Новый дом для Жнецов. Пролог.

Космос, его неизведанные просторы всегда манили все расы Галактики, вне зависимости, от их развития. При этом, за чисто условным обладанием этим межзвездным пространством велись, порой, настолько кровопролитные войны, что можно было бы затопить кровью целые планеты. Правда, кроме всего прочего, желание покорить и узнать неизведанные просторы толкало науку вперед.

Система Прядильщика, располагалась далеко за территорией Систем Терминуса. Это была обособленная территория, на которую можно было попасть только с помощью ретранслятора «Омега-4», правда с предварительной калибровкой оного. Сама система имела три небольших солнца красного цвета и три же планеты, пригодных для жизни, располагавшихся точно напротив своих светил. Они имели названия — Атропос, Лахесис и Клото. Каждая из планет была подобна Земле, так как имела схожие гравитации, а так же температурные условия.
Атропос была самой мягкой планетой. Она практически не имела пустынь или тундр, так как два её материка располагались в средней полосе, на противоположных сторонах планеты. При этом вокруг них было большое количество островов. Фауна и флора была представлена высшими растениями и грибами, а так же простейшими хордовыми и насекомыми. Так же имелось всего лишь два сезона — лето и осень, как их бы назвали ученые из Альянса.
Лахесис была более суровой планетой, так как имела более низкую температуру. У неё, в отличие от младшей сестры был всего один материк, располагавшийся на одной стороне планеты, а все остальное пространство занимал океан. На планете была представлена жизнь в виде простейших, а так же папоротников. Так же имелось три пустыни и две тундры.
Клото была самой негостеприимной планетой среди трех сестер. Она имела всего один несчастный материк, по размерам похожий на Австралию, а также с десяток островов размером с Великобританию и сотню мысов и утесов. Хорошая атмосфера и гравитация, при этом с полным отсутствием жизни, делали планету суровой старшей сестрой, присматривающей за более мягкими младшими.
Позади планет практически возле противоположного края системы находилась станция. Она напоминала огромную трубу, которая висела вертикально. У неё были освещенные участки, представленные огромными пятнами желтого, зеленого или красного цвета, а так же длинные светящиеся полосы идущие вдоль всей станции. Правда имелось так же несколько отступлений от полной симметрии станции — пять каплевидных наростов, расположенных с разных сторон станции, и на разных уровнях. Это была единственная станция Жнецов, которые уцелели после луча выпущенного Цитаделью. Их оплот возле систем Терминуса, а также единственный дом для тех, кого изменили Старые Машины.

По коридору шли двое: представитель человеческой расы и «гибрид» кварианца и человека. Первый был мужчина с серебристо-серыми волосами. Одет он был в черный костюм-тройку и белую рубашку. На ногах — туфли с острыми носками, во рту сигара. Лишь благодаря раскрытой рубашке были видны темные полосы с синими свечением, говорящие что мужчина побывал под влиянием Жнецов, но хаском не стал. Его собеседником был более странный индивид. Высокий мужчина лет тридцати на вид. Короткая стрижка и синие глаза — вот что первым попадалось на глаза. На лбу у него имелось пара кожных наростов, которые образовывали что-то типа рожек. Руки, заканчивающиеся пальцами с когтями, были заняты несколькими папками с датападами. Из-за расстегнутой рубашки виднелся характерный кварианцам рисунок, а так же небольшие шрамы которые покрывали все тело. Простые черные джинсы, а так же темные ботинки и серая рубашка, расстегнутая на две пуговицы составляли его костюм.
— Я считаю, что пора уже образовывать колонии на планетах, — заговорил человек, при этом нервно затянувшись сигарой.
— Нет, — отрезал его товарищ. — Мы еще не готовы к обороне системы.
— Да кто проникнет сюда? Ретранслятор не пропустит ни один корабль, в крайнем случае выбросит к остаткам базы Коллекционеров.
— Знаешь, они тоже так думали, так что я думаю, лучше перебдеть, чем недобдеть, — ответил собеседнику гибрид и толкнул дверь. Они вошли в просторную светлую комнату с огромным столом посреди. Одну стену занимали десять окон в высоту стены, а противоположную три двери, через одну из которых они и вышли. Стол был овальной формы и был сделан из прозрачного материала, похожего на стекло, к нему было приставлено одиннадцать стульев, десять из которых на данный момент пустовали. Они располагались так по три кресла с восточной и западной стороны стола, четыре с южной и лишь одно с северной. За одним из восточных кресел сидела юная азари. У неё была сиреневая кожа, с легким серебряным отливом. В правой руке она держала датапад с какими-то документами, а левой рассеяно поглаживала живот, который был слегка округлен. На ней было одето длинное темное платье, скрывавшее красивую, даже в таком положении, фигурку.
— Я ожидала вас позже, — сказала азари, повернувшись к вошедшим. На миг её лицо озарила приветливая улыбка адресованная гибриду, а потом она мгновенно перетекла в улыбку полную нежности и любви. Человек улыбнулся ей в ответ и приблизился.
— Толкается? — с теплотой и нежностью в голосе спросил мужчина.
— Ага. Боевая у нас будет девочка, — ответила азари и поцеловала его.
Его спутник усмехнулся с горечью в глазах и прошел к своему креслу, располагавшемуся с северной стороны стола. Присев на него он развернулся к окнам и стал смотреть на стройку, которая там происходила. Везде была суета, которая не прекращалась даже ночью. Семь с половиной миллионов существ, пять наций, строили свой дом, пытаясь его укрепить. Это были те, кого уже никогда не примут родные и близкие, кого переделали Жнецы. Хаски, каннибалы, налетчики, твари и баньши — огрызки собственных рас, которые строили будущие собственными руками. Лишь переделанных рахни здесь не было, так как их королева забрала «своих бедных детей» обратно. Лицо главы Нового Синода, а именно так называлась станция, исказила усталая усмешка. «Ох, как же я устал. Так хочется заснуть и забыть все это как страшный сон».
Вдруг по коридору стали стучать тяжелые шаги, немного заглушавшие более легкие поцокивания каблуков, а так же скрежет метала по металлу. В комнату вошли четверо существ. Первым из них был большой массивный кроган. Он был одет в простую броню белого цвета, и на лице имел специальные очки, которые улучшали зрение. В руках у него были простые бумажные папки, а так же несколько датападов. Он поприветствовал гибрида кивком и подошел к двум воркующим голубкам.
— Призрак, я рад конечно, тебя видеть... — начал Скарр. После небольшой паузы, выдержанной в трагическом стиле, он продолжил, — но не мог бы ты отойти от моей пациентки, чтобы я мог проверить её состояние?
— Никогда не привыкну, что кроган так говорит, — проворчал батарианец, вошедший следом. У него была темно-коричневая кожа, отсутствовал правый верхний глаз, а правая ступня была заменена протезом. Из одежды на нем присутствовал лишь боевая броня, с которой он не расставался наверно даже ночью.
— А ты и не привыкай, Джелл, — бросил через плечо ящер, делая какие-то пометки в своем журнале, попутно проводя прибором над животом девушки.
— Да ладно вам, опять грызетесь, — сказала последней вошедшая турианка. Она имела темно-синий цвет кожи и небольшие татуировки по всему телу. Одета девушка была в платье цвета сирени, и небольшие туфельки. Поверх этого был небрежно наброшен, на тонкие плечики был наброшен черный халат, с небольшой розочкой на правой стороне.
— Джон, я конечно понимаю, недельная отчетность, но давай закончим пораньше? У меня еще куча дел, — Обратилась к гибриду Йорри.
— Хорошо, — улыбнулся краешком губ Шепард. — Вот дождемся, когда придет Предвестник и начнем.
— Вообще-то я уже здесь, — сказал вошедший в комнату мужчина. Внешность у него была вполне даже ничего. Человеческое строение лица, вот только четыре глаза на лице все портили, рост крогана и синие щупальца на голове, как у азари. Трехпалые руки, а так же красные глаза, делали его очень зловещим. — Ну что, начнем?
— Да, — кивнул Джон Шепард, герой Галактики, погибший на Цитадели. — Марианна, большая просьба никого к нам не впускай, — сказал гибрид, нажимая на клавишу инструментрона.
— Слушаюсь, консул, — раздался молодой задорный голосок.