсть Пыли. Глава 31. Игра в шахматы


Оригинал: A Handful Of Dust;
Автор: tarysande;
Разрешение на перевод: получено;
Переводчик: Mariya;
Жанр: драма;
Персонажи: фем!Шепард/Гаррус, Тали и др;
Описание: Десять миллиардов здесь умрут, чтобы двадцать миллиардов там выжили. Закончившаяся война оставила за собой осколки, которые нужно собрать, и жизни, которые нужно возродить. И пусть даже Жнецы больше не угрожают галактике, ничего не стало проще.
Статус: в процессе;
Статус перевода: в процессе.

К тому моменту, как они достигли третьей палубы, все признаки стресса, в котором пребывала Шепард, исчезли, и визор Гарруса снова показывал нормальные параметры. Этого было почти достаточно, чтобы он задался вопросами по поводу того, что видел и слышал. Почти, но все же не совсем. Несмотря на то, что физически Шепард вроде бы пришла в норму, она выглядела столь же подавленной, сколь и взвинченной чуть ранее, но ни то, ни другое не было характерно для нее. Пока Гаррус катил кресло к лифту, она просто задумчиво молчала. Он воображал, как она спряталась в свою раковину, чтобы собраться с силами, выстроить части своей внутренней армии подобно маленьким солдатам на шахматной доске в ее каюте. Ему пока еще не удавалось обыграть ее в шахматы, и он сомневался, что это произойдет в скором времени.

Пересекая столовую, они снова наткнулись на злополучную Гастингс. На этот раз, не будучи сокрытой под маскировочным плащом, Шепард подняла голову и приветливо помахала женщине.

— Простите за недавнее недоразумение с лифтом, — сказала она радостно, и Гаррус почти поверил в искренность этой эмоции.

Гастингс открыла рот и едва не выронила из рук чашку с до сих пор дымящимся кофе.

— К-командер? Но вы... но что... но как?.. — пролепетала она.

Но двери медотсека уже закрылись за их спинами, спасая от необходимости отвечать. Солана сидела, откинувшись на несколько подушек, и все еще рассматривала книгу Шепард в свете, исходящем от ее инструметрона. Когда они вошли, она поспешно напечатала несколько заметок и выключила прибор, а затем закрыла книгу и положила ее на колени. Мельком глянув на Шепард, Солана переключила внимание на брата, но на этот раз она не стала пытаться искать или требовать от него ответы, которые он не хотел или не был способен дать. И все же он знал, что эти ответы где-то там, совсем рядом с поверхностью. Черт, он даже был практически уверен в том, какими они окажутся.

Решив игнорировать сестру, и прежде, чем Шепард успела запротестовать, Гаррус принялся описывать — во всяком случае, в том, что касалось физических проявлений (в конце концов, кое-что доктору знать и не обязательно) — симптомы приступа, случившегося с коммандером наверху. Шепард помрачнела, будучи оскорбленной этим маленьким предательством со стороны Гарруса, но не стала перебивать его и возражать против осмотра врачом. Когда же Чаквас объявила, что ее состояние не ухудшилось — но, очевидно, и не улучшилось, как бы доктору того хотелось — Шепард уныло подергала ткань больничной рубашки и с мольбой взглянула на Гарруса. Весь ее облик был настолько мелодраматически жалостливым, что он едва не рассмеялся. Это был ее взгляд, которым она порой говорила: «Пожалуйста, Гаррус, мне так уютно и тепло в постели, не мог бы ты принести мне стакан воды?» или же «Пожалуйста, Гаррус, мой пистолет заклинило, а ты заботишься о своей штурмовой винтовке куда лучше, чем я — о своем оружии, так что не мог бы ты одолжить мне ее?». Он шевельнул жвалами.

— Вряд ли здесь остались какие-то мои вещи, да?

Гаррус моргнул и, даже не пытаясь скрыть удивление в голосе, ответил:
— Все твои вещи тут. Я бы не... конечно же, они здесь.

Выражение облегчения так быстро промелькнуло на ее лице, что он понял его значение уже постфактум. Пальцы Шепард дернулись, словно бы она собиралась протянуть к нему руку, но вместо этого просто спрятала ладонь под бедро.

— Нельзя ли мне... Я бы очень хотела сменить эту... одежду. Если ее вообще можно так назвать.

С этим она бросила еще один умоляющий взгляд — на этот раз на Чаквас, и та только сердито хмыкнула и махнула рукой.

— В противном случае мне не видать от вас покоя. Теперь я знаю, как это происходит. Я научилась оценивать свои шансы, и, видит Бог, эту битву я выиграю.

Ага, и снова этот взгляд, только на этот раз он говорил: «Пожалуйста, Гаррус, мне просто необходимо переодеться, но я так устала, перемещая это кресло в течение всего дня. Не мог бы ты подняться наверх и принести мне что-нибудь?».

— Форму? — протянул он. — Или гражданскую?

— Гражданскую, — ответила она с довольной улыбкой, и, Духи, Гаррус до сих пор любил это чувство тепла, разливающееся внутри всякий раз, когда он угождал ей. — Если даже Кайден оставил свою форму на Земле, то и мне стоит последовать его примеру. Но если ты принесешь мне тот омерзительный оранжевый комбинезон, я найду возможность задушить тебя им. Боже. Я столько раз выкидывала его, но он все равно оказывается на прежнем месте.

Гаррус довольно хмыкнул. Боковым зрением он заметил многозначительно приподнятые лобовые пластины Соланы и впервые в жизни пожалел, что не обладает человеческой пятерней — тогда он бы продемонстрировал сестре один из излюбленных жестов Джек.

***

Дождавшись, пока закроется дверь, Шепард мысленно досчитала до десяти, давая Гаррусу возможность отойти подальше, и затем спросила:
— Как он? На самом деле.

На этот раз она не стала пытаться скрыть тревогу или приуменьшить важность этого вопроса. Когда же Чаквас, Солана и Самара посмотрели на нее так, словно она отрастила себе вторую голову, Шепард махнула в сторону двери и снова повторила вопрос — еще более настойчиво. Неужели они не понимают, что времени не так много? Неужели не понимают, насколько важно ей получить ответ?

Присутствующие обменялись взглядами, и Чаквас заговорила первой, широко разведя руками:
— Никаких долгоиграющих... физических последствий от событий на Земле. Была бы моя воля, я бы заставила его проспать целую неделю и еще две недели следила бы, чтобы он ел три раза в день, прежде чем выпустила бы его из своего поля зрения. Но то же самое можно сказать и о любом другом члене экипажа «Нормандии» на данный момент. Он... с медицинской точки зрения он стабилен.

— С медицинской точки зрения, — тихо повторила Шепард. Ответ для галочки.

Она перевела взгляд на Самару, но та безмятежно произнесла:
— Бремя командования нелегко, как ты, вероятно, прекрасно знаешь.

Прищурившись, Шепард спросила:
— Значит... ты полагаешь, что я — это я? Если я, по твоим словам, «прекрасно знаю».

На лице Самары так редко что-либо отражалось, что едва заметный наклон головы был весьма красноречив.

— Я верю, что ты та самая Шепард, которую я всегда знала.

— И все же я слышу «но» в твоих словах, Самара.

— Вопрос, который подняла Майя, касался не только недавних проблем с клоном. Она достаточно явно намекнула, что ты — та Шепард, которую исцелила Миранда — тоже могла быть клоном.

— Что означает, что даже если бы ты провернула этот ваш фокус с единением разумов, — Шепард взмахнула пальцами у виска, — то увидела бы, что я существую только с момента проекта «Лазарь». Может быть. Тогда как... — Она тщетно попыталась взять себя в руки и остановить калейдоскоп мыслей, крутящихся в голове. Как там Гаррус назвал ее состояние? Взвинченная? — Тогда как Гаррус знал меня раньше, еще до Алкеры, до всех этих событий. Он поверил, что это была я — настоящая я версии 1.0, просто удачно улучшенная — когда мы снова повстречались на Омеге. Но если Брукс... — Шепард стиснула кулаки, ощущая потребность что-то ударить. Жаль, что она не биотик — было бы так замечательно поднять что-то — может быть, даже саму Брукс — силой мысли и швырнуть прочь. — К чертям Брукс. Она сеет зерно, и оно вырастает в ядовитое растение, заставляющее задаваться различными вопросами, в том числе по поводу его способности выбирать себе союзников. В последний раз, когда он ошибся в этом... в последней раз, когда он был слеп...

Самара снова кивнула — едва заметное движение головы.

Солана провела ладонью по шее — жест настолько напоминающий тот, что проделывает Гаррус, что у Шепард перехватило дыхание — и сказала:
— Простите. Кажется, я не обладаю всей нужной информацией. Не поймите меня неправильно — я тоже считаю, что мой брат в худшем состоянии, чем я когда-либо видела его — даже хуже, чем в тот раз, когда выстрелил в меня. А уж тогда он был совсем плох.

Шепард моргнула и пораженно покачала головой. Солана небрежно отмахнулась.

— Мы были детьми, и это просто оказалось идиотской ошибкой. Долгая история. Спроси меня как-нибудь, когда поблизости будет выпивка. И не спрашивай Гарруса. Прошло уже двадцать лет, а он до сих пор переживает так, словно это произошло вчера. Но дело не в этом. Если ты — та женщина, о которой он говорил на Палавене и за которой без оглядки последовал на войну против Жнецов, так ли уж важно, если ты начала свою жизнь в качестве клона? Это лишь вопрос терминологии, не так ли? Я хочу сказать... если ты — это та самая ты, которую он полюбил? Он... вы же не были вместе прежде, да?

Шепард прикусила губу.

— Имеешь в виду, когда мы охотились за Сареном? Нет. Но мы были друзьями. Мы... мы всегда были друзьями. Он... он ненавидит, когда ему лгут.

— Так же, как и все мы, — возразила Солана. — Но ты никогда не лгала ему. Во всяком случае, не намеренно. Даже если ложь и была сказана. Черт, если самый худший сценарий окажется правдой, то больше всего от лжи пострадала ты.

«Мы не лжем друг другу».

— Послушай, — продолжила Солана примирительно — даже слегка извиняющимся тоном. — Физически он может быть в полном порядке, но я сомневаюсь, что можно вот так вот отделять физическое здоровье от психического, и в том, что касается последнего, он явно не функционирует на полную мощь. Я даже не думаю, что, услышь он мои слова, стал бы спорить. И это на самом деле... честно говоря, это часть проблемы. То, как он нашел тебя... Я не знаю. Не могу сказать, что представляю себе, каково ему было. Просто... я размышляла; я смотрела на все эти разрозненные кусочки и пыталась сложить их в какой-то имеющий смысл узор. Если бы я была азартной, то поставила бы на то, что эта амнезия была призвана не столько нанести вред тебе, сколько ему. — С этими словами Солана беспомощно пожала плечами. — Я не знаю нажитых тобой врагов. Или нажитых им. Не знаю, кто бы хотел причинить ему эту боль. Или тебе. В этой книге есть записи на турианском, а он единственный турианец, с которым ты близко общалась, так что я не думаю, что это чертово совпадение.

Шепард уже открыла было рот, собираясь ответить, но услышала звук приближающихся шагов.

— Я хочу получить отчет позже, — сказала она быстро. — Если бы СУЗИ функционировала, я бы попросила видео, но я хочу, чтобы вы как можно подробнее описали, в каком состоянии я была, когда меня нашли. В деталях. Я полагаю, детали очень важны.

— Детали всегда важны, — согласилась Солана, и Самара кивнула в знак одобрения. Шепард повторила этот жест. Чаквас, выглядя погруженной в собственные мысли, отошла к своему столу, к своей консоли, к своим бесконечным стопкам планшетов. Шепард оставалось только надеяться, что хоть что-то из их воспоминаний поможет ей начать собирать воедино окружавшие ее осколки.

***

Вернувшись в медотсек повторно, после того, как дал Шепард время переодеться, Гаррус вынужден был признать, что в своей обыденной черной одежде она выглядела больше похожей на саму себя. Ее неизменная толстовка, все так же наполовину расстегнутая и с засученными до локтей рукавами, сидела на ней излишне свободно — Шепард снова потеряла в весе после того, как сумела его набрать после событий на «Валианте». Сейчас она была не настолько худой, как тогда, но все же достаточно, чтобы заставить Гарруса волноваться. Перелом ключицы не позволял ей поднять руки вверх, чтобы привести волосы в порядок, так что это за нее сделала Чаквас. Получившийся в результате стараний доктора хвостик находился не совсем по центру, но зато теперь Гаррус снова мог видеть привычную бледную кожу шеи Шепард, читать подаваемые ею знаки. Судя по всему, сейчас Шепард была решительно настроенной. И немного уставшей. По большей части все же решительной. И слишком худой.

Дождавшись, пока двери за ними снова закроются, он спросил:
— Хочешь собрать всех в конференц-зале? Пообщаться со всеми разом.

— Черт, нет, — ответила Шепард, и появившаяся на ее лице улыбка чуть смягчила резкость ее тона. — Конференц-залы существуют для того, чтобы отдавать там приказы и произносить проникновенные речи. Но мои приказы обязаны исполняться повсюду, и на данный момент я не в настроении для речей — проникновенных или нет. — Шепард вздохнула, и Гаррус заметил, как она заставила себя улыбнуться шире и веселее. — Тогда как, находясь в самостоятельно выбранных ими уголках, все остаются самими собой. — В этот момент ее взгляд стал рассеянным, будто она вспоминала какое-то конкретное событие. Что бы это ни было, она предпочла не делиться этим с Гаррусом. Секунду спустя она просто встряхнула головой и продолжила: — Важно знать их по-настоящему. Полагаю, ты и сам это понимаешь.

Возможно, этот урок, о котором она говорила, он выучил слишком поздно. О, разумеется, он знал биографии своих соратников, их навыки и умения — их досье, но что касается остального? Он никогда не разговаривал с Меланисом или Крулом, черт, да даже с Наксусом — его заместителем на Палавене так, как разговаривала со своими товарищами Шепард. Может быть, ему следовало. Может быть, тогда в его прошлом осталось бы не так много мертвых.

Что бы Шепард ни увидела на его лице, это стерло с ее губ улыбку и проложило хмурые линии на нежной коже вокруг ее глаз.

— Ты — не я, — сказала она. — И ты не должен быть мною.

Ничего не добавив, Шепард направила кресло к лифту. Проехав несколько метров, она остановилась и оглянулась назад с непроницаемым выражением.

— Идешь?

— А ты... — Гаррус не знал, как закончить свой вопрос: «хочешь?», «нуждаешься в моем присутствии?», «забыла, что всегда делаешь это в одиночку?».

Шепард обхватила пальцем ручку кресла и вызывающе приподняла бровь.

— Мне бы не помешала помощь.

Гаррус улыбнулся и подошел к ней.

— И куда направимся?

— К Джокеру, — ответила она, не раздумывая.

— Ты уверена? Он...

— Я всегда первым говорю с Джокером, — настойчиво повторила Шепард, но Гаррус услышал в ее голосе нотки волнения. Хорошо. Ей следует волноваться, и он, по крайней мере, был рад, что она не идет на это вслепую. Шепард коснулась пальцем груди — прямо над сердцем, и Гаррус, сверившись с показаниями визора, с облегчением увидел, что все ее показатели жизнедеятельности по-прежнему в норме. То странное происшествие в командном центре уже начало ощущаться как страшный сон, эхо старого кошмара. Шепард снова заговорила, на этот раз так тихо, что ему пришлось нагнуться к ней, чтобы услышать: — Джокер — это наше сердце. Он всезнайка с самомнением, которого хватило бы на дюжину отличных пилотов, но он... Я всегда говорю с Джокером первым. Всегда.

Уже в лифте Шепард оперлась на локоть и посмотрела на него.

— Хочешь, открою тебе маленький секрет? Это здорово — знать своих людей. Просто замечательно. Дружба сближает. Ласковый теленок двух маток сосет.

Гаррус с трудом вспомнил эту пословицу, которую слышал от Джокера, когда тот насильно заставил его пройти импровизированный курс под названием «Человеческие пословицы и их значение», но сейчас не смог бы достоверно объяснить ее смысл. Тем временем Шепард продолжала говорить, так что он предпочел сосредоточиться на ее словах:
— Но что касается этих бесед... Это не просто беседы, это главная составляющая моей тактики, Гаррус. Точно так же Чаквас проверяет, нет ли у тебя жара. Черт, да ты сам так же все время полагаешься на показания своего визора, я права? Это информация. Если я разговариваю с кем-то и вижу, что он или она не на той же волне, что и я, что сейчас их головы заняты чем-то еще, то они не войдут в группу высадки в следующий раз. Если кто-то зол, раздражен или расстроен, он получает время, необходимое ему, чтобы взять себя в руки, а мне не приходится волноваться, что он может сорваться во время выполнения задания. — Шепард вытянула ладонь вперед и слегка пожала плечами. — Но если ты не будешь беседовать с ними на их условиях, в привычной для них обстановке, ты можешь и не узнать, можешь не добраться до сути проблемы, и в самый неподходящий момент эта скрытая бомба рванет.

— Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему ты не брала меня на задания с момента, когда я рассказал тебе о появившейся зацепке в поисках Сидониса, и до того дня, когда разобрался с этим делом.

Вместо того чтобы улыбнуться и подтвердить его правоту, Шепард переплела пальцы на коленях и уставилась на них.

— Ты тогда чертовски меня напугал, — призналась она. — Я никогда... никогда тебя таким не видела.

— На мой взгляд, ты вела себя, как обычно. Может быть, немного волновалась. Впрочем, не без причины.

Пальцы Шепард напряглись.

— Дело не только в этом. Я была... Полагаю, это было своего рода звоночком. Я знала, что тебя что-то беспокоит, знала, что все случившееся на Омеге было не просто так. Я также знала, что ты не станешь обсуждать это со мной, но я вела себя... черт, я была такой эгоисткой. Ты был чем-то знакомым в этом чуждом для меня мире, и я никогда еще так не нуждалась в друге, прикрывавшем бы мне спину. Я... нарушила свои же правила. Мне казалось, что я потеряю тебя там, внизу. Я боялась, что ты падешь жертвой своих собственных демонов. Боялась, что тебя схватят ребята из СБЦ, если только проведают, что один из их бывших агентов планирует хладнокровное убийство прямо посреди улицы. А потом я сунула нос не в свое дело против твоей воли, и ты был так зол после этого, что я практически убедила себя, что мой эгоизм будет стоить мне твоей дружбы, и я все же потеряю тебя.

Гаррус сглотнул подступившую к горлу горечь. Даже сейчас воспоминание о том, как Сидонис уходит прочь, причиняло ему боль и наполняло голову голосами неупокоенных душ.

— Мы так и не поговорили об этом.

— Мы много о чем не говорили, — возразила она, как ему показалось, с сожалением. Черт, у них обоих наберется не по одному десятку сожалений по этому поводу.

— И до сих пор не говорим.

Шепард повернулась и впилась в него немигающим взглядом.

— Это обязательно произойдет, — заверила она его.

Этот разговор прекратился, как только открылись двери лифта. Гаррус не был уверен, почувствовал ли облегчение или разочарование. Несколько раз по пути к кабине пилота они останавливались, чтобы Шепард могла поприветствовать членов своего пораженного экипажа. На глаза Эмерсон навернулись слезы, когда Шепард пожала ее руку и осторожно поинтересовалась судьбой семьи на Земле, но, сообщая хорошие новости, женщина вся расцвела. Гаррус сожалел о том, что сам не догадался спросить, о том, что не знал, как заставить кого-то столь сдержанного и собранного, как Эмерсон, так улыбаться.

Возможно, из него бы вышел приличный лидер, даже хороший лидер. Он уж точно не собирался принижать свои таланты в тактике и способность просчитывать битву на много шагов вперед. Но Шепард... У нее был дар, и это никогда еще не проявлялось более явно, нежели когда она со вздохом сообщила Эмерсон, что ей нужно двигаться дальше, и та, все еще сияя, ушла пружинистым шагом. Ему никогда не повторить той нежности, с которой Шепард перемещала фигурки по доске. Пожалуй, даже ее жертва могла обожать ее в тот момент, когда она нажимала бы на спусковой крючок, если до того момента Шепард все рассчитала правильно. Кто-то, возможно, даже поблагодарил бы ее в конце. Как Сарен.

Не так-то просто оказалось доставить Шепард и ее средство передвижения в кабину пилота. Теперь Гаррус понимал, почему Солана так сильно возмущалась отделявшими эту часть корабля ступенями — и вправду, ненужные дизайнерские изыски. Шепард немного потеребила застежку молнии своей толстовки, а затем сложила руки на коленях и кивнула, выражая свою готовность.

Когда они вошли, Джокер развернулся к ним на своем кресле.

— Привет, коммандер, — сказал он, и его голос надломился на последнем слоге. Спустя мгновение он спрятал лицо в ладонях, а его плечи поникли, словно бы он ожидал очередного удара судьбы. Даже с расстояния в несколько метров Гаррус видел, как волны дрожи проходили по телу пилота.

— Привет, Джокер, — ответила Шепард и подкатила кресло так близко к нему, что коснулась его коленей своими. — Слыхала, полет выдался тем еще.

Гаррус не мог понять, плачет ли пилот или же отчаянно старается удержаться от этого, но решил, что в любом случае ему не стоит наблюдать за этим. Тихо, стараясь не привлекать внимания, он покинул мостик. Пока двери не закрылись, Шепард успела бросить ему полный благодарности взгляд, и на секунду — даже несмотря на все вопросы и сомнения — этого было достаточно. Это была она, и этого было достаточно.


Отредактировано. Борланд

Комментарии (2)

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.

Регистрация   Вход

Борланд
1    Материал
И все-таки в переводе на русский "Кайден", а не "Кейден". Ну, просто на будущее.)
0
Mariya
2    Материал
Да я знаю. У меня рука не поднимается angry Видать, снова автозаменой придется шпарить.
0