Свежий ветер. Глава XXVIII. Демоны прошлого 1

Описание: Кажется, что ход войны начинает давать повод для оптимизма, и Шепард с Кайденом предаются размышлениям на тему того, какой может оказаться жизнь после победы. Однако ничто не остается сокрытым навечно, и простая миссия сталкивает Джену лицом к лицу с демонами прошлого.

Шепард

Джеймс издал сдавленный стон, а затем тихо выругался по-испански. Вместе с ним мы сидели в огромном контейнере в доках.
— Черт, веди себя, как мужик, Вега, — бросила я самодовольно, глядя вперед. — Плечо — самое безболезненное место.
— Я знаю, — прорычал тот в ответ, — ты что, не заметила огромную тату у меня на шее?
— Я обзавелась татуировкой на шее, когда мне было четырнадцать, — похвасталась я, слегка повернувшись к нему и все еще удерживая левую руку за головой, — и даже тогда я вела себя тише, чем ты сейчас.
Джеймс поджал губы.
— Эй, не надо набрасываться на меня только потому, что у меня кожа нежней, Лола.
Глаза лейтенанта нахально блеснули, и я, не удержавшись, рассмеялась, отчего батарианец, работающий над рисунком на моих ребрах, что-то раздраженно проворчал и велел не двигаться. Прочистив горло, я посмотрела вниз, чтобы оценить прогресс. Оказалось, что мастер уже закончил выводить линии стилизованной эмблемы N7 и теперь трудился над цветом. К счастью, мой смех не нанес непоправимого ущерба татуировке, теперь располагающейся под большим, почти зажившим круглым шрамом, оставленным «Цербером».
Должно быть, мы являли собой то еще зрелище: двое солдат Альянса посреди трущоб без рубашек, не заботящиеся ни о чем и делающие две почти одинаковые татуировки, и все это в военное время. Люди узнавали меня, некоторые открыто разглядывали нас с Вегой, пока батарианские художники работали над рисунками, не обращая ни на что внимания — если они и знали, кто я, то не показывали виду. Вероятно, в сложившейся ситуации это можно было рассматривать как плюс.
Когда Джеймс предложил сделать нам татуировки в виде символа N7, чтобы отметить его вступление в программу, я подумала, что он шутит. Однако чем дольше я размышляла над этим, тем удачнее мне казалась его идея. Из-за этой войны ни в чем нельзя было оставаться уверенным, никто не знал, выживет ли. Мой затылок украшал личный номер, да и по всему остальному телу хватало различных памятных отметок, так что еще одна тату мало что изменит. Кроме того, мне нравился Джеймс. Я желала ему всего самого лучшего, потому что, черт побери, он этого заслуживал. По крайней мере так, что бы ни случилось в дальнейшем, он сможет сказать, что не только служил с коммандером Шепард — легендарным бойцом N7 — но и находился рядом, когда этот престижный символ наносили нам на кожу. В конце концов, сами татуировки значили гораздо меньше, чем то, что заставило вас сделать их. Тот факт, что «Цербер» восстановил мои татуировки после того, как большая их часть оказалась выжжена, заставил меня по-другому взглянуть на покрывавшие мое тело рисунки.
— А где майор? — спросил Джеймс многозначительно.
Где майор? Последний раз я видела его, когда целовала на прощание, выбравшись из-под одеяла этим утром, вскоре после того, как мы прибыли на Цитадель. Оставить его и нашу теплую постель было невероятно трудно, но в последнее время мне редко выпадала возможность поваляться в кровати. Все жили по своему распорядку, и раннее утро на «Нормандии» совпадало с началом дневного цикла на Цитадели, а кроме того, меня всегда ожидала какая-нибудь скучная встреча. Я закончила на сегодня со своими делами, но Кайден еще не освободился. Мы собирались выкроить часок на совместный ланч, но он прислал мне сообщение, давая знать, что не сумеет вырваться до самого вечера. Таким образом, в данный момент я была свободна, как птички у меня на запястье, и коротала время, обзаводясь новой татуировкой.
— Он в штаб-квартире Спектров, — сообщила я. — Занимается всякой ерундой вроде подбора нового оборудования, заполнения отчетов и тому подобным.
— А почему ты не делаешь этого?
Потому что сейчас Кайден находится на встрече, на которой должна была появиться я, но он сказал, что в этом случае мое личное присутствие совершенно не обязательно, к тому же он встал гораздо позже меня. Отчасти я ощущала себя виноватой, так как Кайден пошел спать раньше только из-за начинающейся головной боли, но с другой стороны, я не намеревалась сомневаться в способности своего сотоварища-Спектра посетить одну лишнюю встречу. Я решила последовать его совету и развеяться.
— Потому что мне захотелось новую тату, — ответила я, умудрившись пожать одним плечом, чтобы снова не помешать мастеру.
— Что ж, я рад, то ты смогла выбраться, — сказал Джеймс, широко мне улыбаясь. — В последнее время нам не часто удается расслабиться и отдохнуть от всего этого.
— Я бы не назвала наше нахождение в лагере беженцев отдыхом от всего этого, Вега. — Несмотря на то, что когда-то считала городские трущобы отличным местом для развлечений. Теперь же, посетив самый крутой клуб на Цитадели, я была вынуждена сидеть с его чертовой владелицей. Времена изменились.
— Конечно, но ты знаешь, что я имею в виду.
— Знаю, — согласилась я, глубоко вдыхая искусственно очищенный воздух станции. — Здорово просто выбраться с корабля не для того, чтобы кого-нибудь убить.
Даже мне уже осточертело гоняться за Жнецами. Когда проблемы наваливаются на тебя одна за другой, рано или поздно это начинает сказываться. Именно поэтому такие моменты, как этот, а также время, проведенное с Кайденом, являлись жизненно необходимыми. Мне нужно было помнить, каково это — не держать в руке оружие.
— Ха, еще не вечер, — хмыкнул Вега, склонив голову набок. — Никогда нельзя знать заранее, что ждет впереди.
Разумеется, он был прав, и поэтому в моей набедренной кобуре имелась пушка.
Молодой турианец прошел мимо, потом вдруг оглянулся и уставился на меня. Встретив его взгляд, я вопросительно приподняла бровь, а затем, когда он поспешил прочь, удовлетворенно ухмыльнулась. Да, именно о таких мгновениях я буду вспоминать на смертном одре. Я была молода, здорова, с метким глазом и мускулистым телом. Я являлась одной из самых властных женщин галактики и сейчас, сидя в грузовом контейнере с лейтенантом, обзаводилась новой татуировкой только потому, что мне так хотелось. Некоторое время мы провели в тишине, нарушаемой лишь жужжанием игл и общим шумом доков. Я пришла к выводу, что если бы не война, с удовольствием осталась бы тут.
— Итак... — начал Джеймс слишком уж невинно, и я внутренне подобралась, — ты и майор, а?
Поразительно, как солдат размером со шкаф сплетничает, подобно школьнице. Я знала, что отрицание не приведет ни к чему хорошему — Джеймс лишь усилит напор. Неважно как, но он узнал о наших с Кайденом отношениях, а кроме того, он никогда не велся на мое вранье. Вега давно не боялся меня, хотя мы оба прекрасно понимали, что при желании я надеру ему задницу голыми руками. В дружбе с членами команды определенно имелись свои недостатки.
Так что вместо того, чтобы солгать, я стиснула зубы и, глядя прямо перед собой, сказала:
— Не суй нос не в свое дело.
— Это «да»? — переспросил Джеймс, и я с легкостью могла представить веселый огонек в его глазах и хитрую ухмылку на губах.
— Это «заткнись сам или я заставлю тебя», лейтенант, — резко ответила я, повернувшись и смерив его неодобрительным взглядом.
— Я просто спросил, — пожал он одним плечом, на которое в данный момент не наносили татуировку. — В последнее время ты кажешься намного более расслабленной, и я подумал...
Ему не нужно было заканчивать мысль — я и так знала, что он там подумал, и он не ошибался. Уверенность, что что-то — кто-то — ждет меня в конце дня, помогала сохранять спокойствие и собранность и твердо стоять на ногах. Я понятия не имела, как намеревалась делать все это в одиночку.
— Татуировки оказывают на меня успокаивающий эффект, — выдохнула я, ощутив особенно болезненное движение иглы.
— Ну да, — ответил Джеймс, очевидно не поверив мне, — уверен, дело именно в этом.
Я уже собиралась вновь поставить его на место, но передумала, решив, что это бесполезно. Вместо этого мы вновь погрузились в молчание, пока мастера наносили последние штрихи. Когда все закончится, я определенно буду вспоминать этот час, проведенный вдали от забот, с теплотой.
Конечно же, как только мы покинем Цитадель, меня уже будут ожидать несколько миссий, но сейчас судьба галактики для разнообразия находилась в руках мириады агентов, собирающих информацию и пытающихся решить, куда далее следует обратить внимание. Кайден сообщил, что что-то назревало у азари, но пока им придется решать свои проблемы самостоятельно.
Я посмотрела на Джеймса, и мне вдруг захотелось сказать ему что-нибудь приятное, искреннее — ведь теперь я знала, что мне нравится это делать, не говоря уже о маячащем впереди конце света. Он превратился в моего протеже, и я сомневалась, что смогла бы найти лучшего ученика. Разумеется, он не дотягивал до моего уровня, но однажды он станет великолепным лидером и превосходным агентом N7. Я хотела, чтобы он знал — я ценю все, что он сделал для меня, пусть порой и вопреки моей воле. Иногда он говорил, что все еще рядом только потому, что Андерсон не отменял своего приказа о моей охране, но мы оба знали, что это неправда. Джеймс многим пожертвовал, чтобы остаться со мной на «Нормандии». Я надеялась, что он не жалеет о принятом решении.
— Я рада, что ты все еще здесь, Вега, — сказала я, покосившись на него. Встретив мой взгляд, он ухмыльнулся, но по его глазам я видела, что он понял меня.
— Я тоже, Лола.
************
Доступ к неограниченным запасам медигеля имел свои преимущества, решила я, нанося очередной слой поверх заживающей татуировки. Вещество впиталось в кожу, охлаждая ее и снимая чувство жжения. Рисунок еще не приобрел окончательные цвета, но мне уже нравилось то, что я видела — нечто среднее между знаком отличия и символом чести. Тату находилась на ребрах, так что в отличие от остальных моих татуировок она не будет видна поверх одежды, но это было именно то, чего я хотела. Это казалось мне некой данью уважения организации, так много давшей мне.
Разумеется, сотрудничество оказалось взаимовыгодным — я являлась, по-видимому, самым известным агентом N7 в галактике и сделала достаточно, чтобы повысить их статус. Общество частенько забывало, что мой наставник был первым выпускником академии N7, но игнорировать символ, присутствовавший на моей броне едва ли не на каждом моем снимке, было куда сложнее. Я стала знаменита как первая женщина, получившая позволение носить эту эмблему на грудном щитке, а теперь, когда он же украшал и мою кожу, я решила, что могу по праву считать себя легендарной. Глядя в зеркало, я надеялась, что, видя меня на передовице, больше женщин решат последовать моему примеру и получат это почетное звание, доставшееся мне в возрасте двадцати пяти лет. Черт, я бы не отказалась от женской компании в свое время.
Возможно, после войны я осную еще один фонд, вроде Мемориального, на средства которого эвакуируются с пылающих улиц Земли оставшиеся без родителей дети.
После войны... Как будто это время когда-нибудь настанет. Я даже не мечтала об этом. Эта мысль казалась невероятной, но день за днем с помощью Кайдена я начала задумываться над тем, каким может оказаться этот будущий мир. С удивлением я обнаружила: надежда на то, что у нас есть шанс на победу, пусть и совсем мимолетная, не привела к крушению моего мира.
Убрав с лица волосы — они и вправду слишком отросли — я взяла свои жетоны и надела их, наслаждаясь ощущением прохладного металла на коже между спрятанными в уродливый бюстгальтер спортивного покроя грудями. Не отрывая взгляда от своего отражения, я прижалась губами к символу Альянса с одной стороны пластин. Мгновения, предшествующие миссии, снова стали приносить радость — как прежде. Все тело буквально пощипывало от предвкушения, я чувствовала себя непобедимой и практически жалела тех, кто окажется у меня на пути. Я особенно любила такие задания, как ожидающее меня теперь. Мы собирались освободить людей, буквально вытащить их из-под огня и отомстить церберовцам за тех, кто пал от их рук. Триумф уже наполнял меня, а я еще даже не облачилась в броню. Какое-то шестое чувство подсказывало мне, что это будет удачный день.
До меня донесся звук открывающейся двери, и я знала, кто это. Никто, кроме Кайдена, не вошел бы, не постучав, да и он стал это делать только после моих настоятельных просьб не вести себя, как гость, когда он практически жил в моей каюте. Мы не виделись целый день, будучи занятыми в разных частях корабля, и я не ожидала встретить его до высадки, но, очевидно, он хотел что-то сказать мне, потому что, выйдя из ванной, я обнаружила его с каким-то свертком в руках.
Кайден посмотрел на меня с какой-то странной полуулыбкой, и я вопросительно выгнула бровь.
— Я нашел кое-что, принадлежащее тебе, — сказал он таинственно, — поймал на инженерной палубе.
Кайден раскрыл ладони, и с удивлением я узнала своего хомяка, радостно тыкающегося носом в пальцы. Я понятия не имела, куда он подевался — вернувшись после шестимесячного отсутствия, я обнаружила его клетку пустой так же, как и аквариум. Тогда я решила, что кто-то из ремонтников забрал его себе, но, очевидно, ошибалась. Зверек сбежал, каким-то образом выжил в течение всех этих месяцев и наконец вернулся назад. Как таракан после ядерного взрыва, только с огромными щеками и мягкой рыжеватой шерсткой.
— Я думала, он не пережил реорганизации, — сказала я, наблюдая, как хомяк поднял голову и принюхался.
— Значит, он действительно твой? — недоверчиво переспросил Кайден, стараясь удержать в руках активно исследовавшего кожу его запястий и пальцев зверька. — Я думал, Тали шутит, говоря, что ты будешь рада получить его обратно.
— А что, у меня не может быть домашнего любимца? — спросила я, забирая хомяка из его рук, и в момент касания между нами проскочила искра статического напряжения.
— Просто, учитывая пустой аквариум, я подумал... — Кайден снова посмотрел на меня, задумчиво нахмурившись, будто пытаясь познать некий секрет. Скорее всего, просто старался соотнести мой брутальный вид и тот факт, что я ласково почесывала своего хомяка за ушком.
— Рыбы — это рыбы, — объяснила я, — они лишь плавают с невероятно заносчивым видом и слишком глупы даже для того, чтобы не биться о стекло.
Кайден все еще выглядел неуверенным.
— Я люблю своего хомяка, — заявила я. — Он мягкий, верный и, очевидно, бессмертный. Я и представить себе не могу, как он умудрился продержаться так долго. Наверное, инженерам стоит проверить кабели на наличие следов от зубов.
— И как его зовут? — спросил Кайден, улыбаясь так, что я затрепетала внутри.
— Никак, — неохотно признала я, наслаждаясь, тем не менее, веселым огоньком в его глазах, заставляющим позабыть о том, где и зачем нахожусь. — В космосе не так уж много хомяков, так что я не посчитала нужным выделять его, давая имя, которое он даже не поймет.
— Это... э... — Кайден улыбнулся еще шире, а потом рассмеялся, пораженно качая головой. — С этим не поспоришь. Я никогда не думал об этом в подобном ключе.
— Иногда и мне в голову приходят удачные идеи, — ухмыльнулась я, проведя рукой по бедру и наблюдая, как взгляд Кайдена скользнул ниже, к моей груди, прикрытой лишь бюстгальтером, который он наловчился снимать одной рукой. Он смотрел, неосознанно закусив нижнюю губу, и я знала, что у него на уме. Помимо моей воли, внизу живота потеплело.
Не сейчас, — отругала я себя. Не перед заданием. У нас не было на это времени, а подобное расслабленное состояние плохо отражается на моих рефлексах, и все же, двигаясь по каюте, я чувствовала на себе его взгляд. Кладя хомяка назад в его бокс, я потянулась, демонстрируя каждый дюйм своего тела и представляя, как Кайден смотрит. Я знала, какой властью обладаю над ним, и мне это нравилось.
Этим утром меня разбудили не руки и губы Кайдена, а сообщение о том, что Андерсон на связи. Разумеется, к тому моменту, как я вернулась в свою каюту, Кайден уже приступил к работе, и у нас не было времени ни на что, кроме кратких касаний рук, когда мы встречались в коридорах. Даже прошлой ночью я заснула, как только моя голова коснулась подушки, и сегодняшний день тянулся невероятно долго. Я знала, что обладаю повышенным аппетитом в том, что касается секса — это являлось одним из оснований, по которым мне так нравилось работать с Кайденом, а учитывая его ускоренный метаболизм, то же самое можно было сказать и о нем, поэтому, обернувшись и видя, как он делает шаг ко мне с этим блеском в его темных глазах, я нашла крайне сложным вспомнить о причинах, по которым мы не могли...
Его руки обвили мою талию, одним движением притянули меня ближе, и как только наши губы соприкоснулись, я открыла рот навстречу ему. Сердце с силой стучало в груди, внутри разливалось тепло, а Кайден все целовал меня — глубоко и чувственно, лишая дыхания и заставляя колени подогнуться от слабости.
Спустя некоторое время он отстранился, все еще касаясь своим носом моего, и, открыв глаза, я удовлетворенно заметила, что его лицо раскраснелось так же, как, несомненно, мое. Двинув бедрами, я почувствовала, что он уже возбужден; Кайден застонал. Я попыталась подсчитать, сколько времени у нас есть, но когда его пальцы прижались к моей спине, мне стало все равно. Я снова поцеловала его, теперь буквально сгорая от желания.
— Внимание, группа высадки и экипаж челнока, — донесся голос СУЗИ откуда-то с потолка, и меня как будто окатили холодной водой. — Ориентировочное время прибытия в Гриссомскую академию — 15 минут. Пожалуйста, будьте готовы.
— Черт, — выругался Кайден.
— Да уж, — согласилась я, дрожа от разочарования.
Сверху донесся писк хомяка, и я рассмеялась и потерлась носом о нос Кайдена.
— Значит... поговорим позже? — прошептал он; эта фраза превратилась в кодовое значение для «наверху через 10 минут», пока мы находились на корабле.
— Однозначно, майор, — промурлыкала я, неохотно отстраняясь и, лукаво решив помучить его еще чуть-чуть, медленно сняла спортивные штаны и неторопливо направилась к ожидавшему меня боди. Оглянувшись, я увидела, что Кайден не сводит глаз с моей спины. Через мгновение он заметил, что я смотрю, и, ответив строгим взглядом, резко развернулся и направился к выходу. Я широко улыбнулась, сожалея лишь, что не имела времени на холодный душ.
Я натянула боди, игнорируя все еще горящее внизу живота желание, и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться перед ожидающей миссией. К тому моменту, как я надела защитные перчатки, мой «голод» практически утих, оставив после себя только некое волнение, которое, в идеале, должно будет исчезнуть прежде, чем мы начнем высвобождать академию из цепких пальцев «Цербера». У нас еще будет время на это... позже. Мы найдем время.
************
Сама операция оказалась чертовки удачной. Наше прибытие стало для врагов неожиданностью, и вместе с Гаррусом мы буквально смели с пути их отряды. Биотические способности Кайдена позволяли ему одновременно прикрывать щитами курсантов и обеспечивать нас с турианцем удобными мишенями. Встреча с Джек приятно удивила, особенно учитывая, как сильно она изменилась в лучшую сторону, пока я сидела взаперти. Учительская деятельность определенно была ее делом, но я не нашла в этом ничего странного, прекрасно зная, что происходит, когда эмоционально нестабильному, много пережившему убийце дают что-то, о чем он может искренне заботиться. Я обратила ее внимание на то, что она повторила мою стрижку, и Джек заявила, что на ней она смотрится гораздо лучше. С этим я не могла спорить.
Она напустилась на Кайдена — один невероятно сильный биотик на другого — и он спокойно поставил ее на место с уверенностью того, кто прекрасно знает, что именно он здесь главный. Они являлись полярными противоположностями, но оба были очень, очень искусными. И пусть Джек никогда не имела возможности и времени, чтобы достичь его звания, она уважала нового Спектра человечества за это. Кайдена отличал его самоконтроль и инстинктивное знание, когда обождать, а когда бросаться в атаку — знание, ставшее результатом многих и многих лет строгой дисциплины. Джек получила шанс убедиться в этом сама, когда удерживаемый ею барьер стал рушиться под вражеским огнем, и Кайден вдруг оказался рядом, сметя церберовцев шоковой волной и создав свой барьер перед ее, помогая курсантам сбежать, пока мы с Гаррусом расправлялись с подкреплением. Джек присела на корточки, чтобы перевести дыхание, и с недоверием посмотрела на меня, будто взглядом спрашивая, где, черт побери, я нашла этого парня?
Мы вернулись на борт «Нормандии» в приподнятом расположении духа: миссия оказалась не только выполнена, но еще и с минимальными потерями, а также мы получили отличную поддержку. Я тоже пребывала в прекрасном настроении, что имело прямое отношение к взглядам, бросаемым на меня Кайденом, от которых моя кожа покрывалась мурашками. Как обычно, он вел себя спокойно и профессионально, но я чувствовала в нем что-то еще — что-то, кипящее у самой поверхности, что-то только для меня. Возможность проследить за ним в бою так близко была... по меньшей мере стимулирующей. Не то чтобы я и прежде не отдавала себе отчета в том, насколько Кайден силен, но сидеть в укрытии, наблюдая, как он пробивает бреши в рядах врагов, зная, что он принадлежит только мне... что ж, к этому чувству я могла привыкнуть. Интересно, не делал ли он этого намеренно? Я-то уж точно не упустила возможности покрасоваться, без особой нужды демонстрируя свои физические способности и слишком часто используя лезвие инструметрона.
Судя по огоньку, горящему в его глазах и не имеющему ничего общего с адреналином, мое представление пользовалось успехом. Обратной стороной медали стали несколько пуль, задевших моей броне, которую сейчас я убирала в ящик в транспортном отсеке, чтобы за ночь ее избавили от вмятин. Не сумев справиться с защелкой на бедре в третий раз, я выругалась. Место, в котором она располагалась, было неудобным, и со все еще надетой грудной пластиной я не могла нормально дотянуться до нее. Именно в этот момент я почувствовала его присутствие, ощутила запах нулевого элемента в воздухе, а затем и прикосновение его пальцев, несмотря на слои одежды, разделяющие нас. Расстегнув злополучную застежку, Кайден запустил руку под щиток, как будто для того, чтобы снять его, но на самом деле касаясь моего тела, заставляя каждую клеточку трепетать в предвкушении. Посмотрев вверх, я увидела совершенно спокойное выражение на его лице — такое же, как и на моем — и он, очевидно, не собирался останавливаться на одном щитке. Я подняла руки, побуждая его продолжать, и он взялся за крепления на моих боках. Каждый раз, когда он дотрагивался до ткани боди, я вспоминала о том, как его губы касаются моей кожи.
Руки снова покрылись мурашками, и хотя я уже успела прийти в себя после миссии, я до сих пор ощущала некоторое напряжение, с трудом оставаясь на месте — в конце концов, на меня были направлены камеры, не говоря уже о солдатах, разговаривающих и не подозревающих ни о чем. Я знала, что это просто глупо, и женщина моего калибра не должна опускаться до такого, но глянув через плечо и ощутив на затылке горячее дыхание Кайдена, увидев его глаза, полные желания, только с помощью всей силы воли сумела сдержаться и не броситься ему на шею, послав ко всем чертям правила.
— Поговорим позже, ладно? — с трудом произнесла я, решив остановить это до того, как он сделает что-нибудь сумасшедшее, например, поцелует меня. Тогда мы точно не сможем добраться не то что до моей каюты, но даже до лифта, продемонстрировав на камеры гораздо больше, чем следует.
— Разумеется, коммандер, — прошептал он низким хрипловатым голосом, что нисколько не помогло в моей борьбе со своими желаниями. Его глаза хитро блеснули, и с раздражением я поняла, что это всего лишь его месть за случившееся ранее этим днем, когда его броня вдруг оказалась чуть более тесной, чем обычно. Вздернув подбородок, чувствуя, как покраснели мои щеки, я развернулась на пятках и направилась к лифту.
У меня не было времени на это. Я — коммандер, у меня есть работа, и я не собиралась позволять своему бывшему лейтенанту играть со мной. Не обращая внимания на горящее внутри желание, я хмуро переоделась в удобную одежду.
Я отчиталась перед Хакетом со своей обычной раздражительностью и была рада услышать в ответ, что на данный момент наши дела весьма неплохи. Затем я с удовольствием передала эти новости Андерсону, который, узнав о том, что Сандерс находится в безопасности, вздохнул с таким облегчением, что я уверилась в его более чем профессиональном интересе. Она говорила о нем так, будто прошла бы через ужас последних дней еще раз, если бы это гарантировало его безопасность, и теперь слова самого Андерсона вызвали у меня улыбку. Хорошо, что у него тоже появился кто-то, за кого стоило бороться — так же, как и у меня. Конечно, мы всегда поддерживали друг друга, но оба осознавали, что этого недостаточно, не в случае, когда, будучи солдатами, воспринимали каждый последующий месяц, как приятный сюрприз. Если нам полагалось сражаться в этой войне только с помощью боевого духа и человечности — а пока Молот не построен, у нас не было больше ничего — маленькие победы, подобные освобождению курсантов Гриссомской академии, помогут нам продержаться до конца.
Нам не на что было более рассчитывать.
Почти час спустя я согласовала с Джокером новый пункт назначения — нас ожидала очередная миссия от Хакета, в важности которой он меня заверил. Мне хотелось закончить побыстрее, но один за другим отчеты и брифинги требовали моего немедленного и неразделенного внимания, и как бы сильно я ни желала отпраздновать успех завершенной миссии, война продолжалась. День подходил к концу, и я начала гадать, куда запропастился Кайден, но, как обычно, мне не пришлось его долго искать. Двери лифта распахнулись передо мной, обнаруживая его, и, ступив внутрь кабины, я заметила, как он непроизвольно улыбнулся.
— Майор, — поприветствовала я его сухо, и его руки чуть дрогнули. Стараясь не дать улыбке появиться на моем лице, я состряпала непроницаемое выражение и нажала кнопку верхней палубы.
Кайден не ответил, но как только двери закрылись, его руки обвили меня, прижимая к нему, и я открыла рот, в то время как он принялся целовать меня так же страстно, как несколько часов назад. Я оттолкнула его к стене и стала расстегивать пряжку на ремне его брюк, чувствуя адреналин, вновь наполняющий мою кровь. Двери снова распахнулись, и на этот раз ничто не могло помешать нам: ни камеры, ни ненужные свидетели, ни миссии. Впереди нас ожидала целая ночь.
К тому моменту, как мы добрались до моей каюты, Кайден уже снимал с меня майку, а внутри что-то нервно сжималось, потому что две ложные тревоги в течение одного дня — это уже слишком, учитывая напряжение, от которого мне нужно было избавиться. Я потянула полы его рубашки в стороны, очевидно порвав что-то, но мне было все равно — нам обоим было все равно.
Я довольно грубо толкнула Кайден на кровать и уселась на него верхом. Он резко втянул воздух от неожиданности, затем обхватил меня руками и перекатился так, что я оказалась под ним, и принялся целовать мою шею.
Я хотела оттолкнуть его, перевернуть на спину и взять процесс под свой контроль, но ощущение его сильных мышц под моими ладонями заставило меня позабыть об этом, а когда он сомкнул губы вокруг моего соска, я с трудом сдержала вскрик, запустив пальцы в его густые темные волосы. Кайден провел рукой вниз по моему животу, и я непроизвольно двинула бедрами ему навстречу, когда он скользнул под пояс моих штанов, двигаясь все ниже мучительно медленно, пока наконец не коснулся там, где я так жаждала почувствовать его прикосновение; с каждым движением его пальцев по моему телу пробегала дрожь удовольствия. Бедром я ощущала неоспоримое свидетельство его возбуждения, но могла лишь извиваться и беспомощно цепляться за простыни. Лизнув еще раз мою грудь, Кайден подался вперед, вновь припадая к моим губам, и по мере того как внутри меня разгорался пожар, я стала издавать приглушенные стоны.
Дрожащими руками я стянула со своих бедер нижнее белье, позволяя все еще лежавшему на мне Кайдену завершить начатое. Сделав это, он взглянул на меня глазами, полными чистого животного желания, и я растаяла внутри. Обхватив рукой его за шею, я притянула Кайдена к себе и поцеловала, чувствуя, как его щетина царапает кожу моих щек; каждое мгновение, в течение которого он пытался справиться со все еще застегнутой пряжкой своих брюк, казалось мне вечностью. Наконец он велел мне приподнять бедра и одним движением вошел в меня, заставляя вскрикнуть от удовольствия.
Упершись ногами в матрас, я старалась еще ближе прижаться к Кайдену, в то время как мы двигались — резко и быстро — отчаянно пытаясь слиться воедино. Меня не заботило, как громко звучал мой голос, и что мы грозили свалиться с кровати, и что это все продлится лишь считанные минуты, потому что я была возбуждена в течение нескольких часов. Кайден напрягся, что-то простонав мне в шею. Мое дыхание стало резким и учащенным, я чувствовала нарастающее внутри напряжение и выгнула спину навстречу своему любовнику; все тело покалывало в сладком предвкушении до тех пор, пока...
Кровь прилила к коже, я достигла пика, и мне показалось, что время застыло. Я могла лишь запрокинуть голову назад, ловя ртом воздух, и цепляться за Кайдена, пока волны невероятного удовольствия накатывали одна за другой, оставляя меня слабой и дрожащей, как листок на ветру.
В голове шумело, как после фейерверка, я постепенно расслаблялась, ощущая простое, но яркое чувство интимности момента. Кайден шевельнулся, опершись на локти, и стал целовать мое лицо — медленно, с любовью. Обхватив его за шею, я притянула его ближе и поцеловала в губы, а когда стук сердца в ушах сменился приятным звоном, открыла глаза.
Кайден улыбался, и его улыбка была невероятной, а морщинки в уголках губ и глаз только усиливали эффект. Его взгляд говорил мне, что он променял бы всю свою предыдущую жизнь на этот момент, и, учитывая мое прошлое, я была с ним солидарна.
Я заметила, что свет стал более приглушенным, и задалась вопросом, а что подумала СУЗИ, став свидетелем подобной страсти? Решив, что мне все равно, я улыбнулась Кайдену в ответ. Не разрывая объятий, он перекатился на спину, увлекая меня за собой, и я постаралась прижаться к нему всем телом. Мне никогда и в голову не приходило, что простой контакт кожи с кожей может быть столь уютным, но, решила я, глубоко внутри мы все равно остаемся животными. За последние несколько дней я научилась пользоваться уютом всякий раз, как представлялась такая возможность.
Мы отлично поработали сегодня — вот и все, что надо сказать про эту миссию, эту войну. Мы отлично поработали сегодня и добьемся еще лучших результатов завтра. Каким-то шестым чувством я ощущала, что удача поворачивается к нам лицом. Хотя, возможно, дело лишь в гормонах, наполнявших мою кровь, пока я прижималась к мужчине, которого желала годами. Я глубоко вдохнула и выдохнула со смехом, наблюдая, как сонная ухмылка на губах Кайдена превратилась в настоящую улыбку.
Этот момент был поистине совершенным. За мгновения, подобные этому, я отчаянно цеплялась в своей памяти, когда безнадежность грозила поглотить без остатка. Наконец-то я поняла, за что на самом деле сражаюсь, потому что теперь, когда я вернула Кайдена, мне хотелось провести в его объятиях всю оставшуюся жизнь, и я желала, чтобы каждый имел шанс стать таким же счастливым, как я. Для этого нам придется уничтожить Жнецов, расправиться с «Цербером» и выиграть эту чертову войну, но пока... нас ожидал новый день.
— Шрам на твоей губе, — хрипловато заметил Кайден, заключив в ладонь мою щеку и проведя большим пальцем по глубокой отметине, оставленной ножом нападавшего, когда мне было семнадцать. Чуть позже, уже обрив голову, я смотрела в зеркало и знала, что никто и никогда не сочтет меня красивой. Что же, все изменяется.
— Мммм, — пробормотала я, сложив губы, как для поцелуя, отчего шрам стал еще более заметным.
— Он почти на том же месте, что и мой, — сказал Кайден, — но с другой стороны. Они, как... зеркальное отражение, ты знала?
Он хохотнул, будто эта мысль и тот факт, что он озвучил ее, были какой-то глупостью, но внутри у меня потеплело. Конечно же, я знала о том, что наши полученные в юности метки совпадали — я думала об этом, вспоминая наши поцелуи, но не собиралась говорить это вслух. Эта идея казалась идиотской, слишком слащавой, даже навязчивой, но Кайден сказал это так просто, невинно с застенчивой улыбкой на пересеченных шрамом губах. Он снова удивил меня.
Он неустанно изумлял меня тем, что думал обо мне так, как я думала о нем. Я была уверена, что женщина, подобная мне, не заслуживает того, чтобы кто-то тратил на нее силы и время. Поведение Кайдена было совершенно нормальным, естественным, но не для меня. Я как будто оглядывала свой собственный маленький мир, которым никогда не делилась ни с кем другим, и вдруг осознавала, что все это время в нем находился кто-то, помимо меня. И более того, я вовсе не возражала против его присутствия в нем.
— Да, — тихо произнесла я, чувствуя, как горят щеки — после физической активности, а теперь и из-за чего-то другого. — Я знала об этом.
Кайден рассмеялся, и я последовала его примеру, прижимаясь еще ближе и позволяя ему обнять меня крепче, а затем, потянувшись, поцеловала его неторопливо и нежно. Откинувшись на подушки, он принялся задумчиво гладить мою руку, глядя в звездное небо над головой. Я же внимательно смотрела на покрытую темно-красными шрамами кожу своего предплечья, поражаясь тому, как она отличалась от кожи его груди и пальцев, переплетенных с моими. Интересно, я когда-нибудь перестану изумляться тому, что кто-то, столь идеальный, как Кайден, мог так сильно заботиться о ком-то, столь ущербном и вывернутом наизнанку, как я? Интересно, я когда-нибудь перестану изумляться тому, как сильно и я забочусь о нем?
Неожиданно выражение его лица изменилось, он нахмурился, будто только что вспомнил, что оставил открытым кран. Затем он посмотрел на меня, улыбнулся и таинственно заявил:
— У меня есть кое-что для тебя.
Кайден перекатился на край кровати и принялся рыться в сумке, которую принес вчера, и сначала я расстроилась, потеряв контакт с его теплым телом, но затем любопытство взяло верх, и я стала гадать, что же он имел в виду. Постепенно Кайден переносил свои вещи из каюты, которую ему полагалось делить еще с несколькими офицерами, сюда, но, по его словам, они не заметили, а если и заметили, то ничего не сказали. В нашей ситуации Устав мало кого волновал. Я точно знала, что инженеры спят вместе, но пока они держали двигатели корабля в идеальном состоянии, мне не было до этого дела. Я сомневалась, что кто-нибудь будет против, если всплывет факт наших с Кайденом отношений, хотя мы и старались держать их в тайне.
Я очень надеялась, что запись с камеры, установленной в лифте, не просочится в экстранет.
Наконец Кайден повернулся ко мне, и, сев, я заметила на его протянутой ладони темно-синюю с серебром коробочку.
— Это мне? — спросила я ровным голосом — просто чтобы удостовериться, что это не розыгрыш. Кайден кивнул, и, не сводя с него глаз, в которых, без сомнения, читалось подозрение, я взяла коробочку и взвесила ее в руке, все еще чувствуя себя сбитой с толку.
— По какому поводу? — снова задала я вопрос, опасаясь тишины, но понимая, что говорю что-то не то.
— Ну, я мог бы сказать «просто так», но на самом деле это... — он глянул на меня застенчиво, — вроде как запоздалый подарок на день рождения.
— Кайден, мой день рождения в апреле, — заявила я, до сих пор подозревая неладное. — Он прошел... семь месяцев назад. Полагаю, теперь этот подарок можно назвать слишком ранним.
Кайден улыбнулся.
— Я купил его на Цитадели, еще пока ты сидела под арестом Альянса. Я ожидал, что не сегодня — завтра тебя освободят, и этот подарок станет чем-то вроде знака примирения, понимаешь? Но... это заняло гораздо больше времени, а потом появились Жнецы. Я вообще забыл о нем — он хранился на складе с остальными моими вещами. Я снова нашел его вчера.
Кайден не стал упоминать, что мое поведение в течение последних нескольких месяцев наверняка отбивало всякое желание дарить мне что-нибудь. Мы до сих пор предпочитали не говорить об этом. Я взглянула на маленькую красивую коробочку, и сердце сладко замерло в груди. Даже в то время он вспоминал меня. Он никогда не забывал обо мне, так же, как и я — о нем. Я же была слишком слепа, слишком переполнена подростковой злобой, чтобы разглядеть, что находилось передо мной.
Он купил мне подарок на день рождения. Прошло семь месяцев, но коробочка все еще была здесь, и я по-прежнему не знала, как мне реагировать.
— Когда... — я запнулась, не позволяя себе спросить, когда был его день рождения, потому что, очевидно, мне и так полагалось это знать.
Правильно истолковав мой невысказанный вопрос, Кайден ответил.
— О, я знала, — сказала я поспешно, — я просто... то есть... я собиралась...
— Открывай, — велел он, улыбаясь в ответ на мой лепет.
Осознав, что просто оттягиваю неизбежное, и не обращая внимания на следящий за моей реакцией взгляд Кайдена, я подняла крышку.
От удивления я приоткрыла рот. На бархатной подушечке лежал драгоценный камень, и мне показалось, что все туманности галактики объединились в нем. Чернильно-черный, насыщенный фиолетовый, ярчайшие и невероятно живые оттенки голубого и желтого... Я не видела ничего прекраснее. Я даже не знала, что что-то подобное вообще существует. Я подняла камень за серебряную цепочку, наблюдая, как приглушенный свет отражается от него, обнаруживая новые грани, и вдруг подумала, что эта вещица, должно быть, стоила целое состояние. Несомненно, зарплата майора была выше моей, даже учитывая мой статус бойца N7, и деньги никогда не являлись для нас проблемой, но все же... Неужели я действительно этого стоила?
Я попыталась вспомнить, когда в последний раз получала подарок на день рождения — не выпивку, не прогулку по злачным местам очередного города или станции, а настоящий подарок.
Единственное, что пришло на ум, это мой двенадцатый день рождения, когда Калверн вел себя подозрительно ласково и заботливо. Уже тогда я знала, что его настроение переменчиво, как ветер, и его улыбка могла означать что угодно — от искреннего удовлетворения до сигнала, что сейчас тебя будут мучить и убивать. Тогда он вручил мне коробку в яркой упаковке, перевязанную бантом. Я не могла вспомнить, какого цвета был бант, но знала, что на тот момент он являлся моим любимым. Дрожащими пальцами я приоткрыла крышку, не зная, чего ожидать — бомбу или фарфоровую куклу, и к своему изумлению обнаружила гладкий, с изогнутым стволом черно-серебряный пистолет с голубой гравировкой как раз подходящего размера для пальцев худенькой девочки. Калверн сказал, что его сделали специально для меня, что птичка рассказала ему, что мне нравятся пистолеты. В тот момент я подумала, что наконец-то меня принимают всерьез, наконец-то я смогу наслаждаться трепетом, завладевающим мною всякий раз, когда в руке оказывалось оружие. Это был мой лучший день рождения, но сейчас, оглядываясь назад, я осознавала, насколько ужасно Калверн поступил с ребенком, особенно с таким ребенком, как я. Именно в тот момент я перестала быть его питомцем и начала превращение в его оружие. Пистолет был не подарком, а взяткой, способом заставить поверить его лжи, его фальшивым обещаниям.
Еще несколько мгновений я вглядывалась в драгоценность — этот невероятно красивый камень в моей руке, а затем посмотрела на Кайдена. Он ничего не замышлял, за его подарком не стояли никакие скрытые цели, он просто наслаждался улыбкой, загорающейся на моем лице. Мне сложно было поверить, что подобная привязанность может не иметь двойного дна, что это может оказаться так просто.
— Я... — я не могла подобрать слов. — Он восхитителен.
Забрав цепочку из моих рук, Кайден застегнул ее у меня на затылке, слегка касаясь подушечками пальцев моей кожи. Камень оказался между моими грудями, где его неземная красота так резко контрастировала со шрамом, пересекавшим грудную клетку, и заживающей татуировкой.
— Он напомнил мне о тебе, — признал он с полуулыбкой, наверняка зная, что это уже слишком сентиментально. — Я рад, что тебе он понравился.
— Да... да, понравился, — подтвердила я, внезапно занервничав. — Это... Полагаю, это самая прекрасная вещь из тех, которыми я владею, а у меня есть много пушек, так что... — Кайден рассмеялся, однако я не улыбнулась, неуверенно глянув на него. — Но я... то есть, это очень мило с твоей стороны, но я никуда не смогу надеть твой подарок. Я его потеряю, или испорчу, или еще что-нибудь. Ведь я не хожу ни в какие... приличные места.
— Спрячь его до лучших времен, — пожал плечами Кайден, снова откидываясь на подушки и устраиваясь поудобнее, очевидно удовлетворенный моей реакцией. — Когда все это закончится, у нас будет свободное время. Я отведу тебя куда-нибудь, и ты сможешь надеть кулон.
«Это никогда не закончится, — прошептал мой внутренний голос, — для тебя не закончится. Ты все равно не знаешь, что делать с покоем, даже если бы он у тебя был».
Велев своему внутреннему голосу заткнуться, я поборола волну страха и желание сказать что-нибудь циничное, вместо этого цепляясь за слова Кайдена.
— Ты имеешь в виду что-то наподобие... — я ухмыльнулась, отложив коробочку и наклоняясь над ним так, что камень скользнул по его груди, — огромного дорогого ресторана с льняными скатертями и прочей ерундой?
— Точно, — подтвердил Кайден, обнимая меня и прижимая к себе, при этом старательно держась подальше от чувствительного места с новой татуировкой. — С официантами в неудобных костюмах и меню, полными блюд, которые только очень богатые люди могут себе позволить. Мы заслужили этого.
— Полагаю, дресс-код в таких заведениях не предусматривает татуировки и бритые головы, — прошептала я, наслаждаясь его прикосновениями к моей руке. — Тебя-то пустят без вопросов, а вот насчет себя я сомневаюсь.
Я почувствовала его улыбку, и его пальцы коснулись чуть отросших волосков на моем затылке.
— Пошли они нахрен, — пробормотал он, и я расхохоталась, ощущая какой-то бунтарский порыв, как будто, пока рядом со мной этот мужчина — ставший таким сильным и дерзким за последние несколько лет — я смогу сделать что угодно. Я никогда не была застенчивой, никогда не заботилась о приличиях или благопристойности, но всегда знала, что есть в этой жизни ряд вещей, которые не для меня. Например, я не собиралась становиться посмешищем, пытаясь сойти за простого человека, выглядя при этом, как член криминальной группировки, поэтому всегда придерживалась своих взглядов. С другой стороны, я не верила, что происходящее сейчас вообще возможно, но вот она я, ласкаюсь и хихикаю, и веду себя, как любвеобильный котенок, мечтая, чтобы эта ночь никогда не закончилась.
— Когда мы спасем их задницы, — пояснил Кайден, — они станут из кожи вон лезть, стараясь налить нам своего лучшего шампанского. Закатим вечеринку.
Я притворно надулась.
— Я не люблю шампанское.
На самом деле я никогда не пробовала шампанское — во всяком случае, настоящее — но сомневалась, что мне понравится. Слишком слабое.
— Ладно, — с улыбкой согласился Кайден, и чтобы не рассмеяться, мне пришлось закусить губу. — Пусть будет их лучший бурбон.
— Как думаешь, нам дадут медали? — Я обожала медали. Для меня они являлись реальным, осязаемым доказательством того, что ты совершил что-то невероятное без необходимости платить за это страшную цену — если только не считать таковой несколько часов, проведенных в удушающей парадной форме Альянса.
— Знаешь, я не уверен, что существует достаточно большая медаль, — ответил Кайден с таким удивлением в голосе, будто он только что осознал что-то очень важное, но я знала, что он все еще улыбается и просто подыгрывает мне. — Вероятно, им придется придумать новую. Ты уже получила Звезду Земли, так что эта награда должна будет переплюнуть ее.
Я снова захихикала, чувствуя себя глупо и в то же время наслаждаясь этим ощущением, особенно радуясь, что никто, кроме Кайдена, не видит меня такой. Я могла говорить, не задумываясь над словами — подобная свобода ошеломляла.
— Может быть... может быть, все расы галактики соберут все свои медали и переплавят их в одну огромную?
Кайден беззвучно рассмеялся.
— Уверен, мы могли бы организовать это, — предположил он. — То еще будет зрелище.
— А может, мне дадут личную колонию, — добавила я быстро, чувствуя прилив храбрости. — С пляжем. Я никогда не была на море. Я имею в виду отдых.
Слежка в порту и сокрытие свежего трупа в черных бушующих волнах океана, я была уверена, не считались за таковой.
— Всего один пляж? — удивился Кайден. — Бери выше — это же колония, она может оказаться сколь угодно большой и со столькими пляжами, сколько ты вместишь на побережье. Выбор довольно богат.
— Ладно, целая колония пляжей. Остров. Может быть, целый материк. — Представив себе на миг все проблемы, с которым придется столкнуться владельцу материка, я решила поубавить аппетит. — Что насчет дома? У меня никогда не было дома. Настоящего.
Даже с матерью мы жили в квартире на одном из последних этажей высокого серого здания с грязными, покрытыми трещинами окнами. Это нельзя считать настоящим домом.
— Спасешь еще несколько планет и, вероятно, сможешь построить достаточно большой дом, чтобы вместить стрельбище, — прошептал Кайден своим приятным теплым голосом.
— Это будет круто, — согласилась я, зевая и расслабленно устраиваясь поудобнее. — А можно мне будет завести аквариум? Он мне нравится, я привыкла к нему.
— Конечно, — сказал Кайден, подумав. — Но только если в нем будут рыбы. Пустой аквариум смотрится странновато.
— Рыбы — это ерунда, — возразила я.
— Тогда заведи медуз или скатов — что угодно. Иметь в доме аквариум, наполненный только водой — это странно.
— А еще я хочу окно в потолке, — добавила я, вдыхая запах его кожи и закрывая глаза, чувствуя, как тепло растекается по всему телу. — Я привыкла смотреть на звезды.
— Ммм... — пробормотал Кайден, очевидно соглашаясь, и потерся носом о мои волосы. — Прозрачная крыша вместо гаража, — добавил он, и я почувствовала его улыбку, прекрасно зная, что он скажет дальше. — Если в этой твоей колонии будут и другие жители, то тебе не стоит садиться за руль.
Я тоже улыбнулась, и темнота скрыла неоспоримое доказательство того, насколько счастлива я была. Сейчас меня не волновало даже его оскорбление моего идеального стиля вождения.
Некоторое время каюту наполнял только шум двигателей. И страх вновь закрался в мое сердце — я вспомнила все, что нам еще предстояло сделать, и все, что я потеряю, если мы проиграем.
— Кайден, — позвала я тихо.
— Что?
— А ты будешь рядом?
Он сжал меня в объятиях, и, даже несмотря на темноту, я увидела блеск драгоценного камня.
— Всегда.

Отредактировано: Архимедовна.