Человечность. Катрен первый


Жанрэкзистенциальная сюрреалистическая драма;
Персонажи: ОС;
Статус: закончен;
Предупреждение: некоторые описания последствий войны могут показаться излишне жестокими;
Аннотация: Несколько отрывков из жизни небольшого отряда солдат, которые внимательный читатель сможет объединить в печальную, а быть может и смешную в своей инфантильной наивности картину.

Посвящается самым важным существам в моей жизни — 
моему самому дорогому человеку в всем Мире и гремлинам, живущим за углом. 

Действующие лица:
Он.
Друг.
Интендант.
Лейтенант.
Они.
Другие.

Пролог
Пока Он падал, несколько выстрелов успели пронзить и без того искалеченное тело в нескольких местах. К тому времени его туловище уже было изрешечено ранениями, разрушительное действие которых уже не могли остановить ни щиты, ни броня. Несмотря на это, сердце его еще сохранило способность совершать колебания, а глаза были широко открыты и не потеряли способности видеть, так что основное свое назначение, свой смысл жизни Он еще мог выполнять. Он еще мог целиться и стрелять. Время потеряло свой счет, когда от его руки пал уже шестой налетчик, и после этого в голове осталось лишь одно — импульсы, которые мозг посылал мышцам. Неизвестно, долго бы это продолжалось, но в какой-то момент перед ним возник, словно выросший из-под земли, труп неизвестного ему солдата. Этот неизвестный и стал причиной того, что сейчас Он падал, практически летел, и в его грудь вонзались термозаряды. Еще несколько мгновений прошло перед тем, как Он наконец почувствовал обжигающую шероховатость красного от крови асфальта. При сильнейшем ударе о поверхность с его лица тонким лоскутом сошла кожа, обнажив мясо. Приподняв голову, Он взглянул еще не потерявшими способности видеть глазами на небо. Приближался сборщик. Попытавшись предупредить тех, кто шел позади, Он поднял руку и вытянутым окровавленным пальцем, одна из фаланг которого словно надломилась и искривилась в сторону, указал на небо. При попытке устного предупреждения из его груди вырвался лишь нечленораздельный хрип, а так же несколько комков густой, застоявшейся коричневой крови. Прохрипев так несколько секунд, Он увидел яркую приближающуюся вспышку неземного света, и его тело распалось на атомы, стремясь раствориться в ночном небе в порыве бесконечной человечности.
Характер
Опустевший город уже несколько недель не успевал остывать от постоянных сражений — воздух стал тяжелым и железным на вкус, земля покрылась засохшими реками крови, а гниющие трупы лежали на одном и том же месте настолько долгое время, что яркий свет солнца делал кожу убитых черной и словно обугленной. Но сейчас уже несколько дней, как неприятель не нападал на военные подразделения, и для всех служащих в этом городе настало время короткой передышки. Отряд, в котором служил Он, занимался тем, что охранял восточный подступ к городу, где над неглубокой рекой находился уже старый мост, а дорога с обеих сторон была ограничена высокими чуть наклоненными под углом к земле стенами. Охрана этого участка была очень важной задачей, поэтому на мосту была сооружена баррикада, а в зданиях, находившихся прямо рядом с ним, разместились солдаты. Он был одним из них. Его служба в войсках Альянса началась уже пять лет назад, но Он никогда не смог бы предположить, в каких условиях ему придется служить теперь. Войска жнецов постоянно наступали на город, пусть и в небольших количествах, но даже такой не самой большой военной мощи было достаточно для того, чтобы солдаты, защищавшие город, были совершенно вымотаны и истощены. 
Он сидел на ящике с оружием и смотрел на стену противоположного здания. Трещины в бетоне напоминали карту некоего города — большого, населенного счастливыми людьми города. Он уже не помнил то ощущение счастья, которое приходит с первой любовью, с первым успехом в карьере. Для него, как и для всех остальных здесь, счастья больше не существовало. Были только они и те, кто против них. А против них стояли существа, для которых само понятие счастья потеряло всяческий смысл. Как и любое другое понятие или определение, придуманное сущностями, обладающими разумом для того, чтобы облегчить себе жизнь. Он сидел и пытался вспомнить — что же вкладывали в понятие счастья такие, как он, до того, как попали на Войну. Память не поддавалась. Для всех, кто находился сейчас в этом опустевшем городе, Война была единственным стимулом для дальнейшего существования, так как больше у них не было ничего. Война шла уже долго, и потери были неизбежны. В такие времена важно задумываться не над возможностью потерь, а над их степенью. Те, кто находился сейчас рядом с Ним, потеряли ВСЕ. 
К ящикам с оружием подошел его Друг. Они общались с того момента, как оказались в одном отряде. Ни один из них не знал абсолютно ничего о прошлом другого, так как их общение заключалось в оторванных от реальности коротких диалогах. Это была даже не потребность общения, а потребность Высказывания. Если у человека нет ничего, он все равно может продолжать жить. Но он никогда не выдержит этого, если отобрать у него еще и язык. Итак, его Друг подошел и присел на один из ящиков. Он посмотрел на те же самый трещины, на которые уже несколько минут смотрел его товарищ, и сказал:
— Похоже на дерево.
— Ты так думаешь?
— Да. Много что в этом мире похоже на деревья. Люди сами похожи на деревья. Каждый человек, он как дерево — он отсюда и больше нигде.
— Красиво.
— Это не мои слова.
— А чьи?
— Не помню.
Друг на некоторое время замолчал, после чего достал пачку сигарет и, подкурив одну и несколько раз затянувшись, продолжил.
— Легкие человека тоже похожи на дерево. 
Он посмотрел на своего Друга, который в этот момент изучал асфальт под своими ногами через призму дыма. 
— Значит, ты сжигаешь свое дерево.
Друг посмотрел Ему в глаза.
— А я хочу его сжечь. Я хочу сгореть изнутри очистительным огнем. Я для того и служу здесь — это прекрасный способ стать тростинкой в мировом Пожаре.
— Красиво. 
— А вот это уже мои слова. 
Два сослуживца погрузились в молчание, а Он задумался над своей жизнью, которая, наверно, тоже напоминала дерево. Он всегда думал, что живет правильно. Он был прекрасно образован и всегда помогал другим. Его целью в жизни была исключительно помощь — бескорыстная и бесстыжая, она часто оказывалась не к месту, но всегда шла от чистого сердца. Он всегда хотел помогать. 
— Я бы тоже хотел сжечь свое дерево.
Диалог 
Они шли вдвоем по старой разрушенной улице. Он и Интендант. Интендант занимался в основном тем, что вел подсчет снабжению, которое поступало из Центра. Правда, последний раз ему приходилось заниматься своими прямыми обязанностями несколько недель назад — с тех пор ни нового оружия, ни провизии в Город не поступало. Именно поэтому Интенданту приходилось убивать время, общаясь с другими служащими, которым сейчас тоже было совершенно нечего делать. Атмосфера апатии давно завладела их разумом. Впрочем, это неважно.
Итак, они — Он и Интендант — шли и разговаривали. Ему всегда нравилась манера, в которой Интендант изъяснялся — лаконичная, в чем-то отдаленно напоминающая поэзию. Он всегда слушал своего знакомого с упоением — как будто с ним говорил не человек, а Музыка, которую, в свою очередь, Он давно уже не слушал. Чаще всего во время таких бесед Интендант говорил, а Он в основном молчал и лишь изредка добавлял что-то свое. Так было и на этот раз.
— Интересно, здесь когда-нибудь идет снег? Мне всегда нравился снег. Всегда нравилось, как идет снег. В самом факте выпадения его в виде осадков есть что-то противоречивое. Говорят: «Снег идет». Говорят: «Снег падает». Это как если бы человек падал с высоты, перебирая в воздухе ногами. Тогда он как будто бы пытается спастись от осознания того, что падает. Пытается сохранять достоинство в глазах Высшей Силы, которая отправила его в это полет. Снег, мне кажется, не хочет падать. Он хочет навеки замереть в воздухе и поражать своей красотой нас. Но он не понимает, что самое красивое в нем — именно его падение. Такое вот несоответствие между необходимым и желаемым. 
Когда Интендант закончил, Он еще некоторое время молчал и лишь тогда ответил:
— Да, красиво. А здесь он не идет. Я когда-то жил тут.
— И как тут жилось?
— Хорошо.
— Это здорово. Люди иногда пытаются отречься от осознания того факта, что раньше им жилось лучше. А ведь именно это помогает не терять веру в Мир. Веру в то, что Мир может быть лучше.
— Ты очень здорово говоришь.
— Спасибо. Приятно осознавать, что ты хоть что-то можешь сделать для людей. Пусть даже это «хоть что-то» — красивые слова.
— Слова дороже чего-нибудь другого.
— Возможно. 
Они подходили к складу, который был организован о большом помещении старого дома. На этом складе Интендант проводил большую часть своего времени, погрузившись в молчание. Именно в эти минуты в его голову приходили слова. Он не умел ничего придумывать на ходу — все его реплики создавались по уже готовым шаблонам. Либо же он придумывал высказывания, позже пытаясь найти им применение. Несмотря на это, Он всегда любил слушать монологи Интенданта и потому не хотел, чтобы тот возвращался к себе на склад. Между тем, это должно было произойти.
— Ну ладно, до завтра. Уже поздно.
— Хорошо. 
Он смотрел на то, как Интендант исчезает в темноте дверного проема и думал о том, как все-таки хорошо иметь слух. Ему всегда были отвратительны запахи, он никогда не проникался визуальными образами, поэтому самым важным для него было прислушиваться. Именно поэтому после расставания с Интендантом он пошел к старому полю — слушать ветер.
Если перейти через мост и пойти по дороге из Города, то через несколько минут можно дойти до отверстия в стене, откуда можно было выйти на открытое пространство, которое простиралось на несколько километров отсюда. Здешние земли никому не были нужны, а крупнейший город находился на довольно большом удалении, так что именно здесь Он чувствовал себя наиболее свободным. Пройдя примерно пятьсот метров от дороги, он остановился. Подняв голову, Он вгляделся в небо, на котором уже начали появляться звезды. Посмотрев же на горизонт, Он увидел кроваво-красное марево, окутавшее далекий живой город. 
— Мертвые города никому не нужны. Только падальщикам. Но они еще придут. 
Его никто не слышал, и это Ему нравилось. Вобрав в легкие побольше воздуха, он что есть силы закричал. Крик отозвался эхом в каждой клетке его тела и, казалось, сотряс воздух вокруг. Замолчав, Он лег на землю, пытаясь найти хоть что-нибудь живое на ее поверхности. Но земля была мертвой. Он остро чувствовал свою вину перед ней, как будто это именно он убил ее.
— Прости. Прости… Прости! ПРОСТИ!
Захлебываясь воздухом после каждого возгласа, Он продолжал молить землю о прощении, ведь кто, кроме него, мог быть виновным в этом ужасном преступлении против Природы? 
— Прости! Прости! 
Вдруг Ему показалось, что рядом с Ним мелькнула маленькая черная точка. Приглядевшись, он понял, что это было. Это был муравей — один-единственный муравей на нескольких гектарах земли. Значит, еще не все потеряно! Его живот наполнился теплом и он, поднявшись с зели, сказал ей всего одно слово:
— Спасибо.
Счастливый, он пошел в Город.
Противоречие 
Его тело обнаружили утром, примерно в половину пятого. Доподлинно не известно, кто из солдат первым увидел его, но через некоторое время по всему лагерю разошлась весть о том, что Интендант мертв. В то время, когда практически все находились рядом со складом, Он стоял на посту у ворот. Весть о смерти Интенданта Ему сообщил подошедший Друг. После извещения они вдвоем пошли в сторону склада. Небольшое скопление людей перед ними расступилось, и их взору открылась неприятная картина.
Интендант лежал на полу с открытыми глазами. Было видно, что перед гибелью он успел встать со своего места и оказать сопротивление убийце. Рот Интенданта был перекошен от боли, а зубы стиснуты. Несколько недавно образовавшихся кровоподтеков на шее обрамляли неприятный разрез, обнаживший артерии и трахею. Рядом на полу разлилась лужа крови, рядом с которой рассыпались брызги фонтана, бившего, судя по всему, из горла в первые секунды смерти Интенданта. Одна из его рук застыла в воздухе, не успев зажать рукотворное отверстие в шее. 
— Какой кошмар, — сказал Он.
Рядом стоял Лейтенант, который командовал отрядом. Пока все остальные что-то бессвязно бормотали, пораженные случившимся, он молчал. Наконец он сказал:
— Тот, кто это сделан, будет лично мною задушен. 
Он, услышав то, что сказал Лейтенант, кивнул, а в Его душе воспылало чувство мести, которое позже сменилось сомнением.
«А зачем сжигать другие деревья?»

Комментарии (3)

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.

Регистрация   Вход

1    Материал
Несколько.. термозарядов??....насколько я понимаю -термозаряд для оружия в Масс Эффект - это даже не аналог магазина для патронов, а съёмный одноразовый блок охлаждения... неувязочка , однако.. wink
А по содержанию - хорошо, блин, написано!
2
Ulysses
2    Материал
Как я уже написал Архимедовне в комментариях ко второму катрену - ни черта не смыслю в технических определениях МЕ, так что неувязка просто обязана была появится )
1
Батон
3    Материал
Это плохо, когда пишешь о вещах, в которых не смыслишь.
В конце концов можно проКонь Сультироваться у знающих людей. Не съедят. На сколько я знаю таких людей, им даже будет приятно поделиться знаниями, зато повествование будет более реалистичное и гармоничное, удобное для чтения.
0