Не скоро совершится Суд. Глава 1

    Древние легенды о титанах не были ложью. Исполинских размеров чудовища, бросившие вызов богам, не являются, как многие думают, красивой легендой. Титаны были, есть и будут. Их сущность требует постоянной борьбы, и чем сильнее соперник, тем слаще торжество полубогов. Они нависают над нами, словно своды древнего храма, и следят за каждым нашим шагом. Они присматриваются и оценивают каждого из нас. В отсутствие богов, которые давно уже ушли из этого мира в более совершенные, титаны занялись простыми смертными. У них нет тел. У них нет лиц. У них нет языка. Для них нет времени. Зато у них есть имена. Эти имена давно знакомы каждому из нас, но так часто забываются. Мы не знаем истинного значения этих слов и не придаем им большой важности. И в эпоху благоденствия, когда имена титанов оказываются окончательно забыты, они вновь выходят на тропу войны. Войны с заранее предрешенным исходом. У титанов есть имена. Этих имен семь. И в повести, которую мы начинаем прямо сейчас, пойдет речь о втором из них.


    Президиум Цитадели — самое, пожалуй, безопасное место во всей Галактике. По крайней мере, он считался таковым до нападения Властелина. Враг, явившийся из ниоткуда и представлявший собой практически несокрушимую силу, перед которой оказались беспомощны многочисленные войска, призванные защищать важнейший оплот Галактики, заставил всех усомниться в несокрушимости сводов Президиума. Но теперь, через два года после этих событий, галактический центр полностью восстановлен, а его обитатели уже почти забыли о прибытии «авангарда их погибели». Наиболее же предприимчивые обитатели Цитадели вообще перестали задумываться о какой-либо опасности, которой они — свет межпланетного сообщества — могут подвергнуться. Вторжение гетов во главе с доселе полумифическим Жнецом ничего, по сути, не изменило в обстановке, царившей в наиболее богатых районах этой древней станции.
 
    Не изменилось и местоположение главного офиса «Элкосс Комбайн» — одной из наиболее влиятельных компаний на территории Совета Цитадели и, пожалуй, наиболее важной в межпланетной экономике волусов. Несколько просторных залов и примерно три десятка кабинетов поменьше все так же располагались неподалеку от центра финансового района Президиума. В отличие от большинства здешних заведений, которые даже не отделялись от остального пространства стенами, офис «Элкосс Комбайн» со всех сторон ограждался высокими сводами, и попасть внутрь кому-либо, не имеющему отношения к компании, было практически невозможно.

    Высокие потолки подпирались массивными стенами, лишенными окон: в зале использовалось исключительно искусственное освещение, а под потолками, словно прижатые к земле массой окружающих их сводов, стояли аккуратными рядами одинаковые рабочие столы, намертво прикрепленные к полу. За этими столами велось большинство расчетов и заключалось основное количество сделок. Этим и занимались волусы, работающие в «Элкосс Комбайн». Перед началом рабочего дня у них еще оставалось время, чтобы переговорить друг с другом на личные темы, чем сейчас и занимались два волуса, стоящие около первого ряда столов и увлеченно о чем-то беседующие друг с другом.

— Нет, ты не понимаешь, — говорил волус по имени Дин Навин, — тут самое главное — не упустить момент. Вспомни, что было в прошлый раз. Мы чуть было не потерпели крах поле тех торгов. Если бы мы тогда сразу среагировали, то во время, собственно, торгов наши активы позволили бы более успешно лавировать, и риск бы исчез.
— Я понимаю твои аргументы, — отвечал ему собеседник, которого звали Дарми Хон, — но ты упускаешь из виду один немаловажный аспект. В итоге все улеглось, и мы вышли пусть не победителями, но и не проигравшими. А если бы тогда мы вложились в эту, как ты ее называешь, «перспективную идею», шансов на выживание у нас бы просто не осталось.
— Да я говорю тебе, что наши шансы напрямую зависели бы от дальнейшего роста акций, и… — начал было говорить Дин, но его оппонент не дал ему закончить мысль.
— Вот именно. Ты сам себе противоречишь. «Дальнейший рост акций» — ты хоть понимаешь, что это значит? Видимо, нет, раз высказываешь подобные соображения. Я сейчас тебе объясню. При таком раскладе наши шансы не только бы зависели напрямую от роста, но просто-напросто равнялись бы шансам этого самого роста.
— Да, я это понимаю, и все же…
— То есть, по-твоему, пятьдесят на пятьдесят — это вполне приемлемая цифра?
— Нет, но…
— Ответь на вопрос, — Хон не собирался уступать.
— Я имею в виду то, что…
— Ответь на мой вопрос.
— Черт, неужели ты не понимаешь? Акции «Экзо-Гени» не падали в цене так сильно с позапрошлого года, и если мы сейчас вложимся в них, то в ближайшем времени сможем вернуться к показателям пятилетней давности! Или тебя устраивает сегодняшняя ситуация на рынке? Да, тогда у нас оставался риск. Но теперь мы, вложившись в это, ничего не потеряем в любом случае!
— Ну так пойди и скажи это руководству, если ты сам в восторге от своей идеи. А мне мозги пудрить не надо, у меня еще отчет не сдан, — поставил точку в диалоге Хон.

    Дин был расстроен тем, что не нашел поддержки у своего коллеги. В его голове постоянно появлялись все новые и новые планы по руководству компанией, которые в большинстве случаев оправдывали себя в будущем. Но из-за природной застенчивости Дин не считал нужным делиться ими с кем-либо вышестоящим, вместо этого продолжая заниматься рутинными расчетами. Тем более кто будет слушать обычного офисного клерка, пусть даже и с неплохим послужным списком? Хон был его ближайшим другом, и именно с ним Дин делился всеми своими обреченными остаться идеями проектами, но его товарищ редко поддерживал Дина — отчасти из-за того, что был убежденным реалистом, не любившим всякого рода авантюры, а отчасти из-за зависти — в его голову такие идеи не приходили.

Задумавшись, Дин решил возобновить диалог, перейдя на другую тему.
— Ты когда в последний раз видел сон? Не просто калейдоскоп из образов, а яркую, цветную картину? С сюжетом, с какими-то определенными ясными событиями?
— Я такие вещи не запоминаю, — ответил все еще сердившийся на Дина Хон.
— А мне два дня назад снился. Красочный сон такой, яркий. Вроде осмысленный, но непонятный при этом. То есть я понимал причины и следствия событий, но, вспоминая их сейчас, осознаю, что с реальностью они связи не имеют. Мне снилось… Огромное пространство, поросшее травой и цветами. И я там был… Вместе с огромной толпой. Там все были — и волусы, и люди, и азари были. И все радуются, танцуют, прыгают. Цветы срывают, купаются в них, поют, кричат что-то. И стоит посередине огромный ковчег. Древний-древний на вид, даже не из дерева сделанный. И вот мы все радуемся, прыгаем возле него, музыка играет. Вроде как марш какой-то. Флаги развешаны повсюду. И вот стоит этот ковчег, и я радуюсь… И вдруг понимаю, что мне в нем предстоит провести, то есть нам всем там предстоит провести, десять тысяч лет. Как минимум. И тут я испугался, побежать хотел и понял, что с места сдвинуться не могу. Я закричал, задергался… И проснулся. Как думаешь, это вот что значит? Этот ковчег — это что? Это пороки наши? То есть, пока мы от пороков не освободимся, нам плыть в нем и плыть? Или мы даже освободиться не можем? Ты что думаешь?
— Я думаю, что пора за работу, — сказал Хон и сел за свой стол.

    Дин рассеянно отвернулся от своего друга и побрел к рабочему месту. Он всегда был мечтателем: именно поэтому до сих пор не продвинулся по карьерной лестнице. В бизнесе мечтатели не нужны. Здесь ценят практиков, готовых даже свою мать продать, лишь бы с выгодой для общего дела. Общность… Так ли она нужна обществу? Общность и общество… Дин сел за стол и принялся было считать, как вдруг на весь зал прогремел голос всего и вся для «Элкосс Комбайн», здешнего Царя и Бога, главы компании Дона Морана. Одновременно с этим громогласным звуком его изображение появилось на огромном экране у дальней стены зала — Моран общался с подопечными, не выходя из кабинета, и навряд ли знал имена клерков, работающих в этом зале, но, несмотря на такое достаточно пренебрежительное отношение, его обращений к «простому люду» всегда ждали, ведь это означало, что в океане экономики встретилось новое течение, которое позволит кораблю «Элкосс Комбайн» продвинуться дальше в жестоких водах. А это, в свою очередь, означало возможные повышения по службе.

— Уважаемый персонал «Элкосс Комбайн», — говорил с экрана Моран, — как вы уже, наверное, слышали, человеческие колонии пропадают одна за другой. Совет не обращает на это никакого внимания, а с учетом того, что люди теперь и сами состоят в Совете, — по залу прошелся неодобрительный шепот, — поддержки колонистам ждать не от кого. Альянс под пяткой у Советников, человеческие компании на поводке у Альянса. Это значит, что колониям негде восполнять потери. А, между тем, необходимость в снаряжении обостряется. И тут на арену вступаем мы.

    Дин понял, что их начальник имел в виду. Странные исчезновения человеческих колоний в системах Терминус взбудоражили общественность, но со стороны Цитадели никакого движения не последовало. Колонисты отчаянно нуждались в пополнении стратегических запасов, а «Элкосс Комбайн» был для них лучом света в темном царстве. Если сейчас заключить сделку хотя бы с несколькими колониями, прибыль может быть огромной. Оставалось две проблемы: первая — это мог понять кто-нибудь еще, вторая — этическая. Наживаться на чужих бедах…

— Наживаться на чужих бедах — это не наш стиль, — продолжал мысли Дина Моран, — но кто сказал, что помощь попавшим в беду неэтична? Мы воспользуемся ситуацией, а они воспользуются нашей помощью. Все в выигрыше. Итак, я задал вам курс и требую в ответ идеи. Какую долю нашего капитала пустить на помощь колониям так, чтобы не остаться в убытке на начальной стадии, откуда взять новые активы и как опередить всех остальных игроков на рынке — вот ваша основная задача на данный момент. Остальные дела можете отложить на потом. В таких ситуациях компании важен каждый. В случае нахождения наиболее верного решения обращаться напрямую ко мне. Бонусы для тех, кто предложит наиболее оптимальный вариант, думаю, не подлежат обсуждению — мы не забываем о тех, кто нам помогает. Конец связи.

    Экран выключился, и в зале на несколько секунд воцарилась гробовая тишина. Но продлилось это затишье недолго; через некоторое время зал просто взорвался: каждый из клерков высказывал свои предположения и пытался убедить в своей точке зрения остальных. Дин же посидел некоторое время молча и принялся за расчеты. Он знал, что нужно делать, но не собирался об этом кому-либо говорить. В случае провала последствия обернутся для него катастрофой. Поэтому он с головой погрузился в рутинную работу и старался не думать о перспективах, открывающихся перед ним в случае успеха его затеи. Но через некоторое время он услышал, как кто-то подошел к его столу и, чтобы сообщить о своем присутствии, кашлянул. Дин обернулся — напротив него стоял Хан.

— Ну что, товарищ, настал твой звездный час, — сказал он и протянул Дину руку.

    Дин ничего не ответил, но отметил про себя, что фраза Хана оказалась ему исключительно приятна. «Все может быть, так почему бы в самом деле не попробовать? — подумал он. — Пусть мы останемся на этом ковчеге до скончания веков, но, черт возьми, прозябать на нижней палубе я не буду. Пора браться за дело!» Дин Навин встал и пожал своему товарищу руку.


    Со временем титаны обосновались там, где жизнь сконцентрировалась в особенно больших количествах. В таких местах даже самые разумные существа редко задумываются о самых важных последствиях своих поступков. Погруженные в пучину жизни, они не видят себя в масштабах вечности. Титаны вечны. Титаны всесильны. Но, если бы мы помнили об их существовании каждую секунду своей жизни, они бы не были настолько непобедимы. Они бы спали тысячелетиями и, в конце концов, умерли прямо во сне. Но сейчас они не спят. И второй из них, часто призывающий своих братьев, не спал в тот день на Цитадели, а ходил кругами и искал жертв. Близилось много битв, но страшнейшую из них все еще можно было отдалить. Этого титана звали Сребролюбие. И его деяния только начинались.