Свежий ветер. Глава XIV. Ответный удар


Жанр: романтика, ангст;
Персонажи: фем!Шепард/Кайден Аленко;
Автор: LockNRoll;
Оригинал: Fly By Night;
Перевод: Mariya (Mariya-hitrost0), разрешение на перевод получено;
Статус: закончено;
Статус перевода: в процессе;
Аннотация: Она ушла из банды «Красных», сжигая за собой мосты, и обрела новый дом в Альянсе, став элитным бойцом с пугающей репутацией. Лишь один человек сумел разглядеть ее истинную сущность за тщательно воздвигнутым фасадом, и она, наконец, поняла, каково это — иметь что-то, что ты боишься потерять. Фанфик охватывает все три игры Mass Effect.
Описание: Шепард пытается бороться с подхватившим ее течением, и два знакомых лица помогают ей вновь обрести себя.

Шепард

 Я стояла на рабочем столе и ощупывала пальцами выступ, тянувшийся вдоль всей стены у самого потолка. Обнаружив очередную выпуклость позади заклепки, я нахмурилась. Вооружившись импровизированным долотом — частью одной из моделей кораблей, зачем-то понатыканных по всей каюте, я принялась вслепую шарить им за выступом, пока крошечный кусочек металла не упал на полку. Подняв его, я с ненавистью уставилась на свою находку — еще один жучок, уже шестой по счету. Бросив его на стол, я раздавила его пяткой, буквально наслаждаясь хрустом.
 Я разговаривала с Мордином вскоре после того, как он поднялся на борт. Мне повезло, что удалось завербовать его — он определенно не питал теплых чувств к моим благодетелям, да и разработка защиты от этих металлических «насекомых» нам бы не повредила. Когда я спросила, как он обустроился, саларианец сообщил, что уже нашел и уничтожил несколько церберовских жучков, все тем же радостным и беззаботным голосом, которым гости говорят, что им понравились полотенца в ванной. Едва покинув лабораторию, я направилась прямиком в свою каюту и принялась методично осматривать каждый угол. Я знала, что нужно лечь спать, — следующим днем нас ожидала важная операция по найму таинственного Архангела — но мне было все равно. Я ненавидела находиться под наблюдением, словно заключенная или животное в клетке. Особенно, когда в роли следящего выступал «Цербер».
 Я им не принадлежала. Я никогда не стану им принадлежать.
 Стоило нам только пристыковаться к Омеге, как я велела Келли приобрести для меня новую одежду, и, надо признать, она отлично справилась. В конце концов, забота о моем хорошем настроении входила в ее обязанности, и у нее имелись два года, чтобы изучить мои вкусы. Теперь мой шкаф содержал несколько вещей, которые я выбрала бы сама, и на простой черно-серой одежде, надетой на мне сейчас, не было ни единого логотипа. Что ж, это только начало.
 Я ощупала края зеркала, висящего на стене в основной части каюты, и нашла еще одного жучка, на этот раз с крошечной камерой в нем. Стиснув зубы, я уничтожила его так же, как и остальные.
 У них не было никакого права так поступать. Одно дело обходиться со мной, как со своим проектом — вместо того, чтобы дать мне умереть, они вторглись в каждый уголок моего тела и даже заменили целые конечности без моего на то согласия; и совсем другое — продолжать попирать мое право на личную жизнь, постоянно наблюдая за мной. Будто считали меня недостойной называться человеком, словно я была лишь орудием для достижения их целей, львицей, мечущейся по клетке, ценным имуществом, с которого нельзя спускать глаз. Оружием. И я ненавидела это.
 Я подняла взгляд и посмотрела на отражение, которое только-только начала узнавать, как свое собственное. Оружие. Что ж, это вполне соответствовало истине. Приблизив лицо к зеркальной поверхности, так что практически коснулась ее носом, я попыталась вспомнить, который из моих глаз был ненастоящим. Возможно, в нем тоже встроена камера, следящая за каждым моим передвижением. Впрочем, я все равно не смогла бы вытащить его и проверить. Пальцы бессильно сжались в кулаки; руки тряслись. Я не просила обо всем этом. Может быть, им просто следовало позволить мне умереть.

 Двери распахнулись, но я не обернулась, и так зная, кто нарушил мой покой. Лишь один человек на этом корабле расхаживал на каблуках.
— Коммандер, что это вы делаете? — поинтересовалась Миранда таким тоном, словно я была ребенком, пойманным за шалостью. Не удостоив ее взглядом, я встала на колени на диван и принялась ощупывать обратную сторону его спинки.
— Уничтожаю твоих жучков, — просто ответила я. — Не люблю, когда за мной следят. Ты поэтому прибежала? Экраны твоих мониторов стали гаснуть один за другим?
— Нет, — произнесла она отрывисто, однако ее голос звучал устало. — Так уж вышло, что у меня нет доступа к этим мониторам слежения.
— Чушь, — бросила я; наконец повернувшись, я смерила свою гостью горящим взглядом и раздраженно убрала с лица дурацкие длинные пряди. — Если не ты, то кто? Призрак? Хочет убедиться, что его инвестиции не выйдут из-под контроля?
 Что-то в этом человеке нервировало меня. Он напоминал гораздо, гораздо более умную версию моего босса в «Красных» — последнего старика, пытавшегося контролировать меня. Интересно, знал ли Призрак о том, что я сделала с ним?
— Эти камеры предназначены не для того, чтобы шпионить, — вздохнула Миранда, — они следят за вашим здоровьем — как психическим, так и физическим. Ваше тело было очень сильно травмировано, и начинать жизнь после двухлетнего сна также эмоционально тяжело. Наблюдать за вами — наша работа, вот и все.
 Я была вынуждена признать, что в ее словах имелся определенный смысл, а кроме того, она выглядела искренней, однако все это не имело значения.
— Даже если ты говоришь правду, мне этого не нужно. — Я нашла очередного жучка и раздавила его о стену. — Я не желаю, чтобы за мной наблюдали — ни люди, ни компьютер. Я вам не гребаный ребенок. Если мне потребуется медицинская помощь, я навещу Чаквас. Она сказала, что даже в моем теле понатыкано всяких датчиков, следящих за жизненными показателями, а потому, полагаю, если я вдруг рухну замертво, вы узнаете об этом первыми.
 Этот факт просто сводил меня с ума. Судя по всему, где-то за грудиной размещалось крошечное электронное устройство, которое могло устанавливать соединение с навороченной броней и наблюдать буквально за каждым изменением в моем теле — таким же образом можно увешать ненужными датчиками корабль вроде «Нормандии» только потому, что потратив на него такую сумму денег, вы желаете знать, что все функционирует как положено.
— Вы нам не доверяете, — немного помолчав, осторожно начала Миранда, — что вполне ожидаемо, учитывая ваш прошлый опыт встреч с другими подразделениями «Цербера». Но вы должны понять, что в данном случае мы и в самом деле действуем в ваших интересах так же, как и в интересах всего человечества. Я нахожусь на этом корабле только для того, чтобы убедиться, что вы сможете завершить миссию. За моими действиями не стоят иные мотивы, и у меня нет других приказов. Я докладываю Призраку о вашем состоянии и о ходе операции — вот и все. Не знаю, что еще добавить, чтобы убедить вас. Мы вместе сражались, и, казалось, вы доверяли мне тогда. Почему же считаете, что я лгу сейчас?
 «Потому что сражаться с кем-то бок о бок — это совсем иное», — подумала я.
 Сейчас нам следовало завершить миссию, перед нами стояла общая цель, и в их интересах было из кожи вон лезть, чтобы сохранить мне жизнь. И не только потому, что они потратили на мое воскрешение несметную сумму денег, но еще и потому, что они нуждались во мне, чтобы иметь шансы выбраться невредимыми из предстоящей нам заварушки. Я могла со спокойной душой доверить Миранде с Джейкобом прикрывать мою спину, потому что их собственные жизни зависели от этого. Непосредственно же на «Нормандии» мое положение лидера операции вызывало у меня определенные сомнения.
 Я встала, скрестила на груди руки и внимательно осмотрела свою гостью — гордую, уверенную в себе и полную решимости. Если она говорила правду, если заслуживала доверия, значит, я вела себя как злобная незрелая стерва, которая своими действиями сильно затрудняла ее работу. Однако мне было плевать — ей следовало бы подумать об этом прежде, чем она стала оперативником «Цербера» и взяла на себя ответственность за меня. Им всем стоило хорошенько подумать до того, как возвращать меня к жизни, а затем пытаться нацепить ошейник.

— Ты сказала, что провела последние два года, изучая всю возможную информацию обо мне, так? — с любопытством поинтересовалась я, приподняв брови.
— Верно, — ответила Миранда, сцепив руки за спиной, словно делала доклад. — Мне предоставили досье, содержащее подробные сведения касательно вашей личной и военной истории.
 Подробные? Вот оно как. Я уже успела убедиться в том, что «Цербер» ничего не отставляет на волю случая.
— Полагаю, ты также получила мою психологическую характеристику?
— Да.
— И какие рекомендации сей документ содержал на случай возникновения подобного конфликта? В случае моего категорического отказа от сотрудничества?
 Я уже знала ответ на свой вопрос — в течение нескольких первых лет службы меня довольно часто вызывали на дисциплинарные слушания, где раз за разом повторяли, что именно весь остальной свет думает обо мне. Шепард упряма. Шепард раздражительна, невыдержанна и часто жестока. Моей любимой характеристикой было «Шепард демонстрирует неподчинение и неуважение к командованию — качества, редко встречающиеся у новобранцев — вероятнее всего, по причине своего нарциссизма и твердой уверенности в том, что она лучше своих сослуживцев».
 Я не поленилась и выяснила значение этого слова, после чего решила, что ко мне оно определенно не подходило. Нарцисс был идиотом, навлекшим на себя смерть, в то время как я на самом деле превосходила других. Я никогда не отступала, когда считала — знала — что права.
 Миранда поджала губы и закрыла глаза — выражение, свидетельствующее о том, что она понимала: ей не выиграть этот спор, и я ощутила в душе ликование.
— Основываясь на этой характеристике, мы должны делать все возможное, чтобы вы чувствовали себя комфортно в течение того времени, что работаете с нами; и только так мы сможем добиться от вас преданности команде и предельной сосредоточенности на миссии.
 Я усмехнулась, ощущая, что впервые с тех пор, как ступила на борт этого корабля, сумела сдвинуться с мертвой точки.
— А вы, ребята, знаете свое дело.
— Как вам будет угодно, коммандер, — вздохнула Миранда. — Я не могу помешать вам, и если именно это требуется для обеспечения вашего душевного спокойствия на «Нормандии», то я велю СУЗИ отключить все датчики в капитанской каюте, кроме тех, что следят за жизненными показателями на случай возникновения непредвиденных осложнений вследствие перенесенных вами сложнейших операций. Вы согласны на такой компромисс?
— Выполняй, — приказала я, обращаясь к потолку.
— Аудио- и видеозапись на этой палубе более не ведется, — немедленно отозвался голос. — Собранные данные, касающиеся здоровья, будут передаваться доктору Чаквас и агенту Лоусон для дальнейшего контроля вашего физического состояния.
— Впредь, — продолжила Миранда, склонив голову набок, отчего блестящие и гладкие темные пряди скользнули по плечу, — я была бы благодарна, если бы с подобными проблемами вы приходили ко мне, а не начинали крушить свою каюту. Как я уже говорила, в мои обязанности входит снабжение вас всем необходимым. Это также подразумевает ваше спокойствие.
— Тот факт, что ты отчитываешься перед руководителем «Цербера», не кажется мне особо успокаивающим.
— Я очень надеюсь, что спустя некоторое время вы измените свое мнение, Шепард. — С этими словами, Миранда двинулась к выходу, и прежде, чем дверь за ней закрылась, она обернулась и добавила: — Мы просто хотим помочь вам преуспеть в том, что вы умеете делать лучше всего.

 Отряхивая крошечные металлические обломки с подошвы туфли, я раздумывала над тем, сколько еще жучков осталось. Неожиданно мне в голову пришла мысль.
— СУЗИ, — позвала я, — ты умеешь лгать?
 Мне никогда прежде не доводилось работать с ИИ, а потому я не знала, на что они способны.
— Да, я могу утаивать информацию, — ответила она. Время от времени я ловила себя на том, что думаю о СУЗИ, как о «ней» вместо «него», но, поразмыслив, пришла к выводу, что просто подразумеваю «Нормандию». В конце концов, ИИ не являлись настоящими личностями.
— Я имела в виду, можешь ли ты сказать мне что-то, что, как ты знаешь, представляет собой ложь, но при этом действовать так, словно это правда? Или же наоборот?
 Люди всегда относятся к паранойе, как к чему-то плохому, но в сложившейся ситуации я была ей рада. Мне никак не удавалось избавиться от изматывающих сомнений насчет того, кому или чему я могу доверять. Можно ли верить самой себе? Ведь никому не составит труда говорить одно, а делать другое. Так легко убедить кого-то, что все в порядке и волноваться не о чем. Даже кого-то вроде меня. Паранойя представлялась мне единственной преградой, стоящей между мной и полным лжи миром «Цербера». Хотя бы в это я могла верить.
— Мое программное обеспечение не содержит никаких ограничительных блоков, которые не позволили бы мне так поступить в случае подобного приказа, — ответила СУЗИ. Что ж, по крайней мере, она искренне призналась в том, что умеет врать.
— Ты должна лгать мне? — тихо поинтересовалась я, уже заранее зная, каким будет ответ. — У тебя есть такой приказ?
— Мне запрещено отвечать на этот вопрос.
 Тяжело опустившись на диван, я устало выдохнула.
— Ну, разумеется.

************

 Мне не составило никакого труда вернуться к роли члена банды, наемника. Эмоциональная отстраненность, жестокость подходили мне, как любимая старая пара обуви. Удивительно просто оказалось убедить три преступные группировки в том, что я с легкостью уничтожу их в случае необходимости. На моем лице снова стала появляться самодовольная, приторная и одновременно кровожадная улыбка человека, наслаждающегося зрелищем того, как жизнь покидает глаза его врага. Я стала той личностью, которую лепила в течение многих лет, озираясь через плечо; той, кто мог заставить расступиться толпу наёмников, как воды Красного моря. Это помогало распознать тех, кого действительно следовало опасаться, потому что они не купились бы на это трюк, считая, что видят недостойного их внимания психопата, которого держат на коротком поводке.
 Да, было невероятно легко на некоторое время вернуться к старым привычкам. Будь на мне форма Альянса, я бы, пожалуй, никогда не додумалась стукнуть того батарианского инженера по затылку гаечным ключом, одновременно ударив его коленом в лицо, выбивая зубы и заглушая крик. Особое удовольствие мне приносило не убийство, а момент, непосредственно предшествующий смерти врага, когда он смотрел на тебя, и в его глазах отражалось понимание того, что я превзошла его во всем, и что за свою ошибку он заплатит ужасную цену.
 Я велела Джейкобу и Миранде помалкивать — они оба (в особенности он) слишком опасались замарать руки и выдали бы нас. И если она понимала мои действия, то Джейкоб выглядел по меньшей мере обеспокоенным. Возможно, он не ожидал такого от героя Альянса? Может быть, он до сих пор не отошел от того, как я обращалась с ним во время нашей первой встречи? Однако все это не имело никакого значения — я больше не служила Альянсу, а «Цербер» уж точно был способен на что угодно. Так же, как и я. Наша миссия слишком важна, чтобы допускать ошибки из-за уставов и правил, сдерживавших меня в мою бытность коммандером.
 Во всяком случае, я совершила хороший поступок — тот малец, что хотел завербоваться, не протянул бы и минуты в бою. Я свернула предохранитель на его пистолете и приказала валить домой. Да, мальчишка пришел в бешенство, но он был слишком юн — примерно того же возраста, в котором я покинула «Красных», но, в отличие от меня, все еще по-детски наивен.

 А затем мы повстречали Архангела.

 Когда он снял шлем, и я поняла, что это Гаррус, мне едва удалось сдержаться и не заорать от радости; впервые за долгое время на моем лице расползлась широкая искренняя улыбка. За прошедшие два года он превратился в силу природы, с которой нельзя было не считаться, и стал независимым и чертовски сильным. Как я. Ошеломляющее чувство облегчения, которое я испытала, узнав старого товарища, оказалось сравнимо с уколом страха, пережитого мною, когда его ранили.
 Те два часа, что его жизнь висела на волоске, мне казалось, что я вот-вот лишусь единственного друга. Первая «Нормандия» изменила меня. Никогда прежде меня особо не волновала потеря людей — только то, как это могло отразиться на моей репутации и карьере. Когда же выяснилось, что с Гаррусом все будет в порядке, я расценила эту новость, как дар свыше. Он являлся моей левой рукой на прежнем корабле, и его возвращение словно вернуло в окружающее меня безумие каплю порядка.
 Однако когда я зашла его навестить, взгляд, которым он наградил меня, был далек от теплого.
— «Цербер», Шепард? Ты серьезно?
 Гаррус, которого я помнила, не стал бы задавать мне подобных вопросов. Но, в конце концов, это было два года назад; с тех пор он приобрел эту непринужденную самоуверенность и невозмутимость — качества, которые, как я уже знала, мне понравятся.
— Я бы на твоем месте тоже не поверила, — тяжело вздохнув, ответила я, ни на минуту не забывая о расположенных в углах камерах. — Но у меня просто нет выбора — во всяком случае, нормального. Мой уход от них станет приговором для десятков человеческих колоний, потому что только «Цербер» делает хоть что-то, чтобы остановить похищения. Даже Альянс, кажется, не озаботился этим вопросом, и я могла бы потерять много недель на то, чтобы убедить их в реальности угрозы, но, как мы прекрасно знаем, это практически бесполезно. Я видела то, что остается от колоний после нападения коллекционеров — у нас попросту нет времени; действовать требуется немедленно. Это важно, как и в случае с Сареном, и я нужна им.
— Стало быть, это союз, рожденный необходимостью? — переспросил Гаррус, и, судя по его выражению, он внимательно следил за моей реакцией. — Или ты чувствуешь себя обязанной им за то, что они спасли тебе жизнь?
— Я ничего им не должна, — заявила я, — и, полагаю, четко дала это понять, ступив на борт. Думаю, я чертовски усложняю жизнь церберовским оперативникам, особенно Миранде. Кажется, они считали, что я окажусь более... покладистой.
 Мысль о том, что кто-то сумеет приручить меня, заставила Гарруса рассмеяться, а затем его взгляд переместился на камеру наблюдения. Как только он снова посмотрел мне в глаза, я слегка двинула бровями — мы оба знали, что не можем говорить о некоторых вещах, потому что они наблюдали за нами. К счастью, Гаррус отлично умел читать между строк и, без сомнения, прекрасно понял, что я имела в виду.
— И их это устраивает? — спросил он наконец, облокотившись на ограждение главного орудия.
— Они нуждаются во мне, — пожала я плечами, не будучи до конца уверенной, уговариваю его или себя. — По их словам, я единственная, кто может выполнить эту операцию, и чем больше я узнаю, тем больше убеждаюсь в истинности этого утверждения. Гаррус, ресурсы, которые готов предоставить «Цербер», поражают воображение — Альянс просто не располагает подобными активами. Коллекционеров нужно остановить, так почему бы это не сделать мне? По крайней мере так я смогу гарантировать, что все пойдет, как надо.
 По крайней мере так я смогу гарантировать, что все это не является неким сумасшедшим планом «Цербера», и с моей помощью мы завершим миссию.
— Значит, это твоя миссия? А они просто платят по счетам? — Интонация, с которой это было сказано, уверила меня в том, что он все понял, и я кивнула. Гаррус расслабился, очевидно, удовлетворенный моим ответом, и произнес: — В таком случае, можешь рассчитывать на меня. Как всегда.
— Как в старые добрые времена? — усмехнулась я, вспоминая, как вместе мы остановили Сарена и спасли Совет. Для меня это случилось полтора месяца назад... Старые времена, вашу мать.
— Точно. Шепард и Вакариан против остального мира. Но на этот раз нас ничто не будет сдерживать.
 Шепард и Вакариан. Если бы это и вправду было как в старые времена, рядом бы находились Рекс, Тали и Т’Сони.

 И Аленко.

 По сравнению с тем, на что был способен Кайден, биотические умения Миранды и Джейкоба выглядели откровенно жалко. Он умел предугадывать мои мысли, и оказывался там, где был нужен, еще до того, как план формировался в моей голове. Мне не хватало его в бою. Мне просто не хватало его.
 Услышав голос Гарруса, я испытала странное чувство, которое, вероятно, можно было назвать тоской по дому. Я скучала даже по чертовому «Мако». Корабль коллекционеров уничтожил все. Он едва не уничтожил и меня. Я остановлю их, неважно, чего это будет мне стоить. Неважно, что мне придется для этого сделать, но они заплатят за те годы и жизни, что отняли у меня.
 «Я волнуюсь за тебя, — сказал мне Кайден, присев рядом, в тот день, когда я пряталась ото всех в укромном уголке „Нормандии"; его взгляд проникал в душу и всегда, всегда был искренним. — И что бы ты ни решила, какой бы сумасшедший план ни придумала, знай, мы все поддержим тебя. До самого конца».
 До самого конца.
 Он имел в виду только миссию? Или что-то другое? Что ж, для меня конец уже наступил, но я снова посмеялась над судьбой и сумела вернуться с того света. Поддержит ли он меня сейчас, учитывая обстоятельства? Учитывая то, что теперь я работала под флагом «Цербера». Сумеет ли он снова разглядеть меня за всеми моими линиями обороны?
 Руководствуясь какими-то мазохистскими мотивами, я спросила у Гарруса о судьбе остальных членов команды. Джокер, при всей своей беспечности, упорно отказывался отвечать на этот вопрос, объясняя это тем, что после моей смерти недолго оставался в Альянсе. Он сказал, что без меня и «Нормандии» служба больше не привлекала его, и когда «Цербер» сообщил ему о своем проекте и предложил место пилота, согласился, не раздумывая, после чего считал дни до того момента, как я приду в себя, и он сможет продемонстрировать мне кожаные сидения. Он не поддерживал отношений ни с кем из членов старой команды. Я не стала упоминать этого вслух, но про себя задавалась вопросом, являлась ли подобная нелюдимость результатом того, что я оказалась в открытым космосе только из-за того, что вернулась за ним. Интересно, знал ли Джокер, что я помнила все, даже как он выкрикнул мое имя в то мгновение, когда меня отбросило назад, с силой ударив об искореженный металл, а затем швырнуло прочь.
 Вот видишь, Шепард, до чего довела тебя забота о других?
 Гаррус смог кое-что рассказать, но немного. По его словам, в последний раз он видел команду в полном составе на поминальной службе в мою честь вскоре после катастрофы. Все тяжело переживали мою «смерть», но хуже всех, по мнению Гарруса, воспринял ее Кайден. Я постаралась ничем не выдать своей заинтересованности и ничего не выражающим голосом попросила его пояснить свою мысль.
— Мы все пеклись о тебе, — объяснил Гаррус, — но после твоей смерти Кайдена словно подменили. Произошедшее буквально подкосило его, потрясло. Ни один из нас поначалу не мог поверить в случившееся, но складывалось такое впечатление, что Кайден просто вообще не хотел в это верить — будто если бы он оправился от потери, это стало бы чем-то вроде предательства. Во всяком случае, так мне казалось — вы, люди, странный народ, — пожав плечами, закончил Гаррус и повернулся к своей напичканной последними наворотами консоли. — Полагаю, в конечном итоге он все же пришел в себя, потому что когда я в последний раз слышал о нем, он неплохо продвинулся по службе в Альянсе.
— Когда в последний раз слышал? — переспросила я. Облокотившись о стену и скрестив на груди руки, я принялась прокручивать в уме полученные досье — каждое из них содержало кодовые имена и было окутано атмосферой секретности. — Может быть, он окажется одним из тех суперсолдат, что нам нужно завербовать.
 Рассмеявшись, Гаррус ответил, что после случившегося на Омеге возможно все. Я перевела разговор на его жизнь под личиной Архангела и подальше от Кайдена. Я просто не могла сейчас думать о нем. С одной стороны я чувствовала себя виноватой за то, через что заставила его пройти, но с другой — понимала, что не я принимала это решение, и это не было моей виной.
 Но он должен будет понять, ведь так? Я найду его. Может быть, он даже присоединится к нам, и мы снова станем сражаться бок обок, и я наконец смогу сказать, что все это и вправду походит на старые добрые времена.
 Так просто оказалось убедить себя в этом, стоя рядом с Гаррусом, разговаривая с ним, словно ничего не случилось. Во всяком случае, для меня это было правдой. Когда я думала о Кайдене, в душу закрадывалась тревога — я боялась, что он забыл меня, и что теперь ему все равно, жива я или нет. И все же я должна попытаться. Я должна держаться за эту мысль, потому что иначе... я не была уверена, что случится иначе, но знала, что это принесет мне боль. Я не могла отпустить его. И не стану. Упрямство являлось моей второй натурой. Я сумею добиться своего, найду выход. У меня просто не было другого выбора.

************

 Моя квартира теперь принадлежала кому-то другому, а вещи оказались проданы или уничтожены. Учитывая, что у меня не осталось семьи, это было единственным возможным вариантом действий. Еще один дурацкий недосмотр «Цербера». Они нашли деньги на мое воскрешение, но не на плату за аренду, чтобы, очнувшись, я все еще имела некое подобие своей жизни. Но, с другой стороны, я являлась всего лишь ценным активом, которому не полагалось обладать личными вещами.
 Оружие, как сказала Миранда, можно приобрести в любой момент. Так же, как и все остальные вещи, которыми я обзавелась за свою богатую на события жизнь. Теперь у меня были средства на то, чтобы превратить свою каюту на «Нормандии» в новый дом. Все, что от меня требовалось — это попросить Келли, которой полагалось выполнять любой мой каприз.
 И снова, как и всякий раз, когда Миранда старалась поднять мне настроение, я только разозлилась.
 Пытаясь совладать с нервами, я зашла в лифт, направляясь в Президиум. Эти ощущения были мне незнакомы, ведь я никогда не нервничала. Порой я испытывала раздражение, но оно никогда не выливалось в нервозность.

 Все началось в тот момент, когда мое имя высветилось на экране биометрического сканера, и Бейли спросил, желаю ли я, чтобы он исправил мой статус, говорящий о том, что я мертва. Именно тогда я в полной мере осознала, как сильно все изменилось. Все считали меня погибшей. Командование Альянса, несомненно, слышало слухи о том, что я жива, но по дороге в посольство мне никак не удавалось избавиться от ощущения, что у меня нет никакого права находиться здесь; станут ли окружающие игнорировать меня или же завалят вопросами, на которые я не могла ответить? Я чувствовала себя привидением, неожиданно явившимся в мир живых.
 Вот почему я надела обычную одежду и натянула капюшон, а кроме того, прилагала все усилия к тому, чтобы не попадать в поле зрения камер и вообще по возможности смешаться с толпой. В худшем случае я надеялась на то, что мой внешний вид отобьет любое желание пообщаться со мной. Я старалась не думать о том, кого могу встретить, а также о том, что среди них, вполне вероятно, окажутся те, перед кем придется объясняться. Андерсон уже знал, и мне не терпелось увидеть его, но что, если кто-то еще сейчас находится на Цитадели? Что, если Кайден здесь? Бессознательно я оправила одежду и с трудом сглотнула.
 К тому моменту, как мы добрались до посольства, я сумела взять себя в руки и прошла через холл с такой самоуверенностью, словно владела этим местом — так, как ходила когда-то прежде, так, как и полагается ходить Спектру. Уверена, зрелище вышло убедительным.
 Однако к концу нашей встречи с Андерсоном и остальными я пребывала в такой ярости, что меня уже не волновало, кто меня видел. Мир продолжал жить своей жизнью, Альянс предал все, что я сделала для них, а Совет вел себя так, словно предпочел бы, чтобы я оставалась мертвой. Стоило ли вообще поправлять их? Мне вернули статус Спектра, но я не была уверена, что после продемонстрированного ими презрения все еще хочу защищать их.

 Я спасла их гребаные жизни. Я пожертвовала нашими людьми, чтобы спасти их, а они обращались со мной, как с надоедливой мухой, от которой никак не избавиться. Когда же вошел Удина и смерил меня таким взглядом, словно нашел что-то мерзкое на подошве своей туфли, я почувствовала, что прежняя привязанность и благодарность, испытываемые мной к Альянсу за то, что они спасли меня от весьма печальной судьбы и дали второй шанс, медленно испаряются.
 Они сказали, что дело лишь в том, что теперь я работала с «Цербером». Я же ответила, что мне пришлось пойти на этот союз только потому, что эта организация пыталась остановить атаки коллекционеров. Но ни Совет, ни Альянс, объяснили они, не могут быть замешаны в этом, потому что, по их словам, это спровоцирует войну. И я возразила, что мы уже находимся в состоянии войны или же, по меньшей мере, окажемся в нем, когда наконец явятся Жнецы.
 Об этой угрозе, как оказалось, они тоже удачно позабыли. Складывалось впечатление, что все до единого высокопоставленные чины были под воздействием наркотиков и просто не желали видеть происходящего у них под носом. Мне отчаянно хотелось плюнуть на пол, убраться к черту и позволить им делать то, что они пожелают, но что-то во взгляде Андерсона заставило меня стиснуть зубы и остаться на месте, хмурой и немногословной, до тех пор, пока Удина наконец не отбыл восвояси, и мы не остались наедине.
 Но даже после этого Андерсон продолжал вести себя странно. Я думала, что он будет рад видеть меня, может быть, даже улыбнется, но выражение его лица оставалось бесстрастным, а голос звучал так, словно он едва знал меня. Я никак не могла понять причины, а затем вдруг заметила, как его взгляд на мгновение скользнул по церберовским оперативникам, стоящим в углу. Ах, вот оно что.
 Сделав несколько глубоких вдохов и немного успокоившись, я наконец спросила, как у него дела, а в ответ услышала знакомую историю. С приходом в Совет Удины ситуация ухудшилась, и я пожалела, что когда-то не воспользовалась представленной мне возможностью заменить его на кого-то более подходящего. Затем я ненароком поинтересовалась судьбой лейтенанта Аленко, и Андерсон ответил, что штабной коммандер Аленко находился на задании, детали которого были засекречены и недоступны мне, пока я работала с «Цербером». В тот момент я окончательно поняла, что Кайден на самом деле двинулся дальше. Он поднялся выше, изменился, в то время как я осталась на том же самом месте.
 Он превзошел меня в звании. И мне никак не удастся добраться до него. Я попыталась принять верное решение или, вернее, сделать единственно возможный в моей ситуации выбор, и в результате все остальные знакомые мне двери просто захлопнулись у меня перед носом, словно я просила этих перемен, словно это была моя вина.
 На мгновение мне показалось, что Андерсон знал о нас с Кайденом. Он сказал, что сожалеет, что не может дать мне больше информации, будто чувствовал, что своим ответом причиняет мне боль. Но нет, он не мог знать, если только Кайден сам не проболтался, что, я не сомневалась, было исключено. Мы успешно хранили это в тайне.
 А теперь «это» было в прошлом.
 Однако прежде, чем я ушла, чувствуя себя так, словно вот-вот взорвусь из-за переполнявших меня разочарования и горечи от осознания, что я потеряла, Андерсон протянул мне руку со словами, что был рад видеть меня. Ответив на рукопожатие, я ощутила в его ладони какой-то металлический предмет и с ловкостью настоящего мастера своего дела, спрятала полученную вещь в рукав. Ни один из нас не подал виду, что произошло что-то, помимо обычного рукопожатия, и он лишь кивнул мне на прощание, как и любому другому солдату.

 Прежде, чем вернуться на корабль, я зашла в уборную в попытке отвязаться от Джейкоба, и, уединившись в кабинке, взглянула на то, что дал мне Андерсон. Это оказалась карта памяти — маленькая, чтобы ее легко было спрятать. Я уже успела приобрести для себя новый инструметрон — на случай, если «Цербер» напичкал предоставленный мне жучками, и, загрузив данные с карты, вздохнула с облегчением, как только показалось сообщение.

«Шепард,
 Если ты читаешь это послание, значит, я убедился, что это действительно ты, а не один из трюков „Цербера". Я не знаю, как это возможно, но если ты и правда вернулась из мертвых, то это лучшая новость из всех, что я получал за очень долгое время.
 Кто-то пустил слух, что ты жива и работаешь на „Цербер", и я полагаю, что они сами сделали это для того, чтобы и Альянс, и Совет отвернулись от тебя, предав забвению то, что ты сделала — ведь таким образом „Цербер" мог бы заполучить тебя всю. Учитывая обстановку, я не сомневаюсь, что эта идея увенчается успехом, и сожалею об этом. Но я знаю, что ты не позволишь им победить; знаю, что ты сильнее их и умнее. Ты сумеешь сделать то, что нужно, не попадаясь в сети их лжи. Используй их по полной.
 Я всегда верил в тебя, и это осталось неизменным. Уверен, что если ты работаешь с „Цербером", значит, у тебя есть на то веские основания. Просто не забывай о них. Помни, кто ты такая.
 Что бы ты ни делала, я знаю, что буду гордиться тобой.

Андерсон»


 Закрыв сообщение, я судорожно втянула воздух и провела ладонью по лицу, пытаясь вернуть себе самообладание прежде, чем выйти из кабинки. Он не забыл меня. И пусть Альянс повернулся ко мне спиной, но он так никогда не поступит. Я всегда могла рассчитывать на него, и, как и много лет назад, в нашу первую встречу, Андерсон верил в меня, пусть и не имел сейчас возможности сказать мне это лично. Чувствовать его поддержку после того ада, через который я прошла с тех пор, как очнулась в церберовской лаборатории, было очень, очень приятно.
 Даже если все остальные предпочли забыть обо мне, у меня все равно оставалось несколько надежных союзников — людей, которые верили в меня, в то, на что я способна. И я не подведу их.
 Прежде, чем покинуть уборную, я сломала карту памяти и выбросила ее в мусорное ведро; полученное сообщение все еще занимало все мои мысли. В голове начал формироваться план — пока абстрактный и нечеткий, но вполне определенный.
 «Используй их по полной».
 Андерсон знал меня лучше, чем кто-либо, и уж конечно лучше, чем «Цербер» с их гребаным психологическим профилем. Ему было известно о том, что случалось с теми, кто пытался играть мною, использовать меня в своих целях. Я всегда все делала по-своему. И я положу конец этому тогда, когда пожелаю, и так, как захочу. Мне лишь следовало убедиться в том, что стоящие за мной люди тоже работают на моих условиях.
 Возвращаясь к стыковочному доку «Нормандии», я ухмылялась. Я покажу им, на что способна.

Отредактировано: Архимедовна.

Комментарии (11)

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.

Регистрация   Вход

11    Материал
Жду не дождусь продолжения)))Очень здорово!!!
0
Mariya
10    Материал
Народ, я нагло наврала (хоть и не по злому умыслу happy ) - встреча на Горизонте БУДЕТ описана, правда, не в 15-й главе, а в 16-й.
В свое оправдание скажу, что читала я эти главы еще в июле, многое подзабылось.
0
Ailura
7    Материал
Ну, не думаю, что людей вообще возможно мерить категориями идеальности... дело даже не в том, нравится она мне такой или нет (хотя если быть честной, скорее нет :D), а скорее в том, что мне не верится в способность подобной подростковой психики добиться того, что сделала Шеп в каноне, чего она добилась... Великие свершения требуют либо соответствующей силы духа, либо соответствующих знаний или мудрости. Здесь ВСЁ прикрыто неким врожденным талантом убивать. Этого мало.

Честно говоря, я чувствую некую бессмысленность моих "жалоб" Вам... все-таки мы оба читатели, как бы то ни было) До писателя добираться нет смысла. Да и стремления
1
Mariya
8    Материал
Так а какие жалобы? Просто делимся впечатлениями wink
0
Ailura
9    Материал
Хм... радует, что Вы так считаете) На мой взгляд данные собственные излияния ближе к нытью по духу)
0
Ailura
6    Материал
Глава перегибания палок... на мой вкус. Страшно нервная и кровожадная Шеп, садистские расправы... брр. По поводу биотических возможностей Аленко она тоже как-то загнула - уж Миранда-то покруче будет и сюжетно, и объективно.
Агнст куда-то в подростковость скатывается, "аааа, он должен понять! он не мог забыть! " Тут она нервничает до дрожи в коленках, но в следующую секунду с крайне самоуверенным видом топает дальше. То она считает себя лучшей из смертных, то плачется, что никогда не переплюнет Аленко в звании. Она настолько психологически нестабильна и далека от оригинала, что я удивляюсь, как автор еще не запуталась в сюжетно-психологических перипетиях повествования.

Mariya, не сочтите за наглость, но уровень перевода меня радует по прежнему)

P.S. Нарцисс-то может и идиот, но нарциссизмом она явно страдает... о.О
0
Lightning
2    Материал
Господи ты боже мой...Значит надо заранее подготовить стопочку платков и пару баночек успокоительного cry
Но они со всем справятся, пройдут сквозь тернии к звёздам. Это утешает. Надеюсь что автор даст себе волю пофантазировать на тему пост МЭ3, и эта история закончится хеппиэндом.
Как всегда в ожидании продолжения)
2
Mariya
3    Материал
Сцены на Горизонте, насколько я помню, НЕ будет в фанфике. Будет развернуто ДО и ПОСЛЕ. Тяжело sad (по крайней мере, мне).

Я, кстати, надеюсь, что прям хэппи энда не будет, потому что из истории он выпадет сильно. Но заявленная красная концовка дает некоторые надежды smile
0
Lightning
4    Материал
Ну под хэппиэндом я подразумевала не прям розовые сопли, а что-то отличное от картины: Кайден, стоящий перед мемориальной доской с табличкой с именем Шепард на руках (всё время рыдаю на этом моменте)
2
Mariya
5    Материал
Да, на это я надеюсь. Автор говорила, что склоняется к bittersweet (горько-сладкой) концовке.
0
Архимедовна
1    Материал
Да, насчет "психологического портрета" "Цербер" явно просчитался biggrin Никогда Шепард не пойдёт в подчинение к такой двусмысленной личности как Призрак. Да ещё при таком тотальном контроле. Ну уж нет, только не Шепард! А вот "по полной использовать" - это по нашему, тут Андерсон прав.
Только вот есть одно "но". В игре, у меня в частности, сложилось впечатление, что Андерсон при первой встрече не проявлял особого тепла и восторга. И дело там было вовсе не в оперативниках. У меня вообще от той встречи возникло ощущение брошенности. Вроде как смотрят на тебя, видят, но не верят в твоё существование - вроде это ты, а вроде как и злая шутка, обман зрения. Хотя именно такую реакцию я бы посчитала более правильной, чем безоговорочная вера Тали и Гарруса.

Но я уже заранее за встречу на Горизонте переживать начинаю. Джена так старается себя убедить, что Кайден должен её понять. Бедняжка cry А ему-то каково будет!
3