Горсть пыли. Глава 21. Поговори со мной

Проведя почти две недели на «Нормандии», Солана пришла к выводу, что никогда не сможет понять этот корабль. Дело было даже не в планировке — несмотря на внесенные изменения, по сути своей он оставался все той же моделью «SR-1», только увеличенной в размерах и напичканной новейшей аппаратурой. Техническое оснащение также не представляло проблем — она изучила всю имеющуюся в ее распоряжении документацию и, насколько ей было позволено Тали'Зорой, опробовала приобретенные знания на практике.

В основе жизни этого корабля лежало что-то иное, что-то, что турианцы называли Духом, и именно это не давало Солане покоя. Возможно, она просто не была частью этого крошечного мирка. Команда «Нормандии» при желании не могла бы быть более разношерстной, и все же она функционировала как единый организм. Покрытая татуировками женщина, которая ругалась так много, что переводчик едва справлялся, была колючей и злой, однако по утрам она делала достаточно кофе, чтобы хватило всем, а когда считала, что ее никто не видит, могла даже налить вторую чашку и отнести ее доктору, или пилоту, или Заиду. Протеанин — и Солана по-прежнему с трудом верила в сам факт его нахождения на борту — часто присутствовал за столом. И хотя он очень редко ел, но, казалось, наслаждался возможностью оскорблять всех и вся. Некоторые отвечали ему в той же манере. Однажды она даже слышала, как он смеется. Здесь запросто проходили вещи, которые на турианском корабле закончились бы по меньшей мере крупной ссорой. Порой все выливалось в смех. Гнетущее напряжение на этом корабле являлось объединяющим фактором, рождая между абсолютными противоположностями чувство единения. Вместе они прошли огонь, воду и медные трубы. Они сражались, истекали кровью и теряли товарищей, и все, что их объединяло — это «Нормандия» и Шепард.

Даже наиболее одаренные командующие офицеры, с которыми ей доводилось служить, не могли похвастаться такой верностью своей команды, такой сплоченностью. Солана подумала о женщине, с которой вскользь познакомилась, вспомнила виденные ею по телевидению сюжеты, попыталась сравнить эти впечатления с тем, что рассказывал о ней ее брат, и все равно не смогла прийти хоть к каким-то выводам. Чем больше времени она находилась на борту, тем сильнее ей хотелось встретиться с той Шепард, которую знали члены команды, с женщиной, скрывающейся за легендой. И тем сильнее она боялась последствий того, что ей никогда не представится такого шанса. Оставив позади «Империю» и держа курс на Марс, команда становилась все более подавленной. Солана прекрасно их понимала. Даже тех крупиц информации, что ей удалось случайно подслушать (ладно, не случайно — в конце концов, маскировочный плащ оказывался очень полезной штукой, когда вы являетесь аутсайдером, которого никто и не собирается вводить в курс дела), оказалось достаточно, чтобы порадоваться вынужденному заточению на борту. Она не так часто находила положительные стороны своей травмы, но затравленного и горького выражения на лицах команды, их кратких переговоров («Там, внизу, были гребаные дети. Дерьмо. Их просто... оставили» или «Я не приглядывался. Некоторые из тех костей... не хочу даже думать о том, через что прошли эти люди») было достаточно, чтобы в воображении нарисовались картины, от которых было не так-то просто избавиться.

Даже маскировочный плащ не помог ей узнать, зачем они вернулись на эту мертвую планету. Гаррус ничего не рассказывал, а учитывая, каким вспыльчивым он стал после ухудшения состояния Шепард, она не рискнула спрашивать. На турианском корабле любой командующий офицер, столь предвзятый и дискредитированный, как ее брат, был бы сразу отстранен от службы. Черт, порой ей хотелось перечислить ему дюжины правил и инструкций, которые он нарушил, и снять с него полномочия самостоятельно. Здесь же его эмоции, казалось, служили тем стержнем, вокруг которого все и кружилось. Может быть, и это тоже является неким наследием Шепард?

Сможет ли ее брат когда-нибудь полностью оправиться? Это была очень тяжелая мысль.

Солана в одиночку сидела в столовой и безо всякого аппетита жевала декстро-батончик, обладавший ужасным даже по армейским меркам вкусом, когда ее брат вернулся с Марса. Раздраженный и неимоверно злой он молча прошел мимо, и она подумала о том, что его ярость может стать перманентной. Наверняка он даже не заметил ее. Солана бы никогда не призналась в этом — ни ему, ни кому-либо еще — но она практически скучала по тем временам, когда Гаррус был печальным. Гнев придавал ему сил, но стирал все черты, которые она любила в нем: его нежность, доброту, чувство юмора, превращая его в живое оружие, слишком привычное к вкусу крови, жаждущее ощущать его снова и снова.

Дополняя картину, за Гаррусом проследовали две женщины, и Солана не узнала ни одной из них. Первая — человек — была одета в ужасный оранжевый комбинезон и держала перед собой связанные руки. Вторая — азари — была облачена в черно-красную броню и двигалась с грацией танцовщицы, правда, танцовщицы обычно не способны убивать силой мысли. Азари оглядела помещение и заметила ее. Выражение на ее лице осталось зловеще бесстрастным, но Солана ощутила, что будь на то воля незнакомки, она была бы мертва в следующую секунду. Очевидно, ее не сочли угрозой, потому что азари и ее узница скрылись вслед за Гаррусом в медотсеке. Солане очень хотелось посмотреть, что же они будут там делать, но она не смогла заставить себя сдвинуться с места. Какой бы любопытной она ни была, одного взгляда азари оказалось достаточно, чтобы отбить ей всякую охоту.

Несколько мгновений спустя Спектр Аленко сел за стол напротив нее. До сей поры они обменялись лишь несколькими любезностями, однако сейчас он явно не был настроен на светскую беседу. Солане даже не надо было хорошо разбираться в человеческих выражениях, чтобы понять, что он изможден и расстроен. Он не стал жаловаться и, стоило ей кивнуть в знак приветствия, сказал:

— Привет. Я... прости, тебя наверняка нужно ввести в курс дела. Не думаю, что Гаррус упоминал эту спятившую фанатичку. Не то чтобы кому-то из нас особо хочется переживать все это снова, но, полагаю, ему приходится тяжелее всех. Ну, знаешь, принимая во внимание...

Солана отодвинула еду в сторону и сложила руки на коленях, стараясь найти подходящие к ситуации слова. Сказать по правде, она понятия не имела, как обращаться к этому человеку — еще одна вещь из тех, что она не понимала на «Нормандии». На турианских кораблях правила охватывали все аспекты жизни служащих, и она всегда знала свое место, основываясь на звании и положения. Находись она на турианском корабле, она бы знала разговорные нормы и правила обращения. Ни одно из известных ей правил, однако, не работало здесь. Гаррус был главным, но даже над ним по-дружески подшучивали. Аленко был Спектром, но это звание не обеспечивало ему всеобщего уважения, и Солана заметила, что он, практически точно так же, как и она, являлся изгоем на этом судне. Тон его голоса был вполне дружелюбным, но ей не хотелось попасть впросак и оскорбить его, ответив в той же манере, или показаться чересчур грубой и фамильярной. В конце концов она решила спросить:
— Вы имеете в виду азари и ее узницу?

— Да, — ответил Аленко. — И нет. Азари — я не слишком-то хорошо знаком с ней — входила в церберовскую ко... в команду, которая уничтожила базу Коллекционеров. Ее зовут Самара, и она юстицар.

Солана не сдержалась и засмеялась.

— Вы ведь шутите, да?

Человек вздохнул и провел рукой по волосам. Она достаточно часто видела, как он это делает, чтобы понять, что это своего рода психологическая разрядка — точно так же она отбивала определенные ритмы по бедру, а Гаррус переминался с ноги на ногу всякий раз, когда нервничал.

— А вот и нет. Я читал отчеты, и большая часть... ладно, все, что эта команда делала, для стороннего наблюдателя кажется безумством. Не могу представить себе, как это выглядит для... новичка.

Солана покачала головой.

— Я считаю, что предупреждение о том, что разумные машины из темного космоса прилетят и уничтожат нас всех, задало достаточно высокую планку для того, что считать безумным, когда речь идет о команде «Нормандии».

Казалось, Аленко собирался снова провести рукой по волосам, но в последний момент передумал и нахмурился.

— Да уж. Но дело в том, что в этой конкретной истории Самара — не самое странное.

— Конечно, нет, — согласилась Солана, и недоверие в ее голосе лишило ее речь официальности, на которую она поначалу рассчитывала. — Азари, принадлежащая к мифическому ордену воинов-монахов, — это ничто по сравнению с выращенным в пробирке кроганом или протеанином, очнувшимся после сна длиной в пятьдесят тысяч лет, или...

— Или тем фактом, что женщине, спустившей на нас едва не поубивавшего нас всех клона Шепард, снова позволили ступить на корабль, который ей практически удалось угнать каких-то два месяца назад.

Солана отказалась от идеи вести себя, как подобает. Она широко развела жвалы в стороны и, издав грудной звук, выпалила:
— Клон? Вы же не... вы серьезно. На самом деле. Клон.

— А вы-то полагали, что нет ничего удивительнее расы разумных машин-убийц. — Аленко криво улыбнулся и потер переносицу. — Признаться честно, сколько бы я ни повторял слово «клон», легче не становится. — Человек, очевидно, был достаточно хорошо знаком с турианской мимикой, чтобы заметить ее недоверие. — Наверное, когда «Цербер» возрождал Шепард, им нужна была своего рода, ну, не знаю, подстраховка. Или, может быть, запасные части, но в таком случае я не понимаю, зачем набор органов наделять чувствами и разумом. Конечно, все довольно туманно, но...

— Простите, — перебила его Солана. — «Возрождал Шепард»? Она что?..

— Черт бы тебя побрал, Гаррус, — пробормотал Аленко себе под нос, а затем уже громче сказал: — Полагаю, я не тот человек, кому надо адресовать этот вопрос, учитывая, что я и сам долго не верил, но Шепард была... мертва. И «Цербер» не устраивало такое положение вещей. Так что они... возродили ее. Та женщина, которую Гаррус надеялся встретить на Марсе — Миранда Лоусон — она была главой этого проекта. Брукс — или как там ее настоящее имя — тоже работала над этим, но позже вышла из-под контроля, украла клона, дождалась, пока разгорится война, и выпустила его... Выпустила ее.

— Зачем?

Аленко пожал плечами и широко развел руки.

— Чтобы получить власть? Положение? Отомстить? Черт, я не знаю. Она хотела иметь свою собственную Шепард, она хотела «Нормандию», но я понятия не имею, для чего. Не то чтобы Жнецы куда-то собирались. Я...

Он запнулся так резко, что Солана без труда догадалась, что Спектр едва не сболтнул что-то, что, по его мнению, говорить не следовало. Возможно, это каким-то образом касалось Гарруса, его несогласия с ним. Решив рискнуть, она спросила:
— Вам не нравится, что она здесь?

Солана успела мысленно досчитать до десяти, прежде чем Аленко ответил:
— Эта женщина — психопатка. Гаррус считает, что она может помочь выяснить, что случилось с Шепард, но... — он снова замолчал, закусил нижнюю губу и втянул воздух.

— Но, учитывая ее личные качества, вы сомневаетесь в том, что она поможет.

— И в том, что ее помощь на самом деле таковой окажется, — подтвердил он. — Ей и прежде случалось лгать без зазрения совести, чтобы получить желаемое. Она может усугубить ситуацию. Просто потому, что это в ее силах. Она словно яд.

Солана снова подумала о том хрупком равновесии в балансе сил, достигнутом на этом корабле только благодаря доверию. Как много потребуется, чтобы нарушить его? Разрушить?

— Прошу меня простить, — сказал Аленко, не дождавшись от нее немедленного ответа. — Не стоило мне...

Солана хохотнула, тем самым заставив его замолчать.

— Лучше знать о таком наперед. Могу я кое-что спросить?

Спектр моргнул и затем неохотно кивнул.

— Что она станет делать?

— Шепард? — уточнил он, и это имя прозвучало в его устах, как молитва. — Если бы я знал. Сомневаюсь, что она будет рада Брукс, но она не убила ее, когда имелась такая возможность. А с другой стороны, она работала с «Цербером», когда ей необходимы были их ресурсы, и когда-то я не мог себе представить ее в этой роли.

— А... а Гаррус? — спросила Солана, ненавидя себя за то, как дрожал ее голос. — Он...

Как закончить этот вопрос? «Он в порядке?», «Он в своем уме?», «Он всегда так себя ведет?», «Это он настоящий?».

Аленко понурил плечи и уставился в стол, как будто там таились все ответы. Наконец он вздохнул и поднял на нее взгляд. Его гладкая человеческая кожа местами сморщилась, а складочки вокруг глаз старили. Солана была уверена, что каких-то две недели назад седины на его висках было меньше.

— Он ваш брат, — сказал он мягко. — Что вы думаете?

Солана попыталась найти подходящие слова, но в итоге в ее голове лишь возникли новые вопросы, в душе поднялись новые тревоги, новые страхи. То, что она не могла озвучить их без нарушения субординации, только усугубляло ситуацию.

К этому она не была готова. До сегодняшнего дня, до появления этой Брукс, Гаррус не подвергал их опасности. Однако теперь, если все, что сказал Аленко, — правда... Солана поежилась, и виной тому был вовсе не холод.

Когда она ничего не ответила, Спектр снова склонил голову и спрятал лицо в ладонях.

— Да, — сказал он, и его голос звучал приглушенно. — Я думаю точно так же.