Мы теперь в Discord
Столь многое изменилось с нашего прошлого посещения Цитадели, но вот она я — снова на чем свет стоит поношу вышестоящее командование, а Кайден и Эшли идут следом. Не знаю, когда перестала думать о них, как об Аленко и Уильямс, но теперь это казалось мне лишь полузабытым воспоминанием.
— Кем, мать его, он себя возомнил? — возмущалась я, поворачиваясь к своим спутникам в лифте по пути к Президиуму.
Михайлович просто взбесил меня. Мало того, что, следуя требованию Чаквас не нагружать плечо, я уже неделю не участвовала в операциях, так стоило мне сойти с корабля, как на меня набросился этот преследующий какие-то свои интересы идиот с длинным списком жалоб, начиная с нюансов миссии и заканчивая самим существованием «Нормандии». Я всегда с трудом сносила необоснованную критику и, может быть, — может быть — недавно приобретенный статус неприкосновенного Спектра снова ударил мне в голову, затмевая собой требование уважать порядок подчиненности.
Сочащимся сарказмом голосом Эшли все же ответила на мой риторический вопрос:
— Кажется, он представился контр-адмиралом, коммандер.
— И поэтому я должна безропотно выслушивать эту чушь, что он нес обо мне, моем корабле и команде?
— Я считаю, что, учитывая обстоятельства, ты отлично справилась, — заметил Кайден своим «светлым» голосом, к которому я уже успела привыкнуть. — На секунду мне показалось, что ты его ударишь.
— Он велел мне «следить за своим языком»! — возмутилась я, до сих пор не в силах поверить в то, что адмирал использовал именно эти слова. — Что это вообще значит? Он с радостью посылает меня убивать под знаменем Альянса, но когда я говорю ему, что он делает неверные выводы — это, по его мнению, уже слишком?
— Мы мало что можем с этим поделать, — пожал плечами лейтенант. — Кроме того, уверен, что его непосредственный командир объяснит ему, что к чему. Мы хорошо выполняем свою работу, и Альянс это знает. Как и Совет.
Лицо Кайдена выражало спокойствие и беззаботную покорность судьбе, и я не могла хмуриться, глядя на его полуулыбку. Тем не менее, упрямо вздернув подбородок, я повернулась к стеклянным дверям лифта и принялась наблюдать за приближающимися жилыми районами. Пусть его ответ и попал в точку, однако это не означало, что я была готова сменить гнев на милость.
— Им следовало вправить ему мозги прежде, чем он заявился на мой корабль и принялся из кожи вон лезть, чтобы вывести меня из себя. А ведь день обещал быть таким хорошим.
— Для вас, может быть, — мрачно возразил Кайден.
В то время как мы с Эшли шли в арсенал Альянса, он направлялся к одному из лучших в галактике докторов для человеческих биотиков на обследование. Я не знала, каким образом это будет происходить, однако, учитывая тот факт, что имплантат находился в основании черепа, сомневалась, что лейтенанта ожидает приятное времяпрепровождение. Кайден утверждал, что с ним все в порядке, но Чаквас настаивала на своем, а после того, как она рассказала мне о нестабильности L2-имплантатов, я не собиралась испытывать судьбу.
Ухмыльнувшись, я пожала плечами — мне и в самом деле не терпелось получить новенькую, изготовленную по самым передовым технологиям броню. Как минимум это означало, что я смогу снова лично принимать участие в операциях, а не руководить отрядом с борта «Нормандии».
Лифт остановился на нужном нам этаже, и, выйдя вместе с Уильямс, я оглянулась и бросила на прощание:
— Увидимся через два часа, Аленко.
По пути к арсеналу я заметила странный, озорной взгляд Эшли. Стоило мне обернуться к ней, как она тут же отвела глаза, однако не сумела стереть с лица выражение, словно говорящее, что она знает что-то, неизвестное мне.
— Что? — вздохнув, спросила я.
— Ничего, капитан, — быстро ответила Уильямс, невинно глядя на меня.
— Как бы ни так, — пробормотала я себе под нос, стараясь не думать о том, что Кайдену пришлось идти в больницу только потому, что я едва не отправилась на тот свет. То, что рассказала мне Эшли, звучало невероятно. Я и понятия не имела, что подобное можно сотворить с помощью биотического барьера.
На самом деле я не нуждалась в ответе на свой вопрос — мне и так было известно, о чем думала Уильямс. Проблема состояла в том, что я не могла с уверенностью сказать, что она ошибается.
Я знала, что Кайден неравнодушен ко мне — в течение последней недели это стало очевидно. Следуя четким указаниям Чаквас, мы с ним сиднем сидели на корабле и позволяли другим разбираться с поступающими распоряжениями. Да, я руководила действиями группы высадки и отдавала приказы с помощью системы связи «Нормандии», однако помимо этого могла лишь читать отчеты и надеяться на скорейшее выздоровление. Ранение Кайдена было относительно легким, однако, учитывая его участившиеся головные боли, и ему пришлось оставаться на борту до тех пор, пока на его едва не вышедший из строя имплантат не взглянет специалист. Все это неизбежно привело к тому, что мы почти все время проводили в компании друг друга.
Я узнала о лейтенанте много нового, и некоторые из этих открытий казалась мне одновременно странными и очаровательными. Он любил старые двумерные фильмы и виски, не переносил жару и мечтал обучать молодых биотиков, когда станет слишком стар для действительной службы. Ему нравилось готовить и бездельничать по воскресениям. Он жил в Ванкувере, черт бы его побрал! Никогда прежде я не встречала никого столь нормального. Невероятно, но, несмотря на то, что до сего момента наши жизни так разнились, мы часто сходились во мнениях практически по любой теме, начиная от галактической политики и заканчивая последними сплетнями.
Мне бы не составило труда с бесстрастным лицом сказать, что я равнодушна к нему, однако лишь потому, что я великолепно умела лгать.
За несколько дней до этого Кайден предложил научить меня с помощью моего новенького инструметрона взламывать наиболее сложные системы шифрования, которые нам встречались во время операций. Конечно, я знала азы, однако когда задачу не удавалось решить в лоб, я всегда поручала ему, или Гаррусу, или Тали — кому угодно — взломать консоль или открыть замок. Мое обучение в Альянсе сосредотачивалось на развитии выдающихся врожденных боевых способностей, и поиски скрытых сегментов в нагромождениях кода не вызывали с моей стороны ни малейшего интереса. Теперь же Кайден убедил меня в том, что раз уж я все равно сижу на корабле, то не помешало бы выучить несколько трюков.
Так я оказалась перед его рабочей консолью с запущенной на ней виртуальной операционной системой, в которую мне предстояло найти вход. Он окружил ее столь мощной защитой, что даже у Тали на эту задачу ушло бы несколько минут. В первый раз мне понадобился почти час, однако вина за это лежала не только на мне: все это время Кайден стоял совсем рядом, периодически наклоняясь и показывая что-то на инструметроне или дисплее, при этом мускулистое предплечье лейтенанта слегка касалось моего, а на его лице играла улыбка, вызванная моими неумелыми действиями. Не только пресловутая консоль была причиной моей неудовлетворенности, и в конце концов я заявила, что он просто наслаждался тем, что в кои-то веки в чем-то меня превзошел. Кайден подтвердил, что я, безусловно, права, но пояснил, что, зная меня, он вынужден довольствоваться редкими моментами, сродни этому, после чего указал на огромную дыру в коде, столь тщательно собранном мною, и рассмеялся, глядя на мое раздраженное лицо.
Когда мимо прошла Эшли, мы немедленно вернулись к ролям серьезных профессионалов, коими и являлись. Окинув нас понимающим взором, она проследовала дальше, и стоило ей лишь отойти, как мы вновь расслабились. Спустя несколько мгновений, неохотно, почти застенчиво, наши глаза встретились вновь, и я вдруг поняла, что он понимает — так же, как и я — что что бы ни зарождалось между нами, это были не те товарищеские отношения, которые я наладила с остальными членами экипажа. Стоило нам только оказаться наедине, как что-то менялось. Я не знала, что это, и никогда прежде мне не доводилось испытывать ничего подобного, однако это ощущение мне определенно нравилось.
Здорово признавать за собой маленькие слабости. И пусть меня считали одним из самых опасных людей в галактике, но находиться рядом с Кайденом, позволяя себе смеяться над своими же глупыми ошибками, флиртовать со своим лейтенантом... было здорово. Это чувство, беззаботное и теплое, манило своей неизвестностью. Иногда он поднимал на меня внимательный взгляд своих выразительных глаз и слегка улыбался, отчего внутри у меня все обмирало, и я знала, что дело не только в сексуальной неудовлетворенности. Это было глупо. Я повидала множество высоких темноволосых бойцов с широкими плечами и точеными лицами. Почему Кайден так влиял на меня? Ведь поначалу ничего подобного не происходило.
Я снова сказала себе, что это безобидно.
************
Новая броня — гладкая, черная с ярко-красными вставками и малиновыми огоньками — определенно пришлась мне по вкусу. Даже на прилавке она смотрелась великолепно, и сейчас мастер подгонял некоторые ее части так, чтобы она сидел на мне как вторая кожа.
С горящими от предвкушения глазами Эшли взвалила на плечо одну из нескольких коробок с новыми «игрушками» для корабельного арсенала и отбыла на «Нормандию». Поход вышел удачным, и, даже несмотря на стычку с контр-адмиралом, я находилась в чудесном настроении.
Я все еще стояла перед огромным, в полный рост, зеркалом, в котором каких-то десять минут назад разглядывала свою новенькую броню. Теперь же на мне был надет только тонкий облегающий черный костюм, сделанный из суперсовременного материала. Поворачиваясь из стороны в сторону, я видела линии микросхем, отсвечивающие на изгибах моего тела и сбегающие вниз, подобно дорожкам воды на коже. Положив ладони на бедра, я принялась рассматривать свою фигуру. Тонкая ткань мало что скрывала, подчеркивая бедра, грудь, каждую мышцу. Я любила свое стройное, атлетически сложенное тело, крепкие ноги и изящные руки. Благодаря ему я чувствовала себя сильной и способной на что угодно.
Дверь позади меня открылась, и, увидев в зеркале отражение входящего Кайдена, я ощутила странное волнение, которое усилилось, стоило мне заметить, как взгляд лейтенанта скользнул вверх по моим ногам. Наткнувшись, очевидно, на что-то, что ему понравилось, он несколько мгновений просто смотрел, слегка приоткрыв рот. Мало что могло так выгодно подчеркнуть мою фигуру, как тонкий черный обтягивающий костюм, и я это знала. Судя по всему, теперь это знал и Кайден. Однако я не собиралась позволять ему пялиться на его командующего офицера, во всяком случае, не на виду у всех. Развернув лишь плечи, я обернулась и бросила на него свирепый взгляд. Реакция лейтенанта была поистине бесценна, хотя после того, как он встретился со мной глазами, ему понадобилось целых три секунды на то, чтобы принять смущенный вид. Как только до него дошло, на чем его поймали, он открыл рот, собираясь извиниться. Воспоминание об ошеломленном Кайдене, обычно таком собранном и аккуратном, на некоторое время обеспечит мне хорошее настроение. В конце концов, иногда нужно и самой поразвлечься.
— Хороша, да? — спросила я, стараясь сдержать ухмылку. Я повернулась лицом к лейтенанту и, скользя ладонями по подтянутому животу, переместила руки на бедра.
— Да, — выпалил он, — то есть, нет, я... не то чтобы...
— Броня, Аленко, — я кивнула в сторону лежащих на прилавке частей.
— О, конечно, — спохватился Кайден, словно я только что сообщила ему самую очевидную вещь на свете. — Точно. Броня! Она... — он с трудом сглотнул, — выглядит просто отлично.
Сохранить непроницаемое выражение лица оказалось очень, очень трудно. Даже являясь Спектром со своим собственным кораблем и полным арсеналом оружия, мне нравилось осознавать, что я все еще обладаю и иной властью. Пусть со всеми своими татуировками и ирокезом я и не выглядела, как красивая женщина в классическом понимании этого слова, но, по крайней мере, мое тело было близко к совершенству.
Я ни на секунду не позволила себе подумать, что тепло, разливающееся внутри в ответ на реакцию Кайдена, имело под собой иные причины. Приятно было чувствовать себя желанной, решила я. Это стало моей местью за тот случай, когда он застиг меня врасплох в медотсеке. Вот и все.
— Коммандер, вы готовы к окончательной примерке?
Не знаю, откуда взялся мастер, но неожиданно он оказался рядом с подогнанными частями брони в руках. Мне потребовалось больше времени на то, чтобы облачиться в нее — механизм, удерживающий части на месте, отличался от старого. Мастер заверил, что он лучше прежнего, однако придется к нему привыкнуть. К счастью, фиксирующая скоба больше не сковывала движения. Я едва не попросила Кайдена помочь мне, чтобы еще больше смутить его, но, вспомнив ухмылку Эшли, решила, что должна вести себя, как офицер Альянса, а не наемница, у которой уже полгода не было секса.
Что, кстати говоря, соответствовало истине. Чертовы правила. На самом деле в этом был виноват Андерсон. На Ковасси я наткнулась на Луку — агента N5, с которым мы когда-то работали и с которым периодически развлекались на протяжении довольно длительного времени. Я собиралась встретиться с ним в ту ночь, когда по пути к Иден Прайму «Нормандия» пристыковалась к станции. Поборов разочарование, мне пришлось взять свои распалившиеся в предвкушении желания под контроль и сообщить Луке, что наше мероприятие переносится на другой раз. А после мы приступили к миссии, и у меня редко выдавалась свободная минутка. Судя по всему, теперь большую часть своего времени я проводила с Кайденом...
Чтобы нарушить повисшую тишину, я спросила лейтенанта о состоянии его имплантата и с радостью узнала, что, учитывая последние события, тот находится в отличной форме. Очевидно, и у L2-имплантатов имелись свои плюсы: Кайдену сходило с рук то, о чем большинство человеческих биотиков даже не мечтало. Я продолжила расспрашивать его, и он нехотя передал мне слова врача о том, что если он станет наращивать нагрузки постепенно, позволяя своему телу приспосабливаться, и будет регулярно являться на осмотр, то в ближайшие несколько лет сможет достичь гораздо большего.
Эта новость показалась мне странно волнующей. Едва повстречав Кайдена, я поняла, что он полон нераскрытого потенциала, который вовсе не ограничивался его биотическими способностями. Он придерживался своих принципов, однако его никак нельзя было назвать идеалистичным идиотом — имея свою голову на плечах, лейтенант гораздо лучше многих разбирался в том, как устроен этот мир. Когда я разговаривала с ним, мне казалось... будто я долгое время наблюдала в небе что-то удивительное — нечто, игнорируемое остальными, а затем кто-то подошел ко мне и, остановившись рядом, спросил, вижу ли я это явление. За всю жизнь мне встретилось всего несколько человек, благодаря которым я знала, что на свете есть еще кто-то, кто понимает, пусть даже и неосознанно. Стоило мне задуматься над этим, как все препятствия, стоящие на нашем пути, начинали казаться мне... преодолимыми.
Если бы Кайден смог развить свои способности, думала я, пойти дальше, чем большинство могло только мечтать, полностью раскрыть свой потенциал, он стал бы таким же элитным солдатом, как я. Мы были бы равными, и тогда наше общение больше не омрачал бы тот факт, что он — мой лейтенант, и я должна относиться к нему соответственно.
Я заявила, что с нетерпением жду шанса увидеть, на что он способен, и Кайден, рассмеявшись, перевел разговор на состояние моего плеча, которое, к слову сказать, меня не беспокоило. Мастер отступил назад, и я повращала руками, удивляясь невероятной эластичности новой брони, на груди которой красовался логотип N7 — я до сих пор предпочитала его символу Спектров.
До возвращения на «Нормандию» оставался еще час, причем час не земной, а по местному времени. Оглянувшись на Кайдена, я заметила на его бедре пистолет, и в голове сформировался план. Поблагодарив мастера, я собрала вещи и, направляясь к двери, позвала:
— Пойдем, Аленко, у меня есть идея.
************
Кайден
— Статус Спектра подтвержден, — произнес голос ВИ, и дверь открылась, обнаруживая за собой часть Цитадели, о существовании которой я даже не подозревал. Шепард прошла внутрь большого помещения, освещенного консолями и голографическими дисплеями, и... ух ты! Моему взору открылось много оружия. Едва ли не целую стену занимал экран со списком всех Спектров, работающих в галактике. Я заметил, что одна запись подсвечивалась красным — Сарен, а в самом низу — очевидно, последнее дополнение — располагалось имя женщины, стоявшей передо мной. Я снова напомнил себе, что что бы ни случилось, я все равно смогу сказать, что служил под началом первого Спектра человечества на ее первой миссии. Это было огромной честью.
— А мне вообще можно здесь находиться? — поинтересовался я, неуверенно оглядываясь вокруг. — На знаке написано, что вход разрешен только Спектрам и...
Шепард резко развернулась и беспечно бросила:
— Забей.
Я вздохнул и, пытаясь скрыть улыбку, последовал за ней. Интересно, с каких это пор правила перестали иметь значение?
Тем временем Джена подошла к консоли подле большой двери с внушительной системой безопасности и что-то набрала на клавиатуре.
— Прошлый раз у меня не получилось это опробовать, — загадочно сообщила она. Я до сих пор понятия не имел, что мы делаем. Шепард упомянула что-то насчет своего приобретения, но когда я вспоминал о ее броне, все, о чем я мог думать — это то, как две красные линии на черном фоне безупречно повторяли контуры ее тела, то, как они огибали...
Нет, нельзя позволять мыслям развиваться в этом направлении — подобную ошибку я совершил всего десять минут назад. В свое оправдание могу сказать, что даже не осознавал, что это она, до тех пор, пока не обнаружил, что смотрю ей в глаза. Хотя, если уж совсем честно, то и в этом я не был уверен, ведь прежде у меня никогда не возникало таких проблем.
Я подумал о фотографиях, хранящихся на моем инструметроне. Я делал снимки во время операций и на корабле, и на большинстве из них присутствовала она. Я говорил себе, что хочу запомнить службу с первым Спектром человечества, но уже начал подозревать, что это объяснение — полная чушь.
— Опробовать что? — спросил я наконец. Дверь перед нами зажужжала и защелкала множеством открываемых замков, и Шепард взглянула на меня с ухмылкой на лице.
— Не могу же я отправляться в бой, не испытав предварительно новинку, — объяснила она, указав на свое тело, облаченное в броню, края складок и места сочленения которой освещались красным.
Таким образом я оказался на спектровском стрельбище с оружием в руке и Шепард, глядящей на меня с противоположного конца помещения. Она включила щиты, и по ее телу пробежала волна света.
Выжидательно посмотрев на меня, она крикнула:
— Давай, Аленко. Если попадешь в меня, я куплю тебе выпить.
Я поднял пистолет и поймал ее в прицел, а затем опустил руку и, вытащив обойму, поколдовал над ней.
— Я использую холостые, — твердо сказал я, поражаясь тому, что она допускала мысль о том, что я стану стрелять в нее боевыми патронами.
— Холостые? — насмешливо переспросила Джена. — Зачем тогда мне даже пытаться уклоняться?
— Что бы ты ни говорила, Шепард, я не стану стрелять в тебя настоящим пулями.
— А если я надену шлем?
— Я все равно буду знать, что это ты, — возразил я, глядя на нее.
Раздраженно вскинув руки, она бросила: «Ладно!», и отвернулась к противоположной стене.
Шепард являла собой силу природы — я не раз видел это своими глазами, но сейчас нас разделало не более девяноста метров, а я был хорошим стрелком. Я не сомневался, что хотя бы раз попаду в нее.
Я старался не думать о том, как она мчалась по полю боя, двигаясь с грацией танцовщицы-азари, только чтобы в следующее мгновение атаковать с жестокостью кроганского полководца.
Вскинув руку с оружием, я прицелился прямо в середину спины Джены: расположенные квадратом красные огоньки превращали ее в отличную мишень. Шепард даже не подумала приглушить освещение костюма, очевидно, бросая вызов моей меткости. Разумеется, я попаду в нее.
Сняв пистолет с предохранителя, я нажал на курок какую-то долю секунды спустя, но она уже сместилась влево и развернулась ко мне лицом. Я делал выстрел за выстрелом, однако каждый раз, стоило мне только как следует прицелиться, Джена исчезала с этого места. Перемещаясь из стороны в сторону, она приближалась ко мне с яростью, которую прежде направляла на врагов. Я не пытался подыгрывать ей и внезапно ясно осознал, что не могу попасть в нее — чувство сродни тому, когда твое тело сообщает тебе, что ты падаешь и ничего не можешь с этим поделать.
В считанные секунды Шепард оказалась передо мной. Я предпринял еще одну попытку выстрелить, но она отбила мою руку в сторону и, упершись ладонью мне в грудь, оттолкнула меня назад. Надо полагать, сделала она это довольно мягко, раз уж мои кости остались целыми. Я едва ощутил ее прикосновение, а в следующее мгновение пистолет вырвали из моих пальцев, и вот уже Джена стояла с вытянутой рукой, а дуло моего собственного оружия замерло в нескольких сантиметрах от моего же лба. Все ее тело излучало силу и абсолютную уверенность в своих способностях; ее глаза горели, дыхание оставалось ровным, а щеки покрылись легким румянцем. Мне показалось, что сердце ухнуло куда-то вниз, а с губ едва не сорвалось единственное оставшееся в голове слово: «Прекрасна».
— Бах, — промурлыкала Шепард низким, страстным голосом, изобразив отдачу пистолета, и опустила руку. Все та же ухмылка до сих пор оставалась на ее лице, словно говоря, что она полностью контролирует ситуацию, а на всякий случай держит в уме еще несколько запасных планов.
Сражаясь на ее стороне, было легко забыть, что Шепард, вероятно, являлась одним из лучших коммандос, включая и воинов азари. Вы могли провести хоть тысячу лет, стараясь развить подобные навыки и рефлексы, но для Джены они были так же естественны, как и дыхание.
К слову, о дыхании...
Не отрывая от нее взгляда, я выдохнул, осознав, что невольно перестал дышать. С веселым блеском в глазах Шепард вернула мне оружие.
— Это все, на что ты способен? — спросила она, и, судя по ее голосу, Джена на самом деле наслаждалась собой. Полагаю, состояние ее плеча и вправду улучшилось.
На этот раз я был готов к тому, что меня ожидало, но это не помогло. Пуля едва задела кромку щитка, а в следующее мгновение Шепард оказалась передо мной. Ударом ноги она выбила у меня пистолет, а затем выбросила руку вперед, и ее ладонь замерла так близко от моего горла, что когда я резко втянул воздух, незащищенная кожа коснулась ее облаченных в тонкую перчатку пальцев. Не раз я видел, как Джена убивала этим движением, но сейчас в ее янтарных глазах горела не агрессия, а смесь возбуждения и чистого, сладкого адреналина. Ощущая, как мои губы сами собой растягиваются в улыбке, я понял, что могу смотреть на нее весь день.
Шепард отступила назад.
— Давай же, Аленко, ты можешь лучше, — бросила она, бегом возвращаясь к дальнему концу помещения. — Задай мне жару, прекрати сдерживаться!
Я вновь поднял пистолет, но теперь у меня был план. Я сделал еще два формальных выстрела, от которых Джена ушла так же легко, как и прежде, все это время накапливая биотический заряд, спрятав кулак за спиной. После этого я выпустил в нее один за другим два сгустка энергии. Пересекая траектории друг друга и описывая дуги, голубые шары неслись в сторону Шепард. С невероятной элегантностью она отскочила в сторону, оттолкнулась ногой от стены и, прогнувшись назад, пропустила под собой первый сгусток, а потом, резко присев, ушла и от второго. Вытянув одну ногу в сторону, она замерла, опираясь на руку перед собой и отставив вторую для равновесия, а затем подняла голову и, отбросив волосы назад, посмотрела прямо на меня. Все ее движения были свободными и плавными, однако тщательно продуманными. В какой-то момент, когда я сжал кулаки, копя энергию для новой атаки, она облизнула губы и одним лишь взглядом потребовала еще.
Я же не мог отказать даме?
Я призвал на помощь все свои способности, заполняя пространство ударными волнами только для того, чтобы увидеть, как сверкали красные огоньки ее брони, когда она с легкостью уходила от атаки. Мне постоянно приходилось напоминать себе о необходимости продолжать действовать, потому что слишком легко было позабыть обо всем на свете и просто наблюдать за тем, как Джена двигалась. Ее новая броня оказалась чертовски эластичной.
Некоторое время она даже не пыталась приблизиться ко мне. Когда я метнул в нее целый рой деформирующих полей, она бросилась в одну сторону, потом в другую, а затем, когда ей представился шанс сократить дистанцию, остановилась, ожидая моего следующего хода. Что ж, Шепард сказала, что хочет испытать свое приобретение. Судя по полуулыбке, полуоскалу на ее лице, она была впечатлена.
Как и я. Но у меня имелся еще один козырь в рукаве.
Наконец Джене наскучило уклоняться от моих биотических атак, и она двинулась вперед. Пару раз мне удалось задеть ее щиты, но в остальном она оставалась недосягаемой. Не то чтобы это не являлось очевидным и раньше, но теперь я точно знал, почему именно Шепард сделали Спектром человечества, предпочтя ее всем остальным представителям нашей расы. Однако все ее умения и таланты не могли помочь ей справиться с гравитацией. Бросив в ее сторону еще несколько энергетических зарядов, я ощутил, как просыпается к жизни каждый узелок нулевого элемента в моем теле, обеспечивая мне необходимый уровень контроля для того, что я собирался сделать.
Когда Джена находилась всего в каких-то нескольких метрах от меня, я неожиданно поднял вверх ладони, и она остановилась на всем ходу с выражением полнейшего смятения на лице; голубой огонь, который я привык видеть вокруг врагов, окутывал ее тело. Воспользовавшись ее замешательством, я сжал кулаки и поднял их выше, ни на секунду не забывая о контроле над своей биотикой. Губы Шепард приоткрылись, и до меня донесся тихий удивленный вздох, когда ее тело, все еще заключенное в стазисное поле, оторвалось от пола. Если бы я хоть на мгновение потерял осторожность, то дело могло бы закончиться оторванной конечностью или чем-то похуже, но ее смущение постепенно превращалось в чистейшее изумление, а во взгляде я увидел доверие. Мне на глаза попался логотип N7 на ее броне — напоминание о том, кто она такая. Убить Шепард будет чертовски сложно, и я уж точно не стану тем, кто сделает это.
У Джены был шанс похвастаться своими способностями, теперь пришел мой черед. Она хотела увидеть, на что способны L2? Выражение, появившееся на ее лице, когда я поднял ее еще выше, определенно стоило головной боли, которая, как я знал, настигнет меня позже.
Сверху донесся смех: Шепард без особого энтузиазма пыталась бороться со стазисным полем. Мне не раз доводилось видеть, как она выводила из игры биотиков, скрывающихся за подобными барьерами, так что я знал, что при желании она справится и с моим, особенно учитывая тот факт, что я не мог усилить поле без риска навредить ей. Прежде мне доводилось использовать свою силу только на неодушевленных предметах или противнике, которого нужно убить — для того же, чтобы направить ее на кого-то дорогого мне, требовалась серьезная концентрация.
И все же я мог продержаться еще несколько минут. Казалось, Джена чувствовала себя вполне комфортно, а как только я перестал скрупулезно анализировать каждое свое движение, мне стало легче перемещать ее, одновременно сохраняя поле достаточно сильным, чтобы удержать, но не причинить вреда. Если бы я не удивил сам себя тем, что сотворил на церберовской базе, мне и в голову бы не пришло пробовать то, что я делал сейчас. Я видел, как подобный трюк выполняют сильные азари, и теперь знал, что тоже способен на это. Довольно улыбаясь, я управлял полем движением рук и наблюдал за тем, как Шепард летает вокруг огромного помещения, кружась, пикируя и смеясь так, что у меня перехватывало дыхание.
С замиранием сердца я вспомнил, как полные губы Джены неуверенно приоткрылись, а затем растянулись в ухмылку, когда я поддразнил ее, указывая на огромную ошибку в ее неумело собранном коде, в тот день, что мы провели у консоли. Точно так же она улыбалась и сейчас, и, как и прежде, я уже знал, что, засыпая, буду видеть именно ее. Буду вспоминать ее лицо и запах, который ощущал, наклоняясь ближе — так, чтобы почувствовать тепло тела, не прикасаясь к ней. На мгновение я притворился, что мы не были военными, не находились на задании, призванном спасти галактику.
Я затейливым образом шевельнул пальцами, и Шепард с широко раскинутыми руками кувыркнулась в воздухе. Мне хотелось, чтобы она улыбалась так всегда.
К сожалению, это маленькое развлечение должно было рано или поздно закончиться. Я перенес Шепард назад к себе, опустил к самому полу и снял стазисное поле. Голубой огонь мигнул, струясь вокруг ее тела, и, наконец, растворился в воздухе, отчего Джена покачнулась вперед. Я протянул руку, чтобы поддержать ее, но она уже восстановила равновесие и удивленно хохотнула.
— Ты в порядке? — спросил я, но стоило ей поднять на меня взгляд, как все мои тревоги исчезли.
— Твою мать, — выдохнула Шепард, широко улыбаясь. — Благодаря тебе я только что летала, Кайден. Это... черт, это даже лучше, чем тренировки в условиях невесомости.
Ее глаза приобрели невероятно яркий, насыщенный янтарный цвет, и в этот редкий момент Джена не ухмылялась и не хмурилась и, казалось, была просто... счастлива? Это подходящее слово? Дыхание перехватило, но я заверил себя, что дело в полученной нагрузке. Меня определенно нельзя назвать умелым лжецом.
— Подожди здесь, — сказала Шепард и, проходя мимо, скользнула ладонью по моему плечу. Все пять минут ее отсутствия я провел, размышляя над тем, что означало это касание, и стоило ли вообще делать то, что я сделал.
Так просто при желании вообразить жесты, взгляды и намеки там, где их нет. Все сложнее становилось списывать эти чувства на почитание героя, на стремление находиться рядом с кем-то или чем-то только потому, что они являлись столь невероятными, что даже само их существование поражало. Да, поначалу я едва ли не в рот ей заглядывал, но во время нашей первой беседы меня не занимал вопрос о том, насколько мягки ее губы и спускалась ли ниже татуировка, расположенная между ее лопатками. Подобные мысли не имеют ничего общего с преклонением перед героем. Их также нельзя отнести к тем, что полагается думать о своем командующем офицере.
Возьми же себя в руки, Аленко.
Шепард вернулась, уже одетая в форму Альянса, до сих пор потрясенно улыбаясь. Она протянула мне сумку со своей броней, а сама взяла что-то, похожее на коробку для внушительного размера оружия. Пока мы шли по Президиуму, Джена объяснила мне, что статус Спектра давал гораздо больше преимуществ, чем люди подозревали. Бесплатное оружие и обмундирование являлись лишь их частью.
Это случилось в жилых районах на пути к «Нормандии». Я не знал, почему мы выбрали такой длинный путь. По большому счету, мне было все равно, и я не спрашивал. Джена задавала вопросы о моей биотике один за другим, а я с радостью отвечал на них. Она признала, что находит то, что я сделал, потрясающим, сказала, что не забыла произошедшее неделю назад, а также головные боли, мучавшие меня несколько дней после. Я с трудом осознавал ее слова — женщина, которая только что на моих глазах уворачивалась от пуль и деформирующих полей, считала впечатляющим что-то, сделанное мною. Я все еще пытался не чувствовать себя слишком уж довольным, когда неподалеку от Логова Кора какой-то мужчина отделился от стены, на которую облокачивался, и ступил нам навстречу.
— Так, так, — произнес он скрипучим голосом с сильным североамериканским акцентом. — Мне говорили, что это ты, но я не верил.
Шепард едва заметно напряглась и, сжав губы, обернулась к незнакомцу: грязному, покрытому шрамами человеку среднего возраста с рябой кожей и ртом, полным желтых зубов. Холодок тревоги закрался в мою душу; непринужденная атмосфера, сопровождающая нас на протяжении последнего часа, испарилась без следа, и я уже скучал по ней.
— Такая взрослая, изображающая из себя солдата, — продолжал мужчина, не торопясь, осматривая Джену с ног до головы. Почувствовав, как ладони сжались в кулаки, я вспомнил о пистолете на боку.
— А тебе-то что? — проговорила Шепард низким голосом. Очевидно, она знала этого человека, я же пребывал в полном неведении. На первый взгляд, он не представлял опасности, по крайней мере, для нее. Тогда почему она вела себя так, словно он являлся реальной угрозой?
— Ты что, позабыла своих приятелей из «Красных»? — с этими словами незнакомец вновь осмотрел Джену, задержав взгляд на ее форме и значке Спектра под аркой эмблемы Альянса. — А вот я помню тебя, крошка.
— Тогда какого черта тебе нужно? — Шепард едва заметно отвела плечи назад — это движение мне доводилось видеть каждый раз, когда она готовилась к молниеносной атаке.
— Избавься от красавчика, — скривив губы и кивком указывая на меня, бросил мужчина. Прищурившись, я ощутил растущее желание причинить ему какой-нибудь вред.
— Аленко, марш на корабль, — рявкнула Джена, даже не глянув в мою сторону; сняв с плеча контейнер с оружием, она пихнула его куда-то в моем направлении, не оставляя себе никакой защиты. С удивлением я повернулся к ней, собираясь возразить, однако выражение ее лица отбило у меня желание спорить.
— Коммандер, — произнес я, давая знать, что понял ее. Подхватив коробку, я направился к концу коридора, завернул за угол, прижался к стене и приготовился ждать, ведь приказы, подобные этому, даются лишь для того, чтобы их нарушили, верно? Я прислушался, стараясь уловить их разговор, но до меня доносились лишь приглушенные голоса, и не удавалось разобрать ни слова. Затем я услышал шаги, удаляющиеся в направлении безлюдной аллеи неподалеку, и все стихло.
Сердце бешено колотилось в груди. Местные жители, проходящие мимо, не проявляли ни малейшего интереса к моей персоне, а я все стоял и пытался логически проанализировать сложившуюся ситуацию. За какие-то секунды все изменилось — день уже не казался таким светлым, и я понятия не имел, что она сейчас делала, и кем был этот мужчина. Что, черт возьми, такое «Красные»?
Через несколько минут я понял, что ждать больше не могу. Выглянув в коридор и никого там не увидев, я направился ко входу в аллею и вскоре услышал голос Джены. Держась поближе к стене, я заглянул за угол и увидел Шепард в тот момент, когда она повернулась ко мне боком, разговаривая с кем-то по внутренней связи. Помимо нее в переулке никого не оказалось.
— ... всего один, — донеслось до меня окончание ее фразы. С напряженным лицом Джена прислушивалась к ответу своего невидимого собеседника. — Все чисто, никакого оружия. Можете придумать любую историю... да, я бы удивилась, если бы в ближайшее время кто-нибудь другой не сделал это. Спасибо, Бейли.
Внезапно я все понял, и к горлу подступила волна тошноты. Я доверял ей свою жизнь — конечно, доверял — но все знали, что Спектрам закон не писан, и многие подозревали, что это в свою очередь влечет за собой по крайней мере мелкие злоупотребления. Я считал, что Шепард выше этого... но, очевидно, я знал своего командующего офицера не так хорошо, как хотел бы думать. Да, мне было известно, что она с легкостью нарушала некоторые правила, но хладнокровное убийство — это совсем другое дело. Я должен услышать эту историю целиком.
Шепард отключила устройство связи и направилась к выходу из аллеи, и в этот момент я обогнул угол и встал на ее пути. Какое-то странное выражение промелькнуло на ее лице, и в следующее мгновение оно превратилось в бесстрастную маску — я ничего не сумел прочесть на нем. С таким же успехом я мог бы быть для нее незнакомцем.
************
Шепард
Адреналин все еще мчался по моим венам, а дыхание грозило выйти из-под контроля. Одной беседы с Бейли, в течение которой мне с трудом удавалось сохранять присутствие духа и не выказывать страха, подобно до смерти перепуганному ребенку, едва не оказалось достаточно, чтобы лишить меня последних крох самообладания, но когда Кайден вышел из-за угла...
Стоило мне только услышать его голос, как я поняла, что это Финч. Я также знала, что убью его — этот конец следовало обрубить. Но ни при каких обстоятельствах Кайден не должен был присутствовать при этом на тот случай, если бы Финч проболтался о чем-то, что я не смогла бы объяснить.
Не останавливаясь, я прошла мимо лейтенанта и удивительно ровным голосом спросила:
— Что ты здесь делаешь?
— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, — ответил Кайден. Я чувствовала на себе его взгляд, могла представить выражение его лица, знала, что сейчас он пытается найти объяснение и в силу своей порядочности рассматривает дюжину сценариев, где произошедшее не являлось бы тем, на что походило. Обливаясь холодным потом, я ненавидела себя за то, что случившееся так сильно потрясло меня. Я знала, что Кайден заслуживает объяснения, но не была уверена, что сумею рассказать ему хоть что-то, имеющее смысл.
— Я велела тебе вернуться на корабль, — произнесла я спокойно — так спокойно, что это наверняка прозвучало вымученно. Впрочем, так оно и было. Я включила инструметрон и притворилась, что занята чем-то важным, только чтобы не встречаться с ним взглядом. Кайден все еще смотрел на меня.
— Да, — раздраженно отозвался он, — и я так понял, что сказано это было лишь для того типа, кем бы он ни являлся. Я не собирался оставлять тебя без оружия.
Я тяжело сглотнула, не зная, как поступить. Я хотела рассказать ему, поведать ему все о том мире, в котором жила в течение долгих девяти лет. Сейчас то время казалось мне дурным сном, а Кайден так хорошо умел справляться с кошмарами.
— Я не нуждалась в оружии, — наконец сказала я, не в силах решить, хотелось ли мне, чтобы он бросил эту тему или продолжал настаивать, не оставляя мне иного выбора, кроме как объяснить ему все. Я все еще не поднимала на него глаз.
— Значит, ты все же убила его?
— Да, — бросила я, нахмурившись. Наконец встретившись с ним взглядом, я была поражена выражением боли и смятения на его лице. — Все прошло чисто, выглядит, как несчастный случай. Я уже сообщила об этом.
Это оказалось так просто: Финч был старше меня, медлительнее. Он уже давно потерял боевую форму, и мне понадобилось лишь коснуться него. Сломать его шею оказалось так же легко, как вытащить пробку из бутылки, а столкнуть с лестницы и того проще. Не знаю, почему я вообще когда-либо боялась этого человека.
— Он угрожал тебе пистолетом? — продолжил расспрашивать Кайден, и в его глазах я практически видела мелькающие в его голове мысли. Я знала, что у лейтенанта сложилось обо мне определенное мнение — идеализированное, со сглаженными углами, и мне так хотелось, чтобы оно соответствовало действительности. В этом случае я могла наслаждаться моментами настоящего, искреннего счастья и не думать при этом, что подобные чувства противоестественны для кого-то, вроде меня. Жаль, что мое лицо не отражало все то, что я на самом деле ощущала, ведь тогда мне не пришлось бы объяснять. Вместо этого я умело сохраняла бесстрастный вид.
— Нет, в этом не было нужды, — ответила я. — Это мое решение, и тебе следует просто забыть о случившемся.
— Но как я могу забыть, если ты даже не говоришь, что он сделал? Зачем было убивать его? Это совершенно секретная информация или...
— Послушай, — перебила я его низким враждебным голосом. — Полагаю, ты догадался, что я знала его. Он потребовал, чтобы я сделала кое-что, чего я делать не собиралась. Я отказалась, он пригрозил, я убила его. Все, конец истории.
Не знаю, почему сказала Кайдену даже это — пользуясь своим званием, я могла просто приказать ему заткнуться, но мне хотелось, чтобы он понял — так, как он всегда все понимал — и перестал смотреть на меня, словно видел впервые. Однако я боялась начинать объяснять, опасаясь, что не сумею остановиться. Не так я себе это представляла, это было мне неподвластно. Мне отчаянно хотелось вернуться на полчаса назад и притвориться, что ничего этого не произошло.
— Он пригрозил тебе? — недоверчиво переспросил Кайден, в то время как я продолжала смотреть на инструметрон. — Черт, Шепард, ты могла обезвредить его со связанными за спиной руками. Не нужно было...
С гневом я налетела на него прежде, чем осознала, что делаю. Я понимала, что походила на загнанное в угол животное, но на мгновение вновь почувствовала себя ребенком, и мне было все равно.
— Ты не знаешь меня, Кайден! — бросила я. — И если бы ты имел представление о половине того дерьма, которым занимался тот ублюдок, то убил бы его сам. Да он являл собой воплощение чистого зла и полагал, что может просто подойти ко мне и воспользоваться моим положением, чтобы вызволить своего гребаного дружка из тюрьмы. Но я знаю их обоих, — я сглотнула и без всякого выражения посмотрела на лейтенанта, — они торговцы, и они хороши в этом деле.
Кайден смотрел на меня неуверенно, настороженно, словно переосмысливая все, что, как он полагал, ему было известно о его командире.
— Наркотики? — спросил он наконец почти с надеждой.
— Девочки.
— Бах, — промурлыкала Шепард низким, страстным голосом, изобразив отдачу пистолета, и опустила руку. Все та же ухмылка до сих пор оставалась на ее лице, словно говоря, что она полностью контролирует ситуацию, а на всякий случай держит в уме еще несколько запасных планов.
Сражаясь на ее стороне, было легко забыть, что Шепард, вероятно, являлась одним из лучших коммандос, включая и воинов азари. Вы могли провести хоть тысячу лет, стараясь развить подобные навыки и рефлексы, но для Джены они были так же естественны, как и дыхание.
К слову, о дыхании...
Не отрывая от нее взгляда, я выдохнул, осознав, что невольно перестал дышать. С веселым блеском в глазах Шепард вернула мне оружие.
— Это все, на что ты способен? — спросила она, и, судя по ее голосу, Джена на самом деле наслаждалась собой. Полагаю, состояние ее плеча и вправду улучшилось.
На этот раз я был готов к тому, что меня ожидало, но это не помогло. Пуля едва задела кромку щитка, а в следующее мгновение Шепард оказалась передо мной. Ударом ноги она выбила у меня пистолет, а затем выбросила руку вперед, и ее ладонь замерла так близко от моего горла, что когда я резко втянул воздух, незащищенная кожа коснулась ее облаченных в тонкую перчатку пальцев. Не раз я видел, как Джена убивала этим движением, но сейчас в ее янтарных глазах горела не агрессия, а смесь возбуждения и чистого, сладкого адреналина. Ощущая, как мои губы сами собой растягиваются в улыбке, я понял, что могу смотреть на нее весь день.
Шепард отступила назад.
— Давай же, Аленко, ты можешь лучше, — бросила она, бегом возвращаясь к дальнему концу помещения. — Задай мне жару, прекрати сдерживаться!
Я вновь поднял пистолет, но теперь у меня был план. Я сделал еще два формальных выстрела, от которых Джена ушла так же легко, как и прежде, все это время накапливая биотический заряд, спрятав кулак за спиной. После этого я выпустил в нее один за другим два сгустка энергии. Пересекая траектории друг друга и описывая дуги, голубые шары неслись в сторону Шепард. С невероятной элегантностью она отскочила в сторону, оттолкнулась ногой от стены и, прогнувшись назад, пропустила под собой первый сгусток, а потом, резко присев, ушла и от второго. Вытянув одну ногу в сторону, она замерла, опираясь на руку перед собой и отставив вторую для равновесия, а затем подняла голову и, отбросив волосы назад, посмотрела прямо на меня. Все ее движения были свободными и плавными, однако тщательно продуманными. В какой-то момент, когда я сжал кулаки, копя энергию для новой атаки, она облизнула губы и одним лишь взглядом потребовала еще.
Я же не мог отказать даме?
Я призвал на помощь все свои способности, заполняя пространство ударными волнами только для того, чтобы увидеть, как сверкали красные огоньки ее брони, когда она с легкостью уходила от атаки. Мне постоянно приходилось напоминать себе о необходимости продолжать действовать, потому что слишком легко было позабыть обо всем на свете и просто наблюдать за тем, как Джена двигалась. Ее новая броня оказалась чертовски эластичной.
Некоторое время она даже не пыталась приблизиться ко мне. Когда я метнул в нее целый рой деформирующих полей, она бросилась в одну сторону, потом в другую, а затем, когда ей представился шанс сократить дистанцию, остановилась, ожидая моего следующего хода. Что ж, Шепард сказала, что хочет испытать свое приобретение. Судя по полуулыбке, полуоскалу на ее лице, она была впечатлена.
Как и я. Но у меня имелся еще один козырь в рукаве.
Наконец Джене наскучило уклоняться от моих биотических атак, и она двинулась вперед. Пару раз мне удалось задеть ее щиты, но в остальном она оставалась недосягаемой. Не то чтобы это не являлось очевидным и раньше, но теперь я точно знал, почему именно Шепард сделали Спектром человечества, предпочтя ее всем остальным представителям нашей расы. Однако все ее умения и таланты не могли помочь ей справиться с гравитацией. Бросив в ее сторону еще несколько энергетических зарядов, я ощутил, как просыпается к жизни каждый узелок нулевого элемента в моем теле, обеспечивая мне необходимый уровень контроля для того, что я собирался сделать.
Когда Джена находилась всего в каких-то нескольких метрах от меня, я неожиданно поднял вверх ладони, и она остановилась на всем ходу с выражением полнейшего смятения на лице; голубой огонь, который я привык видеть вокруг врагов, окутывал ее тело. Воспользовавшись ее замешательством, я сжал кулаки и поднял их выше, ни на секунду не забывая о контроле над своей биотикой. Губы Шепард приоткрылись, и до меня донесся тихий удивленный вздох, когда ее тело, все еще заключенное в стазисное поле, оторвалось от пола. Если бы я хоть на мгновение потерял осторожность, то дело могло бы закончиться оторванной конечностью или чем-то похуже, но ее смущение постепенно превращалось в чистейшее изумление, а во взгляде я увидел доверие. Мне на глаза попался логотип N7 на ее броне — напоминание о том, кто она такая. Убить Шепард будет чертовски сложно, и я уж точно не стану тем, кто сделает это.
У Джены был шанс похвастаться своими способностями, теперь пришел мой черед. Она хотела увидеть, на что способны L2? Выражение, появившееся на ее лице, когда я поднял ее еще выше, определенно стоило головной боли, которая, как я знал, настигнет меня позже.
Сверху донесся смех: Шепард без особого энтузиазма пыталась бороться со стазисным полем. Мне не раз доводилось видеть, как она выводила из игры биотиков, скрывающихся за подобными барьерами, так что я знал, что при желании она справится и с моим, особенно учитывая тот факт, что я не мог усилить поле без риска навредить ей. Прежде мне доводилось использовать свою силу только на неодушевленных предметах или противнике, которого нужно убить — для того же, чтобы направить ее на кого-то дорогого мне, требовалась серьезная концентрация.
И все же я мог продержаться еще несколько минут. Казалось, Джена чувствовала себя вполне комфортно, а как только я перестал скрупулезно анализировать каждое свое движение, мне стало легче перемещать ее, одновременно сохраняя поле достаточно сильным, чтобы удержать, но не причинить вреда. Если бы я не удивил сам себя тем, что сотворил на церберовской базе, мне и в голову бы не пришло пробовать то, что я делал сейчас. Я видел, как подобный трюк выполняют сильные азари, и теперь знал, что тоже способен на это. Довольно улыбаясь, я управлял полем движением рук и наблюдал за тем, как Шепард летает вокруг огромного помещения, кружась, пикируя и смеясь так, что у меня перехватывало дыхание.
С замиранием сердца я вспомнил, как полные губы Джены неуверенно приоткрылись, а затем растянулись в ухмылку, когда я поддразнил ее, указывая на огромную ошибку в ее неумело собранном коде, в тот день, что мы провели у консоли. Точно так же она улыбалась и сейчас, и, как и прежде, я уже знал, что, засыпая, буду видеть именно ее. Буду вспоминать ее лицо и запах, который ощущал, наклоняясь ближе — так, чтобы почувствовать тепло тела, не прикасаясь к ней. На мгновение я притворился, что мы не были военными, не находились на задании, призванном спасти галактику.
Я затейливым образом шевельнул пальцами, и Шепард с широко раскинутыми руками кувыркнулась в воздухе. Мне хотелось, чтобы она улыбалась так всегда.
К сожалению, это маленькое развлечение должно было рано или поздно закончиться. Я перенес Шепард назад к себе, опустил к самому полу и снял стазисное поле. Голубой огонь мигнул, струясь вокруг ее тела, и, наконец, растворился в воздухе, отчего Джена покачнулась вперед. Я протянул руку, чтобы поддержать ее, но она уже восстановила равновесие и удивленно хохотнула.
— Ты в порядке? — спросил я, но стоило ей поднять на меня взгляд, как все мои тревоги исчезли.
— Твою мать, — выдохнула Шепард, широко улыбаясь. — Благодаря тебе я только что летала, Кайден. Это... черт, это даже лучше, чем тренировки в условиях невесомости.
Ее глаза приобрели невероятно яркий, насыщенный янтарный цвет, и в этот редкий момент Джена не ухмылялась и не хмурилась и, казалось, была просто... счастлива? Это подходящее слово? Дыхание перехватило, но я заверил себя, что дело в полученной нагрузке. Меня определенно нельзя назвать умелым лжецом.
— Подожди здесь, — сказала Шепард и, проходя мимо, скользнула ладонью по моему плечу. Все пять минут ее отсутствия я провел, размышляя над тем, что означало это касание, и стоило ли вообще делать то, что я сделал.
Так просто при желании вообразить жесты, взгляды и намеки там, где их нет. Все сложнее становилось списывать эти чувства на почитание героя, на стремление находиться рядом с кем-то или чем-то только потому, что они являлись столь невероятными, что даже само их существование поражало. Да, поначалу я едва ли не в рот ей заглядывал, но во время нашей первой беседы меня не занимал вопрос о том, насколько мягки ее губы и спускалась ли ниже татуировка, расположенная между ее лопатками. Подобные мысли не имеют ничего общего с преклонением перед героем. Их также нельзя отнести к тем, что полагается думать о своем командующем офицере.
Возьми же себя в руки, Аленко.
Шепард вернулась, уже одетая в форму Альянса, до сих пор потрясенно улыбаясь. Она протянула мне сумку со своей броней, а сама взяла что-то, похожее на коробку для внушительного размера оружия. Пока мы шли по Президиуму, Джена объяснила мне, что статус Спектра давал гораздо больше преимуществ, чем люди подозревали. Бесплатное оружие и обмундирование являлись лишь их частью.
Это случилось в жилых районах на пути к «Нормандии». Я не знал, почему мы выбрали такой длинный путь. По большому счету, мне было все равно, и я не спрашивал. Джена задавала вопросы о моей биотике один за другим, а я с радостью отвечал на них. Она признала, что находит то, что я сделал, потрясающим, сказала, что не забыла произошедшее неделю назад, а также головные боли, мучавшие меня несколько дней после. Я с трудом осознавал ее слова — женщина, которая только что на моих глазах уворачивалась от пуль и деформирующих полей, считала впечатляющим что-то, сделанное мною. Я все еще пытался не чувствовать себя слишком уж довольным, когда неподалеку от Логова Кора какой-то мужчина отделился от стены, на которую облокачивался, и ступил нам навстречу.
— Так, так, — произнес он скрипучим голосом с сильным североамериканским акцентом. — Мне говорили, что это ты, но я не верил.
Шепард едва заметно напряглась и, сжав губы, обернулась к незнакомцу: грязному, покрытому шрамами человеку среднего возраста с рябой кожей и ртом, полным желтых зубов. Холодок тревоги закрался в мою душу; непринужденная атмосфера, сопровождающая нас на протяжении последнего часа, испарилась без следа, и я уже скучал по ней.
— Такая взрослая, изображающая из себя солдата, — продолжал мужчина, не торопясь, осматривая Джену с ног до головы. Почувствовав, как ладони сжались в кулаки, я вспомнил о пистолете на боку.
— А тебе-то что? — проговорила Шепард низким голосом. Очевидно, она знала этого человека, я же пребывал в полном неведении. На первый взгляд, он не представлял опасности, по крайней мере, для нее. Тогда почему она вела себя так, словно он являлся реальной угрозой?
— Ты что, позабыла своих приятелей из «Красных»? — с этими словами незнакомец вновь осмотрел Джену, задержав взгляд на ее форме и значке Спектра под аркой эмблемы Альянса. — А вот я помню тебя, крошка.
— Тогда какого черта тебе нужно? — Шепард едва заметно отвела плечи назад — это движение мне доводилось видеть каждый раз, когда она готовилась к молниеносной атаке.
— Избавься от красавчика, — скривив губы и кивком указывая на меня, бросил мужчина. Прищурившись, я ощутил растущее желание причинить ему какой-нибудь вред.
— Аленко, марш на корабль, — рявкнула Джена, даже не глянув в мою сторону; сняв с плеча контейнер с оружием, она пихнула его куда-то в моем направлении, не оставляя себе никакой защиты. С удивлением я повернулся к ней, собираясь возразить, однако выражение ее лица отбило у меня желание спорить.
— Коммандер, — произнес я, давая знать, что понял ее. Подхватив коробку, я направился к концу коридора, завернул за угол, прижался к стене и приготовился ждать, ведь приказы, подобные этому, даются лишь для того, чтобы их нарушили, верно? Я прислушался, стараясь уловить их разговор, но до меня доносились лишь приглушенные голоса, и не удавалось разобрать ни слова. Затем я услышал шаги, удаляющиеся в направлении безлюдной аллеи неподалеку, и все стихло.
Сердце бешено колотилось в груди. Местные жители, проходящие мимо, не проявляли ни малейшего интереса к моей персоне, а я все стоял и пытался логически проанализировать сложившуюся ситуацию. За какие-то секунды все изменилось — день уже не казался таким светлым, и я понятия не имел, что она сейчас делала, и кем был этот мужчина. Что, черт возьми, такое «Красные»?
Через несколько минут я понял, что ждать больше не могу. Выглянув в коридор и никого там не увидев, я направился ко входу в аллею и вскоре услышал голос Джены. Держась поближе к стене, я заглянул за угол и увидел Шепард в тот момент, когда она повернулась ко мне боком, разговаривая с кем-то по внутренней связи. Помимо нее в переулке никого не оказалось.
— ... всего один, — донеслось до меня окончание ее фразы. С напряженным лицом Джена прислушивалась к ответу своего невидимого собеседника. — Все чисто, никакого оружия. Можете придумать любую историю... да, я бы удивилась, если бы в ближайшее время кто-нибудь другой не сделал это. Спасибо, Бейли.
Внезапно я все понял, и к горлу подступила волна тошноты. Я доверял ей свою жизнь — конечно, доверял — но все знали, что Спектрам закон не писан, и многие подозревали, что это в свою очередь влечет за собой по крайней мере мелкие злоупотребления. Я считал, что Шепард выше этого... но, очевидно, я знал своего командующего офицера не так хорошо, как хотел бы думать. Да, мне было известно, что она с легкостью нарушала некоторые правила, но хладнокровное убийство — это совсем другое дело. Я должен услышать эту историю целиком.
Шепард отключила устройство связи и направилась к выходу из аллеи, и в этот момент я обогнул угол и встал на ее пути. Какое-то странное выражение промелькнуло на ее лице, и в следующее мгновение оно превратилось в бесстрастную маску — я ничего не сумел прочесть на нем. С таким же успехом я мог бы быть для нее незнакомцем.
************
Шепард
Адреналин все еще мчался по моим венам, а дыхание грозило выйти из-под контроля. Одной беседы с Бейли, в течение которой мне с трудом удавалось сохранять присутствие духа и не выказывать страха, подобно до смерти перепуганному ребенку, едва не оказалось достаточно, чтобы лишить меня последних крох самообладания, но когда Кайден вышел из-за угла...
Стоило мне только услышать его голос, как я поняла, что это Финч. Я также знала, что убью его — этот конец следовало обрубить. Но ни при каких обстоятельствах Кайден не должен был присутствовать при этом на тот случай, если бы Финч проболтался о чем-то, что я не смогла бы объяснить.
Не останавливаясь, я прошла мимо лейтенанта и удивительно ровным голосом спросила:
— Что ты здесь делаешь?
— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, — ответил Кайден. Я чувствовала на себе его взгляд, могла представить выражение его лица, знала, что сейчас он пытается найти объяснение и в силу своей порядочности рассматривает дюжину сценариев, где произошедшее не являлось бы тем, на что походило. Обливаясь холодным потом, я ненавидела себя за то, что случившееся так сильно потрясло меня. Я знала, что Кайден заслуживает объяснения, но не была уверена, что сумею рассказать ему хоть что-то, имеющее смысл.
— Я велела тебе вернуться на корабль, — произнесла я спокойно — так спокойно, что это наверняка прозвучало вымученно. Впрочем, так оно и было. Я включила инструметрон и притворилась, что занята чем-то важным, только чтобы не встречаться с ним взглядом. Кайден все еще смотрел на меня.
— Да, — раздраженно отозвался он, — и я так понял, что сказано это было лишь для того типа, кем бы он ни являлся. Я не собирался оставлять тебя без оружия.
Я тяжело сглотнула, не зная, как поступить. Я хотела рассказать ему, поведать ему все о том мире, в котором жила в течение долгих девяти лет. Сейчас то время казалось мне дурным сном, а Кайден так хорошо умел справляться с кошмарами.
— Я не нуждалась в оружии, — наконец сказала я, не в силах решить, хотелось ли мне, чтобы он бросил эту тему или продолжал настаивать, не оставляя мне иного выбора, кроме как объяснить ему все. Я все еще не поднимала на него глаз.
— Значит, ты все же убила его?
— Да, — бросила я, нахмурившись. Наконец встретившись с ним взглядом, я была поражена выражением боли и смятения на его лице. — Все прошло чисто, выглядит, как несчастный случай. Я уже сообщила об этом.
Это оказалось так просто: Финч был старше меня, медлительнее. Он уже давно потерял боевую форму, и мне понадобилось лишь коснуться него. Сломать его шею оказалось так же легко, как вытащить пробку из бутылки, а столкнуть с лестницы и того проще. Не знаю, почему я вообще когда-либо боялась этого человека.
— Он угрожал тебе пистолетом? — продолжил расспрашивать Кайден, и в его глазах я практически видела мелькающие в его голове мысли. Я знала, что у лейтенанта сложилось обо мне определенное мнение — идеализированное, со сглаженными углами, и мне так хотелось, чтобы оно соответствовало действительности. В этом случае я могла наслаждаться моментами настоящего, искреннего счастья и не думать при этом, что подобные чувства противоестественны для кого-то, вроде меня. Жаль, что мое лицо не отражало все то, что я на самом деле ощущала, ведь тогда мне не пришлось бы объяснять. Вместо этого я умело сохраняла бесстрастный вид.
— Нет, в этом не было нужды, — ответила я. — Это мое решение, и тебе следует просто забыть о случившемся.
— Но как я могу забыть, если ты даже не говоришь, что он сделал? Зачем было убивать его? Это совершенно секретная информация или...
— Послушай, — перебила я его низким враждебным голосом. — Полагаю, ты догадался, что я знала его. Он потребовал, чтобы я сделала кое-что, чего я делать не собиралась. Я отказалась, он пригрозил, я убила его. Все, конец истории.
Не знаю, почему сказала Кайдену даже это — пользуясь своим званием, я могла просто приказать ему заткнуться, но мне хотелось, чтобы он понял — так, как он всегда все понимал — и перестал смотреть на меня, словно видел впервые. Однако я боялась начинать объяснять, опасаясь, что не сумею остановиться. Не так я себе это представляла, это было мне неподвластно. Мне отчаянно хотелось вернуться на полчаса назад и притвориться, что ничего этого не произошло.
— Он пригрозил тебе? — недоверчиво переспросил Кайден, в то время как я продолжала смотреть на инструметрон. — Черт, Шепард, ты могла обезвредить его со связанными за спиной руками. Не нужно было...
С гневом я налетела на него прежде, чем осознала, что делаю. Я понимала, что походила на загнанное в угол животное, но на мгновение вновь почувствовала себя ребенком, и мне было все равно.
— Ты не знаешь меня, Кайден! — бросила я. — И если бы ты имел представление о половине того дерьма, которым занимался тот ублюдок, то убил бы его сам. Да он являл собой воплощение чистого зла и полагал, что может просто подойти ко мне и воспользоваться моим положением, чтобы вызволить своего гребаного дружка из тюрьмы. Но я знаю их обоих, — я сглотнула и без всякого выражения посмотрела на лейтенанта, — они торговцы, и они хороши в этом деле.
Кайден смотрел на меня неуверенно, настороженно, словно переосмысливая все, что, как он полагал, ему было известно о его командире.
— Наркотики? — спросил он наконец почти с надеждой.
— Девочки.
Казалось, это слово имело вкус пепла. Я видела, как застыло его лицо, челюсти сжались, и я почувствовала вину за то, что испортила такой день подобными деталями. Но как бы я ни старалась притворяться, общаясь с ним или с кем-то другим, такова была реальность. Я до сих пор помнила свою реакцию на это открытие — желчь подступила к горлу, и меня до краев заполнили отвращение и ярость. Ни Финч, ни его приятель не были организаторами, однако они получали удовольствие от своей работы, наслаждались подобной властью. Этот бизнес являлся частью деятельности «Красных», и когда срывались сделки на поставку красного песка и тому подобного, всегда находились те, кому нужно было нелегально попасть в страну. Счастливчики, обладавшие полезными навыками, обычно неплохо устраивались, других же заставляли работать, а в сложные времена просто продавали. Когда я только попала в банду, «Красные» не занимались ничем подобным, однако к тому моменту, как, стоя в окружении мертвых генералов, я приставила пистолет к голове Калверна, я едва узнавала этих людей. Он превратил своих подчиненных в нечто отчаянное и омерзительное, и я не желала иметь с этим ничего общего.
Кайден хотел знать, почему я сделала это, не так ли? Хотел знать, что эта тварь совершила, чтобы заслужить смерть? Я взглянула на него, и бессильная ярость, кипящая внутри, несомненно, отразилась на моем лице.
— Не этим ли должен заниматься Альянс? — хмуро потребовала я ответа, не понимая, почему, черт возьми, до сих пор продолжаю говорить. — Освобождать мир от зла? Не это ли должны делать Спектры? Ты скажи мне, ведь это тебе, черт побери, полагается быть неподкупным. Так, может, ты обладаешь моральным правом судить, было ли то, что я только что сделала, хорошим поступком, или же я ничем от них не отличаюсь?
С этими словами, не дожидаясь ответа, я двинулась прочь, чувствуя себя разгневанной, уязвимой и абсолютно жалкой.
— Шепард... — донесся до меня голос Кайдена, и я сбавила скорость. Не знаю, чего ждала от него. Мне хотелось, чтобы каким-то образом он сделал так, что этого ужасного инцидента и вовсе не произошло.
— Прости, я верю тебе, конечно верю. Я просто... удивился.
Я остановилась и медленно обернулась, даже не пытаясь стереть с лица вызывающий, дикий взгляд. Уровень адреналина в моей крови начал снижаться, и я напомнила себе, что Финч мертв — они все мертвы. Поразительно, как легко это оказалось. Я уже давно не ребенок, теперь я могла постоять за себя. Его появление не должно было так потрясти меня.
— Если ты говоришь, что он заслуживал смерти, значит, так оно и есть, — продолжил Кайден. — Это твое решение, и я поддерживаю тебя во всем — это никогда не изменится, — произнес он, подходя ближе, и я почувствовала, как расслабились мои плечи. Стараясь справиться с оставшимся напряжением, я сделала глубокий вдох. — Прости, что вел себя так, словно не доверяю тебе, потому что это неправда — я верю, только...
— Не знаю, почему думала, что не могу просто признаться тебе, — неожиданно сказала я, глядя на Кайдена. Приоткрыв губы, я пыталась подыскать слова. — Я увидела его и... поняла, чем все закончится. Я должна была это сделать, но не желала, чтобы ты видел. Тебе не следовало знать об этом, обо всем этом.
Я так хорошо проводила время. И мне хотелось притвориться, хотя бы ненадолго, что ничего не изменилось. Посмотрев на группу людей, входящих в коридор, я почувствовала, как что-то будто сдавило горло.
— Я не хочу говорить об этом. Не... я не...
И Кайден понял.
— Думаю, «Нормандия» уже закончила пополнять запасы, — сказал он, коснувшись пальцами моего предплечья, таким образом давая знать, что все это останется между нами.
Надеясь, что случившееся ничего не изменит, я кивнула. Он прошел мимо, и я двинулась следом, глядя в пол и проклиная Финча, «Красных», вселенское чувство юмора и собственную бесхребетность перед лицом той жизни, которую я бросила так давно.
************
Кайден хотел знать, почему я сделала это, не так ли? Хотел знать, что эта тварь совершила, чтобы заслужить смерть? Я взглянула на него, и бессильная ярость, кипящая внутри, несомненно, отразилась на моем лице.
— Не этим ли должен заниматься Альянс? — хмуро потребовала я ответа, не понимая, почему, черт возьми, до сих пор продолжаю говорить. — Освобождать мир от зла? Не это ли должны делать Спектры? Ты скажи мне, ведь это тебе, черт побери, полагается быть неподкупным. Так, может, ты обладаешь моральным правом судить, было ли то, что я только что сделала, хорошим поступком, или же я ничем от них не отличаюсь?
С этими словами, не дожидаясь ответа, я двинулась прочь, чувствуя себя разгневанной, уязвимой и абсолютно жалкой.
— Шепард... — донесся до меня голос Кайдена, и я сбавила скорость. Не знаю, чего ждала от него. Мне хотелось, чтобы каким-то образом он сделал так, что этого ужасного инцидента и вовсе не произошло.
— Прости, я верю тебе, конечно верю. Я просто... удивился.
Я остановилась и медленно обернулась, даже не пытаясь стереть с лица вызывающий, дикий взгляд. Уровень адреналина в моей крови начал снижаться, и я напомнила себе, что Финч мертв — они все мертвы. Поразительно, как легко это оказалось. Я уже давно не ребенок, теперь я могла постоять за себя. Его появление не должно было так потрясти меня.
— Если ты говоришь, что он заслуживал смерти, значит, так оно и есть, — продолжил Кайден. — Это твое решение, и я поддерживаю тебя во всем — это никогда не изменится, — произнес он, подходя ближе, и я почувствовала, как расслабились мои плечи. Стараясь справиться с оставшимся напряжением, я сделала глубокий вдох. — Прости, что вел себя так, словно не доверяю тебе, потому что это неправда — я верю, только...
— Не знаю, почему думала, что не могу просто признаться тебе, — неожиданно сказала я, глядя на Кайдена. Приоткрыв губы, я пыталась подыскать слова. — Я увидела его и... поняла, чем все закончится. Я должна была это сделать, но не желала, чтобы ты видел. Тебе не следовало знать об этом, обо всем этом.
Я так хорошо проводила время. И мне хотелось притвориться, хотя бы ненадолго, что ничего не изменилось. Посмотрев на группу людей, входящих в коридор, я почувствовала, как что-то будто сдавило горло.
— Я не хочу говорить об этом. Не... я не...
И Кайден понял.
— Думаю, «Нормандия» уже закончила пополнять запасы, — сказал он, коснувшись пальцами моего предплечья, таким образом давая знать, что все это останется между нами.
Надеясь, что случившееся ничего не изменит, я кивнула. Он прошел мимо, и я двинулась следом, глядя в пол и проклиная Финча, «Красных», вселенское чувство юмора и собственную бесхребетность перед лицом той жизни, которую я бросила так давно.
************
Кайден
Я понятия не имел, как соотнести образ коммандера Шепард, сложившийся в моей голове, с тем, что только что произошло. А затем мне вспомнилась старая поговорка: существуют два способа превратить человека в чудовище — обращаться с ним, как с ничтожеством, или воздвигнуть его на пьедестал. И теперь, стараясь не смотреть на идущую рядом женщину, я, наконец, понял смысл этого высказывания.
Первый Спектр человечества когда-то тоже был ребенком со своими надеждами, страхами и секретами, и, очевидно, кое-что до сих пор имело над ней власть. Она не походила ни на кого знакомого мне прежде — будни, наполненные сражениями и убийствами, не беспокоили ее, в то время как что-то столь незначительное и нормальное, как, например, искренняя человеческая эмоция и проявление слабости, заставляло ее прятаться в свою раковину. Я же был повинен в идеализировании ее — сомневаюсь, что на «Нормандии» существовал хоть кто-то, не имеющий за собой подобного греха, по крайней мере, в некоторой степени. Мне уже не в первый раз довелось увидеть скрывающуюся за маской легенды женщину, и я хотел узнать больше, хотел узнать о ней все.
Правила существовали не просто так — я прекрасно это понимал. Они были призваны предупредить именно то, что только что произошло — сомнение в действиях офицера более высокого звания только потому, что ты не одобрял их и считал, что командир выше этого. Но в случае с ней я ничего не мог с собой поделать. Мне казалось, что, являясь профессионалами, мы сумеем отделить личную жизнь от службы, однако все сложнее становилось вести себя так, будто она была только моим командующим офицером и ничем более. Мне вдруг захотелось вновь увидеть ее улыбку.
— День почти удался, — наконец нарушил я молчание, когда мы проходили мимо СБЦ. Едва заметный намек на ухмылку проглянул сквозь ее затравленный вид.
— День удался, — прошептала Шепард в ответ. — Я обзавелась новой броней, и мне довелось полетать — на мой взгляд, я отлично провела время.
Вот и все, что потребовалось, чтобы разрядить обстановку, и к тому моменту, как двери лифта закрылись за нами, мы уже вели себя так, словно последних тридцати минут и не случилось. Джена в совершенстве владела этим механизмом психологической адаптации: она умела говорить о подобных вещах отстраненно, словно это происходило не с ней, а с кем-то другим. Но сегодня мне довелось увидеть что-то, не предназначенное для моих глаз — редкий момент, в который Шепард была потрясена. И это застало врасплох нас обоих. Когда она посмотрела на меня с вызовом, выглядя при этом уязвимой и юной, все, чего я хотел — это остановить время и заставить все ее проблемы исчезнуть. Как будто в моих силах сделать для нее что-то, чего не могла она сама.
На выходе из лифта Джена рассказывала мне о том, какое оружие она достала в арсенале Спектров, а по пути к переходному шлюзу «Нормандии» я заметил, что даже несмотря на то, что она шла быстрее обычного, ее движения вновь приобрели привычную самодовольную манеру.
У меня возникло столько вопросов, но пока мне пришлось держать их при себе. Шепард не обязана отвечать на них, а мне вовсе не обязательно знать. Так что я просто собирался делать то, что должен был — следовать за ней на край света и обратно, выполнить задание и никогда больше не подвергать сомнению ее приказы.
Как только мы ступили на борт «Нормандии», пришла передача от Совета, и спустя несколько минут по системе громкой связи корабля Джена четко объявила наш следующий пункт назначения: Вермайр.
Я понятия не имел, как соотнести образ коммандера Шепард, сложившийся в моей голове, с тем, что только что произошло. А затем мне вспомнилась старая поговорка: существуют два способа превратить человека в чудовище — обращаться с ним, как с ничтожеством, или воздвигнуть его на пьедестал. И теперь, стараясь не смотреть на идущую рядом женщину, я, наконец, понял смысл этого высказывания.
Первый Спектр человечества когда-то тоже был ребенком со своими надеждами, страхами и секретами, и, очевидно, кое-что до сих пор имело над ней власть. Она не походила ни на кого знакомого мне прежде — будни, наполненные сражениями и убийствами, не беспокоили ее, в то время как что-то столь незначительное и нормальное, как, например, искренняя человеческая эмоция и проявление слабости, заставляло ее прятаться в свою раковину. Я же был повинен в идеализировании ее — сомневаюсь, что на «Нормандии» существовал хоть кто-то, не имеющий за собой подобного греха, по крайней мере, в некоторой степени. Мне уже не в первый раз довелось увидеть скрывающуюся за маской легенды женщину, и я хотел узнать больше, хотел узнать о ней все.
Правила существовали не просто так — я прекрасно это понимал. Они были призваны предупредить именно то, что только что произошло — сомнение в действиях офицера более высокого звания только потому, что ты не одобрял их и считал, что командир выше этого. Но в случае с ней я ничего не мог с собой поделать. Мне казалось, что, являясь профессионалами, мы сумеем отделить личную жизнь от службы, однако все сложнее становилось вести себя так, будто она была только моим командующим офицером и ничем более. Мне вдруг захотелось вновь увидеть ее улыбку.
— День почти удался, — наконец нарушил я молчание, когда мы проходили мимо СБЦ. Едва заметный намек на ухмылку проглянул сквозь ее затравленный вид.
— День удался, — прошептала Шепард в ответ. — Я обзавелась новой броней, и мне довелось полетать — на мой взгляд, я отлично провела время.
Вот и все, что потребовалось, чтобы разрядить обстановку, и к тому моменту, как двери лифта закрылись за нами, мы уже вели себя так, словно последних тридцати минут и не случилось. Джена в совершенстве владела этим механизмом психологической адаптации: она умела говорить о подобных вещах отстраненно, словно это происходило не с ней, а с кем-то другим. Но сегодня мне довелось увидеть что-то, не предназначенное для моих глаз — редкий момент, в который Шепард была потрясена. И это застало врасплох нас обоих. Когда она посмотрела на меня с вызовом, выглядя при этом уязвимой и юной, все, чего я хотел — это остановить время и заставить все ее проблемы исчезнуть. Как будто в моих силах сделать для нее что-то, чего не могла она сама.
На выходе из лифта Джена рассказывала мне о том, какое оружие она достала в арсенале Спектров, а по пути к переходному шлюзу «Нормандии» я заметил, что даже несмотря на то, что она шла быстрее обычного, ее движения вновь приобрели привычную самодовольную манеру.
У меня возникло столько вопросов, но пока мне пришлось держать их при себе. Шепард не обязана отвечать на них, а мне вовсе не обязательно знать. Так что я просто собирался делать то, что должен был — следовать за ней на край света и обратно, выполнить задание и никогда больше не подвергать сомнению ее приказы.
Как только мы ступили на борт «Нормандии», пришла передача от Совета, и спустя несколько минут по системе громкой связи корабля Джена четко объявила наш следующий пункт назначения: Вермайр.
Отредактировано: Архимедовна.
Комментарии (18)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход