Мы теперь в Discord
Тали получила первый костюм десять лет назад, когда ей было двенадцать. Хотя материал костюма был очень мягким и эластичным, он всё равно был слишком большим и висел мешком. Лишь через несколько лет его стало удобно носить. Костюм она получила несколько раньше, чем было принято — за хорошее поведение и другие качества.
Получение костюма — очень важное событие в жизни каждого кварианца, первый шаг к становлению взрослым. По иронии судьбы, костюм, полностью лишавший тактильных ощущений и закрывавший от всего мира, символизировал свободу — теперь она больше не зависела от внешних условий и могла покидать стерильные помещения, путешествовать куда пожелает. Получение костюма в таком юном возрасте означало не только готовность отвечать за свои поступки и свободу, но и физическую возможность носить его.
Хотя костюм был ей велик, Тали успела уже показать себя умной и ответственной девушкой, за что его и получила до того, как выросла, чтобы он был ей впору. С тех пор никто не видел её лица.
Как и отец, Раэль’Зор, она предпочитала не снимать костюм. Костюм давал иллюзию отгороженности от окружающих, чувство личного пространства и спокойствия, защищая от внешней среды. Мать Тали, в отличии от мужа и дочери, ненавидела его и старалась не надевать. Ей нравилось ощущать, как воздух струится вокруг лица, когда она идёт, ощущать запахи. Она верила, что жизнь не всегда должна быть сугубо логична, ведь именно это отличает органиков от синтетиков. Она дорого заплатила за свои убеждения, когда на «Райе» произошёл сбой в системах фильтрации воздуха. Тогда погибли все, кто не носил костюмы.
Это произошло, когда Тали было семнадцать. Когда она оправилась от потери, в её душе начал назревать конфликт. Больше ей не казалось, что костюм нужно носить всё время, хотя продолжала это делать. С одной стороны, разразившаяся эпидемия показала, почему костюм снимать не следует. Неприятие этого факта стоило её матери жизни. Но с другой стороны... Тали терзало чувство вины, сожаления, что мать не видела её лица с двенадцати лет. Тали никогда не показывала своего лица, не смотря на постоянные просьбы матери — она хотела увидеть её лицо, лицо не девочки, а той девушки, женщины, которой становилась её дочь. Но Тали, следуя своей логике, не снимала костюм никогда, и мать умерла, так и не увидев лица выросшей дочери.
Спустя годы, Тали поняла и приняла логику матери, веру, что логика не должна полностью замещать эмоции, как считал отец, должен быть баланс. Она жаждала поговорить с отцом без масок, так, как делала её мать, как делали все кварианцы до Восстания Гетов. Но Раэль отказался снять маску. Смерть жены лишь укрепила его в мысли, что логика всегда должна быть превыше эмоций. Костюм надо носить так часто, как это возможно.
В течении многих лет единственным и достаточно близким ей существом, кому бы она решилась показать лицо, был человек, лишь бранивший её за это, неспособный просто посмотреть и признать красоту женщины, которой она стала, способный лишь упрекать её в глупости такого поступка, за то, что она лишний раз подвергает себя опасности, смерти. Но сейчас, спустя десять лет заточения в костюме, она наконец встретила человека, которого любила достаточно, чтобы показать лицо, но и способного понять значимость и ценность такого поступка. Сегодня ночью, когда они будут вдвоём в каюте, она примет антибиотики и, наконец, откроет лицо, откроет себя Шепарду.
Тали стояла перед открытым шкафчиком в трюме «Нормандии». На дне лежала броня, которую она одевала поверх костюма на заданиях; необычный дробовик, подаренный капитаном, штурмовая и снайперская винтоки, а также и пистолет, висели тут же. Ей не нравилось пользоваться винтовками, но Шепард настоял, чтобы у всех членов команды был полный комплект вооружения — он хотел, чтобы они были готовы к любому повороту событий.
На верхней полке стояли её немногочисленные личные вещи: маленький приборчик, хранивший в памяти голограмму её семьи. Она была сделана за год до гибели матери, так что на ней были все трое. Они тогда всей семьёй провели день на одном из немногих кораблей Флотилии, предназначенных специально для отдыха. Это было одним из самых счастливых воспоминаний. Рядом лежали упаковки антибиотиков и других препаратов.
Прошло уже несколько дней с их отлёта с Элизиума, но Тали слишком нервничала, чтобы принять их, чтобы показать себя Шепарду, разделить себя с ним. Но день ото дня это желание росло и сегодня окончательно пересилило все страхи. Уже третий раз за день она подходила к шкафчику, смотрела на эти упаковки и размышляла, как их содержимое может помочь ей осуществить, исполнить и пережить один из самых важных моментов в её жизни. Попытки представить как это будет уносили её куда-то далеко, и слабость разливалась по телу.
— Всего несколько часов, — тихо прошептала кварианка, закрыла шкафчик и пошла обратно в Инженерный отсек.
Внезапно «Нормандию» немилосердно встряхнуло. Тали полетела на пол, инстинктивно закрыв голову руками. Этой технике учили всех кварианцев — защищать визор маски от удара о твёрдый пол при падении; уж лучше было сломать рёбра, чем надышаться нефильтрованного и необеззараженного воздуха сквозь разбитую маску.
Едва она поднялась, превозмогая боль, как новый толчёк швырнул её обратно. Девушка за мгновение перебрала сотни причин, что могло быть причиной такого жуткого поведения корабля, но мигающие красные огни в трюме, как и её собственные ощущения, подтверждали страшное предположение — «Нормандия» была атакована.
«Но ведь стелс-системы были активированы. Я сама видела. Как мы вообще могли быть атакованы?» — размышляла девушка, с трудом ковыляя к Инженерному отсеку. Едва двери разошлись, она застыла, как вкопанная. Привычного голубого зарева, исходившего от ядра двигателя, не было и в помине. Ядро было выключено. То ли полученные им повреждения были слишком серьёзны, то ли не хватало энергии, но в обоих случаях быстро вернуть его в строй было невозможно. Кварианка задумалась, стоит ли предпринимать сейчас попытки починить его, хотя это и представлялось невозможным. Ядро было слишком большим, чтобы чинить его во время боя. Но ей нужно было сделать хоть что-то!
Внезапно вой сирены прокатился по кораблю, превращая привычную тишину коробля в ад. Но вместе со звуками сирены к Тали вернулась и способность действовать. Она бросилась к своему шкафчику и схватила дробовик. Времени одевать броню уже не было, копия голограммы была наинструментроне, а антибиотики были легко восстановимы. Но оружие было ей необходимо, враг уже мог проникнуть на борт судна. А в случае эвакуации... Кто может знать, что встретится им на планете. И, наконец, оружие в руках давало ей какое-никакое, а успокоение и веру в свои силы.
Тали вошла в лифт вместе с группой солдат. Во время подъёма лифт несколько раз вздрагивал и дергался, что внушало определённые сомнения — смогут ли они добраться до верха? На их счастье, лифт всё-таки доехал. Как только двери открылись, кварианка увидела Эшли Уильямс в полном боевом облачении, сопровождавшую группу людей к спасательной капсуле. Вся жилая палуба была окутана дымом; сквозь его клубы прорывались языки пламени многочисленных пожаров; лишь их неверный оранжевый свет освещал палубу.
— Эшли, что происходит?! — Тали пыталась перекричать грохот взрывов, лязг и грохот начинавших сдавать перекрытий.
— На нас напали! Капитан приказал покинуть корабль! Быстро забирайся в спасательную капсулу!
— Где Шепард?! Я никуда не пойду без него!
— Я здесь, — откуда-то слева раздался знакомый голос.
Получение костюма — очень важное событие в жизни каждого кварианца, первый шаг к становлению взрослым. По иронии судьбы, костюм, полностью лишавший тактильных ощущений и закрывавший от всего мира, символизировал свободу — теперь она больше не зависела от внешних условий и могла покидать стерильные помещения, путешествовать куда пожелает. Получение костюма в таком юном возрасте означало не только готовность отвечать за свои поступки и свободу, но и физическую возможность носить его.
Хотя костюм был ей велик, Тали успела уже показать себя умной и ответственной девушкой, за что его и получила до того, как выросла, чтобы он был ей впору. С тех пор никто не видел её лица.
Как и отец, Раэль’Зор, она предпочитала не снимать костюм. Костюм давал иллюзию отгороженности от окружающих, чувство личного пространства и спокойствия, защищая от внешней среды. Мать Тали, в отличии от мужа и дочери, ненавидела его и старалась не надевать. Ей нравилось ощущать, как воздух струится вокруг лица, когда она идёт, ощущать запахи. Она верила, что жизнь не всегда должна быть сугубо логична, ведь именно это отличает органиков от синтетиков. Она дорого заплатила за свои убеждения, когда на «Райе» произошёл сбой в системах фильтрации воздуха. Тогда погибли все, кто не носил костюмы.
Это произошло, когда Тали было семнадцать. Когда она оправилась от потери, в её душе начал назревать конфликт. Больше ей не казалось, что костюм нужно носить всё время, хотя продолжала это делать. С одной стороны, разразившаяся эпидемия показала, почему костюм снимать не следует. Неприятие этого факта стоило её матери жизни. Но с другой стороны... Тали терзало чувство вины, сожаления, что мать не видела её лица с двенадцати лет. Тали никогда не показывала своего лица, не смотря на постоянные просьбы матери — она хотела увидеть её лицо, лицо не девочки, а той девушки, женщины, которой становилась её дочь. Но Тали, следуя своей логике, не снимала костюм никогда, и мать умерла, так и не увидев лица выросшей дочери.
Спустя годы, Тали поняла и приняла логику матери, веру, что логика не должна полностью замещать эмоции, как считал отец, должен быть баланс. Она жаждала поговорить с отцом без масок, так, как делала её мать, как делали все кварианцы до Восстания Гетов. Но Раэль отказался снять маску. Смерть жены лишь укрепила его в мысли, что логика всегда должна быть превыше эмоций. Костюм надо носить так часто, как это возможно.
В течении многих лет единственным и достаточно близким ей существом, кому бы она решилась показать лицо, был человек, лишь бранивший её за это, неспособный просто посмотреть и признать красоту женщины, которой она стала, способный лишь упрекать её в глупости такого поступка, за то, что она лишний раз подвергает себя опасности, смерти. Но сейчас, спустя десять лет заточения в костюме, она наконец встретила человека, которого любила достаточно, чтобы показать лицо, но и способного понять значимость и ценность такого поступка. Сегодня ночью, когда они будут вдвоём в каюте, она примет антибиотики и, наконец, откроет лицо, откроет себя Шепарду.
Тали стояла перед открытым шкафчиком в трюме «Нормандии». На дне лежала броня, которую она одевала поверх костюма на заданиях; необычный дробовик, подаренный капитаном, штурмовая и снайперская винтоки, а также и пистолет, висели тут же. Ей не нравилось пользоваться винтовками, но Шепард настоял, чтобы у всех членов команды был полный комплект вооружения — он хотел, чтобы они были готовы к любому повороту событий.
На верхней полке стояли её немногочисленные личные вещи: маленький приборчик, хранивший в памяти голограмму её семьи. Она была сделана за год до гибели матери, так что на ней были все трое. Они тогда всей семьёй провели день на одном из немногих кораблей Флотилии, предназначенных специально для отдыха. Это было одним из самых счастливых воспоминаний. Рядом лежали упаковки антибиотиков и других препаратов.
Прошло уже несколько дней с их отлёта с Элизиума, но Тали слишком нервничала, чтобы принять их, чтобы показать себя Шепарду, разделить себя с ним. Но день ото дня это желание росло и сегодня окончательно пересилило все страхи. Уже третий раз за день она подходила к шкафчику, смотрела на эти упаковки и размышляла, как их содержимое может помочь ей осуществить, исполнить и пережить один из самых важных моментов в её жизни. Попытки представить как это будет уносили её куда-то далеко, и слабость разливалась по телу.
— Всего несколько часов, — тихо прошептала кварианка, закрыла шкафчик и пошла обратно в Инженерный отсек.
Внезапно «Нормандию» немилосердно встряхнуло. Тали полетела на пол, инстинктивно закрыв голову руками. Этой технике учили всех кварианцев — защищать визор маски от удара о твёрдый пол при падении; уж лучше было сломать рёбра, чем надышаться нефильтрованного и необеззараженного воздуха сквозь разбитую маску.
Едва она поднялась, превозмогая боль, как новый толчёк швырнул её обратно. Девушка за мгновение перебрала сотни причин, что могло быть причиной такого жуткого поведения корабля, но мигающие красные огни в трюме, как и её собственные ощущения, подтверждали страшное предположение — «Нормандия» была атакована.
«Но ведь стелс-системы были активированы. Я сама видела. Как мы вообще могли быть атакованы?» — размышляла девушка, с трудом ковыляя к Инженерному отсеку. Едва двери разошлись, она застыла, как вкопанная. Привычного голубого зарева, исходившего от ядра двигателя, не было и в помине. Ядро было выключено. То ли полученные им повреждения были слишком серьёзны, то ли не хватало энергии, но в обоих случаях быстро вернуть его в строй было невозможно. Кварианка задумалась, стоит ли предпринимать сейчас попытки починить его, хотя это и представлялось невозможным. Ядро было слишком большим, чтобы чинить его во время боя. Но ей нужно было сделать хоть что-то!
Внезапно вой сирены прокатился по кораблю, превращая привычную тишину коробля в ад. Но вместе со звуками сирены к Тали вернулась и способность действовать. Она бросилась к своему шкафчику и схватила дробовик. Времени одевать броню уже не было, копия голограммы была наинструментроне, а антибиотики были легко восстановимы. Но оружие было ей необходимо, враг уже мог проникнуть на борт судна. А в случае эвакуации... Кто может знать, что встретится им на планете. И, наконец, оружие в руках давало ей какое-никакое, а успокоение и веру в свои силы.
Тали вошла в лифт вместе с группой солдат. Во время подъёма лифт несколько раз вздрагивал и дергался, что внушало определённые сомнения — смогут ли они добраться до верха? На их счастье, лифт всё-таки доехал. Как только двери открылись, кварианка увидела Эшли Уильямс в полном боевом облачении, сопровождавшую группу людей к спасательной капсуле. Вся жилая палуба была окутана дымом; сквозь его клубы прорывались языки пламени многочисленных пожаров; лишь их неверный оранжевый свет освещал палубу.
— Эшли, что происходит?! — Тали пыталась перекричать грохот взрывов, лязг и грохот начинавших сдавать перекрытий.
— На нас напали! Капитан приказал покинуть корабль! Быстро забирайся в спасательную капсулу!
— Где Шепард?! Я никуда не пойду без него!
— Я здесь, — откуда-то слева раздался знакомый голос.
Девушка повернулась и увидела капитана в боевом скафандре.
— Мне нужно вытащить отсюда Джокера. Иди в спасательную капсулу с Эшли.
— Нет, я пойду с тобой. Тебе может понадобиться помощь, — заупрямилась она.
— Чёрт возьми, Тали, я отдал тебе приказ! В спасательную капсулу, живо! — возопил капитан, но тут же устыдился своего вопля. — Пожалуйста... — мягко попросил Шепард.
Девушка мгновение стояла неподвижно, потом крепко его обняла, а потом побежала к ближайшей капсуле. На ходу оглянувшись через плечо, она заметила, как капитан заворачивал за угол, к лестнице в БИЦ.
Оказавшись на сиденье в одной из спасательных капсул, Тали пристегнулась. Следом вошли ещё несколько человек, а замыкала шествие Эшли, задраившая люк. Едва сержант села, как капсулу встряхнуло, взвыли двигатели, и капсула выстрелила, как пробка из бутылки, из чрева умиравшего фрегата Альянса.
Едва перегрузка спала, Тали скинула ремни безопасности и подбежала к консоли в носу капсулы, активировала голографическую проекцию, заменявшую окно, и направила камеру на «Нормандию», приблизив изображение как можно ближе.
Воцарилась тишина, едва их глазам предстало жуткое зрелище изуродованного фрегата. Обшивки над БИЦ больше не было, только местами торчали оплавленные металлические балки, похожие на рёбра, да плавали вокруг многочисленные обломки. Сквозь пелену мусора можно было заметить непрекращавшиеся небольшие взрывы. Двигатели больше не работали, корабль был на пороге смерти.
Но, не смотря на ужас и трагичность момента, не зрелище гибнущего корабля, успевшего стать ей домом, занимало всё внимание Тали. С единственной целью включила она голограмму — увидеть спасательную капсулы, улетающую от носа корабля. Девушка видела и запомнила чертеж корабля и, так как капитан пошёл за Джокером, было очевидно, что они воспользуются капсулой рядом с кабиной пилота, и сейчас она вглядывалась в нечёткое изображение в надежде разглядеть крохотную, движущуюся прочь от корабля, точку.
— Пожалуйста, Шепард... — тихо шептала кварианка. Никто не мог расслышать её из-под маски. — Выберись оттуда... Ты должен это сделать... Пожалуйста... Выберись...
С каждой секундой отчаяние нарастало, колени её дрожали. В какое-то мгновение она поняла, что не так давно уже пережила подобное — после Битвы за Цитадель, когда была уверена, что Шепарда раздавило под обломками.
Девушка сжала зубы и с ужасом смотрела, как очередной выстрел таинственного противника поразил «Нормандию» и разломил её надвое. Отчаяние тёмным пологом накрыло Тали, но тут же отступило — на экране появилась едва заметная точка, отделившаяся от носа корабля, а теперь стремительно улетавшая от него, оставляя позади бледно-голубой след. Джокер и Шепард сумели выбраться.
— О, Кила... Кила Се’лай... Кила Се’лай, — прошептала она, благодаря за спасение своего любимого. — Я видела спасательную капсулу, улетавшую от носа корабля! — громче, так, чтобы все её слышали, продолжила кварианка. — Шепард и Джокер выбрались!
Лица окружающих просветлели, но в следующее мгновение новый заряд поразил корабль и оборвал его существование. «Нормандия» взорвалась гигантским огненным шаром, тут же исчерпавшим последние запасы кислорода на корабле. Прославленного фрегата больше не было — остались лишь обломки и изувеченные жаром металлические балки.
Тали полюбила корабль, он стал ей вторым домом, но сейчас ей было всё равно. Единственное, что было важно — Шепард жив. Она прошла к своему месту, всё ещё дрожа от пережитого, и только сейчас заметила, как тяжело и гулко билось её сердце. Плюхнувшись на сиденье, она тяжело вздохнула. Ей нужно было успокоиться.
Никто не нарушал молчания, царившего в капсуле. Да и что можно было сказать? Корабль уничтожен, друзья и просто знакомые члены экипажа погибли. Все пребывали в шоковом состоянии, пытаясь осознать, смириться с произошедшим — как и кем с такой лёгкостью мог быть уничтожен корабль, переживший встречу с «Властелином».
Наконец, Эшли нарушила тишину:
— Кто бы нас не атаковал, но похоже, что он улетел прочь, — с этими словами она отстегнула удерживавшие её ремни и встала. — Я собираюсь связаться с другими капсулами и составить список выживших.
Тали всё ещё приходила в себя, когда сержант подошла к консоли.
Спасательные капсулы на «Нормандии» были пронумерованы, начиная с носа корабля. Эшли и связалась в первую очередь с капсулой номер один — так было логично с точки зрения удобства составления списка, вдобавок, там были Шепард и Джокер.
— Спасательная капсула один, это сержант Уильямс, я составляю списки выживших. Кто ещё с вами? — произнесла в коммуникатор она, считая, что разговаривает с капитаном и пилотом.
Ответа всё не было, и Эшли уже собралась повторить вопрос, но зазвучал голос Джокера, мрачный и отчужденный, тем более жуткий, что вовсе не был свойственен никогда не унывавшему Джокеру.
— Джефф Моро, — игнорируя устав, произнёс пилот. — Я один здесь. Шепарда нет. Его... Выбросило в космос. Он... «Ушёл»...
Тали в ужасе замерла. Казалось, что сердце её перестало биться, а разум — осознавать окружающее, что сама её жизнь замерла, то, что недавно было облегчением, что всё кончилось, погребло её под собой, как гигантская стена воды.
— Нет... Нет, нет! — вскричала кварианка. — Нет! Он не мог погибнуть! Он же был в боевом скафандре! Он может быть ещё жив! Мы должны его найти!
Никто не знал, что можно было ей ответить, всем было не по себе — узнать, что твой капитан, и, для многих, друг, погиб... Но никому не дано было испытать боль Тали, девушки, которая любила и была любима.
Первая реакция — отрицание, прошла, уступив место осознанию. Она поняла, что даже в боевом скафандре он не мог пережить взрыв «Нормандии». Живое существо, человек, слишком хрупок, чтобы пережить взрыв фрегата в непосредственной близости.
Тали горько зарыдала, как никогда ещё в своей жизни. Мгновение она даже хотела сорвать маску и закрыть лицо руками... И какую-то часть души её совершенно не заботили последствия. Но крошечный островок холодной логики всё-таки выстоял перед эмоциональной бурей и не позволил снять маску. Она плакала, уронив голову на руки. Слёзы капали на стекло маски, скапливались в лужицы в углублениях.
Последние несколько недель подарили ей счастье, какого ещё никогда с ней не случалось, которое она даже никогда не представляла, что возможно такое, пока росла на корабле Флотилии. Она считала себя самой везучей и счастливой девушкой во вселенной, она было той, кого Шепард, герой и спаситель всей галактики, выбрал, объектом зависти триллионов женщин.
Но сейчас, осознав, что капитан ушёл навсегда, тихий голос в глубине сознания, полный горечи, шепнул, что лучше бы она никогда его не встречала и была бы избавлена от горя, переполнившего её.
— Нет, я пойду с тобой. Тебе может понадобиться помощь, — заупрямилась она.
— Чёрт возьми, Тали, я отдал тебе приказ! В спасательную капсулу, живо! — возопил капитан, но тут же устыдился своего вопля. — Пожалуйста... — мягко попросил Шепард.
Девушка мгновение стояла неподвижно, потом крепко его обняла, а потом побежала к ближайшей капсуле. На ходу оглянувшись через плечо, она заметила, как капитан заворачивал за угол, к лестнице в БИЦ.
Оказавшись на сиденье в одной из спасательных капсул, Тали пристегнулась. Следом вошли ещё несколько человек, а замыкала шествие Эшли, задраившая люк. Едва сержант села, как капсулу встряхнуло, взвыли двигатели, и капсула выстрелила, как пробка из бутылки, из чрева умиравшего фрегата Альянса.
Едва перегрузка спала, Тали скинула ремни безопасности и подбежала к консоли в носу капсулы, активировала голографическую проекцию, заменявшую окно, и направила камеру на «Нормандию», приблизив изображение как можно ближе.
Воцарилась тишина, едва их глазам предстало жуткое зрелище изуродованного фрегата. Обшивки над БИЦ больше не было, только местами торчали оплавленные металлические балки, похожие на рёбра, да плавали вокруг многочисленные обломки. Сквозь пелену мусора можно было заметить непрекращавшиеся небольшие взрывы. Двигатели больше не работали, корабль был на пороге смерти.
Но, не смотря на ужас и трагичность момента, не зрелище гибнущего корабля, успевшего стать ей домом, занимало всё внимание Тали. С единственной целью включила она голограмму — увидеть спасательную капсулы, улетающую от носа корабля. Девушка видела и запомнила чертеж корабля и, так как капитан пошёл за Джокером, было очевидно, что они воспользуются капсулой рядом с кабиной пилота, и сейчас она вглядывалась в нечёткое изображение в надежде разглядеть крохотную, движущуюся прочь от корабля, точку.
— Пожалуйста, Шепард... — тихо шептала кварианка. Никто не мог расслышать её из-под маски. — Выберись оттуда... Ты должен это сделать... Пожалуйста... Выберись...
С каждой секундой отчаяние нарастало, колени её дрожали. В какое-то мгновение она поняла, что не так давно уже пережила подобное — после Битвы за Цитадель, когда была уверена, что Шепарда раздавило под обломками.
Девушка сжала зубы и с ужасом смотрела, как очередной выстрел таинственного противника поразил «Нормандию» и разломил её надвое. Отчаяние тёмным пологом накрыло Тали, но тут же отступило — на экране появилась едва заметная точка, отделившаяся от носа корабля, а теперь стремительно улетавшая от него, оставляя позади бледно-голубой след. Джокер и Шепард сумели выбраться.
— О, Кила... Кила Се’лай... Кила Се’лай, — прошептала она, благодаря за спасение своего любимого. — Я видела спасательную капсулу, улетавшую от носа корабля! — громче, так, чтобы все её слышали, продолжила кварианка. — Шепард и Джокер выбрались!
Лица окружающих просветлели, но в следующее мгновение новый заряд поразил корабль и оборвал его существование. «Нормандия» взорвалась гигантским огненным шаром, тут же исчерпавшим последние запасы кислорода на корабле. Прославленного фрегата больше не было — остались лишь обломки и изувеченные жаром металлические балки.
Тали полюбила корабль, он стал ей вторым домом, но сейчас ей было всё равно. Единственное, что было важно — Шепард жив. Она прошла к своему месту, всё ещё дрожа от пережитого, и только сейчас заметила, как тяжело и гулко билось её сердце. Плюхнувшись на сиденье, она тяжело вздохнула. Ей нужно было успокоиться.
Никто не нарушал молчания, царившего в капсуле. Да и что можно было сказать? Корабль уничтожен, друзья и просто знакомые члены экипажа погибли. Все пребывали в шоковом состоянии, пытаясь осознать, смириться с произошедшим — как и кем с такой лёгкостью мог быть уничтожен корабль, переживший встречу с «Властелином».
Наконец, Эшли нарушила тишину:
— Кто бы нас не атаковал, но похоже, что он улетел прочь, — с этими словами она отстегнула удерживавшие её ремни и встала. — Я собираюсь связаться с другими капсулами и составить список выживших.
Тали всё ещё приходила в себя, когда сержант подошла к консоли.
Спасательные капсулы на «Нормандии» были пронумерованы, начиная с носа корабля. Эшли и связалась в первую очередь с капсулой номер один — так было логично с точки зрения удобства составления списка, вдобавок, там были Шепард и Джокер.
— Спасательная капсула один, это сержант Уильямс, я составляю списки выживших. Кто ещё с вами? — произнесла в коммуникатор она, считая, что разговаривает с капитаном и пилотом.
Ответа всё не было, и Эшли уже собралась повторить вопрос, но зазвучал голос Джокера, мрачный и отчужденный, тем более жуткий, что вовсе не был свойственен никогда не унывавшему Джокеру.
— Джефф Моро, — игнорируя устав, произнёс пилот. — Я один здесь. Шепарда нет. Его... Выбросило в космос. Он... «Ушёл»...
Тали в ужасе замерла. Казалось, что сердце её перестало биться, а разум — осознавать окружающее, что сама её жизнь замерла, то, что недавно было облегчением, что всё кончилось, погребло её под собой, как гигантская стена воды.
— Нет... Нет, нет! — вскричала кварианка. — Нет! Он не мог погибнуть! Он же был в боевом скафандре! Он может быть ещё жив! Мы должны его найти!
Никто не знал, что можно было ей ответить, всем было не по себе — узнать, что твой капитан, и, для многих, друг, погиб... Но никому не дано было испытать боль Тали, девушки, которая любила и была любима.
Первая реакция — отрицание, прошла, уступив место осознанию. Она поняла, что даже в боевом скафандре он не мог пережить взрыв «Нормандии». Живое существо, человек, слишком хрупок, чтобы пережить взрыв фрегата в непосредственной близости.
Тали горько зарыдала, как никогда ещё в своей жизни. Мгновение она даже хотела сорвать маску и закрыть лицо руками... И какую-то часть души её совершенно не заботили последствия. Но крошечный островок холодной логики всё-таки выстоял перед эмоциональной бурей и не позволил снять маску. Она плакала, уронив голову на руки. Слёзы капали на стекло маски, скапливались в лужицы в углублениях.
Последние несколько недель подарили ей счастье, какого ещё никогда с ней не случалось, которое она даже никогда не представляла, что возможно такое, пока росла на корабле Флотилии. Она считала себя самой везучей и счастливой девушкой во вселенной, она было той, кого Шепард, герой и спаситель всей галактики, выбрал, объектом зависти триллионов женщин.
Но сейчас, осознав, что капитан ушёл навсегда, тихий голос в глубине сознания, полный горечи, шепнул, что лучше бы она никогда его не встречала и была бы избавлена от горя, переполнившего её.
Отредактировано. Isaac_Clarke
Комментарии (9)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход