Долгая дорога домой. Глава 1

Огромный цилиндр, похожий на плохо обрезанную сигару, потревожил покой каменной пыли. Он пришел из бескрайней пустоты и летел в никуда, огромный искусственный предмет, которого никогда не видел этот кусочек бесконечного космоса. 

Корабль был очень стар. Он бороздил пространство сотни лет, когда-то отправленный на завоевание новых просторов, ныне он был забыт. Давно упокоились с миром те, кто отправил его в путешествие. Давно сгинули и обратились в прах те, кто помнил, куда он летит. Осталась лишь холодная сталь, до сих пор выполняющая свою задачу. 

Его поверхность, раньше блестящая и сверкающая, теперь превратилась в черную сплавленную корку, напоминающую обгорелый панцирь черепахи. Трубы внешних сенсоров, что усеивали тело корабля, превратились в жалкие обломки, похожие на гнилые зубы. Антенны, разбитые и согнутые, торчали в разные стороны, как сломанные ветви. Обшивка выглядела ужасно: черные дыры пробоин щедро усеяли бока корабля, их огромные провалы с рваными краями напоминали раззявленные пасти чудищ с зазубренными металлическими клыками. Казалось, корабль скалился, ощетинившись тысячью жадных пастей, выставив свои клыки напоказ, пытался защититься от неведомой опасности, но не сумел. 

Двигатели не работали. На обшивке не горели огни, а внутри пробоин плескалась Тьма. Обрезок железной трубы плыл сквозь пространство по инерции, набрав ход, но так и не сумев остановиться. Он летел ниоткуда в никуда, огромным комком мусора, мертвый и бездушный, как окружающее его пространство. 

Но даже его крепкое тело было подвластно разрушению. Близился миг, когда крепчайшие конструкции должны были обратиться в прах. И до этого момента оставалось не так уж долго по меркам Галактики. Металлическое творение, вынырнувшее из пучин небытия, плыло, не интересное никому, кроме любопытных частичек космической пыли. Оно должно было окончить свой путь в безвестности, сгинув в пространстве, как сотни тысяч кораблей до него. 

Должно было. Но сложилось иначе. 

За кормой потерянного корабля черный космос изошел бесшумной вспышкой. Из сверкающего белизной облака частиц родился новый предмет: тяжелый, пузатый, нескладный, весь какой-то шершавый. «Голова» нового предмета была маленькой, вжатой в корпус, как в плечи стеснительного, не уверенного в себе человека, но впечатление это было обманчивым. Приглядевшись, внимательный наблюдатель мог отметить что выступы, придающие предмету некоторую неровность, были ничем иным как заплатами в усиленном дополнительной броней корпусе или орудиями малого и среднего калибра. Теперь, если наблюдатель был не только внимательным, но и опытным, он принимался одобрительно цокать языком, поскольку видел, что орудия были выставлены таким образом, чтобы максимально снизить число «слепых» зон, а размеры заботливо подкрашенных заплат, говорили о том, что дыры под ними были оставлены пушками куда большего размера, чем имел на борту наш крепыш. Теперь он казался наблюдателю не невнятным рохлей, а скорее низкорослым боксером, принявшем боевую стойку. Не самым впечатляющим, но от этого не менее серьезным. 

Сверкая зыбкой дымкой защитного поля и голубыми огнями маршевых двигателей, он бесшумно скользил, приближаясь к межзвездному скитальцу. Он поравнялся с огромным цилиндром и сбавил ход, пытаясь синхронизировать скорость. Они были очень разными, как мертвый лев и голодный стервятник. 

Уравняв скорости, крепыш медленно опустился прямо на поверхность «льва». Беззвучный щелчок — и плоское брюхо стервятника накрыло значительный участок обшивки. Ровно и надежно, как и сотни раз до того. Броневые плиты разъехались в стороны, открылся грузовой шлюз, обнажая участок исковерканной обшивки мертвого корабля. Железная рыба-прилипала выпустила икринки — три серебристых скафандра. Люди готовились вернуться туда, где столетия не ступала нога живого существа. 

Первый человек в тяжелом скафандре, на чьих плечах высились башенки тяжелых плазменных метателей, сделал несколько шагов по изувеченной обшивке и остановился около пробоины размером с футбольный мяч. Его голова, скрытая черным шаром шлема, наклонилась. В пробоину ударил луч света, и человек замер, пытаясь рассмотреть то, что скрывала темнота. Наконец он выпрямился, отступил на пару шагов и обернулся к остальным. 

— Давай, Шисс, — разрешил он, и хриплый голос громом разлетелся по системе внутренней связи. — Начинай. 

Второй, оказавшийся на две головы ниже первого, подошел к пробоине. Он наклонился и положил на край серебряный шар размером с кулак. Отдернул руку, отошел назад и отцепил от пояса узкий пенал. 

— Осторожнее, — предупредил он. — Отойди, Дэн. 

Здоровяк сделал несколько шагов назад, и Шисс довольно кивнул. Он сжал пенал, и железный шар отозвался вспышкой. Обшивка мертвого корабля вздыбилась, пошла волнами и рассыпалась в прах. Теперь шар дезинтегратора висел над дырой диаметром в два метра, открыв черный ход для тех, кто не знает, под каким ковриком лежат ключи от парадной двери. 

Шисс взмахнул рукой, и шарик послушно вернулся к нему, выполнив свою задачу. 

— Твой выход, Ин, — сказал он, обращаясь к третьей фигуре. 

Черное забрало шлема побледнело и сделалось прозрачным, открыв лицо владельца. Туго стянутые в косу рыжие волосы открывали бледный высокий лоб, острый подбородок, интересно очерченные губы и тлевший в глубоко запавших глазах огонек железной уверенности в том, что все ее приказы будут немедленно исполнены. Такой взгляд часто изображают актеры, когда хотят сыграть суровых межзвездных капитанов. Обычно им это плохо удается, но Ин Шотте, капитан "Анкея«(1) просто не умела смотреть по-другому. 

— В стороны, — буркнула она, выдвигаясь вперед. — Держите периметр. 

Дэн и Шисс послушно расступились. Ин быстро подошла к дыре и без тени сомнений нырнула в нее вниз головой, как в озеро. Темнота приняла ее мягко и бесшумно, сглотнула и отправила в свою бездонную глотку, наполненную мешаниной обломков. 

Гравитация, что на обшивке создавали силовые поля «Анкея», пропала, и теперь капитан парила в черном колодце, пробитом переносным дезинтегратором в боку забытого корабля. Инерция прыжка несла ее вперед по шахте, и пока женщина не собиралась пользоваться двигателями скафандра. Она хотела сначала осмотреться, а потом уже включать оборудование. Эта простая привычка — сначала смотреть, а потом делать, — не раз спасала ей жизнь. 

Датчики скафандра посылали сигналы прямо на забрало шлема. Анализ химического состава и энергетики, виртуальная модель ближайшего пространства, анализ частот связи — вся эта информация пылала перед глазами капитана, давно привыкшей к такой разноцветной чехарде цифр. 

Она увидела в ней то, что хотела, и к тому времени, как подошвы скафандра коснулись переборки, Ин уже знала — корабль мертв. Живых организмов на борту нет, в большинстве отсеков царит вакуум, маршевые двигатели заглушены. Часть систем корабля, примерно тридцать процентов, функционирует, но им отчаянно не хватает энергии. Генераторы давно остановились, экономная автоматика ушла в спящий режим и отключила все, что еще могло работать. Поэтому какие системы вышли из строя, а какие просто затаились, точно сказать пока было нельзя. 

— Ин? 

Новый голос. Мужской. Таинственно-глубокий, чуть с хрипотцой, спокойный голос зрелого, уверенного в себе человека. 

— Что там у тебя? 

Нет, ну прямо жаль, что Кай не поет! Капитан чуть улыбнулась, представив себе этого человека в круге мягкого света, с каменным лицом распевающего древние чувственные блюзы. 

— Очередной склеп. Пока ничего интересного. 

— Да нет там ничего, только время зря потратили, — а вот это уже Грюнт. — Чертова Железяка. 

— Эй, не обижай Железного Дровосека! — Ин почти увидела, как пилот поправил свою извечную кепку, скорчил рожу, на секунду оборачиваясь к собеседнику. — Когда это он ошибался? 

— Все бывает впервые. 

Ин переключила режим сенсоров и начала внимательно осматривать уцелевшую переборку. Вот и дверь. Рядом с ней, как обычно, коробка управления. Капитан включила двигатель скафандра, наклонилась и подлетела к двери. Теперь переборка перестала быть полом и вновь стала стеной — обычное дело в мире невесомости. 

Разъем ремонтного подключения в пульте управления двери оказался таким же древним, как и сам корабль, но Ин это не смутило: если занимаешься подобной «археологией», то рано или поздно должен подобрать и соответствующий инструмент. А инструментов у нее хватало. Хотя порой хотелось, как в старые времена взять наперевес пушку помощнее и, не особо заморачиваясь, стереть с пути любое препятствие. 

Из чехла на поясе капитан достала маленькую коробочку и поднесла к ремонтному разъему. Коротко блеснул луч лазера — универсальный переходник отсканировал гнездо подключения. Немного помешкав, коробочка выдвинула подходящий разъем, и Ин аккуратно вставила его в гнездо. Отличная штука этот универсальный переходник. Инструмент настоящего взломщика, только за одно его хранение запросто можно получить пять лет каторги. А если собрать все инструменты, что сейчас находились на борту «Анкея», то команда села бы за решетку лет на ...дцать. 

— Умолкните, — коротко командует она и в эфире тут же воцаряется тишина. — Кай, как подключение? 

— Как магистраль, — откликнулся старпом. — Дровосек во внутренней сети. Пытается обойти поврежденные участки. 

— Поискать другую точку? 

— Не облегчай ему жизнь. 

Капитан Шотте снова улыбается уголками губ. Взять в команду этого типа было ее лучшей идеей за последние несколько лет. Он может вытворять с компьютерными системами такое, о чем военные ученые только мечтают. О, если бы они знали, кто в данный момент находится на борту «Анкея», то, вероятно, устроили бы за ними самую настоящую охоту. 

Ослепительный луч света ударил с плеча скафандра, и капитан обернулась, ведя прожектором по темным закоулкам разбитого отсека. Пора посмотреть на добычу своими глазами, без всяких электронных помощников. Сенсоры вещь полезная, но они никогда не заменят человеческого взгляда. 

По крайне мере до тех пор, пока не научатся страдать манией преследования и параноидальной подозрительностью. 

Дезинтегратор пробил в борту мертвого корабля глубокий колодец. Удар прошел сквозь обшивку и отсеки, распыляя все, что встречалось на пути. Ровный срез. Но за его пределами... Ин обернулась, рассекая темноту желтым лучом. 

Разбитые переборки, закрученные узлом штанги креплений, взвесь из осколков и обломков. Из темноты на капитана смотрел железный лес, изуродованный взрывом. Скорее всего, метеорит. Сколько прошло с момента столкновения — сто лет, двести? Кто знает. Удар каменного обломка был подобен взрыву фугасного снаряда. Небольшой камешек разметал стальные плиты, и воздух, вырываясь сквозь узкую щель, рвал как бумагу стальные переборки... 

Она подается вперед, пытаясь рассмотреть блеснувший в глубине отсека металл. Скафандр? Нет. Просто хромированный бак. Пока только бак. Все самое тяжелое впереди — на корабле много трупов, и скоро они начнут мозолить глаза. Капитан это знает. Она чувствует это в клубящейся темноте, в угрожающем потрескивании эфира. Они все здесь. Никто из экипажа не покинул корабль, не сбежал. Им некуда было бежать, они навсегда остались на своих местах, неся последнюю вахту. Она права — это не пустышка, покинутая командой, а настоящий летающий склеп. 

— Ин... 

— Да? — отвести взгляд от темноты на удивление трудно. 

— Мы готовы запустить один из генераторов, — бросает Кай, его голос надламывается от невысказанных подозрений. 

— Я готова, — отзывается капитан, внезапно желая как можно поскорее убраться отсюда. У ее старпома превосходная интуиция. — Ты идентифицировал корабль? 

— Да. Это "Ultimum«(2), бортовой номер 951-12. Исследовательский корабль Азарийских Россыпей, система Мел. 

— Ха, в точку! Теперь ты мне должен, здоровяк! — и Джокер победно взвыл, принимаясь рассуждать, на что он потратит отыгранные у крогана денежки. 

— Сколько он в пути? 

— Время полета — четыреста двадцать лет. Тогда Мел пытался найти новую систему для колонизации, им становилось тесно. 

— Еще до Мирранского конфликта, — кивнула Ин. — Все сходится. После войны там камня на камне не осталось. А что корабль? 

— Повреждены прыжковые двигатели, по предварительной оценке — ударом метеорита. Потом они шли на околосветовой, но до пригодных планет так и не дотянули. 

— Могли бы вернуться к ретранслятору, — буркнул Шисс. 

— Удар оказался слишком силен. Пострадала вся система, многие из экипажа сразу погибли. Дело не только в скорости, этот корабль — просто ворох обломков, с такими повреждениями они бы развалились на куски сразу при переходе. У него интересная история, но нам некогда с этим возиться, давай займемся бортжурналом потом, хорошо? Постарайся не разглядывать эту консервную банку с открытым ртом, мальчик. 

Шисс обиженно засопел. 

— Проблемы? — осведомилась капитан, и ее губы сжались в узкую полоску, лишенную даже намека на былую тень улыбки. 

— Есть немного, — признался Кай. — Местная автоматика пытается отработать последние команды, выданные перед аварией. Дровосек держит ее, но он не волшебник. Побыстрее, капитан. 

Выругавшись про себя, Ин переключила коммуникатор на общую волну. Если Кай говорит «немного», значит — дело дрянь. 

— Дэн, Шисс, — позвала она, — спускайтесь. 

— Выпускать погрузчика? — спросил Дэн. 

Ин представила, как огромная цистерна робота-погрузчика протискивается в дыру. Потом для него нужно будет вырезать переборку, а может быть, и подравнивать внутренние коридоры... Много возни. Слишком много. 

Темнота становится все гуще, в эфире слышится странное потрескивание... Может, это только паранойя, но... Но ведь они остались здесь — весь экипаж. Они тут, в темноте, смотрят и ждут. 

— Нет, — выдохнула Ин. — Нет, к черту! Сегодня мы торопимся. 

Дэн и Шисс опустились на дно темного колодца бесшумно, как ангелы или призраки. Капитан прижалась к переборке — у дверей отсека стало тесно. 

— Скучали, босс? — бросил Дэниел. — Что сначала — грабеж или изнасилования? 

Ин с неприязнью взглянула на темное забрало подчиненного. Дэн всегда очень чутко перенимал общее состояние обстановки. Шумные ярмарки, разнузданные клубы, мрачные трущобы... И его язык реагировал на это весьма своеобразно, превращая его в прыщавого подростка, отчаянно желавшего показаться круче, чем есть на самом деле. 

— Готовьтесь, — передал Кай по общему каналу. — Сейчас открою дверь. Попадете в коридор. Дверь я закрою, а в коридор подам атмосферу. Получится шлюз. Не хочу запускать вакуум во внутренний периметр. Конструкции хлипкие, держатся на честном слове. 

— А гравитация? — хрипло осведомился Шисс. Ин присмотрелась: сжавшиеся на инструмероне пальцы, нервное, едва заметное покачивание головой... Парень боится. Правильно, в общем-то, делает. 

«Может не стоило брать его с собой?» — думает она, но тут же качает головой. Шисс такой же член экипажа ее корабля, как и любой другой, да, пусть он еще очень молод, фактически — ребенок, но он уже сейчас многообещающий техник... Любой механизм — от зажигалки до двигателя — становится в его руках игрушкой, которую тот мог бы собрать и разобрать за десять-двадцать минут. Еще пяток лет в том же духе, и мальчик станет лучшими руками «Анкея» — ловкими и умелыми, а такие руки необходимо тренировать и обкатывать, как говориться «в поле». 

— Не дам, — отрезал Кай, чуть резче, чем надо. — Обойдетесь движками скафандров. Иначе этот летающий хлам развалится на куски. 

— Ладно, — капитан кивнула. — Поехали. 

Стальная пластина двери без предупреждения уехала в стену, открывая черный зев прохода. Ин направила в темноту луч света, оттолкнулась от стены и медленно выплыла в коридор. Первой. Обычно первым шел Кай, как самый живучий из команды, но на прошлой неделе ему посчастливилось сломать руку и Ин заменила его, как самая удачливая из тех, кто только встречался в этом секторе галактики. 

Следом в коридор выплыли техник и мастер-оружейник. Лучи прожекторов заплясали по стенам узкого коридора, скрещиваясь, подобно церемониальным шпагам гвардейцев императора Чена. 

— Карту, — потребовала она. — Дай карту. 

— Подожди, — отозвался старпом. — Сначала — шлюз. 

За спиной бесшумно закрылась дверь, потом коридор дрогнул, и на внутреннем забрале шлема заплясали алые цифры, выдавая состав воздушной смеси. 

— Хреновенькая атмосфера, — бросил Дэн. — Пожалуй, я останусь в шапке. 

Шисс хмыкнул, а Ин сжала зубы. Она не могла понять, что находит мальчик в глупых шутках бывшего пехотинца. 

— Даю освещение. 

В коридоре вспыхнул свет. Длинные полосы световых панелей, идущие вдоль стен коридора, налились бледно-голубым сиянием, а потом полыхнули так ярко, что капитан затемнила забрало шлема. 

Длинный коридор, где с трудом могли разминуться два человека, напоминал узкую трубу. В стенах виднелись стальные пластины дверей, похожих на ту, через которую экипаж «Анкея» попал в коридор. Метров через сто коридор оканчивался широкими створками какого-то большого помещения. 

— Карту, — напомнила Ин. 

Прямо перед ее глазами на забрале вспыхнули синие линии карты. Внешняя обшивка, отсек, коридор, верхняя палуба... И три красные точки. 

— Ага, — отозвался техник, увидевший тоже самое. — А остальное? 

— Остальное нам не надо, — отрезала она. — Принимайтесь за задания. 

И сосредоточилась, стараясь запомнить все повороты. Кай высветил на карте ее цель — химическую лабораторию на этаж ниже точки проникновения — самую далекую из трех красных меток на экране. 

— Тридцать контейнеров с редкими химическими элементами, — сказал старпом. — Возьми, сколько сможешь. 

— И что это такое? 

— Опасная редкая хрень. Достаточно сложная для того, чтобы ее было трудно получить даже в современных лабораториях. 

— Сколько? 

— Трех контейнеров хватит, чтобы оплатить горючее этого рейса. Остальное — приятный бонус. 

— Подходит, — отозвалась Шотте. — Готовь изолятор трюма. Я не собираюсь держать эту штуку в своей каюте. 

— Изолятор уже готов, — встрял Джокер, — кстати, не успел запереть Мордина в медотсеке. Теперь он шатается на нижней палубе, выдумывая причины заграбастать себе один этих контейнеров. Уже несколько дюжин придумал, кстати, так что, теперь, капитан, он — твоя проблема. 

— Сколько у нас времени? — Ин пропустив болтовню пилота мимо ушей, направилась к распахнутой двери туда, куда вела стрелка на карте. 

— Полчаса максимум. 

Ей не нужно было оборачиваться, чтобы знать как Дэн и Шисс, получив собственные задания, направились в противоположную сторону. Ин знала, что сейчас ее люди разойдутся в разные стороны, каждый за своей добычей. Что-то мелкое и ценное, что можно положить в карман и унести с собой. 

Не слишком удачный рейс. Попадает в раздел «хватай и беги». Самый опасный и самый безденежный вариант. Но это лучше, чем ничего — часто от кораблей-призраков оставались только облачка металлической пыли, а еще чаще информация о векторе их следования оказывалась ложью. И не всегда намеренной. Информацию о потерянных кораблях сложно разыскать и еще сложнее проверить. Пустышки попадались часто, но сейчас есть реальный шанс получить неплохую прибыль. Ведь когда Дровосек подключился к центральным системам корабля, основной куш взяла Ли — красавица азари с мягкими руками и теплым взглядом, который никак не вязался с ее железной деловой хваткой. 

Информация — вот что стоит дороже всего. Она нужна всем. Одним древние литературные тексты, другим рецепты архаичной выпечки, третьим — забытые сотни лет назад пошлые анекдоты. А некоторым и кое-что посерьезнее. Копаясь в прошлом, можно очень многое узнать о настоящем. Особенно если копаться в командных архивах капитанов звездолетов. Такую информацию покупали даже военные, если разграбленный корабль принадлежал к еще существующим ныне фракциям. 

Торговые рейсы, сомнительные точки назначения, еще более сомнительное содержимое трюмов... Все это могло рассказать знающему человеку очень интересную историю. Надо только найти такого и предложить ему то, что нужно. А Лиара знала нужных людей, которые почти всегда закрывали глаза на то, каким способом была получена информация. 

Дикий мир! Его обитатели беззастенчиво лгали, угрожали, стерегли друг друга в темных переулках — и это было в порядке вещей, — но стоило кому-то найти потерянную груду обломков и объявить себя хозяином какой-нибудь бесхозной рухляди, как орды обиженных разграблением принимались воротить носы. А уж сколько появлялось «законных наследников» этого добра... «Анкей» всегда ходил по лезвию клинка — еще не пираты, но и не честные торговцы. Так. Серединка на половинку, но по крайне мере они были честны, называя вещи своими именами. 

Навскидку капитан Шотте могла припомнить еще с десяток экипажей, что занимались подобными операциями и, хотя только несколько из них составляли реальную конкуренцию, дальше «Анкея» в пространство не забирался никто. «Сумасшедшие придурки, — осклабился как-то Рекс. — Малышу понравится!» 

— Капитан, — позвал Кай. — Не спи. 

— Все так плохо? — осведомилась она, включая двигатели скафандра. 

— Дровосеку не нравится второй прыжковый модуль, — сдержанно отозвался тот. — Лучше бы вам поспешить. 

Ин влетела в распахнутую дверь и ловко вписалась в поворот, уходя налево, к лифтовым шахтам. Она вскрыла дверь плазменным резаком и спустилась на этаж ниже. Здесь ей тоже пришлось поработать универсальной открывалкой, и когда она выбралась в новый коридор, стрелка на карте запульсировала, показывая, что цель близка. 

Нужная дверь оказалась рядом. Едва Ин, отключившая двигатели, подошла к ней, как цифровой замок вспыхнул зеленым индикатором и тяжелые створки разошлись в стороны: Дровосек открыл их через внутреннюю сеть корабля. Капитан решительно вошла в лабораторию, и в этот момент корабль ощутимо дрогнул. Освещение отключилось, и Ин машинально зажгла прожектор скафандра. 

— Кай?.. — позвала она. 

— Пять минут, Ин, — старпом резко выдохнул. — Пять минут. Потом уходи. 

Капитан сжала зубы и взглянула на карту. Хранилище рядом, за соседним углом. Не какая-то сложная химическая дрянь, а горючее для маршевых двигателей — вот что лежало там на самом деле, а еще деньги, которыми можно оплатить счета. Деньги, что они должны забрать, потому что второго рейса на эту калошу не будет и уйти сейчас с пустыми руками — значит, вероятнее всего, встать на прикол на какой-нибудь Омеге и пойти на поклон к перевозчикам или контрабандистам. 

— Эй, — позвал Джокер, и в его голосе то и дело принимались звенеть панические нотки. — Когда я вчера сказал «чтоб ты провалилась!» я же пошутил, ты ведь в курсе, да? Ребята уже возвращаются. Ложись на обратный курс, капитан! 

Ин зашипела рассерженной кошкой и запустила двигатель скафандра на полную мощность. Словно пылающий метеор пролетела сквозь темную лабораторию и ударилась о железные створки хранилища, напоминавшие дверь банковского сейфа. Выругавшись, подала всю мощность скафандра на плазменный резак и принялась кромсать створки, нарезая их ломтями, как масло. 

— Ты успеешь, Ин? — Голос Кая был обеспокоенным. Совсем чуточку. Он прекрасно знал, что заставляет ее так рисковать. — Дровосек теряет контроль над системами «Ultimum». Еще немного, и мы отчалим. 

И никакого раскаяния, потаенных надежд или завуалированного страха. Кай отчалит, улетит, спасая корабль, даже если для этого ему понадобится бросить своего капитана посреди закрученного леса железных обломков, а потом... Потом он скорее всего пойдет к своим растениям. Кажется, его Лантана, наконец, расцвела и ей требуется особый уход... Кай всегда говорил, что растения единственные о ком стоит по-настоящему беспокоится, все остальные — не так беспомощны. 

Мышечные усилители скафандра справились на «отлично» — понатужившись, капитан отогнула в сторону широкий пласт металла, проделав в двери незапланированное конструктором окошко. 

Внутри на полках лежали ровные ряды контейнеров. Небольшие серебристые цилиндры, размером не больше термоса для еды. Ин засунула руку по локоть в хранилище и нашарила первый, лежавший к ней ближе других. 

— Ин, эта хрень разваливается на части, — крикнул Джокер. — Немедленно вали оттуда! Мы ее больше не сдержим! 

Четыре штуки поместилось в набедренные карманы. Еще два — на пояс. Это оплата горючего для маршевых двигателей и обслуживания в доке. Еще парочку, чтобы рассчитаться за стоянку, вот этот — последний взнос за установленное полгода назад новое орудие, это — усиленный боезапас и лекарства, еще один для Мордина... Ин снова засунула руку в хранилище, и в этот момент мертвый корабль тряхнуло по-настоящему. 

«Ultimum» затрясся как в лихорадке, и капитана бросило в сторону. Руку заклинило в узкой дыре, и если бы не жесткие сочленения скафандра, оторвало бы напрочь. Капитан с трудом выдернула руку из дыры в створке и обернулась. Еще один контейнер, только один... 

...и почувствовала спиной холод — леденящий зов открытого пространства. В висках громыхал барабан, заглушая панические крики Джокера — он всегда так паниковал... в ушах звучали далекие голоса тех, кто навсегда остался на этом корабле. Они шипели, шептали, становились все громче, и капитан замерла, зачарованная хрустальным перезвоном колокольчиков изредка складывающихся в замысловатые сигналы «sos». Холодок со спины поднялся на плечи и переполз на шею, растекся по рукам, и это было даже почти приятно. 

— Ин!! 

Рев старпома вырвал ее из ловушки хрустального плеска. Она встряхнула руками, сбрасывая с них опасный бархатный холодок, вскрикнула, пытаясь заглушить зов призраков, и с силой оттолкнулась от створок хранилища. 

— Иду, — крикнула она. — Где ребята? 

Ледяные хрустальные голоса сделались тише, но не ушли, оставшись где-то на краю слышимости ждать своего часа. За все время освоения космического пространства никто так и не смог точно сказать, что это за «шепот», откуда он взялся, кому предназначался, хотя версий было предостаточно. Ее любимая о том, что это дыхание погибших космонавтов, была среди самых популярных. Но как бы то ни было, сигналы просто были, плыли по космосу, забивали частоты отражаясь от многочисленных узлов связи, расфокусировали внимание, складывались в причудливые, прекрасные узоры, словно гипнотизировали... Их хотелось слушать и слушать и это было опасно. 

— Все на борту, раненных нет, — Мордин вклинился в эфир легко и изящно — Следил за вашими показаниями, надо будет осмотреть руку, скорее всего вывих. Заметил резкое понижение сердечного ритма и дыхания. Снова шутки эфира? Хороший самоконтроль к счастью, — и без перехода. — Сварить вам кофе, капитан? 

— Какое кофе?! У нее опоздание в двадцать секунд! 

— Отчаливай, — велела Ин, прижимая локти к бокам. — Немедленно. Вариант — улей. 

— Вот еще! Знаешь ли, гибель капитана будет плохо смотреться в моем резюме, к тому же... 

— Принято. Мы отходим. 

— Что?! Ты в своем уме? 

— Мы. Отходим, — Ледяной голос старпома, заставил Джокера поежиться. — Немедленно. 

— Е-есть, — пробормотал он и едва слышно выплюнул «рыбья кровь!». 

Ин дала полный газ. Она неслась сквозь темноту мертвого корабля, ощущая себя боевой ракетой, нацеленной кому-нибудь в борт. Перед глазами на забрале шлема плясала электронная карта, все остальное было неважно. 

Она — ракета. Цель — темный проем двери. Вперед. Только вперед. Она — ракета... 

На полной скорости она пересекла лабораторию и вылетела в коридор, едва не высадив полуоткрытую дверь. Корабль непрерывно трясся, и капитана швыряло от стены к стене, словно детский мячик, попавший в трубу вентиляции. Вибрация все нарастала. На повороте Ин занесло и неудачно шлепнуло о стену. В глазах потемнело от удара, но она так и не снизила скорость — скользнула вперед, высекая локтями искры из переборки. 

Словно самонаводящийся реактивный снаряд, вписалась в разрезанную дверь лифта и свечой взмыла вверх, к дверям следующего этажа. Корабль снова тряхнуло, Ин ударилась о стену, отскочила от нее и кувырком вылетела в коридор. На миг потеряла ориентацию, замешкалась, и дыхание погибших космонавтов тут же стало таким громким, что заглушило даже команды Кая. 

— Прочь! — крикнула она. — Убирайтесь к дьяволу! 

На долю секунды по левому боку вспыхнул свет и снова погас. Но Ин хватило и этого: она прекрасно рассмотрела дверь в длинном коридоре — ту самую дверь, через которую они вошли в этот летающий морг. 

За спиной полыхнуло пламя, на стену плеснулись капли раскаленного металла. Капитан рванулась к двери, на лету повела плечом, нацеливая встроенный плазменный метатель, и сжала кулак, отдавая приказ. 

Крохотный шарик раскаленной плазмы ненамного опередил ее скафандр, плывущий в облаке огня. Заряд ударил в дверь и выжег ее вместе с куском переборки. Атмосфера из коридора хлынула в развороченный отсек, увлекая за собой человеческое тело. Капитан «Анкея» влетела в черный проем, ее закрутило в мешанине обломков... И время остановилось. 

Она висела в черной пустоте, раскинув руки и широко раскрыв глаза. Обломки переборки окружали ее шипастым облаком осколков, похожим на минное поле. Сквозь него на Ин смотрели бледные лица — сотни, сотни прозрачных лиц, бесшумно шевелящие бескровными губами. Они звали ее. Они знали ее имя, знали ее страхи. Ин медленно подняла руку и потянулась к призракам — ей показалось, что среди них мелькнуло знакомое лицо. По спине скользнула ледяная змейка боли, грозя впиться под левую лопатку, вдох замер на губах. 

А потом неведомая сила потянула ее вверх, прочь от призрачных фигур и знакомого силуэта, так и оставшегося стоять в темноте. Она поднималась все выше, и протянутая рука так и не коснулась белых лиц тех, кто до сих пор просил о помощи. Она захрипела, хватая воздух пересохшим горлом, и время вновь пустилось вскачь. 

Огромный обрезок ржавой трубы бился в предсмертных судорогах, пытаясь набрать скорость. Обезумевшие механизмы пытались выполнить приказ, полученный сотни лет назад перед катастрофой, погубившей экипаж. Стальной крепыш висел чуть в стороне — стервятник, вьющийся над жертвой. Он в любую секунду был готов сорваться, нырнуть вниз, к погибающему кораблю или рвануть прочь... Но этого не потребовалось. 

Из черной дыры, пробитой дезинтегратором в обшивке корабля, ударил фонтан воздуха. Со стороны казалось, что это выплеснулась кровь из зверя, получившего пулю в живот, но это был лишь фонтан из замерзающих газов, воды, сверкающих обломков — всего того, что сейчас кипело под обшивкой. Стальные пластины вспучились под давлением уходящего воздуха, дыра раздалась в стороны, превращаясь в жерло вулкана. Из его глубин вылетела серебристая фигурка человека, как пробка из бутылки с шампанским. Умирающий корабль выплюнул свою последнюю жертву, так и не сумев прожевать. 

«Анкей» опустился к кораблю, и в его днище открылось сияющее пятно шлюза. Человеческая фигурка в серебристом скафандре метнулась к этому сияющему пятну, как к родному улью. 

Уже нырнув в яркий свет прожекторов, на самом пороге, она остановилась, обернулась к дрожащей туше умирающего корабля и отбила на локте неприличный жест. Потом нырнула в шлюз, и две плиты сошлись за ее спиной, закрывая человека от черной бездны пустого пространства. 

А мертвый корабль затрясся в приступе бессильного гнева. По его борту, рассекая черную обшивку, пробежала огненная молния. «Анкей» полыхнул голубым огнем маршевых двигателей и, не дожидаясь конца представления, устремился в темноту и скоро пропал из вида. 

Огромный корабль тяжко вздохнул и распался на две половины — ровно по линии разлома. В его недрах полыхнуло маленькое солнце и тотчас взорвалось огненным фонтаном, выпустив в космос миллионы раскаленных добела осколков. Звука не было — все произошло быстро и бесшумно. Взрыв стал последним салютом тем, кто навсегда остался в этих черных осколках, разлетевшихся на сотни километров. 

Огонь угас. Осколки остыли. Они уплывали все дальше от места взрыва, и вскоре о катастрофе напоминали только исковерканные части корабля, которые этот участок космоса видел предостаточно. Представление закончилось, и больше ничто не напоминало о том, что здесь завершился путь экипажа, покинувшего родную планету четыреста двадцать лет назад. От них не осталось ничего — ни могил, ни надгробий, ни строчки в архивах галактической прессы. Последняя память о них, их имена, цели, задачи, устремления — все это теперь хранилось только в памяти корабля-стервятника, что поспешил убраться прочь от последней остановки древнего азарийского гиганта. 

1. Анкей — в греческих мифах: аргонавт; сын Ликурга, отец Агапенора, родом из Тегеи, участник похода аргонавтов. Силой уступал лишь Гераклу, считался превосходным кулачным бойцом. По Аполлодору Анкей погиб во время Калидонской охоты от клыков вепря. 

2. Ultimum (лат.) — Последний.