Мы теперь в Discord
Жанр: Приключения, боевик.Свобода — это не вседозволенность. Свобода —
это умение вовремя себя ограничить,
отдернуть, изменить точку зрения
самостоятельно, без воздействия извне.
Бесконечная пустыня проносилась под ним с огромной скоростью. Теплый, легкий ветер нес парня на своих крыльях над самыми вершинами белоснежных барханов. Казалось, протяни руку и дотронешься до горячего песка, а может — холодного снега. Ему было тепло, легко и хорошо. Приятная слабость, успокоение пришли и заставили забыть обо всех невзгодах, все отодвинулось на задний план. Он просто наслаждался полетом над этими бескрайними просторами, наслаждался пустотой мыслей, этой необъяснимой беззаботностью и беспечностью.
А затем резко наступила тьма, будто упала с небес, накрыв пространство своей пеленой; все тело начала пронзать ужасная боль — словно тысячи грозовых разрядов длинными иглами впивались в его измученную плоть. И сквозь этот хаос, эти страдания, словно откуда-то издалека, слышались голоса, но ускользающее сознание разобрало лишь одно слово: «Безнадежно!»
Когда мучения закончились, парень будто бы провалился в мир воспоминаний: он видел мать, будто наяву; видел отца и брата; видел девушку, которую совсем недавно любил больше всего на свете. Затем перед ним предстал позор. Предстал в виде огромной зловонной кучи, которую ему, парню, предстоит разгрести своими руками, сожрать ее и вынести в себе... Только куда?
Все это вдруг резко прервалось, и изгнанник ощутил поток горячего воздуха, бьющего его в левую щеку. Для него это было настолько незнакомым ощущением, что он даже не сразу понял, что это такое, а когда понял, остался лежать с закрытыми глазами, прислушиваясь к себе.
Все тело ныло и болело, и он отчетливо ощущал, что лежит на чем-то крайне неудобном, плоском, твердом, но хоть не холодном. Спина, шея, да весь организм бунтовали против продолжения этой пытки. Поток воздуха, довольно сильно обжигающий кожу, делал эти ощущения лишь только сильнее. Вздохнув полной грудью, Крео открыл глаза.
Первое, что он увидел — гладкий, округлый потолок, явно сделанный из какого-то металла. Четко посредине этого великолепия, являясь, впрочем, неотъемлемой его частью, висел на изъеденном Кила знает чем проводе тусклый светодиод, света которого, однако, было достаточно для того чтобы кварианец зажмурился и перевел глаза в сторону. На стене, если это можно было так назвать, висела «неведомая хрень», как окрестил ее изгнанник, которая и пускала струю горячего маслянистого воздуха прямо в лицо Мекку.
— Фильтр, — тихо произнес он, догадавшись о назначении этого прибора. — Уже неплохо...
Надо было встать или хотя бы сесть. Он попробовал сжать пальцы на правой, затем на левой руке — удивительно, но у него это получилось.
— Уже хорошо...
Собравшись с силами, он медленно начал отрывать свой торс от ложа. Сразу же заныла и спина, и рука, да и вообще каждая мышца будто бы протестовала против лишних движений. Однако Крео, стиснув зубы, продолжал делать задуманное. Еще пару секунд мучений, и он сидел, как оказалось, на чем-то, напоминающем огромный длинный ящик.
— Ну, и где я?.. — снова спросил он у самого себя.
Помещение, возможно, было чем-то вроде стерильной комнаты, оборудованной на скорую руку. В его ногах, у самой стены, стоял здоровенный контейнер, вероятнее всего, с водой. По правую сторону от него находилась стойка с броней. С его, кварианца, броней. И только в этот момент он понял, что сидит здесь совершенно голый. В сердцах, закатив глаза, он откинулся было обратно, но тут же взвыл, ударившись затылком о твердую поверхность своего ложа. Схватившись за голову, Крео повернулся на бок, стараясь унять столь резкую и крайне глупую по причине своего возникновения боль. Увы, эта попытка оказалась еще провальнее — не удержавшись на краю, он сорвался и грохнулся вниз. Предательская низкая тумбочка, стоявшая у его изголовья, со злостной радостью встретило его лицо. Глухой звук разнесся по помещению, а несчастный потомок великих инженеров и создателей гетов остался лежать на полу без сознания с рассеченной бровью.
Очнулся он снова от струи воздуха бившего его в лицо. Помянув всех представителей животного и разумного мира Галактики словом, которое бы постеснялись напечатать в расширенном словаре ненормативной лексики, изгнанник вновь открыл глаза и рывком сел. На этот раз все посторонние болевые ощущения затмевались лишь ноющей болью левой брови. Осторожно дотронувшись до места, которым он предположительно стукнулся, Крео нащупал эластичные стяжки — кто-то успел его подлатать, когда он еще был без сознания.
Все это конечно было хорошо, прекрасно, да и вообще райский уголок, но нужно было вставать. С опаской скосив глаза на свою ногу, Мекк увидел уже затянувшийся шрам.
— Кила! Где я и сколько я тут уже торчу?! — возглас гулким эхом отозвался от металлических стен.
Кварианец попробовал подняться, и это ему удалось без особых усилий. Метнувшись к стойке, он сразу начал облачаться в скафандр, а затем поверх натянул и его порядком потрепанную броню. Дыра в скафандре затянулась, а вот на бронелисте она зияла во всей своей красе.
Пока он одевался, взгляд его упал на небольшую лужицу темно-синей жидкости на полу. Подойдя и присев, он дотронулся до нее пальцами, уже облаченными в перчатки. По лужице прошла веселая рябь —она не была густой. И тут Крео понял, чем постоянно воняло, даже во сне, да и что это вообще за жидкость такая.
— Технический спирт... Умно... — прошептал Мекк, одевая один из наплечников. — И вода, небось, дистиллированная... Так-с... Точно. Ну да, бюджетный вариант стерильной комнаты. Прекрасно. Значит еще поживу.
Он уже закончил одеваться и продолжал бурчать что-то еще, как невидимый доселе диод над дверью вдруг загорелся красным цветом. Мекк подбежал к двери. Он уже успел ее подергать до этого, но никакого результата это не дало — она оказалась заперта. В небольшое окошко было видно соседнее помещение. Маленькое и узкое, оно представляло собой небольшой замкнутый предбанник с непонятными механизмами по бокам и таким же, как и в самой комнате, воздушным фильтром.
Пока кварианец гадал, что это за радиаторы с трубами, торчащие из стены, наружная дверь открылась, и в эту своеобразную прихожую вошли человек и саларианец. Дверь за ними закрылась, и все помещение вмиг затянуло белой пеленой.
«Перегретый пар...», — подумал Крео, отходя к своей импровизированной кровати. Как только он на нее уселся, внутренняя дверь открылась, и сладкая парочка вошла помещение. Сейчас их уже можно было нормально разглядеть, вернее не их, а броню, в которую они были облачены. Человек, который, кстати, ростом был чуть повыше изгнанника, был закован в черный бронекостюм с изображением белого черепа на грудной пластине. По всей видимости, это был стандартный средний «Оникс», который местное население удосужилось украсить в соответствии с требованием этой группировки. Почему группировка? Ну какой умный человек будет ходить обвешанный 4-мя стволами, один из которых — гранатомет?
Саларианец, одетый в костюм такой же раскраски, но совершенно неизвестной для Крео модели, прошел к небольшой панели в углу, которую Мекк не заметил, и начал просматривать только одному ему известные данные. Затем, повернувшись к человеку, кратко сказал:
— Все в полном порядке.
Человек в ответ лишь кивнул саларианцу, а сам стал пристально рассматривать стоящего перед ним изгоя. Даже не видя выражение глаз под шлемом, Крео чувствовал, что взгляд мужчины скорее даже не оценивающий, а презрительно-насмешливый. Пауза было затянулась, но человек вдруг сказал:
— Ну что же, с возвращением на этот свет, птенчик мой ненаглядный. Как чувствуешь себя? — голос его был тихий и спокойный. Человек явно был уверен в себе и в том, что его услышат.
— Хорошо. Спасибо, — выдавил из себя Мекк. Происходящее с каждой долей секунды не нравилось ему все больше и больше. Саларианец пропал из поля зрения, но было слышно, что копошится он где-то за спиной, а такой расклад никогда не мог бы вселять оптимизм.
— А я смотрю, ты не многословный сегодня, мальчик мой. Да и спасибо в карман не положишь, но об этом потом, — человек хохотнул, но через мгновение голос его приобрел былую серьезность и сосредоточенность: — Итак, я тебе задаю сейчас вопросы, а ты на них быстро отвечаешь. Потом придет твоя очередь задавать вопросы. Может быть. Готов?
Ох как не нравилась Крео это «может быть»... Ну да что оставалось делать? Он смиренно кивнул, а его глаза сверкнули под маской шлема.
— Ну что же, начнем тогда, — одобрительно сказал человек и, устроившись поудобней на столе напротив импровизированной койки, на которой спал странник, задал первый вопрос:
— Как тебя зовут?
— Крео’Мекк вас Айдена нар Райа.
— Сколько тебе лет?
— 19.
— По какой причине покинул Мигрирующий Флот?
— Отправился в добровольное изгнание.
— Причина?
— Предательство старшего брата.
— Как его зовут?
— Голо’Мекк вас Таси нар Нидас.
— Что он сделал?
— Хотел продать несколько наших сородичей коллекционерам.
За спиной присвистнул саларианец, но мужчина лишь махнул рукой, и тот заткнулся.
— Получилось?
— Нет, слава Киле.
— Почему ты ушел? Ты был причастен к этому?
— Нет. Я не знал. Но я чувствовал вину перед всеми за своего брата. Я не мог там оставаться.
— Почему прибыл на Омегу?
— Хотел найти своего брата.
— Зачем?
— Отомстить ему за все, что он сделал.
— Нашел?
— Нет, — предугадывая следующий вопрос, Крео продолжал: — Заблудился в трущобах и свалился в канализацию.
— Хм... Ясно. Как выжил — не знаешь?
— Не знаю... — Мекк опустил голову — для него ведь и самого было непонятно, как произошло это чудо.
— Господин, ничего нового мы не услышали. Он всю эту же чушь нес, пока бредил, — саларианец подошел к человеку и, встав рядом с ним, тоже принялся разглядывать изгнанника, словно диковинный музейный экспонат.
— Как думаешь, окупит ли себя это вложение средств? — человек повернулся к своему напарнику.
— Конечно! Они же лучшие техники во вселенной! Всегда такой пригодиться. Ну уж лишним точно не будет. Ты в технике рубишь? — этот вопрос уже был задан непосредственно изгою.
— Да, конечно. Был одним из лучших молодых техников на Флоте.
— Вот! Что я тебе сказал! — саларианец, безусловно, был рад и прямо сиял от счастья. — Гони сюда должок!
— Облезешь, рогатый! — человек довольно хрюкнул и продолжил: — Вот покажет твой птенец хоть что-то, тогда и получишь. А что наш птенец умеет?
— Я не птенец! Почему вы меня так называете?!
— Ноги у тебя куриные. Отвечай, когда я спрашиваю!
— Дай мне кусок железа, пару микросхем и немного нуль-элемента, и сам увидишь! — огрызнулся изгнанник — он не любил, когда с ним разговаривали в таком духе.
— Слушай, а паренек то у нас с гонором. А? Ты смотри? — мужчина повернулся к амфибии. — Может ему по почкам навалять?
— Да бесполезно это. Они не такие чувствительные, как мы. Хотя...
У кварианца все похолодело внутри — из огня да в полымя, что может быть веселее, не так ли? Тем не менее, он взял себя в руки и продолжал сидеть без движения, смотря на эту парочку. Но тут мужчина внезапно засмеялся, а затем встал и, подойдя, похлопал его по плечу:
— Да расслабься ты! Никто тебя бить не будет... Наверное.
— Это «наверное» звучит так многообещающе... — с сарказмом бросил Крео, чем вызвал лишь очередную вспышку радости человека. Саларианец тем временем пожал плечами и продолжил дальше возиться с приборами.
— Ладно. Посмеялись и хватит. Я вижу у тебя ко мне тоже много вопросов, не так ли? Отвечу на первый — меня зовут Дэвид Амстронг. Полковник в отставке и по совместительству лидер этого прекрасного... Хм... Бандформирования. Родин? — обратился он к салариану.
— Меньше верь тому, что пишут в прессе, Дэв. Военизированная организация — и точка.
Саларианец, одетый в костюм такой же раскраски, но совершенно неизвестной для Крео модели, прошел к небольшой панели в углу, которую Мекк не заметил, и начал просматривать только одному ему известные данные. Затем, повернувшись к человеку, кратко сказал:
— Все в полном порядке.
Человек в ответ лишь кивнул саларианцу, а сам стал пристально рассматривать стоящего перед ним изгоя. Даже не видя выражение глаз под шлемом, Крео чувствовал, что взгляд мужчины скорее даже не оценивающий, а презрительно-насмешливый. Пауза было затянулась, но человек вдруг сказал:
— Ну что же, с возвращением на этот свет, птенчик мой ненаглядный. Как чувствуешь себя? — голос его был тихий и спокойный. Человек явно был уверен в себе и в том, что его услышат.
— Хорошо. Спасибо, — выдавил из себя Мекк. Происходящее с каждой долей секунды не нравилось ему все больше и больше. Саларианец пропал из поля зрения, но было слышно, что копошится он где-то за спиной, а такой расклад никогда не мог бы вселять оптимизм.
— А я смотрю, ты не многословный сегодня, мальчик мой. Да и спасибо в карман не положишь, но об этом потом, — человек хохотнул, но через мгновение голос его приобрел былую серьезность и сосредоточенность: — Итак, я тебе задаю сейчас вопросы, а ты на них быстро отвечаешь. Потом придет твоя очередь задавать вопросы. Может быть. Готов?
Ох как не нравилась Крео это «может быть»... Ну да что оставалось делать? Он смиренно кивнул, а его глаза сверкнули под маской шлема.
— Ну что же, начнем тогда, — одобрительно сказал человек и, устроившись поудобней на столе напротив импровизированной койки, на которой спал странник, задал первый вопрос:
— Как тебя зовут?
— Крео’Мекк вас Айдена нар Райа.
— Сколько тебе лет?
— 19.
— По какой причине покинул Мигрирующий Флот?
— Отправился в добровольное изгнание.
— Причина?
— Предательство старшего брата.
— Как его зовут?
— Голо’Мекк вас Таси нар Нидас.
— Что он сделал?
— Хотел продать несколько наших сородичей коллекционерам.
За спиной присвистнул саларианец, но мужчина лишь махнул рукой, и тот заткнулся.
— Получилось?
— Нет, слава Киле.
— Почему ты ушел? Ты был причастен к этому?
— Нет. Я не знал. Но я чувствовал вину перед всеми за своего брата. Я не мог там оставаться.
— Почему прибыл на Омегу?
— Хотел найти своего брата.
— Зачем?
— Отомстить ему за все, что он сделал.
— Нашел?
— Нет, — предугадывая следующий вопрос, Крео продолжал: — Заблудился в трущобах и свалился в канализацию.
— Хм... Ясно. Как выжил — не знаешь?
— Не знаю... — Мекк опустил голову — для него ведь и самого было непонятно, как произошло это чудо.
— Господин, ничего нового мы не услышали. Он всю эту же чушь нес, пока бредил, — саларианец подошел к человеку и, встав рядом с ним, тоже принялся разглядывать изгнанника, словно диковинный музейный экспонат.
— Как думаешь, окупит ли себя это вложение средств? — человек повернулся к своему напарнику.
— Конечно! Они же лучшие техники во вселенной! Всегда такой пригодиться. Ну уж лишним точно не будет. Ты в технике рубишь? — этот вопрос уже был задан непосредственно изгою.
— Да, конечно. Был одним из лучших молодых техников на Флоте.
— Вот! Что я тебе сказал! — саларианец, безусловно, был рад и прямо сиял от счастья. — Гони сюда должок!
— Облезешь, рогатый! — человек довольно хрюкнул и продолжил: — Вот покажет твой птенец хоть что-то, тогда и получишь. А что наш птенец умеет?
— Я не птенец! Почему вы меня так называете?!
— Ноги у тебя куриные. Отвечай, когда я спрашиваю!
— Дай мне кусок железа, пару микросхем и немного нуль-элемента, и сам увидишь! — огрызнулся изгнанник — он не любил, когда с ним разговаривали в таком духе.
— Слушай, а паренек то у нас с гонором. А? Ты смотри? — мужчина повернулся к амфибии. — Может ему по почкам навалять?
— Да бесполезно это. Они не такие чувствительные, как мы. Хотя...
У кварианца все похолодело внутри — из огня да в полымя, что может быть веселее, не так ли? Тем не менее, он взял себя в руки и продолжал сидеть без движения, смотря на эту парочку. Но тут мужчина внезапно засмеялся, а затем встал и, подойдя, похлопал его по плечу:
— Да расслабься ты! Никто тебя бить не будет... Наверное.
— Это «наверное» звучит так многообещающе... — с сарказмом бросил Крео, чем вызвал лишь очередную вспышку радости человека. Саларианец тем временем пожал плечами и продолжил дальше возиться с приборами.
— Ладно. Посмеялись и хватит. Я вижу у тебя ко мне тоже много вопросов, не так ли? Отвечу на первый — меня зовут Дэвид Амстронг. Полковник в отставке и по совместительству лидер этого прекрасного... Хм... Бандформирования. Родин? — обратился он к салариану.
— Меньше верь тому, что пишут в прессе, Дэв. Военизированная организация — и точка.
— Тю, обломал всю романтику. Так вот, лидер, так сказать, военизированной организации «Белый Череп». И живем мы тихой и мирной жизнью в 134 секторе Омеги, оберегая и охраняя его и обитателей от всякой гадости и нечисти. Ну, а по совместительству устраиваем облавы на ворка — эти твари повадились выстраивать плотины в канализации, от чего говнецо наше родное течет себе по улицам, добавляя к и так «прекрасным» запахам еще одно невероятное и блистательное амбре. Вот во время такой облавы мы тебя и нашли. Ты лежал и что-то непонятное кричал. Наш товарищ, — он кивнул в сторону саларианца, — Родин Голрус, заметил, что кровь запеклась у тебя на скафандре, а значит, ты там провалялся как минимум час. Решили забрать тебя с собой, благо уже возвращались домой, да и потеряли мы тогда главного нашего механика. Родин тогда сказал, что то количество антибиотиков, которое было у тебя в крови, убило бы и меня и его. Тебя даже скорее от их воздействия пришлось спасать, чем от инфекции. К слову. Ты ведь не такой уж и простой, а? Ведь любой другой уже бы через 10 минут там ласты отклеил?
— Склеил... — поправил его Мекк, опустив голову.
— Неважно. В любом случае ты будешь немного поздоровее других ребят. Когда тебя сюда принесли, ты уже, дорогой мой, был кое-где покрыт плесенью. Зелененькой такой, на мох похожей. Молись на нашего доктора, — последовал кивок в сторону Голруса, — который сумел тебя вытащить. Я не углублялся в подробности, но там и чистка была, и антибиотики, и противоаллергены, и Бог весть еще что. Вот так вот. Так что со вторым тебя Днем Рождения.
— Как вы так быстро оборудовали это помещение?
— Мы? Не, не мы. Здесь до тебя жила твоя соотечественница. Она помогала нам и с техникой, и доктору. Здесь в те времена, правда, другой был док, но это не важно. Она сама все тогда оборудовала, а когда уехала — все это тут и осталось. Мы же не стали ничего убирать, а лишь поддерживали рабочее состояние. Так что тебе повезло в4-ый раз. Или пятый? А док?
— Какая разница? Он живой? Живой. Везение это или нет — не нам судить.
Мужчина в сердцах махнул рукой на амфибию, а сам продолжил:
— Хорошая была девочка, только с норовом. Как и ты. Вы там все такие?
— Только по понедельникам.
Мужчина захохотал в голос:— То же самое говорила и она мне. Единый дух в вас чую я! Хотя, может это молодая кровь играет в твоих жилах? М? Эх... Мне бы твои годы... Я старик уже. Мне далеко за 70, моей дочери уже 35...
— Ты только не говори, сколько твоей жене, — прервал душевные излияния саларианец.
— Иди в жопу, лупоглазый, — беззлобно ответил ему полковник, на что раздался идиотский смех, прозвучавший как «Мбугага!» — Не обращая на него внимания. Моя жена — азари, и да — ей 198 лет. И что? Она еще очень молодая для своей расы, да и я в самом расцвете сил. Хотя порой возникает чувство, что я женился на своей внучке.
— Я у вас в рабстве?
Вопрос прозвучал неожиданно, но был довольно предсказуем. Амстронг усмехнулся и принялся рассуждать:
— Нет. Ну не совсем нет. Короче... Нет. Хотя... Да. В рабстве, можно и так сказать. Но временном. Пока не отработаешь те деньги, которые мы в тебя вложили. А потом можешь валить на все четыре стороны, ну или остаться дальше с нами тут — это если тебе понравиться, и если ты не будешь косячить. Кормить-одевать тебя будем, а что еще надо, чтобы жить тут?
— А сколько я вам должен?
— Примерно сорок пять тысяч кредитов, — вмешался в разговор Родин. — Это без учета затрат на выполнение работы.
— И не будем учитывать. Так вот — мы платим нашим рядовым бойцам полторы тысячи. Инженерам и докторам — две тысячи. Офицерам — три тысячи. Это огромные деньги. Мы в основном получаем плату за охрану спокойствия здесь, а также в некоторых других секторах. Ну и за очистку коллектора. Ты, как инженер, будешь получать две тысячи, т. е. через 2 годика ты уже будешь свободен. Я думаю, это разумная плата за спасенную жизнь? Не так ли?
— Так... — не мог не согласиться Крео.
— Ну вот. Тем более, мы тебя не ограничиваем в перемещении по нашему сектору. Но вот за его пределы, будь добр, в одиночку не гуляй. Во-первых — второй раз может и не повезти. Во-вторых — я все же не уверен, что ты не сбежишь при первой возможности. Хотя на счет второго я то и не беспокоюсь — бежать то тебе некуда. Да и если сбежишь — все равно найдем. Я тебе маячок под кожу зашил. Так, на всякий случай. И только я и док знаем, где он. Когда придет срок — мы скажем.
— Я и не собирался... Разве у меня есть выбор? Тем более дела здесь. Кстати...
— Нет, увы, но про брата твоего я ничего не знаю. Слышал, что есть такой, но кто, где и что — без понятия, — мужчина развел руками, как бы извиняясь. — Ну да ладно. Что-то заговорились мы здесь. Пора и на свежий воздух, я думаю. Док, что ты там?
— Я уже давно закончил. Все механизмы исправны и проработают еще ни один десяток лет. Бойлер скоро починят.
— Я и сам мог бы... — начал было Мекк, но саларианец махнул на него рукой и направился к выходу.
— Идем, — бросил мужчина и следом за саларианцем зашел в пердбанник.
— Сколько я был без сознания? — спросил изгой, присоединившись к ним.
— Месяца три, вроде. Никто не засекал. Намучались мы с тобой. А ты еще, мастак, умудрился кровать сломать. Пришлось тебе спать на перевернутом набок шкафу.
— Так это был шкаф?
— А ты разве не заметил?
Мекк как-то не обратил внимания на эту деталь, да ему и не до этого было. Он лишь попытался понять и представить, как у него получилось сломать кровать, будучи без сознания... Ничего путного в его голову не приходило, а то, что там имелось, вырисовывало такие картины, что в пору было бы запихать его в психушку.
— Я есть хочу, и я что-то устал.
— Потерпи, как раз за едой тебе и сходим. Пока будешь питаться пастой, ну, может быть, еще чем-то турианским. Хотя смотри, чтобы не помер. Или не помрешь? — Дэвид посмотрел на него, а затем нажал кнопку на стене. Задняя дверь запечаталась, а входная отъехала в сторону.
Здесь было, что удивительно, намного светлее, чем у него в комнате. По этой причине Крео зажмурился и начал часто-часто моргать. Когда глаза адаптировались, он мог спокойно осмотреть то, что было вокруг. Про наличие приборов в маске-шлеме в данный момент он забыл напрочь, а когда вспомнил, то они уже не были нужны.
Мекк огляделся — они вышли в небольшой, но довольно просторный дворик. Теперешний «Бункер» Крео — а по другому он не знал, как его и назвать — располагался в его самом дальнем углу, в тени большого трехэтажного здания. Напротив расположились в ряд несколько ангаров и складских помещений. Еще пара зданий стояло возле выхода со двора, представлявший собою самый обычный проход между двумя домами, но хорошо укрепленный и с часовыми на постах. Дальше виднелась дорога, а еще дальше — дворик близнец. То тут, то там ходили люди — кто в повседневной одежде, кто в униформе группировки. Но все они были вооружены, хотя по сравнению с полковником... Само же пространство двора было буквально завалено всякими контейнерами, там и здесь стояли флаеры и наземная техника. Крео даже увидел тяжелый миномет.
— Господин полковник, а зачем вам миномет и БТРы на станции? И что это вообще за место?
— Ну как — что за место? Это наша база. Да, тут немножко беспорядок, ну да что поделать. Как ты можешь видеть, здесь у нас располагаются склады, ангары и административное здание. Ну, штаб, в общем. С БИЦ, госпиталем, баром, казино, кинотеатром, столовой и прочими радостями жизни. Через дорогу — два больших здания — казармы. Вот те четыре здания у дороги — так же и казармы, и по совместительству — ДОТы. Вот та вот дорога — единственный путь в этот сектор, связывающий его с доками и лифтами. Ну а заодно и последний наш опорный пункт. Сзади — только жилые районы. Так сказать — последний рубеж обороны. Ну, а еще есть две линии коллектора, но они тоже укреплены и постоянно охраняются. Да и доки — номер 632 и 633 — там тоже день и ночь бдят наши люди. БТР же может не плохо так помочь при нападении, даже банально заблокировать въезд. На крышах стоят зенитки. Так же пара укреп-постов в жилых кварталах. А миномет... Мы его нашли когда-то. Ну не выкидывать же добро?
— Вы мне все так говорите, будто точно знаете, что я не проболтаюсь.
Саларианец и человек замерли и посмотрели друг на друга, а затем оба покатились со смеху. Мужчина снял шлем, и протер глаза от навернувшихся слез.
— Птенец ты еще. В наше время даже швейную иглу не спрячешь в стогу сена — все равно узнают и всем разболтают, где и между какими соломинками она застряла. О, вижу, что ничего не понял. Не важно. То, что я тебе сказал — все видимо и все об этом знают. А в БИЦ тебя, уж прости, никто не пустит.
Мекк краем уха слушал, что он говорит, а сам с интересом рассматривал его лицо — это был мужественного вида, мужчина. Волосы его были поддернуты сединой. В глаза бросались три страшных шрама, проходивших от самого затылка, через висок, до середины щеки. Что-то определенно располагавшее к себе было в его внешности, в манере говорить. Что сказать — как это было не удивительно, но Крео он нравился. Тем более, он был благодарен ему, что тот спас ему жизнь.
Саларианец, который последовал примеру своего командира, тоже оказался ничуть не менее брутальным, чем полковник. Грубые и массивные черты лица были довольно нехарактерны для его расы, но что было — то было.
— Склеил... — поправил его Мекк, опустив голову.
— Неважно. В любом случае ты будешь немного поздоровее других ребят. Когда тебя сюда принесли, ты уже, дорогой мой, был кое-где покрыт плесенью. Зелененькой такой, на мох похожей. Молись на нашего доктора, — последовал кивок в сторону Голруса, — который сумел тебя вытащить. Я не углублялся в подробности, но там и чистка была, и антибиотики, и противоаллергены, и Бог весть еще что. Вот так вот. Так что со вторым тебя Днем Рождения.
— Как вы так быстро оборудовали это помещение?
— Мы? Не, не мы. Здесь до тебя жила твоя соотечественница. Она помогала нам и с техникой, и доктору. Здесь в те времена, правда, другой был док, но это не важно. Она сама все тогда оборудовала, а когда уехала — все это тут и осталось. Мы же не стали ничего убирать, а лишь поддерживали рабочее состояние. Так что тебе повезло в
— Какая разница? Он живой? Живой. Везение это или нет — не нам судить.
Мужчина в сердцах махнул рукой на амфибию, а сам продолжил:
— Хорошая была девочка, только с норовом. Как и ты. Вы там все такие?
— Только по понедельникам.
Мужчина захохотал в голос:— То же самое говорила и она мне. Единый дух в вас чую я! Хотя, может это молодая кровь играет в твоих жилах? М? Эх... Мне бы твои годы... Я старик уже. Мне далеко за 70, моей дочери уже 35...
— Ты только не говори, сколько твоей жене, — прервал душевные излияния саларианец.
— Иди в жопу, лупоглазый, — беззлобно ответил ему полковник, на что раздался идиотский смех, прозвучавший как «Мбугага!» — Не обращая на него внимания. Моя жена — азари, и да — ей 198 лет. И что? Она еще очень молодая для своей расы, да и я в самом расцвете сил. Хотя порой возникает чувство, что я женился на своей внучке.
— Я у вас в рабстве?
Вопрос прозвучал неожиданно, но был довольно предсказуем. Амстронг усмехнулся и принялся рассуждать:
— Нет. Ну не совсем нет. Короче... Нет. Хотя... Да. В рабстве, можно и так сказать. Но временном. Пока не отработаешь те деньги, которые мы в тебя вложили. А потом можешь валить на все четыре стороны, ну или остаться дальше с нами тут — это если тебе понравиться, и если ты не будешь косячить. Кормить-одевать тебя будем, а что еще надо, чтобы жить тут?
— А сколько я вам должен?
— Примерно сорок пять тысяч кредитов, — вмешался в разговор Родин. — Это без учета затрат на выполнение работы.
— И не будем учитывать. Так вот — мы платим нашим рядовым бойцам полторы тысячи. Инженерам и докторам — две тысячи. Офицерам — три тысячи. Это огромные деньги. Мы в основном получаем плату за охрану спокойствия здесь, а также в некоторых других секторах. Ну и за очистку коллектора. Ты, как инженер, будешь получать две тысячи, т. е. через 2 годика ты уже будешь свободен. Я думаю, это разумная плата за спасенную жизнь? Не так ли?
— Так... — не мог не согласиться Крео.
— Ну вот. Тем более, мы тебя не ограничиваем в перемещении по нашему сектору. Но вот за его пределы, будь добр, в одиночку не гуляй. Во-первых — второй раз может и не повезти. Во-вторых — я все же не уверен, что ты не сбежишь при первой возможности. Хотя на счет второго я то и не беспокоюсь — бежать то тебе некуда. Да и если сбежишь — все равно найдем. Я тебе маячок под кожу зашил. Так, на всякий случай. И только я и док знаем, где он. Когда придет срок — мы скажем.
— Я и не собирался... Разве у меня есть выбор? Тем более дела здесь. Кстати...
— Нет, увы, но про брата твоего я ничего не знаю. Слышал, что есть такой, но кто, где и что — без понятия, — мужчина развел руками, как бы извиняясь. — Ну да ладно. Что-то заговорились мы здесь. Пора и на свежий воздух, я думаю. Док, что ты там?
— Я уже давно закончил. Все механизмы исправны и проработают еще ни один десяток лет. Бойлер скоро починят.
— Я и сам мог бы... — начал было Мекк, но саларианец махнул на него рукой и направился к выходу.
— Идем, — бросил мужчина и следом за саларианцем зашел в пердбанник.
— Сколько я был без сознания? — спросил изгой, присоединившись к ним.
— Месяца три, вроде. Никто не засекал. Намучались мы с тобой. А ты еще, мастак, умудрился кровать сломать. Пришлось тебе спать на перевернутом набок шкафу.
— Так это был шкаф?
— А ты разве не заметил?
Мекк как-то не обратил внимания на эту деталь, да ему и не до этого было. Он лишь попытался понять и представить, как у него получилось сломать кровать, будучи без сознания... Ничего путного в его голову не приходило, а то, что там имелось, вырисовывало такие картины, что в пору было бы запихать его в психушку.
— Я есть хочу, и я что-то устал.
— Потерпи, как раз за едой тебе и сходим. Пока будешь питаться пастой, ну, может быть, еще чем-то турианским. Хотя смотри, чтобы не помер. Или не помрешь? — Дэвид посмотрел на него, а затем нажал кнопку на стене. Задняя дверь запечаталась, а входная отъехала в сторону.
Здесь было, что удивительно, намного светлее, чем у него в комнате. По этой причине Крео зажмурился и начал часто-часто моргать. Когда глаза адаптировались, он мог спокойно осмотреть то, что было вокруг. Про наличие приборов в маске-шлеме в данный момент он забыл напрочь, а когда вспомнил, то они уже не были нужны.
Мекк огляделся — они вышли в небольшой, но довольно просторный дворик. Теперешний «Бункер» Крео — а по другому он не знал, как его и назвать — располагался в его самом дальнем углу, в тени большого трехэтажного здания. Напротив расположились в ряд несколько ангаров и складских помещений. Еще пара зданий стояло возле выхода со двора, представлявший собою самый обычный проход между двумя домами, но хорошо укрепленный и с часовыми на постах. Дальше виднелась дорога, а еще дальше — дворик близнец. То тут, то там ходили люди — кто в повседневной одежде, кто в униформе группировки. Но все они были вооружены, хотя по сравнению с полковником... Само же пространство двора было буквально завалено всякими контейнерами, там и здесь стояли флаеры и наземная техника. Крео даже увидел тяжелый миномет.
— Господин полковник, а зачем вам миномет и БТРы на станции? И что это вообще за место?
— Ну как — что за место? Это наша база. Да, тут немножко беспорядок, ну да что поделать. Как ты можешь видеть, здесь у нас располагаются склады, ангары и административное здание. Ну, штаб, в общем. С БИЦ, госпиталем, баром, казино, кинотеатром, столовой и прочими радостями жизни. Через дорогу — два больших здания — казармы. Вот те четыре здания у дороги — так же и казармы, и по совместительству — ДОТы. Вот та вот дорога — единственный путь в этот сектор, связывающий его с доками и лифтами. Ну а заодно и последний наш опорный пункт. Сзади — только жилые районы. Так сказать — последний рубеж обороны. Ну, а еще есть две линии коллектора, но они тоже укреплены и постоянно охраняются. Да и доки — номер 632 и 633 — там тоже день и ночь бдят наши люди. БТР же может не плохо так помочь при нападении, даже банально заблокировать въезд. На крышах стоят зенитки. Так же пара укреп-постов в жилых кварталах. А миномет... Мы его нашли когда-то. Ну не выкидывать же добро?
— Вы мне все так говорите, будто точно знаете, что я не проболтаюсь.
Саларианец и человек замерли и посмотрели друг на друга, а затем оба покатились со смеху. Мужчина снял шлем, и протер глаза от навернувшихся слез.
— Птенец ты еще. В наше время даже швейную иглу не спрячешь в стогу сена — все равно узнают и всем разболтают, где и между какими соломинками она застряла. О, вижу, что ничего не понял. Не важно. То, что я тебе сказал — все видимо и все об этом знают. А в БИЦ тебя, уж прости, никто не пустит.
Мекк краем уха слушал, что он говорит, а сам с интересом рассматривал его лицо — это был мужественного вида, мужчина. Волосы его были поддернуты сединой. В глаза бросались три страшных шрама, проходивших от самого затылка, через висок, до середины щеки. Что-то определенно располагавшее к себе было в его внешности, в манере говорить. Что сказать — как это было не удивительно, но Крео он нравился. Тем более, он был благодарен ему, что тот спас ему жизнь.
Саларианец, который последовал примеру своего командира, тоже оказался ничуть не менее брутальным, чем полковник. Грубые и массивные черты лица были довольно нехарактерны для его расы, но что было — то было.
— Доктор, а вы ведь не всегда были врачом? — не удержавшись, спросил Крео. 
— Всегда, — ответил за Родина Армстронг. — Он ведь бывший полевой медик ГОР, которого с позором выгнали за то, что — нет, ты только послушай — на одном из стадионов на Цитадели, полном посетителей, умудрился соблазнить молоденькую азари и вступить с ней в связь. Старый развратник.
— Кто бы говорил, — огрызнулся Горлус. — Или ты забыл, как тебя, боевого офицера, исключили из программы N7? Нет, ты только послушай, Крео: этот, с виду прилежный мужчина, на все той же Цитадели за один день умудрился учинить полный разгром в клубе «Логово Коры», затем открыл пальбу по игровым автоматам из табельного оружия в клубе «Поток». Но выгнали его за то, что он, произведя больше ста выстрелов, так ни в один автомат и не попал.
— Я тебе обещал, что рог оторву?
— Понял-понял. Заткнулся. Молчу, — Родин поднял руки в знак примирения.
— Так-с. Пойдем-ка мы в столовую, посмотрим, что наша... Ну, не совсем наша, а скорее ваша несравненная Винсентия тебе предложит, — полковник махнул рукой, и они втроем отправились в административное здание.
Столовая располагалась на первом этаже и представляла собой огромное помещение на добрых 50 четырехместных столов. Несколько из них, находящихся в дальнем углу, были заняты, и оттуда доносился звон столовых приборов о посуду, да звуки яростного обсуждения чего-то. Судя по жестам мужчин, а женщин среди этой компании не оказалось, они обсуждали кого-то с огромнейшим бюстом.
В стороне, за барной стойкой, сидела турианка с синей татуировкой на лице. Одета она была в простую одежду, а на шее у нее был повязан самый настоящий шарф. Проворчав что-то типа «Опять бухает, засранка!», командир направился прямо к ней.
— Висентия! — крикнул он подходя. — Опять ты присосалась к бутылке, жопа с ручкой?!
Неопределенное пожатие плечами и провалившаяся попытка выпить следующий стакан с мутной жидкостью.
— Так... — Дэвид понюхал содержимое стакана, поморщился и выплеснул куда-то в сторону. — Ты снова за свое? Уже месяц прошел, а ты не просыхаешь! ВСТАТЬ, КОГДА Я С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ!!
Выкрик был настолько резкий, что Крео аж подпрыгнул. Встрепенулась и турианка, которая пыталась встать по стойке смирно, правда, с переменным успехом. Через силу она отрапортовала:
— Ви-и-и-сентия Ва-а-адонис по ва-ашему приказанию... ик.. встала! — договорив, она плюхнулась обратно на табурет, не удержалась и рухнула на пол. Через секунду снизу уже доносилось мирное сопение, порой прерываемое самыми настоящими всхлипами.
Постояв и посовещавшись с Родином, который согласился, что повар людей и прочей правоаминокислотной нечисти тоже должен знать где находятся припасы для турианцев, полковник направился к нему. Это был плотно сбитый мужчина средних лет, жутко небритый и в грязном белом халате. На расспросы он лишь кивнул, и, так и не произнеся ни слова, провел их к небольшой холодильной камере. Открыв ее, повар извлек оттуда ящик, который был набит доверху тюбиками. Крео невольно вздохнул — он прекрасно знал, какая паста на вкус, но делать было нечего.
— Кто бы говорил, — огрызнулся Горлус. — Или ты забыл, как тебя, боевого офицера, исключили из программы N7? Нет, ты только послушай, Крео: этот, с виду прилежный мужчина, на все той же Цитадели за один день умудрился учинить полный разгром в клубе «Логово Коры», затем открыл пальбу по игровым автоматам из табельного оружия в клубе «Поток». Но выгнали его за то, что он, произведя больше ста выстрелов, так ни в один автомат и не попал.
— Я тебе обещал, что рог оторву?
— Понял-понял. Заткнулся. Молчу, — Родин поднял руки в знак примирения.
— Так-с. Пойдем-ка мы в столовую, посмотрим, что наша... Ну, не совсем наша, а скорее ваша несравненная Винсентия тебе предложит, — полковник махнул рукой, и они втроем отправились в административное здание.
Столовая располагалась на первом этаже и представляла собой огромное помещение на добрых 50 четырехместных столов. Несколько из них, находящихся в дальнем углу, были заняты, и оттуда доносился звон столовых приборов о посуду, да звуки яростного обсуждения чего-то. Судя по жестам мужчин, а женщин среди этой компании не оказалось, они обсуждали кого-то с огромнейшим бюстом.
В стороне, за барной стойкой, сидела турианка с синей татуировкой на лице. Одета она была в простую одежду, а на шее у нее был повязан самый настоящий шарф. Проворчав что-то типа «Опять бухает, засранка!», командир направился прямо к ней.
— Висентия! — крикнул он подходя. — Опять ты присосалась к бутылке, жопа с ручкой?!
Неопределенное пожатие плечами и провалившаяся попытка выпить следующий стакан с мутной жидкостью.
— Так... — Дэвид понюхал содержимое стакана, поморщился и выплеснул куда-то в сторону. — Ты снова за свое? Уже месяц прошел, а ты не просыхаешь! ВСТАТЬ, КОГДА Я С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ!!
Выкрик был настолько резкий, что Крео аж подпрыгнул. Встрепенулась и турианка, которая пыталась встать по стойке смирно, правда, с переменным успехом. Через силу она отрапортовала:
— Ви-и-и-сентия Ва-а-адонис по ва-ашему приказанию... ик.. встала! — договорив, она плюхнулась обратно на табурет, не удержалась и рухнула на пол. Через секунду снизу уже доносилось мирное сопение, порой прерываемое самыми настоящими всхлипами.
Постояв и посовещавшись с Родином, который согласился, что повар людей и прочей правоаминокислотной нечисти тоже должен знать где находятся припасы для турианцев, полковник направился к нему. Это был плотно сбитый мужчина средних лет, жутко небритый и в грязном белом халате. На расспросы он лишь кивнул, и, так и не произнеся ни слова, провел их к небольшой холодильной камере. Открыв ее, повар извлек оттуда ящик, который был набит доверху тюбиками. Крео невольно вздохнул — он прекрасно знал, какая паста на вкус, но делать было нечего.
Полковник велел забирать весь ящик, ибо таких там еще стояло как минимум штук пять, и, сославшись на неотложные дела, ушел. Кварианец шел обратно бок о бок с Голрусом. Когда они проходили мимо спящей на полу турианки, Мекк не удержался: — Почему она пьет? И почему ее не выгнали за это?
— Почему не выгнали? Турианцы говорят, что она волшебница в приготовлении блюд, поэтому и держим, надеясь, что выйдет. Она в этом состоянии не больше месяца. Я не знаю подробностей, но вроде говорили, что на ее глазах танк намотал ее мужа на гусеницы. Вот так вот. Ладно, мне пора. Завтра в восемь утра чтобы был в третьем ангаре. Посмотрим, на что ты годишься, птенец.
С этими словами саларианец юркнул по лестнице, ведущей из столовой на второй этаж. Мекк же, теперь несколько иначе взглянул на турианку — сейчас ему было ее жалко. На инструметрон пришло сообщение, которое вырвало его из раздумий. В нем Родин предупреждал, чтобы Крео не смел есть больше четверти тюбика за раз и с интервалом меньше шести часов на протяжении трех-четырех дней. Мекк принял к сведению и отправился к себе в коморку. Выйдя из здания, он нос в нос столкнулся с молоденькой азари. Она была значительно ниже его ростом. Вокруг глаз виднелись белые пятна-татуировки. Одета она была в длинное черное платье из блестящего материала с белыми вставками и с эффектным вырезом на груди. Она пронеслась мимо, лишь на секунду задержавшись возле стоявшего столбом кварианца с коробкой в руках. Сказав «Привет», юное дарование скрылось в коридорах.
«Красивая... — подумал Крео. — Но кто же это?»
Дав себе слово, что обязательно узнает и познакомится, изгнанник направился к себе. Пройдя в комнату, в которой за время его недолгого отсутствия уже оказалась кровать и бойлер, он плюхнул ящик на стол. Раскрыв герметичный коробок, он вытащил оттуда один тюбик и, превозмогая желание съесть их все вместе с упаковками и коробкой, выдавил примерно четверть содержимого себе в рот, предварительно сняв маску и повесив ее на пояс. Затем он подошел к шкафу, который уже стоял на его законном месте. Внутри обнаружилось постельное белье в вакуумной упаковке и прочая чистая утварь, которая была очень редкой в этом гадюшнике.
А уже через пятнадцать минут Мекк мирно посапывал во сне. Ему снилось детство, родной корабль, отец и те времена, когда он был по-настоящему счастлив...
Отредактировано: Архимедовна.
Комментарии (2)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход