Воровка. Глава 7

Персонажи: м!Шепард, Касуми, Вега;

Размер: 6 глав;

Авторы: mamma и Акси

Аннотация: глава, в которой случается счастье.

Помещение, где находился Джон, трудно было назвать тюрьмой. Вега, охранявший Шепарда, относился к нему скорее уважительно, чем строго, питание — курортное, а вид из окна — куда лучше, чем с его первой работы. Да... это место трудно было назвать тюрьмой, но для Шепарда все обстояло именно так. Он не мог действовать, не мог предпринять что-либо для подготовки к нападению Жнецов и самое неприятное — он не мог увидеться с командой.
И с Касуми.
Угрызения совести терзали его, он ведь так и не навестил ее, не увидел, как она приходит в себя, и надеялся, что она понимает, почему он сорвался и полетел к батарианцам, не думая, что безразлична ему...

— Капитан Шепард, ваш обед, — Джеймс отсалютовал и протянул Джону поднос с едой. Неверно истолковав гримасу на лице Шепарда, Вега спросил:
— Вы не хотите это есть? — и бросил такой взгляд на блюдо, что Шепарду показалось, будто он сейчас облизнется. Вид «тюремщика» даже заставил его улыбнуться.
— Пообедаешь со мной? — на лице солдата мелькнула тень сомнения, соблазн был велик, но все же он вздохнул и с едва скрытым огорчением ответил:
— Не положено.
Джон отвернулся от еды и, задумчиво посмотрев в окно, отошел.
— Тогда забирай. Я не хочу есть.
У него действительно не было аппетита. Раньше, когда его организм претерпевал постоянные нагрузки, аппетит был зверским, а сейчас он едва ли съедал половину от обычной порции и, тем не менее, чувствовал, что немного поправился. Потому Джон старался нагружать себя тренировками. Через два часа, закончив свои обычные упражнения, он принял душ, надел чистую одежду и лег в постель. Сон не шел к нему, видимо, нагрузки не хватало для того, чтобы тело потребовало отдыха, к тому же мысли мучили его, не давая покоя.
Он думал о том, что сейчас делают члены его экипажа, где они, предпринимают ли что-нибудь перед атакой Жнецов и как себя чувствует Гото... Он представил себе Касуми, ее улыбку. Ему очень хотелось, чтобы она улыбалась и ей было хорошо, не так одиноко, как ему сейчас. Должно быть, она и забыла о нем, не обремененная более его руководством, должно быть проникает в какое-нибудь помещение с сокровищами, чтобы украсть нечто очень ценное. Он невольно улыбнулся, представив эту картину.

Уже совсем стемнело и очертания предметов стали едва различимы. На секунду Джону показалось, что он услышал какой-то очень тихий звук и, доверившись шестому чувству, сделал резкий выпад в темноту. Его руки наткнулись на что-то упругое и теплое, а из темноты вырвался сдавленный вздох.
— Шепард, осторожнее, я все же после ранения.
Сердце у Джона словно провалилось куда-то вниз и нервно тукнуло.
— Касуми?! — выдохнул он.
— Тссс, — она приложила палец к его губам, становясь видимой, — мы же не хотим привлекать внимание твоей грозной стражи. Хотя этот бугай храпит так громко, что даже если бы я отбивала чечетку, пробираясь к тебе, он бы не услышал.
— Но как?! — Джон все еще не мог поверить своим глазам и боялся убедиться в том, что это сон.
— Не поверите, командир, через двери, — Гото хитро улыбалась, и Джон невольно тоже расплылся в глуповато-счастливой улыбке. — К тому же система безопасности здесь безобразно проста.
С полминуты он не мог думать ни о чем другом, кроме того, что она здесь, цела и по-видимому здорова. Но возвращаться к действительности все же пришлось, и он спросил:
— Я очень рад тебе, но, все же, зачем ты пробралась сюда?
Зачем пробралась сюда? Касуми знала ответ на этот вопрос, но сейчас, достигнув цели, к которой шла с того момента, как узнала об обвинении выдвинутом батарианцами, она растерялась. Что сказать ему? Сказать ли о том, что просто не могла дышать, не видя его, не слыша его голоса. А вдруг она ему не нужна? Что если его взгляд полный ужаса в тот момент, когда она раненая падала в покоях Баэрли, лишь плод ее фантазии? «Оказывается, признаться в своих чувствах первой не так-то просто. Что ж, начну издалека».

— Джон, я не верю в обвинения батарианцев и знаю, что ты пойдешь на суд, чтобы отстоять своё честное имя, но я не могу не предложить тебе побег. Если ты откажешься, я пойму, — Касуми пристально посмотрела в глаза капитана, хотя темнота, царившая в помещении, почти не давала возможности разглядеть его лицо. — Джон... мне так хочется помочь тебе.
Послышался тяжелый вздох. Шепард медлил с ответом. Искренняя забота любимой согрела его сердце, не знавшее покоя в последнее время.
— Я не могу вот так уйти. Тогда я уж точно буду выглядеть преступником и не смогу рассчитывать на поддержку Альянса. За мной будут гнаться не только батарианцы и Жнецы, но еще и Альянс. Пусть меня судят по закону, который я нарушил.
— Но, Джон... — выдохнула Касуми. — Да, ты прав, ведь я знала, что именно таким и будет твой ответ.
— Уходи без меня, Касуми, — тихо ответил капитан.
Пару секунд Гото смотрела на него и ее глаза блестели в темноте.

Вдруг, Шепард шагнул к ней и крепко обнял. Её горячее дыхание коснулось шеи Джона, потом поднялось выше и остановилось на его губах. Все ещё не веря в реальность происходящего, он стал целовать лицо Касуми, её глаза, щёки и наконец жадно припал к губам. Он молился, чтобы это не оказалось сном, чтобы тишину, наполняемую только их неровным дыханием, не разорвал голос Веги, пришедшего объявить подъём. И, к его счастью, волшебство не прекращалось, казалось, они парят где-то вдалеке от всех проблем, что и суд, и предстоящее нападение Жнецов — это сон, а они — единственная реальность. Когда они наконец смогли прервать поцелуй, Джон прошептал:
— Ты настоящая воровка, Касуми, ты давно украла... — но она не дала ему договорить так как уже поняла, что он хочет сказать.
Накопившаяся за время разлуки страсть к капитану переполняла ее и не давала мыслить трезво, она снова поцеловала его, обнимая еще крепче, и не смогла сдержать стон наслаждения. Они целовались, прижимаясь друг к другу все сильнее, а, когда этого стало мало, их руки заскользили вдоль тел друг друга, ища просветов между одеждой, проникая под неё. Касуми не верила своему счастью, и, словно стараясь убедиться в реальности происходящего, ласкала ладонями обнаженное тело капитана. Ей хотелось запомнить каждый дюйм его тела, познавшего так много боли и страдания.
Она таяла в его объятиях, растворялась в нем и понимала, что он чувствует то же самое. Джон целовал шею, плечи, одновременно помогая освободиться от комбинезона, потом подхватил на руки и бережно, словно величайшее сокровище, уложил на неуютную тюремную кровать.
— Жаль, что мы сейчас не на «Нормандии», — прошептал он.
— Да, жаль, — согласилась Касуми. — Но поверь, для меня лучшее место на свете — то, где есть ты и самая желанная постель та, которую я могу разделить с тобой.
— Касуми, — шептал Джон. — Любимая моя воровка.
Его пальцы коснулись едва различимого шрама на груди и замерли. Он вспомнил слова хирурга, говорившего с ним сразу после операции, что ранения были слишком серьезными. Как же он радовался, когда Чамберс сообщила ему, что Касуми идет на поправку, но, восстановилась ли она в полной мере, он не знал.
— Джон, что с тобой? — Гото уловила перемену в настроении капитана и тут же догадалась, о чем он думает. — Я в порядке, командир, хоть сейчас в бой, — и она обхватила ногами его бедра, крепче прижимая к себе.

Они сидели обнявшись на кровати, и обоим не верилось, что жестокое время, возможно, отсчитывает их последние минуты, проведенные вместе. Вздох, еще вздох... Удар собственного сердца, в ответ встрепенулось ее. Нет, это невыносимо — подвергать время таким меркам. Нет!
Судорожный вздох, взгляд друг другу в глаза, на ресницах дрожат слезы.
— Я с тобой! Знай, я всегда с тобой! Рядом, здесь, — рука ложится на его грудь.
— А я с тобой. Но знай, что моё сердце у тебя и ты уносишь его с собой. Обещаешь его беречь? — горькая улыбка озаряет лицо капитана в едва посветлевшей перед рассветом мгле.
— Обещаю, — улыбается в ответ Касуми. — Но тогда я должна оставить тебе взамен свое. Ничего, что оно слегка потрепано?
— Касуми... — не сдерживая слез, он прижимается лицом к лицу любимой. — Глупышка, ты еще спрашиваешь. Я умру без твоего сердца.
— Тогда мы оба просто обязаны жить, чтобы встретиться снова.